Текст книги "Музыка Лондона. История одной любви (полная версия) (СИ)"
Автор книги: Камилла Дюбо
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)
Домой я вернулся за полночь. Другая бы на месте Бетти давно бы закатила мне скандал, но не Бетти. Она терпела меня, я знал это. Когда я зашел в нашу спальню, она еще не спала, рисуя что-то. Я сел рядом с ней, Бетти не обращала на меня внимания. Моя любовь к ней была безгранична, я не знал, где она заканчивалась, и начинался я. Мой мир не мог существовать без Бетти, конечно, мои чувства к ней стали почти наркотическими. Я был настолько зависим от нее физически и эмоционально, что порой боялся этого. За пятнадцать лет я должен был привыкнуть, но для меня многое всегда происходило, будто первый раз. Бетти повернулась ко мне, она отложила свои листы, приникая ко мне. Я прижал ее к себе, целуя между глаз. Ее ладонь скользнула по моему лицу на грудь. Бетти вздохнула, закрывая глаза, я положил ее на спину. Ну, конечно, я знал, что ей ужасно хочется меня. Когда она была беременна Рэем, то она превратилась просто в ненасытную кошку.
Какая же она красивая, я гладил ее кожу ласково, неспешно, слушая биение ее сердца и ее полусладкие вздохи. Она прижалась ко мне, не смея ничего сказать. Я нежно вошел в нее, ощущая ее нетерпение. Бетти вертела головой, но я зажал ее головку между локтями, смотря в ее глаза. Когда все закончилось, она быстро уснула.
Я не мог без нее, я знал, что я смогу прожить без нее долго, тем более сейчас, когда она носила под сердцем моего ребенка.
Июль 1980.
Бетти.
В Лондоне я ждала Фредди. У меня было много времени, чтобы заняться собой и своей семьей. Больше всего я переживала за М-Джейн. После того как Антонио попал в аварию прошло три года. Иногда я ненавидела Антонио. То, что он оказался в кресле, не означало, что он может выматывать нервы моей сестре. В прошлом году она родила девочку Адору, очень красивую девочку.
– Я бы убила бы его за это, – произнесла я, качая Адору, – она настоящий ублюдок, дорогая.
– Я тоже так сделала, – М-Джейн грустно улыбнулась, – я почти не разговаривала с ним, я не могла это сделать.
– М-Джейн, но сейчас…
– Я простила его, он поправляется, но иногда мне кажется, что он до сих пор думает обо мне и Георге Хорте, – я отдала ей девочку, – кто-то пришел, – протянула она.
– М-Джейн, – Фредди поставил чемодан в прихожей, снимая куртку, он прошел к нам в гостиную. Фредди обнял Мери-Джейн, – как ты? Как ублюдок Ан?
– Все не плохо, – он взглянул на Адору.
– На тебя похожа, – отметил Фредди, – кстати, когда мы поедем к тебе к Килбурн-Холл?
– Когда захотите, – я посмотрела на мужа и сестру, я знала, что их связывают самые теплые отношения.
– Как ты, Бетти? – он прикоснулся к моему круглому животу, я рассмеялась.
– А ты как думаешь? Меня раздуло, как бочку, – Фредди сел на диван, – ты же знаешь, что и так меня доводишь до безумия, – Мери-Джейн заулыбалась.
– Мне пора, – она обняла каждого из нас, – Адора, пошли, – последнее она сказала по-испански.
Когда Мери-Джейн ушла, я осталась наедине с Фредди. Зазвонил телефон, я подняла трубку. Это был Джеймс, то, что он сказал мне, повергло меня в шок. У меня подкосились ноги, Фредди подхватил меня, я потеряла сознание. Когда я пришла в себя, Фредди суетился рядом со мной, подняв целую бучу. Я приподнялась, до сих пор не могла поверить, что Елена, моя крестная мать, умерла от рака, она была такой молодой, такой талантливой. Но почему? У Анны случился выкидыш, от волнения она потеряла своего ребенка.
Похороны прошли, я не знала, чтобы делала, если бы не Фредди. Он помогал мне пережить все, когда два года назад умер Джейсон, то он просто не отходил от меня, я любила деда, и потеряла его. Он был моей опорой, моей силой, что бы произошло, если бы не он? Я боялась задавать этот вопрос. Я боялась его потерять, потеряв его, я просто погибну. Кто я без его любви? Кто я без него? Я не знала. В тот день, когда хоронили Елену, я поняла, что мое происхождение, знатность, слава – все это меркнет по сравнению с его любовью.
Сентябрь 1980.
Фредди.
С утра я уехал по делам в город, мне хотелось купить Бетти пару безделушек, порадовать ее немного. Когда я вернулся домой, то меня встретило гробовое молчание, Глория робко вышла ко мне:
– Ее увезли, – ответила она, я понял, что моя девочка сейчас рожает. Я постарался быстро приехать в госпиталь.
Приехав в госпиталь, мне сказали, что Бетти еще не родила. Я ужасно волновался за нее, не смотря на то, что ее первые роды прошли отлично, я боялся, что сегодня все может пойти не так. Я курил и ждал, ждал и курил, у меня сдавали нервы. Все беременность Бетти ощущала себя плохо, у нее были постоянные эмоциональные перепады настроения, чего я не помнил, когда она носила Рэя. Конечно, она злилась на себя и меня. Ведь у нее были грандиозные планы, она хотела гастролировать, хотела ловить восхищенные взгляды, но не как не ходить с пузом. Бетти не знала покоя, как и я. Я всегда знал, что наша семья будет настоящим сумасшедшим домом, никто не мог усидеть на месте, нас куда-то несло, мы что-то искали, мы о чем-то мечтали, добивались. Да, это было у нас в крови, движение было частью нашей жизни. Уже стемнело, ко мне вышла Энди. Ее тонкая ладонь легла ко мне на плечо, разбудив меня, я вздрогнул, ожидая самый худших новостей.
– Она очень устала, – начала Энди, – поэтому недолго будь с ней.
– А ребенок? – спросил я, поднимаясь с жесткого стула.
– Девочка, милая девочка, вся в тебя, – она измученно улыбнулась, подталкивая меня в сторону палаты Бетти. Беспокойство не отпускало меня. Я открыл дверь, проходя в палату. Она не спала, ее глаза лихорадочно сияли.
– Бетти, – я сел на постель, она сжала мою руку, на ее лице появилась слабая улыбка.
– Я бы хотела назвать ее Элен, Элен Виктория, потому что она моя сегодняшняя победа…
– Милая моя, – я обнял ее, она расплакалась у меня на плече.
– Я сегодня чуть не потеряла нашу девочку, – прошептала она, – Энди, наверное, не сказала тебе это, но все же обошлось.
– Не плачь, ты всегда справлялась со всем, – я поцеловал ее в щеку, гладя ее волосы и теплую спину, – тебе надо поспать. Ты вымоталась, я тоже.
– Останься со мной, – она подняла на меня глаза полные слез.
– Будут ругаться, – возразил я.
– Нет, – пролепетала она, я снял туфли, опускаясь рядом с ней на узкую постель, прижимая ее к себе.
– Я люблю тебя, – услышал я.
– Я тоже люблю тебя, я не хочу, чтобы ты страдала, придется нам сдерживаться.
Октябрь 1980.
Бетти.
Мне надоело вечное присутствие Мери у нас дома. Она приходила к нам почти каждый день. Я не могла, как раньше уделять внимание Фредди. Все-таки у меня был Рэй, и теперь появилась Элен. На мне лежало все, я удивилась, что нисколько не поправилась, но в нашей постели еще ничего не могло происходить, да и я не хотела. Я знала, что Фредди без секса жить не может, после через, чур, долго воздержания, он становился похотливым самцом, этого я и боялась. Он выводил меня из себя, выматывая мне нервы, поздними приходами, частыми посиделками у Брайана или отъездами в Лондон. Помимо этого всего он навязывал мне Мери, думая, что мне скучно одной. Глупец! Пока я была в Лондоне, рядом со мной были М-Джейн, Дженни и Гарри. Когда со мной моя семья, я чувствовала себя счастливой и защищенной.
– Собирай, вещи и уходи, – крикнула я, когда он пришел снова поздно домой.
– Что? – он вскочил с кресла, в упор, смотря на меня.
– Я сказала, иди отсюда!
– В чем дело, детка? – от его наигранного тона у меня все взорвалось внутри.
– Детка? Я тебе не детка! – вскипела я, – мне надоели твои пьянки! Надоели вот эти приходы! Надоела твоя Мери! Мне все надоело! Меня тошнит от тебя! Тошнит от всего этого!
– Никуда я не пойду! – крикнул он мне.
– Тогда это сделаю это я! Прямо сейчас! – я бросилась к лестнице, собираясь за чемоданами. Я знала, что именно так все и будет. Я решила вместе с детьми уехать к деду в Аллен-Холл.
– В чем дело? – снова он задал вопрос мне, я гневно посмотрела на него, – хорошо, я уйду милая, чего не сделаешь ради милой жены!
– Давай, вали к своей Мери! – орала я, меня понесло, меня уже просто нельзя было остановить, – она же на все готова ради тебя! Все будет терпеть!
– Стерва! – он схватил ключи с тумбочки, и, хлопнув дверью, ушел. Я испытала необычайное облегчение. Да, и пусть катиться к своей Мери, сам прибежит, еще на коленях у меня ползать будет, умоляя, что исправиться.
Ноябрь 1980.
Бетти.
Я сидела в саду. Рей бегал и играл, Элен спала в кроватке и старая Глория смотрела за ней. Я думала, теперь стала очень много думать, но самое главное теперь знала, что в ее жизни будет происходить. Я закрыла глаза, чтобы почувствовать прикосновения ветра, чтобы ощутить всю его прохладу на лице, представила, что ветер это Фредди, и забылась, потерялась в пространстве. Почему я выгнала его из дому? Мне трудно спустя месяц это понять. Я представляла о нем, думая, где он сейчас, что делает. Вот они его горячие пальцы на шее, его губы. Я таила от прикосновений этого нежного ветра, таила как весенний снег. Я только и могла сказать: «Ах!» – словно дама, уронившая свой платочек. Я продолжала оживать и тут я заговорила по-французски:
– Жизнь… жизнь… – и мой голос сникал, и снова ощущение горячих губ и палец, – Разве ветер может быть таким?
– Может, – ответил ветер, – я и есть жизнь.
«Этот голос, эти губы, пальцы… не может быть, я, наверное, брежу. Сейчас открою глаза, и моя фантазия исчезнет» – я открыла глаза.
– Это просто мечта, – прошептала я.
– Нет, это реальность, – продолжал ветер.
Я обернулась, и… передо мной стоял Фредди, я спрятала свои глаза, словно не хотела верить в увиденное.
– Ты не рада меня видеть, – я молчала, словно не хотела с ним говорить, – Бетти, ответь, не убивай меня своим молчанием, не забивай еще одни гвоздь в крышку моего гроба, – я безмолвствовала, – Черт подери, я приехал к тебе, не смотря на ту боль что, ты причинила мне тем утром, ты заставила меня страдать. Ты выставила меня из дому, я понимаю, рождение ребенка меняет все, но я, как же я?
– Я не хотела, прости… я… просто не могла.
– Да, что ты говоришь! – Он не хотел выяснять отношения, но я вывела его из равновесия своим молчанием. Я захотела ударить его, но он перехватил мою руку. Я чувствовала, как у меня подкашиваются ноги, как я еле-еле стою на ногах.
– Пусти, мне больно, – я начала отбиваться, но слабость в моем теле не позволяла мне бороться. Я почувствовала, как стальной обруч обвил мою талию, и его влажные губы впились в мои, я ощущала прикосновение его шелковистых усов на своей коже, и то, как у меня кружилась голова. Я закрыла глаза и упала в темноту…
Фредди.
Она проснулась в своем кабинете лежа на кожаном диване. Она ничего не помнила, помнила лишь мои губы, а потом, она словно погрузилась во мрак. Бетти посмотрела часы, была уже полночь, дети уже спали. Я вошел в комнату, я за нее испугался, впервые понял, что могу потерять ее физически. Она сидела на краю дивана.
– Как ты? – тихо спросил я.
– Все хорошо, – небрежно ответила она.
– Ты в обморок упала, и ты говоришь все хорошо.
– Все хорошо, – настояла она.
– Хорошо, я схожу тебе за водой, – я вышел, но когда пришел, не смог отвести глаз. Она лежала на шкуре перед камином. Она была такой, какой увидел ее на картине Антонио. Огонь бросал золотые отблески на ее обнаженное белое тело. Одна нога была согнута, придавая ее образу загадочности. Одна ладонь затерялась в белом меху, сжимая его ворсинки, а вторая прикрывала одну из грудей. Ее волосы рассыпались вуалью, а на ее лице читалась загадочность. Я сделал шаг, а потом задумался. Неужели, она опять меня решила соблазнить, как это делала всегда, или ей так, нужна моя близость с ней? Она села, обхватив руками колени. Бетти не смотрела на меня, она ждала, когда я сделаю первый шаг, она ждала, когда я тоже захочу этого, когда каждая частичка моего тела будет просить ее любви.
Раздевшись, я сел рядом с ней, мои губы скользнули по ее обнаженной спине, и она загорелась, но Бетти подавила это желание в себе, я почувствовал это по нее некоторой скованности. Я рывком притянул ее к себе, и увидел в ее глазах, как отражался костер в камине.
– Ты хочешь этого? – спросил я.
– Не задавай глупых вопросов, просто поцелуй меня, – я нагнулся поцеловать ее, и тут она поняла, что я во власти страсти, что я уже не смогу остановиться. Она осыпала меня лобзаниями, и ощутила, как нега разливалась по ее телу. Пропала слабость, рассеялись сомненья, и осталась лишь только всепоглощающая любовь. Мы любили друг друга, снова были вместе. В камине потрескивал огонь, и мы жили, жили в эту безумную ночь.
Она могла разжигать в мужчине страсть, я не знал, как ей удалось так быстро меня заводить. Она заводила меня, как игрушку с ключиком, но одного поворота ключом хватало на всю ночь. Я действительно не смог остановиться, от одного прикосновения ее губ и ладоней, мне становилось не по себе. Я был удивлен. Неужели рядом со мной женщина, совсем недавно родившая ребенка, она была все так же великолепна, все та же красота ее тела волновала меня до глубин души. Мне хотелось остаться навечно рядом с ней. Чтобы просто быть рядом, глотать запах роз исходивший от ее кожи, ловить ее волосы, вдыхая аромат осени. Задыхаться от страсти рядом с ней, и благодарить Бога за счастье, которое он подарил.
Я хотел, о чем-то поговорить с ней, но она приложила палец к моим губам, и стала усыпать мою шею и подбородок поцелуями. Она простила меня, я это понял, потому что она настолько сильно любила, что не могла ненавидеть, а я простил ее, потому что она была всем для меня.
Апрель 1981.
Бетти.
Отбросив в сторону очередное платье, я критически посмотрела на себя Ничего не подходит, я не могу появиться на собственном дне рожденье, бог знает в чем. Мне уже исполнилось двадцать шесть лет. Я не слышала, как тихо вошел Фредди в спальню, он подошел ко мне. Я заметила, как его глаза не хорошо сверкнули, он заулыбался, целуя меня в шею. Я отвела руки от талии, отрицательно качая головой. Он отошел от меня, положив на кровать сверток в темной бумаге.
– Может это подойдет? – спросил он, я как довольный ребенок, ринулась смотреть, что же он припас для меня. Я развернула бумагу, в коробке лежали венецианские кружева, я изумленно посмотрела на мужа. Он помог мне вытащить эту белую пену, прикладывая платье ко мне. – Ну, давай же одевай его, – он подал мне его, застегивая молнию на боку, – просто прелесть, что я за дурак, я же весь вечер буду думать, как раздеть тебя.
Я долго разглядывала себя. Лиф был не скромным, красивый глубокий вырез, обнаженная спина, пышная юбка. Фредди подал мне туфли, потом надел мне на шею рубиновое колье. Ох, и нравилось же ему увешивать меня всякими штучками. Я снова посмотрела на себя, замечая похотливую улыбку Фредди.
– Просто красавица, – прошептал он, когда надел свой пиджак на голой торс, теперь я нехорошо улыбнулась. Ох, уж его эти волосы на груди, – поедем? – я кивнула.
Он помог спуститься мне, Рэй подбежал ко мне, но не стал обнимать меня, чтобы не заляпать мое белое платье. Я накинула свое манто, и вышла из квартиры. Мы как всегда в нашем любом клубе в Сохо праздновали мое день рожденье. Фредди любил с шиком, блеском, перфомансом устраивать праздники. Поэтому и сегодня все было просто по высшему разряду. Меня заваливали подарками, поздравлениями, иногда от этого всего мне становилось немного не по себе, но за столько лет я уже привыкла к этому. Да, бывало, что общество утомляло меня. Я пила столько хотела, танцевала, с кем хотела, беседовала, с кем получалось, и Фредди был, как обычно, мне не указом. Иногда он бросал на меня через весь зал косые взгляды, но я делала вид, что все это не вижу.
Фредди подошел ко мне, он протянул мне руку, я взяла ее, чувствуя, как кровь бурлит в нем. Я подняла на него свои глаза, он вел меня в нежном романтическом танце, но его прикосновение ко мне было отнюдь не романтическим. Склонив голову к нему на плечо, я вдыхала его мужской запах, он щекотал ноздри, будив во мне море желаний. Господи, я самая счастливая женщина на свете! Другой такой просто нет!
Он подарил мне свою картину. Фредди редко рисовал, я знала это, но ради меня он сделал исключение. Я увидела себя полуобнаженную летящую навстречу ветру. Фредди хитро улыбнулся, я схватила его за локоть, вытаскивая из толпы. Мы оказались в коридоре, где никого не было. Фредди прижал меня к стене, слушая стук моего сердца, как оно бешено отсчитывает минуты до следующего оргазма. Юбка с шелестом поднялась вверх, он не старался раздеть меня, да и это нам было ни к чему. Мы научились удовлетворять свою страсть любым способом. Я расстегнула его брюки, он закинул мои ноги к себе на бедра, одним ударом проникая в меня. Я таяла, я сходила с ума. Все дрожало внутри, я еле сдерживала рвущиеся наружу стоны, закусывая губы, то пряча лицо на плече Фредди. Меня трясло в диком порыве. Фредди опустил мои ноги, нежно проводя по моей щеке костяшками пальцев. Я поцеловала его в губы, повиснув на нем. Фредди нехорошо улыбнулся, знаю, ведь он готовит мне ночь полную сюрпризов.
Он нашел мою влажную ладонь, ведя в зал к гостям. Весь вечер мы только и делали, что веселись. Я пела, и танцевала, мы с Фредди пели что-то вместе, а потом гости стали понемногу расходиться. Мы с Фредди вернулись домой с рассветом. Мы оба еле держались на ногах, так как вдрызг были пьяными. Ввалившись в квартиру, я упала, увлекая за собой Фредди, так мы падали пару раз до нашей кровати. Не раздеваясь, мы опустились на кровать, забываясь в крепком сне. Разве все могло быть по-другому у нас?
Фредди.
В последний раз я посмотрел на документы, но я не мог их подписывать без Бетти, она просто голову мне оторвет за это:
– Мистер Менори, вы будете подписывать? – спросили меня.
– Пока нет, давайте завтра, мне нужно обсудить покупку с женой, – ответил я, поднимаясь с кресла.
Я приехал домой, в надежде найти Бетти. Она играла в гостиной с детьми, при этом умудряясь читать книгу. Я был рад, что застал сейчас всех. Бетти подняла на меня глаза, меня обдало горячей волной, вспоминая, какой развратной она была сегодня ночью. Я улыбнулся, помогая ей подняться с пола.
– Поедем все вместе со мной? – в ее взгляде скользило изумление.
– Это куда? – я поцеловал ее за ухом, жарко шепча ей:
– Это сюрприз…
– Ну, что ж, – Бетти подала руку Рэю, отдавая его мне. Сама же она взяла на руки Элен, – поехали.
Мы приехали на Логан-Плейс, Бетти замолчала, где-то здесь жила Энди Йорк, а до этого в этом доме жил ее прадед Рамсей Грандж. Я сжал ее руку, но мы проехали дом Энди, машина остановилась у каменного забора. Рэй выпрыгнул из автомобиля, я забрал у Бетти Элен, помогая ей выйти. Открыв калитку, я провел всех смотреть новый дом. Я прекрасно понимал, что в этой квартире нам уже тесно. У нас было двое детей, и наверняка, когда-нибудь будет еще, вскоре эта жилплощадь станет не для нас. Я уже подумывал, на восемнадцатилетние Рэя отдать ему наши квартиру. Мы зашли в дом, конечно, он отличался от Гарден-Дейлиас, но все же он был уютным. Красивая гостиная, столовая, удобная кухня, кабинет, балкон, веранда, восемь спален.
– Тебе нравиться? – задал вопрос я после часового пребывания здесь.
– Да, – ответила она, – спасибо тебе, только ремонтом займешься ты, у тебя потрясающий вкус, – она поцеловала меня в щеку, затем губы, – милый мой…
На следующий день я подписал бумаги, а Бетти уезжала на гастроли, я же отправлялся с ребятами в Монтре, мы начинали запись. Последний раз наши альбомы увидели свет в прошлом году, теперь же в следующем мы намеревались подарить всем по пластинке. Нас ждала наша публика.
Лето 1981.
Фредди.
Наша жизнь с Бетти никогда не становилась спокойной, мы не могли жить тихо. Нам нужен был ураган, буря эмоций, и уж, если мы ругались то, как прежде. Но у каждого были свои тайны, она принадлежала мне вся, но я, я совершил то, что предпочитал не вспоминать. Помня, почему Бетти бросила меня в первый раз, я боялся потерять ее в очередной раз. Пока она после рождения Элен, находилась на своих первых гастролях, я находился в Монтре, записывая с ребятами со свой альбом. Я изменил ей с ее младшей сестрой Алисой.
Бетти окунулась в работу и уехала на гастроли, оставив меня и детей в Монтре. Я же записывал альбом с ребятами, пребывая в безмятежном состояние, но мою душу охватил костер порочности. Потому что в Монтре ветер неожиданно принес гостью, которая быстро разрушила прежний мир. Это была Алиса Хомс, эта она стала тем губительным ветром для меня.
Впервые я увидел Алису Хомс в кафе. Эта холодная надменная блондинка, с голубыми глазами, после ухода Бетти возвысилась, она жила в Гарден-Дейлиас, вышла замуж за барона. Алиса мне не нравилась еще тогда, когда я впервые появился вместе с Виктором в Аллен-Холле. Она сама подсела ко мне, навязала свое общество. Она была такая же холодная, как ее мать, с такой же мелочной душонкой. В свои двадцать три она была испорчена. Мужу солгала, что у нее был выкидыш, и она поедет в Швейцарию лечиться, любовнику, что он ей надоел, и что она больше не может обманывать мужа. Она умело играла на чужих чувствах, извлекая из всего, что можно свою выгоду. Меня каждый раз передергивало, как я видел ее рядом с собой. Алиса возникала всегда неожиданно, словно призрак, порой я думал, что она охотиться за мной.
С каждой встречей она добивалась моего расположения, но я упорно сопротивлялся, а потом сдался. Алиса ловко затащила меня в свой номер, когда я изрядно выпил. Она предложила ночь страсти, и я принял ее, как подарок, или, скорее всего, лишь бы она отвязалась от меня. Она была, как дорогая шлюха, я уловил аромат имбиря и ванили, но только Бетти шел этот аромат. В ней не было опытности Бетти, не было той загадки, нежности, или животной страсти, что-то пугало в ней. Но она возбуждала во мне все звериные инстинкты, позволяя грубость с собой, чего не могла позволить мне часто моя постоянная любовница – моя жена.
Только после близости я понял, что все это уже со мной происходило когда-то в далеком прошлом. Это было с Флер четырнадцать лет тому назад. Все было таким же порочным и изощренным, как тогда. Они обе были моими темными ангелами, темными стражами. Они вытаскивали из меня все самое плохое, что я хотел спрятать, они опытно играли на темных сторонах моей души. Я боялся возвращения Бетти домой, но только она может порвать этот порочный круг, выставив меня из дома, разорвав все отношения.
Через месяц Алиса стала меня шантажировать, когда я заявил, что порву с ней все отношения, то она с вызовом посмотрела на меня, но в ее взгляде я поймал страх:
– У нас же был секс, и не один раз! – кричала она, – я все ей расскажу, как ты трахал меня!
– Дрянь! – я схватил ее за плечи, тряся, волосы рассыпались по плечам, – ты такая же, как твоя мать!
– А! ты и ее успел поиметь, как мило! – ее глаза яростно сияли, но я уже знал, как избавится от нее, как больнее ударить по ней, чтобы заткнуть ее, и чтобы она не успела сказать Бетти ничего.
– Пикнешь, я скажу все твоему мужу!
– Не посмеешь! – возмущено ответила она, как обиженный ребенок.
– Посмею, – она задрожала.
– Ублюдок!
– Давай проваливай, пока цела.
– Нет! – как капризный ребенок отвечала она.
Я никогда не применял до этого насилия к женщине, но в эту ночь я стал на мгновение тем, кого я презирал каждой частичкой своего естества. Я грубо завладел ею, унижал ее, бил, и она рыдала подо мной, но такая дрянь заслуживала этого, и в тоже время она, похоже, наслаждалась таким обращением. Я презирал себя, я ненавидел себя. Ненавидел Алису за то, что она заставила меня изменить Бетти. Она явно хотела ей отомстить, ведь Бетти купалась в любви и страсти, Бетти была обожаема публикой, ей восхищались и ее ненавидели. Но главной причиной зависти Алисы был все же я. Самой Бетти имела гораздо больше, чем Алиса. Зависть самое ужасное чувство, что может испытывать человек. Она совершила грех, но я совершил еще больший грех.
Она уехала, но после нее у меня остался неприятный осадок. Все-таки она меня боялась, в отличие от Флер. Но я боялся, что когда-нибудь правда увидит свет. Я не могу потерять Бетти.
Осень 1981.
Фредди.
– Ну, же открывай, – мы находились среди гостей. В шумном Лондоне справляли мое тридцатипятилетие. Сегодня было пятое сентября. Я только и слышал сегодня эти слова. Бетти стояла неподалеку от всех, она что-то сжимала в руке, ожидая, когда толпа расступиться, дав ей возможность отдать подарок. Она была такой прелестной сегодня, я решил устроить немного маскарада, предложив всем надеть что-нибудь из животных расцветок. Бетти сшила себе вишневое мини-платье, расшитое птичками и цветами. Она невинно улыбнулась мне, подходя ко мне. Сам же я играл черного кота, вот и поиграем сегодня, мне ночью подарят такой райский сад, что лакомиться и охотится, я буду долго.
– Это тебе, – она дала мне бархатную коробочку, я открыл ее, замечая кольцо. Уже шестнадцать лет я, не снимая, носил простое колечко с греческим орнаментом. Я даже обручальное не носил, зато оно было всегда со мной. – Она с гравировкой. – На платине я заметил: «je suis toujours avec toi», что означало – я всегда с тобой. Я надел кольцо, крепко целуя Бетти в губы.
– Я люблю тебя, – прошептала она мне.
– Я тоже люблю тебя, – я повел ее в медленном танце, ощущая ее теплое дыхание у себя на плече. Все плохое всегда уходило из моей жизни рядом с ней. Бетти дарила мне уверенность, мечты, желание жить и стремиться. Я готов был постигать новые вершины, ловить для нее звезды, быть всегда с ней.
Дома мы долго занимались любовью. Я нежно любил ее, замечая ее восторг. Как же мне повезло с ней. Я так долго ждал ее, я ждал ее всю свою жизнь, я ждал ее всегда. Когда я жил в Индии, я стремился сердцем к ней. Мы был связаны, мы были так крепко связаны, что ни Алиса, ни кто-либо другой не мог разрушить наши узы.
***
Бетти проснулась, смотря на часы, и ужаснулась, она проспала на полчаса. Она выскочила из постели, снимая с себя мою руку, и побежала в душ. Я проснулся, услышав ее шумные сборы, потянувшись, я сел на постели.
– Ты куда-то спешишь?
– Ты что забыл, – с раздражением сказала она, – или ты после выхода своего сингла не о чем думать не можешь!
– Вот черт, а я и забыл, сегодня же третье октября, – я тоже соскочил с кровати.
– Встретимся на презентации в Groucho’s Club, – наш любимый клуб в Сохо, – Не опаздывай!
– А сейчас ты куда?
– На пресс-конференцию, – я растянулся на постели.
– Ладно, не опоздаю. Посылай их далеко и подальше, если будут спрашивать о нас.
Я только слышал, как она, цокая каблучками, бежала по лестнице. Я закрыл глаза, вспоминая, как пришел на фотосессию для сингла Бетти. И увидев, что она позирует в одних кружевных трусиках, еле себя сдержал, а дома попросил, что фотографию, где она с ребятами в одних трусиках на обложку не ставила.
Я приехал в Groucho’s Club, где публика была готова услышать новое творение Контрастов, уже два года от них не было новых пластинок, и вот критика затаила дыхание. Это были не те Контрасты что на «2 Loves» пели о проблемах общества и взаимоотношений между людьми, это были Контрасты раскрепостившиеся, сексуально открывшиеся для аудитории. Приглушили свет, и Бетти вышла в шелковом бежевом полупрозрачном платье. Она села на высокий стул, взяв гитару в руки.
Зал затаился. Музыка потекла как вода, страстная, влекущая, таинственная, заводящая с первых секунд. Это были стихи о том, как любому мужчине порой сложно отказаться от какой-нибудь кокетки, во время сказать себе: нет. Есть категория женщин, которая манит, если даже не хочешь, все равно не устоишь, тем более, когда есть оковы брака, «запретный плод сладок». Строчки изысканы, проникновенны, без лишних намеков, женщины в зале просто приходили в восторг, мужчины были довольны их состоянием. Я с ума сходил от ревности, но ничего не смог с собой поделать. Бетти была сегодня чертовски сексуальной, открытой, раскрепощенной, такой она была часто на сцене.
Концерт закончился, всем разлили шампанское, и мы поехали по домам. Через три дня Контрасты уезжали на гастроли по Европе. Я не мог смериться долго с тем, что Бетти ничего заранее не сказала, она предпочла смолчать, считая, что так будет лучше для нас обоих. Конечно, мне не нравился тот факт, что ехала одна без меня, ревность порой сжигала меня. Хотя за столько лет я должен был привыкнуть к этому. Мы постоянно мотались из одного места в другое, и именно наши частые разлуки не тушили страсть между нами.
Бетти собирала чемоданы, я сидел в кресле и потягивал виски, смотря за ней. Но, не смотря на все, она предпочла ехать без меня, так она привыкла, так было лучше, и Бетти уже подустав от моей навязчивой ревности, решила, что разлука нам не помешает в очередной раз.
– В чем дело Фредди? – спросила она.
– Ты всегда все делаешь по-своему? – это было больше утверждение, нежели чем вопрос.
– Почти всегда! – ответила она, словно смеясь надо мной.
– Ты меня никогда не слушаешь, всегда все делаешь по-своему. Ты даже эту чертову обложку выбрала ту, что хотела, зная что, это выведет меня из себя, а то, что ты дела на этом концерте, вообще выходит за все рамки приличия.
– Ты опять за старую песню, – бесцветно сказала она.
– Причем здесь это. Откуда я знаю, чем ты там будешь заниматься…
– Я работаю, а не ищу способ как бы мне и с кем бы мне перепехнуться, – это было сказано грубо, чего Бетти очень редко себе позволяла.
– Знаю я, что на гастролях делают!
– Мне всего мало лет, я хочу работать пока, у меня есть желание молодость, и в этом ты мне не указ.
– Вот ты как! – я подошел к ней, – как же я? или в твоей жизни я на втором месте? – я рывком притянул ее к себе.
– Нет, и ты это знаешь, – интонации в ее голосе изменились: стали мягче и нежнее, она стала пальцами описывать окружность моего лица. Потом увидев, что гнев в глазах улетучился, она встала на цыпочки и поцеловала в губы. Мои теплые ладони, оказались у нее на бедре, приподнимая ее юбку. Я подхватил ее на руки и опустил на не расправленную постель.
Через несколько долгих томительных минут, когда мы смогли удовлетворить свою потребность друг в друге, я сел на край постели.
– Звони постоянно, – проронил словно, проигравший, – Почему после каждого нашего спора, после каждой нашей ссоры я чувствую себя проигравшим?
– Я не знаю, милый, просто так всегда происходит.
– У тебя, когда самолет?
– Уже пора идти, – Бетти оделась, – До скорых встреч!
Декабрь 1981.
Бетти.
Я на следующий день после знакомства с братом, оставила Джозефа в машине, сказав, что если через часа полтора не вернусь, чтобы шел следом за ней. Я открыла калитку Гарден-Дейлиас, ощущая, как у меня дрожат руки. Я не была здесь девять лет, столько лет прошло, кинула взгляд на сад. У Алисы был ровно стриженый газон, но я больше не видела ее любимых георгин и роз, я не узнавала свой сад, в который вложила столько души. Дверь мне открыла служанка, явно не зная, кто я, что, если бы не появление Джозефа жила бы в этом доме.
