Текст книги "Музыка Лондона. История одной любви (полная версия) (СИ)"
Автор книги: Камилла Дюбо
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)
Апрель 1972.
Бетти.
Я жила воспоминаниями, мой мир рухнул, рухнул в тот день, потому что меня предали. Я жила, как в тумане, все эти дни, находясь, все время в своих мыслях и воспоминаниях. Я не могла ненавидеть его, я продолжала его любить, зная, что без него не смогу жить. Он открыл мне глаза, заставил подняться ввысь. Я многое для себя решила, многое поняла. Теперь я знала, как буду жить дальше, знала, что мне теперь делать дальше.
Меня предали, всадили нож в спину, тот человек, от которого я не ожидала этого. Был уже новый день без Фредди, и я знала, что ждет мне завтра. Знала, что мне дальше делать. Просто научиться жить без него, но это так сложно – научиться жить без него. Я стерла слезы и улыбнулась новому дню. Все будет хорошо, главное только верить!
Мне нужно было порвать все связи с ним, поэтому, когда пришло его письмо, и георгины в зелом бархате, я искала в себе силы, чтобы не растрогаться.
Бетти, любимая,
Милая моя девочка, я люблю тебя. Милая, моя любимая, прости меня. Я умоляю тебя, простить меня. Я умоляю тебя, позволь мне вернуться к тебе. Я погибну без тебя, я не смогу без тебя. Потеряюсь в этом мире без тебя. Ты моя путеводная звезда, ты моя мечта. Прошу не отвергай меня. Я согрешил, я очень виноват перед тобой. Я изменил тебе, но я люблю тебя. Бетти, я хочу быть с тобой, не рушь все наши мечты, я прошу тебя. Освети мой путь, сделай меня счастливым. Я все готов сделать, только не покидай меня. Не оставляй меня.
Твой любящий Фредди.
Я взяла бумагу и ручку. Нужно отсечь его от себя, пока мне не стало еще больнее.
Фредди,
Между нами все кончено. Если ты смог поверить МакОлле, то ты, так и не научился мне доверять. Если ты от своего недоверия ко мне, кидаешься в объятье первой встречной шлюхи, то нам с тобой не по пути. Ты все время подозревал меня в измене, и сам оказался мне не верен. Так, что не смей мне звонить, писать, и искать со мной встреч. Я рада, что не успела выскочить за тебя замуж. Если я была так нужна тебе, то надо было думать, когда ты трахался с той девицей. Я встречаюсь с другим, и он лучше тебя во всех отношениях.
Бетти Хомс.
Спустя три года я приняла предложение Грэга. Все получилось спонтанно, я никогда не нуждалась в чем-либо утешение и жалости, но почему-то Грэгу открылась. Я многое ему не рассказывала, просто боялась снимать покрова, боялась, что мои тайны станут мишенью для чужих насмешек. Доверившись Грэгу, я осознала, что все эти годы он любил меня. Вначале мной двигала месть, но я совсем не заметила, как в моем сердце затлели нежные огоньки, готовые перерасти в любовь. С Грэгом мне всегда было легко, я не боялась боли с ним, потому в моем сердце не было места для новой любви. Пусть это будет просто привязанность, благодарность, но такого сильного потрясения вновь мне не пережить.
– Я люблю тебя с первого взгляда, – ответил он, Грэг притянул меня к себе, мягко целуя локоны. В моей жизни снова появилась любовь, и, зная положение Грэга, Роберт не попытается разрушить и это чувство. А Фредди? Он живет в моем сердце, в его глубинах, в частичке моей души, я буду помнить его всегда… Но у всего есть свой конец, у всего есть свой предел.
– Я тоже люблю тебя, – но от этих слов у меня сжималось сердце, ради себя я должна была любить его, не заметив, как привычка любить Грэга стала частью моей жизни.
Фредди.
– Привет, – передо мной стояла Мери, она легко мне улыбнулась. После письма Бетти я был выпотрошен, мне нужно было забыть все то, что произошло со мной за последний месяц. Бетти была с другим, я стиснул кулак, почему я не могу быть с другой?
– Привет, – ответил я, мы не виделись с ней целый месяц.
– Пойдем в кино, – предложила она, потупив взгляд.
– Пойдем, – согласился я. Мне нужно было отвлечься от всего этого. Забыться хотя бы с Мери.
Я не помню, что бы за фильм, помню только, как моя рука сжимала узкую ладонь Мери, я гладил ее обнаженное колено, чувствуя, как она улыбается в темноте. Я вышел из кинотеатра другим, но все еще чувствовал пустоту. Она достала из сумки блокнот, записывая свой номер телефона.
– Позвони мне, – попросила она.
– Ладно, – пробормотал я, она чмокнула меня в уголок губ, – до скорых встреч.
Через три дня, когда я почти свыкнулся с мыслью, что в моей жизни Бетти нет, я позвонил Мери, пригласив ее на ужин в «Rainbow room». Она чуть-чуть опоздала, хотя я привык к этому. Мери скинула свое серое простенькое пальто, она была облачена в темно-зеленое короткое платье, обтягивающие ее, как перчатка. Я подал ей меню, улыбаясь ей.
– Что ты будешь? – спросил я.
– Стейк и овощи, и «наполеон», – я подозвал официанта, повторив ее заказ, заказав себе пасту с томатами и острым соусом, и мой любимый миндально-вишневый пирог, попросив принести нам красного полусладкого вина.
– Как твои дела? – она наклонила голову набок, смотря на меня с удивлением.
– Увидела тебя и все стало хорошо, – да, я нуждался именно в такой лести, – а как твои? Последний раз мы виделись при весьма странных обстоятельствах.
– Да, уж странных. У меня никого нет. Свобода, – я горько засмеялся, – а ты?
– Я не могу забыть тебя, – я заглянул в ее серые глаза, увидев в них правду.
– Мери, ты будешь встречаться со мной? – что мной двигало, я не знал, не знал, что подтолкнуло меня к этому.
– Да, – пролепетала Мери, – да.
– А вот и заказ, – воскликнул я.
Вот так и начался наш роман. Мы виделись почти каждый день, гуляя по Лондону, некогда принадлежащими нам с Бетти. Я выкинул ее из своей жизни, стирая ночами память о ней. Обнимая Мери, прижимая ее к себе ночью, я чувствовал, как прежняя печаль медленно отпускает меня. Мери спасла меня, вынула из озера негатива.
– Я люблю тебя, – прошептала она мне, целуя в губы, гладя мою обнаженную грудь.
– Я тоже люблю тебя, – мое сердце екнуло. Почему? Неужели, она так крепко пустила корни в моей крови, неужели, Бетти так прочно засела в моей голове? – Будь со мной, – попросил я, чтобы спастись.
– Конечно, буду, дурачок, – она коснулась моей щеке, – даже не сомневайся, я не оставлю тебя, и в радости, и в горе.
Мери.
Я понимала, что он достался мне с разбитым сердцем. Сблизившись с его друзьями, я пыталась выяснить хоть что-нибудь о его прошлом. Итак, они встречались три года, бешено любили друг друга, и почему-то расстались. Сам Фредди не любил говорить об этом ничего, он даже не удосужился мне рассказать о кольце, что он носил, не снимая. Эта девушка держала его сильней, чем я думала. Неужели, эта та девица, которая устроила ему грандиозный скандал. Он любил меня, я чувствовала это, но его прошлое тащило его на дно. Я должна была доказать ему, что жизнь идет своим чередом.
– О, Фредди, привет, – какой-то высокий парень пожал ему руку, – а где твоя очаровательная «жена», с которой ты пел?
– Мы расстались, – ответил он.
– Жаль, а то от вас просто искры летели. Значит, информация не лжет.
– Уже не летят. Познакомься это Мери Оттом, а это Антонио Серж, мой друг – Фредди представил меня, – моя девушка. Кстати, как там твоя Мери-Джейн?
– Она скоро переезжает ко мне, – ответил Антонио, – приходите к нам на ужин.
– Хорошо, придем, – произнес Фредди, – я тоже меняю адрес, буду жить с Мери.
– Чудесно, – Антонио кинул взгляд на меня, – будем ждать вас в четверг, – он пожал Фредди руку, и поцеловал мою ладонь.
– Кто он? – спросила я, приникая к Фредди.
– Мой друг, мы дружим уже семь лет, и потом Ан художник, – Фредди сжал мою руку.
– А Мери-Джейн, ты ее знаешь? – я поправила свой шарф.
– Знаю, она двоюродная сестра… – он сразу же осекся, – она сестра моей бывшей девушки.
– Бетти? – он кивнул мне, что же сделала эта Бетти, что он так страдает до сих. Что произошло между ними, что так мучает его?
Лето 1972.
Бетти.
Я ввалилась в квартиру Гарри. Сегодня я поругалась с отцом, он кричал, что ничего кроме музыки мне ничего не нужно. Я не хотела учиться дальше, не хотела ничего кроме музыки. По его мнению, меня испортил Фредди. Да, что он себе возомнил? Его всегда волновал лишь престиж, все остальное его не интересовало. Я поспешно вдела ноги в туфли, и ушла в ночь. Я зашла в паб, благодаря Фредди меня все знали там, впервые я напилась. Смеясь, я упала в его объятья. Гарри подхватил меня, я еле держалась на ногах.
– О, да, ты пьяна, дорогая, – протянул он, – и кто ж тебе дал выпить?
– Есть много добрых людей, милый, у Грэга папочка не потерпит меня ночью. Я ушла из дома, поругалась с отцом из-за чертовой учебы. Все равно я буду петь… О, я его ненавижу, – я снова смеялась, – он много обо мне не знает, святоша.
– Так, пойдем спать, – он затянул меня в холл.
– Я не хочу спать! – я топнула ногой, качаясь, идя в сторону гостиной.
Он стиснул меня в объятьях, припадая к губам. Пахло не только вином, но и грехом. Оторвавшись от моих губ, Гарри увидел что-то бесовское в моих глазах, он снова поцеловал меня, скидывая рывком мое белое пальто. Я слабо застонала, когда покачиваясь, он внес меня в спальню. Я опустилась перед ним на колени. Все было безумством, но никто не хотел отступать. Толкнув меня на кровать, он только смог задрать мою юбку, и заснул рядом со мной.
Я проснулась, не помня ничего, кроме того, как пришла сюда. Я посмотрела на брата.
– Как спала? – спросил он.
– Хорошо, у тебя есть что-нибудь…
– От похмелья, – закончил он за меня, – я хочу у тебя кое-что спросить, – я, молча, кивнула, – Между нами что-нибудь было?
– Не говори глупостей! – отмахнулась я, – Это невозможно.
– Ты ведь умеешь делать минет, – он подошел ко мне, не видя в моих глазах возмущения от его наглости, – чего ты молчишь?
– Не умею, – задыхаясь, ответила я.
– Да, а мне так не показалось. Ну, что ты молчишь, Бетти, а может, проверим, – он был в бешенстве, я не заметила, как он зло стягивал свои брюки, – Черт! – он отошел от меня, – Черт, Бетти, кто он, кто он, с кем ты трахаешься, который научил тебя такому?
– Не твоего ума дела! – он дал мне пощечину, впервые он поднял на меня руку.
– Я хочу тебе помочь, хочу избавить тебя от пагубности. Ведь мы переспали, ты это понимаешь? – я с ужасом посмотрела на него, – Не я же первым сделал это с тобой! Если это Грэг, то я убью его за это!
– Это не Грэг, – процедила я, – Это не он и я не шлюха. Я не позволю тебе меня оскорблять! Я любила его больше жизни и сделала это по любви!
– Что?! Да его надо посадить! – я резко встала, дала оплеуху Гарри и закрылась в ванной комнате, – Открой, черт возьми! – он барабанил в мою дверь. Я распахнула дверь, гневно смотря на него.
– Ты становишься им, моим отцом! Я любила его, а он меня! Да я спала с ним, да мне было четырнадцать! – кричала я.
– Черт, Бетти, мы же переспали! – я услышала в его голосе страх, когда вышла из ванны.
– Ничего не было, дальше того дело не зашло! – с уверенностью сказала я, откинув покрывало с постели.
– О, Бетти, – Гарри обнял меня, – я сожалею.
– Дорогой, я же шлюха для всех, это норма, – в моем голосе скользил смех, – я скоро уезжаю, сходим куда-нибудь вместе. Обещаю не заниматься с тобой французской любовью. Гарри, прости меня, но я была просто пьяна.
– Я тоже, – мы обнялись в знак примирения.
Я не хотела думать об этой ночи, просто не могла поверить, что могла такое свершить. Я падала вниз, и Грэг и спасал меня от бездны, он просто не знал это, не знал, что однажды я разобьюсь, однажды упавши с пьедестала любви, куда возвел меня Фредди.
***
Это лето стало последним, лето в Ирландии для меня и Анны. Один день все перечеркнул, все, то светлое и прекрасное, что было там. Я скучала по Грэгу, а у Анны в Лондоне остался богатый ухажер. Я любила Грэга, но переходить черту в наших отношениях не хотела, подождем еще годик, думала я. Мне нравилась эта невинность в наших отношениях, Анна же намеревалась женить на себе Ральфа Дройзона. Три лета подряд мы не приезжали сюда, Виктор настоял, что мне не обходима эта поездка, чтобы развеять окончательно призраки прошлой любви. М-Джейн с нами не было, она недавно переехала к Антонио, и наслаждалась прелестью самостоятельной жизни.
В тот день ничего не предвещало, я гуляла с Патриком. Он смотрел на меня, как-то странно и я испытывала ужас. Опять эти его приступы, но я сдержалась. Я остановила его, и захотела уйти в замок. Но Патрик удержал меня, он резко схватил меня за запястье, таща к дереву.
– Что ты делаешь, Патрик? – возмутилась я.
– Заткнись, хватит мне глазки строить, давай пора сделать, то, что ты хочешь, – я разглядела гнев в его глазах, что же случилось? Вчера он был таким милым, хотя я поняла, что взбесило его, вывел из себя мой рассказ о Грэге. Неужели он любит меня, или просто вожделеет, как Дэвид?
– Мне больно, – крикнула я, он развернул меня к себе спиной, прислоняя к стволу дерева, что-то впилось в кожу, – Нет, не делай этого, – я пыталась сопротивляться. Патрик рванул вверх юбку, я взвыла. Еще немного, и он получит все.
– Ну, что же ты! С ним ты спишь со своим Пэком!
– Ничего у меня с ним нет!
– Ой, не прикидывайся! – он толкнул меня на землю, – ты – английская сучка, получишь свое! – он накинулся на меня, я еще помнила, как сопротивляться.
Кто-то оттащил Патрика от меня. Я скатилась на траву и горько зарыдала, пока Джейк наносил удары другу. Меня всю лихорадило, второй раз понадобилось мое тело, мной хотели просто воспользоваться. Они долго дрались, пока я истошно не заорала:
– Ну, хватит! Хватит вам уже! – они разошлись.
Я смотрю в глаза Джейка, и понимаю, что если я еще на неделю останусь здесь, то забуду Грэга. Джейк… между нами должно было это случиться, просто по закону жанра. Но у меня есть Грэг, а у него есть Долли. Нет, я люблю его, как брата. Он мой лучший друг, я на подъеме чувств, придумываю глупости. Так не должно быть. Так не бывает. А Патрик? Никогда не думала, что так все выйдет, никогда не думала, что он окажется Дэвидом, что он захочет изнасиловать меня, а Джейку я многим обязана, но я должна его забыть, потому что ничего между нами не возможно. Как говорят, прощай. Я не буду больше грустить, рядом с Грэгом я все забуду, я все с ним забуду.
Это было мое последнее лето в Ирландии. Там меня больше ничто не держит.
Фредди.
– Мы подписали контракт! – я влетел в нашу с Мери квартиру, – пошли в ресторан!
– Что? – переспросила Мери, хлопая ресницами, – что случилось?
– Одевайся, по дороге в ресторан все расскажу, – радостно произнес я.
Она быстро оделась, я ничего не говорил, лишь только наблюдал за ней, внимательно следил за ее телодвижениями. Раньше бы я затащил свою девушку в постель, я бы вместе взмывали вверх, но сейчас я не хотел этого. Мери волновала меня, но не так музыка, ни так как… Даже думать о ней не хочу, все, что напоминает мне о ней, причиняет боль. Когда мне задавали вопросы о том, где наша певица, мне приходилось объяснять, что теперь мы сами по себе. К Мери я не испытывал бешеной страсти, такой, какая пожирала меня до этого. С ней было просто легко, просто спокойно и радостно.
Мы шли по улице, Мери стискивала мою руку. В моей жизни началось что-то меняться, наконец-то моя жизнь начала становиться другой. Мы смогли заключить контракт с «Ди Лэйн Ли», правда, на их условиях, условия для нас не были выгодными, но пытались бороться.
– Так что случилось? – спросила Мери, когда мы вошли в ресторан.
– Мы подписали контракт со звукозаписывающей студией, – ответил я, усаживая ее за стол.
– Я рада за тебя, – прошептала Мери, гладя мою ладонь, – очень рада.
– Но… все не так просто, – я перевел дыхание, – мы обязаны выступать для толстосумов, чтобы оплатить свое бесплатное пользование студией, – Мери замерла, это означало, что видеться с ней будем реже.
– Ничего, мы все переживем, – пролепетала она, – все это просто не важно. Главное, чтобы у тебя все получилось.
– Милая моя, – нам принесли наш ужин, – милая моя, конечно, все переживем.
На следующий день я поздно пришел после записи, за вечер мы почти ничего не сделали, больше время мы выясняли отношения. Домой я пришел в немного расстроенных отношениях, собираясь засесть за рояль, так как пришло решение нашего спора. Мери ждала меня с ужином, но есть я сильно не хотел. Она что-то прятала в спальне, только я не мог понять что.
– Фредди, я кое-что сделала, – начала она. Я прошел мимо нее, открывая дверь спальни, – я…
– Это кошка? – спросил я, беря на руки сиамского котенка, – где ты ее нашла?
– Подруга отдала, она уезжает в Кент, и не сможет ее перевезти, – Мери подошла ко мне.
– Тиффани, – я погладил котенка.
– Тиффани? – с непониманием спросила она.
– Да, Тиффани, как дорогие украшения, – пояснил я.
Ночью после того, как мы с Мери занялись любовью, кошка прижалась к ней, а я сел за рояль. Прежде у меня не было желание играть по ночам, я делал только с Ней. Я сел за рояль, не заметив, как Мери проснулась. Откуда я мог знать, что моя игра на рояле мешает ей спать. Ведь Бетти это не мешало, она продолжала спать, не смотря на то, что у нее был чуткий сон. Я часто подстраивался под нее, а теперь Мери подстраивалась под меня. Все зависело не от женских желаний, а моих. Ох, Она бы закатила мне скандал, как же мне не хватало битья посуды, нашей остроты, моей чертовой ревности, которая бы добавляла перцу в любовь. Но с Мери мне было спокойно, просто хорошо. И я был благодарен ей за это. За тишину. Покой. Так я мог залатать свое сердце.
Ноябрь 1972.
Фредди.
Публика, как всегда принимала нас тепло. Я чувствовал восторг, наслаждение, адреналин быстро несся по крови, ударяя током каждый член. Мери сидела рядом со сценой, в ее глазах читался восторг, но я не видел того дикого возбуждения, который читал в глазах… Опять. Я опять думаю о ней. Музыка прекратилась, волшебство отступило, мы ушли со сцены, заказывая себе выпить. Мери приникла ко мне, я обнял ее.
– Ребята, – к нам подошел наш знакомый Люк Роу, он тоже был музыкантом, – где ваша нимфа? Которая целовалась с Фредди на сцене?
– Нимфа уплыла, – ответил Роджер, – переманили нашу нимфу.
– Переманили? – переспросил Люк, – кто?
– А черт знает, собралась и ушла, – нашелся Джо.
– А голосок был что надо.
– Слушай, она уже не поет с нами полгода, пора забыть, – отрезал Брайан.
– Она врезается в память, – заметил Люк, – ладно всего вам хорошего.
– Фредди, – Антонио помахал нам издалека, – дружище.
– Привет, – сказала Мери-Джейн, эта львица всегда меня восхищала, но с Мери они явно не ладили, – как дела? Мне вина, – кинула она Антонио.
– Отлично, – Брайан сел к ней поближе, – а твои, говорят, ты теперь журналист.
– Угу, – Джо передал ей вино, – честно мне не очень понравилось в Лос-Анджелесе. Там, конечно, вечеринки круче, но слишком все развратно. Нравы хуже наших. Кстати, Анна вышла замуж.
– И за кого? – задал вопрос я.
– За Дройзона, – М-Джейн грустно рассмеялась, – вернее, за его кошелек. А, Дженни ушла от мужа.
– Я видел ее, – вставил Брайан, – она спрашивала у меня, почему все мужики сволочи.
– О, ну, нашла, кого спрашивать! У бабника! – Роджер громко засмеялась, – наш астроном считает звезды, как и баб.
– Это все сплетни? – М-Джейн посмотрела на меня с укором.
– Вроде, да, – Мери сжала мою руку, – а как ваши дела, Мери?
– У меня есть Фредди большего не надо, – Мери прижалась ко мне, отпивая сока. Мери-Джейн пила алкоголь, а Мери же нет.
– У меня есть Антонио, но мне нужно больше, – парировала М-Джейн. Антонио закурил.
– Ну, да устраивать мне итальянскую семью, – добавил Антонио, – с битьем посуды, и выносом моего мозга.
– Ну, правильно, ты же испанец, а она черт знает кто, – Роджер хитро улыбнулся, – пардон, милая леди.
– А по фиг, – отмахнулась М-Джейн, – мне плевать на такие условности.
– Как Джош и Юля? – поинтересовался я.
– Ну, как, Джош получил свое наследство, в следующем году вложит его в ребят, – Брайан подлил вина М-Джейн, – так что все просто супер.
– Юля вроде шьет, – вспомнил Джо.
– И Катрин тоже, – М-Джейн положила ладонь на плечо Антонио.
– Кстати, ты можешь нам организовать встречу, – предложил я, – а, то на сцене мы выглядим как старые бляди, – я думал, она смутиться моего крепко словца, но М-Джейн была невозмутима.
– Могу, только это не бесплатно.
– Ну, конечно, а, то мы совсем дурочки, – подшутил Роджер, – четыре глупые курицы.
– М-Джейн, – Антонио посмотрел на часы, – хочешь, оставайся, мне пора, завтра должна прийти натурщица.
– Да-да, пойдем, – она поцеловала нас в щеки, вежливо попрощалась с Мери, и ушла вместе с Антонио.
– Обожаю ее, – простонал Брайан, – она умничка, сделала из дурня Ана человека.
– Еще не сделала, – возразил Джо.
– Сделает, – вторил Брайану Роджер.
Мы с Мери вернулись к себе поздно. Я устало упал на кровать, но она, похоже, не хотела спать. Я заметил ее недовольство, не понимая, чем оно вызвано. Моя бывшая пассия давно бы мне устроила скандал, но моя милая Мери, не могла себя так вести. Я притянул ее к себе.
– В чем дело, милая?
– Она мне не нравиться, – прошептала она.
– Кто?
– М-Джейн, – услышал я.
– Почему, она умная, милая девушка, – я поцеловал ее за ухом.
– Не поэтому, Фредди, она сестра той девушки. Я знаю, что тебе больно, ты не можешь говорить о ней, как и все. Что она такого тебе сделала, что тебе так больно, – я оттолкнул ее от себя.
– Черт, Мери! Я не хочу о ней говорить. Она ничего не сделала мне! Она бросила меня! Я любил ее, любил семь лет! Я стремился к ней, а она бросила меня! Знаешь почему? Она бросила меня, потому что я ей изменил! Потому что она застукала меня с тобой! – мне стало легче, когда я все это сказал. Я берег ее чувства, не хотел, чтобы она испытывала чувство вины, не хотел, чтобы она думала, будто она причина моего нынешнего состояния.
– Фредди, – она испугано посмотрела на меня.
– Я не хотел тебе говорить. Прости, вырвалось, – Мери обняла меня.
– Успокойся, я рядом.
«Моя новая жизнь началась, когда я встретил тебя, – Бетти тогда была со мной, – я люблю тебя. Не покидай меня.
Никогда, – тихо сказала она, – слышишь, никогда». «Мы связаны, я чувствую это». Черт, как же больно. Мери, девочка, хоть ты рядом со мной.
Февраль 1973.
Мери.
– Фредди, ты спишь? – я приподнялась на локте, ощущая, что он не спит, или не может заснуть.
– Нет, милая моя. Слушаю ночь и твое дыхание, – я поцеловала его предплечье.
– Глупенький, – он погладил мои скулы.
– Следует добавить, счастливый, – как же я была рада, он больше не вспоминал о ней, больше не думал о ней.
– Почему ты любишь меня? – я улыбнулась в темноте.
– Мне казалось, любят не за что-то, – он сжал мою грудь, – милая моя, я просто так люблю тебя.
– Жаль, что я не могу помочь тебе в музыке, – его руки скользнули ниже.
– И не надо, дорогая моя. У нее своя группа, думаю, если бы мы были в разъездах, все равно разбежались, – я поняла, что он имел в виду ее, эту Бетти, которая причинила ему столько боли. Ведь почему-то он изменил ей?
– Почему я, а не она? – Фредди положил голову ко мне на живот.
– Не знаю, ты моя обитель, мой покой, мои весы, – я запустила пальцы в его волосы.
– Ты утешаешь меня, – горько прошептала я, ощущая его пальцы на теле.
– Нет, я говорю, это серьезно.
– Я люблю тебя.
– Я тоже люблю тебя.
– Сильно?
– Да, очень сильно, милая моя, – и я заснула, убаюканная его руками и губами.
Май 1973.
Бетти.
Спустившись со сцены, и войдя в гримерную, я знала, что у меня есть в запасе двадцать минут, чтобы передохнуть. Я села у зеркала, смотря на свое отражение. Ну, вот пару недель и мы окончим школу, хоть бы у Джоша все бы получилось, у него умерла бабушка, и он получал наследство. Я подправила макияж, а еще меня беспокоил Грэг, наша жизнь с Грэгом. Он хотел большего от меня, а я не могла все рассказать ему, про Фредди, не хотела ранить его самолюбие. После окончания лицея мы собирались поехать на неделю в Брайтон, а потом съедут мои родители вместе с Алисой, переедут в Кленовую Рощу, которую отец строил последние годы, а дальше в двадцать один год я получу все права на Гарден-Дейлиас. Может все же стоит сдаться Грэгу, я люблю его, он любит меня, он даже слухи по школе не позволяет разносить про нас, я вспомнила, как недавно он ударил одного ученика, младше их годом за то, что он назвал меня – шлюхой.
Сегодня был наш последний концерт в лицеи, и я блистала, музыка лилась, как ручеек. Столько новых песен, и все я писала о нас, нас с Фредди. Прошел год, а мне казалось целая вечность. У него была девушка, та пигалица, с которой он мне изменил. А, я даже не смела, перечеркнуть невинность в наших с Грэгом отношениях. Я могла заниматься любовью только с Фредди. Грэг носил меня на руках, он делал все для меня, надеясь, что это навсегда. Только иногда я понимала, что это от моего отчаяния.
Почему Его нет рядом со мной сегодня?
Фредди.
Бетти не знала, что в этот важный для нее день я находился в зале, правда со своей девушкой Мери. Виктору удалось уговорить меня прийти, и я был удивлен от самого начала концерта и до последней минуты. Бетти пела и свои песни и чужие, на фоне других исполнителей она выделялась, как яркая звезда. Ее красивые платья, ее грустные стихи, выражали всю ее сущность. Оказалось, как она страдала по мне, оказалось, что она до сих пор думает обо мне, эта мысль поселилась во мне, когда объявили песню, к которой я написал музыку, и назвали меня автором. Я ощущал, что все эти строчки, звуки она дарила мне, даже не зная, что в этот самый миг я здесь. Дуэт с ее Грэгом получился каким-то слишком эмоциональным, слишком грустным, эта песня любви была больше песней о расставание и боли. Она была великолепна во всем, будь-то это восточный танец, будет страстное танго, и я видел, как Мери волнуется, ерзает в кресле, смотря, как я внимательно слежу за каждым вздохом своей бывшей любовницы.
Я вздрогнул, когда услышал первые строчки последней песни, она была о нас, о нашей любви, и Бетти одновременно прощалась со мной, и одновременно хотела быть со мной. Она, упав в объятья Грэга, ушла со сцены.
Неужели в ее сердце живет все еще любовь ко мне?
Бетти.
Я заметила, как повернулась ручка, я не имела привычки закрывать двери, потому что кому-нибудь что-нибудь понадобится. Вошел Майкл МакОлла, он положил на стол ко всем цветам букет роз. Я увидела его хищный взгляд, мелькнувший в его темных глазах, он был похож на своего младшего брата, только его внешность была более грубая. Дэвида я давно не видела, говорили, что он был менеджером, сколотил себе состояние, и вкладывает сейчас его в звезд.
– Зачем вы пришли? – спросила я, стараясь унять дрожь.
– Поздравить с последним концертом, – он зловеще улыбнулся.
– Поздравили!? А теперь уходите! – я дернула ручку, и пришла в ужас, он закрыл дверь, – Что вам от меня нужно?
– Тоже, что и всем, – мне стало дурно.
Он развернул меня к себе спиной, быстро подводя к столу. Майкл надавил между лапоток, и я грудью легла на стол. Я пыталась, пыталась сопротивляться, но в третий раз, похоже, Бог меня не спасет. Он уже задирал мне юбку оливково платья, стягивал трусики, а я даже не могла плакать.
– Прошу, не надо, – тихо взмолилась я. Он спустил свои брюки, и вторгся в меня. Я тихо застонала от этого вторжения. Я никогда не забуду этих мерзких рук на своих бедрах, не забуду этого дыхание у себя над щекой, требовательных движений внутри себя, не забуду это мерзкое ощущение. Он стонал, изливаясь в меня, и я только просила, лишь бы он ушел поскорей, лишь бы я осталась одна. Он отошел от меня, и я сползла на пол, я не могла плакать, я не могла показать ему свою слабость, я просто смотрела в одну точку, заметя, что у меня болят ладони, потому что ногти впивались в них. Как же я ненавидела себя и его за это все.
– Я так и знал, что ты шлюха, всегда знал. Скажешь кому-нибудь, то мы с Дэвидом прикончим твою карьеру, сразу на корню. Будь паинькой, – он потрепал меня по щеке, и ушел.
В строго свое время я вышла на сцену, спела сорвав овации, но никто, никто не увидел моих слез, потому что никто не должен знать, как мне больно на самом деле. Я не позволю ему и кому-либо другому испортить мою жизнь.
***
Это был вечер, когда в моем доме не было ни души. После того дня прошло три недели, мы с Грэгом скоро получали дипломы. Он играл на рояле, а я как всегда стояла рядом с ним. И когда он поднял на меня свои серые затуманенные глаза страстью, я поняла, чего он хочет. Грэг прильнул губами к моей шее и крепко сжал в объятьях. Он унес меня в спальню, аккуратно положил на кровать и стал покрывать всю поцелуями. Я не заметила, как он меня раздел, потом я увидела его обнаженным в лунном свете. Грэг ласкал мое тело, изучая каждый изгиб, под его пальцами я трепетала и пробегала легкая дрожь по коже. Я закрыла глаза, пытаясь бороться со страхом, и чтобы он не передавался ему. Я, то вырывалась, то снова приникала к его широкой груди покрытой волосами. Все казалось сказкой и, то новое чувство, открывавшие меня с новой стороны, пьянило. Я ни о чем не думала и отдавалась его объятьям с каждой минутой с новой силой. Я знала, как доставить ему удовольствие, и боялась назвать Грэга именем Фредди. В бездонных глазах, цвета весенней травы, светились звезды, и туман страсти заволакивал их.
Я забыла, то, что вытворял со мной Фредди, забыла то ошеломительное ощущение, тот трепет, что он мне передавал от себя. Грэг был на седьмом небе от счастья. Мы были возлюбленными, которые еще не познали науку любви и страсти. Он поддавался лишь природным инстинктам, при этом, боясь, что сможет навредить мне, но я не замечала эту неопытность и страсть затягивала в свои сети. И вот наступил момент, когда я стала его. Я лишь открыла глаза и увидела боль на его лице:
– Бетти, кто он? – нет, я не могла сказать про Фредди, и, рыдая, рассказала про Майкла, сказав, как больно мне было тогда. Так я солгала впервые ему, и боюсь, это будет моя не первая ложь.
– Все, теперь я твоя навсегда! Ты властелин моего сердца.
– И я твой навеки, – ответил он мне, когда мы разговаривали о любви, то чаще всего мы игнорировали свой родной язык. Французский это язык любви, – обещай, что ты мне не изменишь!
– Обещаю, любовь моя.
– А если изменишь, я убью тебя.
– Нет ничего прекрасней, чем умереть от твоей руки…
Но почему я чувствовала горечь в нашей любви? Я не ощущала триумфа, хотя мне было хорошо с ним, так же, как когда-то с Фредди. Я думала, что забыла его, но что-то по-прежнему держало меня, сильно связывало с ним, хотя я очень редко вспоминала о нем в последний год.
Июнь 1973.
Фредди.
Наши дела шли не очень хорошо. Мы перешли с «Ди Лэйн Ли» на «Trident», нас заметил их менеджер Ник Нильсон, переманив на другую студию. Но все оказалось не так просто, нам платили жалкие шестьдесят фунтов, разрешали пользоваться студией поздно вечером, или же рано утром. Конечно же, альбом мы почти закончили, но жить на эти гроши мы не могли. Мы разрывались между студией, концертами и лавкой, которую, если честно давно бы надо было продать. Но мы все тянули, и поэтому поводу часто ругались.
