355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Карл Генрих Маркс » Собрание сочинений, том 27 » Текст книги (страница 31)
Собрание сочинений, том 27
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 04:21

Текст книги "Собрание сочинений, том 27"


Автор книги: Карл Генрих Маркс


Соавторы: Фридрих Энгельс

Жанр:

   

Философия


сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 56 страниц)

126
МАРКС – ЭНГЕЛЬСУ [338]338
  Данное письмо впервые было опубликовано с большим пропуском в книге: «Der Briefwechsel zwischen F.Engels und К. Marx». Bd. I, Stuttgart, 1913. – 325.


[Закрыть]

В МАНЧЕСТЕР

[Лондон], 19 октября 1851 г. 28, Deanstreet, Soho

Дорогой Энгельс!

Несколько дней тому назад я получил письмо от Дронке, в котором он извещает о своем приезде в Лондон – очевидно, вследствие высылки – 23 или 24 текущего месяца. Вопрос о средствах к существованию встанет здесь перед ним с гораздо большей остротой, чем когда-либо раньше.

Вот еще более неприятное известие. Последнее время я вел с Кёльном переписку таким образом, что письма ко мне доставлялись в Льеж железнодорожным кондуктором Шмидтом; я, со своей стороны, переслал ему в Льеж письмо в конверте через третье лицо. И вот этого Ш[мидта] арестовали, затем освободили, но следствие продолжается. Тут мы, по-видимому, имеем дело с прямым предательством. Кроме того, согласно договоренности, Пипер должен был давно прислать весточку из Кёльна, где Ротшильды останавливались на день, и из Франкфурта.

Вместо этого я узнаю из письма Эбнера (из Франкфурта) к Фрейлиграту, что хотя Пипер уже неделю находится во Франкфурте, он не был еще у Эбнера, которому он должен был передать от меня письмо. Беда наша в том, что наши агенты выполняют поручения в высшей степени небрежно и всегда как нечто второстепенное. Других, бесспорно, лучше обслуживают.

В Нью-Йорке Кинкель не созывал митинга и не размещал «приносящих проценты облигаций» в пользу будущей немецкой республики [339]339
  Здесь речь идет о так называемом «немецко-американском революционном займе», который Кинкель и другие лидеры мелкобуржуазной эмиграции пытались в 1851–1852 гг. распространить среди немецких эмигрантов и американцев немецкого происхождения с целью мобилизации денежных средств для того, чтобы немедленно вызвать революцию в Германии. Для распространения займа Кинкель в сентябре 1851 г. приехал в США. Попытка распространения «революционного займа» потерпела провал. Маркс и Энгельс в ряде своих произведений резко высмеяли авантюризм этой затеи Кинкеля, рассматривая ее как одну из вредных и бесплодных попыток искусственно вызвать революцию в обстановке спада революционного движения. – 326.


[Закрыть]
, потому что, как ему казалось, грубиян Гейнцен подкопался под него, и вообще он умеет выступать только там, где его бесспорно считают спасителем. В Филадельфии же, наоборот, как он пишет Эмигрантскому клубу, он разместил облигации на 4000 долларов. В Пенсильвании он вообще найдет внушительное число «друзей света» – немецких католиков [340]340
  Слияние «Друзей света» (см. примечание [186]186
  «Друзья света»– оформившееся в 1841 г. религиозное течение, направленное против господствовавшего в официальной протестантской церкви пиетизма и свойственного ему крайнего мистицизма и ханжества. Эта религиозная оппозиция была одной из форм проявления недовольства немецкой буржуазии 40-х годов XIX в. реакционными порядками в Германии. В 1846 г. движение «Друзей света» привело к образованию так называемых «Свободных общин», выделившихся из официальной протестантской церкви. -15 6.


[Закрыть]
) с другим оппозиционным религиозным течением «немецкий католицизм» произошло в 1850 году. – 326.


[Закрыть]
. Все деяния Кинкеля свелись к тому, что он вступил во владение наследством Иоганна Ронге, Последний был Иоанном. Он же является Христом.

С Гёрингером я сегодня вечером увижусь., Все это дело затеяли Виллих и К°. Гёрингер, по-видимому, подарил этим негодяям, по их настойчивой просьбе, причитающиеся с меня деньги. Я выдам ему вексель на месяц. Я думаю, что он на это согласится. Если же нет, то пусть доводит дело до суда. У меня есть все шансы в течение этого времени заключить контракт с издателем из Дессау, который, конечно, должен уплатить известную сумму в виде аванса {498} .

Веерт опять в Брадфорде. Необходимо, чтобы ты ему написал, не может ли он доставить письмо Хаупту лично.Вся эта клевета, кажется мне, имеет два источника: с одной стороны – Штехан – Диц, с другой стороны – попечитель всякого сброда Виллих, который впервые вызвал здесь у посетителей Шертнера подозрение к Хаупту, как шпиону. Ведь Виллих был постоянно связан с бывшим прусским унтер-офицером Бертольдом. Хаупт устроил эту скотину в Гамбурге у одного купца, Б[ертольд] обокрал этого купца и подвергся тогда полицейскому преследованию. Хаупт, конечно, свидетельствовал против этого негодяя, который, может быть, разделил выручку со своим другом Виллихом. И вот последний поднял шум о предательстве по отношению к «бедному бежавшему патриоту». Если огласить эту историю, то у «благородного» Виллиха глаза полезут на лоб. Важно не только потребовать у Хаупта разъяснений по поводу тайных и явных подозрений против него; если он не виновен, то он должен выступить с публичным заявлением, рассказать, что вся история основана на клевете Виллиха, и указать одновременно на связи последнего, может быть, в качестве партнера, с негодяем Бертольдом. Ведь Хаупт еще ничего не знает об этой низости В[иллиха], о первоначальном источнике подозрений против него. Если Веерт согласится, ты можешь передать ему письмо к Хаупту, составленное в таком духе. Дело не терпит. В своем объяснении Хаупт должен также указать на Дица и на подозрительный характер вскрытия его письменного стола.

Что касается Эвербека, то ты должен сообщить мне в нескольких строках все касающиеся тебя сведения, по крайней мере, до 1845 года {499} .

Внезапный поворот г-на Луи Бонапарта, какие бы последствия он ни имел, это – результат ловких шагов Жирардена. Ты знаешь, что этот господин связался в Лондоне с Ледрю-Ролленом, и его газета {500} действительно некоторое время была настолько глупа, насколько этого и следовало ожидать от союзника Ледрю-[Роллена] и Мадзини. И вдруг он делает этот ход с всеобщим избирательным правом, склонив к этому Бонапарта при помощи своих статей, д-ра Верона и личных свиданий. Таким образом роялистский заговор был сломлен. Об этом лучше всего свидетельствует бешенство обычно столь дипломатического «Journal des Debats». Все это была одна компания: Фоше, Карлье, Шангарнье и даже благородный Берье и Брольи, которые, казалось, были связаны с Бонапартом. Во всяком случае, с «революцией» – в смысле взрыва – теперь с помощью этого ловкого трюка покончено. При всеобщем избирательном праве о ней нечего и думать. Но г-н Жирарден не любит революционных инсценировок. Он одинаково надул и роялистов, и профессионалов революции, и еще вопрос, не надувает ли он сознательно и Луи Бонапарта. Ибо, если вновь будет восстановлено всеобщее избирательное право, кто гарантирует Бонапарту пересмотр конституции? А если и будет пересмотр, то кто поручится ему за то, что он будет сделан в желательном ему духе? Тем не менее, принимая во внимание природную глупость французских крестьян, еще вопрос, не будет ли этот человек, избранный на основе всеобщего избирательного права, вновь переизбран, из благодарности за восстановление этого права, особенно, если он постепенно назначит либеральных министров и при помощи ловких памфлетов свалит всю ответственность на заговорщиков-роялистов, которые держали-де его в заточении в продолжение трех лет. Это будет зависеть от его ловкости.

Бонапарт теперь, во всяком случае, знает, что ему нечего ждать от партии порядка.

Одним из самых комических интермеццо в этой игре интриг является меланхолическое поведение газет «National» и «Siecle», которые, как известно, обе долгое время распинались в пользу всеобщего избирательного права. Теперь, когда Франции грозит опасность быть вновь облагодетельствованной им, эти газеты не в состоянии скрыть своей досады. Ведь подобно тому как роялисты при помощи ограниченного избирательного права рассчитывали на избрание Шангарнье, так и эти газеты при помощи такого права рассчитывали на избрание Кавеньяка. Жирарден им прямо заявил: он знает-де, что под республиканским отвращением к пересмотру конституции – открывающему Бонапарту виды на переизбрание – они скрывают лишь свою ненависть к всеобщему избирательному праву, которое не может принести победы ни Кавеньяку, ни всей его клике. А бедная газета «National» уже успела утешиться по поводу утраты всеобщего избирательного права.

Одно бесспорно: этим ударом расстроено восстание, предполагавшееся в мае 1852 года {501} . В крайнем случае оно могло бы теперь вспыхнуть раньше срока, если бы одна из господствующих клик попыталась совершить coup d'etat {502} .

Твой К. М.

Впервые полностью опубликовано на языке оригинала в Marx – Engels Gesamtausgabe. Dritte Abteilung, Bd. 1, 1929 и на русском языке в Сочинениях К.Маркса и Ф.Энгельса, 1 изд., т. XXI, 1929 г.

Печатается по рукописи

Перевод с немецкого

127
МАРКС – ЭНГЕЛЬСУ
В МАНЧЕСТЕР

[Лондон], 25 октября 1851 г.

Дорогой Энгельс!

Мое письмо, посланное в прошлый понедельник, ты, вероятно, получил? При твоей большой аккуратности в переписке меня беспокоит твое молчание.

От Пипера я до настоящего момента еще не получил известий. Если с ним ничего не случилось, то он непростительно легкомыслен. Дронке еще не приехал. Из Кёльна ничего не слышно.

При сем – письмо от Фишера, который пишет, как настоящий демократический филистер. Пока что ему нужно предоставить свободу действий, так как теперь уже ничего не поделаешь. Лишь бы он только не наделал глупостей по отношению к Кинкелю. В его письме, кажется, имеются намеки на это.

Итак, как мы теперь узнали, Кинкель распорядился следующим образом. На деньги из этих 160 ф. ст. с тайным поручением в Бельгию, Францию и Швейцарию был послан Шурц. Он должен там добиться полномочий для К[инкеля] от всех великих мужей, вплоть до членов имперского собрания {503} (не исключая и блаженной памяти Раво), и вместе с тем предложить им гарантировать заем, заключаемый от имени будущей германской республики. Таким образом, «большая масса» отныне объединена, и Э. Мейен смог обнародовать в «New-Yorker Staatszeitung» великую тайну, что теперь найден смысл будущего движения в Германии, а именно – принцип народности. Так глупо, как этот человек пишет сейчас, он не писал даже во времена своего наибольшего расцвета. Эти молодцы духовно совершенно обанкротились. Прощай!

Твой К. М.

Дело с Гёрингером я пока уладил. К сожалению, этот осел 1 ноября уезжает в Испанию и продал свое здешнее хозяйство. Но мне теперь нечего больше бояться враждебных действий с его стороны.

Впервые опубликовано в книге: «Der Briefwechsel zwischen F.Engels und K.Marx». Bd. I, Stuttgart, 1913

Печатается по рукописи

Перевод с немецкого

128
ЭНГЕЛЬС – МАРКСУ
В ЛОНДОН

[Манчестер, около 27 октября 1851 г.]

Дорогой Маркс!

Если я не сразу ответил на твое письмо от 19-го этого месяца, то это произошло потому, что я ожидал приезда сюда через несколько дней Веерта и хотел договориться с ним о деле Хаупта, а также потому, что хотел закончить пр[удоновскую] ерунду {504} .

Последнее будет сделано сегодня и завтра вечером, а Веерт был здесь в субботу и в воскресенье; он еще пробудет некоторое время в Брадфорде, а потому не может взять с собой никакого письма; между прочим, он отказывается это сделать и при более удобном случае ввиду того, что условия в Германии сейчас так блестящи, что по малейшему поводу рискуешь быть арестованным без всяких церемоний, а у него нет никакой охоты оказаться замешанным каким-либо образом в эту историю с Союзом {505} . В сущности, за это на него нельзя обижаться. Он все же берется обеспечить мне доставку письма к Х[аупту] при условии, что сам он останется совершенно в стороне от всего этого дела. Кроме того, он рассказал мне, что в последнее время несколько раз встречал Х[аупта] и заговаривал с ним, но тот каждый раз в большом смущении внезапно ускользал от него и исчезал. По его словам, возможно, что Х[аупт] в тюрьме несколько поддался уговорам своей семьи и т. д. и сделал некоторые признания, отчего ему теперь самому очень тяжело. Но вообще В[еерт] тоже думает, что всякие другие версии Виллиха – Штехана являются чистой клеветой, так как у Х[аупта] не могло быть никаких оснований продаваться.

Я напишу теперь Х[аупту] не подписываясь, так как он знает мой почерк, и предоставлю Веерту позаботиться о передаче письма. Я потребую, чтобы он публично объяснился, и укажу ему на историю с Б[ер]т[ольдом] как вероятную причину всех этих толков. Но я не буду добавлять, что Виллих, возможно, поделился с Б[ертольдом], потому что, во-первых, Хаупт поостережется подписывать своим именем подобные инсинуации, во-вторых, история слишком невероятна, так как г-н Б[ертольд] не такой человек, чтобы делиться с неблизкими друзьями, тем более с В[иллихом], которого он, в сущности, ненавидит, а в-третьих, через неделю это было бы разглашено другими лицами во всех газетах как новая клевета, которую распространил г-н Маркс; они спекулировали бы на сочувствии филистеров оскорбленному честному Виллиху. Этот субъект – достаточный негодяй, и незачем изображать его в еще более скверном виде или распространять о нем слухи, которые он мог бы опровергнуть.

Письмо Фишера, безусловно, самое глупое из всего того, что мне попадалось в продолжение долгого времени. Но я ожидал чего-нибудь в этом роде и думаю также, что из его денежных обещанийтакже ничего не выйдет. Нельзя требовать от демократических ослов, чтобы они посылали намденьги, когда их собственные люди лично у них клянчат; самое большее, на что они могут согласиться, это, как говорит сам Ф[ишер], предоставить нам голос в вопросе об употреблении этих денег, и то лишь, если мы согласимся заседать со всем этим сбродом в одном конклаве, к тому же еще в меньшинстве. План займа a lа Мадзини с имперской гарантией {506} (германская империя гарантирует республике!) не так уж плох, и во всяком случае для его создания требовалась совместная деятельность всех этих образцовых попрошаек. После осуществления такого изобретения нашей партии ничего не остается как полностью уйти с демократического денежного рынка. Это бесстыдство наносит нам сильный удар. Деньги, которые мы вообще получили от демократов на политические цели, и без того попали к нам per abusum {507} , а с тех пор как эти великие мужи сами появились на рынке в качестве объединенной акционерной компании, эта иллюзия поддержки совершенно исчезает. На все наши просьбы последуют лишь отказы и оскорбления, разве только Вейдемейеру удастся что-либо устроить в Нью-Йорке, и то лишь среди рабочих.

Веерт напишет тебе на днях. Он не может решить, что ему делать. У него имеются блестящие предложения, но все они ему не подходят.

Г-н Кошут, как апостол Павел, все для всех. В Марселе он кричит: «Да здравствует республика», а в Саутгемптоне: «Боже, храни королеву». Какой замечательной сверхконституционной умеренностью щеголяет этот молодец теперь! Но г-ну Петти и господам из клики Гарни на руку, что он отказался явиться на их банкет. Даже г-н Мадзини был бы очень холодно встречен, по крайней мере публикой. Вот тоже человек, в котором мы не ошиблись. Впрочем, если в ближайшем году не будет никаких потрясений, то много ли времени потребуется, чтобы и г-н Кошут также опустился до мадзиниевской пошлой и шумной демагогии.

Завтра или послезавтра пришлю Прудона. Я, по возможности, пошлю Фишеру «Revue», но у меня имеется только несколько экземпляров последнего выпуска. Не можешь ли ты еще раздобыть для меня №№ 1–4?

Твой Ф. Э.

Впервые опубликовано в книге: «Der Briefwechsel zwischen F.Engels und K.Marx». Bd. I, Stuttgart, 1913

Печатается по рукописи

Перевод с немецкого

129
МАРКС – ЭНГЕЛЬСУ
В МАНЧЕСТЕР

[Лондон], 24 ноября 1851 г.

Дорогой Фредерик!

Ты понимаешь, что из-за сложного домашнего положения я лишь теперь собрался написать тебе несколько строк.

Как ты помнишь, в своем последнем письме Пипер писал, что скоро можно будет заключить контракт на моего анти-Прудона {508} . Из его письма, при сем прилагаемого, ты увидишь, что об этой рукописибольше даже не упоминается. Это тот образ действий, который мне уже в течение шести месяцев приходится переносить со стороны наших милых друзей. С другой стороны, Эбнер писал мне, что Лёвенталь хочет попытаться издать один том, но не упомянул о том, что я должен начать с «историиполитической экономии». Это опрокинуло бы весь мой план. Дальше, Эбнер писал, что Лёвенталь может платить лишь «мало». На это я бы согласился, если бы он издал сначала то, что я прежде всего хочу издать. Но если он вынудит меня испортить весь мой план, то и платить он должен будет мне так, как если бы я писал непосредственно по его заказу. Все же я предоставляю пока Эбнеру свободу действия. Он написал мне, что не заключит контракта без моего согласия. Что ты думаешь об этом?

Хорошо, что наша публика в Кёльне, наконец, предстанет перед судом присяжных [341]341
  Прусское правительство всячески старалось затянуть предварительное заключение арестованных в мае 1851 г. членов Союза коммунистов. Поэтому Маркс и Энгельс хотели, чтобы дело о заключенных членах Союза коммунистов было как можно скорее передано гласному рассмотрению. – 332.


[Закрыть]
; как меня вчера уверял издатель Шюллер из Дюссельдорфа, это произойдет еще в декабре, когда состоится чрезвычайная сессия суда присяжных.

Кстати, не забудь отослать мне немедленнонью-йоркскую «Schnellpost». Бамбергер торопит, и это единственное средство раздобыть у него следующие номера, в которых должны быть всякие любопытные вещи.

Я знаю, что ты и сам теперь в стесненных обстоятельствах и что мое внезапное появление и ограбление тебя в Манчестере [342]342
  Около 5-15 ноября 1851 г. Маркс находился у Энгельса в Манчестере. – 332.


[Закрыть]
еще более ухудшили твои дела, по крайней мере, в этом месяце. Тем не менее, я вынужден попросить тебя, не можешь ли ты в крайнем случае достать еще 2 фунта стерлингов. Перед моим отъездом из Лондона я занял 2 ф. ст. и дал письменноеобязательство вернуть их додекабря. Во всяком случае прошу тебя написать мне сразу же, возможно ли это или нет.

Сюда приехал брат Эккариуса {509} . Он и все остальные арестованные в Гамбурге штраубингеры освобождены с отпускными свидетельствами, Что у Хаупта первоначально не было намерения предавать, видно из следующего: письмо к нему Бюргерса попало в руки его старика, который потребовал у него по этому поводу объяснений и хотел его выдать полиции. Он помешал этому, разорвал письмо и принес потом его обрывки Эккариусу и другим, в присутствии которых он их собрал, прочел и сжег. Этот факт важен. Этого злополучногопарня погубилодавление со стороны семьи.

Несколько дней тому назад я прочел в библиотеке упражнения г-на Прудона о безвозмездности кредита, направленные против Бастиа [343]343
  Имеется в виду книга: «Gratuite du credit. Discussion entre M. Fr. Bastiat et M. Proudhon». Paris, 1850 («Безвозмездность кредита. Дискуссия между г-ном Фр. Бастиа и г-ном Прудоном». Париж, 1850). – 333.


[Закрыть]
. По своему шарлатанству, трусости, крикливости и слабости это превосходит все, что этот человек до сих пор написал. Exempli gratia {510} : французы думают, что они в среднем уплачивают 5–6 процентов. А на самом деле они платят 160 процентов. Каким же образом? А вот каким. Проценты на ипотечные долги, деньги, взятые под векселя, государственный долг и т. д. составляют 1600 миллионов. А во Франции всего имеется капитал лишь в один миллиард – золотом и серебром. Таким образом – q. e. d. {511} Другой пример: когда был учрежден Французский банк, капитал его равнялся 90 миллионам. Тогда закон позволял ему взимать 5 процентов от этой суммы. Теперь этот банк оперирует (включая вклады и т. д.) капиталом в 450–460 миллионов, из которых три четверти принадлежат не ему, а публике. Таким образом, если бы банк взимал (90:450 = 1:5) вместо 5 только 1 процент, он получил бы законную прибыль. И так как Французский банк (то есть акционеры)мог бы в случае нужды (2) довольствоваться 1 процентом, то для Франциипроцентная ставка может быть понижена до 1 процента. А 1 процент – это почти безвозмездность кредита.

При этом ты должен был бы видеть, как этот тип щеголяет перед Бастиа своей гегелевской диалектикой.

Я прочел здесь еще раз твою критику {512} . Жаль, что нет возможности ее напечатать. Если бы я еще добавил туда свою горчицу, она могла бы появиться под нашим общим именем, при том условии, что это не причинило бы никаких неприятностей твоей торговой фирме.

Кошут, как ты знаешь, уехал 20-го, но, – чего ты еще не знаешь, – в сопровождении Лолы Монтес и кавалера Гёрингера.

Шрамм с беспримерным упорством и настойчивостью пытается опять сблизиться со мной. Это ему не удастся. Как обстоит дело с «трактирными историями» [344]344
  Как видно из писем Маркса Энгельсу от 1 и 9 декабря 1851 г. и Энгельса Марксу от 16 декабря, Энгельс в то время писал сатирический памфлет, обличающий нравы лондонской мелкобуржуазной эмиграции. Одним из героев этого произведения должен был быть К. Шаппер, в то время один из вожаков сектантско-авантюристической группы и один из инициаторов раскола Союза коммунистов в сентябре 1850 г. (см. примечание [169]169
  На Грейт-Уиндмилл-стритпомещалось лондонское Просветительное общество немецких рабочих (см. примечание [64]64
  Энгельс имеет в виду обращение лондонского Просветительного общества к немецким пролетариям, выпущенное в сентябре 1846 года.
  Лондонское Просветительное общество немецких рабочих было основано в феврале 1840 г. К. Шаппером, И. Моллем и другими деятелями Союза справедливых (см. примечание [49]49
  Имеется в виду Союз справедливых– тайная организация немецких рабочих и ремесленников, возникшая во второй половине 30-х годов XIX в. в результате раскола демократически-республиканского Союза отверженных; позднее приобрела интернациональный характер. На взгляды членов Союза справедливых, отражавшие полуремесленный характер германского пролетариата того времени, оказывали влияние грубоуравнительный коммунизм Вейтлинга, а позднее «истинный социализм» и мелкобуржуазные утопии Прудона. Устав Союза, принятый в 1838 г. под влиянием французских тайных обществ, носил полузаговорщический характер. Известное число членов Союза составляло общину, общины объединялись в округа, а руководство всем Союзом осуществляла Народная палата. Местопребыванием Народной палаты вначале служил Париж, а затем Лондон. Общины Союза имелись в Германии, Франции, Швейцарии и Англии. При вступлении в члены Союза справедливых требовалось принести клятву о сохранении тайны Союза. Нарушившему эту клятву грозила суровая кара. История Союза справедливых с 1839 по 1846 г. заполнена внутренней идейной борьбой. Его руководители, преодолевая воззрения утопического и мелкобуржуазного социализма, в середине 40-х годов все больше испытывали на себе влияние научного коммунизма Маркса и Энгельса. Постепенное сближение руководителей Союза с основоположниками научного коммунизма привело к вступлению Маркса и Энгельса в Союз справедливых. В начале июня 1847 г. в Лондоне состоялся конгресс Союза справедливых, на котором он был реорганизован и получил название Союза коммунистов. Об истории Союза справедливых см. также работу Маркса «Господин Фогт» и статью Энгельса «К истории Союза коммунистов» (см. настоящее издание, т. 14, стр. 450–452 и т. 21, стр. 214–232). – 39.


[Закрыть]
) с целью политического просвещения рабочих и пропаганды среди них социалистических идей. Руководящая роль в этом открытом Обществе принадлежала членам тайного Союза справедливых, а позднее местным общинам Союза коммунистов. Во второй половине 40-х годов XIX в. Просветительное общество приобрело интернациональный характер. В его среде прошли школу политического воспитания многие члены Союза коммунистов, ставшие впоследствии видными деятелями коммунистического и рабочего движения. Активное участие в деятельности Общества в 1847 и 1849–1850 гг. принимали Маркс и Энгельс. 17 сентября 1850 г. Маркс, Энгельс и ряд их сторонников вышли из Общества в связи с тем, что в борьбе между руководимым Марксом и Энгельсом большинством Центрального комитета Союза коммунистов и сектантско-авантюристским меньшинством (фракцией Виллиха – Шаппера) Общество стало на сторону меньшинства. С конца 50-х годов Маркс и Энгельс вновь приняли участие в деятельности Просветительного общества. Общество продолжало существовать до 1918 г., когда оно было закрыто английским правительством. В XX в. Общество посещалось многими русскими политическими эмигрантами. – 47.


[Закрыть]
), где после раскола Союза коммунистов группировались сторонники Виллиха – Шаппера. Летом 1850 г. в Центральном комитете Союза коммунистов обострились принципиальные разногласия по вопросу о тактике. К августу 1850 г. Маркс и Энгельс пришли к выводу, что при начавшемся всеобщем экономическом подъеме в ближайшее время нельзя ожидать новой революции. Отсюда основоположники марксизма делали вывод, что важнейшей задачей Союза коммунистов в обстановке наступления реакции является пропаганда идей научного коммунизма и подготовка кадров пролетарских революционеров для будущих революционных боев. Против этого трезвого анализа и научно обоснованной тактики выступили члены Центрального комитета Союза коммунистов Виллих и Шаппер. Виллих, Шаппер и их сторонники отстаивали сектантскую, авантюристическую тактику немедленного развязывания революции без учета реальной обстановки в Европе. Возникшие на этой почве разногласия в Центральном комитете Союза резко обнаружились уже в августе и первой половине сентября и приняли наиболее острый характер на заседании 15 сентября 1850 г., на котором произошел раскол Союза (см. настоящее издание, т. 8, стр. 581–585). Большинство Центрального комитета во главе с Марксом и Энгельсом решительно осудило раскольническую фракцию Виллиха – Шаппера. На этом заседании по предложению Маркса полномочия Центрального комитета были переданы Кёльнскому окружному комитету. Общины Союза коммунистов в Германии повсеместно одобрили решение большинства лондонского Центрального комитета. 17 сентября 1850 г. Маркс и Энгельс вместе со своими сторонниками вышли из лондонского Просветительного общества, так как большинство его членов встало на сторону фракции Виллиха – Шаппера. По указанию Маркса и Энгельса новый Центральный комитет в Кёльне составил в декабре 1850 г. новый устав Союза (текст его с пометками Маркса см. в настоящем издании, т. 7, стр. 565–568). Полицейские преследования и аресты членов Союза привели в мае 1851 г. к фактическому прекращению деятельности Союза коммунистов в Германии. 17 ноября 1852 г., вскоре после кёльнского процесса коммунистов, Союз по предложению Маркса объявил о своем роспуске. – 139.


[Закрыть]
). Этот памфлет Маркс и Энгельс предполагали опубликовать анонимно. В связи с издательскими планами Вейдемейера, который в это время переехал в США, у Маркса возникла мысль поместить это произведение Энгельса в журнале «Die Revolution» («Революция»), который в то время готовился издавать Вейдемейер. Однако этот замысел не был осуществлен по ряду причин, прежде всего потому, что с начала 1852 г. Маркс и Энгельс вели работу над большими произведениями – «Восемнадцатое брюмера Луи Бона– парта» и «Революция и контрреволюция в Германии». Кроме того, к весне 1852 г. все более обозначились расхождения между Шаппером и Виллихом и стремление Шаппера к примирению с Марксом. В связи с этим в памфлете «Великие мужи эмиграции», написанном в мае – июне 1852 г. (см. настоящее издание, т. 8, стр. 247–352), Шаппер уже не фигурирует в качестве действующего лица, а саркастические стрелы направлены против Руге, Кинкеля, Виллиха. – 334


[Закрыть]
К. Шнаппера? {513}

Твой К. М.

Впервые опубликовано в книге: «Der Briefwechsel zwischen F.Engels und K.Marx». Bd. I, Stuttgart, 1913

Печатается по рукописи

Перевод с немецкого

130
ЭНГЕЛЬС – МАРКСУ
В ЛОНДОН

[Манчестер], 27 ноября 1851 г.

Дорогой Маркс!

Несколько моих строк от третьего дня ты, вероятно, получил. Если Веерт не сможет немедленно раздобыть денег, то я постараюсь уладить это дело послезавтра или, самое позднее, в понедельник. В случае нужды ты, во всяком случае, сможешь оттянуть до вторника.

При сем возвращаю письмо маэстро Пипера. Гейне, очевидно, пришелся ему весьма кстати, дав ему возможность заполнить требуемые приличием четыре страницы [345]345
  Энгельс намекает на то, что в письме к Марксу от 17 ноября 1851 г. Пипер приводит стихотворения Генриха Гейне. – 334.


[Закрыть]
. Я надеюсь, что относительно Пр[удона] {514} ты напишешь ему письмо, которое заставит его действовать энергичнее, так как если он вернется сюда, то ты первое время ничего не будешь знать о рукописи. Насчет Лёвенталя П[ипер] и Эбнер сильно друг другу противоречат, но версия последнего, во всяком случае, кажется более правдоподобной. По поводу того, стоит ли начинать с истории политической экономии, – о чем пишет П[ипер], – я думаю, что если Л[ёвенталь] это действительно имеет в виду, то лучше, чтобы Эбнер ему помешал, заявив, что не надо, мол, опрокидывать весь твой план, ведь ты уже начал разрабатывать критику и т. д. Но если придется на это пойти, то Л[ёвенталь] должен взять обязательство выпустить два тома; да тебе и понадобится такой объем, частью для предварительной критики, частью для того, чтобы сделать это дело для тебя несколько более доходным; ведь ожидаемый гонорар, в конце концов, никоим образом не рассчитан на лондонские цены. Тогда в качестве третьего тома пошли бы «Социалисты», а в четвертом «Критика» – то, что еще осталось бы от нее – и прославленная «положительная часть», то, чего ты «собственно» хочешь. Эта форма связана со своими трудностями, но зато у нее то преимущество, что столь ожидаемая тайна будет раскрыта лишь в самом конце, и лишь после того как любопытство буржуа будет возрастать на протяжении трех томов, ему будет сообщено, что мы не собираемся фабриковать никаких моррисоновских пилюль. Для людей, сколько-нибудь мыслящих, будет достаточно намеков первых томов, анти-Прудона {515} , «Манифеста» {516} , чтобы направить их по правильному пути; что же касается покупающей и читающей черни, то она перестанет интересоваться историей и т. д., если получит раскрытие великой тайны уже в первом томе; ведь она, как Гегель говорит в «Феноменологии», читала «предисловие» [346]346
  G. W. F. Hegel. «Phanomenologie des Geistes». Werke, Bd. II, 2. Aufl., Berlin, 1841, S. 54 (Г. В. Ф. Гегель. «Феноменология духа». Сочинения, т. II, 2 изд., Берлин, 1841, стр. 54). – 335.


[Закрыть]
, а в нем уже содержатся общие положения.

Ты, конечно, лучше всего сделаешь, если, соблюдая приличия, но при сколько-нибудь приемлемых условиях заключишь сделку с Л[ёвенталем]: нужно ковать железо, пока оно горячо. При этом ты поступишь лучше всего, действуя в противоположность Сивилле. За каждый луидор, который он у тебя отнимает с листа, ты заставишь его взять столько лишних листов, сколько необходимо, чтобы опять-таки получилась та же общая сумма, и заполнишь эти добавочные листы цитатами и т. д., которые тебе ничего не стоят. 20 листов по 3 ф. ст. или 30 листов по 2 ф. ст. все равно составляют 60 фунтов стерлингов. А заполнить 10 листов цитатами из Петти, Стюарта, Калпепера и еще других авторов, бесплатно и без потери времени, в самом деле легко, между тем книга твоя станет более «поучительной»…

Важнее всего, чтобы ты снова мог дебютировать перед публикой, выпустив толстую книгу, и лучше всего, чтобы это была самая невинная материя, история. Посредственные и паршивые литераторы Германии знают очень хорошо, что они погибли бы, если бы не выступали перед публикой два-три раза в год с какой-нибудь дрянью. Их спасает цепкость; их книги расходятся плохо или лишь весьма посредственно, но издателям кажется, что это все же великие люди, раз их имена встречаются пару раз во всяком ярмарочном каталоге. И затем также непременно нужно, чтобы было снято то заклятие, которое оказалось наложенным на тебя благодаря твоему продолжительному отсутствию на немецком книжном рынке, а затем вследствие трусости издателей. Пусть только появятся один или два тома твоих научных, содержательных, основательных и вместе с тем интересных произведений, тогда положение совершенно изменится и ты сможешь наплевать на издателей, если они тебе предложат слишком низкий гонорар.

К этому еще надо добавить, что эту «историю»ты можешь написать только в Лондоне, между тем как «Социалистов» и «Критику» ты можешь написать где угодно. Поэтому было бы хорошо, если бы ты сейчас использовал благоприятные обстоятельства, прежде чем crapauds {517} выкинут какое-нибудь коленце и выведут нас опять на мировую арену.

Нью-йоркскую «Schnellpost» ты получишь завтра.

За Лёвенталя, как уже сказано, держись крепко при всех обстоятельствах. Если с ним ничего не выйдет, то, как пишет П[ипер], возможности Эбнера будут исчерпаны. От Лёвент[аля], кроме того, можно будет впоследствии добиться большего, чем от всех остальных, так как имеется Эбнер, который наседает на него во Франкфурте. Если он ничего не добьется от Лёвенталя, которого каждый день может торопить, то возможность договориться с другими людьми, не находящимися во Франкфурте, является еще более сомнительной. Тебе следует написать Эбнеру, что ты даешь ему самые широкие полномочия и что он тотчас же может заключить договор. Чем дольше дело будет тянуться, тем больше Л[ёвенталь] будет колебаться, а тут прибавляются еще политические опасения за 1852 год. Если в Париже разыграется хоть малейший пролог, пропадет всякая надежда на издателей, а если Союзный сейм издаст законы о печати раньше, чем у тебя черным по белому будет подписан контракт, то и в этом случае у тебя ничего не выйдет. Тебе придется гнаться за журавлем в небе или покориться обстоятельствам, что не особенно приятно.

Чем больше я раздумываю над этим, тем практичнее мне кажется начать с исторической части. Будь же хоть на этот раз немного коммерсантом.

Что касается моих комментариев к Прудону {518} , то они слишком незначительны, чтобы с ними можно было бы что-либо сделать. Это была бы опять та же история, что и с «Критической критикой» {519} , где я написал два-три листа, рассчитывая на брошюру, а ты сделал из этого основательную книгу в двадцать листов, в которой твой покорный слуга выглядел очень забавно. Ведь ты опять написал бы так много, что моя доля, и без того не заслуживающая внимания, была бы совершенно сведена на нет твоей тяжелой артиллерией. А вообще-то я не имел бы ничего против, кроме того, что твоя история с Лёвент[алем] гораздо важнее и неотложнее.

Твой Ф. Э.

Впервые опубликовано в книге: «Der Briefwechsel zwischen F.Engels und K.Marx». Bd. I, Stuttgart. 1913

Печатается по рукописи

Перевод с немецкого


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю