Текст книги "Океан без берегов (СИ)"
Автор книги: Julia Romes
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 28 страниц)
Грейс затаила дыхания. Он был так близко. Упираясь руками в его грудь, она ощущала под своими ладонями, как быстро бьётся его сердце. Мужская хватка была сильной. В его намерения точно не входило отпускать её. Грейс и сама не хотела отступать. Она сделала глубокий вдох, ощущая приятный аромат его холодного одеколона. Запах, который
ассоциировался лишь с Клинтоном. Как же Грейс любила этот запах! Она медленно перевела взгляд на его губы. Едва сдерживая тайные порывы, Грейс посмотрела в голубые глаза. Клинтон обладал манящим взглядом, который без усилий мог завоевать любую девушку. И Грейс не стала исключением. Она уже давно находилась в этом мучительном, но сладком плену.
Грейс тяжело сглотнула, понимая, что эта близость становится опасной. Она резко сделала шаг назад. Клинтон без усилий позволил ей это.
– Клинтон, давай договоримся так, я открою такую тайну, которая станет для тебя, наверное, шоком. Ещё большим, чем мой обман. А ты тогда позволишь мне жить там, где я хочу.
Грейс решила выбрать другую тактику. Продолжать противостоять ему – сложный и утомительный труд. Оставалось пойти с ним на сделку. И, может, тогда, он освободит её от своих указаний.
– Заинтересовала, – проговорил он, тяжело вздохнув после бурных фантазий. – Давай попробуем. Если твоя тайна не так увлекательна, как говоришь, то договор аннулируется.
– Ты оценишь, – заверила Грейс и, покосившись на владелицу кафе, увела Клинтона в сторону.
Голос её теперь звучал тише:
– Когда я была у тебя дома, то подслушала разговор Эллы и Уильяма. Я не знаю, жаль мне или нет, что правда открылась, но ты должен всё узнать.
Грейс подняла взгляд на Клинтона. Он слушал её очень внимательно. И выглядел, как всегда, несокрушимым. Но она почувствовала страх. Было трудно открыть ему эту тайну. Не хотелось увидеть шок на его лице и обиду в глазах, ведь с ним поступили жестоко. И это могло кардинально изменить жизнь Клинтона.
– Одиннадцать лет назад ты был под действием таблеток, когда посчитал, что убил отца Дилана. Но именно принятые наркотики не позволили вспомнить, как всё было на самом деле.
– О чём ты, Грейс?
Клинтон посмотрел на неё с недоумением.
– В ту ночь за рулем был Уильям. Он сбил мужчину. Ты не убийца, Клинтон.
========== Глава 23 ==========
Ощущение застывшего времени накрыло Грейс. Она смотрела на Клинтона и пыталась понять, что творилось в его голове после такой новости. Он тот человек, который на многое готов ради тех, кого любит всем сердце. И теперь, если Клинтон сможет поверить в шокирующую правду о предательстве родного брата, в нём точно разгорится пламя ненависти. Клинтон был готов на всё ради любимых, но в тот же момент он способен на уничтожение тех, кто причинил ему хотя бы долю вреда.
– И, если вдруг ты не веришь мне, это не мои проблемы, – отрезала Грейс, не проявляя ни малейшего участия к его проблеме. Он в своё время даже не подумал позаботиться о её чувствах. – А теперь, как и договаривались, ты оставишь меня в покое.
Клинтон впервые за всё это время словно ожил, часто заморгав. Он стойко держался. Казалось бы, эта тайна не сокрушила его. Но Грейс успела достаточно хорошо узнать Клинтона, чтобы не поверить первому впечатлению. Он лишь снаружи был таким грубым и бесстрашным. Глубоко внутри него жило желание любить. Хотя Клинтон, наверняка, считал это слабостью.
– Ты уверена, Грейс? – переспросил он.
– Я говорила с Эллой и дала ей слово не открывать тебе эту тайну. Она боится, что ты начнёшь соревноваться с Уильямом за титул.
Клинтон опустил взгляд. Куда-то пропала его манера бросаться язвительными фразами в диалоге. В эту минуту он выглядел подавленным, хотя и тщательно пытался скрыть своё состояние. Ему по-прежнему хотелось делать вид, что ничто не может стать у него на пути.
– Уильям говорил что-то по этому поводу? – спросил Клинтон, надеясь, что брат имеет хоть какие-то оправдания. Если их попросту нет, то это действительно жестоко – сбросить с себя груз вины на другого человека.
– Вы двое – мужские копии своих матерей, – начала Грейс. – Старший брат силён, а младший слаб. Уильям не мог даже защитить себя. Он сидел в кресле и дрожал, как котёнок в тот момент, когда Элла пыталась переубедить меня ничего тебе не говорить.
Грейс замолчала, наблюдая за реакцией Клинтона. Он скорее напоминал человека, который потерялся сам в себе. Нет сомнений, что Уильям был ему очень близок. Несмотря на все скандалы их матерей, братья смогли выстоять и не увидеть в лице друг друга врагов. И после всего этого сложно узнать истину о том, что Уильям оказался лживым трусом, который без проблем одарил брата званием убийцы.
Грейс всем сердцем хотела утешить Клинтона, ведь даже такой сильный мужчина иногда нуждался в простом сочувствии. Но она не могла себе позволить даже посмотреть на него с теплотой, ведь он сделал ей очень больно. И теперь его боль не должна касаться Грейс.
– Клинтон, покинь кафе, пожалуйста, – жестко произнесла она. Ей с трудом удалось выговорить это безэмоционально, будто он ей вовсе не знаком. Хотя предательское сердце не желало прогонять его от себя.
Клинтон взял паузу. Он медленно поднял на неё грустные глаза, которые сейчас казались стеклянными. Почти не живыми.
– Хорошо, – прошептал он и сделал шаг назад.
Грейс крепко стиснула зубы. Внутри будто что-то разбивалось на осколки. Таким Клинтона видеть ещё не приходилось.
Она перевела взгляд на улицу, где была припаркована его машина. Он приехал один. Без водителя. А отпускать его в таком состоянии совсем не хотелось. Клинтон очень вспыльчивый человек. Он способен на всё, когда в нём бушуют эмоции. И если он сделает что-то необдуманное, Грейс знала, что будет винить лишь себя.
– Грейси, – позвал её он, остановившись у выхода. – Не ходи к друзьям Стива. Прошу тебя. Это очень опасно.
Грейс несколько секунд пристально смотрела на него и потом дала ответ.
– Ладно, – проговорила она, не желая, чтобы он переживал ещё и за неё. Своих проблем по горло.
Сдерживая в себе влечение к Клинтону, Грейс едва смогла устоять на месте. Она просто смотрела, как он выходит из кафе и возвращается к своей машине. Оставалось лишь представить, что у него на душе. Видимо, Клинтон сразу поверил ей. Не стал даже подвергать громкое обвинение сомнениям. Неужели наконец-то начал доверять ей?
Грейс вытянула шею, чтобы лучше разглядеть машину Клинтона. Он всё ещё не тронулся с места. Просто стоял. Наверняка, такой новостью Грейс сумела выбить его из колеи. И это совсем не удивительно.
***
По пути в дом отца, Клинтон обдумывал слова Грейс. Не стоило даже задумываться над тем, насколько она была честна с ним. Клинтон больше не стремился повторять свои прежние ошибки. Как бы сильно она ни чувствовала к нему презрение и как бы велика ни была её обида, Грейс Смит не стала бы мстить. Она тот человек, который, пройдя через многое, действительно заслужил доверия.
Он чувствовал, как в нём начинает разгораться целое пламя. Пожар внутри, который превращал в пепел все хорошие моменты с родным братом. В голове ярко заиграли воспоминания. Уильям был тем, кто больше остальных утешал его одиннадцать лет назад. То время, когда Клинтон осознал, что убил человека, стало переломным моментом. Ему приходилось учиться жить с этим, ведь тогда родители любым способом выискивали связи, чтобы правда не открылась миру. Он чувствовал себя самым последним чудовищем, ушедшим от правосудия и не понесшим наказания. Он стал тем самым эгоистичным сынком богатой семьи, которая могла скрыть следы преступления.
Уильям поддерживал его, не позволяя впасть в самоистязание, способное разорвать на части. Казалось, что правильный во всём младший брат будет первым, протестующим против увиливания от закона. Но он больше всех повторял, что нужно любыми способами спасти Клинтона от тюрьмы.
Клинтон быстро поднимался по лестнице, перескакивая через ступени.
– Габи, Уильям у себя? – спросил он, резко остановив горничную.
– Был у себя, мистер Норфолк, – испуганно бросила она.
Клинтон поспешно направился по длинному коридору на третьем этаже. Он не замечал ничего вокруг. Милые улыбки прислуги и вежливые приветствия были полностью упущены из вида.
С каждым новым шагом Клинтону казалось, что здравый рассудок его остаточно покидает. Он мог думать лишь о том, как своими же руками задушить родного брата. Иным мыслям не было места.
Клинтон вошёл без стука, почти ворвался в комнату. Уильям, который сидел в мягком кресле и читал книгу, подпрыгнул на месте. В их доме входить без разрешения строго запрещалось. Но, видимо, старшего брата это не волновало.
– Клинтон! Что стряслось? Почему ты так врываешься? – выдохнул Уильям.
Глаза Клинтона были переполнены неудержимой ярости. В этот миг его легко могли бы счесть психопатом, способным схватиться за нож.
– Всё нормально? – спросил Уильям. В его голосе зазвучало беспокойство.
– Нет, – бросил Клинтон и медленно сделал несколько шагов, приближаясь к брату.
– Я вижу по твоему состоянию, – прошептал Уильям и громко захлопнул книгу. – Что-то случилось?
– Да, я узнал о предательстве близкого человека, – произнёс Клинтон, остановившись рядом с ним.
Он смотрел на родного брата сверху вниз и лишь малая доля самоконтроля помогала сдерживаться.
Уильям замолчал и громко сглотнул невидимый ком, который, как ему показалось, подступил к горлу. Его руки принялись нервно теребить краешек книги, а глаза округлились так, будто он стал свидетелем апокалипсиса.
Клинтон плавно переводил взгляд от внезапно испугавшегося лица Уильяма к его лихорадочно трясущимся рукам.
– Ты что-то побледнел, – проговорил он.
– Всё хорошо.
– Уверен?
Уильям закивал так быстро, будто находился на допросе перед смертью.
– А вот у меня не всё так хорошо, – продолжил Клинтон. – Меня обманули. Предали. И я в таком бешеном гневе, что готов на любой поступок.
Младший брат смотрел на старшего. Казалось, глаза Уильяма стали мокрыми от подступивших слёз.
– Клинтон, прошу тебя, успокойся, – тихо говорил он, уже ожидая того, что могло случиться. – Ты, наверное, неправильно понял.
Клинтон так резко наклонился к брату, что Уильям едва не вскрикнул, вдавливаясь спиной в кресло.
– Я всё понял правильно, Уилли, – возразил Клинтон, и голос его звучал пугающе.
– Грейс рассказала, – бросил Клинтон, уничтожая малые крохи уверенности братишки.
Уильям тяжело задышал. Теперь он был похож на загнанного в угол мышонка. Из него теперь было трудно вытянуть даже слово. Казалось, он совсем потерял дар речи.
– Если бы не Грейс, я бы не узнал правду, – Клинтон продолжил наводить страх на Уильяма. – Не узнал бы, что Райт предал меня.
Уильям часто заморгал, пытаясь осмыслить только что услышанное.
– Райт?
Клинтон сделал шаг назад.
– Да. Оказывается, он нанял шпиона, чтобы узнать все секреты в моей компании.
Уильям расслабился. Ему захотелось приложить руку к сердцу и выдохнуть с облегчением. Клинтон говорил не про него.
– Не знал, что Райт способен на такое, – проговорил Уильям. Его голос неожиданно прорезался через терны страха.
Клинтон всё ещё пристально смотрел на хитроумного брата и изучал его реакцию.
– Я тоже. Неприятно, когда близкие обманывают тебя. Правда?
Уильям на мгновение оставался в напряжении, а потом быстро кивнул несколько раз, соглашаясь.
Клинтон стиснул зубы, продолжая сдерживать себя. Он поражался тому, как Уильям мог так просто лгать, глядя в глаза. Сложно было даже представить, как сильно трусость захватила Уильяма. Он повесил на родного брата не простое воровство. Клеймо убийцы меняло всю жизнь. И именно этот переломный момент стал ключевым для Клинтона. Разочарование в нём нарастало с новой силой. Больше поступка Уильяма Клинтон презирал лишь свой. Тот, что он совершил по отношению к Грейс.
Одиннадцать лет назад
Померк свет, и жизнь будто остановилась лишь для Клинтона. Он сидел в кресле, стоявшем по центру гостиной, и, не скрывая стыда, смотрел на потрясенных родителей. Если бы только знать раньше, что вечеринка закончится непоправимой трагедией, никогда бы не пришла в голову мысль сесть за руль. Он точно не пил бы чертовы таблетки. Но только теперь появилось понимание совершённого, осознание, сколько вреда причинено семье мальчика по имени Дилан.
Маргарет скрестила руки на груди и стояла ровно, выпрямив спину, будто статуя. Она смотрела на своего сына, не отводя печальных глаз. Поверить в то, что именно он совершил такой поступок, было сложно. Материнское сердце кричало, что это не вина сына. Клинтон не стал бы водить машину в таком состоянии. Не стал бы сбегать от охраны, которая их сопровождала. Он не тот человек, которого заботило бы, что о нём подумают другие, заметив не в самом трезвом и адекватном состоянии. Наверняка, его подбил на это проклятый Уильям, который после парочки бокалов алкоголя побоялся садиться за руль, решился взять машину и уехать без сопровождающей их охраны. Ещё и Клинтона водителем посадил. Маргарет была просто уверена, что виновен Уильям. Иное ей не представлялось возможным. Мальчишка Эллы всегда не нравился.
– Я не могу поверить, Клинтон Бенедикт Норфолк, что ты сделал это! – прорычал Генри, не в силах сдержать свой испепеляющий гнев. – Как можно вести себя так, когда ты – мой главный наследник! Каким герцогом будешь? Убийца!
Клинтон опустил голову, ощущая глубоко внутри жгучую боль после слов отца.
– Перестань, – проговорила Маргарет, обращаясь к мужу. – Может, это не его вина.
– Чья тогда вина, Маргарет? Призрак сидел за рулем? – выкрикнул Генри. Его голос эхом разлетелся по всему дому. – Это наш сын сбил насмерть человека! Наш сын!
Маргарет медленно перевела взгляд на перепуганного Уильяма, который, тяжело дыша, стоял рядом с Эллой.
– Уильям, объясни, что случилось, – внезапно сказала Маргарет.
Ледяной взгляд этой женщины мог свести младшего Норфолка с ума. Он резко опустил глаза к полу и, тяжело вздохнув, едва слышно произнёс:
– Клинтон уже всё рассказал.
– Я хочу услышать твою версию, – продолжила давление Маргарет.
Элла взяла сына за руку и перевела на неё взгляд.
– Не трогай его. Не видишь, что он в шоке от поступка твоего взбалмошного сына!
Это был прекрасный козырь! И он был у Эллы.
Маргарет сделала глубокий вдох. Оказалось, что есть грани её стрессоустойчивости. Едва можно было вытерпеть такую шокирующую новость о сыне, так теперь ещё и Элла стала подбрасывать дров в огонь.
– Почему же Уильям молчит? – спросила Маргарет. – Что он скрывает?
– Только преступление Клинтона. И теперь из-за неприемлемого поведения твоего сына будет обречен всю жизнь помнить об этом ужасном случае.
– Маргарет, перестань наговаривать на Уильяма! – повысил голос Генри. – Клинтон признался в содеянном. Он знает, что виновен. Не так ли?
Клинтон поднял растерянный взгляд на отца. Вся семья смотрела на него так, как на чудовище. Лишь бабушка молчала и просто следила за происходящим. Всё тело будто выворачивало наизнанку от стыда и сожаления. То, что он совершил, не имело права на объяснение. Вина его, иного он сказать не мог, хотя и совсем не помнил, что произошло в тот самый роковой момент. Перед глазами стояла тьма.
– Да. Я убил человека, – чётко проговорил Клинтон. – Уильям испугался, и наверняка, поэтому сейчас молчит. Это для него большая травма.
– Конечно, – недовольно бросила Элла. – Что ты наделал с моим сыном!
– Мне жаль, – прошептал Клинтон, опуская глаза, в которых читалась боль. – Мне очень жаль.
Уильям косо взглянул на мать и, слегка наклонившись, прошептал ей на ухо:
– Не обвиняй его, мама, – мямлил младший Норфолк. – Я ведь сказал тебе, что это моя вина.
Элла резко дернула сына за руку и угрожающе прошипела:
– Если будешь и дальше вести себя так, Маргарет всё поймет! А сейчас возьми себя в руки. У тебя наконец-то появился шанс забрать всю власть брата.
Уильям тяжело выдохнул, опуская грустный взгляд. Власть для него была лишь словом. Он не слишком стремился обременять себя ответственностью, которая возлагается на герцога. Но что-то мешало остановить поток лжи. Хотелось доказать, что и он способен на что-то, а не только его старший брат. Другого шанса не представится, как бы печально ни было сбросить вину на Клинтона.
– Мы должны всё скрыть, – прозвучал голос Маргарет. – Найти немедленно того мальчишку и его семью. Отдать все деньги, но скрыть это происшествие.
Генри потер подбородок, трясущимися от ярости руками. Он покосился на сына и тихо произнёс:
– Я так сильно разочарован в тебе.
Клинтон некоторое время ещё слушал о будущих планах родителей. Каждая частичка его сознания кричала, что это неправильно. Он не может и дальше притворяться, что ничего не было. Не заслужил. Отец полностью прав. Его сын не достоин быть частью этой благородной семьи.
Клинтон резко поднялся, чем привлек к себе внимание.
– Я знаю, что ты сделаешь всё, чтобы мир не узнал о моём поступке, – обратился он к отцу. – Сделаешь это не ради моей свободы, а ради своего статуса. И ты прав, отец. Я не буду позорить вас. Титул герцога пусть перейдёт к Уильяму. И всё твое наследство пусть тоже достанется ему. Он заслужил.
– Клинтон! – ошарашенная Маргарет широко распахнула глаза. – Ты с ума сошёл! Ты хоть понимаешь, о чём говоришь? Этот титул по праву твой, чтобы ни было!
– Мама, прошу тебя, не оспаривай моё решение.
– Как ты собираешься жить без денег, которые собираешься полностью передать своему брату? Как? Ты никогда не работал! Ты ведь человек голубых кровей, – бросила Маргарет, делая несколько шагов навстречу сыну, который только что произнёс весьма необдуманные вещи.
– Не стоит переживать. У меня есть голова на плечах, и я смогу даже без титула отца добиться успеха.
Элла стояла, отстранившись от всех. В глубине души зарождалось что-то особенно новое. То, что раньше ощутить не получалось. Это чувство власти. Оно медленно начинало согревать душу. И отпускать этот шанс ни она, ни Уильям просто не имели права.
Наше время
Грейс ощутила, как сердце начинает биться сильнее. Казалось, она уже смогла овладеть собой и перестать реагировать на всё, что связано с Клинтоном. Но в минуты, когда она поднималась в лифте на двадцатый этаж NGC, жуткие мысли вновь закрались в голову.
Появилось необъяснимое желание, чтобы двери лифта не открывались. Захотелось сбежать, не ответив на шантаж Клинтона. Бежать так далеко, как это возможно, чтобы он больше никогда не смог вновь предстать перед ней. Грейс несколько раз пожалела о том, что согласилась вновь вернуться на прежнюю работу. Видеть его будет означать мучение для самой себя.
Лифт открылся, и Грейс, помедлив, сделала шаг вперёд. Дальше было проще. Когда уже что-то сделал, останавливаться нельзя.
– Твои нежеланные возвращения начинают раздражать, – ухмыльнулась Джоан, откинувшись на спинку своего стула.
– Ты в курсе, что неоправданная неприязнь к человеку – это явный признак психических проблем? – бросила Грейс, взглянув на секретаршу, будто та была лишь девушкой, находившейся в сложной жизненной ситуации. Таким нужно помогать, ведь постоянные язвительные выражения Джоан начали приобретать необъяснимый смысл. Грейс, конечно, уже многим перешла дорогу. Но Джоан не была из этого числа.
Секретарша замолчала, возвратившись к своей работе, будто ассистентка начальника вообще не появлялась.
Грейс выдохнула, ликуя, что после её слов Джоан не вступила в спор. Именно этого сейчас точно не хотелось. Оставалось лишь вновь привыкать к мысли, что она вернулась на работу ассистентки генерального директора NorfolKton General Company. Не очень хорошая идея, но зарплата официантки не позволяла снять хотя бы какую-то квартиру. Дом матери и брата ассоциировался с логовом дьявольских существ. Туда она точно больше не вернётся.
– Какой сегодня распорядок дня у Клинтона? – спросила Грейс, собираясь с силами, чтобы разграничить работу и личную жизнь. Это, наверняка, будет почти невозможным.
– Я отправлю тебе эмейлом. Не забудь напомнить ему о переговорах с швейцарскими инвесторами, – ответила Джоан, не отвлекаясь от поиска каких-то бумаг на своём и без того с лихвой переполненном документами столе.
– Он готовит новый проект? – поинтересовалась Грейс.
– Кажется, да. Но мало с кем его обсудил. Наверное, что-то важное.
Грейс открыла свой ноутбук, припоминая пароль и логин почты компании. За размышлениями она совсем не заметила, как возле стола кто-то остановился.
Клинтон опустил взгляд на весьма задумчивую Грейс, которая, мило нахмурившись, уставилась в экран ноутбука.
– Рад, что ты приняла предложение и вернулась, – послышался его голос, и Грейс чуть не подскочила на стуле.
Она наградила его незаинтересованным взглядом и дала ответ, продолжая всматриваться в экран:
– Если бы это было предложением, я бы отказалась.
Джоан, громко ударив локтями по столу, смогла обратить на себя внимание.
– Доброе утро, Клинтон. Сделать тебе кофе?
Он лишь на мгновение взглянул на неё и вновь не удержался от созерцания своей прекрасной ассистентки.
– Спасибо, Джоан. Не надо.
Грейс мельком подняла взгляд на Клинтона.
– Что-то ещё интересует?
Он, ничего не ответив, направился дальше, но заглянул явно не туда. Клинтон наверняка забыл дорогу в свой кабинет, поскольку завернул он на маленькую кухню. Место, в которое ранее точно никогда не ступала его нога. Всё необходимое ему приносили или Джоан, или Грейс.
Теперь же они обе смотрели в ту сторону, куда направился Клинтон. Это было весьма непривычно. Неужели он снизошёл до простых смертных и решил без услуги своих подчиненных что-то себе взять?!
Грейс приподняла брови, в недоумении покачав головой, и нажала на клавиатуру. Перезабывшийся пароль с помощью какой невиданной силы вернулся в её голову. Открыв почту, она просмотрела все дела Клинтона на ближайшую неделю, чтобы удобно их упорядочить. С помощью пустого листа в гугл-документах, она внимательно начала раскладывать по полочкам занятость своего начальника. Всё время Грейс пыталась прогнать от себя мысли о нём, мужчине, который значил для неё больше, чем работодатель. Это оказалось не просто, когда он совсем рядом. И все приятные воспоминания прорывались через преграду искренней ненависти к жестокому человеку.
Грейс взглянула на край стола, когда Клинтон поставил рядом с её ноутбуком чашку с ароматным кофе.
Она задержала свой взгляд на ней и лишь потом медленно подняла глаза на Клинтона.
– Молодец. Ты впервые сам сделал себе кофе. Не знала, что умеешь, – бросила Грейс, язвительно ухмыльнувшись.
– Я умею делать кофе, цветочек. И даже яичницу, – проговорил он, прищурившись так, будто этих его кулинарных способностей более чем достаточно. – И кофе не мне. Я сделал его для тебя.
Теперь Грейс посмотрела на него, так будто перед ней стоял другой человек. Абсолютно незнакомый мужчина. Тёплый взгляд искрился небывалой ранее нежностью. И может для кого-то такой весьма незначительный поступок лишь обыденность, но для Клинтона это едва ли не подвиг.
Грейс не растерялась. Уж точно, заварив кофе, он не закроет всё то, что смог сотворить с ней.
– Благодарю. Я не хочу, – бросила она. Её взгляд был холоден. Она никак не смягчилась по отношению к Клинтону. День, когда Грейс бежала из дворца его семьи, невозможно забыть. Несложно вспомнить своё состояние в тот момент. Оно было сравнимо с желанием окончить свои мучения, отдав душу небесам. И теперь Грейс точно была не в силах простить человека, который вызвал в ней жуткие мысли о самоубийстве.
– Я добавил туда особенный ингредиент, – сказал Клинтон. – Просто попробуй.
– Мне не особенно интересно, что там. Я не хочу кофе, Клинтон.
Он просто смотрел на неё и, сделав шаг назад, проговорил:
– Я понял.
Клинтон едва заметно кивнул и, оставив напиток для Грейси, направился в свой кабинет. Шокированный взгляд Джоан его сопровождал.
Грейс прикусила нижнюю губу, почувствовав, как сердце охватывает неизвестная ей грусть. Будто сжимается и не даёт покоя. Она ценила любое проявление заботы, ведь никогда толком не ощущала этого от своей семьи и парня. И даже банально принесённый кофе был ей мил больше, чем любые драгоценности мира.
Грейс смотрела на чашку рядом со своим ноутбуком, но так и не притронулась к ней.
Остаток дня не был особенно хлопотным. Клинтон совсем не давал ей новых заданий. Она едва могла узнать своего начальника. Это было совсем не похоже на него. В работе Клинтона могли бы описать как человека педантичного, вечно придерживающегося поставленных им норм и правил. Он пытался сделать максимум работы за день, чтобы всегда был виден рост компании. Сегодня же он вызывал к себе в кабинет многих, но не Грейс. Она даже заскучала без прежних нагрузок.
Грейс прокрутилась в кресле, будто на карусели, и в задумчивости загляделась на вид за панорамным окном. Закат Нью-Йорка с двадцатого этажа NGC выглядел безупречно. Таймс Сквер будто оказывался у её ног. В этом ощущалось величие. Тёплые уходящие солнечные лучи окутали весь город и дарили незабываемое впечатление. Грейс непроизвольно улыбнулась, потерявшись в красоте вида за окном. И через мгновение подскочила на стуле, вспомнив, что должна была напомнить Клинтону о швейцарских инвесторах ещё час назад. Он убьет её за этот промах!
Спохватившись, она побежала к своему работодателю. Забыв постучать, Грейс влетела в его кабинет. И мгновенно остановилась, посмотрев на Клинтона. Он занимался тем же, что и она минутой ранее. Рассматривал превосходный вид, открывающийся за окном. Видимо, мало работы, если есть время на это.
Конечно, мало работы! Она ведь забыла сказать ему о встрече с иностранными инвесторами! Дуреха! Грейс ругала саму себя, ведь инвестиции в подобном деле чрезвычайно важны.
– Грейси, – проговорил он и медленно повернулся на стуле.
Грейс вспомнила, что забыла постучать. Лишь она такое могла себе позволить. По этой манере так врываться Клинтон узнал её, даже не глядя.
– Извини, что без стука, – проговорила она и сделала несколько медленных шагов в его сторону.
– Не извиняйся, это для тебя уже норма, как я понял, – проговорил Клинтон, приложив палец к подбородку.
– Я просто забыла тебе сказать, что у тебя была час назад назначена встреча с швейцарскими инвесторами, – протараторила Грейс, виновато сощурившись. – Извини, я забыла совсем. Вылетело из головы.
Она виновато опустила голову, уже зная, что скажет Клинтон.
Грейс напряглась, когда он резко поднялся, медленно подходя к ней, будто подкрадываясь, как настоящий хищник. Она прикрыла глаза и от неожиданности затаила дыхание. Клинтон аккуратно коснулся ладонью её щеки. Так, будто она фарфоровая статуэтка.
– Позвони Александру Харрису, вежливо извинись за моё отсутствие и назначь встречу на завтра, – совершенно спокойно проговорил он.
Грейс поспешно подняла глаза на лицо Клинтон. Он совсем не был зол. И это выглядело весьма странно. Грейс мгновение стояла, будто окаменевшая, наслаждаясь его прикосновением. Хотелось вновь закрыть глаза и прижаться к нему покрепче. Но вместо этого она сделала лишь шаг назад.
– Ты не злишься на меня? – спросила Грейс, заметив, что на его лице появилось разочарование в ту секунду, когда она отступила.
– Не могу злиться на тебя, цветочек.
Грейс долго смотрела на него. Сложно было осознать, что этот галантный мужчина, стоявший теперь перед ней, тот самый грубиян Клинтон Норфолк. Он изменился. Хотя это точно ненадолго. Клинтон и сам прекрасно знал, что затянувшаяся вежливость отнюдь не его конёк.
– Ладно, я пойду и позвоню мистеру Харрису. Надеюсь, он согласится на ещё одну встречу, – пробубнила Грейс, медленно отходя назад.
Клинтон начал прокручивать в голове любой повод, чтобы не позволить Грейс покинуть его кабинет. Больше всего он желал, чтобы она была всегда рядом. После всего, что этому цветочку пришлось пережить, Клинтон был намерен защитить Грейс от всех, кто желал ей зла. Не хотелось даже отпускать её к язвительной Джоан.
– Грейси, подожди, – поспешно сказал он, когда она уже коснулась пальцами ручки двери.
Грейс вновь посмотрела на Клинтона. Она хотела быстрее выйти и не видеть такого приятного нежного взгляда. Это могло сломить гордость, пробить броню ненависти. Клинтон точно не достоин её прощения. Нельзя сдаться лишь из-за внезапно появившейся теплоты в его красивых голубых глазах.
– Хочу, чтобы ты увиделась с одним человеком, – сказал он, заставив её задуматься.
– С кем?
Протянув руку к краю своего стола, Клинтон нажал на кнопку. Вскоре послышался громкий голос охранника с самого нижнего этажа.
– Дэйв, ко мне никто не приходил?
– Тут девушка, о которой говорили. Я так думаю, она ждёт, когда позволите ей пройти.
– Покажи ей, как подняться в мой кабинет.
– Будет сделано, мистер Норфолк, – с задором проговорил молодой охранник.
Клинтон вновь выпрямился и посмотрел на Грейс, явно не понимавшую, что происходит.
– Только не говори, что это очередная пассия, которая беременна от тебя, – бросила Грейс, действительно опасаясь такого варианта. И он бы точно не удивил её.
Клинтон слегка улыбнулся.
– Поймёшь позже.
Грейс с подозрением прищурилась, разглядывая спокойное лицо Клинтона. Что он задумал на этот раз? Знакомиться с его любовницами желания не было. Вероятно, он и сам это понял. Кто же та девушка? Сестра, может быть? Маргарет что-то скрывала? Это было бы уже слишком для этой и без того чудной семейки, члены которой вели между собой жестокую вражду.
– Клинтон, давай обойдёмся без этого, – отрезала Грейс. – Я ведь говорила тебе, что для нас двоих нет будущего. Нет ничего, что ты можешь сделать, чтобы я вновь доверилась тебе.
– Подойди, Грейси, – бросил он, вовсе не обращая внимания на её слова.
Грейс насторожилась, ещё сильнее схватившись за ручку двери.
– Зачем?
– Говорить через пятнадцать футов не совсем удобно.
Грейс кивнула, согласившись с метким замечанием. Она сделала несколько шагов в его сторону, но всё равно остановилась так, чтобы он, даже протянув руку, не смог её коснуться. Видимо, этот очевидный жест Клинтона не остановил. Он сам приблизился к ней, будучи не в силах сохранять расстояние между ними.
– Послушай, – он взял её руку в свои тёплые ладони и внимательно посмотрел в раскосые глаза. – Я понимаю причину твоего категоричного настроя. В своё время сам был таким же по отношению к тебе. Но теперь счастлив, что ты тогда не останавливалась в том, чтобы доказать свою преданность. Да, был с тобой очень груб. И удивлён, что ты выстояла. Теперь, Грейси, осознав, насколько мне повезло с такой девушкой, я не намерен отпускать её. Не отдам свою радость другому мужчине.
Грейс оторопела, едва дыша. Она прочувствовала каждое его слово. Их смысл пробрался глубоко под кожу. А последняя фраза застала врасплох, заставляя трепетать каждую клеточку тела.
