Текст книги "Музыка Лондона. История одной любви (полная версия) (СИ)"
Автор книги: Камилла Дюбо
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)
– Она вся в бреду, я не знаю, что с ней. Она все время зовет вас.
– Тихо, Глория. Все хорошо! Вызовете врача.
– Миссис Шерман скоро приедет.
– Я тоже скоро приду, – я бесшумно собрался, оставляя Мери краткую записку, и выскользнул из квартиры. Опять шел дождь, как это типично для Лондона. Я с тяжелым сердцем поднялся в спальню Бетти, столкнувшись с красивой женщиной.
– Мистер Менори?
– Да, – я оторопел, – а вы миссис Шерман?
– Да. Аврора, лучше так.
– Что с ней?
– Давайте спустимся вниз, – предложила она, я проследовал за ней, – у нее сильное эмоциональное потрясение, она зовет вас. Я оставила список лекарств, но лучше, если будете рядом с ней. Я пойду, если что звоните, – я пришел к Бетти, взяв ее белую рук, я поднес ее к губам.
– Это все он, надо было ему шею свернуть. Боже, я не хочу тебя терять, милая моя
Я был рядом с ней все время. Я плохо ел, не смотря на упреки Глории, постоянно сидел на кровати Бетти, ожидая, что вот-вот распахнуться ее глаза, на щеках заиграет румянец. Посреди ночи я вскочил от ее рыданий.
– Фредди…
– Я здесь любимая.
– Где ты любовь моя… я хочу почувствовать жизнь… Фредди…
– Я здесь, дорогая, – я брал ее ладонь, прижимая ее к своей небритой щеке, – я с тобой.
За эти три дня я понял, что любил ее всегда, просто я спрятал это чувство глубоко в своей душе, чтобы защитить его, чтобы его случайно не ранить. Через три дня она очнулась. Бетти провела рукой по голове, я ожидал ее реакции. Она посмотрела на часы.
Бетти.
– Черт, – простонала я, – десять.
– Еще не поздно, – ответил он. Я подпрыгнула. Неужели прорыдав весь вечер на его груди, я провел с ним ночь.
– Господи только не это! – я сказала это вслух, – Что ты здесь делаешь? – я кинулась на него, преодолевая слабость в теле, угодив в его объятья.
– Бетти, ты три дня провалялась в бреду.
– Фредди, уходи!
– Ты просто…
– Я сказала, уходи!
– Но я…
– Я сказала: вон из моей спальни.
– Бетти, что-то случилось… – я схватила подушку. Фредди закрыл дверь, услышав, как она ударилась об дверь.
– Что случилось? Я люблю тебя, я люблю тебя. Неужели не видно, – я злилась сама на себя, зато, что позволила себе расслабиться, довериться ему, то, что никому никогда не доверяла, унижалась перед ним, оправдывалась, рыдала, – Дура! Дура! – все тело била дрожь. Так низко я пала в его глазах.
Фредди.
Брел домой, хотя я знал, что там не ждут. Мэри, да и вряд ли бы понравилось кому-либо другому, когда твой возлюбленный проводит с тобой ночь, а потом продает на три дня. Наверное, она нашла мою пропахшую рубашку имбирем и ванилью с темным пятном от ее слез. Может быть в порыве гнева, она должна быть нашла давным-давно написанное Бетти признанье в любви, или ее стихи на листочках из блокнотика. Она уже все знает, знает о том, что ночью я был мыслями с другой, а не с ней. Я любил Мери, но чувство ушло. Я сел в кресло, закурив. Появилась Мери, бросая на меня яростные взгляды, кинув к моим ногам рубашку.
– Это он так работает, – ее ноздри нервно шевелись, – я знаю, что ты был у этой шлюхи с Мелбори-роуд. У этой дряни, что писала тебе вот это, – она швырнула мне письмо Бетти, я быстро его пробежал, на конверте стояла дата: «21 августа 1971 года», то письмо, что я не мог найти несколько лет.
– Ты ведь сознательно спрятала его?
– Эта дрянь вешается к тебе на шею!
– Мы были тогда вместе! – воскликнул я, – это самое красиво, что мне писала женщина.
– И что, – с сарказмом повторила она, – она шлюха и все об этом знают!
– Молчи, – я был готов ударить ее, – я не позволю тебе говорить о ней в таком тоне.
– Она твоя шлюха. Ты двуличен, спишь со мной, а потом идешь к ней.
– Она не моя подстилка, я слишком ее уважаю, чтобы просто так спать с ней!
– Ах, вот как! – Мэри сверлила меня глазами.
– Да так!
– Ты спал с ней. Не отпирайся, я все знаю. Я вижу, это по твоим глазам.
– Да, я спал с ней, – сознался ей назло, – если тебе будет легче от этого.
– Подонок, когда это было?
– Какое значение это имеет сейчас.
– И все-таки? – Мэри села в кресло.
– Два года тому назад в Брайтоне, прошлым летом, и много лет тому назад.
– Что? – она встала, метнувшись к окну.
– Да я изменил тебе с этой искренней девочкой.
– Негодяй, – она уперлась лбом в холодное стекло.
– Я хотел остаться с ней, если бы она осталась со мной, я бы просто ушел от тебя, ради нее.
– Что? Ты!? Ты!? – я увидел в ее голубо-серых глазах боль, – ты… предал меня, – она запустила пальцы в свои светлые волосы, и медленно сползла по стене.
– Но я остался, решив, что ты моя судьба, но я ошибся. Ты ждала ребенка, и только это меня удержало.
– Какое благородство. Сколько ты меня так обманывал?
– Много раз, – я сел в кресло, потерев подборок, – и только с ней.
– А я любила тебя.
– Я тоже, я люблю ее, – вот и признался ей во всем, – я любил ее до того, как встретил тебя.
– А прошлая ночь?
– Эта ночь была ошибкой.
– И это твое «я люблю тебя, только тебя одну», что жить не можешь.
– Я думал о ней в ту ночь. Я думал ты это она. Прости меня.
– Простить?
– Да простить. Мы должны расстаться. Мне все надоело: наши постоянные скандалы, вечные упреки, выяснения отношений. Я устал, – я встал, собирать чемодан. Я уже уходил, когда она кинулась ко мне.
– Фредди…
– Давай останемся хотя бы друзьями. Ты не в чем, не будешь нуждаться. Живи пока здесь, я буду платить за квартиру.
– Фредди, прости, – на ее глазах набежали слезы, – я не знаю, что нашло на меня. Я люблю тебя.
– Здесь слезами не поможешь. Ты сама, знаешь, что наши чувства давно перегорели, еще прошлым летом. Не вини ее, она помогла нам расстаться по-хорошему, пока не поздно.
– Ты уходишь?
– Да.
– Но куда?
– Я не знаю, – и я ушел в ночь.
Бетти.
Я вышивала в зале, смотря телевизор, когда, кто позвонил в дверь. Я откинула свою работу в сторону, запахнула свой шелковый пеньюар и пошла, открывать дверь. Интересно кто это может быть?
– Ты? – это был Фредди, после сегодняшнего утра, у него еще хватает наглости появляться у меня на глазах.
– Да, я, – он нагло улыбнулся, ставя сумку на пол. Фредди загреб меня в свои объятья, целуя в губы. Он распахнул пеньюар, запуская руку в волосы, а второй пытаясь снять комбинацию. Дверь оставалась открытой, холодный ночной ветер дул в дом, но мне было в его горячих объятьях уютно и тепло. Я пробовала на вкус его губы, ощущая всем телом его возбуждение. Я обмякла в его объятьях, он ногой захлопнул дверь, неся свою драгоценную ношу на диван.
– Ты божественна, милая, божественна, – шептал Фредди, закрывая мое тело своим. Нежный шелк пополз по ногам вверх, и из груди вырвался слабый стон, – отдайся мне… все будет хорошо…ты нужна мне, просто отдайся мне…
Я любила его, и поэтому не могла ему сопротивляться. Мое тело мучительно ныло. Я хотела вновь ощутить его силу, его мужское превосходство. Тут поняла, я чувствую жизнь, каждая клеточка тела наполняется любовью. Я была, прежде всего, женщиной, как жаль, что я забыла это, за последний год, сердце высохло без любви. Что это такое? Я была как в тумане. Это мои ладони уже раздевали его, это мои губы целовали его грудь, это я отвечала на его поцелуи.
– Дорогая, ты так нужна мне, так нужна, – меня пронзила острая боль наслаждения. Я цеплялась за покрывало на диване, то за него, вонзая в него ногти. Я вся покрытая потом, горела. Меня обуревало море чувств сразу, я билась, словно в истерике, закрыв глаза, обволакиваемая негой, радостью и нежностью его губ. Ощущение будто мы растворились друг в друге, долго не покидало нас. Он откинул прядь волос с мокрого лба, смотря в затуманенные глаза.
– Я ушел от Мэри. Мы расстались, – и тут меня охватила ужасная боль. Он просто утешился мною, он не любил меня. Я села на край дивана.
– А я тут причем. – Ответила я. Боже, какая я дура! Поверила ему, как какая-нибудь деревенская простушка. Я подобрала одежду, – ужин на плите, комнату выберешь сам. Я пойду спать.
– Бетти, – он хотел меня удержать, – А…
– Это была ошибка, не знаю, что на меня нашло, – я поднялась к себе.
Фредди.
– Пошли домой, – начал я, – я хочу провести этот вечер с тобой. Только ты и я.
– А как же Мери?
– Я сказал с тобой, а про нее забудь. Мы же расстались, – я помог ей одеться, и мы вышли на улицу. Уже стемнело и стало холодно. Как хорошо было чувствовать, как моя ладонь в кожаных перчатках лежит на ее талии. Я курил, а она вдыхала этот едкий дым, смешанный с осенней свежестью. Только я и она. Мы ни о чем не говорили, лишь шли обнявшись. И это был наш маленький рай, моя мечта, счастье. Мне больше ничего не надо было, лишь только чувствовать ее тепло, быть рядом с ней.
Тусклые лучи от фонарей ложились золотыми отблесками на тротуары. Земля сияла. Город начал жить жизнью, к которой они так близки, но сегодня этот богемный мир их не привлекал. Мы были так далеко от этого всего. Сегодня мы принадлежали другому миру, миру таинственному и неразгаданному. В наших сердцах рождалось море чувств. Неужели мы созданы друг для друга? Как легко дышать любовью! Как легко…
– Ты не замерзла?
– Пока ты не спросил, я даже не думала об этом, а сейчас мне кажется, что холодно, – я взял ее лицо в ладони.
– Так теплей?
– Нет… – я увидел ее горящие глаза, еще более таинственные, еще более манящие, зовущие в пучину страсти. Я стал целовать ее лицо, а потом прильнул к ее губам. Мы долго стояли посреди улицы, она прижалась ко мне плотней.
– Я должен тебе, сказать что-то важное. Не вижу смысла это держать в себе. Ты для меня многое значишь, и я не хочу тебя отпускать. Потому что, я люблю тебя, Бетти, и всегда любил. Мери была лишь способом забыть тебя, способом не чувствовать эту боль. Ты не была тогда моим утешением, я любил тебя, просто твое поведение меня выводило из себя. Прошу, не молчи, скажи хоть что-нибудь, твое молчание убивает меня, – по ее лицу бежали слезы от счастья.
– Что же я плачу, – Бетти вытерла слезы, – Я так ждала, что ты бросишь к моим ногам все, и ты сделал это. С самого начала я могла бы тебя увести у нее, но я не стала этого делать. Я думала, что ты просто утешился мною, напридумывала себе глупостей. Я слишком любила тебя и не хотела рушить твою жизнь. Я всегда любила тебя, всегда, – она, рыдая, прижалась к моей груди.
– Не плачь, малышка. Теперь я всегда буду с тобой и никогда тебя не отпущу. Это знак, знак, что мы вновь встретились и полюбили друг друга, – мы шли по улицам, и молчали, я первый нарушил тишину, – Я не хочу торопиться, если ты не готова к серьезным отношениям, я готов ждать.
– Пойдем домой, – мы зашли в гостиную, скидывая тяжелую одежду. Она села на диван.
– Давай сделаю массаж, – я сел позади нее, и, не дожидаясь ее разрешения, расстегнул молнию на платье, ловкими движениями рук расстегнул застежку бюстгальтера. Бетти инстинктивно положила руку на грудь, она дрожала, словно девственница. Я растирал ею спину и боль отступала, а потом она почувствовала мои влажные горячие губы у себя на коже. Я покрывал ее спину поцелуями, а она дрожала. Я развернул ее к себе и увидел в ее сияющих глазах страх.
– Что с тобой?
– Я так долго ждала этого, что боюсь показаться в твоих глазах шлюхой.
– О чем ты?
– Ты знаешь, сколько мужчин было в моей жизни?
– Знаю, и это меня не волнует, сейчас ты со мной, сейчас только ты и я. Твое прошлое это твое прошлое. Есть только сейчас, и я хочу, чтобы ты была моей. По крайней мере, две недели назад ты любила меня, – она впилась в мои губы, – я люблю тебя и только тебя, Бетти Хомс.
– В спальню… пойдем в спальню…
– Ты действительно этого хочешь?
– Да, – я подхватил ее как пушинку и унес в спальню.
Это была наша ночь, которая принадлежала нам. Она села на кровать, скрестив руки на груди. Я положил голову на ее колени и продолжал чувствовать в ее теле дрожь. Я ничего не делал, ждал, когда она сама начнет действовать, престанет дрожать. Вдруг я почувствовал робкое прикосновение ее рук, пальцы, игравшие с длинными волосами. Подняв голову, увидел ее загоревшиеся глаза. Она чувствовала, как я постепенно оставляю ее без единого клочка одежды, мои горящие пальцы у себя на коже, оставляющее огненные следы. В груди пылал пожар, сердца бились в унисон. Я изучал губами каждый изгиб ее пленительного тела, доводил до исступления, а она просто закрыла глаза, поддалась моему влиянию, позволяла делать с собой, что я захочу. Я победил. Внутри все трепетало, внутри все обжигал костер страсти. Вот она жизнь!
Я ощущал на своих плечах ее плотно сжимавшие пальцы, прерывистое дыхание на щеке, тело выгибавшиеся как луг под собой. Боже как сладко! Я забыл всю боль, я любил, я жил. Я замер и почувствовал, как ее пальцы ослабли, как я тоже замерла, но продолжала прерывисто дышать. Я стал бормотать, что зря излился в нее, она что-то ответила мне. Поцеловала в висок, продолжая тяжело дышать.
Когда я увидел ее глаза затуманенные страстью, я понял еще никогда не испытывал таких чувств, ни с одной женщиной, даже с Мери, хотя нет испытывал шесть лет тому назад, когда был по уши влюблен в девчонку. Мери ослепительная и бесподобная, но Бетти другая, в ней скрыт потаенный огонь, скрыта сила, которую видно не сразу. Она загадка и, прежде всего ее тайна заключается в ее глазах. Теперь я понял, что готов ради нее на все. Мы уснули, окунулись в безмятежную страну сна. Теперь мы оба дышали друг другом, жили будущим до самой смерти. Мы сильны как никогда. Только пусть жизнь не забирает, то, что она дала…
С того дня между нами многое, что изменилось. Две недели мы просто наслаждались своим счастьем, о нашем мгновенно вспыхнувшем романе мало кто знал, да и не хотелось делиться этим ни с кем. Мы засыпали усталые в объятьях друг друга, просыпались на рассвете вместе, мы жили друг другом. С Бетти было очень легко, я это понял быстро. Впервые в жизни я почувствовал, что Гарден-Дейлиас стал для меня родным домом, словно я прожил там всю жизнь. Бетти умела создавать уют, столовую постоянно наполняли запахи вкусной пищи, спальню – ароматы цветов. Я никогда не ел многие блюда, потому что не любил, благодаря ней полюбил. Она всегда любовно заворачивала для меня и ребят домашние пирожки или печенье. Я считавший себя до того абсолютно нехозяйственным человеком, всегда с интересом приходил к ней на кухню и помогал ей.
Она не требовала денег с меня. Как-то я открыл ее кошелек, потому что свой был пуст, и обнаружил там несколько мелких купюр, а следующий концерт был не скоро. Бетти только пожала плечами, и ответила, что как-нибудь проживем, а если нет, достанем из сейфа, или снимем с ее счета, открытого ее дедом. Вечерами после студии она сидела, вышивала, я массировал ее ноги, сетуя на то, что она слишком много носит высокие каблуки. Мы не ходили по ресторанам, а предпочитали домашний уют. Я часто приходил к ней с той или иной песней и спрашивал совет, но потом понимал, что у нас разные взгляды на музыку. Я любил после страстных поцелуев и объятий играть на фортепьяно, стоящим прямо в спальне, удивляясь, что игра не нарушает ее сна, что просто вывело бы из себя Мэри.
Все бы так и продолжалась, и все бы думали дальше, что Бетти просто приютила меня под своей крышей, если бы они сами себя не выдали.
***
Я пришел в студию вместе с Бетти, сел за пульт, включив песню посвященную ей. Это была «Счастье ты мое», ее приписывали к Мери, будто я написал ей. Бетти слушала, заворожено, не заметив, что я уже обнимал ее за плечи, целуя в затылок. Я мягко опустил ее на ковер перед диваном, поднимая вверх юбку, расстегивая блузку. Она вся трепетала рядом со мной, от моих горячих пальцев. Я жадно поцеловал ее в плечо, жадно лаская ее тело… Мы лежали рядом довольные и изнуренные. Ей было все равно, если бы нас увидели. Мы смотрели друг другу в глаза, моя рука лежала на ее бедре. Послышались голоса, это были солисты моей группы.
– О! – это был возглас Роджера.
– Что там? – с интересом спросил Брайан.
– Там Фредди, – ответил загадочно он.
– Ну и что! – отрезал Джо.
– Там Фредди и Бетти.
– Ну и что! – Брайан рванулся вперед к двери.
– Что ну и что? Они лежат там, на ковре, полуголые в недвусмысленном положении.
– Не понимаю! – удивился Джо.
– А что тут не понятного? Похоже, наш Фредди заполучил самую прекрасную женщину, которую не прочь получить каждый из нас, – Бетти оправила одежду, я тоже.
– Ребят, хватит спорить, можете заходить, – крикнул я. Когда они вошли, я сжимал Бетти в объятьях, шепча ей разные пошлости на ухо, а она смущено краснела.
– Мы не мешаем вам, – начал Джо, – а то мы уйдем.
– Нет, уйду я, – Бетти надела туфли. Я скользнул за ней. В открытую дверь они наблюдали наши объятья и поцелуи. Мы долго целовались, мои руки блуждали по ее телу, а мимо проходили люди, присвистывая, а мы как будто ничего не видели и не слышали. Я зашел в комнату, Брайан похлопал меня по плечу.
– Что у вас с ней? – спросил Роджер.
– А что не видно!
– Ну, ты и подонок, – ухмыльнулся Джо.
– Почему сразу же подонок? Она же не моя грелка.
– По тебе не скажешь, – не унимался Джо.
– Да, мы живем вместе месяц, я от Мэри ушел.
– Это мы знаем! – Роджер скрестил руки на груди.
– Да, мы две недели как спим вместе. Я люблю ее, чего вам еще надо.
– И ты молчал!
– А что я должен был прийти и сказать: «вчера я спал с Бетти Хомс».
– Отхватил самую красивую женщину, – ответил Брайан, – а, то мы с Роджером раскатали губы.
– Она – моя, и прошу вас помнить об этом. Всегда была моей!
Декабрь 1975.
Фредди.
На Рождественские праздники все как всегда собирались у Бетти. Я решил сделать Бетти подарок, какой она запомнит на всю оставшуюся жизнь. Я хотел ее привязать к себе, чтобы в один прекрасный день она не упорхнула от меня, как дивная птица. Я знал, что пока она не хочет ребенка, но за нескольку недель до Рождества она перестала пить свой настой из трав. Мы теперь никогда не пользовались элементарными средствами предохранения, она не пила таблетки, кроме своего чая, и позволяла мне завершать соития, отвечая на мои упреки, тем что она не испытала тогда шесть лет назад эти ощущения, так пусть ощутит сейчас. Ей нравилась эта завершенность и полнота близости. Неужели она хотела семью, ребенка?
– Ты хочешь ребенка? – спросил я как-то невзначай, гладя ее плечи.
– Не знаю. Может быть, – она странно посмотрела на меня, – будь что будет, – она облегчено вздохнула.
– Ты не готова?
– К этому никогда не бываешь готов. Можешь себя не сдерживать, если такое случиться, то так тому и быть.
Но чтобы завести ребенка нужно узаконить свои отношения. Я взял аванс у Джима и купил Бетти кольцо. В сочельник все собрались в Гарден-Дейлиас, пришли друзья Бетти. Она как всегда была обворожительна в черном атласном платье и ажурных босоножках. Отужинав фирменными рождественскими блюдами, все принялись дарить друг другу подарки. Шуршали обертки и были слышны удивленные возгласы, когда я подошел к Бетти, требуя общего внимания.
– Бетти, – она подняла на меня свои глаза и встала, я взял ее за руки.
– Да, ты что хотел?
– Дорогая ты знаешь, как я тебя люблю. Но я не хочу тебя потерять, не хочу, чтобы ты как дивная птица упорхнула от меня в один прекрасный день.
– Но я не уйду.
– Но я хочу большего. Я хочу засыпать и просыпаться рядом с тобой всю свою жизнь. Выходи за меня замуж!
Катрин услышала слова восторга, и удивление. Брайан что-то кричал мне. Минут пять комната гудела. Бетти стояла смущенная не ожидавшая такого от меня, слушая общие подзадоривания.
– Ты же знаешь, что я не люблю откладывать. Я люблю тебя и хочу остаться с тобой навсегда. Я согласна.
Я поцеловал ее, надевая на ее палец золотое колечко с жемчужиной. Я любил, я должен был остаться с ней.
Зима 1976.
Бетти.
– Фредди, обещай, что никто больше не будет знать о нашей помолвке.
– Но уже знают, – возразил он.
– Они не проболтаются. Все дело в родителях, – я нахмурилась.
– Мои родители, может быть, и будут против, но потом согласятся.
– Вот именно все дело в родителях! Может быть твои не преграда, но мои! Особенно мой отец. Ты не англичанин, ты не аристократ, ты не знатен и не богат, ты не протестант. Ты понимаешь меня?
– Ты хочешь тайно… – я не дала ему закончить фразу.
– Нет, все узнают тогда, когда будет поздно. В день нашего венчания.
– Но, твой отец может аннулировать брак!
– Потому что у него много связей, – домыслила я, – тогда есть одно решение проблем.
– И какое? – он посмотрел в мои глаза.
– Подари мне ребенка, – никто и никогда не просил его об этом, я знала это, – Я думаю, к концу мая я буду с большим животом.
– Нет, я тебе не позволю, выходить замуж с пузом. А вот насчет мая я согласен.
– Все будет хорошо, Фредди. Я хочу твоего сына.
– Сына? И все?
– У нас будет большая семья, это не помешает моей карьере, – он ласково погладил меня по плечу.
– Бетти, я говорил тебе, как сильно этого хочу?
– Нет, но я знаю, скоро это случиться. Я поговорю с дедом, он поможет нам устроить свадьбу в Аллен-Холле тихую и скромную и без всяких изысков.
Я приехала в Аллен-Холл. Дворецкий сказал, что дед ждет в кабинете. Я прошлась по картиной галереи, минуя музыкальную комнату. Виктор стоял у окна.
– Давно тебя не видел, Бетти, – он обнял меня, – что-то случилось?
– Я выхожу замуж, – ответила я.
– О, дорогая я так рад за тебя, и кто он? Это твой отец выбирал?
– Я сама, – гордо сказала я, – он даже не знает, и не узнает до дня свадьбы.
– Так, Бетти, к чему такая шифровка? Он, наверное, какой-нибудь альфонс, – пошутил дед, – Ладно шутка.
– Ну, и шуточки у тебя. Это Фредди Менори.
– Ты сошла с ума, наверное. Хотя если ты любишь его, ты боишься отца, так?
– Да, ты знаешь его, он же твой сын, – я с мольбой посмотрела на него.
– Ты права, я помогу тебе, – Виктор сдержал свое обещание помогать мне.
– Буду тебе благодарна, – я села на диван.
– Он ведь мой сын, могу и надавить на него, и согласиться на все, – он мог это сделать, но разве об этом он мечтал, когда уезжал из Ирландии, все же это слова, и он вряд ли будет это делать.
– В этом ты мастер! – я улыбнулась.
– Я знал об этом, – прошептал Виктор, – Фредди приезжал к нам незадолго до Рождества, они с Дианой выбирали кольцо тебе, так что я догадывался, что именно с этой просьбой ты обратишься ко мне. Вы настрадались оба. Когда свадьба?
– В конце мая, – я посмотрела на портрет бабушки, – я просто выросла, – тихо добавила я.
– Очень хорошо. Я уезжаю в марте, но буду на твоей свадьбе.
– Чудесно, – я поцеловала деда, и вышла из кабинета.
Мы жили вместе душа в душу. Я лишь молила Бога, чтобы он не забирал у нас это счастье. Я ждала беременности, видела порой разочарованные взгляды Фредди, но он не переставал меня любить также пылко. Никто не нарушал нашу идиллию, мы не ждали грозы с неизвестной стороны, не ждали беду. Но, тем не менее, приближался наш день расставания, в середине марта Фредди должен был уехать на месяц в Японию и Австралию. Потом он приезжал на мой день рождения и после него мы оба уезжали на гастроли, возвращаясь к свадьбе.
Как-то мы сидели вместе в кафе, пили кофе и обсуждали свадьбу. Фредди не заметил, как кто-то подошел ко мне сзади и поцеловал в щеку, я улыбнулась, и обернулась к мужчине.
– Привет, Фредди. О, кто-то выходит замуж? – спросил Гарри, увидев кольцо на моем пальце, – давай, колись, когда?
– В конце мая, только не говори никому. Да, я его боюсь, – подтвердила я, когда он негодующе посмотрел на меня.
– Ладно, ладно я молчу. Приходи сегодня к Дженни у нее есть новость?
– Мы придем, – ответил за меня Фредди.
Дженни была беременна, и меня эта новость обрадовала. Откуда я могла знать, что Роджер влюблен в мою сестру по уши? Полли уже было почти шесть лет, и я души не чаяла в своей племяшке. Правда у Дилана мы встретили там Джулию и Джордж, они поздравили нас, и обещали молчать об наших планах. Я весь вечер, не умолкая, болтала, а Фредди приятно проводил время с Джорджем. Он сказал, что мы можем во всем полагаться на него, и это было превосходно, Джулия же предложила умерить пыл Флер, все складывалось тогда, как нельзя лучше. У М-Джейн с Антонио родился сын, которого они назвали Диего Томас Хомс Серж, он не был рыжим, как его мать, и Антонио возгордился тем, что его сын истинный испанец. Другим вечером я предложила навести Элеонору и Марка. Флора тоже заметно выросла. – Не смей этого делать!
Но в один день все изменилось. Флер пришла к нам. Мы жили так, словно были одни, у нас была вечная жажда секса, мы до безумия хотели друг друга.
– Бетти, – мы отпрыгнули, как ошпаренные.
– Вот черт, – выругалась я, – Оставь, нас нам надо поговорить, – но Фредди покачал головой, в этот раз уже ничто не должно нам помешать быть вместе.
– Ты рушишь все! – начала Флер.
– Мне все равно, – ответила я.
– Что все равно!? Он – бабник! – воскликнула Флер, – Ты знаешь, сколько у него было таких дурочек, как ты?
– Мне все равно! Ты же тоже спала с ним! И я тоже его любовница! Ты сама-то та еще штучка! – прошипела я, – Давай, беги, говори отцу. Я выхожу за него замуж, слышишь, мама? Никто меня не остановит!
– Ты не права!
– Давай, иди, – я уже завелась, и меня нельзя было остановить.
– Ну, пойду, все равно вы не будете вместе! Никогда! Все твои мечты в твоем стиле рок-н-ролл рухнут однажды в один миг! – когда Флер ушла, я рыдала у Фредди на плече. Но я знала, что ей делать дальше. Теперь у меня не было выхода. Либо все, либо ничего и ставки слишком высоки, речь шла о счастье, о нашей жизни, не родившихся детях. Мы будем вместе, хотят ли это другие или нет. Мне было все равно. Виктор поможет.
Март 1976.
Бетти.
Виктор, Диана и я ехали в церковь Святого Августина, в Кенсингтоне. Мы устраивали тайную, тихую свадьбу, такую же три месяца назад устраивали Джо с Вероникой, без шума и лишних свидетелей. Небо сегодня было ясным, но все же еще было холодно. На нашей свадьбе с Фредди никого не было из его семьи, только его милая сестра Кашмира. Кашмира была замужем за Аланом Кейси, шеф-поваром, она была образцом восточной красоты, с мягкими черными волосами, с такими же пылкими глазами, как у старшего брата, тонкими чертами лица. Остальную часть гостей составляли друзья. Из-за того, что Флер узнала о нас, Виктор попросил поспешить.
Фредди и Брайан стояли у алтаря, когда вошли в церковь Роджер, Джеймс и Джо, вслед за ними вошли Анна, Мери-Джейн, Катрин и Юля – посыпая красную дорожку лепестками роз, Грэг – неся вышитую подушечку с кольцами. Когда все заняли свои места, и уселись гости, заиграла музыка, появилась я Виктором. Я сшила себе ослепительное платье, чтобы быть похожей на фарфоровую статуэтку балерины. Воздушное бледно-зеленое платье подчеркивало все достоинства фигуры. Юбка мелкими складками ниспадала от талии до середины икры, а тысячи жемчужин, поблескивали в лучах утреннего солнца. Стройные ножки были затянуты в нежно-желтые чулки, а на ступнях красовались ажурные босоножки, завязанные как пуанты, с большими бантами на щиколотках. Атласный лиф с вырезом в форме сердца делал грудь еще более соблазнительной. Три нити жемчуга на шее венчала фамильная брошь с рубином.
Священник поприветствовал прихожан и гостей. Я сияла счастьем, мою ослепительную улыбку даже не смогла скрыть газовая фата. Фредди одетый как с иголочки, не отпускал мою руку, и он видел, как дрожала его.
– Согласен ли ты, Фаррух Бульдасара взять в жены Бетти Франческу Хомс?
– Да.
– А ты, Бетти Франческа Хомс согласна ли, взять в мужья Фарруха Бульдасара?
– Да. Я люблю тебя, – прошептала я, когда он надевал золотое кольцо.
– Я тоже люблю тебя, – я одела ему кольцо. Он откинул вуаль и прикоснулся в жадном поцелуе к моим губам.
– Тогда именем Господа объявляю вас мужем и женой.
Мы вышли из церкви, за ними все остальные. Моросил дождик. Когда все гости оказались на улице, нам подали двух голубей, и те взмыли в пасмурное небо. Мы ехали в машине позади всех. Я посмотрела на мужа. Как же я была счастлива сейчас, меня просто переполняли разные чувства.
– Ты счастлив? – спросила я.
– Да, но еще больше я буду, счастлив, что ночью ты будешь моей, – я засмеялась, – Моя жена, – прошептал он, целуя в губы.
– Ты ненасытен!
– И вы тоже, миледи. Я люблю тебя.
– Я тоже люблю тебя. Теперь все наше.
Прежде чем войти в Аллен-Холл, Фредди остановил меня, целуя в губы. Он достал из внутреннего кармана пиджака бархатный мешочек, протягивая его мне.
– Это тебе, малышка…
– Что это? – спросила я.
– Достань, – я высыпала на ладонь что-то золотое. Это была цепочка с подвеской в форме двух бук «Б» с вензелями с крошечными рубинами. Он сам надел ее на меня.
– Что это значит? Betty Buldasar?
– Может быть, я не думал об этом, это значит «Beautiful Betty».
Фредди внес меня в спальню, мягко поставив на махровый ковер. Он налил в фужеры вина, и подал мне. Я пригубила вина, зачаровано смотря поверх бокала на него. Меня лихорадило, он видел, как туман обволакивал и затягивал мои глаза, как она от изнеможения я шептала что-то по-русски. Я погладила его по гладкой щеке, под другой ладошкой билось учащенно сердце. Мы оба тяжело дышали, и были довольны этой маленькой шалостью.
– Я счастлива, – я закрыла глаза, – Знаешь ты лучше их всех. А знаешь почему? Я не чувствую себя рядом с тобой любовницей, чуть лучше уличной девки. Я ощущаю себя любимой женщиной, в которой привлекают не только тело и лицо, но и ум, и чувство жизни. Я люблю тебя, я рада, что вышла за тебя замуж.
***
Фредди, уехал на гастроли. Я пришла домой, скинула шубу и сапоги и прошла в темную гостиную. Налив себе вина, как-то пыталась отвлечься от этих дурных мыслей, раствориться в бокале вина. Нет, не напиться, просто на мгновение перестать чувствовать боль и грусть. Вдруг услышала голоса из зала. Я прошла в сторону комнаты, приоткрыв дверь, увидела всю свою семью.
– К чему собрание? – я стояла в дверном проеме с бокалом в руках.
– Пришли к тебе, – начал отец, – Чего нового?
– Зачем? – спросила я. Он все знает вот и заявился. Флер странно посмотрела на меня, но в душе я торжествовала, я была уже замужем, и уже ничто не могло это отменить.
– Ты выходишь замуж, – победоносно произнес Роберт. Я покачала головой, и поставила бокал на столик, – за лорда Роуза, а через три года станешь любовницей Криса Эмберга.
– Я этого не сделаю. Потому что я уже замужем! Да, мамочка, я вышла за него, я замужем за Фредди Менори, – Флер поняла, что здесь без Виктора не обошлось, он явно помог им тайком обвенчаться, тайком от всех заключить договор. Роберт встал, и я увидела его гнев, хотя мне было все равно.
– Я не позволю в моей семье плебея, – резко ответил он.
– Он не такой, он из хорошей семьи. Я люблю его! – крикнула я.
– Он не англичанин! – Флер встала рядом с Робертом.
– К черту это! Я люблю его, и всегда любила!
