Текст книги "Сумерки Эдинбурга"
Автор книги: Кэрол Лоуренс
Жанр:
Исторические детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 24 страниц)
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
Громкий стук в дверь разбудил Иэна в среду поутру. Он с бранью сбросил с себя груду одеял и опустил ноги на ледяные доски пола. Все то время, пока он пытался нащупать тапки, стук не стихал.
– Иисус-Мария-Иосиф, – бормотал Иэн привычную присказку своей матери, натягивая красный домашний халат. К тому времени, как он распахнул дверь спальни, стук наконец-то стих. В прихожей обнаружился заспанный Дерек Макнайр, замерший перед стоящим в дверях жизнерадостным Джорджем Пирсоном.
– Господи боже, да вы хоть знаете, который час? – выпалил Иэн.
– Конечно! – ответил Пирсон. – Сейчас ровно половина седьмого.
– Впускать его? – спросил Дерек, оценивающе глядя на гостя.
– У меня есть для вас кое-что очень любопытное! – сказал библиотекарь, обратив к Иэну сияющий взор своих больших глаз.
– Господи Иисусе. – Иэн поежился под ворвавшимся внутрь порывом ледяного ветра. – Заходите уже и закройте клятую дверь!
Дерек пропустил Пирсона, не ослабляя хватки на дверной ручке. Когда тот вошел, мальчик громко захлопнул дверь и прислонился к ней спиной, сложив на груди руки, будто опасался, что Пирсон попытается сбежать.
– Что такого стряслось, чтобы понадобилось вытаскивать меня из постели в такой час? – спросил Иэн.
– Прошу простить за несвоевременное вторжение, – ответил библиотекарь, – думал, вы рано встаете.
– Так что же такое важное вы хотите мне сообщить?
Пирсон перевел взгляд на Дерека и спросил, приподняв бровь:
– А кто этот юноша?
– Мастер Макнайр мой гость. Он как раз собирался пойти на кухню и поставить чайник, – с этими словами Иэн многозначительно взглянул на мальчика. Дерек нахмурился, но Иэн крепко сжал его плечо и подтолкнул к кухонной двери. – Ты же не хочешь, чтобы мы помешали твоим приготовлениям? Тут все будут рады чашечке чая.
Дерек дернул плечом, сбрасывая руку:
– Но…
– Ты ведь не хочешь пустить насмарку наше наметившееся сотрудничество?
Нахмуренное лицо Макнайра расползлось в широкой улыбке.
– Я мигом, босс! – сказал он и пошел на кухню.
– Странный ребенок, – заметил Пирсон, провожая его взглядом.
– Итак, мистер Пирсон, что же вытащило вас из теплой постели в этот богопротивный час?
Библиотекарь извлек из кармана пальто аккуратно сложенную газету.
– Я копался в старых газетах, прежде чем их списать, и вот что нашел.
В его руках был экземпляр «Фигаро», ежедневной французской газеты.
– Да это ж номер двухмесячной давности. Зачем вы…
– Первая страница, заголовок под сгибом, – перебил его Пирсон.
Глаза Иэна опустились на крупные буквы:
Библиотекарь заглянул ему через плечо:
– Тут написано…
– Я знаю французский. Тут про загадочного душителя в Париже.
– Читайте дальше, – сказал Пирсон, – и вы увидите, что все один в один сходится с эдинбургскими преступлениями.
Пробежав глазами статью, Иэн понял, что Пирсон прав. Он глянул на библиотекаря, лицо которого пылало от возбуждения.
– Тот, кого вы ищете, – воскликнул он, – совершал преступления на континенте!
Дерек Макнайр вошел в комнату, едва удерживая своими тонкими руками поднос с огромной грудой печенья и ячменных лепешек.
– Чай готов! – гаркнул он и, ставя поднос на стол, добавил: – Я там еще вареные яйца нашел.
Глаза Пирсона жадно блеснули.
– Вот спасибо! Если не возражаете, я приступлю.
Иэн зажег газовый камин и уселся за приготовленную мальчиком трапезу. В компании двух непрошеных гостей ему было немного не по себе.
– Так что думаете о моем открытии? – спросил библиотекарь, густо намазывая лепешку маслом.
– Людей, которые часто ездят туда и обратно, немало. Не представляю, как ваша находка может помочь нам напасть на след злоумышленника.
– Ну, для начала можно переговорить с французскими Копперами, – неожиданно предположил Дерек, старательно набивая рот лепешками с изюмом, – две-то головы всяко лучше, чем одна, верно же?
Джордж Пирсон с некоей опаской взглянул на мальчика, а потом протянул ему руку:
– Джордж Уильям Пирсон, старший библиограф-консультант библиотеки Эдинбургского университета.
Дерек стряхнул с пальцев крошки и пожал руку Пирсона:
– Дерек Макнайр, профессиональный карманник.
Пирсон хихикнул:
– А ваш племянник шутник.
– Он не шутит. И никакой он мне не племянник.
Библиотекарь озадаченно уставился на Иэна:
– Но почему вы поселили у себя карманника?
– Он уже уходит, – ответил Иэн, бросив многозначительный взгляд на Дерека, который нахмурился и прикусил губу. – Я разрешил ему переночевать в обмен на…
– Помощь в деле! – выпалил мальчишка.
– Неужели? – спросил Пирсон. – И какого рода помощь?
– Не сочтите за грубость, – сказал Иэн, поднимаясь из-за стола, – но мне пора в участок. Уверен, что и у вас найдется чем заняться, мистер Пирсон…
– Да не особо-то, – весело ответил Пирсон, принимаясь за вареное яйцо. – У меня сегодня выходной.
– В таком случае не соблаговолите ли вы оба после завтрака любезно…
– Я помою посуду, – просто сказал Пирсон, – раз уж готовкой занимался ваш неприкаянный друг.
– Премного благодарен, – нечленораздельно откликнулся набивший полный рот Дерек.
Поняв, что оказался в меньшинстве, Иэн развернулся и пошел в спальню.
– Эй, приятель, а сливок больше не найдется? – окликнул его Макнайр.
– Нет, – сказал Иэн, горячо сожалея, что оставил мальчишку на ночь. «Ни одно доброе дело не остается безнаказанным», – подумал он мрачно, захлопывая за собой дверь.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
К тому времени, как Иэн оделся и был готов к выходу, Пирсон с Дереком распивали уже второй чайник чая. Мальчика удалось выпроводить, подкупив ячменными лепешками, которыми он туго набил карманы перед уходом. С Пирсоном было сложнее, но и он после нескольких безуспешных попыток выведать у Иэна информацию по делу в конце концов засобирался.
– Я оставлю газету, хорошо? – спросил он, переминаясь с ноги на ногу в дверях. – Вдруг вы все-таки решите связаться с французской полицией.
– Благодарю вас, мистер Пирсон.
Библиотекарь нахлобучил шляпу поглубже и облокотился на дверь:
– Вы ведь не оставите эту зацепку без внимания?
– Я посмотрю, что тут можно сделать.
Пухлое лицо Пирсона омрачилось.
– А я-то думал, что вы сочтете эту информацию полезной.
– Спасибо, что обратили мое внимание на этот факт.
– Вы не собирались заглянуть в библиотеку на этой неделе? – угрюмо спросил Пирсон. – Любопытно, что вы скажете о книге, которую я вам дал.
– Я постараюсь.
– Ну тогда доброго вам дня, – попрощался библиотекарь. Стоя у окна, Иэн смотрел, как он шагает к ступеням, ведущим с Виктория-террас вниз в город.
Быстро выпив последнюю чашку чая, Иэн накинул пальто, взял шляпу и стал спускаться по крутой узкой лестнице. Виктория-террас была одной из старейших улиц Эдинбурга, и за последние четыреста лет она практически не изменилась. Дома в четыре и пять этажей тесно обступили ее причудливые извивы, поднимающиеся к Замковой горе, круглые трубы усеивали крыши, как свечки на торте.
Город только начинал просыпаться, когда Иэн свернул на Принсес-стрит к телеграфной конторе. Когда он вошел туда, над дверью звякнул колокольчик. Иэн быстро набросал сообщение и передал бланк сонному клерку в окошке.
РАССЛЕДУЮ УДУШЕНИЯ, СХОЖИЕ С ПАРИЖСКИМИ ПРЕСТУПЛЕНИЯМИ ДВА МЕСЯЦА НАЗАД. ЛЮБАЯ ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ИНФОРМАЦИЯ БУДЕТ ПОЛЕЗНОЙ.
ИНСПЕКТОР ИЭН ГАМИЛЬТОН. ЭДИНБУРГСКАЯ ГОРОДСКАЯ ПОЛИЦИЯ.
– Я хотел бы и ответ оплатить, – сказал он, проталкивая листок под медные прутья окошка.
– Очень хорошо, сэр, – ответил клерк, тараща заспанные глаза из-под своего прозрачного зеленого козырька.
– Доставьте его по этому адресу, – продолжил Иэн, выводя на бумаге адрес участка, а потом вручил клерку фунтовую банкноту.
– Точно так, сэр, – сказал тот, принимаясь считать сдачу.
Иэн был на улице еще до того, как клерк закрыл кассу. Согнувшись под порывами сильного ветра, он зашагал к участку и поспел как раз к утренней пересменке. Спустя несколько минут в здание вошел сержант Дикерсон, отчаянно растирающий озябшие руки и дующий на них.
– Клятые перчатки дома забыл, – сказал он, усаживаясь за стол. – Есть что-нибудь новое, сэр?
Иэн вручил ему экземпляр «Фигаро».
Дикерсон сощурился, изучая лист, потом повернулся к инспектору:
– Я по-французски не разговариваю. Что там?
Иэн объяснил.
Сержант откинулся на спинку стула и еще раз изучил газету:
– Положим, преступник один и тот же, вот только как нам это поможет его поймать?
Иэн уселся напротив Дикерсона:
– Мы узнали про него кое-что новое.
Сержант нахмурился:
– Я, наверное, чего-то не понимаю, сэр, – что именно мы узнали?
– Он тяготеет к большим городам. Одинаково уверенно чувствует себя и в Эдинбурге, и в Париже, не выделяясь ничем особенным или подозрительным. Вполне возможно, что имеет в обоих городах постоянную работу. Скорее всего, это человек со средствами, не чуждый всего мирского. Вероятно, у него есть образование, он умный, грамотно изъясняется и, скорее всего, говорит по-французски.
Дикерсон поскреб подбородок:
– Прошу прощения, сэр, но откуда вы все это узнали?
– Тот, кто совершил эти преступления, не привлекает к себе внимания – по крайней мере, его жертвы вряд ли что-то подозревали до последнего момента, когда было уже слишком поздно. Это значит, что он сливается со своим окружением.
– А почему вы думаете, что он одинаково уверенно чувствует себя и в Париже, и в Эдинбурге?
– Преступникам свойственно совершать преступления в знакомых местах – там, где они чувствуют себя как дома. А чувствующий себя как дома в Париже и Эдинбурге – это, скорее всего, человек светский и повидавший мир.
– А почему образованный? Разве такой пошел бы в «Зайца и гончую»?
– Если убрать паб за скобки, то человек, который может позволить себе переезды из одного большого города в другой, скорее всего, получил достойное образование и происходит из хорошей семьи. Он оказался достаточно умен и обходителен, чтобы заманить Стивена Вайчерли на Артуров Трон.
Дикерсон поежился:
– Не знаю, сэр, но чем больше вы говорите про этого парня, тем больше я сомневаюсь, что мы сможем его изловить.
Тут в дверях участка появился мальчишка в квадратном кепи.
– Телеграмма для инспектора Гамильтона! – выкрикнул он тонким пронзительным голоском, воздев над головой листок бумаги.
– Это я! – откликнулся Иэн, охлопывая карманы в поисках мелочи.
– Спасибочки! – сказал мальчишка, хватая два пенса.
Иэн нетерпеливо пробежал телеграмму глазами.
– От кого это? – спросил Дикерсон, пытаясь заглянуть за плечо Иэна.
– От моего французского двойника-доппельгангера.
– Прошу прошения?
Иэн сунул телеграмму ему в руку:
– Похоже, к нам едет гость.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
Второй за день сюрприз явился ближе к полудню в лице Каролины, сестры Бобби Тирни. Она сжимала визитную карточку Иэна, которую тот оставил у нее дома во время своего бесплодного визита. Иэн, разбуженный Пирсоном затемно, как раз собирался прикорнуть, когда дежурный сержант ввел девушку в зал.
– Детектив Гамильтон? – робко спросила она, избегая любопытных взглядов констеблей. И им есть на что глазеть, подумал Иэн. Каролина Тирни со своим нежным белым личиком в обрамлении блестящих черных кудрей оказалась девушкой красоты подлинно замечательной. Глаза ее были нефритово-зелеными, и, подумал Иэн, можно только гадать, сколько молодых людей обмирало от желания поцеловать эти чувственные алые губы.
– Садитесь, пожалуйста, – указал он на стул.
– Спасибо, – сказала девушка, и на ее нежных щеках вдруг стал разливаться румянец, – вы простите, что я раньше не пришла, просто дел очень много – готовила похороны Бобби и вещи его перебирала. Я единственная родственница.
– Искренне вам сочувствую. Много времени я не отниму.
Девушка промокнула глаза надушенным кружевным платочком. Иэна поразило, как сильно она отличалась от брата – буквально во всем. Тот был драчуном и забиякой, Каролина – воплощение женственности и благоприличия. Иэн кашлянул:
– Я слушаю вас, мисс Тирни…
Однако продолжить ему помешал Дикерсон, все это время заполнявший бумаги в другом конце участка. Сержант обогнул перегородку и был уже у стола Иэна, когда гостья обернулась на звук его шагов. Иэну не приходилось видеть, как человека бьет током, но, подумал он, скорее всего, выглядеть несчастный будет так же, как увидевший Каролину Тирни сержант Дикерсон. Брови взлетели кверху, рот приоткрылся. Дикерсон сделал один захлебывающийся вдох и застыл на месте как вкопанный.
– Позвольте представить мисс Каролину Тирни, – сказал Иэн. – А это сержант Дикерсон. Он помогает мне в деле об убийстве вашего брата.
– Очень приятно. – Каролина протянула изящную ладошку.
Дикерсон замешкался, и неясно было, собирается ли он пожать маленькую ручку или поцеловать ее. Встреча с девушкой явно привела парня в крайнее смятение.
– Очень п-приятно, мисс, – наконец выдавил он, ухватив ее за руку и отвесив глубокий поклон. Выпрямившись, Дикерсон бросил на Иэна отчаянный взгляд, исполненный мольбы о помощи.
– Вы не согласитесь делать заметки, пока я буду беседовать с мисс Тирни, сержант?
– Конечно, сэр, – голос Дикерсона звучал как минимум на октаву выше, чем обычно. – Именно так. – Он плюхнулся на стул с другой стороны стола и, серьезно нахмурившись, вывел в своем блокноте «Беседа с мисс Каролиной Тирни», а потом подчеркнул написанное с такой силой, что едва не прорвал бумагу.
– Так, говорите, вы единственная родственница мистера Тирни? – спросил Иэн.
Зеленые глаза девушки наполнились слезами, а нижняя губка оттопырилась и задрожала, отчего личико Каролины стало еще милее.
– Отец с матерью умерли, и мы с Бобби остались вдвоем. – Она вновь промокнула глаза платочком. – А теперь я одна.
Иэн глянул на сержанта Дикерсона – тот уставился на девушку, и на лице его читалось такое страдание, что инспектор счел за лучшее окликнуть парня:
– Сержант?
– Сэр? – Дикерсон обернулся – своей горестной гримасой он был похож на только что побитого щенка.
– Думаю, мисс Тирни не откажется от чашечки чая в такой промозглый денек. Может, вы…
– Да, сэр! – крикнул Дикерсон, вскакивая со стула. Потом нахмурился: – А как же заметки?
– Я пока справлюсь сам.
– Точно так, сэр! – выпалил Дикерсон и поспешил к чайному столу в дальнем углу зала.
– Мисс Тирни, – сказал Иэн, – могу я узнать, отчего умерли ваши родители?
– Па от сердечного приступа вскоре после голода, а Ма – от горя, – проговорила девушка, опустив глаза на свои ладно обтянутые перчатками пальцы.
– Мне очень жаль.
– Бобби так и не смог с этим смириться. Все время злился. В Корке нас больше ничего не держало, поэтому мы и приехали сюда. Кто-то из приятелей Бобби подыскал нам квартиру на Лондон-роуд.
– Это рядом с Лейт-уок?
– Верно.
Иэн сделал в блокноте запись: «Лондон-роуд/Лейт-уок». Значит, обе жертвы жили поблизости друг от друга.
– И как вы устроились?
– Бобби всегда мог найти подработку в доках, а я неплохой секретарь. Если честно, дела шли очень неплохо.
– Не сочтите за дерзость, но, судя по вашей речи, у вас хорошее образование, – заметил Иэн.
– Наша мама была учительницей, дома всегда хватало книг. Только я интересовалась ими немного больше, чем Бобби, благослови Господь его душу.
Тут к столу подошел сержант Дикерсон с тяжело нагруженным чайным подносом. Он умудрился раздобыть где-то жестянку бисквитного печенья и даже засахаренный имбирь.
– Угощайтесь, – сказал он и так низко наклонился над столом, что едва не выронил поднос.
– Вы очень любезны, – сказала Каролина.
– Давайте я разолью? – предложил сержант, вытирая потные ладони и расстегивая воротник рубашки. Иэн раздраженно прикусил губу. Он уже понял, что мисс Тирни неотразимо действует на мужчин, но Дикерсона явно накрыло с головой.
– Вы не знаете, кто мог желать вашему брату зла, мисс Тирни? – спросил Иэн, когда сержант наконец-то вручил ей чашку с чаем.
Она грустно улыбнулась:
– Боюсь, вопрос скорее в том, был ли хоть кто-то, кто ему зла не желал. У моего брата была привычка искать неприятностей, а со временем и у неприятностей появилась привычка искать его.
– Может быть, он поссорился с кем-то незадолго до смерти?
– Он часто приходил домой с синяками, но почти ничего мне не рассказывал. – Девушка сделала осторожный глоток и опустила чашку себе на колени.
– У него была подруга?
– Была одна девушка еще дома, в Ирландии, но ей надоело его пьянство. Я думаю, она была искренне привязана к Бобби, но сдержать его страсть к бутылке попросту не могла.
– А как насчет его друзей, мисс Тирни? Вы их знали?
– Большинство его друзей, если их вообще можно так назвать, были вечно обозленными юнцами.
– Еще чаю, мисс Тирни? – спросил сержант Дикерсон и стал нашаривать поднос, не сводя глаз с девушки. Его рукав задел край подноса, тот опасно накренился и слетел со стола на пол. Чайник разлетелся вдребезги, а печенье покатилось во все стороны. Сержант вскочил со стула с багровой физиономией:
– Простите! С вами все в порядке?
– Вполне, благодарю вас, – ответила Каролина, – на меня чай не попал.
– Я думаю, мы можем закончить на этом нашу беседу, – сказал Иэн, вставая со стула. – Если что-нибудь еще вспомните, мисс Тирни, непременно свяжитесь со мной.
– Конечно, инспектор, – кивнула девушка, грациозно поднимаясь со стула и снимая с его спинки свою накидку. – Спасибо за чай.
Дикерсон пробормотал снизу что-то невнятное – он собирал с пола разлетевшиеся черепки. Констебли сдержанно посмеивались, глядя, как он поднимает рассыпанное печенье.
Проводив мисс Тирни до дверей, Иэн вернулся к удрученному Дикерсону.
– Простите, сэр. Ужасно неловко получилось, – пробормотал тот, сметая оставшиеся мелкие осколки метлой.
– Надеюсь, мы извлечем из этого урок, сержант?
– О чем вы, сэр? – Дикерсон поднял голову от совка.
– Первое правило уголовного расследования – объективность. Хороший следователь никогда не позволит объекту допроса вывести себя из игры.
– На что вы намекаете, сэр? – Дикерсон перестал подметать.
– Больше ни слова об этом, сержант. Я не хочу еще больше смутить вас.
Дикерсон стиснул зубы и вернулся к уборке. Иэну было жаль парня, но он ни за что на свете не позволил бы себе переступить барьер или и того хуже – позволить себе пренебречь строгостью требований, предъявляемых каждому полицейскому, из чувства личной симпатии. Дикерсон повел себя, как втюрившийся щенок, но чем раньше он поймет важность дисциплины и сдержанности, тем лучше для него самого. Он тоже заметил красоту мисс Тирни, но коль речь шла об эмоциях, Иэн отнесся к девушке с той же бесстрастностью, с какой отнесся бы к красивой статуе. При мысли об этом назойливый внутренний голос принялся твердить ему, что это неестественно, что с ним что-то не так, но Иэн усилием воли вернул свои мысли к делу.
Сверившись с часами, он понял, что уже весьма задержался. Тетушка Лиллиан пригласила его на чай, а от ее приглашений Иэн редко отказывался. Он задумчиво дошел до вешалки, взял пальто и покинул участок.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Пока Иэн, остановившись у входа, натягивал перчатки, его качало под сильнейшими порывами налетающего с запада ветра. Тело ныло под весом навалившейся на плечи, как неподъемная шуба, усталости, но Лиллиан была лучшим слушателем из всех, кого знал Иэн, и он уже давно предвкушал возможность обсудить с ней детали дела.
Стоило ему сделать несколько шагов, как раздался знакомый голос:
– Привет, босс!
– Здравствуй, Дерек, – ответил Иэн, даже не обернувшись.
– А я с докладом, – сообщил мальчик, пристраиваясь сбоку от инспектора.
– Прекрасно. – Иэн даже не сбавил шага.
– Я и друга привел.
Иэн остановился. Рядом с Дереком стоял приблизительно того же возраста долговязый белокурый мальчишка с доверчивыми голубыми глазами.
– Вот он, друг мой. Фредди звать, я про него вам уже рассказывал.
– Здравствуй, Фредди.
– Здрасте, мистер, – ответил Фредди, сперва глянув на Дерека, который явно был в этой паре главарем. – А вы правда тот коппер, что психа-убийцу ловит? – спросил он, широко распахнув любопытные глаза.
– Делаю что могу, – сказал Иэн и пошел дальше.
– Так будете слушать, что я вам сказать хочу? – спросил, догоняя его, Дерек.
– А разве у меня есть выбор?
– Коль так говорите, я сейчас растворюсь в ночи и больше никогда не омрачу ваш порог своим явлением.
Иэн остановился:
– Не омрачишь мой порог? Ты где такого набрался?
– В книгах, босс, – ответил Дерек, вытаскивая потрепанный томик из недр болтающейся на нем куртки.
– Ты и читать умеешь? – сказал Иэн, потрясенно глядя на обложку, где было написано «Чарльз Диккенс. Записки Пиквикского клуба». – Ты что же, эту книгу читаешь?
– Она ничего так, про таких же ребят, как я, – сказал Дерек, пряча книгу обратно за пазуху.
– Да, я знаком с произведениями мистера Диккенса.
– А вы, поди, еще и в школу какую-нибудь шикарную ходили – а, мистер? – спросил Фредди.
– Не такую уж и шикарную, – сказал Иэн. – Но читать я любил.
– Разлюбили, что ли?
– Я спешу, – сказал Иэн, хватаясь за шляпу, которую чуть было не сорвал с головы очередной порыв ветра.
– Так будете новости слушать или нет? – спросил Дерек.
– Только если не будешь отставать, – ответил Иэн на ходу.
– Миссис Сазерленд вам кое-что передать велела.
Иэн резко остановился:
– Хозяйка Стивена Вайчерли?
– Она самая.
– Ты как вообще ее нашел?
– Знать, куда вы ходите, – это теперь моя работа.
Иэн нахмурился:
– Не припомню, чтобы я разрешал тебе за мной следить.
– Да подождите вы! В общем, я заглянул к ней – подумал, может, забыла что-нибудь вам рассказать, а она и правда забыла. Но сказала, что не иначе как вам лично это расскажет. Ну, я и пообещал вам это передать.
– Она не сказала, о чем речь идет?
– Вроде как нашла что-то и показать хочет.
– Сбегай к ней и скажи, что я завтра утром к ней зайду.
– Есть, босс, – сказал Дерек, но не сдвинулся с места.
– И? Чего встал?
– От этой беготни здорово есть хочется. И Фредди тоже проголодался – правда же?
Фредди яростно закивал.
– Ладно, – Иэн выудил из кармана полкроны, – держи.
Дерек засунул монету в карман:
– Спасибо, босс!
– Иди уже. И хватит называть меня боссом.
– Как скажете, босс!
Мальчишки с хохотом побежки прочь. Иэн поглубже натянул шляпу, поднял воротник и продолжил свой путь сквозь холодную ночь к дому тетушки.
Он поднимался на холм, сгибаясь под порывами северо-восточного ветра, приносившего от Ферт-оф-Форта запах соли и водорослей. Этот залив, детище холодных вод Северного моря, некогда глубоко рассек восточное побережье Шотландии, отхватив изрядный кусок перешейка, соединяющего два величайших города страны – Эдинбург и Глазго. Лежащие практически на одной широте, они были последними оплотами британской метрополии, за которыми расстилалась глушь нагорий да внешние острова, рассыпанные вдоль побережья, как упавшие с блюда куски именинного пирога.
То тут, то там Иэну попадались нагруженные свертками пешеходы, которые, как и он, шли в гору, таща за собой усталых детей. На всех лицах лежала печать какого-то мрачного раздумья – люди молча брели в гору в ранней февральской темноте.
Свет ярко горящих в окнах тетушкиного дома газовых рожков Иэн встретил с облегчением. Он вновь порадовался, что принял ее приглашение (скорее, впрочем, напоминавшее приказ) заглянуть на чашечку чая. Хотя в их обычай и не входило встречаться посреди недели, это свидание после переживаний последних дней было Иэну попросту необходимо. А когда входная дверь тетушкиного дома распахнулась, явив радушно улыбающуюся хозяйку, ему стало еще радостнее. В воздетой руке тетушка держала бутыль крем-хереса:
– Аккурат к рюмашке поспел!
Иэн поцеловал тетю в щеку – сухую и морщинистую, как оберточная бумага.
– Здравствуй, тетушка.
– Заходи, да дверь закрыть не забудь – нечего улицу отапливать, – сказала она и, развернувшись, пошла в гостиную.
Иэн шагал по пятам.
– Ну, – сказала Лиллиан, когда они уселись в кресло у камина, – как там твое дело?
– Не очень. А вдобавок ко всему сегодня сержант Дикерсон выставил себя полным дураком из-за хорошенькой мордашки.
– Не может быть! И что же случилось?
Рассказывая о произошедшем в участке, он заметил, что тетя не без труда сдерживает улыбку.
– Просто твой сержант здоровый молодой мужчина, – сказал она, накрывая руку племянника своей, – не будь с ним слишком уж строг, это всего лишь безумства юности.
– Нельзя безумствовать, когда речь идет о жизни и смерти.
– Ты всего лишь беседовал с девушкой, брату которой не повезло.
– Следователь должен учиться быть объективным.
– Но, милый, это же жестоко.
– Сидящая напротив красавица вполне может оказаться убийцей.
– Ты поэтому не хочешь впускать в свою жизнь женщин?
– Мы тут не о моей личной жизни говорим, – сухо заметил Иэн.
– Думаешь, она менее важна, чем служебная?
– Вообще-то так и есть.
Лиллиан грустно покачала головой:
– Какая жалость. Из-за этой своей объективности ты проходишь мимо лучших цветов нашего Эдинбурга.
– «Любовь глядит не взором, а душой; крылатый Купидон – божок слепой»[19]19
Уильям Шекспир. Сон в летнюю ночь. Акт 1, сцена 1 (пер. М. Л. Лозинского).
[Закрыть].
Тетушка только отмахнулась:
– Вот только не надо давить на меня своим интеллектом, Иэн.
– Я знаю, что у тебя с дядей Альфредом был идеальный брак, и я за вас искренне рад. Но цветы Эдинбурга обойдутся как-нибудь без меня.
– Это из-за твоего плеча? – мягко спросила Лиллиан.
– Я не хочу это обсуждать, – ответил Иэн, чувствуя, как кровь приливает к щекам.
Она вздохнула и встала, оттолкнувшись от подлокотников кресла своими тонкими руками. Иэн увидел на лице тетушки боль, которую та тщательно старалась скрыть, – опять все те же непослушные суставы. Охваченный раскаянием, он бережно положил ладонь на ее руку.
– Прости меня, тетушка, – та еще неделька выдалась.
– Тебе не за что извиняться, мой милый, – сказала Лиллиан, доставая из бара новую бутылку хереса. – Я просто очень хочу, чтобы ты познал все прелести любви.
– Может, еще и познаю, – сказал он, – не ставь на мне крест.
Вот только он и сам не верил в сказанное.
– Так что там с твоим делом? – нетерпеливо спросила тетушка, наливая по второму стакану.
– Я не могу найти между жертвами никакой связи. Они абсолютно не похожи друг на друга, но связи этой попросту не может не быть.
– А это не могло быть делом рук двух разных убийц?
– Нет.
– Почему ты так уверен?
– Я скажу тебе, если это останется между нами. Мне запрещено раскрывать подробности дела.
– Я могила.
Иэн рассказал ей о странных игральных картах, найденных на обоих телах. Лиллиан допила свой херес.
– Бог ты мой, – сказала она, постукивая пальцем по пустому стакану, – а может, они оба были игроками?
– У меня нет улик, которые на это указывали бы.
– Или же их связывало только то, что оба были знакомы с убийцей.
– Ив этом я тоже не уверен.
– Но кто станет убивать совершенно незнакомого человека?
– В этом наверняка есть своя логика, но мне покуда не хватает деталей общего пазла. Как только я их отыщу, все в этой истории станет так же очевидно, как…
– Как в греческих мифах, которые ты обожал в детстве? – мягко спросила Лиллиан.
– Я разные сказки любил, а особенно те, что мне читала мама.
– А мне больше всего нравились те, которые ты писал сам, – со всеми этими героями, сказочными существами и удивительными приключениями. Я ведь всегда была уверена, что ты станешь писателем. Мы все так думали.
У Иэна мелькнула мысль рассказать тете о своих стихах, но он отогнал ее. Вместо этого он уставился в камин, глядя на желтые, будто языки дракона, сполохи пламени, жадно лижущие воздух. Он понял, что тоскует по определенности и безопасности художественной выдумки, – в настоящей жизни далеко не всегда чудовища погибали, а герои – одерживали победы.
