Текст книги "Невинный маг"

Автор книги: Карен Миллер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 29 страниц)

Глава седьмая

– Итак, Гар, – произнесла Дана, королева Лура, когда ее семья собралась за накрытым к вечерней трапезе столом, – ты наконец расскажешь нам о своих планах? Или я должна довольствоваться сплетнями горничных, которые болтают, что ты взял к себе какого-то молодого олка и хочешь заменить им Даррана?

Вилка, которую ее супруг, король Борн, нес ко рту, замерла в воздухе.

– Что?! Ты отправил Даррана в отставку? Проклятие! Зачем ты это сделал? Бедняга умрет от горя!

– Не ругайся за столом, да еще в присутствии Фейн, – остановила мужа Дана.

– О мама, «проклятие» – вовсе не бранное слово, – возразила Фейн. – К бранным словам относятся, например, такие…

– Наследница трона не должна произносить их, – перебил ее Дурм. – Следите за своей речью, сударыня.

На мясистом, изборожденном глубокими морщинами лице Главного Мага отразилось недовольство. Его глаза из-под седых редких бровей властно смотрели на Фейн.

Но Фейн не боялась тех, кто был наделен властью.

– Значит, наследница трона не должна употреблять крепкие выражения, а папе это можно? Папа постоянно ругается, хотя он король!

За столом разгорелся ожесточенный спор. Откинувшись на спинку стула с бокалом красного вина в руках, Гар ждал, когда буря утихнет. Он мечтал хотя бы однажды поужинать в кругу семьи тихо и мирно, без яростных дебатов. Но, по-видимому, то были несбыточные мечты. Заводилой перепалок и ссор была Фейн. Казалось, она не могла прожить и дня, чтобы с кем-нибудь не поцапаться. Гару было жаль того беднягу, которого угораздит жениться на ней.

После долгих препирательств королева, как всегда в таких случаях, сказала свое веское слово, положив конец спорам:

– Даже если сама Барла явится сейчас сюда и начнет поносить меня последними словами, я все равно не допущу, чтобы мои близкие употребляли грубую брань за столом! – заявила она. – Надеюсь, я ясно выразилась?

Король Борн взял ее руку и поднес к своим губам.

– Яснее не бывает, любовь моя. Мы раскаиваемся в том, что были грубы.

– Ха! – воскликнула Дана, дернув мужа за бороду. – Так я и поверила!

Гар, спрятав улыбку, поднес бокал к губам. А Фейн застонала.

– Что вы делаете? Флирт за столом – это так…

– Это привилегия твоих родителей, дорогая моя, – перебил ее Борн. – Не будь привередливой, – и король бросил взгляд на сына. – Итак, Гар, мы тебя слушаем.

– О чем вы хотите услышать? – спросил Гар. – О том, что я отправил Даррана в отставку? Но это неправда. Хотя мне бы этого очень хотелось. – Принц пожал плечами. – Я просто взял к себе на службу человека, который будет моим помощником.

Фейн подцепила на вилку небольшую картофелину и стала понемногу откусывать от нее.

– Ты взял себе помощника? – язвительно спросила она. – Но зачем? Ты же и так ничего не делаешь.

В этот вечер Фейн была особенно хороша собой. Распущенные серебристо-золотистые волосы обрамляли ее красивое, освещенное мягким светом горящих свеч лицо с нежной кожей. Синяя туника подчеркивала прозрачную голубизну глаз.

– А теперь мне тем более ничего не придется делать самому, – парировал Гар. – Везет, правда?

Борн нахмурился. Он знал, что у его дочери несносный характер.

– В чем будет заключаться помощь этого человека? – спросил он.

– Он поможет мне справиться с обязанностями Правителя олков. – Гар взглянул в глаза отца. – Я подумал, что в День Барлы вместо одного королевского указа ты мог бы издать сразу два.

Дана, намазывавшая в этот момент сливочное масло на кусочек хлеба, улыбнулась.

– Ты всегда был предусмотрителен, – сказал она. – И кто же этот человек? Мы знаем его?

– Нет, вы не знакомы, – ответил Гар. – Его зовут Эшер, он родом из Рестхарвена.

Борн помрачнел.

– Это тот рыбак, которого ты взял на работу в конюшню? – спросил он. Фейн прыснула со смеху, но отец жестом приказал ей замолчать. – Ты считаешь, что поступаешь разумно, Гар? Я уверен, что Дарран…

– У Даррана и так дел по горло, – перебил его принц. – Кроме того, он не годится на эту должность…

– А конюх годится? – укоризненно качая головой, промолвил Борн.

– Способности человека не исчерпываются родом его занятий. Если ты завтра начнешь чистить конюшни, то не перестанешь быть самим собой.

– Да, дорогой, – промолвил королева, – это верно, но все же… – Дана замялась. – Ты должен признать, такое назначение не совсем обычно. Город гудит, как потревоженный улей, ходит масса нелепых слухов. Нельзя возносить так высоко простого конюха, люди этого не поймут. Многие растеряны и недоумевают.

Гар пожал плечами.

– Что бы я ни сделал, люди будут судачить об этом. Нельзя быть хорошим для всех, я давно это понял и решил действовать так, как мне самому хочется, невзирая на сплетни и распускаемые недоброжелателями слухи.

– А что вы думаете по этому поводу, Дурм? – спросила Фейн, обращаясь к Главному Магу. – На мой взгляд, Гар совсем сдурел. Разве можно брать на должность помощника какого-то вонючего мужлана? Вы со мной согласны?

– Мое мнение в данном случае не важно, – учтиво улыбнувшись, сказал Дурм. – Поскольку назначение помощника не имеет никакого отношения к магии.

– Вот как? Я никак не могу успокоиться, – заявила Фейн, вскинув голову. – Этот то ли рыбак, то ли конюх разбирается только в лошадях и рыбьих потрохах! Гар сделал себя посмешищем в глазах жителей королевства. А это значит, что надо мной тоже будут смеяться. И все из-за того, что мой тупой братец взял на службу этого… этого…

– Дорогая моя, остановись! – воскликнула Дана, опасаясь, что ее дочь в приступе гнева употребит крепкое словцо.

Не обращая внимания на разъяренную сестру, Гар обратился к отцу:

– Уверяю тебя, мое решение не было прихотью. Я долго обдумывал его. У меня были серьезные основания для того, чтобы назначить Эшера на эту должность.

Король, откинувшись на спинку стула, долго в задумчивости водил пальцем по гравированной ножке бокала.

– А ты задумывался над тем, как на твое решение отреагируют некоторые люди? Например, Конройд Джарралт? – наконец задал он вопрос сыну.

– При чем тут Конройд Джарралт? – поморщившись, промолвила Фейн. – Объясни мне, папа, почему ты так сильно не любишь его? Лично мне он нравится. Я считаю его очень обаятельным и привлекательным мужчиной. Хотя по возрасту Конройд годится мне в отцы.

Гар хмыкнул.

– По-твоему, обаяния и внешней привлекательности достаточно для того, чтобы стать влиятельным человеком в обществе и повести за собой людей? – насмешливо спросил он.

Фейн вспыхнула, и в ее глазах появился опасный блеск.

– По крайней мере, – скривив губы в презрительной усмешке, промолвила она, – он в отличие от тебя не…

– Фейн! – стукнув по столу кулаком, одернул ее Борн.

Удар был таким сильным, что на столе задребезжали бокалы и столовое серебро. Вино расплескалось и забрызгало белоснежную шелковую скатерть. Фейн замолчала.

– Не волнуйся, отец, – промолвил Гар. – Мне жаль, если я огорчил тебя. Поверь, я этого не хотел.

Выражение лица Борна смягчилось.

– В таком случае, почему ты принял решение, не посоветовавшись со мной? Я еще даже не объявил официально о твоем назначении на пост Правителя олков. Если тебе действительно нужен именно этот человек в качестве помощника, – хотя, скажу прямо, ты меня в этом не убедил, – то ты мог бы назначить его гораздо позже, уже после того, как…

– Но какая разница, отец! – нетерпеливо перебил короля Гар. – Месяцем раньше, месяцем позже, дело ведь не в этом! Джарралт все равно будет недоволен тем, что я назначил олка на столь высокий пост. Поэтому я решил объявить о своем решении прямо сейчас. А поскольку я принял его самостоятельно, то все шишки посыплются на меня.

– Ты так думаешь? – грустно улыбнувшись, сказал Борн. – Ты недооцениваешь Джарралта. Он начнет упрекать меня в том, что я плохо воспитал тебя.

– Пусть говорит, что хочет, – заявил Дурм, – но ему придется потом ответить за свои слова.

Король и его лучший друг, Дурм, усмехнувшись, переглянулись.

– Не понимаю, какое дело до всего этого Конройду Джарралту, – заговорила королева. – Гар вправе самостоятельно принимать решения о назначении помощников. Если Конройд начнет критиковать действия нашего сына, Борн, поставь его на место. – Дана презрительно фыркнула. – Конройд не может простить тебе то, что не его, а твоему предку досталась корона после смерти Тревойла.

– Думаю, его ненависть ко мне уходит корнями не в столь отдаленное прошлое, дорогая моя, – возразил Борн, ласково глядя на супругу. – Конройд до сих пор не может смириться с тем, что такое сокровище, как ты, досталось мне, а не ему.

– Возможно, ты прав. Мне кажется порой, что Конройд похож на злую собаку, вцепившуюся в старую кость. Кто-то должен дать ему по носу и заставить его навсегда бросить ее.

– Надеюсь, ты не думаешь, что это сделаю я? – спросил король.

Его глаза, когда он смотрел на жену, лучились смехом и любовью.

Дана улыбнулась ему.

– О нет, я сделаю это сама. Однажды я уже дала ему по носу. Это было в юности, когда Конройд ухаживал за мной.

Борн взял руку жены и прижал ее ладонь к своим губам.

– Ты представить себе не можешь, как мне приятно это слышать.

– Да что же это такое?! – застонала Фейн и закрыла лицо салфеткой. – Вы сведете меня с ума своими нежностями.

Раздавшийся за столом смех разрядил напряженную обстановку. Слуги сменили забрызганную вином скатерть и подали десерт – ягодный компот и сливки. Однако Борн так и не дотронулся до них.

– Если позволишь, Гар, я хотел бы сказать еще несколько слово о принятом тобой решении, – промолвил он, взглянув на сына. Гар кивнул, и король продолжал: – Меня удивляет твой выбор. Почему ты остановил его на каком-то невежественном простолюдине? Ведь ты мог взять в помощники целую дюжину надежных, образованных олков, которые служили бы тебе верой и правдой.

Гар не знал, что ответить. Он действовал по наитию, постепенно укрепляясь во мнении, что Эшер был именно тем человеком, который может с честью справиться с любым, даже самым сложным поручением.

Нет, он не мог объяснить все это королю, в особенности в присутствии Фейн и Дурма.

– Мэтт очень хвалил его, – уклончиво ответил он. – Эшер отважен, трудолюбив и искренен, в нем нет раболепия. Что касается образования и опытности, то их со временем может приобрести любой человек. А вот недостатки характера исправить почти невозможно. Я ненавижу лицемерие и лесть и всегда отдаю предпочтение прямоте и честности.

Дана засмеялась.

– Браво, Гар! Похоже, этот молодой человек является образцом совершенства!

– Дарран так не считает, – усмехнувшись, сказал Гар. – Да и я сам не считаю Эшера идеалом. Но уверен, что этот человек способен оказать мне неоценимые услуги. Он научит меня лучше разбираться в людях, и тогда я смогу служить им.

Фейн, вздохнув, закатила глаза.

– Но ведь это же олки, Гар, примитивный народ! Чтобы управлять ими, не нужно особой мудрости.

– Это невежественное представление об олках, сударыня, – неодобрительно качая головой, сказал Дурм.

Фейн, вспыхнув, бросила на него обиженный взгляд.

– Зачем вы лицемерите? Ведь вы же сами невысокого мнения о них, ну, признайтесь! – потребовала она. – На прошлой неделе вы говорили буквально следующее: «Этому народу нечего поставить в заслугу, кроме физической силы и некоторой деловой сметки». Это ваши собственные слова!

Гар сразу же потерял аппетит и отодвинул десерт в сторону. Ему всегда было стыдно, когда представители его народа с пренебрежением отзывались об олках. А подобные высказывания Главного Мага он вообще считал недопустимыми. Дурм подавал дурной пример.

Когда-то Дурм был наставником Гара, и их связывала дружба. Но со временем выяснилось, что сын короля лишен магических способностей и этим похож на олков. Дурм был так разочарован сделанным им открытием, что перестал относиться к своему ученику с прежней симпатией. Это явилось для Гара нелегким испытанием, он и сейчас с горечью вспоминал те дни.

А затем произошло настоящее чудо. В семье Заклинателя Погоды родился второй ребенок. Когда Фейн стала проявлять магические способности, все придворные окончательно отвернулись от принца. Обида в душе Гара смешивалась с чувством глубокого облегчения от того, что его наконец-то оставили в покое.

Сейчас Гар и Главный Маг относились друг к другу с холодной вежливостью. Их пути пересекались лишь на заседаниях Общего Совета, официальных мероприятиях и изредка на семейных ужинах, куда Дурма приглашали как лучшего друга и доверенное лицо короля.

После слов Фейн лицо Дурма вспыхнуло от негодования.

– Да, я произносил нечто подобное. Но это мое личное мнение об олках и оно было высказано в частной беседе. Публично я не стал бы говорить это. А вам, сударыня, непозволительно с таким пренебрежением отзываться об одном из народов, населяющих королевство. Когда-нибудь вы станете Заклинателем Погоды в этом государстве и возьмете на себя священную обязанность заботиться о благе всех его подданных. Поэтому вам необходимо понимать, какое место занимают олки в общей картине мира, созданного Бардой. От вас будет зависеть жизнь как олков, так и доранцев.

В глазах Фейн блеснули слезы.

– Я все это знаю! Вы постоянно повторяете мне это! Я просто хотела сказать, что… – начала оправдываться она, но Дурм поднял пухлую руку и заставил ее замолчать.

– Я хорошо понял, что вы хотели сказать. Олки кажутся неинтересными людьми, и поэтому вам безразлично, что с ними происходит. Но если бы олки не представляли никакой ценности для нашего мира, Барла не стала бы заботиться о них. Нам с вами недоступен ее замысел, ход ее рассуждений, но мы не должны подвергать сомнениям ее правоту и мудрость. Это было бы богохульством и невежеством, а невежественный монарх достоин ненависти и презрения. Вы знаете, что ваш отец полагается на мнение принца об олках. Если бы вы были разумны, вы бы тоже попросили у брата совета о том, как вам лучше разобраться и понять этот народ.

Задыхаясь от рыданий, Фейн резко отодвинула стул и вскочила из-за стола. Дана, едва сдерживая ярость, взглянула на Главного Мага.

– Вы не считаете, Дурм, что одних слов уже недостаточно и Фейн пора выпороть самым жестоким образом? Может быть, при виде крови вы наконец сжалитесь над ней?

Дурм вспыхнул до корней волос.

– Но, ваше величество…

– Не надо оправдываться, – отрезала Дана. – По-видимому, я напрасно постоянно твержу вам, что, несмотря на все свои таланты и способности, Фейн еще совсем ребенок!

Борн положил ладонь на руку жены.

– Дорогая моя…

Но Дана в гневе отдернула свою руку.

– Ты всегда защищаешь его, Борн! Неужели ты слеп? Спаси и сохрани нас, Барла! Почему ты не относишься к Фейн просто как к дочери? Почему ты видишь в ней лишь правительницу королевства, которой она когда-нибудь станет? Я не утверждаю, что Фейн права. Мы все знаем, что она ошибается. И сама она тоже знает об этом. Но нет никакой необходимости подвергать ее публичной порке, как это сделал сейчас Дурм.

Борн тяжело вздохнул.

– Дана, душа моя, ты должна смириться с тем, что Фейн уже пятнадцать лет и ее детство подошло к концу. Пора перестать быть слишком снисходительными к ней и постоянно искать оправдания ее возмутительному поведению.

На глаза королевы навернулись слезы.

– Но я не желаю мириться с этим, – прошептала она. – Я никогда не соглашусь с тобой! Слышишь? Никогда!

Борн помрачнел и погладил жену по плечу дрожащей рукой.

– Дорогая…

– Прости, но я должна подняться к дочери! – оттолкнув руку мужа, заявила Дана.

Встав из-за стола, она вышла из комнаты.

– Прошу простить меня, это я во всем виноват, – промолвил Дурм. – Возможно, я был слишком резок, но я высоко ценю Фейн. Она обладает редчайшим даром. И поэтому когда я слышу от нее необдуманные речи…

– Все в порядке, не вини себя, – устало промолвил Борн.

Дурм, поколебавшись, встал из-за стола.

– Простите, но я прошу у вас разрешения откланяться. Я знаю, что вам нужно поговорить с сыном с глазу на глаз.

Борн не без сожаления отпустил его.

– Веселый у нас сегодня получился ужин, ничего не скажешь, – пробормотал он, когда дверь за Главным Магом закрылась.

– У мамы свой взгляд на многие вещи, – сказал Гар и, взяв хрустальный графин, налил себе еще вина. – Что же касается Фейн, то она еще слишком юна и многого не понимает.

– В истории Лура бывали времена, когда престол занимали и более юные монархи. – Борн помассировал виски и потер переносицу, стараясь приглушить головную боль. – И все они были прекрасными Заклинателями Погоды. Фейн нужно взрослеть.

– Не беспокойся, когда-нибудь повзрослеет. Но юность не единственный ее недостаток.

Борн поджал губы.

– Ты ошибаешься, Гар.

– Я восхищаюсь твоими прекрасными душевными качествами, отец, и главным из них – преданностью своим близким. Но любовь к ним не должна быть слепой. Потому что слепая любовь – это не добродетель, а проклятие.

– Я не желаю все это слышать, Гар. Фейн – твоя сестра, она любит тебя.

Гар, вздохнув, выпил немного вина.

– Моя сестра прекрасно знает, каково ее предназначение и какие ограничения это на нее накладывает. А что касается любви Фейн ко мне… Скажи честно, отец, если бы ее любовь была орлом на монете, а ненависть – решкой, то какой стороной упала бы она во время гадания? Думаю, ты знаешь ответ на этот вопрос.

В глазах Борна сверкнул гнев.

– То, что ты говоришь, просто чудовищно!

Гар кивнул.

– Согласен с тобой, но это правда.

– Ты ошибаешься.

– Отец…

– Она просто еще слишком молода и неопытна.

– Кого ты хочешь обмануть, отец, меня или себя? Думаешь, до меня не доходят слухи? Думаешь, я не слышу перешептываний у себя за спиной? Люди говорят, что Фейн получила магические способности неестественным путем, что ей достался не только ее собственный дар, но и мой. Молва утверждает…

– Все это глупости, Гар! Фейн не верит слухам.

– Нет, отец, она верит им. И ты это знаешь. Глубоко в душе она считает себя воровкой, похитившей у меня дар. Поэтому ей неприятно видеть меня. Каждая наша встреча для нее как удар ножа в сердце.

– Ты не прав.

Гар покачал головой.

– Нет, к сожалению, я прав.

Борн встал из-за стола, ссутулившись и понурив голову.

– Нужно прекратить вражду между вами, положить конец всем этим спорам и препирательствам.

– Но как это сделать? Или ты хочешь запретить Фейн испытывать чувства? Не забывай, это – последнее, что у нее осталось. От нее требуют, чтобы она всю себя без остатка посвятила своему предназначению.

Борн медленно повернулся к сыну.

– Скажи, Гар, если бы наследником трона был ты, то ощущал бы то же самое, что и Фейн? Ты бы чувствовал, что не принадлежишь самому себе, что являешься узником возложенного на тебя долга, что несвободен в своем выборе, что действуешь по моей указке, а не по своей воле?

Гар пожал плечами.

– Откуда я знаю? Я же не наследник титула Заклинателя Погоды.

Борн так яростно вцепился в спинку стула, что побелели костяшки пальцев.

– А хочешь быть им?

Гар вздрогнул от неожиданности и поднял изумленный взгляд на отца. Неполноценность принца являлась драмой, о которой в семье не принято было говорить. Появление на свет Фейн, обладавшей магическим даром, который по своей силе мог, пожалуй, сравниться с даром самой Благословенной Барлы, лишь отчасти облегчил страдания родителей.

– Ты никогда прежде не задавал таких вопросов, – сказал Гар.

– А теперь задаю. Ты хочешь быть моим наследником?

Гар потупил взор. Хотел ли он унаследовать трон? Завидовал ли Фейн? Жаждал ли власти? Стремился ли стать Заклинателем Погоды, несмотря на то, что в отличие от многих хорошо знал, с чем это связано?

О да, тысячу раз да! Гар страстно мечтал об этом по ночам, оставаясь наедине с собой.

Тем не менее, взглянув с улыбкой на отца, который ждал его ответа со страхом и надеждой, принц покачал головой.

– Нет, не хочу. Я доволен участью, которую уготовила мне Барла, – промолвил Гар.

И отец поверил, возможно, потому, что так было удобно. Впившиеся в спинку стула пальцы разжались, и выражение его лица смягчилось.

– Рад слышать это, – промолвил король, снова усаживаясь за стол.

– Спасибо за поддержку, отец.

– Из тебя вышел бы отличный король, но судьба распорядилась иначе. Трон займет Фейн, и ты должен помочь ей справиться с обязанностями правительницы. Чтобы управлять страной, одной магии мало. Дурм учит ее применять магические способности на практике, мать обучает Фейн правилам этикета и прививает навыки, которыми должна владеть знатная дама. Я посвящаю в хитрости политики. Но всего этого недостаточно. Только ты можешь научить ее общению с олками. Ты всегда находил общий язык с простолюдинами. Олки любят тебя.

– И тебя тоже.

Король с грустной улыбкой покачал головой.

– Нет, я с трудом нахожу к ним подход. Они испытывают ко мне скорее уважение, нежели любовь. А вот к тебе они чувствуют искреннюю симпатию и приязнь. Я мечтаю о том, чтобы хотя бы десятую долю этих эмоций олки питали к Фейн.

– На это нужно время, – сказал Гар. – Сейчас Фейн занята учебой и ей не до народной любви.

– Но она очень скоро станет королевой, и тогда уже будет поздно завоевывать симпатии народа, – возразил король.

Гар почувствовал, как у него сжалось сердце.

– Ты нездоров, отец? Почему ты вдруг заговорил о том, что Фейн скоро придет к власти? – с тревогой в голосе спросил принц.

Борн устало улыбнулся.

– Нездоров? Нет, со мной все в порядке. Я испугал тебя? Прости, не хотел.

– Ты выглядишь утомленным, – заметил Гар.

– Я действительно немного устал, – признался Борн. – Приближается время сбора урожая, в эту пору мне всегда приходится заниматься магией с напряжением всех сил. Сегодня во время заклинания погоды у меня страшно разболелась голова. Впрочем, все это пустяки, за меня беспокоиться не надо.

Но тревога Гара после слов отца только возросла. Король выглядел изнуренным. К горлу принца подкатил комок.

– Как жаль, что я не могу тебе помочь!

– Ты постоянно мне помогаешь, сынок. Ты весь в делах и заботах. Скажи, когда ты в последний раз ездил на прогулку с приятелями? Или танцевал на празднике с девушкой?

Гар, смутившись, пожал плечами.

– Мне некогда развлекаться, я слишком занят.

– Знаю, – грустно сказал король. – Тебе надо меньше работать, Гар. Жизнь проходит, а ты или читаешь книги, или заседаешь в Совете. Нужно находить время и для прогулок, и для развлечения, и для романов.

– Отец…

Борн хлопнул ладонью по столу.

– Только не говори опять, что ты не намерен заводить семью, иначе я рассержусь!

– Прошу тебя, отец, давай не будем обсуждать эту тему. Я уже принял решение и не собираюсь менять его! Ты должен уважать мой выбор, даже если он тебе не нравится.

– Но как я могу согласиться с подобным решением! – вскипел Борн. – Я считаю его в корне неправильным!

– Это твое мнение, но не мое, – твердо заявил принц.

С мольбой глядя на сына, Борн протянул к нему руки.

– Но ведь Никс говорит…

– Он не может дать никаких гарантий, – перебил его Гар. – А я не хочу рисковать, пока существует шанс, что ребенок может родиться неполноценным. Кроме того, у тебя есть Фейн. Она родит вам с мамой внуков, и династия Торвигов не прервется.

Борн в ярости вскочил на ноги.

– Но это несправедливо! Чудовищно несправедливо! Или ты думаешь, что я беспокоюсь только о продолжении династии?

– Если бы ты не беспокоился об этом, то не боролся бы с членами Тайного Совета за право произвести на свет еще одного ребенка. Вы с Дурмом могли бы выбрать следующего Заклинателя Погоды из числа доранской знати. Я тебя отлично понимаю, отец, поэтому и выбрал путь безбрачия. В глубине души ты чувствуешь, что я прав.

В глазах короля отражалась боль.

– Нет, я не считаю, что ты поступаешь правильно, – возразил он.

Гар улыбнулся.

– Считаешь, но не хочешь себе в этом признаться. Сейчас я – всего лишь досадная ошибка природы и не представляю особой опасности для репутации нашего рода. Но что ты скажешь, если у меня родится ребенок и он будет таким же, как я? Тогда уже все поймут, что мои недостатки не просто случайное отклонение от нормы, а закономерность. Тень упадет и на Фейн. И раньше такие люди, как Конройд Джарралт, оспаривали право нашей династии на трон и утверждали, что на нас лежит печать вырождения. Если же мой ребенок не оправдает надежд, то в стране могут начаться волнения, разгорится борьба за власть. И это может привести к самым ужасным последствиям. Не забывай, что во время последней такой войны едва не рухнула Стена. Ты же не считаешь своего сына законченным себялюбцем, готовым ради своего личного счастья подвергнуть опасности все королевство?

В комнате установилась тишина. Борн не находил аргументов для продолжения спора с сыном. Его железная логика поразила короля.

– Ты никогда прежде не объяснял мотивов своего поведения, – наконец промолвил он.

– Разговоры на эту тему бессмысленны…

– И причиняют нам обоим боль, – закончил за него отец. – Прости.

Борн отвернулся и закрыл лицо рукой.

– За что? Ты ни в чем не виноват. – Голос Гара дрогнул. – Да и никто не виноват. Такова жизнь.

– Может быть, я могу чем-то помочь? Скажи, я все сделаю для тебя.

– Тогда смирись с моим решением и обещай, что никогда не будешь оспаривать его.

В комнате снова стало тихо. Гар, затаив дыхание, ждал, что ответит отец. Наконец Борн кивнул, не поворачиваясь к сыну, и Гар вздохнул с облегчением.

– Спасибо, отец.

Борн расправил плечи и повернулся. Выражение боли исчезло с его лица, теперь оно было исполнено спокойствия. Король сел.

– Итак, ты решил сделать этого рыбака своим помощником, – промолвил Борн так, словно и не было тяжелого разговора с сыном.

У Гара отлегло от сердца, и он, усевшись поудобнее, откинулся на спину стула.

– Вчера я взял его с собой в Палату Правосудия. Несмотря на свою неискушенность и простодушие, парень проявил ум и сообразительность в юридических делах. Он обладает врожденным чувством справедливости. Более того, Эшер сразу же понял, почему я привез его с собой на заседание суда. Уверен, отец, этот человек справится с обязанностями, которые я возложу на него, и не подведет меня. И еще я думаю, что он понравится тебе. Парень, конечно, груб и невежествен во многих вопросах, но обладает качествами, которые ты ценишь в людях.

– Ты хорошо потрудился вчера, сынок, я горжусь тобой, – сказал король.

– Спасибо.

Борн, взяв графин с вином, наполнил бокалы.

– Когда ты собираешься представить мне этого Эшера? Не терпится оценить его достоинства.

Гар усмехнулся.

– Мне хотелось бы привести его на следующее заседание Тайного Совета.

Король фыркнул.

– Но ведь прежде необходимо официально объявить о его назначении, не так ли? Ты хочешь, чтобы Джарралт впал в истерику?

– Ты не одобряешь такую тактику?

– Напротив, мне она кажется удачной. – Борн сделал, смакуя, несколько глотков вина. – Надеюсь, ты отдаешь себе отчет в том, что твоему помощнику придется здесь очень нелегко?

– Но Эшер рыбак, отец. И я уверен, что он умеет плавать даже в самых бурных водах.

– Правда? – Король поднял бокал вина. – В таком случае выпьем зато, чтобы твои надежды оправдались. За Эшера и за нас всех!