Текст книги "Музыка Лондона. История одной любви (полная версия) (СИ)"

Автор книги: Камилла Дюбо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 25 страниц)

Осень 1988.

Фредди.

Я искал ее. Сегодня мы отмечали мой день рожденье, гостей был полон дом. Мне очень хотелось найти Бетти, и поговорить с ней. Мы обменивались какими-то пустыми словами, пустыми фразами. Она отдалялась от меня, похоже, буквально восприняв мои слова. Хотя мне нравился Джозеф, и то, что ее семья стала такой сплоченной, но мне не нравилась ее жизнь без меня. Я прошелся по саду, спрашивая всех, не видели ли они Бетти. Но никто не знал, где она. Я дошел до самой удаленной беседки, увидев там кого-то.

Мелькнуло платье цвета фуксии, это была она с кем-то. И это кто-то был Арон Дейзи, друг Джозефа, с которым у нее сложились не плохие отношения. Он был умным, начитанным молодым человеком. Ей было с ним весело, и легко с ним общаться. Как-то Джозеф, сказал, что его друг влюблен в нее, Бетти привыкла к этому, что постоянно в нее влюблены мужчины. У него была женственная красота: красивые голубые глаза, мягкие плавные черты лица, пухлые губы. Я пригляделся к ним. Они целовались. Ее обнимал этот юнец, который наверняка не знает даже, как удовлетворить такую женщину, как Бетти. Она должна принадлежать только мне, но я тут же осекся. Я увидел, как Арон оторвался от ее губ, и она сама приникла к его губам. Его руки заскользили по ее телу, проползая под юбку. Бетти тихо застонала, приникая к нему.

– Да, – прошептала она, давая зеленый свет, и тем самым давая ему, делать с ней все, что он захочет. Как я мог, так упустить ее из виду, я хотел когда-то, чтоб она встречалась с кем-то, но увидев с другим, это стало таким же кошмаром, как увидеть ее с лучшим другом, к примеру.

– Вот, как ты меня любишь! – они отскочили друг от друга. Я резко развернулся и направился вглубь сада. Я даже не буду марать об него руки, не буду ругаться с ним, и тем самым ронять свое достоинство. Бетти бросив Арона, направилась за мной, придерживая в кулачке лиф спадающего платья, который успел спустить ее случайный любовник. Она застала меня у озера, я стоял тяжело дышал, услышав ее шаги, обернулся к ней, – Я думал, ты меня любишь!

– Я люблю тебя, – без обиняков сказала она.

– Да?! А что ж ты пыталась трахнуться с этим зеленым юнцом!? – Бетти вскипела от гнева от этих слов.

– А не ты ли мне говорил встречаться, спать с другими? Дай мне жить спокойно. Мне надоело, что ты распоряжаешься мной, как тебе хочется, я не твоя вещь! Я устала от этого всего! Так что дай мне жить той жизнью, которая мне уготована!

– Дрянь, – я подошел к ней, больно хватая за запястье, – Я не хочу видеть шлюху рядом с собой! – Бетти дала мне увесистую пощечину. Я резко прижал ее к дереву.

– Мне больно, – твердо сказала она, – Пусти меня!

Я не слышал ее, припал к ее губам, заворачивая край платья вверх, расстегивая свои брюки. Я приподнял ее, как пушинку. Бетти блаженно закрыла глаза, обвив ногами мою талию. Она любила, так заниматься любовью со мной. Она запрокинула голову, жадно ловя поцелуи. Раньше мы всегда после ссоры занимались этим. Это было волшебство, намного лучше прикосновений Арона. Потом магия прекратилась, и я ушел, оставив ее одну в ночи. Я опять корил себя за то, что только, что произошло между ними.

Бетти.

Уже ночью, лежа в постели, стала думать о нас. Мне казалось странным, что он болен где-то два года, где первый год его болезни мы совокуплялись, как кролики, и ничего со мной не произошло, да еще смогла забеременеть и опять не заболеть. И с тех пор как он сказал мне о своей болезни, мы спали несколько раз, и опять здорова. Тем, что меня бережет Бог, это нельзя объяснить. Нельзя постоянно ссылаться и уповать на Бога. А может… нет, это не возможно… А может, возможно… И его диагноз, неверен, и это часть злобного плана Дэвида? Я накинула халат на плечи, и осторожно прошла в их общую гостиную между спальнями, открыла легко дверь спальни Фредди. Он никогда не запирал дверь, зная, что я не приду к нему.

– Фредди, – он не спал, я стояла на пороге спальни, смотря на него.

– Что-то случилось? – прошептал он.

– Я хочу, чтобы ты обследовался у Гарри, – я присела на его постель.

– Зачем? – он был удивлен.

– Потому что, я почти уверена, что у тебя не СПИД, и я прямое доказательство этого, – молчание повисло в воздухе. Он думал над моими словами, потом притянул к себе, я посмотрела в его глаза.

– Останься со мной, – попросил он, – я выполню твою просьбу, если это так, то я буду жить.

– А я буду бороться за тебя, – я с благодарностью прижалась к его груди, – Я всегда с тобой.

Мы вместе уснули, чтобы встретить новое утро вместе, утро может быть нашей новой жизни, где есть, возможно, место нашему будущему.

Через три недели мы седели в кабинете Гарри. Я нервничала, Фредди сжал мою руку. В кабинет влетел Гарри, опустился в свое кресло, и стал перелистывать анализы и результаты обследования Фредди. Гарри посмотрел на нас, и слегка улыбнулся.

– Бетти была права, – начал Гарри, он откинулся на спинку кресла.

– И что? – Фредди заметил, как у меня загорелся огонек надежды.

– Это рак поджелудочной железы первой стадии, – продолжил Гарри, – это лечиться, потому что опухоль еще не дала метастазы, и можно оперировать, а потом через некоторое время химия-терапия.

– Но… – пробормотала я.

– Прошлое лечение Фредди усилило рост раковых клеток, возможно доброкачественная опухоль, перешла в злокачественную, – Гарри вздохнул, – нельзя терять время. Сегодня Фредди остается у нас, через пару дней операция. Я буду оперировать сам. Не даю сто процентов, что все будет хорошо, не хочу вас обнадеживать.

Лето 1989.

Фредди.

Я проснулся рано утром. Бетти не спала, читала книгу. Я протер глаза, подтягиваясь к ней. Мы все также были далеки, все эти годы. Бетти предпочитала, что лучше просто секс, обделенный теми эмоциями, что она привыкла испытывать со мной, чем ничего. Я по-прежнему не хотел еще больше сближаться с ней, это не смотря на то, что она постоянно была со мной, и не просто, потому что ощущала чувство долга, давящее на нее, а потому что любила меня. Я откинул ее книгу в сторону, ладони заскользили по ее ногам. Бетти опустилась на подушки, блажено закрывая глаза. Легкая истома охватила ее, когда я придавил ее своим телом. Я тихо застонала, и машинально сжала его плечи, в тоже время, сожалея, что так легко сдалась мне.

– Надо ответить, – пробормотала она, я нежно скользил по ней.

– Прошу не порть этот миг, – попросил я. Включился автоответчик, этот миг и так был разрушен, жестокой реальностью.

– Бетти, – это был Джордж, – ответь. Твой кузен повесился. Душеприказчик Патрика хочет, чтобы ты приехала, дело касается его сына.

Я рухнул на нее, до Бетти медленно доходили слова Джорджа. Ее кузен повесился… Патрик покончил с собой! Она побледнела.

– Что случилось? – спросил я, смотря в ее глаза, – ты побледнела.

– Ты слышал, что сказал Джордж?

– Нет, я голову рядом с тобой теряю, – я покачал головой.

– Патрик покончил с собой…

– Мне очень жаль, – я зарылся лицом в ее ямку на шее.

– Мне нужно, кое-что рассказать тебе, – она выползла из-под меня, – ты будешь меня ненавидеть.

– Разве можно, – возразил я.

– Я изменила тогда тебе в Ирландии, – четко выговорила она, пряча глаза, – тебе, что не интересно с кем, как, когда?

– Нет, – я присел на край кровати, – потому что это он, и это было не по твоему желанию. Анна и Виктор все рассказали мне.

– Да, это правда, я сама потом пожалела, что приехала туда, убежав от тебя, – да ничего она не жалела, жалость вообще не свойственное ей чувство, – надо ехать к Джорджу.

– Да, покончим с этим, как можно быстрее, – я встал с постели, она поняла, что я зол на нее. Зол за то, что она молчала шесть лет, скрывая, что на самом деле там произошло.

После обеда мы сидели в просторной гостиной Дж-Хаус, пили чай вместе с Джорджем. Она сжала край платья, с вопросом смотря на дядю. Он откинулся на спинку дивана, решая, что пора начать этот разговор.

– Руфус попросил тебя приехать в Ирландию, чтобы ты отказалась от прав на Грейхема, – начал Джордж, – Патрик оставил его тебе. Вчера вскрыли письмо, и его душеприказчик пообещал это исполнить. Так что скажешь? Я, конечно, могу позвать всех, чтобы мы всей семьей это решили, но я, и Элеонора будем настаивать, чтобы ты его забрала.

– Старые козни, – рассмеявшись, произнесла Бетти, – Хотите забрать у них наследника? Ведь он из старшей ветки, жизнь их и так наказала, забрав Адама, и наделив Патрика слабоумием, а теперь и его нет.

– Да, Бетти. У Виктора есть я и Роберт, а у нас ним – Джозеф и Гарри, и вы наши дочери, дети Элеоноры, наши внуки, – он замолчал, а потом добавил, – ему там плохо, так по крайне мере сказал Джейк Дэвидсон, у мальчика итак сломанная психика.

– Я знаю, Джейк рассказывал когда-то, – прошептала Бетти, – Я заберу его, чего бы мне это не стоило.

– Что?! – протянул я, – с ума сошла что ли? Я не хочу растить сына этого полоумного! Тем более если постараться у нас будут свои дети.

– Не будет у нас своих детей больше! – крикнула Бетти.

– А, значит, ты не хочешь рожать моих детей, а растить этого! Вот как ты меня любишь! – я резко встал, она за мной.

– Я физически не могу родить тебе ребенка. Я бесплодна, как пустыня! – в ее голосе скользила боль и обида, – Те преждевременные роды лишили меня этого счастья, и я уже не девочка, чтобы рожать, мне тридцать четыре.

– Почему ты мне не сказала? – я испугано подошел к ней, Бетти отвернулась от меня.

– У нас итак было много проблем, – она умолкла, села на диван. Джордж, молча, за нами наблюдал, – я хочу его забрать, его жизнь обидела. Его мать была красива, умна, но это был брак по расчету, вернее мне назло. Она умерла при родах, а его отец пил, сходил с ума, и приводил баб, спя с ними у сына глазах. А его милая семья, и Руфус и Фрэнк, и Оливер смотрели на все это сквозь пальцы.

– Да у них там не гласная война, – добавил Джордж, – Грей не хочет там сам жить, он ровняется на Виктора, который почему-то антигерой.

– Хорошо, я сделаю это ради тебя, – ответил я, – когда поедем?

– Да хоть завтра. Джулия сказала, что я, как глава ехал с вами, да и найдите адвоката.

– У нас есть, я думаю, Алик возьмется, – Бетти поцеловав меня, ушла.

Антрим встречал нас в безмолвном безразличие. Хомсбери, да и его обитатели холодно восприняли наш приезд. Бетти было больно возвращаться сюда опять. Я же увидел ту жизнь, которая могла бы быть у Бетти, не переехал бы Виктор много лет тому назад. Руфус прохладно встретил, и за ужином были все Ирландские Хомсы, в том числе и Грейхем. «А семейный слет» – ехидно заметил Джордж.

– Я против этого, – начал Руфус, – теперь я самый старший у Хомсов, – Джордж презрительно фыркнул.

– В нашей семье, дядя, все по-другому я глава нашей семьи, у нас два поколения выросло в Англии, и третье подрастает, – Джордж посмотрел на Бетти, – мы приехали за Греем.

– Я не отдам вам внука, – Фрэнк грозно посмотрел на Бетти, она уловила в его взгляде призрение, да они ненавидели их, она хорошо это знала.

– Слушай, Фрэнк, вы сами довели свою семью до того состояния, – Джордж встал, – мы будем бороться за его будущее, раз вы не хотите спасать себя. Ваш фарфор позабыт, все в упадке, а мы процветаем.

– Черте два, – Оливер поднялся, подходя к Бетти, – из-за тебя он покончил с собой, дрянь!

– Не смей оскорблять моя жену! – прогремел я, – За то, что он натворил, я бы сам его убил!

– Пойдемте, – Джордж позвал нас, – нет смысла больше спорить.

Уже ночью после бурной близости, переполненной тревогой и горечью, я подумал, что Грэй прекрасно впишется в нашу семью. Бетти уже начала испытывать материнские чувства. Она спала, я откинул с ее лба влажную прядь волос. Как у нее засияли сегодня глаза, когда он появился, как она ласково с ним говорила, и меня охватывала любовь к ней с новой силой. Все-таки удивительная женщина… Я открыл глаза, сегодня нам предстоял тяжелый день. Сегодня суд, время предварительных слушаний прошло, сегодня решиться все. Фредди пошевелил Бетти, она лишь сильнее прижалась ко мне.

Я старался не слушать судью, мои мысли были о Бетти, что с ней? Алик с улыбкой посмотрел на меня, Джейк подтолкнул Грея ко мне. Что? Неужели мы победили? Грей кинулся к нам и тогда, я понял, что Грей будет с нами.

– На рассвете мы поедем домой, – прошептал я.

– В Лондон? – спросил Грей.

– Да, в Лондон, – ответил я.

Бетти была счастлива… Мы возвращались в Лондон. Я ощущал, что болезнь не отступала, но все же этот мальчик будет нашим фениксом. За три месяца из нашей жизни исчезла скованность и механика. Мы вновь также стали близки духовно. Я остро чувствовал ее присутствие в моей жизни, Бетти стала частью, нет мной самим. Я провел ладонью по скуле Бетти, она благодарно прижалась. Она спала, невольно сжимая мою ладонь, и словно слушала его сердцебиение. Как же я любил ее, но каждый раз, когда понимал, что этот день мог стать последним, и то, что она останется одна, то сердце обливалось кровью. Кто будет ее любить, кто будет ее защищать, и кто будет боготворить ее?

Лето 1990.

Бетти.

Все вернулось на свои круги, встало на прежние места. Я была очень счастливой в своем мире. Наша семья стала сильной, пережив множество штормов, мы стали лучше понимать друг друга, научились слушать друг друга. Все проходит, все уходит только не любовь. За последние шесть лет моя жизнь несколько раз переворачивалась с ног на голову. Но все изменилось к лучшему. Болезнь Фредди отступила, и мы стали еще ближе. Мы все также наполняли наши будни творчеством, немного гастролируя, записываясь, снимаясь. Все шло своим чередом.

– Кто там гремит? – Фредди заглянул в мои глаза, пальцем проводя по губам.

– Оставь их в покое, наверное, опять чем-то заняты, – ответила я, – главное, чтобы они не донимали Диану.

– Ее-то доймешь, – воскликнул Фредди, – помнишь, как она нас постоянно гоняла.

– Помню, – я поднялась с постели, садясь за свой туалетный столик.

– Ты едешь в студию? – он накинул халат, подходя ко мне, целуя в шею, наши взгляды встретились в зеркале.

– Да, Грэг что-то предложил. О, я так рада, что мы разобрались с авторством, теперь так удобно стало делить деньги, – Фредди улыбнулся, – а ты?

– У меня съемка и интервью, – он надел джинсы, – вечером хочу свозить тебя в ресторан.

– А повод? – я засмеялась.

– Просто так без повода, после того, что мы пережили каждый день просто праздник, – Фредди сел в кресло, – неужели, я не могу баловать свою малышку.

– Можешь, – он снов улыбнулся, приглаживая усы.

– Со мной поедешь? – я встала, надевая белое платье.

– Нет, иначе я не доеду до студии, – ответил он.

– Неужели, ночи было мало? – он хитро взглянул на меня.

– Ты знаешь, что мало, – он поцеловал меня в щеку, и ушел.

Мои дни были наполнены им, мы все также являлись страстными любовниками, по-прежнему наслаждаясь в постели. Мы делились всем, что было в нашей жизни, по-другому и не могло быть. Но нам все также противостоял целый мир. Его родители старались выкинуть меня из го жизни, навязывая ему молодых девственных девиц, надеясь, что кто-нибудь поможет ему забыть меня. Мои же родители вообще не общались со мной, отец делал вид, что не замечает меня, а мама пропадала где-то заграницей. Нас с Фредди окружали наши друзья, но мы уже не так шумно пышно гуляли все праздники. Жизнь менялась, я знала это. Я любила мое, сердце билось, я жила, чувствуя, как все плохое уходит из моей жизни навсегда. Наши будни полны сюрпризов. Фредди заваливал меня подарками, находя любую минуту, чтобы провести ее со мной. Да, все изменилось, из всех воспоминаний я вышла, словно стальной, я не боялась больше страдать, больше не думая, что все однажды рухнет. Я стала сильной, и все благодаря Фредди. Если бы не эти тысячи испытаний, смогла бы я стать той, кем я была сейчас?

Наш дом никогда не умолкал. Мы с Фредди чаще всего находились в Лондоне, дети в Аллен-Холле. Они были очень дружны. Рэй самый старший из них всех, чувствовал себя ответственным за всех. Рэй хотел стать архитектором, через четыре года он покинет нас Фредди, а мы оставим ему наш лондонский особняк. Грэй тоже тянулся за ним, пытаясь восполнить все пробелы в своем образование, они вдвоем проводили все время в мечтах. Элен же стала настоящей красавицей, с каждым годом радуя нас с Фредди. Вот только о Бэсс и Али было сложно судить, наши малышки еще были слишком малы, чтобы начать свою страничку жизни.

Все становилось прежним, наша жизнь снова окрасилась в яркие цвета. Но в своем возрасте мы не настолько безумны, как в молодости. В нас не текло, то отчаянное чувство обладания, наши чувства наполнились нежностью. Нас не смог испортить быт, нет, наши чувства оказались сильнее нас.

Это было сложное время. Время радостей и побед, время борьбы и проигрыша. Но время мчалось, и с каждым годом казалось все быстрее, его бег уже нельзя было замедлить. Когда пришла летняя жара, пришла пора новых открытий.

Сентябрь 1991.

Фредди.

Бетти была террасе, потягивая шерри, и смотря на гладь озера. Она поняла, что нам нужно было, тогда, когда появилась Беатрис, нам нужен был Монтре. Она была по-настоящему счастлива здесь. Раньше она ощущала насыщение в наших отношениях, и это не смотря на полутора годовой перерыв в нашей близости. В наших занятиях любовь было больше механики, развивающиеся по одному и тому сценарию. Но теперь возвращение к старой жизни дарило нам полное ощущение обладание друг другом, и владение всей ситуацией. В свои годы она была любовницей удрученной в таких делах, она в совершенстве владела телом и своими эмоциями. У нас было меньше разногласий, как во время юной поры, хотя иногда мы могли спорить, как прежде, с битьем посуды, и хлопаньем дверей. Но все же мир менялся и мы вместе с ним.

Я подошел к ней, она обернулась, смотря в мои глаза. Зная, что дети может быть, еще не спят, я прижал ее к мраморным толстым перилам, сминая ее губы в страстном поцелуе. Я поставил ее поудобней, чтобы мгновенно завладеть положением. Я гладил ее бедра, все сокровенные местечки. Бетти прерывисто задышала, я расстегнул брюки, она сама направила мою плоть в себя. От каждого моего нового толчка она тяжело всхлипывала, приникая теснее ко мне. Ее теплое дыхание опаляло меня, я снова сходил с ума с ней, снова, как в молодости.

Мы без долгих прелюдий и ласк получили то, что хотели друг от друга. Мы тяжело дышали, унимая биение сердец и дрожь в конечностях. Бетти удивлено посмотрела на меня, догадываясь, что на ее теле останутся мелкие синяки от вдавившегося в кожу мрамора. Я нежно обнял ее, мягко целуя в локоны. Она любила такие бурные минуты, что были в нашей жизни всегда. Мы могли утолять свой голод, где угодно, это даже подстегивало наш еще больше отдавать друг другу все, что можно отдать, ничего не требуя взамен.

– Я люблю тебя, – прошептал я.

– Я тоже люблю тебя, – тихо ответила она.

И это не были для них опошленные с годами слова, эта фраза по-прежнему имела тот же смысл, что и много лет тому назад. Все же наши чувства не померкли и не угасли, а с каждым годом крепли, и разжигались с новой силой, как сильный костер.

Время в Монтре, похоже на сладостный сон, тот сон, что не хочется забыть. Так сложно просыпаться от этого сна. И нужно ли?

Эпилог.

Декабрь 1994.

Фредди.

В моих руках было чудо. Этот шевелящийся комочек был нашей дочерью. После всего пережитого нами она стала нашим чудом. Я знал, что Бетти не могла больше забеременеть, но это случилось, когда она сказала мне это, мое сердце подпрыгнуло внутри. Мы оба этого хотели, хоть и страшно боялись перемен. Нашу девочку мы решили назвать Селестой Оннориной. Мы наконец-то решились жить тихо. Я ушел со сцены, занимаясь продюсерованием, Бетти же открыла свою музыкальную школу. Пора было уже что-то менять.

– Какая она красивая, папа, – Рэй посмотрел на меня, ему недавно исполнилось восемнадцать, он жил один в Гарден-Дейлиас. Два тому назад Роберт наконец-то отдал дом Джозефу, единственному своему сыну, а тот передал его Бетти.

Последние три года нас постоянно настигали беды. Встретив Беатрис вновь, я снова поверил в ее чистую душу, что она повзрослела, и стала другой. Я закрутил с ней роман вновь. Я до сих пор не могу забыть выражение лица Бетти, когда она выгоняла меня из дому, узнав о моей связи с Беатрис. Но Бетти узнала и о других моих изменах. Стерпеть мою измену с Алисой или Анной, она смогла, сказав, что после того, что мы пережили, это ничего не значило, но простить Беатрис она не смогла. Я ушел к Беатрис. Вновь. Но Беатрис приготовила удар и для меня. Я поначалу не поверил, но потом, поразмыслив, понял, что все так и было. После Ирландии она была другая, избегала меня, а когда заговорила о Патрике, она явно хотела сказать что-то мне еще. Ее можно было понять, сложные роды, депрессия, подозрения в измене. Сам-то я спал в это время с Анной Саттон, даже тогда, когда она прекратила свои отношения с Джейком. Пока я болел, думая, что к меня заразная болезнь, то у нее случился роман с режиссером, но я был готов это простить.

Но Брайан, как он мог? Мне было сложно узнать об этом предательстве. Бетти и Брайан, я даже представить себе это не мог. Она ждала его ребенка, у нее случилось два выкидыша, и она ничего мне не сказала. Когда все это Беатрис говорила, мне становилось плохо. Я собрался и поехал к нему, и застал их в одной постели. Мы все поругались, Бетти же была не намерена мне давать развод. И так два года она не хотела мне дать свободу, а когда Беатрис забеременела, то она разрыдалась от безысходности и отчаяния, а потом устроила настоящую бурю. Я заслуживал все эти упреки, но не мог простить Бетти измены, моя гордость была важнее нашей любви. Беатрис потеряла ребенка, а Бетти через год рассталась с Брайаном.

Наши отношения были напряжены, все знали о наших романах, недоумевая, почему мы не разводимся. Но этого не хотела Бетти, и не зря. Беатрис вновь забеременела, но все изменилось. Неожиданный звонок Бетти заставил меня поменять все в своей жизни. Узнав о болезни Аллегры, я осознал всю глубину своей вины. Она умерла, сгорела от рака крови за несколько недель. В тот день увидев, Бетти заплаканную в больнице, во мне все перевернулось от нежности к ней. Я не мог оставить ее в беде, мы должны были вместе пережить это все. Только вместе. С того дня прошел год. У Беатрис родилась дочь Луизу. Я помогал ей, но остался с Бетти. Я был нужен ей, чтобы почувствовать все это опять. Неожиданно у нас появилась нежность, а потом и вернулась любовь. Все вернулось вновь.

– Вы все у нас исключительные, – произнес я, Грей загадочно улыбнулся. Как же он был похож на Виктора, те же голубые глаза, рыжие волосы, – помните, что любовь, это самое главное в жизни.

Бетти.

Всю свою жизнь я гонялась за призрачными идеалами. Отцу хотела доказать, что самостоятельна и способна на многое, матери – могу любить, а не притворяться, простым людям – я талант, а не простая дешевка, себе – то, что у меня все получиться, а Фредди – свою любовь. Я встретила его в Аллен-Холле, мне было десять лет, и я полюбила его. Его цветы на каждое мое день рожденье дарили мне надежду все четыре года. И когда мы столкнулись у книжного магазина, я поняла, что все впереди. У нас были самые счастливые три года, пока все не разбилось. Я поступила глупо, отвергнув его, приняв любовь другого. Я оставила его в Брайтоне, но он позвал меня. Тем летом я была самой счастливой женщиной на свете. Но в жизни все справедливо, и с той осени мы почти не расставались. У нас была любовь. Музыка. Мы. А затем была Ирландия, мне больно думать о своих поступках. Следующим стал Мюнхен, где я чуть не потеряла все, но любовь была сильнее моей гордости. Но судьба дала мне еще испытания, я боролась за него, и смогла все победить. Мне хочется верить, что больше мне не придется страдать.

Последние события подкосили мою веру в себя. У меня была любовь, но ее у меня чуть не отняли, но все вернулось. Потеряв дочь, ко мне вернулась любовь. Я будто вынырнула из глубокого моря отчаяния. Вновь почувствовав, себя живой. Я померилась с родителями, мы смогли простить друг друга. Отпустив себя, в моей душе установился покой.

Все проходит. Все уходит. Только не любовь, потому что настоящая любовь живет бесконечно долго. Желала ли я? Нет. Я знала, что если бы так все сложилось, то я была другой. Я та, кем я являюсь. И мое сердце бьется для него.

– Ты меня любишь?

– Да…

– Ты будешь ненавидеть меня?

– Нет…

– Ты всегда будешь со мной?

– Вечно…