Текст книги "Океан без берегов (СИ)"
Автор книги: Julia Romes
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 28 страниц)
– Клинт, ты ведь не отец. У тебя есть связи в криминальных кругах, – сказал Уильям как можно тише, но его всё равно услышали абсолютно все.
– Какие это связи? – насупив брови, спросила Маргарет.
– Клинтон, о чем речь? – непонимающе сказал Генри.
– Уильям что-то путает, – ответил Клинтон, косо посмотрев на брата. – Я бы никогда не связался с преступниками. Вы же знаете.
Генри, согласившись со словами сына, кивнул и, потирая руки, отошёл к окну. Лишь Маргарет продолжала смотреть на Клинтона, будто хотела просканировать его одним лишь взглядом. Она явно что-то заподозрила. Иначе и быть не могло. Эта женщина настолько же мудрая, насколько бессердечная.
– Кому нужна моя мама? – повысив голос, сокрушался Уильям. Он нервно провёл рукой по волосам. – Что за нелюди похитили её? Я всех их найду и уничтожу! Всех! Они пожалеют, что на свет родились!
– Хватит! – не выдержала Маргарет и с раздражением топнула каблуком. – Ты ничего не можешь. Даже муху прихлопнуть не в силах. Не бросай слова на ветер.
Уильям замолчал, лишь одарив жену отца печальным взглядом. Генри, как и младший сын, посмотрел на Маргарет, но ничего не сказал в защиту своего ребёнка.
– Мама, я прошу не говорить так с моим братом, – сказал Клинтон. Его голос был ровным и спокойным. Но после этой фразы Маргарет не ответила ничего. Лишь покорно отвернулась.
Грейс широко распахнула глаза начиная понимать эту семью. В глазах окружающего мира Генри Норфолк – глава известного аристократичного рода. Но если вспомнить, как Элла боялась ответить Клинтону, как сама Маргарет закрыла рот после его замечания, становилось понятно, что на самом деле именно он заслуженно может быть лидером в семье. Его слово здесь всегда на первом месте. И это действительно странно.
– Уильям, я сделаю всё, что могу. Не отчаивайся.
Клинтон хорошо вошел в роль соболезнующего брата.
– Мне жаль, что так случилось.
Грейс приподняла брови, удивляясь, как он может говорить настолько спокойно, будто вовсе не причастен к делу с похищением Эллы. Видимо, ему не впервые проворачивать такие махинации.
– Спасибо, брат. Твоя помощь мне очень нужна. Я так переживаю за маму.
Клинтон легонько похлопал Уильяма по плечу и, грустно улыбнувшись, посмотрел на всех присутствующих.
– Я пойду, разведаю обстановку. Уверен, что всё хорошо. А вам остается лишь поддержать Уильяма.
Клинтон посмотрел на Грейс и, повернувшись, направился к выходу. Она лишь через несколько секунд поняла, что это был молчаливый приказ следовать за ним.
Поймав на себе убийственный взгляд Маргарет, Грейс покинула кабинет, гадая, что отныне стоит ожидать от герцогини Норфолк уловку. Не было никакой уверенности, что это не закончится смертью. Вряд ли Маргарет хотелось, чтобы по земле ходила та, которая знает все её тайны. Легче спрятать такую угрозу под землю.
– Ты выглядела, как раненные оленёнок, – проговорил Клинтон, опуская на неё взгляд. – Моя мама и на тебя плохо влияет?
– Видимо, – подавленно ответила Грейс. – А ты вот наоборот ни капли не испытывал стыда.
– Да. Мне не стыдно.
Грейс хмыкнула, поражаясь его хладнокровию.
– Как тебе удалось потерять человечность?
Клинтон не ответил на вопрос, но Грейс показалось, что он его задел. Что с этим человеком произошло за столько лет? Не может быть, чтобы такого волевого мужчину, как Клинтон, легко задевал вопрос о человечности.
Она молча шла за ним и лишь после того, как он открыл ей дверцу своей машины, остановилась, взглянув на его лицо.
– Куда мы едем?
– Я отвезу тебя домой. Или будешь ночевать под воротами?
Грейс поморщилась, заметив серьёзность на его лице. Он явно не умел галантно высказываться.
– Я сама доберусь домой. Спасибо.
Подняв голову, Грейс резко повернулась и, сделав шаг в сторону, тут же была остановлена сильной хваткой Клинтона.
Он прижал её к машине, закрывая путь к свободе своими руками. Опустив взгляд, Клинтон долго смотрел в лицо упрямице. Её показная независимость начинала его раздражать.
– Знаешь, на кого ты похожа? – спросил он и, встретив её негодующие глаза, продолжил: – На вредного противного ребёнка. Таких нужно наказывать. А по части наказания мне нет равных, Бруннера.
Грейс задышала чаще, невольно засмотревшись на его губы. Лишь поймав себя на мысли, что думает вовсе не о том наказании, она заставила себя посмотреть в его глаза.
– Нет сомнения, что убийца умеет наказывать, – бросила Грейс. Она вовсе не жалела, что затронула тему, которая ему не нравилась.
Дрожь прошла по её телу, когда раздражение на его лице сменилось хитрой насмешкой. Клинтон ближе наклонился к ней. Осторожным движением он убрал на спину Грейс её тёмные локоны. Клинтон дразнил. Он едва касался губами мочки её уха.
– Я хочу убивать тебя долго и нежно. Хочу слышать твой мучительный стон, – шептал он, и Грейс прикрыла глаза, ощущая, как подкашиваются колени. – Хочу, чтобы ты молила меня остановиться. Будет больно. Но это самая приятная боль, которую ты ощущала, Грейси.
Грейс прерывисто выдохнула, понимая, что каждое его слово магически действовало на неё. Он говорил грубо, слегка сдавливая пальцами её шею, но всё, что сейчас хотелось, – это осуществить то, что он сказал. Даже если будет больно и страшно. Ей хотелось это испытать.
– Будь покорной, – продолжил он голосом, который её завораживал. Опуская ладонь, Клинтон очертил ею талию. – Если ты продолжишь вести себя, как непослушная девочка, будешь наказана.
Он резко отступил назад и направился к водительскому сидению. Грейс тяжело дыша, открыла глаза. Она едва пришла в себя. Понадобилось несколько секунд на размышления о том, что только что произошло. Момент, когда Клинтон властно прижал её к своей машине, касаясь руками так, как ему угодно, вновь отразился в её голове. Как фрагмент из фильма. Она лишь сейчас смогла по-настоящему осмыслить, что именно позволила этому нахальному распутнику. Как у него получалось заворожить её и заставить потерять рассудок? Он невозможный! С таким опасно находиться рядом. С Клинтоном Грейс не могла себя контролировать.
Из горла вырвался сдавленный стон сожаления. Она резко открыла дверцу машины и молча села рядом с титулованным водителем.
На протяжении нескольких минут Клинтон тоже ничего не говорил. Ему лишь нравилось наблюдать за тем, как Грейс злится и на него, и на саму себя.
– Твоё молчание длится уже больше пяти минут. Надо вручить тебе медаль по этому поводу, – насмешливо проговорил Клинтон, поглядывая на пассажирку, которая сложила руки на груди и сосредоточенно смотрела в боковое окно.
Не получив язвительный ответ на свои слова, он в удивлении приподнял брови.
– Неужели моя угроза подействовала? Странно. Любая другая была бы лишь рада моему наказанию, – сказал он и был действительно поражен её поведению. Ему нравилось это. Она не походила на других и никак не поддавалась на его уловки. – Ты особенная, Грейси.
Грейс опустила взгляд, вслушиваясь в его монолог.
– Я, правда, думал, что ты будешь такой же, как и мои многочисленные поклонницы, – говорил он так, будто вёл разговор с самим собой. – Но я никак не могу раскусить тебя. Или же ты одна из немногих девушек, которые не отслеживают мужчин с толстым кошельком, или же просто ненормальная.
Грейс резко повернула голову и посмотрела на Клинтона. По её лицу легко можно было понять, что она не ожидала таких выводов, и это его рассмешило.
– Шучу, цветочек.
Он продолжал улыбаться, но взгляд стал виноватым. Показалось, что он подобрел. Такое у Клинтона замечалось редко. Чаще он был насмешливым, хитрым, опасным, надменным, но точно не добрым.
– Юморист, – шёпотом бросила она.
Спустя минуту молчания Грейс не выдержала и задала мучавший её вопрос:
– Что ты сделал с Эллой?
Клинтон не взглянул на неё, устремив взгляд на дорогу перед собой.
– Сомневаюсь, что ты должна знать это.
– Клинтон, я одна из тех, кто знает твою тайну. И если ещё никому не рассказала, значит, мне можно доверять.
– Не в этом дело, Грейси. Я просто не делюсь своими делами с окружающими, – ответил он, крепче сжимая руль.
– Ты привык быть одиночкой. А насколько легче, когда есть тот, с кем можно обсудить свои проблемы, – сказала Грейс, хотя на самом деле и сама не знала, как это – находиться рядом с таким человеком.
– Ты будешь меня учить, маленькая леди? – он изогнул одну бровь, на секунду посмотрев на неё.
– Нет. Просто ты дал мне дельный совет насчёт Стива. Теперь я хочу помочь.
Клинтон лишь хрипло засмеялся, что ей вовсе не понравилось.
– Мне не нужны советы. Я сам справляюсь со всеми преградами, которые стоят у меня на пути.
Грейс опустила взгляд, понимая, что не со всем он может справиться, как уверяет. Даже в эту секунду рядом с ним сидит она, одна из самых больших преград. И подло доказывает, что ей можно доверять. Какая чушь. Теперь ей приходилось делать то, что всю жизнь презирала. Обманывать и манипулировать. Продолжать эту игру совсем не хотелось. Но выхода нет.
Грейс молча уставилась в лобовое стекло и больше не произнесла ни слова. Нет смысла дальше продолжать попытки завоевать его доверие. Она это не заслужила.
Клинтон косо посмотрел на Грейс и, тяжело выдохнув, ответил:
– Элла заперта в подвале моего дома. Я ответил. Довольна?
Грейс медленно повернула голову и, встретившись глазами с Клинтоном, несколько секунд молчала.
Эту паузу прервал вопрос:
– Ты убьешь её?
– Грейс, перестань. Я убил один раз. И больше подобных случаев не было.
Единственный раз, Клинтон, сам того не подозревая, ответил на один из её многочисленных вопросов.
– Значит, ты больше не хочешь делать это?
– Я и тогда не хотел.
– Как это получилось? – быстро спросила она, уловив момент для его откровения.
– Ты слишком много начала говорить, – строго ответил он, прерывая диалог, в котором и без того сказал слишком много.
Грейс поджала губы. Он снова закрылся в себе, и вытянуть из него хоть слово о той самой ситуации будет невозможно.
– Я могу увидеть Эллу?
Этот неожиданный вопрос Грейс заставил Клинтона посмотреть на неё широко раскрытыми от изумления глазами.
– Если ты так хочешь побывать в моём подвале пыток, только скажи.
Грейс закатила глаза, когда он вновь начал подшучивать над ней.
– Я просто хочу увидеть, что с ней всё хорошо.
– И не боишься, что больше не выйдешь оттуда? – спросил он, разворачивая машину в совершенно другом направлении.
Грейс схватилась за ручку, придерживая равновесие на повороте и, хорошо подумав, ответила:
– Боюсь.
***
Грейс поймала на себе оценивающий взгляд каждого из охранников во дворе дома Клинтона. Их здесь было так много, что хватило бы для защиты целого квартала. На парковке она увидела пять спортивных машин производства компании Клинтона. В прошлый раз их было меньше. Может, это новинка, которую он представит на всеобщее обозрение позже? Если так, то ей придется сказать об этом подлому Райту Эвансу. Он желает знать каждый шаг своего конкурента. И что-то утаить от него будет ошибкой.
Грейс, витая в своих мыслях, не заметила, что Клинтон остановился, и налетела на его спину. Подняв взгляд, она посмотрела виновато.
Клинтон же указал ей на лестницу, которая вела вниз.
– Дамы вперёд, – проговорил он.
Грейс замешкалась. Возможно, было глупой затеей решение убедиться в том, что Элла жива. Это ведь не её дело. А если Клинтон, и правда, запрет её там вместе с матерью своего брата? А если Эллы там вообще нет? Может же быть, она уже давно мертва, а теперь черёд Грейс, которой слишком много известно. Клинтон хранит немало тайн. Невозможно не подозревать его в самых порочных делах.
Но понимая, что пути назад нет, она сделала шаг вперёд. С каждой ступенькой вниз Грейс ещё больше осознавала, что не всё так просто, как кажется. Она сама попала в ловушку.
– Клинтон, – её голос задрожал, как только она остановилась перед большой железной дверью.
Он стоял позади. Обхватив её за плечи, Клинтон протянул руку и постучал по двери. Это был скрытый шифр, специальный сигнал.
– Ты дрожишь, – прошептал он, и Грейс почувствовала его улыбку, даже не посмотрев на лицо.
– Я зря пошла сюда? Скажи, – едва слышно выговорила она, ощущая, что страх оковал её, словно цепями, и не позволял даже вздохнуть.
Клинтон выдержал паузу и, как только дверь открыл горилоподобный охранник, дал ответ:
– Возможно.
========== Глава 8 ==========
Запах сырости, приглушенный свет и чёрные стены взбудоражили Грейс. Она сразу же пожалела, что вообще довелось связаться с этой семьёй. Клинтон явно потерял разум, если проделывает такие бесчеловечные дела. Так может поступать лишь сумасшедший. Нормальные люди, если и мстят, то делают это иначе.
Грейс тяжело сглотнула, боясь оглянуться. Всё, что она видела, – это двухметрового широкоплечего работника Клинтона, который шёл перед ними. Бежать было поздно. Невозможно. Глупая любопытность завела её в тупик.
– Клинтон, – едва прошептала она, обхватив плечи руками. – Ты убьёшь меня?
Она услышала позади себя его приглушённый смешок и ответ:
– Я обещал, что сделаю это только в том случае, если ты будешь много разговаривать.
– Ты обещал убивать нежно, – проговорила Грейс, надеясь, что он тогда не соврал, но это замечание повеселило его ещё больше.
– Хорошо. Я буду очень нежным.
Грейс хотела сказать, что ситуация вовсе не смешная, но больше не рискнула и слова произнести. Этот маньяк на всё способен.
– Девушки так хорошо умеют накручивать себя. Это дар от рождения или суперспособность? – спросил Клинтон у своего работника.
– Посмотрела бы я на тебя в ситуации, когда ведут по подвалу и обещают убить, – возмутилась Грейс, не в силах промолчать. Он будто специально раздражал её своими неуместными фразами.
– Цветочек, ты сама пошла сюда. Я ведь вёз тебя домой, – заметил Клинтон. – И я не с тобой разговариваю, кстати.
– Видимо, твой охранник не сильно разговорчив. Или просто ты совсем не интересный собеседник, – сжав руки в кулаки, съязвила Грейс. Заставить себя молчать она не смогла, как и поддаться страху перед неизвестной участью. Будет отстаивать свою волю, даже глядя в глаза смерти.
Клинтон лишь рассмеялся, что заставило Грейс чуть не подпрыгнуть на месте. Он реагировал не так, как она себе представляла. Для такого самовлюбленного мужчины её выражения должны быть оскорбительными.
– Да. Может, если бы у моего охранника был бы язык, он бы смиловался и ответил такому неинтересному собеседнику, как я.
Клинтон едва успел остановиться, когда Грейс резко повернулась к нему лицом. Он понял, что должен объяснить свои слова.
– Этого парня зовут Грегор. Он сын знатной семьи. Но после того, как ему отрезали язык люди, с которыми по глупости связался, от него отказались. И вот уже двенадцать лет Грегор работает на меня.
Его слова повергли её в шок. Она сама не замечала, что стояла с открытым ртом и круглыми глазами. Клинтон завершил свой рассказ с такой безумной улыбкой, что невозможно было и слова сказать, не то что пошевелиться.
Клинтон слегка приподнял её подбородок и, склонив голову набок, довольно подметил:
– Люблю, когда ты молчишь.
Он обхватил её плечи руками и резко повернул к себе спиной, подталкивая идти дальше. Грейс послушно выполнила его молчаливый приказ.
Они шли по коридору. Это место напоминало средневековую тюрьму. Каменные стены. Двери с решётками. Свет будто от факела. Горилоподобный палач вместе со своим королём дополняли эту картину.
С каждой секундой Грейс становилось всё хуже. Она никогда не испытывала такого ужаса перед своим будущим. Неужели её, и правда, ждёт виселица?
Немой Грегор открыл деревянную дверь. Как только они вошли внутрь, Грейс быстро огляделась, запаниковав ещё больше. В углу на стуле сидела темноволосая женщина. Она обняла одно колено руками. Другую босую ногу пленница спустила на холодный каменный пол. Медленно подняв голову, она посмотрела перепуганными глазами сквозь каскад спутанных волос.
Грейс застыла, осознав, что Клинтон, который изначально показался ей легкомысленным и оптимистичным, на самом деле вовсе не шутил, когда дело доходило до его недоброжелателей. Он способен напрочь вычеркнуть совесть и поступать как настоящий тиран. Перспектива быть врагом Клинтона совсем не порадовала. А ведь Грейс его самый настоящий враг. Просто он ещё об этом не узнал.
Грейс, прерывисто дыша, медленно перевела взгляд на Клинтона. Он был абсолютно спокоен. Просто стоял перед ней, засунув руки в карманы брюк, и выглядел, словно полководец на поле боя, от слова которого зависели жизни других.
– Ты хотела увидеть женщину, которая наняла киллера, чтобы убить меня? Вот она. Мать моего родного брата, – тон Клинтона до предела накалил обстановку. – Элла никогда не была мне близка. Но подставы от неё я не ждал.
Грейс растерянно взглянула на изображение небольшой камеры:
– Что ты сделал с ней?
Клинтон посмотрел на измученную Эллу и ответил:
– Я не настолько ужасен, как ты думаешь, Грейси. Что бы там ни было, Элла всё-таки женщина. Я не отдавал моим людям приказ пытать её как мужчин. Её никто не тронет. Но сидеть здесь, в холоде, без еды и воды, ей ещё долго.
– А дальше что? Отпустишь?
– Сомневаюсь.
– Ч-что это значит? Ты ведь говорил, что не убьёшь ещё раз, – Грейс подняла на него глаза, полные надежды, что он не поступит так.
– Я не соврал. Элла будет гнить в этой камере до тех пор, пока мне не надоест мучить её мечтами о свободе.
Грейс опустила голову, пытаясь переварить в своей голове всё то, что только что услышала и увидела. Разве можно после всего этого смотреть на Клинтона так, как раньше? Как можно молчать, если он устраивает самосуд?
Каждые две секунды почти всё тело сотрясала дрожь. Казалось, она даже доходила до головы. Мысли спутались, и даже звука изо рта невозможно было вытянуть.
– Грейс, я хорошо понимаю, что ты сейчас думаешь, – начал Клинтон, медленно приблизившись к ней.
Она быстро вытянула руку перед собой, показывая, что не хочет, чтобы он подходил.
Заметив этот жест, Клинтон остановился в шаге от неё.
– Я пугаю тебя.
– Да, – быстро ответила Грейс. Она никак не могла решиться и посмотреть ему в глаза.
– Тебе не стоит бояться меня, – голос его был успокаивающим. Клинтон обхватил её запястье пальцами, медленно опуская руку, которую она выставила перед собой, как щит между ними. Делая последний шаг к Грейс, он продолжил: – Я не обижу тебя, Грейси.
Собирая несколько потерянных частей своей былой уверенности, Грейс всё же смогла пересилить себя и поднять голову вверх, заглядывая в его глаза. Клинтон сейчас казался искренним. Он, и правда, хотел, чтобы она перестала относиться к нему, как к убийце. Но разве это возможно? Клинтон не имеет представления, что ей как никому другому есть чего бояться. Ведь она не та, которой стоит доверять. Она – предатель. И теперь наглядно видно, чего ей стоит ожидать, если в схватке с ним доведётся проиграть.
– Не во мне дело, – сказала Грейс лишь часть правды. – Только потому, что ты не тронешь меня, я не могу перестать бояться тебя. Вижу, что ты делаешь с другими. Это бесчеловечно, Клинтон.
Он не возражал, дважды кивнув.
– Согласен. Я тоже так считал раньше. Но поверь мне, в моей жизни иначе быть не может. Ты сама видишь, какая игра ведётся. Элла не просто подставила, она хотела лишить меня жизни. Считаешь, мой ответ должен быть более лояльным? Он и без того куда лучше, чем-то, что я хочу с ней сделать в действительности.
Грейс долго молчала и просто смотрела в его ярко-голубые глаза. Иногда глядя на людей, можно понять, что они пережили. И наблюдая за Клинтоном, можно было увидеть много боли, которую он так тщательно скрывал под маской беззаботного распутного богача.
Клинтон притянул её к себе ещё ближе, чтобы между ними не было и миллиметра расстояния. Аккуратно коснувшись её щеки ладонью, он наклонил голову.
– Я не должен был надеяться, что ты поймёшь.
– Да, – прошептала она, прикрывая веки так сильно, чтобы можно было представить себя не в подвале пыток. Его прикосновения напоминали хлыст, больно бьющий по коже. Он слишком сильно пугал её, чтобы чувствовать всю ту нежность, с которой к ней подошёл.
Клинтон сделал шаг назад, и его взгляд быстро изменился. У Грейс не было времени, чтобы привыкнуть к этой перемене.
– Теперь ты знаешь обо мне очень много. И меня совершенно не пугает то, что можешь сдать меня полиции. У тебя не получится сделать это.
Грейс опустила голову, будучи не в силах ответить. Она проклинала тот день, когда в их дом вошёл Райт Эванс, заставив её пойти на такой шаг. Тогда Грейс не имела представления, что подставить Клинтона Норфолка будет не так уж просто. Он держал в секрете очень большую тайну, которая полностью меняла ситуацию. Его жестокость и бессердечность были спрятаны так хорошо, что все вокруг считали этого мужчину лишь обаятельным покорителем женских сердец.
– Я могу поговорить с Эллой наедине? – решилась спросить Грейс, растеряв все остатки былой внутренней силы.
Клинтон внимательно оглядел её и в молчании покинул камеру. Немой Грегор прищурился. Казалось, он в чём-то заподозрил Грейс, но уже через мгновение направился следом за своим хозяином.
Дверь защёлкнулась на несколько замков. Грейс посмотрела в дальний угол комнаты и медленно подошла к несчастной женщине. Элла дрожала так, будто вокруг царил зимний холод. Было даже слышно, как стучат её зубы. Она слегка приподняла голову, чтобы посмотреть на девушку, присевшую перед ней на корточках.
– Миссис, – Грейс резко замолчала, вспомнив, что даже не знает её фамилию. – Элла, простите, что называю по имени. Как себя чувствуете?
Элла прерывисто дышала. Она была похожа на мышонка, загнанного котом в угол. Ответа из её уст так и не последовало.
– Я хочу помочь, – тихо проговорила Грейс, желая хоть немного поддержать эту дрожавшую пленницу.
Поступок Эллы был отвратительным. Она хотела убить человека. Это так же жестоко, как и поступки Клинтона. Но с недавних пор, как только Грейс открылась правда о Стиве, в ней зародилось недоверие к мужчинам. А ещё проснулась женская солидарность. Казалось, что виной всему именно мужской пол. Хотя на самом деле всё совсем не так. И в глубине души Грейс это понимала.
Элла что-то невнятно прошептала, и Грейс наклонилась ближе, сморщив лоб.
– Что? – переспросила она.
– Беги! – громко повторила Элла.
Грейс резко отстранилась от неё, широко распахнув глаза.
– Этот тиран уничтожает всех вокруг себя, – уже спокойнее продолжала Элла. – Ты тоже пожалеешь, что связалась с ним.
– Вы преувеличиваете, как мне кажется. Клинтон поступает так, лишь потому что хотели убить его, – сказала Грейс, инстинктивно вступившись за своего начальника.
Элла лишь улыбнулась. Улыбка её казалась безумной.
– Ты ещё ничего не знаешь, – ответила она, облизывая пересохшие губы. – Он убийца.
– Это я знаю. Одиннадцать лет назад что-то произошло.
– Только тогда?
Она снова широко улыбнулась и облокотилась головой об холодную стену.
– Ты знаешь только о той трагедии.
Грейс замерла. Значит, Клинтон соврал, что убивал лишь один раз. Соврал, что не хотел делать этого. Кто из них говорит правду? Кому стоит верить?
– Иди в полицию. Расскажи о том, что знаешь, – говорила Элла, глядя на растерянную девушку.
Грейс молчала. Она могла бы пойти в полицию. Но для этого нужно быть уверенной в том, что Элла не врёт. Иначе, если окажется, что Клинтон не серийный убийца, как здесь утверждается, она просто подставит себя и пополнит список врагов семьи Норфолк. Такой исход не радовал. Но возможен и другой вариант. Например, рассказать Райту Эвансу. И после этого всё уже будет в его руках. Он понесёт ответственность за эту информацию. Она же уйдёт на второй план.
– Вы хотели убить Клинтона? Зачем? – спросила Грейс, переходя на другую тему.
Элла сделала длительную паузу, опустив печальные глаза.
– Когда у тебя будут дети, сама поймёшь.
– Ради Уильяма? Но Клинтон никак не мешает его жизни.
– Он мешает его власти.
Грейс слегка покачала головой, поражаясь тому, на что люди готовы ради возможности получить больше прав. Больше силы и власти.
– А знаете… Вас тоже можно сдать полиции, – сказала Грейс, шокировано улыбнувшись. – Вы чем-то лучше Клинтона? Нет. Вы были для меня образцом нежности и элегантности в семье Норфолк. Но кто мог знать, что знаменитая Элла лишь с виду ангел. Внутри таился настоящий дьявол.
Элла быстро подняла голову, пристально вглядываясь в глаза собеседницы.
– Жизнь в этой семье заставила переродиться в другого человека. И ты бы поняла меня, если бы оказалась на моём месте.
– Я не буду на нём. И никогда не пойму того, что делаете. Так что будьте готовы. Если Клинтон падет на дно, уйдёте за ним.
Резко поднявшись, Грейс на мгновение обернулась, а потом уверенно направилась к двери. Она уже коснулась кулаком деревянной поверхности, чтобы постучать Грегору, но вдруг остановилась, услышав тихий голос Эллы.
– Мой тебе совет: не ведись на обаяние этого тирана. Я знаю, что рядом с ним любая молоденькая глупышка теряет рассудок. И ты знаешь, что это так, ведь твои тайные желания уже связаны с ним.
Сердцебиение Грейс участилось. Она замерла, словно замороженная.
– Беги, пока не поздно. Иначе тебя ждёт печальная участь. Поверь мне. Я многое о нём знаю.
Грейс так быстро и сильно постучала по двери, что могло показаться, будто за ней кто-то гнался.
– Не я одна желаю его смерти. У меня не получилось избавиться от Клинтона, но получится у кое-кого другого, – добавила напоследок Элла.
Грегор долго открывал все замки, и, как только дверь распахнулась, Грейс вылетела из камеры, будто пуля из револьвера.
Она резко остановилась, осознавая, что произошло. Клинтона здесь не было. Грегор за ней не шёл. Она осталась наедине со своими мыслями. Опершись на стену, Грейс приложила руку к груди и попыталась отдышаться.
Только что Элла сказала столько новой информации, что оставалось лишь полагаться на интуицию. Она обвинила Клинтона во всех смертных грехах. И будто ведьма прочла все её мысли о тайных желаниях, связанных с Клинтоном. Казалось, всё просто. Стоит лишь подать всю информацию Райту Эвансу на блюдечке. Но что-то вцепилось в Грейс сильной хваткой и мешало отдать это оружие в руки врага Клинтона.
Девушка выдохнула и пошла дальше по коридору. Она без усилий открыла дверь, которая теперь оказалась незапертой, и поднялась по лестнице. Дневной свет заставил Грейс прищуриться в тот миг, когда она вышла в гостиную.
Клинтона и здесь не было. Грейс поняла, что самое время уходить из этого дома куда подальше. Это её шанс. Иначе этот человек придумает ещё что-нибудь, чем можно запугать.
Но быстро обернувшись, Грейс вскрикнула от неожиданности. В шаге от себя она увидела Клинтона. Он улыбнулся.
– Хотела уйти, не попрощавшись? – спросил он, прикоснувшись плечом к косяку двери.
– Ты напугал меня, – Грейс обхватила локти ладонями. Её поза выдавала скованность.
– Извини, – прошептал он и медленно приблизился к ней. – Как прошёл разговор с бедной и несчастной женщиной в моём подвале?
Грейс не сделала ни шага назад. Хотя очень хотелось. Он надвигался на неё, словно атакуя. Слишком враждебно. Слишком…
– Нормально.
– Ты неразговорчивая. Меня пугает это, – Клинтон остановился прямо перед Грейс. – Что она могла сказать такого, что заставило тебя молчать? Надо взять у неё урок в этом.
Грейс в очередной раз пришлось поднять голову, чтобы посмотреть в его глаза.
– Ничего. Просто мне жаль её.
– Ну, конечно, – он кивнул, улыбнувшись шире. – Бедная. Не получилось пристрелить брата своего сына. Как это так?
Грейс прикусила нижнюю губу. Как бы там ни было, Клинтона тоже можно понять.
– Я не оправдываю её поступок. Как и твой.
Клинтон отвёл глаза и больше ничего не сказал.
– Я могу поехать домой? – спросила она после застоявшегося молчания.
– Я отвезу тебя, – ответил Клинтон. На его лице больше не было улыбки. Он выглядел скорее расстроенным.
– Нет! – слишком резко ответила она, но уже в следующую секунду спокойно поправила себя: – Я сама доеду.
Клинтон кивнул, будто понял, почему она не хочет садиться с ним в одну машину.
– Нет, Грейси. Ночь на дворе. Ты одна не поедешь. Не хочешь, чтобы я отвез тебя. Значит, это сделает мой водитель, – не позволяя ей возразить, он заявил: – И это не обсуждается!
Грейс не покидало чувство, что в последний час она словно была не в себе. Будто весь этот ужас виделся не её глазами. Даже теперь взгляд Клинтона казался особенно пугающим. Хотя на самом деле он не желал внушить ей страх. Но Грейс больше не могла смотреть на него, как раньше. Теперь она видела перед собой лишь беспощадного человека, главной миссией которого была месть. Они обитали в разных мирах. И она точно ещё не была в силах понять его мир, но уже обитала там.
***
Город, который никогда не спал, позволил водителю Клинтона быстро добраться до района Грейс. Он проехал по маленьким улочкам, ускоряясь после того, как в дорогую машину полетела жестяная банка. Джон, известный на этой улице пьяница, люто презирал богачей. И Грейс привыкла к тому, что он бросал всё, что попадалось под руку во всё, что выглядело дороже, чем пятьсот долларов.
– Милый райончик, – пробубнил под нос Райан, останавливая машину на обочине.
– Прошу прощения, если Джон что-то повредил. Пусть мистер Норфолк не сердится. Вы же не виноваты, – поспешно проговорила Грейс, надеясь, что Клинтон не станет отчитывать бедного водителя за повреждения своей машины, которая стоила в несколько раз дороже, чем жизнь самой Грейс.
Райан лишь улыбнулся, повернув к ней голову.
– Даже если я нечаянно сброшу эту машину с моста, мистер Норфолк не станет злиться.
Грейс опустила взгляд. Она, и правда, совсем не знала Клинтона. Недавно ей казалось, что он эдакий тиран, карающий всех за неправильный шаг. Возможно, стоит повременить с выводами, ведь она сама себе спутала мысли. Не без помощи Эллы.
– Ладно. Спасибо, что подвёз.
Грейс открыла дверцу.
– Это не мне спасибо, – услышала она в ответ, перед тем как выйти.
Ну да, вся благодарность великодушному титулованному распутнику, державшему в подвале настоящую камеру пыток. И как ему удалось сохранить любовь всех людей, которые работали на него. Он же настоящий невежа.
По традиции принявшись за поиск ключей в сумке, Грейс мысленно отругала себя, что не занялась этим ещё в салоне автомобиля.
После того, как машина отъехала, наступила тишина. Лишь вдалеке слышалась сирена скорой помощи. Наконец-то обнаружив ключи, Грейс выдохнула с облегчением. Она уже было подумала, что где-то умудрилась их потерять.
– Стой! – хриплый мужской голос, раздавшись позади, неожиданно заставил Грейс испуганно подскочить на месте и резко повернуться.
Перед ней очутился тот самый Джон. На вид этому мужчине было лет сорок, но выглядел он довольно плохо. Видавшая виды одежда лишь ухудшала и без того не самую приятную картину.
