Текст книги "Собрание сочинений, том 27"

Автор книги: Карл Генрих Маркс

Соавторы: Фридрих Энгельс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 56 страниц)

21
ЭНГЕЛЬС – МАРКСУ
В БРЮССЕЛЬ

Париж, [25]—26 октября 1847 г.

Дорогой Варфоломей!

Только сегодня могу тебе написать, потому что только сегодня мне удалось поймать маленького Луи Блана – после отчаянной борьбы с консьержкой. Результат моих долгих переговоров с ним сводится к тому, что маленький человек на все согласен. Он был сама вежливость и любезность и, кажется, ничего так сильно не желал, как вступить с нами в самые тесные сношения. Ему также совершенно чужда свойственная французам покровительственная манера. Я писал ему, что приду к нему с официальными полномочиями от лондонских, брюссельских и рейнских демократов, а также как представитель чартистов. Он подробно справлялся обо всем; я описал ему состояние нашей партии, как весьма блестящее, говорил о Швейцарии, о Якоби, о баденцах как о наших союзниках и т. д.

Сказал, что ты стоишь во главе: «Вы можете считать г-на М[ар]кса главой нашей партии (то есть наиболее передовой фракции немецкой демократии, в качестве представителя которой я перед ним выступал), а его последнюю книгу против г-на Прудона ^{139} – нашей программой». На это он обратил большое внимание. В конце концов он мне обещал высказаться в «Reforme» о твоей книге. Он рассказал мне многое о подспудном движении, которое теперь происходит среди рабочих; сказал, что рабочие дешево напечатали 3000 экземпляров его «Организации труда» и что через две недели понадобилось новое издание в 3000 экземпляров; он говорил, что рабочие теперь более революционно настроены, чем когда-либо, но научились выжидать, не устраивать мятежей, а наносить только решительные удары с уверенностьюв успехе и т. д. Впрочем, он, очевидно, отучился от покровительственной манеры и по отношению к рабочим.

«Когда я вижу такие вещи, как эта новая программа г-на де Ламартина, мне становится смешно! Чтобы правильно судить о современном состоянии французского общества, надо занимать такое положение, которое дает возможность иметь представление обо всем, посещать утром министра, после обеда торговца, а вечером – рабочего. Ближайшая революция будет носить совершенно другой характер и будет гораздо более решительной, чем все прежние, и просто глупо постоянно выступать только против королей и т. д.»

В конце концов он был очень любезен и радушен. Как видишь, с этим человеком все в порядке, у него самые лучшие намерения. О тебе он говорил с большой симпатией. Ему очень жаль, что вы расстались несколько холодно и т. д. Он все еще очень склонен к изданию в Париже немецкого ифранцузского обозрения. Может быть, впоследствии этим можно будет воспользоваться. – Относительно Руге, о котором он расспрашивал, я сказал ему неприятные вещи: «он стал панегиристом прусского ландтага, даже после того как ландтаг был распущен без всякого результата» [102]102
  Имеется в виду прусский Соединенный ландтаг, который открылся в Берлине 11 апреля 1847 года. Ландтаг, отказавший прусскому правительству в займе, был распущен королем Фридрихом-Вильгельмом IV в июне того же года. – 93.


[Закрыть]. – «Значит, он сделал шаг назад?» – «Конечно».

С отцом Флоконом я также в самых лучших отношениях. К нему я явился вначале в качестве представителя англичан и спросил его по поручению Гарни, почему он так игнорирует «Star». Да, сказал он, ему очень жаль, ему бы очень хотелось написать об этой газете, но в редакции нет никого, кто знал бы английский язык! Я предложил ему каждую неделю писать для него статью, на что он согласился с большой охотой. Когда я сказал ему, что состою корреспондентом «Star», он был очень тронут. Если так будет продолжаться, то мы через месяц привлечем на свою сторону все это направление. Флокон хочет получить у меня записку о чартизме для личного пользования, он не имеет ни малейшего представления о нем. Я сейчас пойду к нему и постараюсь завлечь его дальше в наши сети. Я скажу ему, что «Atelier» делает мне предложения (что в самом деле верно, я еще сегодня вечером пойду туда), но я их отклоню, если он, Флокон, будет подобающим образом вести себя. Это тронет его благородное сердце. – Если я пробуду здесь еще немного и стану лучше писать по-французски, то я закину удочку в «Revue independante». —

Я совершенно забыл спросить Л. Блана, почему он не принял твоей статьи о конгрессе [103]103
  Энгельс имеет в виду изложение речи, которую Маркс намеревался произнести на международном конгрессе экономистов по вопросу свободы торговли, состоявшемся в Брюсселе 16–18 сентября 1847 года. Маркс и Энгельс присутствовали на заседаниях конгресса. Маркс готовился к выступлению, но устроители конгресса, опасаясь революционного содержания речи Маркса, поспешили закрыть прения. Изложение речи, которую намеревался произнести Маркс, было опубликовано 29 сентября в брюссельской газете «Atelier Democratique» («Демократическая мастерская»). Текст речи Маркса был частично опубликован в немецком переводе И. Вейдемейером в 1848 г. под названием «Протекционисты, фритредеры и рабочий класс» (см. настоящее издание, т. 4, стр. 254–256). – 93.


[Закрыть]. Я упрекну его в этом в следующий раз, когда он ко мне придет. Между прочим, я сомневаюсь, получил ли он вообщетвою книгу ^{140} . Он совершенно не мог этого вспомнить сегодня. Перед моим отъездом он также очень неопределенноговорил об этом. Я выясню это через несколько дней. Если у него нет книги, я дам ему свой экземпляр. —

Представь себе, этот маленький Бернайс, который бегает здесь повсюду и изображает из себя всеми покинутого «мученика», «который всем помогал деньгами или добрым советом» (буквально), эта скотина имеет a horse and gig – лошадь и кабриолет! Конечно, это принадлежит Бёрншт[ейн]у, но ведь это все равно. Тот же самый субъект, который сегодня изображает из себя несчастного мученика, нуждающегося в деньгах, завтра хвастается тем, что он единственный человек, который умеет зарабатывать деньги.Он написал 21 лист (!) о деле Пралена [104]104
  Энгельс подразумевает нашумевшее дело об убийстве маршалом Франции герцогом Праленом своей жены в августе 1847 года. Это преступление высокопоставленного лица вызвало возмущение широких кругов французского общества. – 94.


[Закрыть]; книга выйдет в Швейцарии. Суть его книги состоит в том, что мучеником является герцог, а не герцогиня!! На его хвастовство о мученичестве я ответил ему требованием вернуть мне старый долг в 60 франков. Он становится настоящим дельцом и хвастает этим. Впрочем, он сумасшедший. – Даже сам Эвербек злится на него.

Кабе я еще не видел. Он, как видно, рад, что уезжает, так как заметил, что положение здесь начинает становиться шатким и неустойчивым. Флокон хочет начать действовать, а Л. Блан этого не хочет; это совершенно правильно, хотя Л. Бл[ан] также участвует в разных историях и заранее радуется, что буржуазия вдруг лишится своей безопасности, если внезапно вспыхнет революция.

Я был у отца Флокона. Этот славный человек отнесся ко мне исключительно сердечно, и честная откровенность, с которой я рассказал ему свою историю с «Atelier», растрогала его почти до слез. От «Atelier» я перешел к разговору о «National»: «Когда мы в Брюсселе обсуждали вопрос, к какой фракции французской демократии следует обратиться, мы все пришли к единодушному мнению, что прежде всего надо завязать сношения с «Reforme», потому что за границей существует сильное и вполне обоснованное предубеждение против «National». Прежде всего национальные предрассудки этой газеты мешают всякому сближению». «Да, да, это верно», – сказал Флокон, – «и это даже послужило причиной основания «Reforme»; мы с первого же дня заявили, что не хотим завоеваний». «И затем», – продолжал я, – «если верить моим предшественникам, так как сам я никогда не был в редакции «National», эти господа всегда делают вид, что желают покровительствовать иностранцам, что, впрочем, вполне согласуется с их национальными предрассудками; но мы не нуждаемся в их покровительстве, нам не нужны покровители, мы хотим иметь союзников». – «О, да, но мы – совсем другое дело, мы об этом и не думаем». – «Это верно, и я могу только с похвалой отозваться о поведении господ из «Reforme»».

Напоминание о наших делах маленькому Блану очень помогло. Твою речь для конгресса он, по-видимому, куда-то далеко засунул; сегодня он тотчас же отыскал ее и послал Флокону с настойчивой просьбой немедленно напечатать. Я объяснил Флокону, в чем дело. Этот человек не понял, сиг, quomodo, quando ^{141} , так как Бл[ан] послал ее ему без всяких объяснений. Фл[окон] очень сожалел, что вещь эта уже так устарела; он полностью ее одобряет, но теперь уже слишком поздно. Однако он посмотрит, нельзя ли использовать ее в статье. Он сказал, что сделает все возможное.

Статья в «Reforme» о благих пожеланиях Ламартина написана Л. Бл[аном], как ты, очевидно, понял. Она недурна, во всех отношениях в тысячу раз лучше, чем неизменные статьи Флокона. Он, наверное, более резко напал бы на Ламартина, если бы именно теперь тот не был его конкурентом.

Как видишь, эти люди как нельзя лучше расположены к нам. Я уже теперь в гораздо лучших отношениях с ними, чем был когда-либо Эверб[ек]. Ему я теперь совершенно запрещу писать для «Reforme». Он может, черт его побери, убираться в «National» и там составить конкуренцию Венедею и К°; там он будет безвреден, и его не будут печатать.

Затем я был еще в «Atelier». Я принес поправку к статье об английских рабочих в прошлом номере. Эта поправка также будет напечатана ^{142} . Эти господа были очень любезны. Я рассказал им кучу анекдотов об английских рабочих и т. д. Они убедительно приглашали меня сотрудничать, однако я пойду на это лишь в крайнем случае. Подумай только, главный редактор находит, что было бы очень хорошо, если бы английские рабочие послали адрес французским рабочим с предложением выступить против движения в пользу свободы торговли и за организацию труда в национальном масштабе. Какое героическое самопожертвование! Но с этим планом он провалился даже среди своей собственной публики.

Впрочем, мне не пришлось делать никаких уступок этим людям. Л. Блану я сказал, что мы согласны с ними во всех практических и актуальных вопросах и что в чисто теоретических вопросах мы идем к одной цели; что принципы, изложенные в первом томе его книги ^{143} , во многих отношениях сходятся с нашими; что же касается остального, то он найдет более подробное изложение в твоей книге. Что касается вопроса о религии, то мы считаем его совершенно второстепенным вопросом, который никогда не должен служить поводом для ссоры между людьми, принадлежащими к одной и той же партии. При всем том дружеская дискуссия по теоретическим вопросам вполне возможна и даже желательна, с чем он был совершенно согласен.

Лупус ^{144} был совершенно прав, предполагая, что я очень скоро встречу здесь членов дирекции [105]105
  Речь идет о корреспондентском бюро (см. примечание [98]98
  Речь идет о корреспондентском бюро, созданном С.Зейлером в Брюсселе. В этом бюро работал и В. Вольф. – 86.


[Закрыть]). – 96.


[Закрыть]. Не прошло и трех дней со времени моего приезда сюда, как я на Итальянском бульваре попал прямо в объятия к Зейлеру. Вы, вероятно, уже давно знаете, что он совершенно прогорел и не думает о возвращении. Он бегает по разным французским корреспондентским бюро и ищет заработка. Я его с тех пор больше не встречал и не знаю, в каком положении его дела. Если он вмешается в дела с «Reforme», то придется его дезавуировать.

Спроси у проклятого Борнштедта, что это значит, почему он не присылает мне своей газеты ^{145} . Я не могу вечно бегать за ней к штраубингерам. Если он сошлется на то, что не знает моего адреса, то сообщи ему его: 5, rue Neuve Saint-Martin. Я пошлю ему несколько статей, как только будет какая-нибудь возможность. —

У штраубингеров царит невероятная сумятица. За несколько дней до моего приезда были вышвырнуты последние грюнианцы, целая община, из которой половина, однако, вернется обратно. Нас теперь всего-навсего 30 человек. Я сразу же организовал пропагандистскую общину, бегаю целый день и поучаю. Я тотчас же был выбран в окружной комитет, и мне было поручено ведение корреспонденции. Предлагается принять 20–30 кандидатов. Мы скоро будем опять сильнее. С Мозесом ^{146} я, между нами будь сказано,сыграл дьявольскую штуку. Ему все же удалось провести божественно исправленный катехизис [106]106
  После первого конгресса Союза коммунистов (см. примечание [94]94
  Речь идет о предполагавшейся поездке Маркса на первый конгресс Союза коммунистов.
  Союз коммунистов – первая международная коммунистическая организация пролетариата. Созданию Союза коммунистов предшествовала большая работа Маркса и Энгельса, направленная на идейное и организационное сплочение социалистов и передовых рабочих различных стран и на преодоление влияния идей сектантского мелкобуржуазного социализма на членов Союза справедливых – предшественника Союза коммунистов (см. примечание [49]49
  Имеется в виду Союз справедливых– тайная организация немецких рабочих и ремесленников, возникшая во второй половине 30-х годов XIX в. в результате раскола демократически-республиканского Союза отверженных; позднее приобрела интернациональный характер. На взгляды членов Союза справедливых, отражавшие полуремесленный характер германского пролетариата того времени, оказывали влияние грубоуравнительный коммунизм Вейтлинга, а позднее «истинный социализм» и мелкобуржуазные утопии Прудона. Устав Союза, принятый в 1838 г. под влиянием французских тайных обществ, носил полузаговорщический характер. Известное число членов Союза составляло общину, общины объединялись в округа, а руководство всем Союзом осуществляла Народная палата. Местопребыванием Народной палаты вначале служил Париж, а затем Лондон. Общины Союза имелись в Германии, Франции, Швейцарии и Англии. При вступлении в члены Союза справедливых требовалось принести клятву о сохранении тайны Союза. Нарушившему эту клятву грозила суровая кара. История Союза справедливых с 1839 по 1846 г. заполнена внутренней идейной борьбой. Его руководители, преодолевая воззрения утопического и мелкобуржуазного социализма, в середине 40-х годов все больше испытывали на себе влияние научного коммунизма Маркса и Энгельса. Постепенное сближение руководителей Союза с основоположниками научного коммунизма привело к вступлению Маркса и Энгельса в Союз справедливых. В начале июня 1847 г. в Лондоне состоялся конгресс Союза справедливых, на котором он был реорганизован и получил название Союза коммунистов. Об истории Союза справедливых см. также работу Маркса «Господин Фогт» и статью Энгельса «К истории Союза коммунистов» (см. настоящее издание, т. 14, стр. 450–452 и т. 21, стр. 214–232). – 39.


[Закрыть]). Лондонское руководство Союза справедливых, убедившись в правильности взглядов Маркса и Энгельса, предложило им в конце января 1847 г. вступить в Союз, принять участие в его реорганизации, а также разработать программу Союза, основанную на провозглашенных ими принципах. Маркс и Энгельс дали на это свое согласие.
  В начале июня 1847 г. в Лондоне состоялся конгресс Союза справедливых, вошедший в историю как первый конгресс Союза коммунистов. В работе конгресса приняли участие Энгельс как делегат от парижских общин и В. Вольф – от брюссельских коммунистов. На конгрессе организация была переименована в Союз коммунистов, прежний расплывчатый лозунг – «Все люди – братья!» – был заменен боевым интернационалистским лозунгом пролетарской партии – «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». Конгресс исключил из Союза вейтлингианцев. Конгресс рассмотрел также Устав Союза коммунистов, в разработке которого принял деятельное участие Энгельс. В новом уставе были четко определены конечные цели коммунистического движения, устранены пункты, придававшие организации заговорщический характер, в основу организации Союза были положены демократические принципы. Окончательно устав был утвержден на втором конгрессе Союза коммунистов (см. настоящее издание, т. 4, стр. 524–529).
  Деятельность Союза коммунистов продолжалась до ноября 1852 года. Союз коммунистов сыграл большую историческую роль как школа пролетарских революционеров, как зародыш пролетарской партии, предшественник Международного Товарищества Рабочих (Первого Интернационала). – 82


[Закрыть]), на котором обсуждался вопрос о принятии программы Союза, лондонский Центральный комитет Союза коммунистов (Шаппер, Бауэр, Молль) разослал округам и общинам Союза проект «Коммунистического катехизиса» (в виде вопросов и ответов). Этот документ, носивший следы влияния утопического социализма, не удовлетворил Маркса и Энгельса, так же как и «исправленный» проект, составленный в Париже «истинным социалистом» М. Гессом. В противовес этому проекту Энгельс составил собственный набросок программы – «Принципы коммунизма» (см. настоящее издание, т. 4, стр. 322–339 и настоящий том, стр. 102). – 96.


[Закрыть]. И вот в прошлую пятницу я его разобрал на заседании окружного комитета, вопрос за вопросом, и не успел еще дойти до середины, как публика объявила себя удовлетворенной. Без всяких возражениймне было поручено составить новый катехизис ^{147} , который в следующую пятницу будет обсужден на заседании окружного комитета и отправлен непосредственно в Лондон, без ведома здешних общин.Но об этом, конечно, ни один черт не должен знать, иначе нас всех сместят и получится ужасный скандал.

Борн будет у вас в Брюсселе, он едет в Лондон [107]107
  Маркс имеет в виду поездку Борна на второй конгресс Союза коммунистов (см. также настоящий том, стр. 105). – 96.


[Закрыть]. Может быть, он прибудет еще до получения этого письма. Он настолько безрассуден, что проедет вниз по Рейну через Пруссию, если только его не поймают. Когда он придет, накачай его еще немного, этот парень лучше всех усваивает наши взгляды, и он может нам быть очень полезен в Лондоне, если его немного подготовить.

Ах, боже мой, ведь я чуть не забыл обо всем этом потоке грязи, которым облил меня с альпийских высот великий Гейнцен [108]108
  Речь идет о статье К. Гейнцена «Ein «Reprasentant» des Kommunismus» (««Представитель» коммунизма»), напечатанной в «Deutsche-Brusseler-Zeitung» № 84, 21 октября 1847 года. Эта статья явилась ответом на опубликованную в той же газете полемическую работу Энгельса «Коммунисты и Карл Гейнцен». В конце октября 1847 г. Маркс ответил Гейнцену в статье «Морализирующая критика и критизирующая мораль». – 97.


[Закрыть]. Просто счастье, что это все напечатано в одном номере прямо подряд, – никто не в состоянии будет добраться до конца, я сам должен был несколько раз передохнуть. Такой болван! Если я прежде говорил, что он не умеет писать, то теперь я должен прибавить, что он не умеет и читать, и в четырех действиях он, по-видимому, также не очень силен. Этому ослу следовало бы прочесть письмо Ф. О'Коннора к радикальным газетам в последнем номере «Star», которое начинается и кончается словами «негодяи вы этакие» [109]109
  Энгельс имеет в виду ответ лидера чартистов О'Коннора шести английским радикальным газетам, которые вели против него клеветническую кампанию. Ответ был опубликован в газете «The Northern Star» 23 октября 1847 года. См. об этом подробнее статью Энгельса «Аграрная программа чартистов», настоящее издание, т. 4, стр. 341–342. – 97.


[Закрыть], и тогда он увидел бы, какой он жалкий неуч по части ругани. Но ты задашь хорошую головомойку этому неотесанному болвану. Очень хорошо, что ты ответишь совсем кратко. Ялично не смог бы ответить на такие нападки, это абсолютно невозможно – разве только пощечинами.

Вторник

Моя статья помещена в «Reforme» ^{148} . Странно, что Флокон не изменил в ней ни одного слова. Это меня очень удивляет.

У отца Гейне я еще не был. Ты можешь себе представить, как я чертовски занят всеми этими делами, мне приходится страшно много бегать и писать.

В Эльберфельд я написал насчет свободы торговли и покровительственных пошлин и каждый день ожидаю ответа. Отвечай поскорее. Привет твоей жене и детям.

Твой Энгельс

Непременно прочти статью О'Коннора против шести радикальных газет в последнем номере «Star» – это шедевр гениальной ругани, часто лучше Коббета, напоминает Шекспира.

Какая муха укусила бедного Мозеса, который беспрестанно помещает в газете свои фантазии о последствиях пролетарской революции [110]110
  В «Deutsche-Brusseler-Zeitung» в октябре – ноябре 1847 г. была напечатана серия статей М. Гесса «Последствия революции пролетариата». – 97.


[Закрыть]?

Впервые опубликовано в книге: «Der Briefwechsel zwischen F.Engels und K.Marx». ьd. I, Stuttgart, 1913

Печатается по рукописи

Перевод с немецкого и французского

22
ЭНГЕЛЬС – МАРКСУ
В БРЮССЕЛЬ

Париж, [14—]15 ноября 1847 г.

Дорогой Маркс!

Только вчера я, наконец, неожиданно узнал, после того как я неоднократно посылал вышеупомянутого Рейнхардта к Франку по поводу твоей книги ^{149} , что эта собака Франк вначале разослал французам много бесплатных экземпляров, требуя везде по 15 су за расходы, и что он отовсюду получил обратно эти экземпляры. После этого возвращенные экземпляры вместе с остальными, еще не отосланными, преспокойно лежали у него,и только теперь, несколько дней тому назадон отправил их адресатам, не требуя уже на этот раз 15 су. Заговор молчания устроил, таким образом, г-н Франк! Я тотчас же побежал к Л. Блану, которого я за несколько дней до этого опять не застал, потому что он был в карауле (этот маленький человечек – в медвежьей шапке!); на этот раз я его застал, но экземпляр еще не был получен!Свой собственный экземпляр я, наконец, получил обратно, в случае надобности он может пригодиться. Сегодня, в воскресенье, ничего нельзя предпринять. Р[ейн]х[ар]дту я назначил свидание на завтра, он немедленно должен отправиться со мной к Франку, что должно было произойти гораздо раньше, но не было сделано только из-за небрежности этого Р[ейн]х[ар]дта. Он должен познакомить меня с Фр[анком], потому что у меня нет никакой рекомендации к этому субъекту. Я получу экземпляр книги для Л. Бл[ана] и тотчас же отнесу ему. И что за осел этот Флокон! Л. Бл[ан] сказал мне вчера, что Фл[окон] нашел твою статью о свободе торговли [111]111
  Имеются в виду попытки Энгельса добиться опубликования в газете «La Reforme» («Реформа») текста предполагавшегося выступления Маркса на международном конгрессе экономистов в Брюсселе (см. настоящее издание, т. 4, стр. 254–256 и 263–267). – 98.


[Закрыть] несколько путаной!!!!Сам он путаник, это животное! Я, конечно, возражал. «О, – сказал этот маленький человечек, – я этого не нахожу, напротив, статья мне очень понравилась, и я в самом деле не знаю, что г-н Флокон… впрочем» (с несколько двусмысленной гримасой по адресу Флокона), «это его слова». Вообще, состав редакции «Reforme» как нельзя более скверный. Статьи об английском кризисе и все экономические статьи вообще пишет какой-то никчемный важничающий penny-a-liner ^{150} , который, вероятно, изучал эти вопросы по биржевым статьям какого-нибудь корреспондентского бюро и на все смотрит глазами парижского третьестепенного конторщика, состоящего на службе у банкира четвертого разряда и судящего обо всем с непогрешимостью «empiric» ^{151} , как говорят англичане. Флокон ничего в этом не смыслит и с каждым днем представляется мне все более ограниченным. Это человек, имеющий добрые намерения, – вот самое большее, что можно о нем сказать. Л. Блан тоже не скрывает своего презрения к нему.

Понедельник

Проклятого Рейнх[ардта] я не застал. Сегодня вечером я опять пойду к нему. До завтра я должен во что бы то ни стало уладить всю эту историю. Если я не напишу тебе тотчас же, значит, все в порядке.

Вчера вечером были выборы делегатов [112]112
  Речь идет о выборах делегатов на второй конгресс Союза коммунистов от Парижского округа Союза. – 99.


[Закрыть]. После очень беспорядочного заседания я был выбран двумя третями голосов. На этот раз я совершенно не интриговал, к тому же для этого было мало поводов. Оппозиция была только для видимости; для виду был предложен один рабочий, но те, которые его предложили, голосовали за меня.

Деньги прибывают. Напиши, поедешь ли ты и Тедеско. Ведь если вы не сможете туда поехать, то не могу же я отправиться туда один и один участвовать в конгрессе, – это было бы бессмысленно. Если вы оба не сможете приехать, то дело провалится и должно быть отложено на несколько месяцев. В таком случае напиши в Лондон, чтобы об этом можно было еще вовремя сообщить повсюду. —

Флокон сказал также Л. Бл[ану], что в твоей статье придется сделать кое-какие изменения, именно для того, чтобы она стала более «ясной» и могла быть принята. Л. Бл[ан] просил меня еще раз напомнить Фл[окону] о статье от его имени; но при таких обстоятельствах я считаю более правильным отказаться от этого дела. Недоставало еще, чтобы Флокон исправлял эту статью! Не могу понять этой тупой ограниченности; как я уже писал, Бл[ану] в какой-то степени было стыдно передо мной за своего коллегу. Но что тут поделаешь! Я предоставлю Фл[окону] делать, что ему угодно, не буду пускаться с ним в рассуждения и постараюсь иметь дело главным образом с Л. Бл[аном], так как он все же самый разумный из них всех. В «National» абсолютно ничего нельзя сделать, газета с каждым днем становится все ограниченнее и все больше и больше сближается с Барро и Тьером, что доказывает банкет в Лилле [113]113
  О банкете в Лилле и об антидемократической позиции представителей либеральной партии «National» на этом банкете см. статью Энгельса «Раскол в лагере сторонников реформы. – «Reforme» и «National». – Успехи демократии» (настоящее издание, т. 4, стр. 367–370). – 99.


[Закрыть].

Зейлер, вероятно, писал уже тебе, что твоя книга очень плохо расходится здесь. Это неправда. Франк сказал Р[ейн]х[ар]дту, что он, в общем, доволен продажей. Несмотря на его нелепое поведение, он продал уже, кажется, около 40 экземпляров. В следующем письме напишу об этом подробнее. Зейлер утверждает, – он недавно был у меня и, встретив очень холодный прием, больше не приходил, – что он оставил в Брюсселе постельные принадлежности, мебель и бумагу и т. п. в достаточном количестве, чтобы выручить Вольфа и Хейльберга. Если это так, то смотри, чтобы при этом Хейльберг, по крайней мере, не надул Лупуса ^{152} . Но это, по-видимому, просто хвастовство.

На новом займе Ротшильд заработал 10 миллионов франков – 4 % чистой прибыли.

По дороге в Лондон я не смогу заехать в Брюссель – у меня слишком мало денег. Нам придется назначить друг другу свидание в Остенде – 27-го (в субботу) вечером, а в воскресенье переехать Ла-Манш, чтобы мы могли в понедельник начать работу. Может быть, в понедельник, 29-го, в польскую годовщину, «Братские демократы» устроят что-нибудь, и нам надо будет присутствовать там [114]114
  29 ноября 1847 г. в Лондоне состоялся международный митинг, организованный обществом «Братские демократы» (см. примечание [75]75
  «Братские демократы»– международное демократическое общество, основанное в Лондоне в 1845 г. представителями левого крыла чартизма (Гарни и Джонс) и революционными эмигрантами (членами Союза справедливых и др.) с целью установления тесных связей между демократическим движением разных стран. Маркс и Энгельс приняли участие в подготовке собрания демократов различных наций 22 сентября 1845 г., на котором фактически было основано это общество. Они поддерживали постоянный контакт с обществом «Братские демократы», стремясь воспитать его членов – особенно пролетарское ядро общества, вошедшее в 1847 г. в Союз коммунистов, – в духе пролетарского интернационализма и научного коммунизма, а также оказать через общество идейное воздействие на чартизм. Теоретически незрелые взгляды членов общества подвергались критике со стороны Маркса и Энгельса. После поражения чартистов в 1848 г. общество значительно ослабило свою деятельность и в 1853 г. окончательно распалось.
  Упоминаемое письмо Энгельса к Гарни обнаружить не удалось. – 65.


[Закрыть]) в честь годовщины польского восстания 1830 года. Маркс передал обращение брюссельской Демократической ассоциации к обществу «Братские демократы» об установлении более тесных связей между обеими организациями. На митинге Маркс и Энгельс выступили с речами о Польше (см. настоящее издание, т. 4, стр. 371–376). – 100.


[Закрыть]. Это было бы очень хорошо. Ты произнесешь в Лондоне речь по-французски, которую мы тогда поместим в «Reforme». Немцы обязательно должны что-нибудь сделать,чтобы иметь возможность выступать у французов. Одна речь принесет больше пользы, чем десять статей и сто визитов.

Ты, вероятно, читал в «Northern Star» за 2 октября предложение Гарни и «Братских демократов» о созыве демократического конгресса. Поддержи это предложение. Я поддержу его у французов. Можно попытаться устроить его в будущем году в Лондоне, может быть одновременно с нашим конгрессом. Если демократический конгресс состоится, то это окажет на французов очень хорошее влияние, и они станут немного скромнее. Если же он не состоится, то неудача произойдет из-за французов, и они, по крайней мере, вынуждены будут объясниться. Если бы конгресс мог состояться в Брюсселе, то было бы еще лучше, в Лондоне Фергюс ^{153} мог бы наделать глупостей.

Других новостей нет. Отдай прилагаемое Б[орн]ш[те]дту и напиши мне поскорее, едешь ли ты в Лондон.

Твой Э.

Пиши по адресу художника ^{154} , если он у тебя еще имеется. Так лучше.

Гейне просит кланяться. Он очень слаб и выглядит немного вялым. Кто, собственно, послал твою статью Л. Бл[ану]? Он говорит, что письмо было подписано совершенно неизвестным именем. Возможно, это и послужило причиной того, что статья пролежала у него так долго.

[Надпись на обороте письма]

Г-ну Карлу Марксу. 42, rue d'Orleans. Faubourg d'Ixelles. Bruxelles.

Впервые опубликовано в книге: «Der Briefwechsel zwischen F.Engels und K.Marx». Bd. I, Stuttgart, 1913

Печатается по рукописи

Перевод с немецкого