Текст книги "Невинный маг"

Автор книги: Карен Миллер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 29 страниц)

Эшер покраснел, как мальчишка.

– Может быть, все дело в Мэтте? – спросил он. – Ты влюблена в него?

Дафна рассмеялась.

– Не будь смешным! Я не влюблена в Мэтта.

– Значит, дело во мне… – мрачно сказал Эшер и отступил от нее. – Говори, не бойся, не надо жалеть меня. Я не разрыдаюсь и не убегу куда глаза глядят, узнав жестокую правду.

Дафна поняла, что Эшер страдает из-за нее. Почему она раньше не догадалась о том, что он влюблен в нее? И что ей теперь делать? Солгать, сказав, что он для нее ничего не значит? Или назвать истинную причину, из-за которой она не может покинуть Дорану? Но у нее нет права рассказывать Эшеру о Пророчестве. Она не может нарушить данную клятву.

Или взять и отправиться вместе с ним поехать на побережье? В Пророчестве говорилось, что Наследница Джервала должна вести за собой Невинного мага. Может ли Дафна бросить книжную лавку, Мэтта, столицу и последовать за Эшером в Вествейлинг? Да, она готова пойти на такой шаг, если это потребуется. Но Эшер должен находиться в Доме Узурпатора, в Башне, во дворце. Рестхарвен – его прошлое, а не настоящее и будущее.

Закрыв глаза, Дафна постаралась заглянуть в глубину своей души и услышать внутренний голос, который всегда направлял ее, предсказывал события и вел за собой… «Отпусти его, – услышала она. – Он вернется».

– Вот вы где! Что происходит? – раздался рядом с ними растерянный голос.

Это был Мэтт. Дафна тут же открыла глаза. Только Мэтта здесь не хватало!

– Ничего, – ответил Эшер. – Просто я уезжаю.

– Уже? Но к чему такая спешка? Ты же знаешь, что владелец трактира угощает всех в твою честь!

– Я уезжаю совсем, Мэтт. Мне нужно вернуться домой, на побережье.

Ошеломленный Мэтт ближе подошел к ним.

– Нет, это невозможно! Дафна, скажи ему, что он не должен уезжать!

Цепкие пальцы девушки впились в предплечье Мэтта.

– Успокойся. Это его жизнь, и он волен поступать, как знает. Я не могу заставить его остаться.

Эшер повернулся и пошел прочь.

– Дафна! – воскликнул Мэтт. – Что он делает?! Останови его! Скажи ему правду!

Дафна долгим взглядом проводила Эшера. Вскоре его фигура слилась с густой тенью. Ее охватили грусть и усталость.

– Еще не время, – промолвила она, сокрушенно качая головой.

Быстро оглядевшись вокруг и убедившись, что они одни, Мэтт показал на зарево над горами.

– А я думаю, что это время уже наступило, – понизив голос до шепота, промолвил он. – От хаоса нас отделяет лишь эта проклятая колдовская Стена. Когда она рухнет под напором той силы, которая таится по ту сторону гор, нашей единственной надеждой останется только Эшер. Он должен знать о своем предназначении.

– И он узнает об этом, – заявила Дафна. – Но не сейчас.

– И ты позволишь ему уехать? Дафна, ты ведешь себя неправильно. Эшер должен знать всю правду о себе. Если ты не откроешь ему тайну, это сделаю я.

Повернувшись, Мэтт решительно зашагал по мощенной булыжником улице.

Неразумный, слепой Мэтт… Дафна бросилась за ним.

– Не делай этого! – крикнула она.

Мэтт остановился. Дафна знала, что он подчинится ей.

– Он думает, что уезжает навсегда, – сказала она, догнав своего друга. – Но это не так. Эшер вернется.

На лице Мэтта отразилось смятение чувств.

– Кто это сейчас говорит? Владелица книжной лавки Дафна или Наследница Джервала?

– И та, и другая, – ответила Дафна. – Ты должен верить мне, Мэтт. Эшер обязательно вернется.

Мэтт провел рукой по своим коротко постриженным волосам.

– Доверие трудно заслужить, Дафна. Рано или поздно мы должны будем все рассказать Эшеру. – Он взглянул туда, где возвышался дворцовый комплекс. – И поведать ему о Пророчестве.

– Ты прав. Но для этого еще не пришло время.

– Еще не время! Еще не время! – в ярости сжав кулаки, воскликнул Мэтт. – Ты постоянно твердишь одно и то же. Вот уже год, как я слышу это, Дафна! Все это время мы лжем ему! Когда это прекратится? Почему мы не можем прямо сейчас рассказать ему обо всем?

– Мы не сделаем этого, – холодно сказала Дафна, хотя у нее разрывалось сердце от боли. Но она не могла дать воли своим чувствам. – Еще рано.

Некоторое время Мэтт буравил ее сердитым взглядом. В этот момент он ненавидел Дафну. Но постепенно гнев его утих, и он провел мозолистой ладонью по лицу, борясь со своим отчаянием.

– Прости, Дафна, я не хотел обидеть тебя. Ты лучше знаешь, что делать… – Он застонал. – Я совсем запутался. Зачем только ввязался в эту историю?

Дафна улыбнулась, чтобы ободрить его, и подошла ближе.

– Мы все ввязались в нее, – промолвила она, положив руки на сильные плечи Мэтта, – и ты, и я, и Эшер. Таково наше предназначение. И теперь менять в нашей жизни что-либо уже поздно.

Глава семнадцатая

– Не верю собственным глазам, – сказал Мэтт, наблюдая затем, как Эшер убирает конский навоз вилами.

– Почему не веришь? Что в этом такого? Я и раньше убирал за лошадьми, – буркнул Эшер.

– Ты прекрасно понимаешь, что я хотел сказать. – Мэтт пнул дверцу стойла.

Отведя Сигнета в сторонку, Эшер продолжил свое занятие. Во дворе за его спиной текла своим чередом обычная, будничная жизнь. Эшер сам не знал, что заставило его прийти сюда и заняться уборкой конского навоза. Может быть, он сделал это на прощание, сознавая, что ему больше никогда не представится возможность поработать на дворцовой конюшне? Именно отсюда началось его восхождение. Эшер чувствовал, что должен прийти сюда перед отъездом.

– Понимаю, – согласился он, искоса поглядывая на Мэтта.

– Ты виделся с Дафной после того разговора у трактира?

– Нет.

Эшер продолжал упорно трудиться, нагружая мешки навозом. Он не желал больше видеть Дафну. Ему было больно вспоминать о том, как он уговаривал ее поехать с ним на побережье. Ее ответ взбесил его. Чем скорее он забудет эту девушку, тем лучше.

– А ты собираешься снова встретиться с ней?

Эшер перешел к очередной куче навоза. Этот красавчик Сигнет оставляет после себя груды дерьма.

– Нет, – буркнул юноша.

Мэтт в сердцах снова пнул дверцу стойла.

– Но почему? Ты же завтра уезжаешь. Она обидится, если ты не попрощаешься с ней.

– Вряд ли.

– Послушай, Дафна твой друг! Как ты можешь…

– Значит, могу! – раздраженно крикнул Эшер. – Я не хочу ее видеть, это ты в состоянии понять?

И Мэтта вдруг осенило. Только теперь он догадался о том, какие чувства испытывает друг к Дафне. Догадался и изменился в лице.

– Ох, дружище, прости, – пробормотал Мэтт. – Почему ты мне об этом раньше не сказал?

Эшер яростно вонзил вилы в кучу навоза и сгрузил его в мешок.

– Потому что не хотел. Да и какое все это имеет значение?

– Большое! Когда ты понял, что… – Мэтт смущенно замолчал.

Тяжело вздохнув, Эшер прислонился к перегородке.

– Не знаю, – вздохнул он, задумчиво вороша устилавшую пол солому острыми зубьями вил. – Для меня это как гром среди ясного неба. – Юноша взглянул на Мэтта. Меньше всего ему хотелось сейчас увидеть сочувствие в глазах друга. – Я уговаривал ее уехать со мной.

– Прости, мне следовало предупредить, что Дафна никогда не согласится покинуть Дорану.

– Она сама сообщила мне об этом. На, держи! – Эшер протянул Мэтту вилы и поволок кожаный мешок с навозом к выходу из стойла. – Выпусти меня!

Мэтт распахнул дверцу стойла и посторонился.

– Жаль, что я раньше не догадался о твоих чувствах к Дафне.

– Почему жаль?

– Я рассказал бы тебе кое-что.

Эшер схватил за ворот пробегавшего мимо помощника конюха Фалка и, всучив ему мешок с навозом, обернулся к Мэтту.

– Что именно? – спросил он. – Не обижайся, дружище, но, по-моему, ты суешь нос не в свое дело. Нарочно, да?

– Да нет, – с рассеянным видом, словно не слыша приятеля, сказал Мэтт. – Я просто хотел сказать, что мог бы предостеречь тебя от тщетных попыток завоевать сердце Дафны. Дело в том, что эта женщина не похожа на всех остальных.

– Что ты хочешь этим сказать?

Мэтт потупил взор.

– Она не создана для дома и семьи, Эшер. Ее призвание – книги. Это дело всей ее жизни. Поэтому ее место здесь, в столице.

– Я все это знаю.

– Даже если бы ты остался в Доране, это ни к чему бы не привело.

– Ты так в этом уверен? – сунув руки в карманы, усмехнулся Эшер.

Мэтт начал раздражать его. Зачем нужны друзья, если они постоянно лезут в твою жизнь?

– Ты хотел спросить, говорила ли мне об этом сама Дафна? – Мэтт положил руку на плечо Эшера. – Нет. Но этого и не нужно. Я слишком хорошо ее знаю. Мы давно дружим и иногда говорим по душам. Дафна – скаковая лошадь, а не племенная кобыла.

Несмотря на раздражение и закипавшую в нем злость, Эшер рассмеялся.

– Я бы поостерегся называть ее в глаза лошадью, Мэтт. Если она кобыла, то ты тогда мерин.

– Надеюсь, ты не передашь ей мои слова. Поверь, Эшер, ей нет дела до мужчин.

– До всех или только до меня?

– До всех.

– Значит, ты говоришь это не из-за ревности…

– Да ты что! Как ты мог подумать? Я и Дафна? Упаси Барла! Я никогда не стремился быть с ней.

Эшер бросил на друга подозрительный взгляд.

– А не врешь?

– Нет, честное слово.

Мэтт протянул Эшеру руку, и тот, все еще хмурясь, пожал ее.

– Ну, хорошо, а теперь мне пора. Мне еще предстоит встреча с этим проклятым Дарраном. Надо проверить, все ли готово к завтрашнему отъезду.

Эшер направился к выходу, но голос Мэтта заставил его остановиться.

– Если дома что-нибудь не сложится, мы всегда рады снова видеть тебя…

– Не беспокойся, Мэтт, все сложится, ведь я действую по плану и с самого начала знал, что поживу в столице какое-то время, а потом вернусь домой.

– Да, но ты довольно долго отсутствовал, обстоятельства могли измениться.

– Не думаю.

– И все же помни, мы ждем тебя здесь.

Настойчивость друга удивила Эшера. Обычно спокойный, сейчас конюший выглядел взволнованным. Юноша не ожидал от него такого напора.

– В чем дело? – спросил он, остановившись у дверей конюшни. – Ты что-то от меня скрываешь?

– Нет, конечно, нет, – поспешно заверил его Мэтт. – Что я могу скрывать от тебя? Просто пытаюсь выразить дружеские чувства.

Произнести слова прощения всегда бывает трудно. Эшер помолчал, собираясь с духом.

– Ты всегда был хорошим другом, старина. Помогал мне с первого дня знакомства. Я тебя никогда не забуду.

Мэтт грустно улыбнулся одними глазами.

– Надеюсь.

Эшер опаздывал, ему нужно было идти.

– Мы еще увидимся напоследок завтра утром. Сигнет должен быть оседлан к семи часам, не забудь.

Выйдя за ворота конюшни, Эшер быстро направился к Башне.

* * *

– А, это вы, – язвительным тоном промолвил Дарран. – Боюсь, пропустили большую часть обсуждения.

– Простите, – пробормотал Эшер, входя в канцелярию принца. – Был занят.

– Как бы то ни было, но я не намерен терять время попусту и повторять то, что мы уже обсудили. Я введу вас в курс дела, когда мы закончим.

Уиллер тихо засмеялся. Он сидел рядом с экономкой, служившей в Башне, госпожой Хемшоу, и поставщиком дворца Транделом.

– Хорошо, – буркнул Эшер, прислонившись к стене.

Дарран дал слово Транделу, и тот сообщил, что все необходимое для длительного путешествия уже доставлено во дворец. Продукты и другие припасы можно загружать в повозки. Выслушав поставщика, Дарран повернулся к экономке.

– Вы хотите еще что-нибудь добавить, госпожа Хемшоу?

Экономка встрепенулась, как потревоженная наседка.

– Я хотела бы напомнить, что его высочество до сих пор не отдал распоряжений по поводу своего гардероба. Пока он не определится, какую одежду возьмет с собой, я не смогу упаковать его багаж.

Дарран озабоченно засопел, его ноздри широко раздувались.

– Ясно, – сказал он и выразительно посмотрел на Эшера.

– Перестаньте буравить меня взглядом, – сказал Эшер. – Я не нянька принцу.

– Но ради пользы дела могли бы помочь ему собраться в дорогу, – сказал Дарран.

– Только и всего? Ну, хорошо, я ему помогу.

– В таком случае совещание окончено, – сказал Дарран. – Мне остается лишь сделать одно объявление. После долгого обсуждения и консультаций с его высочеством я принял решение взять Уиллера с собой в эту историческую поездку на побережье. Он будет нашим официальным летописцем и опишет все события, свидетелем которых явится сам. На Уиллера возлагается почетная обязанность вести дневник и фиксировать каждый момент торжественной процессии его высочества.

Уиллер взвизгнул от восторга, как девчонка.

– О, Дарран! Спасибо! Огромное спасибо тебе!

«Да уж, спасибо тебе, Гар, удружил!» – сердито думал Эшер, с кислой миной наблюдая за тем, как госпожа Хемшоу и Трандел поздравляют Уиллера. Он знал, что Дарран и его помощник превратят поездку из Дораны в Вествейлинг в самое нудное путешествие на свете.

* * *

На следующее утро Гар и его свита встали рано, на рассвете, и вышли во двор, чтобы подготовиться к отъезду. Их ждали четыре закрытые повозки и карета. Дарран обошел всех кучеров, осмотрел экипажи и отдал последние распоряжения. Увидев это, Эшер верхом объехал всю вереницу повозок и громко прокричал приказы, противоречащие распоряжениям Даррана.

Наблюдая за ними, Гар едва сдерживал улыбку. Во дворе суетились грузчики, конюхи, курьеры и лакеи. А вокруг собиралась толпа народа, желающего проводить принца в далекий путь. В парке уже собралось множество людей – обитателей дворца и городских жителей. Принцу было приятно такое внимание. Искренняя любовь народа согревала его душу.

Гар отправлялся в путь с тяжелым сердцем. Он боялся подвести отца, не справиться с его заданием, сделать что-нибудь не так, выставить себя дураком в глазах жителей побережья. Это огорчило бы короля, укрепило бы его во мнении, что сын ни на что не способен.

Королева, как всегда, прочитала мысли принца.

– Жаль, что эти поездки членов королевской семьи не вносят в календарь официальных мероприятий, – промолвила она. – Я знаю, что олкам, живущим на побережье, очень дорог их праздник. Но по каким-то причинам Тайный Совет постоянно устраняется от его проведения. Вот и на этот раз члены Тайного Совета не удосужились даже проводить тебя в путь. Знаешь, обычно когда твой отец отправлялся на побережье для проведения праздника Большого Улова, Конройд тоже не находил нужным проститься и помахать ему вслед. – Королева улыбнулась. – Надеюсь, ты не расстроился?

Они стояли на ступенях крыльца Башни, рассеянно наблюдая за царившей вокруг суетой и стараясь не выдать охватившее их чувство тревоги. Королеве с ее большим опытом придворной жизни лучше удавалось притворяться, скрывая волнение. Гар сильно нервничал.

Впрочем, принц считал, что тревога лучше страха и растерянности.

– Я ничуть не расстроился, – заявил он. – Дарран сразу же сообщил мне о том, как члены Тайного Совета относятся к поездкам на побережье. Поэтому у меня было время, чтобы справиться с разочарованием. Впрочем, в этом есть и положительный момент: если бы в проводах участвовали члены Тайного Совета, то вся церемония шла бы строго по протоколу и длилась бы в пять раз дольше. Знаешь, я даже рад, что они сейчас храпят в теплых постелях и не мешают нам.

Королева засмеялась.

– Жаль, конечно, что отец не смог лично проводить тебя и благословить перед дальней дорогой. Он рвался сделать это, но Дурм и Никс категорически запретили ему вставать с постели. Думаю, они правильно поступили.

Принц сжал руку матери.

– Хорошо, что отец не вышел сегодня во двор. Вчера мы все обсудили за ужином. Он потратил много сил на то, чтобы спуститься в столовую и побыть с нами за столом. Теперь их надо восстановить. Я доволен, что отец сейчас спокойно спит.

Дана поцеловала сына в щеку.

– Ты правильно рассуждаешь.

– Но я думал, что Фейн и Дурм выйдут проводить нас, – продолжал он.

Дана замялась и, чтобы скрыть свое смущение, поправила, опустив глаза, широкий вышитый рукав своего наряда.

– Она занята учебой, Гар, ты же знаешь. А Дурм не отходит от нее ни на шаг.

– Ты хотела сказать, что она ревнует отца ко мне, а Дурм, как обычно, оправдывает ее.

– О, Гар, мне так хотелось, чтобы ты забыл ту глупую историю с ожившей и расцветшей сухой веткой! Я понимаю, что Фейн вела себя некрасиво. Клянусь тебе, я строго отчитала ее за это…

– Ошибаешься, мама, та история не произвела на меня никакого впечатления.

Это было неправдой. Гар до сих пор переживал при воспоминании об инциденте, произошедшем на праздновании дня рождения короля. Почему он вел себя тогда, как слепец или круглый идиот? Почему позволил Фейн сыграть с ним злую шутку? Она его единственная сестра. Ему так хотелось любить ее…

Пальцы матери сжали его руку.

– Дорогой мой… – промолвила она, но тут раздался хруст гравия рядом с ними.

Обернувшись, они увидели подошедшего к крыльцу Даррана. На нем лица не было.

– Простите меня, ваше величество и ваше высочество, но я должен известить вас о большой неприятности…

– В чем дело, Дарран?

– Я нигде не могу найти Уиллера, – чуть не плача, сказал Дарран. – Я уже все обыскал, но он как сквозь землю провалился…

Гар нетерпеливо поднял руку, приказав секретарю замолчать.

– Эшер! – крикнул принц.

Эшер, дававший в это время наставления конюху, ударил пяткой Сигнета в бок, заставив его повернуться.

– Да, ваше высочество?

– Ты знаешь, где Уиллер?

– А разве я должен об этом знать? – Эшер кивнул в сторону Даррана. – Это в его компетенции!

Гар усмехнулся.

– На этот раз ты ошибаешься. Найди Уиллера, Эшер! Я приказываю.

Эшер, нахмурившись, поклонился в седле.

– Слушаюсь, ваше высочество.

Когда Эшер и Дарран удалились, Гар тяжело вздохнул.

– Дарран действует мне на нервы, и я не могу ничего поделать с этим, – признался он матери. – Если бы я не опасался рецидива болезни у отца, то нарушил бы его распоряжение и оставил Даррана во дворце.

Принц ожидал, что после этих слов мать одернет его, прочитает нотацию, но она вдруг схватила его под руку и увлекла в сторонку, к стене Башни, где их никто не мог слышать.

– Что случилось, мама? – всполошился Гар.

– Молчи и слушай меня, – сказала королева. – Ты постоянно шутишь, но, боюсь, я не смогу разделить твоего веселья.

– Что ты хочешь этим сказать? Тебе не понравилось слово «рецидив»? Оно встревожило тебя? Ты считаешь, что болезнь отца опасна? Но ведь Дурм и Никс утверждают…

– Я знаю, что они говорят, и верю, твой отец действительно идет на поправку. Но ситуация, мой дорогой, очень сложна, и поэтому мне не до шуток.

– Сложна?

– Да, Гар. Заклинание погоды можно сравнить с обоюдоострым мечом. Каждый раз, когда ты используешь его, тебе не уберечься от ран и порезов. Твой отец терял кровь капля за каплей на протяжении всего этого времени, начиная со своего первого заклинания дождя.

– Но, мама!

Гару хотелось остановить его, и если бы не люди вокруг, он прижал бы пальцы к ее губам. Принцу не хотелось слушать все это. Разговор о здоровье отца вызывал у него холодное отчаяние.

– Он сильно изменился, Гар, – продолжала королева, не обращая внимания на протест сына. – История с этим парнем из Бейсингдауна подкосила его. Ты представить себе не можешь, что творилось с королем. Он переживал, плакал во сне. Ему было тяжело оттого, что пришлось вынести смертный приговор этому мальчику.

– Я о многом догадывался, мама. Мне и самому пришлось нелегко. Я до сих пор вижу страшные сны.

– Твой отец устал, Гар, у него больное сердце. Он надорвался, и заклинание погоды дается ему с каждым восходом все тяжелее. Я умоляла его отойти от дел, но он не слушает меня. Борн говорит, что Фейн еще слишком молода… Он, конечно, прав, и все же… Мне кажется, ей нужно попрактиковаться, прежде чем она с полным правом займет трон и станет полновластной Заклинательницей Погоды. Ты понимаешь, о чем я говорю?

– Не совсем… – нахмурившись, сказал Гар.

В глазах королевы читалось выражение силы и решительности. Она понимала, что причиняет сыну боль, но чувствовала себя обязанной высказаться до конца.

– Я знаю, что ты обижен на Фейн, она нанесла тебе душевную рану. Но тем не менее ты должен смотреть правде в глаза: от твоей сестры скоро будет зависеть благополучие королевства. Не упрекай ее в том, что она не вышла проводить тебя сегодня. Чем упорнее Фейн будет заниматься, тем скорее она сможет взвалить на свои плечи обязанности Заклинательницы Погоды. А это значит, что Фейн освободит твоего отца от тяжелой работы. Он воспрянет духом, Гар, и к нему вернутся силы. По сравнению с этим твое уязвленное самолюбие – ничто!

Гару стало трудно дышать.

– Да, мама, ты права, мое самолюбие – ничто…

– Твоя сестра должна в полной мере освоить искусство заклинания погоды, только тогда из нее выйдет хороший маг. Я уверена, Фейн не допустит, чтобы Стена рухнула, и на нас обрушились ужасы, таящиеся по ту сторону гор.

Гар взял холодные руки матери и крепко сжал их.

– Шесть столетий назад наши предки во главе с Барлой бежали от тирана Моргана… или Морга, как его еще называют, – промолвил он. – Но тиран давно мертв, мама. Теперь его именем пугают лишь непослушных детей. Нам доподлинно неизвестно, что происходит по ту сторону Стены и действительно ли за ней таятся ужасы.

Дана вырвала руки, с упреком глядя на сына.

– Но мы не можем быть совершенно уверены, что нам ничего не угрожает, Гар! Кто знает, какое наследие оставил после себя такой могущественный маг, как Морган? Возможно, он создал династию тиранов под стать себе. Стена защищает нас от безжалостных расправ, жестоких пыток и убийств. Неужели ты думаешь, что твой отец стал бы столь самоотверженно защищать Стену, подвергая опасности собственное здоровье и жизнь, если бы сомневался в необходимости этого? Неужели ты думаешь, что я разрешила бы своей дочери пойти по его стопам, повторить его судьбу, если бы не видела в этом крайней необходимости?

Слова матери до слез растрогали принца.

– Ты права, мама, – дрожащим голосом промолвил он. – О, если бы я только мог помочь отцу!

Дана порывисто обняла сына и прижала его к своей груди.

– Прости меня, дорогой, – прошептала она. – У меня сердце разрывается на части. Мне не следовало заводить с тобой этот разговор.

– Не надо, мама, не относись ко мне, как к малому ребенку, я уже взрослый сильный мужчина. Когда вернусь, мы поговорим на эту тему и найдем способ помочь отцу сохранить силы. Обещаю тебе.

Из толпы народа, собравшегося, чтобы проводить принца в далекий путь, раздался смех. Дана выпустила сына из объятий и обернулась. Вскоре они увидели, что явилось причиной веселья.

Со стороны хозяйственных построек по направлению к Башне по усыпанной гравием дорожке шел Эшер. Он вел в поводу Сигнета, через седло которого был перекинут Уиллер. Его жирное тело трепыхалось и подрагивало, как желе, короткие толстые ножки бились в воздухе.

– Спусти меня на землю! – вопил он. – Кретин! Идиот! Варвар!

Эшер, не обращая внимания на его пронзительные крики, спокойно вел своего коня, держа его под уздцы. Остановив Сигнета у крыльца Башни, Эшер ухмыльнулся.

– Я нашел его, ваше высочество, – доложил он принцу и стащил Уиллера на землю.

– Вижу, – вздохнув, сказал Гар. – В чем дело, Уиллер? Где вы пропадали? Я жду объяснений.

Помощник секретаря, тяжело дыша, неуклюже поклонился. Его лицо было багровым от напряжения и пережитого позора, по лбу и щекам струился пот.

– В-ваше высочество, в-ваше величество, – запинаясь, промолвил Уиллер. – Это все он! Он во всем виноват!

Уиллер показал пальцем на Эшера.

Эшер выкатил глаза в притворном изумлении. Но тут к принцу и королеве подбежал Дарран, похожий на разгневанную курицу, бросившуюся на защиту цыпленка.

– Уиллер говорит правду, ваше высочество! Эшер с первого дня проявляет неуважение ко мне и моему помощнику. Он…

– Он запер меня в сарае, чтобы опозорить перед всеми! – забыв об учтивости и перебивая своего начальника, воскликнул Уиллер.

Эшер вздохнул со смиренным видом.

– Я этого не делал, – заявил он.

– Ладно, обсудим позже, – устало махнув рукой, сказал принц.

– Но, ваше высочество… – запищал Уиллер.

– Позже, я сказал! – отрезал Гар. – Пора отправляться в путь.

Уиллер с удрученным видом поклонился.

Гар снова повернулся к матери.

– Передай королю, что я не подведу его, – промолвил он. – Пусть поправляется. Он нужен стране.

– Да благословит тебя Барла, мой дорогой, – глядя в глаза сына, сказала Дана. – Помни, что родители полностью доверяют тебе и верят в твои силы.

Поцеловав Гара, она отступила от него. Несмотря на выражение спокойствия на ее лице, принц чувствовал, что мать сильно встревожена.

– Я вернусь через несколько недель, – пообещал Гар.

Подойдя к своей лошади, которую один из конюхов держал под уздцы, принц сел в седло.

– Не беспокойтесь, ваше величество, – с усмешкой промолвил Эшер, обращаясь к королеве, – я пригляжу за принцем. Будьте уверены, он не простудится и не занозит ногу.

– Я знаю, что вы позаботитесь о нем, – сказала Дана. – До свидания, Эшер.

– До свидания, ваше величество, – попрощался с ней Эшер и, сжав кулак, прижал его к сердцу.

Кавалькада тронулась в путь, за ней с грохотом покатились повозки. Народ провожал принца и его свиту громкими криками, пожеланиями счастливого пути.

– Ты взволнован? – спросил принц, скакавший рядом со своим помощником.

– Нет, – ответил Эшер, не поворачивая головы.

Его взгляд был прикован к толпе народа, провожавшего принца. Гар удивленно приподнял бровь.

– Нет? Разве не екает сердце при мысли о том, что ты скоро снова увидишь океан, по которому соскучился в долгой разлуке? По-моему, Эшер, ты безнадежен.

– Не знаю, – рассеянно пробормотал Эшер, шаря в толпе глазами.

Девушки бросали цветы всадникам. Эшер привычным жестом поймал розу с обрезанными шипами и заложил ее за ухо. Черноволосая красавица, бросившая цветок, покраснела и радостно засмеялась.

– Кто-то должен был прийти сюда, чтобы проводить тебя? – спросил принц.

Эшер резко повернул голову.

– Нет, – раздраженно буркнул он.

Больше он не разглядывал толпу. Его взгляд был устремлен вперед, на дорогу, которая вела из города.

* * *

Дафна раскладывала магические предметы в своей крохотной квартирке над книжной лавкой. Окно в маленькой гостиной, заваленной книгами, было открыто, и занавески колыхались от ветерка, в котором чувствовалось благоухание жасмина.

Дафна поставила на стол большую серебряную тарелку, наполненную до краев дождевой водой, три закупоренных стеклянных пузырька, веточку танала с сухим листочком. Это растение имело еще одно название, но его никто никогда не произносил вслух.

Дафна оторвала листочек и стала жевать его. Он был горьким на вкус, и рот наполнился слюной. Она долго жевала, не глотая. Если бы Дафна проглотила листочек, то впала бы в безумие. Наконец она выплюнула остатки растительной массы на тряпку, которую позже должна была сжечь, и, запрокинув голову и закрыв глаза, стала перекатывать во рту горькую слюну. Когда горечь почти впиталась, девушка выплюнула слюну на ту же тряпку.

В глазах потемнело, хотя на улице ярко светило солнце. Дафна взяла первый пузырек и вылила из него три капли ароматной жидкости в дождевую воду. Вода вспузырилась и окрасилась в кровавый цвет. Затем Дафна добавила в серебряную тарелку четыре капли из второго пузырька. Вода вскипела, и над ней поднялись струйки охристого пара. От тарелки пахнуло могильной землей.

Настала очередь третьего пузырька. Его содержимое обладало наиболее мощной силой. Дафна добавила всего лишь одну каплю, и вода сгустилась, словно кисель. Теперь от нее исходил неприятный кислый запах. Ноздри Дафны раздувались, как у лошади, почуявшей запах родного дома. Она улыбнулась.

Когда пар рассеялся, она увидела, что вода в тарелке стала черной. В ней отражались окружающие предметы. Дафна увидела свои горящие глаза в золотистом ореоле, бездонные и мудрые. Девушка распростерла ладонь над водой и громко произнесла имя того человека, чей образ она вызывала:

– Эшер!

Несколько мгновений черная вода оставалась без движенья. Дафна походила на кошку, подстерегавшую у норки мышь. Глубоко вздохнув, она ждала.

И вот наконец в воде вспыхнул свет, он прорезал мрак, словно яркий луч, падавший из другого мира. По поверхности воды пробежала рябь, и на ней возникли смутные образы, которые через несколько мгновений приобрели четкие очертания.

Дафна увидела Эшера, Гара и всю свиту. Они скакали по улицам города, приветствуя жителей, вышедших, чтобы проводить принца в дальний путь. Гар с улыбкой махал рукой, а Эшер был невесел, хотя и пытался это скрыть.

Дафна долго сидела над тарелкой, наблюдая за проводами принца. Сердце сжималось от боли. Она знала, что Эшера ждут страдания. Ему доведется пережить крушение заветной мечты. Вскоре после этого он вернется в столицу. Пророчество должно непременно исполниться.

Дафна в страхе и отчаянии погрузила руки в воду, и картина тут же исчезла. Вода снова стала обыкновенной. Голова раскалывалась от страшной боли. Она закрыла лицо мокрыми руками и расплакалась.