Текст книги "Музыка Лондона. История одной любви (полная версия) (СИ)"
Автор книги: Камилла Дюбо
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)
Бетти.
Крис не понимал причину моего состояния. Я была под его колпаком. За мной приезжала машина, пару часов он делал со мной, что хотел, а потом отправлял домой. Иногда бывало, он звонил мне утром, и предупреждал, что занят, тогда я наслаждалась минутами с Фредди. Крис ничего не понимал, ему нравилось унижать меня, думая, что так сможет, заставит пылать желанием к нему, лишив оргазма, надеясь, так он приручить меня. Но когда я снова оказывалась с ним, он ничего не понимал. У меня был Фредди, и об этом Крис ничего не знал. Он угрожал мне, если я уйду, то вся моя жизнь рухнет, у меня не было оружия против него.
– Вам нужно отвязаться от этих жуликов, – я разлила всем чаю, – вам это жизненно необходимо.
– Кто бы помог, – прохрипел Брайан.
– Я помогу вам сойтись с Аликом, – я подтолкнула ко всем пирожки с джемом.
– Бетти, ты не понимаешь, – Джо с укором посмотрел на меня.
– Понимаю, ребят. Чего такие кислые мины? – я улыбнулась, – ваш альбом просто потрясающий.
– Только благодаря тебе, – Роджер сжал мою ладонь, – мы должны включить тебя в список музыкантов.
– Нет, нет, – я оторопела, – даже не думайте, я не могу. Никто не знает, даже мои, они не должны знать.
– Бетти… – Брайан схватил мою вторую руку, – ты спасла нас.
– Меня попросил Фредди.
– Ты простила его, – заметил Джо, Фредди кивнул, – ты повзрослела.
– Не знаю, – я встала, – мне пора. Меня ждут. Через три недели я уеду в Европу, потом у нас будет прогон, а потом – альбом.
– Иди, – каждый из них меня обнял. Я задержалась в двери, чтобы послушать.
– Как-то грустно стало, – начал Брайан, – она так неожиданно вновь стала частью нас.
– Она не может быть нашей частью, – бросил Роджер, – Фредди жениться когда-нибудь.
– Родж прав, Бетти не может находиться рядом с нами, – согласился Джо.
– Я тоже так думаю, – Фредди встал, – мне надо выйти.
Он нашел меня в коридоре. Я поцеловала его, и ушла. Кого я обманываю? Мне он дарит всего несколько часов, все остальное принадлежит Мери. Она его невеста. А я просто его любовница. Но я любила его, и отказаться от него, значит вырвать сердце. Боже, что же делать?
Мери.
Я догадывалась, что он спит с этой шлюхой с Мелбори-роуд. Он снова сошелся с этой Бетти. Как же я ненавидела ее. Всего его задержки, всего глупые оправдание говорили об этом. Фредди думал о ней, даже находясь в постели со мной. Ночью он все также был нежен со мной, но его мысли были с ней. Как-то утром я проснулась совсем разбитой, посмотрев на календарь, я поняла, что у меня задержка. Днем я решилась сходить к врачу. С дрожью я вошла в кабинет, с дрожью после осмотра я ожидала ответ.
– Мисс, вы ждете ребенка, шесть-семь недель, – я ощутила себя бесконечной счастливой. Я положила ладонь на свой плоский живот, я нашла своего спасителя, – поздравляю вас.
Я ждала Фредди в кресле, он пришел поздно, наверное, снова был с ней. Он сел напротив меня, я собиралась с силами, отгоняя от себя плохие мысли. Фредди улыбнулся, я потянулась к нему.
– Фредди, нам надо поговорить, – он насторожился, – я… я… я жду ребенка.
Он помрачнел, сказал пару радостных слов, а вечером на следующий день он не пришел домой. Я не знала, что и подумать. Где он? Что с ним? Он был не рад этому. Неужели, он собирался бросить меня ради этой шлюхи?
Фредди.
– Нам надо поговорить, – Бетти сидела ко мне спиной, я провел ладонью по ее позвоночнику, притягивая в свои объятья, – Мери беременна, – Бетти вырвалась из моих объятий, заходя за стол, создавая между мной и собой барьер.
– Ненавижу тебя! Одевайся и иди домой, – выдавила она из себя.
– Бетти, я думал…
– Что думал? Что я соглашусь быть твоей подстилкой! Может, я тоже однажды захочу выйти замуж, родить ребенка? Ты думал об этом хоть раз? Мне уже не четырнадцать! – она топнула ногой, надевая белое платье, – мне девятнадцать! Все иди к ней, ребенок не виноват, что его мать не знает, как предохраняться, а его отец умудряется спать с двумя!
– Бетти, – я подошел к ней, обнимая за плечи, ее просто сотрясали рыдания, она злилась на саму себя, злилась на то, что впустила меня снова в свою жизнь, за то, что показывает мне, как она слаба на самом деле, – я люблю тебя, я не знаю, что делать…
– Жить своей жизнь, без меня, – она стерла слезы, – так даже будет лучше… Все наши шансы… наши мечты распались.
– Бетти, – я снова поцеловал ее в губы. Она поддалась мне, утопая в постели. Она прерывисто задышала мне в шею, судорожно всхлипывая. Я погладил ее грудь, бедра, лицо. Она принадлежала мне, она была моей женщиной! Бетти всхлипнула подо мной, она не ожидала такой агрессии с моей стороны. Я замер, смотря в ее глаза, цвета тайны, – я люблю тебя.
– Я люблю тебя, – вторила она мне, – все кончено?
– Да, – согласился я.
Осень 1974.
Фредди.
Милая моя, любимая девочка,
Мы слишком поспешили с тобой разорвать наши узы. Я знаю, ты, наконец, смогла избавиться от Эмберга. Я рад за тебя, припугнуть его компроматом хорошее решение. На свадьбе Антонио ты даже не смотрела на меня, я знаю тебе очень больно, видеть меня с ней, зная, что она ждет моего ребенка. Мери потеряла ребенка. Такое случается, так сказал врач. Я уже успел полюбить ребенка, но я не смог разлюбить тебя. Это слишком сложно. Любимая моя, что мне делать? Наш альбом заставил о нас говорить. Мы в Штатах, снова пытаем счастье. Девочка моя, я так люблю тебя, каждый мой день без тебя причиняет мне нестерпимую боль. Ты мое дыханье, вдохновенье, ум, жизнь. Кто я без тебя? Просто твоя тень. Кто я без твоей любви? Просто смертный. Я дышу для тебя, я живу для тебя. Малышка, мне чертовски сложно. Тот маленький рай, что мы оставили, принадлежал лишь нам. Я скучаю по тебе. Я думаю о тебе. Выходя на сцену, я думаю о тебе. Ты где-то в Европе, ступаешь по новой земле, они все смотрят на тебя, думают о тебе, они все любят и хотят тебя. Я ревную тебя, мне хочется задушить их всех, потому что только я могу владеть тобой. Только моя плоть может ласкать твою плоть. Где ты? Я умираю без тебя? Любовь моя…
Я не смог подписаться, я смял письмо и выкинул. Без нее все потеряло смысл, зачем жизнь нас свела вновь? Для того чтобы снова отнять ее от меня? Я не понимал смысл в любви, если она тут же забирает все. Потеряв ее, нас снова настигли неудачи. Я работал на износ, пытаясь в работе, забыться. Выходя на сцену, я отдавал публике все, ничего не оставляя себе. Эти гастроли чуть не закончились для нас катастрофой. Я убивал себя. Зачем я делал это?
После концерта в Нью-Йорке я вошел гримерную, ощущая, как теряю силы. «Миленький мой, держись, держись. Не оставляй меня, милый мой. Я так люблю тебя, я очень люблю тебя. Глупенький, почему ты такой упрямый?» Я тяжело вздохнул, она спасла нас тогда, она вылечила меня тогда. За мной проследовал Роджер:
– Что случилось?
– Я не могу, – прохрипел я.
Концерт мы отменили. С утра пришел врач, я и так знал в чем дело. Еще Джейсон предупреждал меня, чтобы я думал, что делаю. Гарри в тот первый раз осадил меня, дав понять, что однажды в один миг я могу потерять свой голос. Мой дар. Бетти берегла его, как хрустальную вазу, она учила меня многим приемам, заставляла пить сырые яйца с коньяком, упражнения для связок. Бетти училась академическому пению. Я две недели маялся горлом, мне говорили – я поврежу связки, так и случилось. В трех городах мне рекомендовали сделать операцию, но я отказался.
– Прекращаем, выступления, – заявил Брайан, – ты что творишь! Ты понимаешь, что без тебя мы ничто!
– Я уже сказал это Джиму, – произнес Джо. С Джимом Бисоном нас свел Алик Болид, теперь они вместе занимались нашими делами, вытягивая нас из болота, в которое нас загнала наша студия.
– Сколько у нас? – спросил я.
– Полтора миллиона, – ответил Брайан.
– Мало, – прохрипел я.
– У каждого, – добавил Роджер, – все отменили. Концерты отменили.
– Но весной мы поедем в Канаду, – Джо улыбнулся, – сможешь?
– Вы меня знаете – смогу, – я виновато улыбнулся, чувствуя, как все дурное уходить, – Бетти, – выдохнул тихо я, – где ты, солнце?
Весна 1975.
Фредди.
В январе у Контрастов вышел потрясающий альбом, я узнал, что Бетти уехала весной в Штаты. Она работала так же, как и я, как ломовая лошадь. Но и их гастроли не проходили гладко. Пресса постоянно пускала сплетни, пытаясь морально уничтожить их. Я знал, она держится. Мы были в Японии, все слухи о нашем богатстве, так и остались слухами. Мы Триумфально восходили. Кто бы мог подумать, азиаты просто влюбились в нас, как и мы в них.
В Токио я купил красивые гребни для волос, которые отправил Бетти на ее двадцатилетие. Моя малышка выросла, совсем стала взрослой. Анна Саттон вышла замуж за Джеймса Вульфа. Юля – за Джоша, Катрин – за Алика. Все мало-помалу налаживалось. Мы почти избавились от наших жуликов, скоро все станет прекрасно.
Мери не подавала виду, делая вид, будто не знает о моем романе с Бетти. Я был с ней из-за привычки, потому что мне с ней было удобно. Она не задавала мне лишних вопросов. Я бывал редко дома, но в те дни, когда находился с Мери, она пыталась нажимать на меня. Конечно, она хотела за меня замуж, хотела иметь от меня ребенка, привязать меня сильнее, чем могла, и обустраивать наш огромный дом. В работе я забывал Бетти, она уже не преследовала меня, как раньше. Но все же иногда лунными ночами, я представлял ее в свете луны, склонившуюся надо мной. Но помнила ли она меня? Нужен ли я был? Правда ли о ее любовных связях на одну ночь? Это мучило меня. Только поэтому мне нужно работать. Чтобы забыть. Забыть все.
Осень 1975.
Бетти.
Был теплый день и, выходя из студии, я решила пройтись пешком до дома, на мне сегодня были не шпильки, а удобные кроссовки. Лил солнечный свет на витрины, и я надела темные очки, чтобы меньше было суеты, так меня не узнают, а то уже многие стали узнавать и просить автографы. Конечно, мне доставляло удовольствие, но сегодня хотелось прогуляться без суматохи. Я купалась в лучах и вдыхала свежий воздух, я наслаждалась летом, таким коротким и прекрасным. В воздухе летало предвкушение чего-то нового, и на сердце именно такие чувства были. Я проходила мимо лавочек и магазинов, как вдруг меня остановил молодой статный мужчина, с красивыми голубыми глазами:
– Приходите к нам на открытие клуба, сегодня в десять. Я владелец Эндрю Мейрз.
– Очень приятно, солистка Контрастов – Бетти Хомс, – он поцеловал мне руку.
– Я буду вас ждать.
– Я приду, до скорого, – я улыбнулась, и зашагала по улицам Лондона.
Я, прейдя, домой, принялась за свой внешний облик. Выбрала короткое ультрамариновое платье с глубоким декольте.
– Привет, – произнес он, – я очень рад тебя видеть. Пойдем, – мы вошли в помещение, после пяти минут прибытия в клубе, я занервничала, мне здесь не нравилось, я выступала в лучших заведениях. Полуголые парни и девчонки, отплясывавшие фривольные танцы, со спиртным в руках, алкоголь лился рекой, по углам курили, и чуть ли не занимались любовью. Жуткое место, полное отсутствие этических норм. Здесь явно не обходилось без наркотиков, – Нравиться?
– Да, – выдавила я.
– Хочешь выпить? – именно этого мне сейчас и не хватало, я кивнула.
Он пошел за коктейлем. Я выпила, и мне стало так легко, так хорошо. Он повел меня танцевать, когда мы танцевали, он позволял себе смелые движение и ласки. Где-то далеко в сознание возникали мысли что, что-то не так, что я неправильно себя веду, и вообще надо отсюда уйти, но действие препарата убивало все.
Потом он повлек меня за собой через толпу, видя в какую-то комнату. Это оказался кабинет. Он повалил меня на кровать, и стал целовать. Я позволяла ему все, то, что я бы никогда не стала делать. Когда его рука скользнула под юбку, я начала отдавать себе отчет в том, что дела. Разум начал приходить, я оттолкнула его от себя и, вырвавшись из его объятий, бросилась к двери. Чувствовала, что меня колотило, и сердце бешено билось в груди. Я не помнила, как бежала по коридору, и оказалась на улице. Наконец-то я на свободе, набрав полную грудь воздуха, завернула за угол. С каждой секундой мне становилось все хуже, в глазах все потемнело, я прислонилась к стене, и, скользнув, рухнула на асфальт.
Фредди.
Я проезжал мимо и вглядывался в прохожих, сейчас моя жизнь стала налаживаться, теперь в жизни все будет хорошо. На душе было предвкушение того, что сейчас что-то произойдет, что изменит всю дальнейшую жизнь. На тротуаре лежала девушка, я выбежал из машины. Приподнял ее голову. Дышит, сердце бьется, значит жива. Я откинул волосы с ее лица. Эти губы, кажется, я целовал их, эти черты лица. Это тело я, кажется, обладал им. Я провел пальцем по ее губам, и снова стал вглядываться в ее лицо. Это она, это она, это моя малышка! Ее веки дрогнули, и она посмотрела на меня из-под опущенных ресниц:
– Это ты… я так ждала… это ты… – она снова упала в обморок, я отнес ее в машину, и стал трясти за плечи.
– Где ты живешь, Бетти?
– Мелбори-роуд… Гарден-Дейлиас, – она в полуобморочном состоянии говорила. Я обнял ее, и вспомнил солнечную девчонку. Чем ты жила, Бетти, весь этот год? Что с той ночи в твоей жизни изменилось? Тебе уже двадцать, ты известна, покоряешь мужчин своим голосом и одним лишь взглядом. Мы подъехали к ее дому, и моему взору представился большой дом, великолепный сад. Когда я внес ее в дом, меня встретила служанка:
– О, Боже что случилось?
– Ей плохо. Скажите, а мисс Хомс употребляет наркотики?
– Что вы! Мисс Бетти это вообще не принимает и даже не думает!
– Откуда вы знаете?
– Я знаю хозяйку с рождения. Пойдемте в ее спальню, – Она провела на третий этаж, в лиловом коридоре висели великолепные картины, автора, конечно, не знал, – это миссис Хомс рисовала, – тихо произнесла женщина. Витражная дверь распахнулась, и передо мной предстала белая спальня с мягким бежевым ковром. Напротив меня была кровать, с изголовьем в форме ракушки, а над кроватью была большая картина: полуобнаженная Бетти, в образе древней римлянки, через белоснежную ткань отчетливо было видно ее роскошное тело. С право вдоль стены тянулся шкаф, с лево окно во всю стену с легким тюлем, и тяжелыми изумрудными портьерами. Стояли изящные софы, столики и свежесрезанные розы и георгины.
Я положил ее на кровать, и служанка предложила выйти, когда я зашел, то понял, ее комната занимает весь этаж. Бетти лежала под красным покрывалом, вышитым розами. Я присел на край кровати. Она вновь открыла глаза:
– Это ты… – ее слабая рука коснулась моей щеки, и я накрыл своей ладонью.
– Да это я.
– Прошу, не уходи… я так ждала… так, надеялась, – я лег рядом с ней, потом когда она уснула, я встал и стал любоваться картиной. «Антонио Серж» – прочитал он, значит, эта картина принадлежит его кисти. Спал ли он с ней, как раньше? Хотя нет, он уже был с Мери-Джейн. Я спустился вниз.
– Не хотите позавтракать мистер Фредди.
– Менори, – закончил я, – нет. Она живет одна?
– Ее родители оставили дом два года назад. Раньше здесь жил мистер Пэк, но они уже как полтора года в разлуке.
– Все понятно! Скажите, что я ушел, и пусть меня не ищет, – я уже направился к двери, оглядывая ее дом.
– Передам. Вы для нее, как ангел-хранитель, – старая служанка улыбнулась мне.
– Правда? – даже посторонние люди замечают, кто она для меня.
– Да, вы спасли жизнь, а это самое ценное, – я посмотрел на рояль.
– Не понимаю, почему судьба нас снова столкнула опять.
– Это знак, – и я ушел.
Да, это был знак. Когда я пришел домой после записи, я погрузился в свои мысли. Я размышлял, о том какую роль на этот раз она сыграет в моей жизни. Я помнил тот день, когда впервые ее увидел, покручивал в мыслях все детали того дня. Ее лучезарная улыбка, взгляд глаз цвета весенней травы, юная, но такая мудрая, она очаровала сразу. Теперь спустя десять лет, я не мог понять в какой именно момент, я влюбился в нее.
Что теперь, она другая, взрослая. Хотя какое это имеет значение сейчас, когда я счастлив с Мери. Ну почему, когда моя жизнь так изменилась, я снова встретил ее?
Бетти.
Когда я проснулась утром, я вставала с улыбкой. Это был он, моя любовь. Да я люблю его, я люблю этого незнакомого мне человека. Он мой одинокий странник. Ну, вот ты нашел меня, но ты не принадлежишь мне, у тебя есть другая, но та любовь, что живет в моем сердце, будет греть мою душу, заставлять жить ради мечты. Ведь мечтать не вредно. Как легко дышать мечтой, жить лишь одним тобой, даже если ты не мой, ты будешь моим когда-нибудь! Я закрыла глаза, и снова вставал его образ. На душе стало так легко, словно бабочки залетали, словно мир стал ярче…
После записи, я немного замялась на лестнице, на мгновенье я остановилась и задумалась.
– Бетти, – я обернулась.
– Это ты! – прошептала я, – Здравствуй, Фредди! – деловито добавила я.
– Привет…
– Можешь мне не ничего не объяснять, то, что произошло позапрошлой ночью твоя тайна.
– А я и не собиралась, ты для меня чужой человек, я даже перед близкими не отчитываюсь, я вольная птица.
– Ты одна?
– Если тебе интересно, то да, но не думай, что с прошлого года, я ждала только тебя.
– Я знаю, – пробормотал он.
– Ты ничего не знаешь, – я, было, чуть не сказала это с раздражением, – мне надо идти, готовиться к ужину у Грэга, – я развернулась на каблучках
– Я тебя еще увижу? – в его голосе я уловила мольбу.
– Зачем? У тебя есть она, а что я? – мне было обидно, у него есть невеста, вот пусть с ней и играет в свои игры.
– Друг, – я засмеялась.
– Между мужчиной и женщиной не может быть дружбы.
– Почему?
– Какой ты наивный. Кто-то будет испытывать чувства к кому-то, – например, я, подумала я, – мы были любовниками три года, и прошлым летом, я за это время поняла, что у нас с тобой ничего не получается. У меня нет к тебе чувств.
– Но может, попробуем?
– Ну, что давай. Я завтра до двух свободна. Если тебя устраивает это время, тогда встретимся в пиццерии, от сюда пять минут ходьбы.
– Я согласен.
– Вот и славно, – я села в такси, оставив его в раздумье…
Фредди.
Сегодня была прекрасная погода, осенние лучи солнца рассыпались по асфальту, задорно играли с пестрыми листьями, и отражались в цветных витринах. Легкий ветер ласкал лицо и развевал волосы. Бетти подняла глаза на чистое сентябрьское небо, и широко улыбнулась, она набрала полную грудь свежего воздуха, в котором витало предвкушение сезона дождей и туманов. Она шагала по тротуарам в туфлях на высоких каблуках, сегодня она была как ребенок. Легка и беззаботна. Дышала мечтой и любовью.
Я ждал ее, порой начинал думать, что она вовсе не придет, и вот появилась она, и я замер, был сражен ее красотой. Это была нимфа, ожившая и сошедшая со страниц мифов и легенд. Это была богиня. Вот чем они отличаются с Мери, Бетти не упускает деталей. Я вспомнил девчонку, которую когда-то знал, но теперь это была сногсшибательная молодая женщина. С тех пор ее угловатая фигура приобрела округлые формы. Ведь она живет в Кенсингтоне, в районе стильных и красивых.
– Привет! – произнесла она, – Фредди, – я был словно в пространстве.
– Привет, – выдавил я, с трудом сдерживая восхищение. Мой взгляд остановился на ее глазах, она красила их, так что они становились кошачьими, и от этого она становилась еще загадочней, – ты до сих пор загадка!
– Ты никогда не знал меня до конца, и никто не знает, – она засмеялась, пряча улыбку в ладони, я оценивающе посмотрел на нее. На ней было бирюзовое платье, на плечи была накинута белая куртка, – Почему ты так смотришь на меня?
– Как оценивающе? – она кивнула, – Ты великолепна! Что ты будешь?
– Кофе и большое пирожное.
– Ты все та же.
– Нет, я изменилась, жизнь изменила. Ты знаешь, что это за место?
– Знаю, здесь мы иногда обедали
– Ты не забыл.
– Нет, – я стиснул ее руку, – Почему ты не простила меня, ведь все могло бы быть по-другому. Ты же бросила Криса, Мери потеряла ребенка. Почему ты просто ушла тогда? Почему не вернулась?
– Могло, но мне было очень больно. Сейчас я бы смогла сделать то, что не сделала тогда. Я не вернулась, потому что ты меня не позвал, я слишком горда, чтобы за кем-то бегать, – она замолчала, потом добавила, – у тебя все будет хорошо, – ее пальцы пошевелись в моей ладони.
– Ты утешаешь меня, – с болью ответил я, мне не нужно было ее утешение, мне нужна была она сама, эта озорная девчонка.
– Возможно, – по радио зазвучала песня «Странник», – Это мы, – прошептала она, ее глаза радостно сияли.
– Потрясающая песня, – и это было чистой правдой.
– Да, но не все знают, что она написана на мотив стихотворения Лермонтова «Выхожу один на дорогу», там есть шесть строк, как цитата, – пояснила Бетти.
– Вы отличная группа, – я продолжал держать ее за руку.
– И вы тоже, – она загадочно улыбнулась. Она посмотрела на свои ладони покоящиеся в моих
– Ты даже в последний раз толком не смотрела на меня, на свадьбе М-Джейн мы даже не поговорили.
– Фредди, у нас ничего не получается…
– Мы еще встретимся? – спросил я, разбудив ее.
– Конечно, приезжай ко мне в гости.
– Приеду, а когда? – я сжал нежно ее пальцы.
– Позвони мне, ладно, – она достала блокнот из сумочки, вырывая листок, и записывая свой номер телефона.
– Опять эти листочки из твоего блокнота, – мой гортанный смех возбуждал ее, она невольно погладила пальцем мои ладонь.
– Ага, – она посмотрела в мои глаза, – ты сохранил мои стихи?
– Конечно. Я провожу тебя до дома, – я сказал это так, словно не ждал ее возражения.
– Хорошо. Согласна, – я заплатил за наш обед. Мы шли по улицам и смеялись. Я многое сегодня понял, она открыла свое сердце, а я ей свое. Я любил ее, но в моей душе родилась нежная дружеская любовь, а в ее душе наступила весна…
– Пора говорить до свиданья, – сказал я, притягивая к себе, – я зайду, завтра за тобой, и мы вместе пообедаем. Договорились?
– Да, – я поцеловал ее в щеку.
– До завтра, моя малышка!
Это был волшебный сентябрь для нас обоих. Каждый день я заходил за ней, и мы вместе обедали, если была хорошая погода, то я провожал ее до дома, часто приходил к ней в гости. Все заметили во мне перемену, рядом с ней я расцветал, рядом с ней жил, забывая обо всех земных проблемах. С ней можно было поговорить и даже поспорить, она тоже творческая личность, и она, как и я обожает природу. С ней было так легко и так хорошо. Бетти скрывала свои чувства от меня.
В начале октября у Анны с Джеймсом родился сын, Джек. Бетти пришла со мной, глядя на нас можно было подумать, что между нами, что-то есть, что-то, что больше дружбы. В октябре у моей группы был огромный успех, «Веселая жизнь» изменила нашу жизнь и наконец-то сломила успех «Странника».
– Это наш успех! Ты слышала, это наш успех!
– Я рада за вас, очень рада.
– Теперь будут писать, что мы вам дышим в спину, а вы нам.
– К черту их всех, им все равно ничего не понять.
– Ты права. Хорошо, что у меня есть ты, – я подошел к ней, моя рука легла на ее плечо, наши губы были совсем близко.
– А у меня есть ты, – она отошла от меня, – Ведь мы друзья?
– Да, самые лучшие. Выпьем?
– Ты же знаешь, я не пью пиво, только вино, и только полусладкое.
– Как прикажешь.
Уже многие думали, что у нас роман, что мы тайно встречаемся, лишь пресса не хотела ничего слышать об этом, как будто нашей дружбы вовсе не существовало. Все бы так и текло, если не произошло, то, что нас сблизило, то, что заставило кинуться друг другу в объятья.
Бетти.
Я собирала исписанные листы в папку, ребята уже ушли, а Фредди решил, иди домой в одиночестве, чтобы было меньше слухов. Напевая, положила папку в сумку, поняв, что кто-то вошел и прикрыл дверь. Я подняла глаза, и на лице застыл ужас. Это был мой страх, мой кошмар, который жил всегда в глубинах моей души. Я закрыла глаза, открыв страницы своего прошлого, и задрожала.
– Вы?
– Ну, что же ты не поприветствуешь своего учителя, – Майкл МакОлла, старший брат Дэвида, мой учитель по физике и был моим страшным сном.
– Прошу не надо, – я закрыла глаза руками, упрекая себя за слабость.
– Мне сегодня не нужна кукла, я хочу неистовую страсть, чтобы сжигало все внутри.
– Не надо, – взмолилась я. Майкл подошел ко мне, грубо целуя в губы, кинул на диван. Я решила бороться, бороться отчаянно и до последнего. Кулаками я упиралась ему в грудь, а он не чувствовал сопротивления, он продолжал настойчиво проникать в глубину рта. – Не трогай меня, прошу, нет, – мелкие пуговки разлетелись по всей комнате, я укусила его за губу, ощутив привкус крови.
– Ну, что ты киса, – я поняла еще мгновение, и он возьмет, то, что я не хочу отдать ему, то, что он однажды уже взял. Он заворачивал подол платье, заставляя ногами обхватить его талию. Я плакала и кричала.
– Нет, нет, не трогай меня, не прикасайся, я ненавижу тебя, ненавижу, – я билась словно рыба об лед, а он надсмехался над моей беспомощностью.
Фредди.
Когда я увидел ребят без Бетти, то решил сходить за ней и проводить ее домой. Чувство тревоги овладело мной. Я быстро взбежал по лестнице. В коридоре я услышал ее истошные крики, ее рыдание, она просила о помощи, она ждала ее. Я успел во время, одним рывком скинул с нее этого подонка в дальний угол комнаты. По ее щекам текли жгучие слезы.
– Еще раз увижу тебя рядом с ней, морду набью, – прохрипел я.
– Да, что ты мне сделаешь Менори, ты только и способен пить, курить, нюхать и иметь всяких шлюх и мужиков.
– Ты забываешься МакОлла, что я боксер, – я заломил ему руку, Майкл позорно взвыл, – проваливай, пока я не пересчитал тебе ребра.
Я посмотрел на Бетти, на ее бледное лицо, как у розы, без кровинки, на размазанную тушь по щекам. У меня защемило сердце, она была такой беспомощной, такой хрупкой. Мне хотелось защищать ее от всех, быть всегда рядом с ней, только с ней. Я бережно завернул ее в плащ:
– Я отвезу тебя домой, – всю дорогу она безудержно плакала, шепча мне:
– Я не хотела, я не хотела… я… я… он… он…
– Я знаю, знаю, – отвечал я, и зарывался губами в волосы, пахнущие ванилью и розой, – Вот мы и дома.
Я бережно опустил ее на постель, укутывая в покрывало. Я был рядом с ней, от ее слез у меня промокла рубашка. Я впервые видел ее такой слабой, впервые она открылась ему с другой стороны, с той с которой я никогда не видел. Я мягко гладил ее волосы, словно пытаясь ее этим утешить. Когда она обратила на меня свои зеленые глаза, наполненные слезами, я увидел в них решительность, словно она хотела мне сказать что-то очень важное.
– Я была девочкой…
– Мы оба знаем, что ты давно…
– Ты ничего не понимаешь. Мне было восемнадцать. До того дня, я не отдавалась Грэгу, я ждала чего-то, думала, как ему сказать про свою невинность, которую у меня забрал ты. Он пришел ко мне в гримерную, на моем последнем концерте, когда Грэг был на сцене, я ничего не смогла сделать. Он… – тут она оборвалась, и зарыдала.
Тут я все понял, этот подонок унизил ее, растоптал все прекрасное в ней, бедная девочка, пережить такое снова и снова. Как же жизнь ее побила. Я любил ее, а не просто хотел затащить в постель. Я никогда бы не обидел ее, никогда бы не принудил ее к чему-либо серьезному. Теперь я понял, откуда была у нее такая скованность в ту ночь в Брайтоне, почему она выбрала Эмберга, осознал, что стояло между ними в прошлое лето. Она хотела забыть в его объятьях все, всю ту боль, что причинили ей мужчины. Она хотела унизить его, нанести первой удар, чтобы другие поняли каково пережить такое. Она пострадала из-за чей-то похоти, из-за чьего-то задетого самолюбия. Я все понял, теперь жаль, что так поздно, понял, что совершил ошибку, когда изменил ей с Мери, Дэвид МакОлла специально мне сказал это, чтобы я ошибся в Бетти.
– И ты после этого вышла на сцену?
– Да.
– Моя храбрая девочка, пережить такое и доказать им, что ты не сломлена, – она еще долго плакала у меня на груди, – Выплачься, тебе это поможет, – я сжал ее в своих объятьях, эту храбрую, мужественную девочку. Почему мне сейчас хотелось обнимать ее всегда, всегда быть рядом с ней? – Что мне сделать, чтобы тебе было легче?
– Ничего, просто будь со мной.
***
Когда она уснула, я вышел на улицу, шел дождь. На душе было скверно. Если бы мы не расстались, могло ли такое случиться, были бы мы вместе? Бедная девочка пережить такое и остаться самой собой, доказать всем, что ты не сломлен, что ты на что-то способен. Дома меня ждала Мэри. Я сразу же заключил ее в свои объятья, сминая своим ртом ее губы. Мэри от такого напора застонала, я нетерпеливо срывал с нее одежду, она сама дрожащими руками раздевала меня. Страстно целуя меня в губы, она увлекла меня на постель, накрывая мое тело своим.
– Фредди, – вскрикнула она, – как давно ты не был таким, – чем больше я упивался этим телом, тем больше я думал о другой женщине. Я открыл глаза, сильнее сжимая талию Мэри. Я увидел эти чудные зеленые глаза, темные волосы, это столь любимое ранее тело, телом, что он обладал когда-то. Гладил эту нежную белую кожу, вспоминал каждый сантиметр этого божественного тела.
– Ты божественна, – шептал, устанавливая свои права на нее, – «Люби меня, – шептали эти глаза, – просто люби меня», – Да, я люблю тебя, – произнес я вслух, – только тебя одну, слышишь, я жить без тебя не могу. Люби меня, малышка, – я рухнул рядом с Мери.
– Я люблю тебя, – прошептала она. Я очнулся, это был не ее голос: милый и нежный. С глаз словно упала пелена. Эта была Мери, Мери, а не Бетти. Неужели я сказал, что люблю ее? Я снова закрыл глаза. «Бетти» – подумал я. Почему я думаю о ней?
Что еще я узнаю о ней, какие еще тайны есть в ее сердце. Надо было этому подонку шею свернуть за такое, если бы я только знал, если бы только я мог защитить ее от всех, я ведь был на том концерте, а ведь я понял в один момент, что Бетти находится на грани срыва. Но отогнал эти мысли, как же я мог так ошибиться? Почему я не помог ей? Почему меня волнует эта девчонка с каждым днем все больше и больше. Ее смех, ее взгляд, эта нехорошая порой лукавая улыбка сводили порой просто с ума. Я сравнивал их с Мери. Она постоянно требует денег, ей интересна только материальная сторона жизни, а Бетти хотела от жизни немного. «Ничего, просто будь со мной», эта ее фраза совсем вывела меня из себя. Когда женщины говорили такое в последний раз?
Любовь. Когда это со мной случилось? Я люблю ее, люблю ее, это она любовь всей моей жизни, он сам их связал. Я покрутил серебряное колечко на пальце, Мери выводило из себя его присутствие на моей руке, но она молчала, и я знал об этом. Любовь, вот что со мной случилось. Я не смог уснуть до утра, лишь под утро задремал. Кто-то на рассвете позвонил:
– Алло, – я протер глаза.
– Мистер Менори, – это была Глория, по ее голосу можно было понять, что она взволнована.
– Успокойтесь, Глория. Что-то случилось?
– Мисс Бетти…
– Что с ней? – неужели она пыталась наложить на себе руки.
