Текст книги "Музыка Лондона. История одной любви (полная версия) (СИ)"

Автор книги: Камилла Дюбо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)

– Я убью его, видит Бог, он это заслуживает, – он отбросил мою руку.

– Нет, я не позволю губить свою карьеру, тебе и никому другому. Я не стою того.

– Нет, стоишь, и ты это знаешь.

– Оставь меня одну мне надо побыть одной, – прошептала я.

С того дня мы стали неразлучны. С того дня стали настоящими друзьями. В наших отношениях появилось больше нежности, больше понимания. Он заботился обо мне, возвращая меня к прежней жизни, хотя он знал, что в глубине души, я жду Фредди, жду его возвращения в семью. Но это было невозможно, он это знал, эти раны были еще свежи. Наш мир стал другим, наш мир изменился в корне. Но все еще можно вернуть обратно…

Фредди.

Вернувшись в Лондон, мы с Беатрис поселись в моем доме. Она помогала мне, пережить все это, все это дерьмо появившиеся в моей жизни. Ложь Бетти убила все во мне, я не доверял ей, я не хотел ее видеть, не думал о ней. Она разрушила мою жизнь, я был цельным, но Бетти все убила. Что она делала, чем она занималась, мне было все равно. Я только хотел видеть своих детей, я делал это тайно, но не говорил с ними. Я знал, что Бетти уничтожит меня за то, что я совершил. Она уже давно не та маленькая девочка, и теперь она сделает все, чтобы унизить меня. Я почти ни с кем не общался, делая вид, что ничего не знаю и не слышу.

– Она тебе не пара, – начала Мери, она потупила взгляд, стараясь не смотреть на меня, – я никогда не любила твою Бетти, но Беатрис тебе не подходит.

– Я люблю ее, – ответил я.

– Трахать ты ее хочешь! – выпалила она, поднимаясь с кресла, – черт, Фредди одумайся. Она доит тебя, разводит, как последнего дурака, в то время как Бетти одна с твоими детьми. И, если она простит тебя, то она просто святая.

– Мери, не лезь не в свое дело! – крикнул я, сдерживая себя.

– Ну, и прекрасно, делай, что знаешь! – выплюнула она, – не приходи ко мне плакаться потом.

– О, здравствуйте, – на веранде появилась Беатрис, она мило улыбнулась Мери, та оскалила зубы.

– Шлюха, – пробормотала она, – ты не сможешь выбить меня из его жизни, Бетти не стала это делать!

– Бетти дрянь! – Беатрис равнодушно посмотрела на Мери.

– Ну, конечно, дрянь, – Мери злилась. Так вот оно в чем дело! Бетти не вышибала ее из моей жизни, но Беатрис старалась это сделать, – вы не задержитесь здесь надолго.

– Мери, тебе пора, – произнес я.

– Да, пора, – она злилась, это было очевидно, – до скорых встреч, мисс Ротс, – и она покинула нас.

– Как бы она не пошла к Бетти, создавать коалицию. По принципу враг моего врага мой друг, – Беатрис засмеялась, я обнял ее.

– Плевать, – я поцеловал ее, – на всех плевать. Я поеду завтра к ней, нужно расставить все точки над «и».

***

Бетти проснулась от криков на улице. Она быстро накинула на себя халат, выглянув на улицу. Глория пыталась не впустить меня в дом. Она уже давно ощущала, что в хозяйской семье что-то произошло. Бетти привела себе немного в порядок, смотря на свое бледное отражение в зеркале. Она спустилась вниз, когда появился я. Она наткнулась на мой тяжелый давящий жестокий взгляд, и села на диван. Я возвышался над ней. У нее был жалкий вид, вид жалкой побитой собаки. Бетти еще больше похудела, под глазами были темные тени, лицо осунулось. Она сидела на диване, теребя складки на халате, даже не смотря на меня.

– Нам надо поговорить, – начал я.

– Ты даже не поцелуешь меня, – пролепетала она.

– Давай без формальностей, ты все равно их не любишь. Это серьезно, – в моем голосе скользили жесткие, леденящие душу интонации. Ей становилось не по себе от моего взгляда, от доминирующей позы над ней. Что-то внутри нее сжалось, и сплелось в один клубок.

– Хорошо, – ответила она, вздыхая.

– Это очень важно. Я хочу развода…

– Что ты сказал? – она не верила тому, что слышала, еще пару минут назад, когда она спускалась с лестницы, она мечтала, что я заберу ее с собой, или останусь здесь, моля о прощение. Это было написано на ее лице.

– Я хочу развода, Бетти, – процедил я.

– Почему? – не понимая, спрашивала она не меня, а больше себя.

– Потому что, я не люблю тебя больше, я не хочу тебя больше, – она встала с дивана, не терпеливо расхаживая по гостиной, не зная то ли нападать, то ли отступать, – раньше я хотел тебя всегда, как и каждый, но теперь я не хочу тебя. Я трахал тебя, как шлюху, а тебя все всегда устраивало.

– А я знала, знала об этой шлюхе, что прыгнула к тебе в постель, – Бетти начала нападение. Ведь лучшая тактика это нападение, зная, как я бешусь от ее сопротивления.

– Она не шлюха в отличие от тебя, – прокричал я, – Я знаю о твоей измене, знаю о тебе и твоем Джейке, и этом офицеришке, – что-то дрогнуло в ней. – Ты за моей спиной спала с этим Джейком, пока я работал, а потом в одном доме… до чего ты дошла, ты стала как похотливая сучка.

– Я?! Это ты унизил меня, ты меня изнасиловал, уподобляясь Майклу, – в ее голосе звучала боль и обида, – то, что ты сделал мерзко!

– А ты ушла, оставив одну записку. Я сделал то, чего ты была достойна, дрянь, – рыкнул я, его глаза налились гневом.

– Ни одна женщина не достойна этого, – она обняла саму себя, подходя к роялю, – никто не достоин этого!

– Я хочу развода!

– Убирайся к своей шлюшке и имей ее сколько тебе угодно, – прошипела она.

– Не смей о ней так говорить, – крикнул я, – она в отличие от тебя была чистой невинной девочкой, – я увидел на ее лице боль, это был удар в спину, затрагивая самое животрепещущее ее души.

– Ты… ты же знаешь, что это был ты, я отдала тебе себя, я, – она осеклась, – Иди к своей шлюхе, и делай с ней, что хочешь.

– Не смей так о ней говорить!

– Ты мне не указ!

– Ты моя жена, черт возьми!

– Ты вспомнил об этом, а я думала, что я просто так для красоты! Я никогда не нужна была тебе, так чтобы ты в свободном доступе мог пользоваться мной, и хвастаться, что ты спишь с Бетти Хомс! А любовь для тебя, так для декорации, – вот она ее месть, она поставила под сомнение мои чувства, – Я дура, что верила тебе все эти годы!

– Ты дашь мне развод!?

– Нет! – отрезала она, – Ты хочешь услышать эти слова, то я ненавижу тебя. Ты слышишь, я ненавижу тебя, и всю нашу жизнь. Я из-за тебя порвала со своей семьей, из-за тебя лишилась дома. Ты исковеркал мне всю мою жизнь, все из-за тебя, я ненавижу тебя. Ты соблазнил меня, когда я была глупой девочкой. Я любила тебя, а ты все разрушил, ты, – она задыхалась, – Ты – ублюдок! Настоящий ублюдок! Я жалею, что встретила тебя, что родила от тебя детей, ты не заслужил этого всего!

– Я не позволю тебе, женщине, меня оскорблять! – прошипел я. Она стала подниматься по лестнице, я ринулся за ней, прижимая к стенке. Грубо сжал ее в своих объятьях, впиваясь в губы. Я кусал ее, до боли впиваясь зубами в губы.

– Пусти меня, – Бетти из всех сил оттолкнула меня, оказавшись на втором этаже, – если ты подойдешь ко мне, то я выброшусь с балкона. Я не шучу, я сделаю это. Еще шаг…

– Бетти, успокойся… – начал я, испугавшись, – Бетти…

– А я не хочу успокаиваться! – орала она, – ты жалкий ублюдок! Что я тебе надоела, захотелось свежего мяса?!

– Ты просто расстроена, успокойся, – я с замиранием сердце смотрел за тем, как она делает шаги к балконной решетке.

– Ад и дьяволы! – выругалась Бетти, – иди к черту или я за себя не ручаюсь!

– Я ухожу, а тебе советую подумать, – я оказался на улице, смотря на балкон. Блефовала ли она? Но его это уже мало волновала, меня ждала Беатрис.

Бетти.

Я устало спустилась на первый этаж, проходя в кабинет. Там сидел Брайан, который спрятался от Фредди, чтобы тот его не увидел, и еще больше не впал в гнев, от его присутствия в моем доме.

– Он меня бросил, – прошептала я, падая в его надежные объятья, где мне было уютно и тепло, – он бросил меня.

– Я знаю, я все слышал…

Я оторвала лицо от его груди. Несколько минут мы просто смотрели друг другу в глаза. Что-то щелкнуло в этот момент, произошла какая-то реакция между нами. Он стирал с моих щек слезы, заглядывая в эти глаза цвета тайны. Брайан колебался несколько минут. Брайан приник к моим губам, снимая резинку с волос. Они упали водопадом на плечи, и он ощутил их тонкий аромат. Этот поцелуй длился бесконечно долго. Он чувствовал привкус моих слез на своих губах. Я обвила его шею, пальцы затерялись в его кудрявых длинных волосах. Халат упал на пол белым озерцом, а за ним скользнув по влажной коже и комбинация. Брайан усади меня на стол, мои пальцы уже нетерпеливо стягивали его рубашку и брюки. Его лихорадило, так же как и меня. Его губы были везде, его ладони казалось, касались всех потаенных скрытых мест тела. Мы уже сгорали от нетерпения, от жажды обладания друг другом. Я тихо вскрикнула, я давно не ощущала такой нежности от мужчины, такой отдачи. Он не утверждал на меня свои права, как это делал в последний раз Фредди, он просто отдавал всего себя, и я была бесконечно благодарна ему за это. Мы двигались слажено, я стонала в такт его движениям. Вот она месть, я изменила Фредди и с кем? С его лучшим другом… женатым другом.

– Сожалеешь? – прошептал он мне на ухо.

– Нет, я хотела этого,– ответила я, не отпуская его, – но ты женат, и я твоя очередная любовница.

– Все будет хорошо, – Брайан гладил спину, покрывая легкими, как прикосновения перышка, поцелуями плечи.

– Хотелось бы. Я сниму для нас квартиру, – я сама не верила себе. Он же женат, его же жена моя подруга, что я творю?

– Значит, ты хочешь, продолжать эту связь?

– Да, если ты согласен?

– Я, да, – согласился он, не говоря мне о своих чувствах. Теперь он моя опора. Что будет дальше, может из этого что-то получиться, а может – нет.

***

Проведя Брайана в квартиру на Кенсигтон-черч, которую я сняла для нас, я ощутила себя любимой. Квартира была очень скромной и маленькой, но этого было достаточно для новоиспеченных любовников. Мы уже пять дней не обладали друг другу, и страсть сжигала дотла. Брайан нетерпеливо стал целовать изгибы моей шеи, и спину. Я была сегодня ослепительна в длинном платье в стиле хиппи, с различными этническими рисунками и открытой спиной. Хотя одета я была немного не по сезону, потому что на улице еще было прохладно, и это было начало апреля. Я легонько оттолкнула его от себя, толкая на кровать.

– Позволь мне, – произнесла я таинственно и многообещающе. Брайан посмотрел на меня вопрошающе. Я распустила свою косу, волосы легли облаком на обнаженную спину. Я стянула трусики, оставаясь в платье, подошла к нему, распахивая его рубашку и расстегивая брюки. Ему казалось, что мои нежные ищущие губы были везде. Я искушала его, одаривала его своей страстью, своей опытностью, своей нежностью. Он весь был опутан моей негой, очарованием красоты. Он пытался перехватить инициативу в свои руки, но я умело показывала ему, что эту игру веду только я.

– Бетти, – прошептал он, – не доводи меня до безумия, – взмолился Брайан.

– Подожди еще, еще чуть-чуть, – хрипела я от страсти.

Он обладал мною, и это было прекрасно. Так мы стали встречаться. Нам принадлежали только несколько часов в день, которые мы проводили, страстно занимаясь любовью. В первые, в жизни мужчина отдавал мне только себя, не требуя взамен ничего. Он отдавал мне всего себя: свое сердце, свою душу, свое тело. Он возвращал меня к прежней жизни. Он устраивал для меня вечеринку, по случаю моего тридцатилетия. Все знали, что мы друзья, но никто не знал, что мы любовники.

Это был следующий день после моего дня рождения. Я только что, пришла домой после бурно проведенного часа с Брайаном. Но мое настроение испортили Фредди и Беатрис. Что они здесь делают? Я спряталась в беседке в саду, я не хотела с ними встречи.

– Доброе утро, Бетти, – все-таки нашли.

– Доброе утро, – ответила сухо я, – Зачем пришел?

– Бетти, успокойся! – он попытался схватить меня за руку, – нам нужно поговорить!

– Пошли вон оба из моего дома!

– И моего тоже! – взревел Фредди.

– Ты не имеешь права, даже жить в нашей квартире, ту, что подарил мой дед. Так что пошел вон, чтобы духу твоего здесь не было и твоей любовницы.

– До скорой встречи, миледи, – он схватил Беатрис и ушел.

Фредди.

Всю дорогу до дому я думал о Бетти. Она уже не была той забитой, почти сломленной женщиной, эта была совсем другая Бетти, которая даже не была похожа на ту, которую я знал всегда. Она как будто светилась изнутри. Ее кожа была осияна апрельским солнцем, такая матовая, такая свежая. На ней было новое платье потрясающей красоты и элегантности, красный был всегда ее цветом. Бетти стала носить более длинные платья, более скромные, но от этого она стала еще сексуальней, еще более возбуждающей. Похоже, она сменила почти весь свой гардероб, как будто прощалась с прошлой жизнью. Бетти по-прежнему ярко красила глаза, укладывала волосы волнами, вроде она была все та же, но все же не та. Но в ее взгляде скользило что-то знакомое, но в тоже время что-то неизвестное. Ее глаза таинственно мерцали, в ее движениях было что-то чарующее. Я до сих пор ощущал аромат ее духов, аромат любви… присутствие мужчины в ее жизни. Кто он, и есть ли он? Она стала такой ослепительной, что рядом с такой не мог не оказаться мужчина. Ночью в постели после жарких минут, я по-прежнему думал о Бетти.

– Фредди…

– Да…

– Мне кажется, у Бетти есть кто-то.

– Это ее жизнь, а у меня есть ты…

Почему я до сих пор не говорил ей о своей любви, почему я не говорю этих слов? Может, я боюсь, что когда я скажу, мне разобьют сердце, и мне опять будет больно? Неужели женщины заставляли меня так сильно страдать? Бетти слишком много в моей жизни. С ней у меня связана первая серьезная влюбленность, брак, первенец и настоящее счастье. Беатрис мечтала, что я надену на нее цепочку с подвеской из двух «Б», и она станет Беатрис Бульдасар.

«Есть легенда, тот, кто дарит эту брошь, будет связан на всю жизнь», – рассказывала Бетти о броши с портретом, которую я подарил ей в первый день брака. Но это все глупые предания Хомсов. Бетти в прошлом, нужно идти дальше.

Лето 1985.

Бетти.

Май прошел. Мы с Фредди по-прежнему общались через адвокатов, это были бурные споры, неистовое время. Фредди все также управляемый Беатрис, находящийся под ее колпаком, настаивал на отступных и на разделе опеки над детьми. Пока она вертела им, как хотела, вила из него веревки, а он как послушный ребенок слушал ее, делая то, что она хочет. Рэй бывал у них почти каждые выходные, но Беатрис понимала, что он никогда не примет ее. Я чувствовала себя по-настоящему счастливой, Брайан постоянно был в моей жизни, он давал силы прожить следующий день. Наши отношения нельзя было назвать просто мимолетной интрижкой, скорее всего это было единение душ и сердец, абсолютная гармония двух людей, который поняли это слишком поздно для себя.

Брайан устраивал у себя загородом день рожденье. Все мы собрались июньским вечером, что бы отметить его тридцативосьмилетние. Повсюду горели фонари, и цветочные гирлянды украшали и дом, и сад, наполняя воздух чудесным ароматом. Это празднество было похоже на бал цветов. Все гости обязаны были прийти в костюмах на цветочную тему. Дамы демонстрировали свои прекрасные наряды, порхая среди мужчин. Я была в платье похожим на розу: оно было с юбкой, как бутон алой розы, и с шелковым белым лифом в форме лифа, три жемчужные нити на шее венчала фамильная рубиновая брошь.

Как всегда были танцы и музыка, дарение подарков и море поздравлений. Кристи была хозяйкой вечера, и она считала, что Брайан просто должен меня поддерживать, потому что Бетти нужна опора. Мы с Брайаном весь вечер были почти неразлучны, иногда он брал среди толпы мою за руку. Мы играли с огнем, с опасностью. Мы с Брайан танцевали вместе. Кристина сама отправила мужа потанцевать с подругой. Для нас же это была возможность побыть вместе. Наши глаза говорили, что мы сгорали рядом друг с другом, от невозможности прикасаться телами, принадлежать и обладать. Наши лица были настолько близко, что губы почти касались, жаркий шепот никто не мог слышать, да и у нас язык был секретным. С Грэгом я часто говорила по-французски, а с Фредди только на родном языке. Для Брайана был испанский, страстный обжигающий язык.

– Я почти сгораю, – шептал он.

– Я тоже, я скоро превращусь в пепел, и это все ты. Ты творишь такое со мной, – отвечала я, а он еще крепче прижимал к себе.

– Нам надо выйти, – предложил он. – Всего полчаса, никто не заметит.

Спустя пять минут мы оказались в беседке, находящейся в глубине сада. Он прижал меня к холодной каменой стене, поднимая юбку. Брайан пил меня, губил, но это было прекрасно, это было для нас. Его ладони нежно скользили по шелковистой коже, его губы искали мои. Я жадно целовала его, скользя языком по его лицу. Все происходило слишком стремительно. Мы были, как школьники, которые боялись, что их застукают родители. В этом быстром соитие была и грусть, и страсть. Эти минуты мы заполняли собой, отдавая все, на что мы были способны. Из него рвались слова, которые он боялся произнести, и которые я знала, но не могла услышать, они бы все усложнили, они бы все запутали еще больше, чем есть.

Наш мир был таким зыбким, таким хрупким, что любая оплошность могло окончиться плохо. Я ощущала, как каждая клетка тела наполнялась жизнью, давно не чувствовала себя так, только с Фредди, а теперь с Брайаном, к которому у меня были смешанные чувства. Брайан в последний раз содрогнулся в экстазе, я приникла к нему головой, слушая биение его сердца.

– Я счастлива с тобой, я живу, – я поцеловала его в губы.

– Бетти, ты чудо, ты моя жизнь…

– А Кристина, а Фредди?

– Как жаль, что мы поняли это так поздно, поняли, кто мы друг для друга, – я сжала его лицо, как чашу в своих влажных ладонях. Я плакала, зная, что потечет туш, оплакивала свою неудавшуюся жизнь. Да, слишком поздно, жаль, что не обратила свой взгляд на него. Если бы разглядела в его пошлых попытках тогда, смогла увидеть люб.…. Нет, я даже не могу произносить это слово, это слишком для нее.

– Я пойду, уйди через минут пять, – он вышел, я осталась ошеломленная от своих собственных чувств.

***

– Гарри, что ты здесь делаешь? – в руке он держал бутылку вина. Он был слегка пьян, что же произошло? Я помогла ему войти в свой дом, проводя в кабинет, плотно закрывая дверь. Он выложил мне все, придя домой, он увидел, как Холли дала пощечину его приемной одиннадцатилетней дочери Кэрри, мачеха и дочь поругались из-за лени Кэрри. Девочка считала, что отец обязан любить только ее одну, думала, что Гарри любит ее мать покойную актрису Офелию Майлз. Гарри все это надоело, и он, обвинив во всем Холли, ушел.

Он как-то странно посмотрел на меня, и мне стало немного по себе.

– Я ведь люблю тебя, – прошептал он.

– Гарри, ты пьян, – ответила я.

– Ты не понимаешь… – он притянул меня к себе, ощущая запах чужого мужчины на моей коже.

– Прости, но я… – я осеклась, его губы прижались к моим губам, и я задрожала от страха. Мне вспомнилась та ночь, когда я пришла пьяная к нему, как мы целовались, как я интимно ласкала его, и как утром мы поругались. Хотя что-то не давало мне оторваться от него. Мы все погрязли в сраме, нас всех тянуло в пучину греха и разврата. Гарри встал, закрыл дверь на замок, и увидел испуг в моих глазах.

– Ты нужна мне сегодня, – я, как покорная собачонка подошла к нему. Он целовал меня, он губил меня, губил себя, это было все не хорошо. Я оторвалась от него.

– Нет, – я открыла дверь и ушла к себе. Проснулась я от возни в гостевой комнате. Я открыла дверь, видя, как Гарри пытается повеситься на собственном галстуке, – нет, только не в моем доме. Черт возьми, Гарри Хомс, – я спустила его со стула, и сама зарыдала вместе с ним, а потом уступила ему. Он ласкал меня, и я ощущала горечь свою и его, мы были как две неприкаянные души, которым не было покоя. И в эту ночь мы были нужны друг другу, как никогда.

Гарри посмотрел в мои глаза, когда я лежала в его объятьях, я старалась ни о чем не думать:

– Что с нами твориться?

– Все приходить, все уходить, – я крепко обняла его, целуя грудь.

– Фредди меня убьет…

– Ему все равно, что со мной твориться, – бесцветно ответила я.

– Но ты…

– Любовница Брайана Мейтса, – я впервые признавалась кому-то в своей связи с ним, – я и до этого изменяла ему. С Джейком в Ирландии, – он резко привстал.

– Я так и знал! Чертов ублюдок! – я мягко поцеловала его.

– Не надо, все было по взаимному согласию, – я села.

Утром он нашел мою записку на краю постели:

Мы были нужны друг другу, пусть это будет нашей с тобой тайной. Все должно остаться прежним.

Твоя сестра Бетти.

Все запуталось дальше некуда, чтобы не искушать себя, Гарри приехал к деду в Аллен-Холл, его здоровье стало его беспокоить, сказывался уже его возраст. Странно все сложилось. Черная полоса затянулась…

Фредди.

– Антонио, брат, – он был с какой-то миниатюрной блондинкой, наверное, ради нее он развелся с Мери-Джейн после четырнадцати лет счастья, – как у тебя дела?

– Свобода чертовски приятная штука, – смеясь, ответил Антонио, – а как ты?

– Не могу отвязаться о своей стервы, – ответил я, – Алик тянет время для нее.

– Понятно, кстати, познакомься. Это Ребекка Хаммонд, – я поцеловал руку Бекки, та мило улыбнулась.

– Ну, а, это Беатрис Ротс, – Беатрис кивнула, прильнув ко мне, – мы тоже поженимся, как Бетти даст развод.

– Рад, за тебя, – Антонио замолчал, – ты был на презентации Мери-Джейн?

– Нет, конечно. Они же сестры, если ты сволочь для одной, то и для другой, – изрек я, – Гарри даже со мной не здоровается. А со своими парнями я просто не могу общаться, они все на ее стороне. Как так случилось, что и ты бросил семью?

– Просто так произошло, – Антонио пожал плечами, – я влюбился.

– Я тоже, – мы оба рассмеялись, – приходи к нам на Стаффорд-Террас ужинать.

– Да, мы придем, – согласилась Бекка, – очень было приятно познакомиться.

– Нам тоже, – Беатрис мило улыбнулась, – мы ждем вас.

***

Открыв калитку Гарден-Флауверс, я заметил, как Бетти заходила в это время в дом. Был полдень, где же она была до этого? Я был зол на Алика, он под воздействием солистов Контрастов, которые во всем поддерживали Бетти, выпросил у судьи три месяца на примирение, чтобы за это время мы успели все мирно уладить. Хотя на самом деле он просто добивался дополнительного времени для Бетти. Я был зол на всех, все кто знал очень хорошо Бетти, поддерживали ее, даже Мэри, которая ненавидела Бетти всеми фибрами своей души, намекнула мне, что из двух зол выбрала бы его жену. Я подумывал просто поучаствовать в Live Aid, и уйти из группы насовсем. Бетти впорхнула в спальню, я стоял на пороге, смотря, как она раздевается. Что же в ней изменилось? Она вся сияла, просто светилась, как богиня, как сказочная нимфа. Бетти надела шелковый изумрудный сарафан. Она крутилась пред зеркалом и замерла.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она, как можно резче.

– Я хочу с тобой поговорить, – я вошел в спальню.

– Нам не о чем с тобой говорить, все разговоры с Аликом!

– Ты послушаешь меня хоть раз до конца? Может, спустишься со своего пьедестала и поговоришь со мной, – я оказался рядом с ней.

– Нет, тебе нет прощения, – она отвернулась от меня, показывая мне свое пренебрежение.

– Бетти, да, я последний поддонок, но ради того, что у нас тобой было, давай решим все по-хорошему, – я старался быть ласковым с ней.

– У меня может, и было, на счет тебя не знаю. Я любила тебя, а ты предал меня, просто взял и предал, и ты хочешь, чтобы я хорошо относилась к тебе после всего, что ты сделал со мной, – ее губы дрожали, а голос почти переходил на рыдания.

– А сейчас, что ты чувствуешь ко мне?

– Только ненависть, это слишком сложно для меня, чтобы все забыть и все простить. Тебе всегда было плевать на меня, как и сейчас, уходи.

– Бетти…

– Нет, уходи, – я подошел к ней, прижимая к себе, и целуя в губы. Она забилась в моих объятьях, как пойманная птаха, – Нет, – она дала мне пощечину, плюя ему в лицо. – Я ненавижу тебя, Менори. Все кончено, ты сам все закончил. Все кончено, ничего больше нет, и вот забери, – она дернула со всей силой цепочку с подвеской из двух букв «B». Цепочка порвалась, и Бетти швырнула ее на пол. Она выбежала из спальни.

Я подобрал цепочку, усталый пришел домой, положив цепочку на туалетный столик Беатрис. Есть поверье, когда дарят цепочку, то люди связывают друг друга, но когда она рвется, рвутся и эти узы. Так Бетти разорвала наши узы, которые казались такими крепкими и прочными. На следующий день Фредди и Беатрис пили чай, Питер открыл дверь посыльному.

– Вам посылка от миссис Бульдасар.

– Твоя мама присылает уже посылки? – ехидно заметила Беатрис.

– Нет, это, похоже, моя жена, – я развернул коробки. Там были все подарки, что он мне дарил. В маленькой коробочке я обнаружил два кольца: то, что надел на нее десять лет назад в Сочельник, и то, которое надел на нее в церкви при свидетелях.

Я спрятал эти дорогие сердцу вещи, не давая Беатрис право на них. Вечерами я ощущал легкую грусть по прошлому. Беатрис любила в это время смотреть фильмы, а я грустил. В один из таких вечеров он вспоминал, как я проводил их с Бетти. Я любил сидеть в кресле, пить виски, или пиво, она любила сидеть у меня в ногах, или на коленях. Потом мы страстно занимались любовью, сгорая в объятьях друг друга. Тогда ничего не значило для них, это было волшебство, настоящая магия. Я любил смотреть ей в глаза, и угадывать о чем она думает, а теперь в глазах Беатрис все написано, и в них нет тайны…

Бетти.

Прошел благотворительный масштабный концерт, мы больше не могли ждать окончательного моего развода, начали новую музыкальную сессию. Начался август. Мы с Брайаном продолжали встречаться, по-прежнему проводя по пару часов вместе в любовном гнездышке. Я хорошо к нему относилась, но все также не могла определить кто он для меня. Это была для меня дилемма, которую еще предстояло решить за два месяца. Фредди и Беатрис готовились к свадьбе, с того дня мы больше не виделись и больше никто не хотел встречаться.

В это утро Рита напекла пирогов, Глория уже не могла работать, как прежде, поэтому я решила отправить ее на заслуженный отдых. Я вошла в столовую, от этого запаха мне стало дурно. Я успела добежать до ванной комнаты. Меня стошнило, я села на край ванны, нервно подрагивая ногой. Я зажала рот ладонью. Что же я натворила? Он женат, я еще люблю Фредди, и в глубине души жду его, и теперь это… Этот ребенок будет полной неожиданностью. Что же делать? Я решила ехать к Энди. Я была вся на нервах, когда Энди вынесла свой вердикт. Срок был шесть недель, конечно, я могла по-тихому сделать аборт, но простит ли когда-нибудь Брайан за это? Что же делать? Всю ночь сон ей не шел, я думала, как мне выйти из этой ситуации. С одной стороны был Фредди являющийся мужем, и этот ребенок ставит крест на их воссоединение. С другой стороны был любящий Брайан, с которым может что-то получится, но он женат, у него есть двое детей, и это еще больше осложняет все. Что же все-таки делать?

Утром я набрала номер Алика, сказав, что когда закончится срок данный судом, то подпишу все, что предложит Фредди. Так я приняла решение, осталось решение за Брайаном, осталось сказать ему.

– Она у себя? – спросила Анна у Адель.

– Да, она в спальне, – она быстро поднималась, резко, открывая дверь спальни. Я стояла у окна, смотря на улицу.

– Наконец-то ты пришел, – произнесла я, оборачиваясь к подруге. Она увидела на моем лице испуг.

– Что ты сказала? – переспросила я.

– Бетти, я явился по первому … – на пороге стоял Брайан. Анна переводила взгляд с него на меня. Что здесь происходит? Перед глазами всплыла та сцена с поцелуем в бассейне. Она тряхнула головой, чтобы развеять призраки того прошлого.

– Так вы… – Анна нервно рассмеялась, – Боже, как же я сразу не поняла это! Вы два года всех обманывает.

– Ты о чем? – Бетти сделала шаг к ней.

– Я видела, как вы на дне рожденье Роджера целовались, и вы с тех пор любовники. Неудивительно, почему так Фредди ведет себя!

– Мы вместе всего пять месяцев, – выпалил Брайан.

– Он женат, Бетти. Что ты творишь?

– Ты много чего не понимаешь! – твердо ответила я.

– Да, ты права, наверное, я не понимаю. Наверное, он стоит, чтобы отказаться от старой жизни.

– Пойдем на три минуты выйдем, – предложила она мне. Мы закрылись в ванной. Анна видела, как я была вся на нервах, как у меня дрожали руки и ноги, как тяжело говорить, – я беременна.

– Это Фредди?

– Нет, это Брайан, – я села на унитаз, печально смотря на нее.

– Так вот оно что! – выдохнула Анна, – и что ты намерена делать?

– Скажу ему, пусть сам решит, – ответила я.

– Хорошо я пойду. Не делай поспешных действий, – Анна ушла домой.

– Нам надо поговорить, – я села в кресло, поджимая ноги под себя, чтобы не показать дрожь во всем теле.

– Я понимаю это что-то важное, – Брайан опустился передо мной на колени.

– Да, – мой голос печально дрогнул, – я беременна, – это звучало, как страшный приговор для меня.

– Боже, милая, я так рад за нас, – он стал осыпать нежными поцелуями мои руки, его длинные кудрявые волосы касались коленей. На мгновение я представила их ребенка. Он будет темноволосым, с такими же кудрями как у него, с такими же темными пылкими глазами, как у него, и с ее непоколебимым характером Хомсов.

– Чему радоваться, – я вырвала руки, давая себе опомниться, – Ты женат, я замужем.

– Это поправимо, дорогая, – Брайан резко встал, – мне надо подумать о нас, о Кристи, о тебе, и нашем ребенке. Давай не будем видеться дня три. Мне нужно все решить.

***

Был дождливый августовский день. На душе было просто скверно, три дня и три ночи я прожила без сна. В моей душе никак не мог наступить покой. Я постоянно гадала, кто я для Брайана, и кто он для меня. Что же он все-таки решил? Дождь барабанил по стеклам. Серое небо давило на меня, так тяжело было в этот день идти в наше любовное гнездышко. Я спустилась вниз, на ходу застегивая жемчужный браслет. Зря я надела этот серебристо-белый костюм в такую погоду. Я с улыбкой посмотрела на себя, этот юбочный костюм мы вместе с Брайаном выбирали. Я переодела белые туфли на черные, накинула бежевое пальто. Кто-то вошел в дом, с моего лица сползла улыбка. Это был Ральф Ротс, собственной персоной. Он снял шляпу, вешая пальто на вешалку. От такой наглости у меня захватил дух. Он вошел в гостиную стал осматривать дом, как покупатель.

– Ничего, что вы в моем доме? – холодно спросила я, – Зачем вы пришли сюда?

– Посмотреть на вас, – я сложила руки на груди в выжидательной позе.

– Это мой дом!

– Ах, да богатые и знаменитые Хомсы, которые на все смотрят свысока. Фамильные ценности, предания, легенды, деньги, слава и вечное купание в богатстве.

– Я не позволю вам оскорблять меня в собственном доме! – вспылила я, мои глаза яростно сияли, в них пылал огонь борьбы и дух противоборства.