Текст книги "Океан без берегов (СИ)"
Автор книги: Julia Romes
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 28 страниц)
– Это был мой день рождения. Тогда я ждала Стива. И когда прозвенел звонок, побежала к двери в надежде, что это он. Но гостем оказался Райт Эванс. Кевин проиграл ему в покер. Деньгами отдать долг братец не мог. И он пообещал Райту, что я стану ему полезна. Мне нашли применение. Я стала шпионом для него в твоей компании. Твоя мать не взяла меня на работу. Настоящую кандидатуру на должность твоей ассистентки получилось не допустить в компанию.
Клинтон слушал очень внимательно и после её слов иронично улыбнулся.
– Хитрости тебе не занимать, – подметил он. – И целеустремленности.
– У меня не было другого выхода. От этого зависела жизнь брата, – пояснила Грейс и продолжила: – Дальше я просто работала и докладывала Райту какие-то мелочи, которые могла знать. Но оказавшись в твоём доме, в кабинете я заметила концепцию новой машины. И отдала эту информацию Райту. Потом, когда тебе стало известно об этом, когда я увидела, как ты расстроен, поняла, что жалею о сделанном. В тот день будто всё перевернулось. Я больше ни слова Райту не сказала, ссылаясь на то, что мне ничего не известно. Твою самую большую тайну я должна была открыть Эвансу в обмен на жизнь брата. В ту ночь, когда мы остались в доме Дилана, я поехала не домой, а к Райту. Его люди искалечили Кевина до полусмерти. И даже тогда я отдала предпочтение не брату, а тебе.
Наступила тишина, которую изредка разбавлял лишь шум волн и свисты ветра.
Клинтон просто смотрел на Грейс и молчал. Он был непоколебим. И Грейс надеялась, что сможет пробить эту выстроенную перед ней стену. Она молилась, желая преодолеть эту преграду.
– Ты что-то скажешь? – спросила Грейс.
– Я просто хочу поверить в твои слова, – ответил Клинтон, искренне желая, чтобы они были правдой. – Надеюсь, это не очередная игра.
– Это не игра, – отчаянно возразила Грейс, поспешно качая головой. – Я не вру. Правда.
Её сердце трепетало в надежде, что он не станет подозревать её и дальше. Хотелось наконец-то обрести вновь то самое чувство, которое преследовало её раньше, когда Клинтон был всегда рядом. И душой, и телом.
– Ты веришь мне? – спросила она.
Клинтон долго смотрел в её глаза. Всю жизнь Маргарет учила его никому не верить. В чём-то она была права, ведь будучи уже взрослым человеком он осознал, как много вокруг лжи, зависти и злобы. В его статусе стало особенно опасно кому-то доверять. Он стал владельцем того, что можно отнять. И слишком многим хотелось сокрушить его. Но Грейс – это совсем другой случай. Она просто поставила его в тупик. Верить не получалось, но и посчитать её слова абсолютной ложью тоже оказалось невозможным.
Он поднял на неё взгляд и ответил:
– Пойдём. Нам пора.
Грейс ощутила, как только начинавшая расти надежда в один миг рухнула. Он не поверил.
Весь оставшийся путь прошёл в длительном молчании. Грейс сидела в машине в одном и том же положении, совсем не двигаясь. Последнее время она жила тем моментом, когда сможет рассказать Клинтону всю правду. В ней обитала надежда, что он поймёт. Но теперь, когда попытка объясниться, оказалась безуспешной, Грейс будто потеряла смысл своего существования.
Не огорчило даже то, что спустя некоторое время они въехали во двор не Клинтона, а его родственников. Конечно, видеть Маргарет – это не самая удачная затея. Но теперь, когда уже ко всему появилось безразличие, Грейс попросту не хватало даже сил, чтобы возразить или хотя бы сделать неудачную попытку переубедить Клинтона не приезжать сюда.
Они вышли из машины и отправились во дворец. Дверь открыл дворецкий. Туда-сюда сновали улыбчивые горничные. Все почтительно здоровались, едва не кланяясь старшему сыну Генри Норфолка. Грейс тоже пыталась выглядеть учтивой, хотя всё внимание, конечно, было уделено не ей, а Клинтону. Но должен ведь хоть кто-то оставаться вежливым.
Грейс уверенно подняла голову, когда они с Клинтоном вошли в большую сияющую огнями залу. На диванах важно расположилось всё семейство. А на кресле сидела Адриана. Об этом моменте Грейс совсем забыла. И будь она тут одна, шумно бы фыркнула, выразив недовольство при виде этой персоны.
– Клинтон, как хорошо, что ты пришел, – торжественно произнесла старшая миссис Норфолк.
Патриция выглядела под стать королеве. И Грейс не могла упустить это из внимания. Манеры, грация, мимика, стиль – всё кричало об этом.
– Мы заждались тебя, – холодно произнесла Маргарет.
Она проявляла теплоту к своим родным очень редко. По этой причине её отчужденности никто не удивился. Она поднялась и, выпрямив спину, подошла к сыну. Попытка его обнять была весьма неудачной. Клинтон демонстративно сделал шаг назад.
Все присутствующие непонимающе уставились на мать и сына.
– Что это значит? – тихо спросила Маргарет.
– Ты, правда, хочешь, чтобы я ответил здесь? – спросил Клинтон и многозначительно кивнул в сторону Грейс.
Маргарет шумно выдохнула, понимая, что имеет в виду её упертый сын. Он попросту решил отмстить таким образом за то, что она отдала его никчемную ассистентку в рабство. Хотя она не видела в своих действиях что-то ужасное и была полностью уверена, что поступила так, как должна была.
Маргарет скривилась, посмотрев на Грейс. Её явно не порадовала эта встреча. Но справившись с эмоциями, Маргарет спокойно вернулась на своё место.
– Мы были рады познакомиться с твоей девушкой, – сказала Патриция, пытаясь разрядить обстановку, при которой повисла нагнетающая тишина.
Грейс была оскорблена этими словами так сильно, будто Адриана отнимала у неё мужа. Хотя на самом деле у них с Клинтоном уже давно закончилось то, что даже не успело толком начаться.
– Клинтон, твои родители очень милы, – сказала Адриана, покривив душой.
Ей явно не хотелось называть Маргарет милой. Это была лесть чистой воды.
Адриана поднялась и, незаметно поправив платье, направилась к Клинтону. Она крепко схватила его за руку.
– Ты пришёл. И я так рада быть в кругу семьи.
Адриана широко улыбнулась и продолжила:
– Мы ведь теперь семья.
– Адри, ты преувеличиваешь.
Клинтон посмотрел на неё с нарастающей злобой. У них была определённая договоренность. И ей просто стоило следовать плану. Она должна была переубедить родных в том, что стала его девушкой. Он же увлёкся Адрианой лишь для удовлетворения сексуальных потребностей. Не более.
– Ни в коем случае. Клинтон, мы теперь семья. Знаешь почему? Потому что я беременна, – неожиданно заявила Адриана и сразу же после этого перевела довольный взгляд на ошеломлённую Грейс.
========== Глава 20 ==========
Это было похоже на удар молнии. Грейс почти не ощущала себя живой после подобного заявления. Это стало потрясением, которое было способно попросту уничтожить её и без того малый остаток внутренней силы. И это стало последней каплей.
Новость о том, что Адриана беременна, поразила абсолютно всех. Семейство Норфолк в молчании смотрело на довольную своим положением будущую мать. Маргарет прищурилась, будто пыталась просканировать Адриану и выяснить, насколько она честна. Патриция лишь слегка улыбнулась, тоже не доверяя этой юной особе.
Клинтон после такого заявления молниеносно взглянул на Грейс. Он увидел на её лице глубочайшее огорчение, которое по необъяснимой причине передавалось и ему. Она точно не хотела услышать подобное. И он понял лишь одно: в этот момент ничего важнее реакции Грейс и быть не могло.
Он медленно перевёл взгляд на счастливую Адриану. Она широко улыбалась, выставив напоказ белые зубки.
– Ты уверена? – спросил он, пытаясь принять эту новость.
Адриана удивилась такому вопросу:
– Конечно. Кроме тебя у меня никого не было. Можешь не сомневаться в том, что ребёнок твой.
– Но ты говорила, что не можешь иметь детей. Обманула меня?
Адрианы мгновенно отвела глаза.
– Видимо, врачи ошиблись, когда поставили мне диагноз «бесплодие», – ответила она подавленным неуверенным тоном, но тут же обаятельно улыбнулась Клинтону.
Грейс косо посмотрела на эту девушку, которая блистала хитростью и изобретательностью. Она точно знала, что может иметь детей. В этом не было сомнений. Просто захотела обеспечить себе хорошую жизнь и обманом сделать Клинтона отцом своего чада. Надо же, Грейс и раньше слышала, что некоторые юные особи готовы на всё ради своего благополучия, но теперь увидела эту аферу собственными глазами.
Клинтон смотрел на Адриану так, будто впервые её увидел. Он понял, что его просто обвели вокруг пальца. Не стоило верить её словам. Он обязан быть всегда на чеку. Женская хитрость не имеет предела.
– Ты сделаешь тест на отцовство, – резко скомандовала Маргарет, посмотрев на своего сына. – Мы должны быть уверены, что этот ребёнок, и правда, королевской крови.
Адриана опустила взгляд, почувствовав себя некомфортно. Она поежилась на месте, пытаясь оттолкнуть это неприятное чувство, что она и её ребенок здесь нежеланны.
– Были случаи, когда мне хотели приписать чужого ребенка, – глядя на неё, заявил Клинтон, – чтобы остаться в этой семье. Вынужденные меры.
Адриана кивнула, пытаясь понять этот пункт.
Клинтон вновь перевел взгляд на Грейс. Она стояла будто замороженная. Не шевелилась и не поднимала грустных глаз. Скорее была похожа на приведение. Эта новость сбила её с ног. Как и его. Он не был противником отцовства. Но хотелось иметь ребёнка от девушки, которую всем серце любишь. А не от той, что была лишь вариантом для хорошо проведенной ночи. Теперь-то он поплатился за свою разгульную жизнь.
– Если это правда, то я рад, – сказал Клинтон, утешая Адриану, огорчённую не слишком позитивной реакцией семьи.
– Мы станем родителями, – слегка улыбнулась она, положив ладонь на свой ещё плоский живот.
Грейс до крови прикусила губу, посмотрев на Адриану, которая уютно устроилась в объятиях Клинтона. Этой блондинке досталось то, о чём Грейс грезила ночами. Мечтала каждую секунду. Только мыслями о будущем с Клинтоном она и жила. Но теперь всё рухнуло. Этот человек станет отцом. Не её ребенка.
– Адриана, – строгий голос Маргарет нарушил тишину. – Если ты, и правда, носишь под сердцем моего внука, значит, по правилам, ты должна стать женой Клинтона.
Грейс подняла мрачный взгляд на Маргарет. У неё едва получалось стоять на ногах. Её стали добивать новостями, будто специально пытались уничтожить прямо тут.
– Это будет правильным решением, – вежливо ответила Адриана, с усилием скрывая довольную ухмылку.
– Если ты войдёшь в эту семью, от работы модели нужно будет отказаться, – поставила условие Маргарет.
Адриана вмиг поникла, округлив глаза. Это было ей совсем не по душе.
– А можно я сохраню свою работу?
– Нет! Ты входишь в семью голубых кровей. И мы не принимаем полуголых девиц, которые ходят по подиуму и сверкают всеми частями тела, – отрезала Маргарет. – Это даже не обсуждается.
– Я поняла, – печально произнесла Адриана, властно положив руку на грудь Клинтона.
Клинтон посмотрел на этот весьма нежелательный жест и сразу же перевёл взгляд на Грейс. На его прекрасной Бруннере не было лица. Она выглядела так, будто её сейчас же поведут на смертельную казнь.
– Рад, что вы уже всё решили, – вмешался Клинтон, оценив взглядом свою семью. – Но хочу заметить, что я не собираюсь жениться на Адриане.
– Что? – переспросил Генри Норфолк, нахмурив брови. – У тебя нет другого выхода. Меньше нужно было развлекаться с девушками. А теперь, будь добр, прими ответственность за совершенный поступок. Даже если эта леди одурачила тебя.
Грейс перевела взгляд на Генри Норфолка. Видимо, и он понял, что хитроумная модель солгала его сыну о том, что не может иметь детей.
– Это ты мне будешь говорить? Ты, который, будучи в браке ещё с Элизабет, нашёл себе мою мать, а потом и Эллу, – сказал Клинтон. – И следуя твоему примеру, не вижу ничего плохого в том, чтобы мы с Адрианой не заключали брак. Ребёнок мной брошен не будет. Я дам ему всё. И внимание, и деньги. Как ты – Уильяму.
Генри закинул ногу на ногу и тяжело выдохнул. Но ничего не сказал.
– Клинтон, ты поступаешь не по правилам, – возразила Маргарет, покосившись на Грейс, которая явно была больше всех заинтересована в этом разговоре. – Адриана – красивая девушка. Она послушная. Будет отличной партией для нашей семьи.
Клинтон криво улыбнулся.
– Ты в своём репертуаре, мама. Думаешь только о том, насколько хороша будет девушка для семьи. Для тебя главное – это её послушание.
Клинтон сделал шаг назад.
– Мой ребёнок не будет жить в семье, где не царит взаимная любовь.
– Значит, я буду растить малыша сама? – возмутилась Адриана, сжимая кулачки.
– Ни в коем случае, – ответил Клинтон. – Я не оставлю вас. Можешь даже не сомневаться в этом.
Адриана в ответ невинно захлопала ресничками.
– Сегодня мы останемся здесь. Пора знакомиться с семьёй, раз уж у нас будет скоро пополнение, – добавил он.
Клинтон посмотрел на Адриану. Он всё ещё не верил ей. В первый раз он был обманут девушкой в свои двадцать. Тогда она тоже заявила, что беременна. Он поверил. И даже в юном возрасте был рад такому подарку от жизни. Но после теста, на котором настояла Маргарет, оказалось, что ребёнок вовсе не его. И это была не последняя хитрая попытка юных леди записать его в отцы своему чаду. Теперь с трудом верилось во всё это. Тем более, Адриана уверенно говорила о своём бесплодие. Но если беременность настоящая, то он, и правда, будет рад. Хотя хотелось ожидать рождения первенца в совсем других обстоятельствах.
Клинтон кивнул горничной, которая как раз поставила на стол кофе.
– Отведи Адриану в комнату на третьем этаже.
– Конечно. Рядом с той, что принадлежит вам? – спросила горничная, работавшая в этом доме более тридцати лет.
– Да. И там же выделите комнату моей ассистентке, – сказал Клинтон, указав взглядом на Грейс.
– Работников положено размещать ниже, Клинтон, – напомнила Маргарет. – Молли, выдели комнату мисс Грейс на первом этаже рядом с прислугой.
Растерянная горничная судорожно переводила взгляд с Маргарет на Клинтона. Она не знала, что должна делать и кого из хозяев слушать.
– Выполняй, что я сказал, – прогремел строгий голос Клинтона.
Молли встретилась с пронизывающим взглядом Маргарет и вновь посмотрела на Клинтона:
– Конечно, Ваша Светлость.
Клинтон закатил глаза.
– Я просил не называть меня так.
Грейс проследила за милой горничной. Она выглядела уже довольно зрелой. Эта женщина с теплотой во взгляде смотрела на всех членов семьи Норфолк, как на своих детей. Молли напомнила Грейс добрую бабушку, которой у неё никогда не было.
– Пройдёмте, мисс, – тепло улыбнулась Адриане Молли.
– Вы тоже, пожалуйста, – обратилась она к Грейс.
– Я сам покажу Грейс её комнату, – возразил Клинтон, замечая недовольство, появившееся на лицах всех присутствующих.
Адриана едва сдерживала своё негодование. Казалось, от злости из её ушей сейчас же пойдёт пар. Этого, разумеется, не случилось, но Грейс показалась забавной такая картина. Клинтон решил уделить внимание именно ей, а не матери своего ребёнка.
Клинтону легко удавалось игнорировать реакцию родственников. Он делал то, что ему хотелось. И слушать чьи-то наставления или правила вовсе не собирался. Никогда этого не было и не будет.
Как только Адриана вместе с Молли удалились, Маргарет сделала Клинтону замечание. Она была весьма недовольна тем, что он раздавал приказы её прислуге. Это очень сильно понижало авторитет Маргарет как хозяйки дома.
Вскоре Клинтон отвёл Грейс в комнату, расположенную напротив собственной. В отличие от его дома, в котором обстановка скорее напоминала стиль «модерн», этот дворец казался действительно королевской обителью, больше похожей на музей. Даже прикоснуться к чему-то Грейс не рисковала.
– Спасибо, мистер Норфолк, что лично сопроводили меня. Дальше я разберусь сама, – сказала она, повернувшись к нему лицом. – Вам пора к будущей жене.
– У тебя со слухом плохо. Я, кажется, сказал, что у меня с Адрианой ничего не будет.
– У вас будет ребёнок.
Клинтон долго смотрел на её ярко выраженное негодование. Это заставило его улыбнуться.
– Ревнуешь? – спросил он, чем застал её врасплох.
Грейс открыла рот, пытаясь что-то ответить. Но слов не было.
– Ревность, которая отбирает дар речи. Понятно, – он довольно кивнул и медленно начал отступать, удовлетворившись такой реакцией.
Она просто смотрела на его хитрую ухмылку и даже ничего не могла сказать, будто её парализовало. Клинтон вышел из комнаты, закрыв за собой дверь, а Грейс всё так же стояла.
***
Грейс несколько часов крутилась в королевской кровати. Шёлковые одеяла и просто невероятно количество подушек казались ловушкой для нормального сна. Она не привыкла к шику. И спать предпочитала в нормальной небольшой кровати, закутавшись в махровое одеяло, пряча ноги под себя, потому что длинны покрывала не хватало.
Может, не из-за этой роскоши уснуть никак не получалось? Велика ли была вероятность, что сон не желал приходить к ней из-за того, что в нескольких футах от неё находился Клинтон.
Этот день был, и правда, сложным. Столько эмоций она пережила за один вечер! Сначала гонка, во время которой нельзя было нормально дышать, нельзя было не переживать, чтобы Клинтон не врезался в какую-то смертельную преграду. Потом – это то, что он сделал с Райтом. И очередным неожиданным поворотом стал визит на пляж, где она была почти уверена, что он утопит её. Почти. А ко всему прочему ещё и Адриана, которая беременна от Клинтона. Это стало уже перебором с эмоциями за один вечер.
Грейс вновь перевернулась на другой бок и тяжело выдохнула. Это ужасное чувство, когда не можешь найти себе места в кровати. Будто всё мешает. Глаза никак не хотят закрываться.
В голове крутилась лишь мысль о том, что Клинтон и Адриана теперь связаны больше, чем она предполагала. Возможно, его семья всё-таки заставит его жениться на этой блондинистой дьяволице. И их свадьба станет катастрофой для Грейс. Клинтон станет несвободным человеком. У него появится ребёнок. И в его обязанности будет входить заботы не только о малыше, но и о его матери. Грейс попросту больше не сможет надеяться на что-то с Клинтоном. Он совсем не простой бизнесмен, он голубых кровей. Ему не позволено растить ребёнка с одной, а гулять с другой. И скоро он поймёт это. Даже если не поймёт, Грейс попросту не сможет быть любовницей. Теперь всё точно кончено. Как бы ни хотелось видеть иной сценарий, придётся играть по тому, что уже сложился.
Она резко откинула одеяло, подвергнувшись весьма странным и неожиданным мыслям в голове. Свесив ноги с кровати, Грейс поспешно накинула на тело шёлковый халат, который ей выделила Молли, и осторожными шагами направилась к двери. Она вышла, но её уверенность, казалось, так и осталась в комнате.
Грейс остановилась перед спальней Клинтона. Если ей не суждено быть с ним, она рискнёт в заключительный раз. Потому что просто так забыть его и уйти невозможно.
Поступит ли она несправедливо, если пойдёт ночью к мужчине, который ей не принадлежит? Это будет некрасиво по отношению к матери его будущего ребёнка? Нет? Без разницы. Она сделает так в последний раз.
Взявшись за ручку, Грейс резко толкнула дверь и тихо вошла в тёмную комнату, которую освещал лишь лунный свет. Мелкими шагами она приблизилась к кровати. Опоздала. Клинтон как нормальный человек уже видел не первый сон. В отличие от неё.
Грейс слегка прикусила губу, наблюдая за ним, спящим. Даже во сне Клинтон напоминал того самого строгого начальника. Казалось, он даже в таком состоянии был способен раздавать приказы.
Она улыбнулась своим мыслям, слегка подняла одеяло и осторожно забралась в постель, легонько прижавшись спиной к спящему и на редкость милому Клинтону.
Улыбка не сходила с её лица до того самого момента, пока она не услышала его голос.
– Сколько нужно иметь наглости, чтобы сделать это? – сказал Клинтон, поразившись её поступку.
Грейс сделала паузу, после которой ответила таким тоном, словно ничего необычного не случилось.
– А с тобой без наглости нельзя.
Она ощутила, как сердце забилось быстрее в ожидании его реакции. Что стоит ожидать? Он сейчас же выставит её за дверь? В момент своих размышлений Грейс получила ответ: Клинтон лишь обхватил её тонкую талию рукой и крепче прижал к себе, уткнувшись лицом в её волосы, которые приятно пахли ванилью.
– Я рад, что ты пришла, Грейси.
Она выдохнула. Этот ответ согрел её душу, но лишь немного успокоил раненое сердце.
Они оба долго молчали, наслаждаясь каждой секундой проведённой вместе. Что-то точно изменилось. Казалось, на миг стало спокойней. Долго мучившее их легло на дно, оставив лишь приятное чувство, что именно сейчас всё так, как должно быть. Для них двоих.
– Ты спишь? – прошептала Грейс.
– Нет, – ответил он.
Грейс повернулась на другой бок, чтобы посмотреть в его глаза, в которых отражался тусклый свет. Луна, будто подыгрывая ей, препятствовала тьме и позволила увидеть реакцию Клинтона на её следующий вопрос.
– Ты поверил мне? Я не выдала твою тайну Райту. Я, правда, не хотела причинить тебе вред. Поверь, пожалуйста. Ты стал единственным человеком, которого я была готова защищать, не смотря на последствия. Я…
– Верю, – он перебил её поспешный монолог.
Грейс подняла глаза, изучая его лицо. Он смотрел на неё, не отводя взгляда. Смотрел с той самой нежностью, которую она не видела слишком долго. С момента, когда покинула дом Дилана. Тот день стал последним, когда получалось действительно жить, а не существовать.
Грейс ждала этого ответа так долго, что теперь он казался скорее сном, чем правдой. И, осознавая его реальность, она едва сдерживала эмоции.
– Спасибо, – прошептала Грейс.
– Грейси, – начал он, вглядываясь в её влюблённые глаза. – Мне так стыдно за то, что я сделал с тобой.
– Ты уже говорил. Я тоже верю в твоё раскаяние.
– Мне мало того, что ты веришь, цветочек. Я поступил необдуманно. Это было жестоко. Мне противно от одного понимания, что я мог это сделать.
Грейс грустно улыбнулась, коснувшись его груди. Она медленно провела ладонью выше, останавливая ласковое движение на его шее.
– Мне достаточно того, что ты всё понял и больше не сделаешь так.
Клинтон смотрел на неё и поражался, насколько эта девушка была готова к прощению. Она способна забыть всё. Грейс не останавливало даже то, что он практически изнасиловал её! А как издевался потом? Унижал, заставлял делать грязную работу, не давал ни секунды свободного времени. Грейс всё простила. Сколько нужно иметь милосердия внутри, чтобы закрыть глаза на это?
– Ты прощаешь всё тем, кого любишь, – сказал Клинтон. – Хотя обещала себе, что больше никто тебя не обидит.
Грейс промолчала, понимая, что эта правда. Она не выполнила данное себе обещание. Говорила, что больше никто не сможет поступать с ней так, как Стив. Но вновь позволила случиться этому. Только уже из-за Клинтона.
– Я знаю, – проговорила тихо Грейс.
– Главное, чтобы рядом с тобой был тот человек, который не станет пользоваться этим, – сказал Клинтон. – Иначе ты обречена прощать гадкие поступки всю свою жизнь. И несмотря на то, что я уже сделал, можешь не сомневаться в том, что никогда больше себе подобного не позволю.
Грейс в недоумении посмотрела ему в глаза.
– Зачем ты говоришь это?
– Я больше не отпущу тебя, Грейс. И если ты позволишь, я всё исправлю.
Грейс была шокирована подобным заявлением. Отправившись к нему, она точно не предполагала услышать такие громкие слова. Она пришла в эту комнату, чтобы побыть с Клинтоном в последний раз. Но теперь стало ясно, что он настроен продолжить их отношения, видит совместное будущее, несмотря на все преграды, которых немало.
Единственным, вызывающим тревогу у Грейс, была противная мысль о том, что всё лишь его очередная игра с её и без того раненым сердцем…
– Клинтон, у тебя будет ребёнок, – произнесла она, отвлекаясь от назойливых размышлений.
– По-твоему это смертный приговор для меня?
– Нет, но…
– Никаких но, – категорично заявил Клинтон, но тут же смягчился и прижал Грейс к себе. – Я скучал по тебе, мой цветочек.
Она прикусила нижнюю губу, пряча заманчивую улыбку. Грейс пыталась реагировать как можно проще на всё происходящее, ведь не до конца верила в то, что это реально. Но это совсем не удавалось. Грейс ощущала себя самым счастливым человеком на земле. Быть снова в объятиях любимого человека – это просто непередаваемо. Волшебно. Даже в её мечтах не было так хорошо. Настолько уютно она себя никогда не ощущала. Теперь-то, появилась возможность убедиться, что её место рядом с Клинтоном. Иначе она просто не сможет жить.
Грейс почти забыла, как дышать, ощутив прикосновение его губ к своим. Она действительно желала этого больше всего на свете. И оно наконец-то случилось. Будто исполнилась мечта, которая казалась невозможной.
Она отвечала на поцелуй с трепетом, словно боялась упустить этот момент. Наслаждалась каждой секундой. Казалось, что всё может просто в один миг закончиться, как было в прошлый раз.
Грейс ощутила, как его нежность стала перерастать в грубость. И пришлось отметить, что ей это безумно нравилось. Он дернул за тонкий шелковый поясок халата и распахнул для себя обнаженное тело очаровательно юной девушки. Одним движением Клинтон поднялся на локтях, нависая над ней всем телом.
Грейс едва сдержалась чтобы не издать и звука, ощущая то, как он возбужден. Она прикрыла веки, изгибаясь под жарким телом Клинтона. Одно касание его губ к её чувствительной груди и Грейс не смогла сдерживать стон. По мышцам ее плоского живота пробежал огонь наслаждения, как только его ласковый поцелуй стал ощущаться ниже. Не отвлекаясь от процесса, Клинтон медленно опустил руку к горячей нежной коже, продолжая свои изощренные ласки.
Её дыхание участилось, вместе с нарастающим наслаждением, которое проходило током под кожей.
Клинтон в миг поднялся выше и его требовательные губы припали к её рту. Он призывал ее отклик, побуждал ее, умоляя ответить.
Грейс едва открыла веки, как только перестала ощущать сладость жаркого поцелуя. Она приоткрыла губы, слегка облизывая их языком и коснулась тонкими пальцами его возбужденной плоти.
Грейс готова была умолять Клинтона, чтобы он не мучил её и сделал то, чего они оба жаждут. Её тело пылало желанием. Но Клинтон был неумолим. Он слишком любил смотреть на лицо девушки, когда она готова отдать всё, чтобы он проник в её разгорячившиеся тело.
– Клинтон, – Грейс едва проговорила его имя. Ожидание поддавало ещё больше тяготения внизу живота, умножало желание, и ей безумно нравилась его игра, которая заставляла чувствовать себя на грани. – Пожалуйста, – прошептала Грейс и вскрикнула, когда он выполнил её просьбу.
***
Это было первое утро, когда в воздухе застыл тот самый приятный запах счастья. Чувство, которое нельзя потрогать. Оно лишь слово. И только немногие могут его ощутить. Даже увидеть и услышать. Будто каждую клеточку тела будоражит что-то особенно приятное. Внутреннее состояние, ради которого существует жизнь. И Грейс радовалась, как ребёнок, что пройдя столько горечи, пролив столь много слёз, она может снова понять, что означает быть по-настоящему счастливой.
Это ничем не примечательное утро не было особенно солнечным и тёплым. Но её ласкали невидимые лучи. Пройдя столь длинный путь, она просто проснулась в объятиях любимого человека. И мир будто остановился. Лишь для них двоих.
Грейс улыбнулась, слегка коснувшись лица Клинтона кончиками пальцев. Он всё ещё спал. И даже во сне не выпускал её со своих рук. Будто оберегал, боясь вновь потерять.
Она ощутила внезапную тревогу. Если это было лишь временным помутнением и, проснувшись, Клинтон станет снова тем черствым и грубым диктатором. Такого Клинтона она больше не хотела видеть. Теперь Грейс искренне желала перевернуть ту страницу и начать всё с самого начала.
Она приподняла голову, чтобы посмотреть на часы. Было ещё довольно рано. Часы указывали, что ей стоит ещё немного поспать. Но сердце не позволяло сомкнуть глаз. Грейс вспомнила фразу Клинтона, о том, что он хотел бы позавтракать с ней. Он говорил это так давно, что едва ли и сам теперь вспомнил бы об этом.
Грейс с радостью была готова напомнить.
Она осторожно переложила его руку на кровать и, будто кошечка, мягко выползла из-под одеяла. Грейс накинула свой халат, небрежно валявшийся на полу. Оглядываясь, она на цыпочках маленькими перебежками прокралась к двери и тихо закрыла её за собой.
Вдохновение творить, что-то делать ради особенного человека, окрыляло. Грейс едва сдерживала себя, чтобы не начать пританцовывать под звуки романтичной музыки, звучавшей у неё в голове. Чувство любви иногда очень сравнимо с сумасшествием. В самом лучшем её проявлении.
За пределами спальни Клинтона уже не было тишины. Даже в такую рань прислуга находилась в делах и заботах. Королевское семейство вело чёткое расписание дня. И каждый из работников должен был успеть выполнить свою обязанность. Особенно, служащие на кухне. Это Грейс знала и без дворцовых правил. У неё самой был опыт работы на наследника престола. Клинтон в этом плане казался не настолько дотошным, но былые привычки, взятые из гнезда, в котором он вырос, конечно же, не забыл.
Грейс прошла по коридору, решив сначала заглянуть в уборную. Она остановилась. И вновь та самая проблема. Грейс потерялась в этом дворце. Дверь самой обычной уборной едва ли можно было отличить от других. Всё здесь выглядело шикарно, ослепительно.
Обернувшись, она застыла, чтобы выбрать одну из дверей. Но уже в следующую секунду ноги налились свинцом, не позволяя сделать и шага в сторону. Из одной комнаты донёсся едва слышный голос Эллы.
Грейс сделала шаг вперёд и прислушалась, понимая, что разговор за дверью попахивает негативом. Некрасиво подслушивать. Правда. Особенно, если учитывать её прошлый опыт в этом же доме. Тогда она узнала тайну Клинтона. Но подлое любопытство подталкивало к повторению ошибки. Удержаться было особенно сложно, когда прозвучало то, что Грейс просто не могла упустить.
– Я должен сказать, – в голосе Уильяма послышалось беспокойство.
– Не делай глупостей, – Элла нервно ходила по комнате, строгим тоном проговаривая каждое слово.
– Ты не знаешь, каково мне жить с этим! Не знаешь! – выкрикнул Уильям.
Грейс широко открыла глаза. Было удивительно, что тихий порядочный Уильям вообще умеет повышать голос. Он ведь казался ангелом во плоти. Милый, слегка обидчивый и весьма ранимый парень. Пока ещё точно не мужчина. Хотя в двадцать шесть мог бы уже задуматься, что пора вырасти.
– Ты понимаешь, что ждёт тебя, если расскажешь? – почти прорычала сквозь зубы Элла.
– Понимаю, – прошептал Уильям, и Грейс с усилиями разобрала его слова: – Но я поступил так ужасно.
– Ты знаешь, на что способен твой брат, – уверенно проговорила Элла. – И он уничтожит тебя, Уилл. Я не хочу этой потери.
