Текст книги "Музыка Лондона. История одной любви (полная версия) (СИ)"

Автор книги: Камилла Дюбо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)

Совсем недавно к Виктору приехал некий Джозеф Питерсон, показав письмо и несколько бумаг Армана МакОллы, покойного друга моего отца, отца Дэвида и Майкла МакОлл, моих заклятых враг. Оказалось в далеком 1963 году, когда мои родители уже спали в разных комнатах, они зачали моего брата. Флер, конечно же, испугалась, что ребенок может быть от ее любовника Ришара Полански, но тот не мог иметь детей. Джозеф мой брат, он Хомс. Арман зная об этом всем, заставил врача, сказать, что у мальчика порок сердца, Флер поверила и бросила ребенка. Его воспитал приют, но поступив в медицинский колледж, Джозеф стал замечать, что он похож на Виктора. В приюте ему отдали все, что оставил ему Арман, когда сидел в тюрьме в 1968 году.

– Если вы к баронессе, то ее нет, – служанка имела в виду Алису.

– Я знаю, я к сэру Роберту, – процедила сквозь зубы я.

– Он в библиотеке, – я вошла в дом, все стало каким-то скучным и безвкусным, не было того великолепия, что видела в детстве и юности. Этот дом был моим вдохновением, я подошла к арфе, обнимая ее, уходя, не смогла забрать ее с собой. Служанка явно не понимала, что происходит, – Извините мисс?

– Мисс Бетти, – я посмотрела на нее, – когда-то это был мой дом, – прошептала я, – не нужно предупреждать, что я пришла.

Роберт сидел на софе, пил виски и что-то читал.

– Ну, здравствуй папочка, – я вошла в библиотеку.

– Пришла просить прощение, – ответил он мне на мое приветствие.

– Ну, что, ты! – в моем голосе он слышал гнев, – хотела посмотреть, во что моя сестра превратила дом моего брата.

– Что ты сказала? – Роберт подошел ко мне, – Что ты сказала?

– Что слышал, папочка! Ты слишком много думаешь о своей Алисе, которая та еще штучка! – Роберт схватил меня за плечи, вплетая до боли пальцы, – Что? правду больно слышать?

– Замолчи, дрянь! – я истерично засмеялась, он дал мне сильную пощечину, отчего запрокинула голову, – я растил порядочную женщину, а вырастил шлюху!

– Конечно, от шлюхи только шлюха и вырастит, – он снова попытался ударить меня, но я вырвалась из его объятий, – не прикасайся ко мне!

– Не смей оскорблять свою мать! – крикнул Роберт, – она порядочная женщина, в отличие от тебя!

– От чего же! Она же дрянь. Изменяет тебе с Ришаром, спала с моим мужем, а потом надавила на тебя, чтобы мы с ним не были вместе. Крутила шашни с твоим дружком МакОллой. А еще она выкинула, как котенка твоего сына, потому что решила, что он сын Ришара, хотя он стерилен, и за восемнадцать лет, она даже не поинтересовалась, что с ним, умер он или жив.

– Это правда!? – завыл он.

– Да! Я обоих вас ненавижу, за то, что ты сломал всю мою жизнь, а она его. Ты никогда не интересовался, что твориться за твоей спиной. Меня изнасиловал Майкл МакОлла восемь лет назад, что когда мне было тринадцать, меня чуть не лишил невинности Дэвид МакОлла. А еще мы с Фредди тогда были любовниками, – он видел, как в моих глазах пылал гнев и ненависть.

– Ты лжешь! – прошипел Роберт, нависая надо мной, я попятилась назад, и упала на ковер, – Ты все время лжешь, дрянь!

– Я не лгу, спроси у нее сам! – я хотела встать, но он больно ударил по спине рукой, я хотела взвыть, но сдержала себя. В глазах отца я увидела гнев, – не смей, не смей! – но голос выдавал меня, он слышал страх.

– Я научу тебя, дрянь! – он замахнулся, но удара не было. Это был Джозеф, он быстро оттащил его от меня, – Кто ты?

– Я ее брат, а кто ты? Ты, который поднимает руку на собственную дочь! Пойдем Бетти, я отведу тебя к Фредди, сделаю тебе компресс, – Он поднял меня на ноги, уводя из Гарден-Дейлиас. Джозеф утешал меня всю дорогу, а я ведь знала, что все так получиться, знала, что Роберт будет в бешенстве, но в еще большем бешенстве он будет, когда придет Флер, я уже предвкушала это.

Я отомстила за себя. Флер уехала, в бог знает, каком направление, но меня это уже не волновало. Я отомстила им двоим за свои разбитые мечты, за желание доказать мне, что я пыль, что я недостойна быть Хомсом, не достойная их любви. Найдя Джозефа, мы Хомсы потеряли свой покой…

Весна 1982.

Фредди.

В студии вновь не утихали споры, только, что мы выясняли отношения по поводу звучания одной из песни. Грэг и Джемс долго нас успокаивали. Сейчас же не получалось записать хорошую песню, которую написал Грэг. Я и Джош предлагали выкинуть и не продолжать с ней мучиться, но Грэг нас и слушать не хотел. Джо предположил все дело в манере исполнения, но и здесь мучения не закончились. Джон и Джеймс предлагали ее исполнить самим, потому что глубокий голос Грэга был очень тяжел. Решение подсказал Брайан, мастер в лирических песнях.

– Бетти, надень наушники, – попросил он ее.

– Зачем?

– Я хочу, чтобы ты спела, ты спасешь, если нет, отдадим Фредди, он уж точно справиться. Только не обижайся Грэг, у Фредди диапазон будет побольше, и манипуляция голосом другая, это не принижает тебя.

– Чего ты со мной, как с маленьким, есть же песни, которые поешь ты, хотя у него голос лучше, – Бетти уже надела наушники, и встала за микрофон. Она показала жестом, что она готова. То, что произошло, потом было трудно описать, Бетти вложила в эту песню столько страсти, столько секса, что песня заиграла новыми красками и эмоциями.

– Вот что нужно было, – сказал Джо, – я же говорил.

В этой группе Грэг был голосом, энергией, Бетти страстью, сексом. Джон сочинял идеи для клипов, а Джеймс стал умом группы, ведь это он создавал новые стили группы, их новое звучание, и он делал все эти шоу изумительными. В моих Простых Вещах я всегда задавал тон, навязывая всем свои желания, я был энергией и сексом, но и Роджер и Брайаном имели свой вес, но, а Джо уравновешивал нас всех. Роджер создавал для нас темп, покидывая порой оригинальные идейки. Брайан же почти всегда был во всем осторожным, но он был, куда большим романтиком, чем я. Джо просчитывал все денежные комбинации, кто же должен был нас троих отрезвлять?

***

День рожденье Бетти я решил справлять в Мюнхене. Бетти ненавидела этот город, и все, что было с ним связано, не хотела, что бы лишний раз эти места напоминали ей о ее прошлом, о прошлом, что она пыталась забыть. Здесь часто бывал Крис Эмберг, и как-то мы с ним столкнулись.

Но Бетти недолго была покорной, и мне пришлось выдержать следующий штурм, когда я сказал ей место проведения праздника. Это был клуб Криса Эмберга «Adma», но все же ей пришлось уступить. Вообще, Бетти не любила справлять с блеском и шиком свой день рожденья, мотивируя все, что возраст женщину вовсе не красит. Для этого случая Бетти выбрала бледно-розовое платье в пол. Шелковое платье плавно струилось по ее телу, а узкая юбка расширилась к низу пеной тафты и кружев. Небольшое декольте не чем не было подчеркнуто. Только в клубе я увидел глубокое декольте на спине, доходившее до самой поясницы и оголенную спину украшал кулон в форме сердца из горного хрусталя на длинной цепочке.

Для нас не самым главным было устроить помпезную вечеринку, а важно было встретиться вновь. Из-за той жизни, что мы избрали, стали реже встречаться, и порой мне, да и многим бы хотелось бы вернуться в ту бесславную жизни в Лондоне, где мы и наши друзья были не разделимые понятия.

Я посмотрел на часы, было уже пять утра, гости уже разошлись, а Бетти уже спала у меня на плече. Я подхватил ее на руки, неся в наш «Роллс-ройс». На улице курил Роджер и рядом с ним стоял Джон, они о чем-то говорили и смеялись. Я подошел к ним.

– Ну что мы поехали, – произнес он.

– Ага, а подарки? – Роджер дал прикурить мне.

– Завтра уже будут в Лондоне, а у Бетти целый день их разбирать, – съязвил я, пользуясь ее отсутствием.

– Значит вы в Лондон? – осведомился Джон.

– Да, скоро же тур нужно готовиться, – напомнил я.

– Я знаю, просто мы с Эммой поедем с детьми в Штаты на пару дней, а потом начнем готовиться вместе. Я – музыкой, а она – костюмами.

– Ну да Фредди тоже будет готовиться с женой, в постели…

– Роджер, я тебя когда-нибудь за твое хамство придушу, – сказал, давясь от смеха я, – ладно всем до скорой встречи.

***

Я смотрел за ней со стороны, Бетти раскрывала коробку за коробкой, снимала обертку за оберткой, а Рита помогала раскладывать подарки и определять их место в доме, и в жизни хозяйки. Я с нетерпением ждал, когда же она доберется до моего подарка. Я поставил кружку с чаем на стол, и вздохнул. Вот она тихая семейная жизнь, но почему-то мы с Бетти не хотела так жить, нам все надо было сломя голову куда-то бежать, что-то кому-то доказывать, почему нельзя просто жить? Но мы не могли быть другими.

– Откуда ты это взял? – спросила она, обращая на меня свои таинственные глаза.

– В антикваре, а что? – милый фарфоровый сервис, состоявший из двух чайничков, молочника и сахарницы, – Я, что опять приобрел фамильную ценность? – какая же она была сегодня милая: в вязаном белом коротком платье, вязаных носочках с кожаной подошвой, с волосами убранными ободком-резинкой.

– Да, видишь, – она указала на еле заметные вензеля «Э. Х. », – Это моего прапрадеда. Один из первых сервизов коллекция «Муза».

– И как же он там оказался?

– Ты же знаешь, мой отец играл в карты, и отдал его за долги. Спроси у Глории, она еще покажет место, где он стоял. Отцу было проще выносить из дома фамильные ценности, нежели чем деньги.

Она подошла ко мне, целуя в губы, смотря мне в глаза. Я прижал ее к себе, прошептав ей на ушко пару пошлостей, от которых она раскраснелась, смотря в пол. Я снова прошептал ей еще пошлостей, она тихо засмеялась. Я подхватил ее на руки, мы долго наслаждались друг другом в нашей спальне. Милая, моя девочка, я так любил ее, я просто боготворил ее. Она мой единственный спасательный круг в этом мире. Но без Бетти мой мир померкнет, и никогда ничто не будет прежним без нее. С ней я познал горечь поражений, и радость успехов, с ней я стал, кем был сейчас.

Лето 1982.

Бетти.

Я проснулась утром, присела на кровати, краснея от воспоминания о прошлой ночи. Всю эту ночь напролет мы занимались любовью. Все внутри горело и саднилось от жадных ласк Фредди. Эта ночь, переполненная страстью, и предстоящей тоской, была волшебной. Казалось, что кожа горела от сильных рук и пальцев до сих пор. Губы припухли и на них были ранки от укусов, когда в порыве страсти, я их кусала. Фредди рядом со мной не было, и я была рада этому, со спутанными волосами, как будто всю ночь ходила не понятно, где и непонятно с кем. Даже на время мне показалось, что я веду себя очень развязано, прося его еще и еще раз о том, чтобы он овладевал мной с неистовством, и чувством собственника. Я сама была не прилежной девочкой, а безумной любовницей, готовой пойти на все, лишь бы ублажить любимого мужчину. Я даже сбилась со счета, сколько это между нами раз произошло. Он знал, что для меня есть только он, я не из тех женщин, что ищет других, а потом говорит, занимаясь любовью с другим, она думала о нем. Пришел Фредди, садясь на край смятой постели.

– Все хорошо?

– Да, а почему должно быть плохо? – спросила я.

– Ну, может тебе это все не понравилось.

– А, понятно.

– Я же готовлюсь к тому, что мне придется на полгода стать монахом.

– Ты монахом, не смеши меня, Менори, – протянула я, касаясь его лица руками, – я люблю тебя.

– Бесстыдница, собирайся, нужно ехать на «Уэмбли», надеюсь, ты не забыла, что сегодня у меня начало турне?

– Я никогда, ничего не забываю, – я встала с постели, и обнаженная прошла через полупрозрачные шторы, беря с пола пеньюар, забирая его восхищенный взгляд. Я знала об этом, знала, что любые переговоры я порой могу испортить одним своим присутствием. Зная, что сегодня, он не даст мне прохода, но от этого сердце забилось еще сильнее, и внутри загорелось знакомое желание голода, которому сейчас не время.

На стадионе было шумно, я огляделась. Я с Анной стояла возле сцены, как услышала возглас Джо.

– Фредди, это кто же тебя пометил так?

– Вот, черт! Я даже не видел.

– Кто, кто? и так все понятно, – подзадорил Роджер, – мне бы эту киску.

– Киску по имени Бетти, – добавил Брайан.

– Блин, я вас всех после гастролей придушу, ей богу, ребята, так что думайте, куда вам бежать потом.

Шоу было восхитительное, как и все что делали ребята, их творчество, всегда для меня было не постижимой загадкой, не всегда угадывалось его значение. Сложные метафоры, легенды, которые знают не все очень много скрытого смысла. После концерта Фредди подошел ко мне. Фредди прерывисто прижал меня к себе, целуя в губы. Я при своем росте в метр пятьдесят семь сантиметров, даже на высоких каблуках была ниже него. Фредди был выше меня почти на двадцать сантиметров. Потом я оттолкнула его, и, смеясь, пошла ко всем.

Вечером в «Embassy» на Бонд-стрит была запланирована вечеринка, но из-за перегруженности дорог, выбраться со стадиона было просто не возможно, поэтому вертолеты развозили всех по домам. Фредди решил ехать в свою квартиру на Стаффорд-Террас. Мы провели вместе час, в квартире было душно. Мы лежали на диване обнаженные и усталые после ласк и поцелуев. Фредди вдохнул запах моего тела, и встал с дивана.

Это была вечеринка «а-ля пестрота» по случаю начала тура и удачного концерта. Мероприятие проходило на крыше клуба. Фредди приехал один, тем самым еще больше распаляя публику. Еще с утра, да и всегда гадали, что же на самом деле происходит у него дома, особенно в постели. Я поднялась по лестнице, встречая на своем пути, многих кого не знала. Потом увидела Фредди с Грэгом и Джеймсом.

– Мальчики, – по дороге я взяла бокал шампанского, Фредди оглядел меня. На мне было короткое лиловое атласное платье-плиссе. Оно свободно спадало от самой шеи, поэтому, когда дул ветер, то он обнажал лиловые шортики.

– Бетти, шикарно выглядишь, – начал Грэг.

– Не боишься, что Фредди будет возмущен, – закончил Джеймс.

– Нет нисколько, – ответила я.

– Я уже взбешен, пойдем, поговорим, – он протянул мне руку, – где-нибудь в укромном месте, – Он затащил меня в мужскую уборную, вталкивая в кабинку.

– Молодец, что надела короткое платье, – прошептал он мне на ухо.

– Все для тебя, милый, – тоже шепотом ответила я.

Рассвет приближался, и вместе с ним приходило утро, и новый день… Утром он улетел, вечером я давала концерт, и улетала на гастроли. Самые длинные, мы расставились на пять месяцев, это была самая длинная разлука в нашей жизни. Но разлуки и были сутью наших отношений.

***

Я прошла в свой номер, приглушила свет, и села в кресло у окна. Все еще дрожало после концерта, все еще не проходило ощущение эйфории, кровь еще кипела в жилах. Но все же надо остыть, а потом позвонить Фредди. Мы начали гастролировать с Европы и уже месяц, почти не отдыхали, а TSF начали с Латинской Америки.

Я почувствовала, как внутри загорелся знакомый огонек, что-то внутри зажглось, словно новая жизнь. Я положила ладони на живот, чтобы понять, что это за ощущение. Такие мысли и варианты развития событий, я быстро отвергла. Все же мне казалось, это абсолютно не возможным, особенно сейчас. Но все при таких отношениях, что у нас с Фредди были, глупо полагаться, что это не так, но лучше думать о хорошем. Утром я нашла Анну.

– Подожди пару дней, мы скоро будем в Мюнхене, – ответила она, – там будет время, сходишь к фрау Вонг.

– Тебе легко сказать, а если так я даже не знаю какой срок, с моим любовником, это может любой, – я надула губы, – ненавижу его за это.

В Мюнхене мои опасения подтвердились, срок был уже три месяца. Конечно, я была рада, что до гастролей я это не узнала, потому что пришлось бы уезжать со скандалом. Я все сказала Джошу, он был озадачен, но это был не первый случай, когда нам надо придумать, как скрыть мое положение и закончить гастроли. Я чувствовала себя очень хорошо, если не успела заметить сразу свою беременность.

– Черт еще четыре месяца работы, а я беременна, я убью Менори, – расхаживала у Джеймса и Анны в номере, в тот день, когда мы сказали все ребятам.

– Кстати, о нем, как ты ему скажешь?

– Я позвоню.

– Ну и как ты себе представляешь, «милый я беременна», ты хоть сама понимаешь, что это абсурдно, а для него оскорбительно. Он вместе со своей ревностью до такого додумается, – Анна отпила чая.

– Ну и что ты предлагаешь, – я тоже села пить чай.

– Мы в конце августа уже будем в Штатах, четвертого и пятого сентября Фредди будет в Ванкувере, приедешь к нему туда и скажешь ему, хотя он сам все уведет.

Сентябрь 1982.

Фредди.

Накинув халат, на спинку стула, я остался в одних трусах. Питер, мой секретарь, сидел в кресле и пил вино. Завтра мой день рожденье, а я должен ехать на съемки телешоу, где придется петь под фонограмму, я ненавидел это делать. Просто не понимал, как можно открывать рот без голоса, но все же придется.

Кто-то постучал, Питер привстал, но я сам решил открыть. Передо мной стояла Бетти. «Бог мой!» – подумал я, какая она была красивая сегодня. В платье с завышенной талией, ее грудь казалась еще пышнее, или это так показалось. Я хотел устроить ей взбучку, но от ее шаловливых глаз растаял. Питер наблюдал за нами.

– Бетти, – прошептал я, выходя из оцепенения. Она кинулась в мои объятья, совсем забыв обо всем. Бетти прижалась ко мне округлившимся животом, я отстранился от нее, смотря в ее глаза с недоумением, – Так нам надо поговорить! – я схватил ее за подмышки, и стал, пяться назад вместе с ней, не отрываясь от ее глаз. Она потяжелела, хотя я сразу и не понял, она так умело, скрывала все платьем, что и не поймешь в чем дело. Я посадил ее на кровать, опускаясь перед ней на колени. Питер скользнул в свою спальню, – И когда ты мне хотела все рассказать?

– Сейчас, – она улыбнулась.

– Ты ведь знала, когда уезжала на гастроли? – спросил я спокойным тоном.

– Нет, я узнала, только через месяц, когда срок был уже большой. Ну, прости меня, я и вправду ничего не знала, ну прости меня, – она запустила пальцы в мои волосы.

– А если бы знала, поехала бы?

– Да, – ответила она напрямик.

– Ну почему ты меня не слушаешь? И я тоже хорош, значит, ты была беременна на своем дне рожденье, да?

– Да, так и есть.

– Ложись спать, – я выпрямился, приглаживая волосы, – я так понимаю у тебя завтра самолет?

– Да, – она тоже встала, и подошла ко мне.

– Бетти ты же беременна, – возразил я ей.

– И что, я не могу нарушить твой обет монаха, – она посмотрела в мои глаза.

– Но…

– Если ты будешь сдержан, то все будет хорошо.

– А можно? – я был похож на мальчишку, которому разрешили поиграть. Я схватил ее за плечи, не терпеливо снимая ее платье, нижнее белье. Я посмотрел на нее, многие мужчины считают, что беременность, портит женщину, но Бетти стала еще красивее. Я мягко опустил ее на постель, сдерживая свою неуемную страсть.

С последней нашей ночи прошло уже три месяца, я три месяца не наслаждался женским телом. Конечно, на нас засматривались фанатки, но мне кроме одной женщины никто не нужен был. Кто бы, чтобы не говорил, но Бетти была для меня жизнью, и даже больше. Я склонился над ней, она потянулась к поясу на халате, развязывая его и нежно гладя поросль на груди. Я коснулся ее губ, и застонал. Я растянулся на постели, Бетти обернула ко мне свое лицо, целуя в плечо. Я набрался решительности, и посадил ее на себя. Господи, как она была прекрасна, чем обычно. Ее волосы были словно в нимбе, окутанные лунным светом, кожа светилась каким-то волшебном мерцании, я провел рукой по плавному изгибу ее бедер, по налитой груди. Ее лицо сияло желанием. Я поддержал ее, чтобы она не рухнула на меня, потом положил ее рядом с собой.

– Я люблю тебя, – прошептала она, приникая ко мне.

– Я тоже люблю тебя, – ответил я, тоня в волнах ее нежности.

– Ты не сердишься? – она приподнялась на локте.

– Нет, ну что ты, малышка, разве можно на тебя сердиться, – я положил теплую ладонь на ее живот, Фредди ощутил движение под ладонью, – Он шевелиться!

– Уже пора, – она засмеялась.

– Ну, здравствуй сын.

– С чего бы это, мистер Бульдасар, может это девочка, – она ударила меня по груди кулачком.

– Давай рассуждать здраво. Когда ты ждала Рэя, то чувствовала себя хорошо, а Элен – плохо.

– Твоя логика никуда не годиться, – Бетти зевнула.

– Ладно, спи, спорить будем потом.

Утром я проснулся, когда Бетти уже была полностью одета, она подошла ко мне, чмокая в губы.

– Мы скоро увидимся, – я коснулся ее живота, – мне пора, Чикаго ждет. С днем рожденья, а подарок, ты знаешь какой. Это наш ребенок.

– Береги себя, не перестарайся, – я заботливо посмотрел на свою жену.

– Еще чего, теперь пусть Грэг отдувается, – она закрыла за собой дверь. Через минут десять кто-то постучал снова, отворилась дверь, это были ребята с полуголой блондинкой.

– С днем рожденья, мы первые кто поздравил тебя.

– Идите к черту все, – судя посмятой постели, можно было сделать вывод, что их друг был не один, а воздухе еще витал шлейф ее духов. Девица сделала эротическую позу, – Я сказал же, пошли вон.

Я боялся, что Бетти вернется, так как она забыла шейный платок. Все ушли, остался, только Джо.

– Она, ведь была здесь, – произнес он.

– Да – проронил я, – знаешь, что она сказала? – его глаза загорелись.

– Она посла тебя к черту? – пошутил друг.

– Нет же, ты только этим бабником не говори, у нас будет ребенок к началу следующего года.

– Правда?

– Да, у нее уже срок пять месяцев.

– И она будет работать?

– Да, я ей не запрещу, тем более я готов ей простить сейчас все, – Джо похлопал меня по плечу.

На следующий день перед пятнадцатью тысячной толпой Бетти объявила, что ждет ребенка, и публика просто восторгалась ее храбростью, а она их любовью.

Январь 1983.

Фредди.

Я спал, сжав в объятьях Бетти. Было тихо и спокойно, за окном падал снег, и светила полная луна. Мы уже были готовы к тому, что скоро могут начаться роды. Бетти приготовила для этого все вещи. Бетти стала резкой и раздражительной, слишком капризной. Я все списывал на беременность. Анна же за ней никогда того не замечала, она наоборот была всегда жизнерадостная и веселая. Что-то с ней произошло в последние месяцы.

Я почувствовал, что простыни промокли, Бетти сама резко встала, когда поняла что произошло. Я ничего, не говоря, собрал ее и повез к миссис Йорк. Энди сегодня нас ждала. Я хотел зайти с ними, чтобы держать любимую женщину за руку, но Энди меня остановила.

– Меньше всего она хочет, чтобы ты ее видел в таком положение.

– А ей будут делать обезболивающее?

– Нет, она сама не хочет, – Энди положила руку ко мне на плечо, – она взрослая девочка, справиться не в первой, – она скрылась за дверьми.

Всю ночь и полдня не было никаких вестей. Энди выгнала меня потом, чтобы не слышал ее истошных криков, и не маячил у всех пред глазами. Я почти не спал, выкурил три пачки сигарет, и выпил семь стаканов кофе. Волнение захлестывало. Неважно кто родиться, главное чтобы все было хорошо. Ожидание просто убивало. Для меня это ожидание было не первым, но для меня все словно было, как тогда, когда появился на свет наш сын. Меня чуть не хватил приступ, когда увидел, как вывозили женщину, закрытой простыней, и шептались, хорошо что-то еще жив ребенок. А что если это моя Бетти? Нет, это исключено, это просто невозможно.

Потом меня позвали в палату. Бетти уже лежала на кровати, а рядом в колыбельке было два маленьких свертка. Я взял ее руку, зажимая в своих больших ладонях, и прижимая к губам.

– Ты не рад? – спросила она.

– Почему не рад? – удивился я, – сегодня 5 января родился наш ребенок, что может быть важнее для мужчины?

– Рождение сына, – она спрятала свои глаза.

– Так это сын? – я приблизился к ней, Бетти погладила ямочку на моем подбородке.

– Нет, – прошептала она.

– Я очень рад, – ответил я ей.

– Правда?

– Да, главное что с тобой и ребенком все хорошо, – я обнял ее.

– Их двое, – тихо пролепетала она, я улыбнулся, и ей стало хорошо, – Как мы их назовем? – Бетти посмотрела через мое плечо на дочерей, – они обе разные, совсем не будут похожи друг на друга.

– Может Элизабет, как королеву? – он указал на малышку с темными волосами.

– Да, а второе имя, она же леди?

– Ну, может быть, Элизабет Голди Хомс Бульдасара? Как тебе это?

– Я согласна, Бэсс… А вторую? – вторая была русая, даже черты лица были другие.

– Может, Аллегра Хитер Хомс Бульдасара?

– Да, мне нравиться!

– Спасибо, тебе, малышка. Наверное, это судьба наша с Рэем жить среди женщин, – смеясь, сказал я.

– Ничего, я еще рожу тебе сына, – и она уснула, с моим именем на губах.

Весна 1983.

Фредди.

Первые дни всегда окрашены в цвет счастья, но никогда не знаешь, что будет потом. Во всей этой радостной суете, никто не смог увидеть темное пятно. Но время было упущено. Я был счастлив отцовству, как и остальные мои дети. Наши родственники, почти каждый день навещали малышек, изумляясь, какими красавицами они станут. Адель и Рита были просто рады, что появились еще дети. Каждый день стал просто праздником, где в этом празднике не было место главной причине этой мишуры. В нем не было место Бетти.

Через месяц она решила, что пора привести себя в порядок. Бетти очень огорчалась, что не могла влезть в свои наряды, то, что она потеряла былую форму и привлекательность для окружающих ее мужчин. Так начались скандалы, так она замкнулась в себе окончательно. В нашей постели больше не было страстных нас, были только я и она, по разные стороны кровати. Исчезла романтика, былая любовь померкла, словно выгорела на солнце. День за днем все становилось хуже. Но, похоже, никто не хотел снять очки радости, особенно я. Я считал, пройдет время и все наладиться. Только Анна поняла, что происходит. Бетти нужно было спасать от себя самой, нужно было что-то делать. Но как?

В марте уже я заметил, что, что-то не так. Я пришел к Анне с Джеймсом. Она не знала, что ответить сама. Нужно было еще время. Но сколько нужно времени? И как сильно ее затянет депрессия, она не знала, как многие. Я изо всех сил вытягивал наши отношения. Я просил ее выходить в свет, снова там сиять своей красотой, но все было бесполезно. Мы постоянно ругались, Бетти все бесило во мне. Я раздражал ее своим присутствием, мои шуточки выводили ее из себя, даже прикосновения нервировали. Иногда ей хотелось швырнуть в меня чем-нибудь, или с чемоданами выставить за дверь. Мои поздние приходы действовали ей на нервы. Бетти пришла быстро в форму, но уверенности в ней больше не было. В ней погас тот огонек, что горел всегда. Я хотел вытащить ее из этой рутины, она предпочитала быть в своей раковине, сидеть там и некому не показываться.

Мери.

Я чувствовала всю эту ситуацию. Наши отношения с Фредди претерпели изменения, но дружить мы не перестали. Я понимала, что вот момент, и его надо ловить, пока он не ушел. Зная очень хорошо Менори, я знала, что очень скоро он сорвется и отправиться искать любовницу. И вот настанет мой час, и тогда он бросит свою жену и вернется ко мне, и поймет, что лучше меня он уже никого не найдет. Но для этого нужно будет заставить ревновать Бетти, пусть помучается, пусть узнает какого быть брошенной.

После того, как вначале года у них родились две девочки-близняшки Элизабет и Аллегра, отношения Бетти и Фредди ухудшились. Тогда-то я поняла, что она начинает проигрывать мне, ведь мне он доверял все их проблемы. Он не утаивал от меня ничего, но я знала, как воспользоваться этим против Бетти. Я приехала для этого в Гарден-Флауверс, в этот дом они переехали недавно, выбрав день, когда Фредди точно там не будет. Была середина апреля, Бетти свое двадцативосьмилетние не отмечала, сославшись, что возраст портить женщину, и времени очень мало.

– Привет, Бетти, – я села напротив нее в беседке.

– Привет, – выдавила Бетти.

– Где Фредди?

– Куда-то уехал, – ответила она.

– И тебе даже не интересно, может он по бабам шляется.

– Какое твое дело? – она с вызовом посмотрела на меня.

– Я знаю его очень хорошо, если он не получит что-то дома, будет искать на стороне, прими это к сведению, – я встала и ушла. Я посеяла в ее душе настоящее сомнение в нем.

Я радовалась в глубине души. Она теряла свое положение, превращаясь в скучную для него особу, именно так я потеряла Фредди, и именно так она потеряет его тоже. Однажды.

Бетти.

Фредди все же удалось меня вывести в свет. Мы приехали на выставку к Антонио. «Муза» – так назывались его творения. На его полотнах были изображены обнаженные и полуобнаженные женщины из его ближайшего окружения. Из двадцати пяти полотен на четырнадцати была я. Он уговорил меня отдать на время картину из моей спальни, которую хотели купить, и которую Антонио никогда бы в жизни не продал.

Фредди заставил сегодня надеть меня купленное им платье. Эта было черное длинное платье, покрытое серебристыми блестками. Конечно, он видел, как я скучала. Я заметила Фредди с какой-то симпатичной блондинкой. Они стояли обособлено от всех, и казалось, что они знакомы уже много лет, и общаются каждый день. Я подошла к ним, чтобы слушать их, и они не видели меня.

– Рози, ты с тех пор мало изменилась, – со смехом сказал он.

– А ты сильно изменился, это брак тебя изменил или Мэри? – она прищурила глаза.

– Даже не знаю что! – он прикоснулся к ее плечу, – Глупо все вышло тогда, да?

– Да, очень глупо. Прости, что оставила одну записку и ушла, все равно ты бы ушел от меня.

– Я простил и уже давно, это было тринадцать лет тому назад, так давно. Тем более мы хотели друг от друга только секса, – он заглянул в ее глаза, – я спал и с другими.

– Это правда, девчонка заставила тебя искать большего, – Рози погладила его ладонь.

– Да, она заставила меня перестать бессмысленно, менять женщин и искать постоянство.

– Я всегда думала, что тебе нравиться женщины старше тебя, а тут такая разница почти десять лет.

– Мэри младше меня на пять лет, а она на девять, но я счастлив. Я был не прав. Я помню, как она обиделась, когда я дал, понять, что у меня есть другие для постели, и я не готов спать с девчонкой. Но все, что было между нами, было прекрасно.

Меня захлестнула боль и обида, они говорили обо мне. Они обсуждали меня. И это он говорил про свою любовь, про желание скрыть меня от всех, когда у него было любовниц пруд пруди, когда он постоянно искал утешение где-то в другом месте. Мэри, он изменял, но, сколько я еще буду узнавать о его похождениях?

Я вызвала такси, сказав Антонио, что у меня болит голова, и поехала домой. Нужно было время, чтобы все понять. Я дала возможность однажды себя обмануть, но больше этого не произойдет. Больше я так долго, как с Грэгом, не буду тянуть отношения. Хватит! Довольно с меня! Лжи и обмана больше не будет в моей жизни. Я понаблюдаю за ним, а потом порву все отношения. Пусть страдает, и больше не говорит о своей вечной любви.

Лето 1983.

Бетти.

Сегодня Фредди не было дома, он решил провести вечер с друзьями. Дом перестал его радовать, поэтому куда торопится и спешить. Я решила закрыться в кабинете и разобрать свои мысли. Хотелось открыть сундучок и старые дневники и вспомнить все, что было. Я зашла в кабинет, и взгляд упал на деревянную шкатулку. Она была открыта, а рядом лежало не законченное письмо. Я вытащила стопку писем и вынула одно из них.