Текст книги "Сплетающий души"

Автор книги: Кэрол Берг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 32 страниц)

Золотой занавес, закрывающий проход в приемную, слегка колыхнулся. Я повысил голос.

– Хочешь сказать, где ты бросил меня умирать в темнице?

– Умирать или нет, это твое дело, – ответил Страж. – Я просто предоставлю тебе прекрасную возможность.

– Но когда я объявил себя вашим королем, ты этого не отрицал.

Страж жестом велел одному из охранителей закрыть дверь во внешний коридор.

– Не имеет значения, кто ты. Я правлю Предельем, и этого не изменить. Никогда.

– Но я показал тебе шрамы на моих ладонях, ты видишь цвет моих волос и мой возраст и признаешь, что это совпадает с предсказанием Истока.

Бледная кожа Стража туго натянулась на скулах, улыбка растеряла все ликование.

– Это ничего не меняет.

– И значит, когда вновь придут огненные бури, одиноки будут делать то же, что и всегда. Оплакивать соседей. Отстраиваться. Ты не позволишь им обрести короля, который поможет им изменить судьбу. Ты не позволишь им обрести имена.

Он вскочил с кресла и обошел стол, встав между мной и золотым занавесом.

– Разговор окончен. Охранители, верните этого самозванца в тюрьму и замуруйте ее навсег…

– Стой, Страж! – закричал я достаточно громко, чтобы двое этих скотов замерли, – пришло время разыграть мою последнюю карту. – Если я – самозванец, ты обязан незамедлительно казнить меня. Один раз я уже сбежал из твоей тюрьмы и могу сделать это снова. Что, если я найду Исток и выслушаю то, что он хотел мне сказать? Ты утверждаешь, что я пытался разрушить его. Что, если я попробую снова? Несомненно, ты должен казнить каждого, кто может повредить Истоку. Охранители, дайте Стражу оружие, чтобы он смог исполнить свой долг.

Страж, побагровев, принялся что-то бессвязно лепетать, когда один из одиноков, привыкших к беспрекословному повиновению, вложил в его ладонь рукоять меча.

– Ты вправе вынести смертный приговор любому, кроме твоего законного короля, – добавил я. – Но ты, конечно, мешкаешь не поэтому?

Я упал на колени перед изумленным человеком, широко раскинув руки в стороны, как поступали рабы-дар'нети в Зев'На.

– Перед лицом этих свидетелей я предъявляю свои права на трон Пределья. Я утверждаю, что я тот, о ком говорил Исток. Я одарял именами. Я остановил огненную бурю. Если я самозванец, опасный для Истока, твой долг как Стража – казнить меня. Но конечно же, если я твой король, тебе запрещено отнимать мою жизнь. Отвечай, Страж. Реши мою судьбу при свидетелях твоих дел.

Итак, я выложил свою ставку. Я знал, что Страж – жестокий тиран. Но также я верил и в то, что им управляет его собственное невежество, что он слишком испуган для открытого неповиновения Истоку.

Крупные ладони Стража огладили рукоять меча, а его лицо медленно исказилось в беспощадном оскале.

– Держите его руки. Растяните их, чтоб я мог чисто с ним покончить.

Не успел я шелохнуться, как грубая парочка вцепилась в меня. Каждый крепко держал меня за руку и тянул ее в сторону так, что я не мог уклониться ни на палец. Обеими руками Страж с явным умением поднял меч – широкий, остро отточенный клинок.

Итак, игра проиграна. Я шепотом торопливо извинился перед Паоло.

Но когда клинок свистнул в воздухе, моя шея осталась невредимой. В брызгах крови рыжеволосая голова левого охранителя скатилась на пол, и следом рухнуло тяжелое тело. Затем меч взметнулся снова, перерубив шею изумленному охранителю справа. Страж оказался поразительно шустрым, а я – поразительно невезучим, поскольку левый головорез рухнул на меня сверху, пригвоздив к полу.

Окровавленное острие меча коснулось моих губ.

– Я не могу казнить тебя, мой король, но я заставил умолкнуть свидетелей твоих притязаний. А когда я позову сюда тех двоих, что ждут за дверью, у тебя уже не будет языка. И больше ты не поставишь меня в столь неловкое положение.

Тогда я улыбнулся точно так же, как всякий игрок, ссыпающий монеты в свою мошну.

– Я бы советовал тебе откинуть золотой занавес, Страж, прежде чем действовать опрометчиво.

Краска схлынула с его лица. Он отступил назад и рывком отдернул занавес, отделявший нас от приемной. Меч звякнул об пол.

Я вытянул шею, чтобы посмотреть, что происходит.

Вроун выполнил мою просьбу. Море лиц заполняло зал: искаженные, нелепые, уродливые, частью красивые – поверх исковерканных тел. Все молчали. Все внимали. И каждый был моим свидетелем.

– Ты не можешь убить их всех, – объявил я.

– Узрите Того-кто-нас-определяет! – взревел Вроун, гордо стоящий в первом ряду.

Восторженные крики не стихали еще больше часа.

Так я обрел королевство и самых невероятных подданных, какими только может править король. К несчастью, при этом я так и не нашел ни единого ответа, только полную пригоршню новых вопросов.

Глава 16

Я не казнил Стража и не позволил этого моим более кровожадным подданным. Он мог понадобиться мне, чтобы раскрыть тайну Истока и заставить того отвечать на мои вопросы. Так что я отрядил шестерых одиноков доставить ожесточенного человека в его покои и запереть его там, а также приказал Обу ни на шаг от него не отходить.

Когда его увели прочь, я встал на помосте в приемном зале, поблагодарил обитателей Города башен за спасение моей жизни и попросил картографа Корионуса записать отличительные черты каждого, кто присутствовал в просторном зале.

– На третий свет после этого, – объявил я, – каждый из вас получит имя по своему выбору. К этому времени расскажите всем, кого встретите, какое предательство было совершено из жадности и что подобного в этом королевстве не повторится. С этого часа все приговоры Стража отменены. Я выслушаю заново все прошения, начиная с первого света после дня именования.

Они восторженно кричали, плакали и переговаривались между собой.

– Послушайте! Еще один важный вопрос – есть ли среди вас целитель?

Крики и бормотание стихли. Никто не произнес ни слова.

– Без сомнения, кто-то заботится о ваших ранах и болезнях…

Некоторые одиноки беспокойно зашевелились.

– Нам запрещено так поступать друг с другом! – выкрикнул какой-то юноша. – Нарушителя высекут за изменение того, что определено Истоком.

– Страж говорил, что это зло, – подхватила сутулая старая женщина.

– Отныне так не будет, – объявил я, уже сомневаясь в своем решении сохранить негодяю жизнь. – Исцеление болезней и ран не повлечет наказания. Я обещаю. Клянусь Истоком. Мой спутник – высокий странник – нуждается в исцелении. Если кто-нибудь здесь обладает подобным умением, я был бы крайне признателен за помощь.

Где-то посреди толпы нарастало бормотание, и из нее то ли вышла, то ли была вытолкнута женщина. Ее голова была обернута покрывалом, закрывавшим все лицо, кроме глаз, сейчас опущенных долу.

– Вы разбираетесь в целительстве, сударыня? – спросил я, стараясь не испугать ее своей настойчивостью.

Она смущенно кивнула, но со всех концов зала послышались голоса.

– Ее руки знают многое о том, как помочь тем, кто не в порядке.

– Она дала мне могучую воду, чтобы прочистить горло, когда я не мог дышать.

– Когда оплот резчика раздробил его ноги, она сделала его целым.

– Она ходит везде, чтобы заботиться о нас.

– Вас так высоко ценят, – обратился я к ней, – и вы так отважны, творя добро, когда это запрещено. Вы посмотрите на моего друга? Поможете ему, если сумеете?

Она поклонилась.

Отпустив одиноков, я провел женщину вверх по лестнице и рывком распахнул дверь своей спальни. Не успел я шагнуть за порог, как почувствовал неприятный укол под ребра. Наклон, поворот, сокрушительный удар кулаком – и нож звякнул об пол.

Прижав к груди правую руку, Роксана сползла спиной по стене, но, судя по выражению ее лица, скорее от облегчения, чем от боли.

– Благословенный святой Аннадис. – Голос принцессы дрожал.

Я поднял женщину с пола, где она съежилась, прикрыв голову руками.

– Простите. Эта госпожа, принцесса, просто слишком… – Я осекся.

Один из головорезов Стража распростерся на полу. Я потыкал тело сапогом и перевернул его уродливым лицом вниз. Без сомнения, он был мертв. Причиной, вероятно, послужила кровавая, удачно нанесенная в спину рана.

– Что это? – Принцесса указала дрожащим пальцем на труп, чья шкура напоминала бычью.

– Он был человеком, злобным, кровожадным прислужником бывшего правителя этого места, но тем не менее человеком.

– Я думала… когда я увидела их в темнице, то решила, что это просто дурной сон или мое разыгравшееся воображение. Я была уверена, это от плохого освещения или плохой еды. Я и не знала, что они настоящие… Сзади! – крикнула она вдруг, прежде чем я успел ответить.

Он толкнула меня в сторону, упала и по полу поползла к ножу.

Я развернулся, пригнувшись и изготовившись к бою, но вместо того, чтобы броситься на вошедшего, прыгнул к принцессе и поймал ее за руку, прежде чем она успела метнуть нож. Ее мишенью оказался Занор.

– Я же говорил, что ты далеко от Монтевиаля, – сказал я, перехватывая запястье и вынимая оружие из ее руки. – Многие вещи покажутся тебе странными, и многие люди будет выглядеть не так, как ты привыкла. Хорошо, что ты убила того человека, потому что он не желал ничего хорошего ни тебе, ни Паоло. Но не убивай никого лишь потому, что он выглядит странно. Это мой друг, Занор.

Я пытался не показывать своего облегчения от того, что Занор не зашел в комнату раньше. Мне нужно быть осторожнее с приказами.

Роксана высвободила руку, поднялась с пола и с пунцовым лицом бросилась в кресло.

– Вы меня поняли, ваше высочество?

Она шмыгнула носом и отвернулась. Выпрямила спину. Скрестила руки на груди. И быстро спрятала подрагивающие ладони.

У меня не было времени на придворные игры.

– В чем дело, Занор?

Занора, похоже, ничуть не встревожила вся эта кутерьма.

– Я пришел, чтобы исполнять ваши приказания, мой король. Добрый Вроун сказал, что я могу вам понадобиться.

– Благодарю тебя. Ты не мог бы подождать немного…

Я оставил его у двери и поспешил к кровати, где закутанная в покрывало женщина начала ощупывать Паоло. Одну за другой она снимала мои неуклюжие повязки, осматривала его раны и синяки, трогала каждую кость и каждую мышцу с головы до ног. Когда она надавила пальцами на посиневший живот, Паоло резко вскрикнул, но так и не очнулся. Она быстро погладила его ладонями, и он снова затих. Когда целительница сняла повязку с его ладоней, она лишь покачала головой и осторожно перебинтовала их снова.

– Вы можете помочь ему?

– Порезанное и ушибленное уймется само, – ответила она. – Кости в его середине я смогу собрать и сделать крепкими. Молоко узловатого дерева с рогатыми листьями я принесу, чтобы остановить кровь внутри, от которой ему больно, и очистить его так, что он снова сможет есть и пить. Но в раны на руках проникла болезнь, и мне нечем унять ее. Если болезнь не уйдет, я не смогу собрать кости, и он всегда будет безруким.

Разобрать ее слова было очень непросто. Она говорила тихо, словно теряя половину звуков в покрывале, но я понял вполне достаточно.

– Болезнь в руках… Вы имеете в виду – нагноение, заражение крови, омертвение, из-за которых они станут горячими, загниют и наполнятся ядовитыми соками?

Она кивнула.

– Неужели у вас нет здесь каких-нибудь лекарств, трав? Окопника, калгана, ноготков?

Келли, матушкина подруга-дар'нети, кое-что рассказывала мне о целебных растениях.

– Я ничего не знаю о них.

Конечно, откуда бы ей знать. Так мало чего росло в лишенном солнца Пределье, кроме…

– Возможно, я смогу найти кое-что полезное. Сделайте все, что сможете до моего возвращения. Посылайте Занора за всем, что вам понадобится.

Когда я направился к двери, принцесса вскочила с кресла и заступила мне путь к двери.

– Ты же не уйдешь снова, когда вокруг кишат подобные создания.

– Я вернусь, – ответил я, жестом велев ей отойти в сторону.

– Твой друг может очнуться. Он уже приходил в себя, пока тебя не было. И спрашивал о тебе. О «молодом хозяине». Я предположила, что это ты.

– Что он еще говорил?

– Я сказала ему, что ты ушел убивать человека, а он ответил, что, скорее всего, ты вернешься королем.

Я дал ей еще одну возможность убраться с дороги, но она по-прежнему стояла между мной и дверью.

– Ты собираешься убить кого-то еще?

– Надеюсь, что нет.

– Не слишком ли ты юн, чтобы убивать?

– По-моему, сегодня утром ты вполне успешно справилась с убийством. А я моложе тебя ровно на один год, десять месяцев и пять дней.

Я взял Роксану за плечи и отодвинул в сторону, оставив ее стоять с разинутым ртом.

* * *

Через полчаса я вернулся с пригоршней трав, листьев и корней. Снова попасть в сад оказалось совсем просто. Прикосновение к резному кругу точно так же открыло проход. К счастью, я нашел много знакомых растений. Некоторые другие тоже показались мне полезными, хотя они ничуть не напоминали те, которые описывала мне Келли.

Целительница была поражена разнообразием трав, которые я принес ей, и моими рассказами об их применении. Как только мы вскипятили, охладили, протерли или выжали все, что могли, и намазали лекарством руки Паоло, она перевернула его на бок и принялась растирать ему спину и живот.

– Пока вас не было, я дала ему древесное молоко, – объяснила она. – Теперь я должна делать так, чтобы оно смогло впитаться и вылечить его. Скоро из него выйдет кровь, вытекшая из ран внутри.

По-прежнему не приходя в себя, Паоло стонал от каждого ее прикосновения.

– Она его убивает. – Принцесса подошла к моему столу и вгрызлась в похожий на яблоко фрукт из деревянной миски. – Похоже, ты ни о чем, кроме него, не думаешь, но все же позволяешь ей мучить его. А еще здесь лежит мертвое создание… прошу прощения, мертвый человек, и, возможно, другие такие же уже приближаются сюда, а ты торчишь тут столбом.

Паоло снова застонал. Струйка крови стекла из уголка его рта. Занор стоял на коленях у кровати, и женщина знаком велела ему поднести к лицу Паоло тазик.

Я схватил ее за запястья, прежде чем она снова коснулась Паоло.

– Ты уже делала это раньше?

– О да, великий король. Многие одиноки были наказаны, и такое повреждение не редкость. Древесное молоко стягивает кровь в его животе так, чтобы его можно было от нее избавить. Возможно, будет лучше, если вы пока что оставите нас. Возвращайтесь перед окончанием света и увидите перемены. Я позабочусь о нем так, как если бы это были вы.

– Она хочет, чтобы ты ушел и она смогла ограбить тебя, – заявила принцесса, заглянув мне через плечо. – Тебе стоит оставить кого-нибудь следить за ней. Не жди добра от того, кто прячет лицо.

Я отпустил запястья целительницы и продолжил наблюдать за ее работой. Ее руки двигались осторожно и мягко, без малейших сомнений. Паоло застонал и выхаркнул еще немного крови вместе с розоватой, похожей на молоко жидкостью. Женщина бережно умыла его лицо.

– Наверное, вы правы, – сказал я целительнице. – Мы пока что оставим вас. Занор будет поблизости и принесет вам все, что потребуется.

– Я применю масло желтого корня к его рукам, как вы и сказали мне, – прошептала она, прикрывая глаза. – Благодарю вас за доверие, величество.

– Почему ты не говоришь громче? – спросила принцесса. – Ты что-то скрываешь… дурачишь этого мальчишку. Его друг умрет, и я никогда не выберусь отсюда.

И движением столь быстрым, что я не успел помешать, Роксана сдернула с женщины покрывало.

С тихим мучительным вскриком целительница вскинула руки и прикрыла ими лицо, но не раньше, чем мы увидели то, отчего принцесса бросилась к умывальному тазу, где ее вырвало. Я же вступил в тяжелейшее в своей жизни сражение – с собой, чтобы не сделать того же.

У женщины-одинока ниже глаз не было лица – ничего, кроме костей и хряща. Скудный покров кожи оказался почти прозрачным, тонким слоем на мышцах, позволявших ей двигать челюстью. Ни губ, ни щек, ни носа… она была ошеломляюще уродлива.

Женщина отшатнулась к двери. Неудивительно. Это было все равно что раздеть ее догола и высечь. Что могло загладить такую вину?

– Скажи, есть ли имя, которое тебе хотелось бы носить? Мне нужно как-то звать тебя. Ты была среди моих свидетелей, и я обещал тебе имя.

Она покачала головой, не убирая ладоней от лица, не поднимая переполненных слезами глаз. И все же она остановилась.

Подавляя тошноту, я опустил ее руки. Осторожно взял свисающие концы покрывала и обернул их вокруг ее головы, как она его и носила.

– Возле моего дома, очень далеко отсюда, растет редкое растение под названием нитея. Очень простое, без цветов, только с шипами. Но если копать глубоко, можно найти ее корень – ярко-красный, длинный и шелковистый, очень красивый. Если взять его и положить на рану, он снимет боль и исцелит ее, не оставив шрама. Если ты позволишь, я дам тебе имя Нитея.

Она опустилась на колени, склонив голову. Я быстро поднял ее.

– Позаботься о моем друге, Нитея. Пришли за мной Занора, если он очнется.

Потом я схватил бледную принцессу за руку и вытолкнул в коридор.

– Если ты еще хоть раз поднимешь руку на одного из моих подданных без моего разрешения, я тебе ее отрежу. Ты меня поняла?

Она попыталась не отвечать, но я крепко держал ее, пока она не кивнула головой.

– Паоло был прав. Я король этой заброшенной земли, и я намерен как можно скорее выдворить тебя отсюда и вернуть туда, где тебе и место. Но до тех пор ты у меня в гостях и будешь вести себя как гость, не важно, обращает кто-то на тебя внимание или нет. И к каждому слуге, к каждому нищему, к каждому человеку, как бы он ни выглядел, ты будешь относиться с тем уважением, какого ждешь для себя. Это не Лейран.

Она по-прежнему молчала; ее бледное лицо оставалось неподвижным, только чуть подрагивала нижняя губа.

* * *

Мы нашли Вроуна, и я велел ему разместить Роксану в гостевых покоях, в соответствии с ее положением, и проследить, чтобы ей нашли сменное платье, накормили и позволили ходить везде, где ей вздумается, но ни на миг не оставляли без присмотра. Остаток дня я провел, укрепляя свое положение в Голубой башне.

Вроун расспросил здешних слуг, и я прогнал тех, кто выказывал слишком сильную преданность Стражу. Охранителей я распустил всех до единого, запретив одинокам мстить за преступления, совершенные ими по приказу Стража, но пригрозив отменить свою защиту при первой же попытке бунта. Вместо них я назначил двадцать одиноков, о которых Вроун отозвался как о достойных доверия, мужчин и женщин, ставших моими свидетелями в приемной. Вместе с новыми обязанностями я дал им и имена, полагая, что еще ни один правитель не находил себе более преданных приверженцев. К тому времени, как лампы погасли, я сделал уже все, что мог.

Я вернулся в свою комнату, чтобы проведать Паоло, и застал его мирно спящим под присмотром Нитей. Я пожелал женщине доброй ночи, но не успел найти себе новую кровать, когда один из слуг принес мне срочное послание от Вроуна – тот просил меня прийти в покои Стража. Я поспешил по лестнице на третий этаж, через просторный зал и дальше по коридору, к нескольким одинокам, которые с поклонами расступились при моем появлении. Мой коричневый приятель Об стоял в дверях. Со стуком, сотрясшим стены, он бухнулся на колени, прижимая толстые руки к груди. Его голос гудел в невероятном горе.

– Провал.

– Провал… Страж сбежал?

Мысленно я уже спешил к Истоку. Повредит ли ему Страж? Или же ложью настроит его против меня? Но Об покачал рыжей клочковатой головой.

– Мертв.

По его слову, казалось, весь мир погрузился в скорбь. Его широкие плечи дрожали.

Я протиснулся мимо огромного одинока в просторную, скудно обставленную спальню. Очевидно, Страж решил, что ему лучше умереть, чем держать передо мной ответ. Он лежал на кровати, золотой обруч сиял на его голове. Его синяя накидка была тщательно разглажена, руки чинно покоились на груди, сжимая украшенный рубинами ключ. Единственным, что нарушало эту картину, был черный, распухший язык, вывалившийся у него изо рта.

Безвременная кончина соперника – не лучший способ начать правление. Я хотел открыть всем одинокам злодеяния Стража, прежде чем решить, как с ним поступить. Но скрыть его смерть будет непросто. Я поднял маленький золотой флакон, лежащий на полу у постели, и понюхал его. Слабый, неприятно сладковатый запах. Подойдя ближе к мертвому человеку, я наклонился и принюхался к его поту. Ничего хорошего.

– Обращайся с этим осторожнее, – попросил я, передавая вещицу Вроуну, который вошел в комнату следом за мной.

Он робко взял его, пошарил по полу, пока не нашел стеклянную пробку, закатившуюся под кровать, и закрыл флакон. Об стоял на коленях у двери, понурившись и дрожа от стыда.

– Вроун, как вы поступаете с мертвыми телами?

– Мы закапываем их в землю, величество. Под тапповыми полями, чтобы они остались частью Пределья.

Я оставил обруч на голове Стража, но вынул из окоченевших рук рубиновый ключ и сунул его в карман. Потом повернулся к коричневому человеку.

– Встань, Об! – Я говорил командным тоном, отрывисто и без жалости.

Он неуклюже поднялся на ноги, вытянувшись, насколько позволяла ему искривленная спина, не поднимая взгляд от пола. Одиноки из коридора подтянулись к двери. Встревоженный Вроун шагнул вперед.

– Мой государь, прошу…

Я поднял руку, заставляя его умолкнуть. Мягкость может разрушить сильного человека. А Об мне нужен был сильным.

– Об, я поручаю тебе закопать в землю Стража, по вашему обычаю. Закопай этот флакон с ядом вместе с ним. Выбери двух одиноков себе в помощь. Не нужно никаких почестей и особых церемоний, но и не скрывай этого. И всем, кто спросит, ты ответишь ясно и охотно, что Страж убил себя из глупой гордыни и от стыда, поскольку не известил Исток о явлении короля. Кого-то его смерть может рассердить, и они станут обвинять в ней меня. Но ты не станешь сражаться с ними и ничем не повредишь им, кроме как защищая свою жизнь или жизни своих помощников. Ты понял приказ?

Об расправил плечи и низко поклонился.

– Величество.

Когда он подошел, я жестом велел ему посмотреть на меня, заставив его встретиться со мной взглядом.

– И в следующий раз будь внимательнее.

Когда большой коричневый человек отправился выполнять свои обязанности, я поплелся в королевские покои на четвертом этаже, рухнул в кровать размером с обеденный стол и проспал весь следующий день.