Текст книги "Музыка Лондона. История одной любви (полная версия) (СИ)"
Автор книги: Камилла Дюбо
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)
Милый Фредди.
Я знаю, ты сочтешь глупостью, но мне проще доверить свои мысли бумаге, чем телефону. Я помню ту нашу ночь, и жаль, что ты не хочешь, чтобы я к тебе приехала. Знаю, мы ничего друг другу не обещали, но все же та ночь много для меня значила. Пиши мне, я буду ждать.
Твоя Кэти.
Таких писем было много. Дат на них не стояло.
Фредди любимый мой.
Ты счастлив с ней, наверное, но за эти три года я соскучилась по тебе, я думала, что забуду, но не смогла. Меня бросает в жар от воспоминания о твоих поцелуях. Хочу, чтобы ты меня сжал в своих объятьях, и поцеловал, так как ты умеешь.
Твоя навеки Кэти.
Я пришла в ярость. Эта дрянь все еще пишет ему, и он стал ей отвечать. Он писал, что помнил все. Слезы покатились по щекам на бумагу, оставляя разводы. Мне стало не по себе, как я этого не видела, как не замечала все это. Обида душила меня. Я смахнула все со стола, разбросав письма. Все в этот миг слилось во мне. Словно что-то умерло во мне. Все эти месяцы я предпочитала быть в себе, чем со всеми, и не заметила как, что-то главное в жизни уходит от меня. Какая же я слепа и глупа. Мэри была права насчет него, все произошло, как она предсказала. Сердце мучительно сжалось, и в этот момент возродилась та Бетти: сильная и решительная. Хватит прятаться, нужно что-то делать. Я не могу быть с человеком, который не может держать застегнутой молнию брюк. Я должна помучить его, заставить задуматься и ударить первой.
На стук прибежали Адель и Рита.
– Мисс Бетти, что-то случилось? – спросила Адель.
– Да, мы уезжаем, – сказала я, – Рита запри Глорию, чтобы она нам не помешала, а мы с Адель быстро соберем вещи.
– Это побег? – поинтересовалась Рита.
– Да, мои дорогие, поэтому нужно запереть Гло, чтобы у нее не хватило ума все рассказать моему любимому.
Рита заперла ни в чем неподозревающую Глорию в их спальне, и побежала помогать мне собираться. Через час мы ехали в аэропорт. Рэй и Элен восприняли это все как увлекательную поездку, Бэсс и Али мирно спали в люльке, а у Риты и Адель застыл немой вопрос на губах. Куда мы едем? Я и сама не знала, хотелось убежать. Конечно, он будет искать, и записка ничего не решит, но так будет лучше. Нужно расстоянье.
– Куда вам билеты? – спросили меня.
– Ближайший рейс в Мюнхен есть?
– Нет, только утром.
– А в Монтре?
– Тоже нет.
– Черт, – я посмотрела на табло, самым подходящим и ближайшим рейсом был Антрим, – Тогда Антрим.
Фредди.
Домой я приехал глубоко ночью. В доме свет не горел нигде. Конечно, Бетти спала, и вряд ли ждала. Я вошел в дом, включая свет в гостиной, налил себе виски, и разбил стакан. В комнате, где жила прислуга, кто-то забарабанил в дверь.
– Выпустите меня отсюда, мистер Менори, – я нашел ключ на рояле, и отворил дверь.
– Глория, что случилось? Воры?
– Нет, эти проказницы заперли меня.
– Кто?
– Адель и Рита, они куда-то все уехали, и мисс Бетти.
– Уехала? – вспылил я, на журнальном столике лежала записка от Бетти. Я вчитался в ее витиеватый почерк.
Фредди,
Так больше не может продолжаться. Я ухожу от тебя, не старайся найти меня.
Бетти.
– Что значит, ушла от меня? Что здесь вообще, черт возьми, произошло?
– Я сама не знаю, мистер Менори, похоже, они и детей забрали.
Я вбежал в детскую, где не было никого, во всех комнатах беспорядок свидетельствовал о быстрых сборах. Что на самом деле произошло? В кабинете на полу лежала моя шкатулка, с расколотой крышкой, письма были везде. Вот в чем дело, она приревновала меня. К этой фифе, с которой я имел глупость изменить Мери восемь лет тому назад. Я выкинул эту Кэти из своей жизни, но она не хотела этого делать. Бетти наконец-то проснулась, вышла из своей скорлупы, и тут же пришла в ярость. Но где ее искать?
Мой взгляд упал на открывшуюся тайную полочку, где стояли ровным рядом книжки в кожаных переплетах. Я вытащил первую из ряда. Это были дневники Бетти, она начала писать их с восьми лет. Она описывала свои проделки, друзей, учебу, наше знакомство. Потом девочка превратилась в подростка. Я понимал, что нельзя читать.
Лето 1972.
… Я смотрю в его глаза и понимаю, что если я еще на неделю останусь здесь, то забуду Грэга. Джейк… между нами должно было это случиться, просто по закону жанра. Но у меня есть Грэг, а него есть Долли. Нет, я люблю его, как брата. Он мой лучший друг, я на подъеме чувств придумываю глупости. Так не должно быть. Так не бывает. Это было мое последнее лето в Ирландии. Там меня больше ничто не держит.
Были выдраны страницы, и вставлен маленький конверт. В нем был пепел, а на конверте странная запись: «Я сжигаю страницы, как свою память об этом дне, я забываю 25 августа 1972 года». Что все это значило, что еще скрывало ее прошлое, и кто это таинственный Джейк?
Я позвонил Анне и спросил, не знаю ли я Джейка, она ответила, что нет. На следующий день я стал обзванивать всех общих друзей, но нигде ее не было, да и никто не врал. Я сломал голову. Бетти не было ни в Аллен-Холле, ни в Монтре. Ни у родственников, ни у родителей. Она словно пропала, словно сквозь землю провалилась. Я терялся в догадках. В этот раз она ничего не сказала, даже Анне о своем решение. Мы искали ее три дня, на третий день я пришел к выводу, что она сбежала в Мюнхен к своему бывшему любовнику. Я ревновал ее, не зная даже что подумать. Куда могли уехать три одинокие женщины с четырьмя детьми. И одно мое предположение было страшнее другого. Решение пришло само, я поеду за ней в Мюнхен. Сначала я устрою ей хорошую взбучку, а потом убью ее, и этого Криса Эмберга. Не позволю держать себя в дураках, тем боле если она снова связалась со своим миллионером-извращенцем, то я не буду умолять вернуться ее, заберу детей, пусть живет, как знает.
Бетти.
Почему Антрим? – спрашивала я себя уже в сотый раз. Так почему, я выбрала Антрим? Это было место, где я уже не была одиннадцать лет. Именно столько я игнорировала, то, что это родина моих предков. Сколько я еще буду таить злобу? Нужно время, все время я говорила себе. И вот я еду в Антрим. Какая жестокая ирония судьбы! Убежать от Фредди, чтобы вспомнить прошлое, которое я предпочла забыть, потому что оно перечеркнуло все, то светлое и радостное, что связывало с этим местом когда-то. Там были друзья, в той жизни все было по-другому. Один день поставил точку в эпопеи Бетти и Ирландия. Я закрыла глаза, мучительно вздохнув. Всю жизнь я боялась смотреть в прошлое, которое было окрашено в мрачные цвета. Виктор считал, что я забыла, откуда я. Но я не забыла, я забыла тот день. Еще одиннадцать лет тому назад нас почти каждое лето отправляли в Ирландию. Потом Гарри вырос и перестал там бывать, а после того дня и я с Анной. Ах, Ирландия сладкое воспоминание о детстве. Детские шалости и первые детские влюбленности, первые поцелуи – это не стереть из памяти. Там Анна впервые влюбилась, там я впервые поцеловалась со своим кузеном, и там я начала ненавидеть Дэвида МакОллу. Там мы учились любить, там учились сострадать, и там научились ненавидеть настоящих друзей.
Патрик быстро стал вдовцом, его жена умерла при родах, оставив его одного с сыном – Грейхемом. Он никогда не любил Уитни, он сделал ее своей женой назло мне. Шарлотта, выйдя замуж, уехала в Брюссель. В этой семье не принято было поддерживать отношения с дочерьми, чего не скажешь о семье Виктора. Он научил быть нас дружными, и не важно, какая фамилия и какое родство. Шарлотта писала, приезжала иногда в Ирландию, но не более того. Оливер, казался спокойным, но у него была болезнь его прадеда, склонность менять женщин. В апреле Луиза стала женой помощника Фрэнка (племянник Виктора). Все сыновья Руфуса работали на заводе, помогая Руфусу в процветание семейного бизнеса. А семья Виктора укрепляла свой род своими делами.
Руфус встретил меня тепло. Я заняла лучшее покои, Рэй был просто в восторге от замка. Элен вместе с Рэем носилась по дому и саду, а Адель и Рита старались не терять бдительность. Бэсс и Али были то со мной, то с няньками. Три дня я просто свыкалась с мыслью, что сейчас она буду жить здесь. Через три дня я поняла, что пора показаться остальной родне. В меня встретили хорошо, но что-то скользило в их жестах и словах. Наверное, холодность и высокомерие. Ужин происходил строго по этикету. Я со своей бунтарской натурой, терпеть не могла всю эту учтивость. Чего я ожидала? Прошло столько лет, и я уже не та Бетти. С Патриком я пока не встречалась, его я старательно избегала. Слишком много произошло между нами. Была и радость, была и боль. Мы плохо расстались, и не хотелось встречаться и все вспоминать вновь.
***
На следующий день я собралась на озеро. Утром на скорую руку позавтракав, я запрягала самую быструю лошадь и отправилась на озеро. Погода была просто великолепная. Июньское солнце благодарно одаривало теплом, все просто купалось в этих волнах нежности. Ветерок обдувал, приподнимая от земли полевую траву, полегшую от сильного дождя накануне. Как странно, но она еще помнит дорогу к озеру. Я доехала быстро, успевая срывать цветы жасмина по дороге. Оставив лошадь, есть мягкую травку. Я села на песке рядом с кромкой воды. Вода тихо плескалась. Летали, как вертолеты, стрекозы. Квакали лягушки, и парили птицы.
Я услышала топот копыт, и вынырнула из омута своих мыслей, как из вод темного озера. Я оглянулась, приближался Патрик. Он соскочил с лошади, и одним прыжком достиг меня. Его лицо пылало яростью. Он рывком поднял меня за плечи с песка, с гневом смотря в глаза. Его пальцы болезненно впились в мышцы.
– Не пытайся запудрить мозги моей сестре своей философией шлюхи, – прорычал он.
– Уж больно она мне нужна, деревенская простушка, – я истерически засмеялась.
– Ты – та еще дрянь, как еще земля таких носит!
– Да, что ты понимаешь вообще в жизни. Я леди Хомс, и в отличие от Луизы, я сохранила титул!
– Леди!? Ха! Не смеши меня!
– Отпусти меня, – я стала вырываться, но он крепко меня держал. Его губы сомкнулись вокруг моих губ, я толкала его в грудь руками. Я вырвалась, и дала ему тяжелую пощечину, – Черт возьми, я несвободна. И он уж получше тебя целуется.
– Еще раз я вижу тебя с моей сестрой, я сделаю, то, что не успел сделать много лет тому назад, – у меня комок к горлу подступил. Я отвязала лошадь, и быстро вскочила на нее. Я уже не слышала его проклятья. Скорее! Быстрее! Это единственное, что было у меня в голове. Быстрее укрыться от него. Скорее спрятаться.
Фредди.
Прежде чем, уехать в Мюнхен, я пришел к Анне. Я курил в кресле, а она курила рядом со мной в открытое окно. Ей не хотелось вообще говорить со мной о прошлом Бетти, но я вынудил ее. Хотя я должен был понимать, что со своими деньгами Бетти могла снять домик на каком-нибудь острове и жить в тишине. Тем, более в конце августа она должна вернуться, просто обязана. Я достал еще одну сигарету, и Анна зажгла ее.
– Так, что насчет Криса Эмберга? – спросил я у нее.
– Что именно? – уточнила она.
– Где он находиться сейчас? – я бросил на нее косой взгляд.
– В Мюнхене, – процедила она сквозь зубы.
– В чем дело?
– Хватит ее ревновать к прошлому, ты уже три недели ищешь ее, но все тщетно? А знаешь почему? Она не хочет тебя видеть! Бетти не настолько глупа, чтобы бежать к Крису, – она потушила сигарету.
– Тогда где она?
– Я не знаю, если ты считаешь нужным ехать в Мюнхен – езжай, – я направился к двери.
– Кто такой Джейк?
– Наш общий друг, он давно в прошлом, – ответила Анна, и я скрылся за дверью.
***
Я все-таки приехал в Мюнхен. Первым же местом, что я посетил, стал кабинет Криса. Я прошел в него, ожидая хозяина, я огляделся, и перед глазами всплыла сцена, которую я пытался забыть много лет. Это был май 1974 года, мы собирались праздновать первое выздоровление Брайана. Для того мы выбрали клуб Криса. В тот день я с Джо пришли договариваться, я пошел в кабинет, а Джо смотреть зал. В приоткрытую дверь я увидел хозяина и женщину со спины в бархатном платье. Наверное, это была его секретарша.
– Я так давно тебя не видел, я просто сгораю, – доносился голос мужчины.
– А твои девки, что тебя не радуют?
– Ты же знаешь, они холодные, как лед.
– А кто я?
– Огонь, страсть, пламя, – женщина обернулась, и я узнал ее. Это была моя Бетти. Она кинулась в объятья мужчины, страстно касаясь губами его рта. Она выгнулась, как кошка и замурлыкала. Крис посадил ее на стол, протискиваясь между ее ног. Она, смеясь, возвращая ему сладкие поцелуи. Все что происходило между ними, было похоже на безумие. Бетти несколько не стыдилась того что делала. Он жадно целовал, а она тихо стонала. Я видел, как дрожали ее веки, как она закусывала нижнюю губу, от каждого его нового движения.
– Крис, – вырывалось из ее груди, – да еще, ну, же!
Он лишь, тяжело дыша, овладевал ее телом, а может и душой, от чего она дрожала вся. После всего она оправила одежду, и выпорхнула из кабинета, крикнув ему, что будет ждать его на их месте. Мне в тот момент захотелось зайти и убить их обоих, но почему-то я предпочел наблюдать за ними, как пацан, подсматривающий за старшим братом и его девушкой.
– Здравствуйте, – вошел Крис, – вы насчет зала?
– Нет, я по личному делу. Где Бетти? – спросил я напрямик.
– Наверное, в Лондоне, а что?
– Она сбежала три недели назад.
– И вы почему-то решили, что она поедет ко мне? После того как она подло меня бросила, мы не виделись с ней, и мне ее жизнь неинтересна в общем.
– Тогда, до свиданья.
Через три дня я ни с чем уехал в Лондон. Я опустил руки.
Бетти.
В тот же день я надела скромное платье, взяла печенье с кухни и отправилась в гости к Дэвидсонам. Я даже не могла предполагать, как меня там встретят. Мне открыла Сэм, так она просила себя называть всегда. Я приехала к ней, и поехала в Антрим, к Джейку. Надела белое платье-футляр, голову прикрыла платком, а пол-лица большими очками. Я вышла из машины, заплатив за такси. Вошла в приемную, его рабочий день через час заканчивался, его секретарша делала себе маникюр.
– Мне нужен доктор Дэвидсон, – я сняла очки.
– У него прием, – нервно ответила она, – Вы на первый сеанс?
– Будем считать, что да.
– У доктора начинается отпуск, и он вас не примет, – она с вызовом взглянула на меня.
– Скажите, что приехала старая знакомая, по имени Бетти, – я шла напролом.
– Бетти, – я услышала знакомый голос, и у меня екнуло сердце. Я медленно обернулась, он не изменился. Все такой же: с темными, почти черными глазами, на светлом лице. Густые брови, темные волосы, сильный, подтянутый, двигающийся как пантера. Он улыбнулся мне, своей неотразимой улыбкой. Я затрепетала, как девственница перед первой ночью. Джейк подошел ко мне, обнимая, – Как я рад тебя видеть, – прошептал он мне на ухо, – Кэт у меня больше никого нет сегодня?
– Нет, доктор.
– Ну, тогда, до свиданья. Ну, что пойдем? Ты надолго в Антриме?
– До конца лета, – я почувствовала, как он смотрит на мои руки с кольцами, – Я в Хомсбери.
– Вот и славно, я отвезу тебя туда, – я вздохнула, собираясь с духом.
– Я не живу там, я переехала к тебе. Они все меня бесят, напыщенные индюки, – я надела солнечные очки.
– А я думал, ты из той же оперы, – он засмеялся, когда мы сели в его машину.
– Я!? Да я ненавижу официальность. Меня все зовут мисс Бетти, – я посмотрела на него, – Джейк?
– Да, – отозвался он.
– Я ведь другая. Я уже не та девочка, – горько усмехнулась я.
– Да, брось ты, ты всегда была другой, – он замолчал, остановил машину, не доехав пару километров до дома, – Ты знаешь, что я всегда к тебе чувствовал, и это не меняет ничего.
На улице уже было темно, луна освещало мое лицо. Моя гладкая белая кожа мерцала в свете, болотные глаза сияли в темноте, как звезды. Какая-то не ведомая сила влекла нас, что-то в этот момент щелкнуло, словно кто-то включил чувства. В глазах играл огонь желанья, он приблизился ко мне, проводя тыльной стороной ладони по овалу лица. Мои тоненькие музыкальные пальчики, оказались в его кудрявых коротких волосах. Он приник к моим губам, ожидая сопротивления. Но я со страстью ответила ему. Он откинул спинку сиденья, увлекая меня с собой. Я села на него, и во мне проснулась опытная любовница. Джейк застонал, когда я расстегивала пуговицу за пуговицей, а губы и язык стали блуждать по его груди с порослью. Он сел, придерживая меня. Джейк расстегнул мое платье, спуская его вниз, и обнажая грудь. Я толкнула его, и стала возиться с его брюками, а он с юбкой и трусиками. Мы долго крутились в тесной машине, ища удобное положение. Все престало существовать. Это должно было произойти тогда много лет тому назад. Наши стоны создавали особую мелодию, мы таяли от наслаждения. Потом все закончилось. Джейк застегнул мое платье, мы по-быстрому оправили свою одежду.
До дома мы ехали, молча, думая о своем. Но я не могла сожалеть. Я возродилась, я снова стала самой собой, влекущей мужчин, как сирена на свой зов. Мы прошли в дом. Я в свою комнату, а Джейк на чердак. Я приняла ванну, легла спать, но сон не шел. Его отвлек стук в дверь. На пороге стояла я. И мы жадно поцеловались.
Фредди.
Что-то надломилось в нас самих, во всех нас. Когда все искали Бетти, ее группа почти распалась. Ребята решили начать без нее запись нового альбома. В тот день все не ладилось, новые стихи не появлялись на бумаге, ни новые мелодии, а это был первый день после полугодового перерыва. Грэг, придя домой, поругался с женой. Джон тоже разругался со своей Эммой. Все было сложнее у Анны с Джеймсом. В первые, за десять лет она не смогла его удержать. Ее честолюбие породило новые глупости. Они поругались очень сильно, он собрал вещи и уехал в Бог знает, каком направление. Анна не поддержала его, когда он поливал грязью друзей. Для нее, как для менеджера группы, было главным, прежде всего ее единство, а не чувства и мысли ее собственного мужа. Анну обвинили в самолюбие, в любви к деньгам. Без Бетти все пошло не так, просто мы стали другими.
Анна была в кабинете, и ждала возвращения мужа. Но в место него пришел я. Я был очень бледен, она поняла, что уже не спал несколько дней. По ее нервному поведению, я быстро осознал, что произошло. Анна рассказала мне все, я выслушал ее. Мы как-то сблизились за эти три с половиной недели. Стали очень близкими. Анна сидели в кресле, а я перед ней на коленях. Я успокаивал ее, целуя ей руки. Анна склонилась ко мне. Мы оба нуждались в утешение. Что-то произошло в тот миг. Анна посмотрела в глаза, полные печали, а я стал стирать слезы, катившиеся у нее по щекам. Я приблизился к ней, и она почувствовала прикосновение моих усов на своих губах. Ее шаль упала с плеч. Оказавшись на моих коленях, в теплых объятьях она расслабилась. Мы были нужны друг другу. Анна расстегнула мою рубашку, стала отвечать на поцелуи полные горечи и утраты. Ей до безумия захотелось сделать меня счастливым. Вместо этого мы все запутали еще больше. Мы занимались любовью тихо и не спеша. В этом обладанье был привкус слез. Так не должно было быть, но это случилось… Она замужем, я муж ее подруги, но все было не так просто. В ней проснулась снова та Анна, которую запер на семь замков Джеймс. Она забыла, что может быть такой.
Потом мы лежали рядом на полу, даже не обнявшись. Боже, что же я наделал! Я потянулся к брюкам, доставая сигареты и зажигалку. Я закурил, предлагая ей. Мы курили, а потом я снова обладал ей. Мы дошли до крайности: я и она. Как больно же было теперь! Она прикоснулась лбом к моему влажному плечу:
– Фредди…
– Не делай мне еще больнее, и не говори, что тебе жаль, – я посмотрел на нее.
– Нет, я не скажу. Это касается меня, Бетти, Патрика и Джейка. Это произошло одиннадцать лет тому назад, с того дня Бетти там больше не бывала. В тот день они с Патриком, ее троюродным братом просто гуляли, я искала ее. Когда я нашла их, то увидела его на ней. Он прижал ее лицом к дереву, и пытался, – она запнулась, – я попыталась его отпихнуть, но просто с силой оттолкнул меня. Я понимала, что нужно найти что-то тяжелое. Успела только добежать до конюшен, как встретила Джейка. Джейк наш общий друг, он ровесник Гарри. Он спас ее от него, и с того дня они перестали быть друзьями. Неделю Джейк не отходил от нее, и я понимала, что между ними должно что-то произойти.
– Так между ними было что-то?
– Тогда нет, – Анна надела джинсовую юбку и белую майку, – Патрик – сумасшедший, хотя это предпочитают не видеть его родственники. Он одержим ею, и если она там, то ее нужно вытаскивать оттуда. Но ни я, ни ты не поедем туда.
***
Утром Анна проснулась в моих объятьях, мы позавтракали в ближайшем кафе, стараясь, чтобы нас не заметили. Потом мы доехали до Гарден-Дейлиас, она села за руль моего роллс-ройса, и повезла в Аллен-Холл. Погода была чудесная. Днем мы снова превратились из любовников в друзей. Всю дорогу мы молчали. Виктор встретил нас тепло. Хотя уже весь Лондон был всполошен побегом Бетти, одна половина прессы злобно писала, что от такого развратного мужика, как я, можно бежать куда угодно, а другая половина – что у Бетти новое увлечение, и она бежала с ним на необитаемый остров.
– Сэр, – обратился я, – нам с Анной, кажется, что ваша внучка в Хомсбери.
– Только не это, – прошептал Виктор, – Этого еще не хватало!
– Почему? – Анна отпила чаю, смотря на меня поверх чашки.
– Потому что там Патрик, он же сумасшедший!
– Я это знаю, – ответила она, – это знают все!
– Анна, если она там ее нужно срочно вытаскивать оттуда! – Виктор посмотрел на нас, – семь лет тому назад, когда я приехал туда, я сильно поругался с Руфусом из-за этой парочки.
– Подождите, это тогда когда Бетти сказала вам, что мы женимся?
– Да, тогда. Патрик пришел ко мне и попросил ее руки, зная, что Роберт откажет ему сразу же. Я отказал, потому что они троюродные кузены, и одной фамилии, и одного рода. Но они меня с Руфусом убеждали, что наши пути давно разошлись, и этот брак будет хорошей сделкой. Учитывая, что кто-то пустил тогда слушок, что Бетти не дочь Роберта, а Флер, как и все женщины в нашей семье – гулящая.
– Но пресса стала писать об этом позже! – возразила Анна.
– Так и есть, но кто-то видел Флер с другим, и знали что до брака она жила с кем-то. Слухи есть слухи. Я сказал, что судьба Бетти уже решена.
– И вы сказали, что она выходит за меня?
– Нет. Патрик сказал, что получит то, что хочет любыми путями. Там нас ненавидят, мы Хомсы Английские более удачливые, более богатые. Они сами виноваты, что дела плохо идут, но всегда буду виноват я в их глазах, что уехал и начал свое дело здесь.
– Но, зачем ей тогда там находиться? – я коснулся под столом колена моей подруги, Анна затрепетала, от случайного прикосновения. Или специального?
– Ответ понятен. Всегда сложно найти, то, что лежит рядом, у тебя под носом, – философски заметил старый лорд, – я позвоню Руфусу и спрошу у него.
Бетти.
Я распрягла лошадь, похлопав кобылку на крупу, дала ей сахара, потом услышала, как захлопнулась дверь конюшни. Кто-то приближался, но скорее всего это был конюх, мистер Хром.
– Мистер Хром, это вы? – спросила я, свет упал на гостя. Я подавилась слюной, как будто проглотила кусок льда. Мне стало дурно, от мысли, что я оказалась одна здесь с ним. Я схватилась за дверку в стойле, и вышла оттуда на свет, – Ты?
– Да, я, или ты думала, что это Джейк, – злорадно произнес Патрик. Я ринулась вперед, пытаясь проскользнуть мимо Патрика, но он ловко перехватил меня, – Шлюха! – прошипел он.
– Пусти мне больно, – я ударила его по груди.
– А думаешь, твоему мужу не будет больно, когда он узнает, что ты, как дворовая девка развлекалась с Джейком. Я видел, как он тебя имел. Знаешь, сегодня я получу, то, что не получил тогда.
– Ты не посмеешь! – я дернулась в сторону. Патрик снял шейный платок и, заломив руки, связал их. Он толкнул меня на свежее сено. Я попыталась его пнуть, но со ступни упали балетки. Я пожалела, что одела, это белое платье, купленное Фредди несколько месяц тому назад. Кружевные юбки поползли вверх по ногам, атласный пояс на тонкой талии ослаб, море кружев на плечах и лифе оказались у талии, обнажив грудь. Я не могла рыдать, как и тогда, много лет тому назад. Чем больше я сопротивлялась, тем больше я его распаляла, тем больше он с жадностью целовал меня. Он ворвался в меня, я видела его каменное лицо, с налитыми кровью глазами, как у убийцы. Тогда я не видела лицо Майкла, только ощущала его мерзкие руки, его дыханье над ухом, резкие толчки внутри себе, и то, как он изливает свою похоть. Все внутри сжалось, я ждала конца, но Патрик с остервенением брал меня снова и снова. Он сел рядом со мной, развязывая руки. Патрик был в трансе. Я быстро привела себя в более или менее пристойный вид. Я выскользнула из конюшни.
Мне было больно, жутко, ужасно. Я свершила глупость, что приехала сюда, я столько совершила глупостей за этот месяц. Я изменила Фредди, меня изнасиловал Патрик, мне нет прощения. Нужно что-то делать? Но что? На рассвете я покинула Антрим, приняв приглашение Анны, поехать в Лос-Анджелес. Я улетала, я покидала навсегда. Я знала, что в конце лета мне придется встретиться с Фредди. Может, я остыну к тому времени и померюсь с ним, а может быть, мы расстанемся раз и навсегда.
Фредди.
Ночью Анна проснулась от чувства вины, много недель она уже его не испытывала. Что же это теперь? Неужели, совесть у нее проснулась? За три недели, что она жила в США, ее душу ничего не беспокоило. Не смотря на то, что Бетти жила неподалеку, и Джеймс мог бы все узнать, но каждый вечер ноги сами вели в мою постель. Мы оба знали, что так больше не должно продолжаться. Но все же… Все же… Я обнял ее за талию, притянув к себе, она дрожала в сильных объятьях. Иногда ей казалось, что глаза выдают ее, говорят за нее, говорят то, что не может сказать она.
– Что с тобой? – спросил я ее.
– Пора все прекратить, – ответила Анна.
– А ты никогда не думала, что нам суждено быть вместе? – это вопрос ее мучил постоянно.
– Нет, – солгала Анна.
– Анна, я люблю тебя, – прошептал я ей в изгиб шеи.
– Это нелюбовь, это просто влечение, которое нам обоим хорошо знакомо, – возразила она.
– А что Джеймс? А Бетти?
– Ты знаешь ответы на свои вопросы не хуже меня, – отстранившись от меня, она подошла к окну, – все должно встать на круги своя. У тебя есть Бетти, есть дети, у меня муж и дети.
– Она видеть меня не хочет, – воскликнул горячо я.
– Это не вечно, я знаю ее, – за окном уже посветлело, нужно было ей идти к себе домой.
– Не уходи, мне так одиноко без тебя, – сказал я, словно прочитав ее мысли.
– Нет, – настояла на своем, – нет. Сегодня у ребят запись, а у меня много дел. Прости.
– Три недели она держит меня как собачку на поводке, – я закурил, – все перегорело у нас.
– А ты добейся ее, пусть она уступит тебе, вспомни молодость, – она стояла уже одетая, – Мне пора. У Контрастов сегодня концерт.
Я пылко прижал ее к себе, целуя в губы. Анна сдалась, уступила мне, как и сотни, других раз.
Бетти.
Впервые за полтора года мы давали бесплатный концерт. Мы соскучились по этой публике, ликующей от нашего появления, по энергетике, по прокуренному клубу, где в конце концерта разливали шампанское, и где в этой интимной обстановке были слышны перешептывания. Я увидела Фредди, против своей воли улыбнулась. Как же слова точно соответствовали действительности! Он сам пришел. Выпив шампанское с публикой, я пошла в гримерную. Он был здесь! Меня просто всю колотило, за неделю, что я провела в США, я не слышала, чтобы он был здесь. Неужели меня обманули? Если бы я знала, то никогда бы сюда не приехала. Но все же почему-то я испытала радость. Да, нет же, я обрадовалась, что исполняю новую песню, а не от того, что увидела его здесь. Бред какой-то! Я одернула себя на мысли, что хватит скрываться, пора встретится с ним и поговорить.
– Оставьте нас, – пробасил Фредди, от его голоса режущего, как нож по живому, мне стало не по себе. Мне безумно захотелось уйти, но он пригородил собой ей путь. Он пригладил свои черные как смоль усы, с гневом смотря на меня, как на своего врага. У меня задрожали руки, а ноги стали подгибаться, – Ну, здравствуй, Бетти, сейчас ты многое мне объяснишь.
– Ничего я не хочу тебе объяснять! – дух соперничества в один миг вспыхнул в крови.
– Нет, ты объяснишь. Как ты могла уехать, забрать наших детей, повергнуть всю твою семью в страх?
– В страх, о чем ты? – я засмеялась, – Я думаю, тебя спросили, почему я так сделала?
– Я сам задаю себе этот вопрос, постоянно.
– Будто ты не знаешь ответ, – пропела я, как яростную песню.
– Нет, не знаю, я жду, когда ты мне сама все объяснишь, – он подошел ко мне, встряхивая за плечи, – давай отвечай, давай! Ну же, я жду!
– Мне больно! – в глазах были огоньки страха. Не показывай свою слабость! – приказала я себе, ты не хочешь доказать ему что ты слабее? Конечно я сильнее!
Он отпустил меня, так что я пошатнулась и чуть не упала. Я, удержав равновесие, обошла стол, делая его препятствием между нами. Я впервые видела его в таком гневе, на мгновение мне показалось, что он ударит меня. Злость в выражение его лица, жестокое, непроницаемое, напомнило лицо Патрика, когда он совершал насилие. Я вжалась в стенку, страх управлял мою.
– Я, жду Бетти, ответа!
– Как будто ты не знаешь! Ты постоянно мне изменяешь, я не могу быть рядом с человеком, у которого встает на каждую шлюху!
– Замолчи, – прошипел он, – я не позволю тебе оскорблять меня, тебе – женщине!
– А разве ты не оскорбил меня, храня эту дрянь в моем кабинете! Я, что слепая, по-твоему, ты писал этой дряни, которая вешалась тебе на шею!
– У нас с Кэти было много лет тому назад! Восемь лет тому назад, – проревел Фредди, – она моя сумасшедшая поклонница.
– Ты посмотри, как заговорил! Ты мне все время лжешь! Ты встречался со мной, а ночью ублажал всех кого угодно, и ты мне говоришь о своей любви!
– Ты испорчена в своих представлениях обо мне, и ты говоришь мне это после семи лет нашей жизни!
– Испорченную!? Да я уже с двенадцати лет испорченная, когда мои губы коснулись Патрика, а потом спустя год и Дэвида!
– Я знаю, – просто ответил я, – я читал твои дневники.
– Как ты мог! Ты с ума сошел, что ли?
– Успокойся!
– А я не хочу успокаиваться! Уходи, я больше не хочу тебя видеть! – он метнулся ко мне, отбрасывая в сторону стол. Мне стало страшно. Фредди заключил меня в объятья, припадая к губам. От знакомого прикосновения, от знакомого его мужского запаха поначалу закружилась голова. Но вспомнив о своей измене, после которой я стала сама не своя, я оттолкнула его, дав ему пощечину, – Нет!
Я выбежала из комнаты, падая в объятья Джеймса.
– Отвезите меня домой! – плакала я.
Анна Саттон.
Через два дня мы все собрались у Роджера, у него было день рожденье. Ему исполнялось тридцать пять лет. Брайану 19 июня исполнилось тридцать шесть, а Джо в августе будет тридцать три. Роджер с присущей ему живостью и резкостью устраивал вечеринку у бассейна. Мы все были в купальниках, и это еще больше располагало к открытости. Конечно, праздник был в духе нового окружения и в духе Лос-Анджелеса. В тот вечер мы пили, и плавали в бассейне, потом снова пили и ходили в дом за очередной порцией спиртного. Наступил момент, когда все оказались в доме. Я стояла и беседовала с Николь, вспомнив, что уже давно не видела Бетти.
