Текст книги "Сумерки Эдинбурга"

Автор книги: Кэрол Лоуренс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ СЕДЬМАЯ

Генри Стэндиш Райт вынырнул ранним утром воскресенья из недр тяжелого беспокойного сна – если это вообще можно было назвать сном – и уставился в потолок. Голова раскалывалась как с похмелья, хотя накануне он не выпил ни капли. После очередного аншлагового выступления в Королевском театре он едва дополз до постели, бесконечно измученный и телом и душой. Но, как это часто случалось, сон не приходил, и он провел большую часть ночи в изнурительной борьбе с остатками своей совести.

Генри рывком сел на шелковой простыне и, откинув в сторону тяжелое парчовое одеяло, погрузил ноги в глубокий ворс ковра. Роскошь вокруг лишь усугубляла муки, непрерывно напоминая ему о собственной никчемности. Завтраком большинства жителей этого города была корка хлеба да чашка нечистой воды, он же поглощал устриц да изысканный биф веллингтон, спуская за один-единственный день денег больше, чем иные зарабатывали за год.

Он неловко поднялся на ноги и поковылял в уборную; потом сел за туалетный столик возле кровати, огромный резной балдахин которой был изукрашен улыбающимися пухленькими херувимчиками и изящными крылатыми ангелами. Генри поднял глаза на собственное отражение и вздрогнул при виде ответившего ему жалкого загнанного взгляда. Это не был розовощекий херувим или ангел – то было лицо человека, за которым гнался сам Сатана. И никто, кроме него самого, не мог остановить этот жуткий кошмар. Но он был слишком слаб.

Генри вспомнил своего брата малышом, когда еще была жива мать, – каким же славным тот был мальчуганом, как гордо восседал на своей деревянной лошадке. А игры, в которые они играли вместе?.. Салки, четыре угла, ножички… Он изо всех сил пытался защитить брата от отца, гнев которого разил как небесный, но младший вел себя подчеркнуто вызывающе, неизменно получая лишнюю порцию ударов. Жестокие боксерские поединки на заднем дворе лишь закаляли его бунтарский дух. Чем отчаяннее Генри защищал брата, тем жестче становилось возмездие отца, чья злоба после смерти матери прорвала все мыслимые и немыслимые плотины.

В конце концов Генри удалось спастись, он попал в школу-пансион, а вот брату не повезло – он стал работать в аптеке отца и, стоя за прилавком, день за днем совершенствовал искусство обращения с картами, развлекая покупателей ловкими фокусами. Тогда же по округе поползли недобрые слухи – говорили, что младший Райт не в себе, что он жестоко поколачивает других детей, и это у него надо спросить, куда вдруг стали пропадать кошки и собаки. Генри никогда не обсуждал это с братом, но он и без того знал, во что превратился его брат и, возможно, – почему. Когда той давней весной Генри приехал из школы на свои первые каникулы, он увидел в глазах брата то, чего раньше там никогда не было, – жестокость.

Генри накинул халат и перебрался в богато обставленную ампирной мебелью гостиную с огромной свисающей с потолка люстрой. Голова раскалывалась от давящих воспоминаний. Он с тоской глянул на поблескивающий бутылками буфет, но все же преодолел искушение. Необходимо сохранить трезвый рассудок. На ковре перед входной дверью лежала свежая газета. Ее каждое утро просовывал под дверь работник отеля – один из тех, кто с утра до вечера трудится здесь ради того, чтобы его, Генри, все устраивало. Генри наклонился за газетой, застонав от боли в негнущейся спине. Заголовок ударил по глазам, как вспышка пистолетного выстрела.

СТРАШНОЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ НА ПЛОЩАДИ ГРАССМАРКЕТ – УБИТ РЕБЕНОК!

ХОЛИРУДСКИЙ ДУШИТЕЛЬ СНОВА В ДЕЛЕ – САМАЯ ЮНАЯ ЖЕРТВА НА СЕГОДНЯ

Генри рухнул на колени и изо всех сил вжался лицом в ладони, пытаясь исторгнуть из памяти сказанное некогда братом, но тщетно. Эта фраза вновь и вновь набатом гремела в его голове: О, в сердце людском, столько зла…

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ВОСЬМАЯ

– Довольно уже этой белиберды и ахинеи! – рявкнул главный инспектор Крауфорд, обильно брызгая слюной. Иэн попятился и непроизвольно сморгнул, когда несколько капель все же долетели до его лица. – Теперь еще и ребенок? Боже милостивый, да когда мы схватим уже этого ублюдка?

Иэн молчал. Отвечать в разгар приступа начальственного гнева было неразумно – стоило дождаться, пока Крауфорд не успокоится.

– Ну и где же, черт возьми, Дикерсон? – проревел начальник.

В этот момент дверь распахнулась, и в кабинет ворвался багровый задыхающийся сержант с газетой в руке. Иэна удивило, что он даже не удосужился постучаться.

Крауфорд застыл, будто не зная – отчитывать сержанта за опоздание или за то, что тот вошел без стука.

– Почему так долго? – наконец громыхнул он.

Дикерсон трясущейся рукой протянул ему газету.

– Что там? – нахмурился Крауфорд.

– Старший инспектор Жерар, сэр, – пробормотал сержант, ткнув пальцем в набранную крупными буквами передовицу.

ТРАГИЧЕСКАЯ СМЕРТЬ НА ВОКЗАЛЕ УЭЙВЕРЛИ!

МУЖЧИНА ПОГИБАЕТ ПОД КОЛЕСАМИ ПОЕЗДА.

СЛУЧАЙНОСТЬ? САМОУБИЙСТВО?

ЧТО-ТО БОЛЕЕ ЗЛОВЕЩЕЕ?

– Боже правый, – потрясенно сказал Крауфорд, просматривая статью. – Это случилось всего лишь пару часов спустя после того, как мы расстались. Вы же не думаете, что…

Иэн мрачно кивнул:

– Весьма вероятное объяснение. – Он пробежал глазами первую страницу газеты. Все очевидцы, включая дежурного констебля Макки, уверяют, что не видели ничего подозрительного.

– Вызовите Макки и хорошенько его прожарьте, – сказал Крауфорд. – Может, все же вспомнит что-нибудь.

– Да, сэр, – сказал Иэн и повернулся к Дикерсону: – Не займетесь ли этим, пока я буду беседовать с Болезной Люси?

– Бегу, сэр.

Крауфорд тяжело упал в скрипнувшее пружинами кресло.

– Выудить из нее что-нибудь вразумительное будет непросто. Желаю удачи.

– Где она?

Крауфорд ткнул толстым большим пальцем в сторону камер:

– Спит. Ребята напоили ее чаем, а потом она захотела передохнуть – ну они и отвели ее в одну из камер.

– Может, сперва приведу ее, сэр? – предложил Дикерсон.

– Только поскорее, – сказал Иэн.

Дикерсон моргнул, лихо развернулся на каблуках и выбежал из комнаты.

Крауфорд провел рукой по своим густым рыжим бакам, задумчиво играя бечевкой:

– У вас есть хоть малейшая зацепка, Гамильтон?

– Возможно, у нас есть тот, кто видел убийцу собственными глазами.

– Ну так тащите его сюда.

– Обещал прийти сегодня. Думаю, он будет разговорчивей, если явится по собственной воле.

– Кто это?

– Зовут Питером.

– А фамилия?

– Я не спрашивал, но…

– Чего это не спрашивали?

– Просто и без того знаю, где его найти.

– А с тем, которого сбросили с Артурова Трона, есть тут связь? – Крауфорд бросил на подчиненного сердитый взгляд.

– Полагаю, это сделал один и тот же человек.

– А почему тогда всех остальных находили в проулках?

– Он заманил Вайчерли на вершину Артурова Трона, чтобы инсценировать самоубийство, либо, если это не выгорит, выдать случившееся за результат случайной драки. Он хотел ввести нас в заблуждение.

– А почему тогда с другими жертвами ничего не выдумывал?

– Обленился или же стал слишком самоуверенным. Когда он возомнил, что может действовать совершенно безнаказанно, то и убивать стал проще, без изысков. Он больше не пытается заметать следы – благодаря этому мы его и возьмем.

В приоткрытую дверь просунулась голова сержанта Дикерсона:

– Простите, сэр, я Люси привел, готова разговаривать.

– Спасибо, сержант, – сказал Иэн.

– Ну тогда я пошел. – Дикерсон придержал дверь, впуская женщину внутрь кабинета.

Люси Дэвенпорт была женщиной высокой и худощавой, из-за обветренного лица она выглядела гораздо старше своих лет – годов так тридцати, как прикинул Иэн. Облачена она была в бесчисленные, натянутые друг на друга с полным пренебрежением к моде одежки – одних тартанов тут набралось бы на целую дюжину кланов. На обтянутых непарными шерстяными носками ногах красовалась пара грубых мужских ботинок. Обмотанные вокруг головы куски фланели почти полностью скрывали волосы Люси. В таком одеянии, да еще из-за лица и рук, которые цветом и шероховатостью напоминали хорошо выдубленную кожу, она была похожа на безумного восточного падишаха.

– Здравствуй, Люси, – сказал Иэн, подвигая ей стул. – Присядешь?

Женщина отчаянно затрясла головой:

– Я не посмею, сэр, нет – он мне не позволит.

– Кто не позволит? – спросил Крауфорд.

– Мне нельзя называть его имя, сэр.

– Понятно.

– Может, тогда напишешь? – предложил Иэн, протягивая Люси бумагу и карандаш.

– Это можно, – ответила она и вывела похожими на пауков заглавными буквами: «ЗЛОБНЫЙ СЕТ».

– Злобный Сет? – Крауфорд поднял свою кустистую бровь.

– Это его голос ты слышишь в голове? – спросил Иэн. Люси горячо закивала. – И он говорит тебе, что делать?

– Чаще всего рассказывает мне, какая я дурная. Но я ведь не дурная, правда, сэр?

– Конечно же нет, Люси. А вообще-то мы надеялись, что ты поможешь нам найти того, кто убил Фредди Каббинса.

– Того мальчишку, что я нашла, сэр?

– Да, – сказал Крауфорд, – поблизости от трупа никого не видела?

– Я когда пришла, не было там никакого трупа, сэр.

– Как это? – нахмурился Крауфорд.

– Он еще живой был, когда я пришла.

– Живой? – видно было, что главный инспектор едва сдерживает нетерпение. Как бы он не напугал своим напором Люси, подумал Иэн, а то она и вовсе замолчит.

– Ага. Я спрашиваю, кто это его так, и он вроде как ответить хотел, да только воздуха уж не хватило – в бедняжке его не больше оставалось, чем в духе лесном.

– Так он еще и разговаривал? – спросил Крауфорд, вперив в Люси пытливый взгляд своих маленьких голубых глазок.

– Пытался, упокой Господь его душечку.

– А что он сказал?

– Вроде как «фок».

– Фок? – переспросил Иэн.

– Может, фамилия? – сказал Крауфорд. – Немецкая?

– Как думаете, что он хотел сказать? – спросил Иэн у Люси.

– Даже и не знаю, сэр. Я только и слышала «фок» вроде как, ну или, может, «фокс».

– Вам фамилия Фок говорит что-нибудь? – нетерпеливо спросил Крауфорд у Иэна, но тот лишь покачал головой.

Люси поежилась:

– А больше и не слышала ничего, как его ни спрашивала. Бедняжка просто взял и… – Она запнулась и вдруг прижала обе ладони к ушам и надрывно закричала: – Хватит! Отстань!

– Сет снова к тебе пристает? – спросил Иэн.

– Ну пожалуйста, – жалобно запричитала Люси, – уходи!

Крауфорд тяжело поднялся из кресла и открыл дверь.

– Сержант, – позвал он дежурного, – будьте любезны, накормите мисс Дэвенпорт, а потом проводите ее.

– Конечно, сэр, – ответил тот, входя в кабинет, и аккуратно взял Люси под локоть: – Пойдемте, мисс, сообразим вам перекусить что-нибудь, лады? – Женщина подчинилась и позволила вывести себя из кабинета, то и дело беспокойно подергивая головой, словно пытаясь что-то с нее стряхнуть.

– Хватит с нее вопросов, – сказал Крауфорд, когда за сержантом и Люси закрылась дверь. – Что скажете? Могло ей все это попросту привидеться?

– Не думаю. Звучало весьма здраво.

– И что же это может означать?

– Может быть, он пытался сказать «фокусник»?

– Фок, фокс, фокусник… – произнес Крауфорд, теребя свои баки. – Думаете, его фокусник убил?

– Это объясняет оставленные на трупах карты.

– А ведь и правда объясняет, – воскликнул Крауфорд. Иэн видел, что начальник старается не давать воли охватившему его воодушевлению, следуя старинному шотландскому обычаю никогда не забывать, что все надежды могут пойти прахом. Тогда, как не раз говорил Иэну отец, и разочарований будет меньше.

– К тому же, – продолжил Иэн, – показания нашего свидетеля из «Совиного гнезда» также указывают на то, что убийца искусен в обращении с картами и в карточных фокусах.

– Так почему он еще не здесь? Копперов, что ли, забоялся?

– Или же опасается, что и его убьют, если все нам расскажет.

– Тут наоборот – как бы не убили, если молчать станет, – пробормотал Крауфорд, дергая себя за баки.

– Вот-вот прийти должен, – сказал Иэн, глянув на настенные часы за спиной у начальника. Было пять минут первого. – Есть у нас сейчас художник свободный?

– Кейт Макгрегор сейчас в Инвернессе, – нахмурился Крауфорд, – а Сэмюэля Харрисона чирьями облепило. Кстати, как насчет вашей тетушки? Умеет она рисовать?

– Вообще-то еще в школе первый приз за рисунок получила.

– Передайте, что на кону репутация Эдинбургской городской полиции.

– Я обычно обедаю у нее по воскресеньям. Могу пойти пораньше и спросить, как она на это смотрит.

– Идите-идите. Если появится ваш свидетель, пошлю за вами обоими констебля.

– Вот адрес, – сказал Иэн, записывая его на листке бумаги.

– И да, Гамильтон, – сказал Крауфорд, когда Иэн уже был в дверях, – можете привлекать к делу всех, кого сочтете нужным, – делайте что хотите, только найдите этого дьявола.

– Спасибо, сэр.

– Любой полицейский в городе сочтет за честь поучаствовать в этом деле.

– Я ценю ваше предложение, сэр.

– Идите уже. И да, передайте тетушке, чтобы подкормила вас, что ли. Вы тоньше чертова пугала.

– Да, сэр, – ответил Иэн и, накинув пальто, вышел из кабинета, а затем и из участка, окунувшись в морозную хмарь тусклого февральского дня.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ДЕВЯТАЯ

А в это время в отеле «Ватерлоо» на другом конце Королевской мили по изящной гостиной своего номера нервно расхаживал мужчина, тяготясь невыносимой роскошью окружающей обстановки и выкуривая одну сигарету за другой. Генри Стэндиш Райт чувствовал, что стоит на краю пропасти. Он больше не мог вынести веса вины, с которой жил так долго, которую ощущал бременем почти физическим, пригибающим его к земле и не дающим вздохнуть. Страх и родственные чувства помешали ему предпринять что-то раньше, но теперь он уставился на заиндевевшие стекла высоких окон и не чувствовал ничего, кроме ужаса. Он больше не может просто стоять и смотреть, как одна за другой юная жизнь приносятся в жертву темной извращенной страсти.

А чего стоит его жалкая жизнь, раз он не в силах исправить весь этот ужас, не делает ни единой попытки? Он не строил иллюзий и знал, что будет с его будущим, стоит обратиться в полицию. Дрожащими пальцами Генри зажег новую сигарету. Глубоко затянувшись, он смаковал резкий вкус табачного дыма, скользящего по горлу, и отдавался накатывающему от никотина успокоению, которое врачевало его измученный дух и вместе с тем позволяло трезвее оценить ситуацию. До сегодняшнего дня убийца забирал жизни сильных молодых мужчин, которые были способны постоять за себя, – но ребенок! Этот беспредел взывал к отмщению – и немедленно, а не когда-нибудь в следующей жизни. Генри не мог заставить себя даже взглянуть на кофейный столик, куда он бросил распахнутую газету после того, как прочитал ужасную новость.

Он сделал последнюю затяжку и с такой силой вдавил окурок в хрустальную пепельницу, что едва не обжег пальцы. Потом прерывисто вздохнул и выпрямился. Он решился. Подойдя к вешалке, Генри снял пальто, одновременно берясь за ручку двери, – и остолбенел, когда, распахнув дверь, увидел прямо перед собой человека.

– И давно ты здесь? – испуганно прохрипел Генри, словно голос отказывался ему служить. – Подслушиваешь, что ли?

Его мучитель улыбнулся:

– Собрался куда-то?

– Сигарет купить, – пробормотал Генри, пряча глаза.

– Странно как, – ответил мужчина, глядя через плечо Генри на кофейный столик. – У тебя ж там едва початая пачка лежит.

– Проветриться хочу! Пусти! – зло ответил Генри, пытаясь протиснуться в коридор, но его визитер даже не сдвинулся с места.

– Зачем эта спешка? – мягко спросил он и, неожиданно схватив Генри за запястье, заломил руку.

Генри заскрипел зубами от боли.

– Пус-ти… – напряженно выдавил он, но противник был сильнее и затолкнул Генри обратно в номер.

– А ты не особо-то мне рад, как я погляжу, – сказал незваный гость, запирая дверь. Взглянув на кофейный столик, где лежала смятая газета, он нахмурился: – Так ты и газеты, оказывается, читаешь? Лучше б тебе от грустных новостей воздерживаться – ты ж у нас натура тонкая.

Генри попытался закурить, но руки дрожали так сильно, что сигарета упала на ковер.

– Скверно выглядишь. Что, все бессонница?

– Хорошо я сплю.

– С самого детства только и делаешь, что врешь, – сказал, приближаясь к Генри, визитер, – да и всему тому, что в газетах пишут, тоже верить не стоит.

Генри сделал шаг назад:

– Не подходи.

Визитер растянул губы в жуткой улыбке, вобравшей в себя, казалось, все зло мира:

– Успокойся, чего испугался-то?

– Стой где стоишь.

– А я как чувствовал, что тебя все эти бредни газетные огорчат. Не ошибся, выходит.

– Понятия не имею, о чем ты, – пролепетал Генри, прекрасно понимая, что лицо его всецело выдает.

– Жаль, что нормально врать тебя никто так и не научил – хоть бы меня попросил, я в этом деле дока.

– Прекрасно, – прохрипел Генри, чувствуя, как паника сдавливает горло, – ну так научи.

– Боюсь, поздно учить-то.

Пятясь, Генри задел китайскую вазу, она рухнула на паркет и разлетелась вдребезги.

– Ты меня разочаровал, – сказал его мучитель, подходя все ближе с вкрадчивостью подбирающегося к жертве тигра.

Генри чувствовал, что поворачиваться спиной к противнику нельзя, но вместе с тем понимал, что голыми руками с ним никак не совладать. Внезапно вспомнив про канцелярский нож в столе, он бросился в сторону и, выдернув ящик, стал судорожно шарить в нем.

В тот момент, когда его пальцы сжали перламутровую рукоять, он почувствовал на своей шее стальную хватку.

С последним выдохом Генри закрыл глаза и позволил своему телу обмякнуть, отдаваясь неизбежной судьбе. Последним чувством перед наступлением тьмы было облегчение – скоро все будет кончено, и он наконец-то сможет отдохнуть.

ГЛАВА ШЕСТИДЕСЯТАЯ

Первым, кого увидел Иэн, когда тяжелая деревянная дверь полицейского участка на Хай-стрит захлопнулась за его спиной, был привалившийся к коновязи Дерек Макнайр со скрещенными на груди руками. На чумазых щеках были видны оставленные слезами светлые дорожки. Глаза мальчика покраснели и набухли, а подбородок, несмотря на крепко стиснутые зубы, то и дело подрагивал.

– Знаешь уже, – сказал Иэн.

– Ага.

– Кто рассказал?

– Газеты.

– Мне очень жаль. Я знаю, что он был твоим приятелем.

– Да, – сказал Дерек и сглотнул, стиснув губы, – верно.

– Хороший парень был.

– Уж куда лучше меня – потому, наверное, и умер.

– Когда вы с ним виделись?

– На Грассмаркет за день до того, как… как нашли его.

– Когда приблизительно?

– Часов в десять утра.

– Никого подозрительного возле него не видел?

– Нет, – покачал головой Дерек, – мы с ним… это…

– В толпе работали?

– О чем вы?

– Да перестань, не стану же я тебя арестовывать.

– Ну да, в толпе работали.

– Дальше что было?

Дерек пнул попавшийся под ногу камешек.

– Потом мы с ним вроде как поцапались, ну я и ушел.

– Еще что-нибудь вспомнишь? Народу много было?

– Ага. Базарный день ведь, толпы повсюду.

– Ясно, – сказал Иэн и зашагал по Хай-стрит в сторону одиноко чернеющего над городом Эдинбургского замка. Дерек шел рядом, то и дело ускоряя шаг, чтобы угнаться за инспектором. Они шли молча. В тени готических арок собора Святого Эгидия, похожих на огромные руки, Иэн остановился.

– Ну и? – сказал он. – Чего ты за мной идешь?

– Потому что вам помощь нужна.

– Да ну?

– А разве нет? – вдруг закричал мальчик, не сдерживая больше разрывающие его изнутри злость и слезы. – Если бы не нужна была, вы его давным-давно схватили бы! И что? Нашли вы его?

– Нет, – ответил Иэн, – не нашли. А раз уж ты так помочь хочешь, позволь задать тебе один вопрос.

– Ну?

– Ты рассказывал Джорджу Пирсону про карты?

– Не понимаю, о чем вы. – Дерек склонил голову набок.

– Ведь рассказал же, так?

– Ну а если и рассказал?

– Это закрытая информация.

– Так я ж сам одну из них нашел и вам отдал.

Иэн нахмурился:

– Впредь я бы попросил воздержаться от разглашения известных тебе подробностей дела.

Дерек ударом ноги отбросил случайный камешек, запрыгавший по мостовой прямо в сточную канаву.

– Сказали б раньше. Да только как хотите, а теперь это не только ваше, но и мое дело.

– Послушай, мне правда очень жаль твоего друга.

Дерек засунул руки глубоко в карманы.

– По таким, как я или Фредди, никто плакать не станет.

У Национальной галереи им повстречались прогуливающиеся франты в воскресных костюмах. Один из них, худой развязный брюнет, при виде Дерека надменно вскинул бровь и ткнул в мальчика тростью с набалдашником из слоновой кости:

– Вот тебе один из твоих типичных шотландских гренадыров, Родни.

– Он самый, – откликнулся его спутник, эффектный мужчина с аккуратно подстриженной серебряной бородкой и ироничным взглядом голубых глаз, – на тебе шиллинг, парень, – добавил он, бросая Дереку монету.

Она упала к ногам мальчика, и оба джентльмена засмеялись.

– Чего ждешь-то? Поднимай давай, – сказал черноволосый.

– Пока ворон считает, того и гляди крысы утащат, – хохотнул другой.

Иэн опомнился только в тот момент, когда уже крепко стискивал лацканы изящного редингота черноволосого.

– Ему ни к чему ваша милостыня вонючая! – прошипел он с густым горским акцентом, всегда проявлявшимся в моменты гнева. Иэн притянул мужчину еще ближе к себе, чувствуя исходящий от него запах лавандовой помады для волос. – Если б хотел, он ваши кошельки так вытряс бы, что вы, нипсы, и не заметили бы ничего.

– Послушайте, любезнейший, – начал было бородатый, но Иэн резко развернулся и ткнул ему в лицо полицейский значок:

– Если еще хоть раз увижу вас здесь сегодня, арестую за нарушение общественного порядка.

– Послушайте-ка, – заговорил черноволосый, но осекся, когда Иэн наградил его взглядом, от которого мигом вспыхнула бы груда хвороста.

– Идите куда шли, да поторапливайтесь, – добавил Иэн, – если не хотите в кутузке ночевать.

Покрасневшие как помидоры мужчины залепетали было что-то протестующее, но вскоре уже поспешно шагали прочь, то и дело боязливо оглядываясь, словно опасались погони.

– Крепко вы их, – заметил Дерек.

– Сами напросились, – пробормотал Иэн, продолжая свой путь по Хай-стрит.

Дерек припустил вслед:

– А чего вы их нипсами обозвали? Это ж брюква[55]55
  См. примечание 10


[Закрыть].

– В горах это «идиот» значит.

– Славненько, – сказал Дерек, слегка просветлев лицом, – эй ты, брюква! Надо будет Фреду рассказать… – тут он осекся и прерывисто вздохнул.

– Мы его найдем. – Иэн положил мальчику руку на плечо. – Даже если мне придется собственными руками этого гада душить. Он за все заплатит. Обещаю тебе, Бог мне свидетель.

Дерек вытащил что-то из кармана и сунул в руку Иэна:

– Вот, держите.

– Что это?

– Камень, талисман мой на счастье. Может, пригодится.

Это был самый обыкновенный голыш, разве что идеально круглый и отполированный едва ли не до блеска за проведенное в кармане у мальчика время. Иэн спрятал его в жилетный карман.

– Ты же понимаешь, – сказал он, увидев сбежавшую по грязной щеке Дерека слезу, – что твоей вины тут нет. Такое с каждым могло случиться – хотя бы и с тобой.

– Да никогда со мной такого не случилось бы, потому что я другой совсем! Фредди всегда чересчур доверчивым был – а я знай ругал его за это. Вроде как приглядывать за ним старался, а когда нужней всего было, рядом-то меня и не оказалось.

– Иногда надо дать людям возможность научиться и собственной головой жить.

– Вы это всерьез, мистер? – спросил Дерек, уставившись на Иэна, ровно шагающего в холодном ярком свете зимнего дня.

– Да, – ответил тот, сворачивая на Банк-стрит и чувствуя, как в глубине сознания крошечным червячком копошится сомнение в сказанном. Где-то сейчас брат, и куда теперь пойдет? И от этой мысли его сердце ожгло мучительным чувством вины.