Текст книги "Океан без берегов (СИ)"
Автор книги: Julia Romes
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 28 страниц)
Горько улыбнувшись, Грейс ощутила, что значит выражение «самый счастливый момент в жизни».
– Ты жив, – едва смогла проговорить она, истерически засмеявшись. – Ты со мной. Клинтон, пожалуйста, открой глаза.
Она легонько похлопала по его щекам, пытаясь привести в чувство. Страх всё ещё не покидал её тело, ведь его пульс ощущался очень слабо, и в любой момент его состояние могло ухудшиться.
Наклонившись Грейс коснулась губами его губ.
– Очнись, милый, прошу тебя.
Легонько гладя его волосы, она смотрела и не могла поверить, что это правда. Он не взорвался вместе со своей машиной. Быть может, судьба дала им второй шанс? И этим научила Грейс прощать любимых. Она никогда бы не пришла к этому сама, если бы не эта ужасающая трагедия, что едва ли не погубила их двоих.
Грейс застыла, как только он склонил голову к земле, откашлявшись.
Клинтон ощущал себя так, будто его переехали поездом. Тело ему не подчинялось. Было сложно даже поднять взгляд.
– Клинтон, – он услышал любимый голос своей очаровательной Бруннеры и приложил усилия, чтобы приподнять голову.
Сощурившись, Клинтон увидел лишь белый свет, который больно резал глаза. И спустя некоторое время смог разглядеть прекрасный ангельский облик Грейси. Первой мыслью стало осознание, что он погиб, и Грейс – это последнее, увиденное в мечтах. Но прищурившись, Клинтон попытался понять, почему она хорошенько хлопнула его по щеке. Ангелы так не поступают. Казалось бы.
– Ты меня видишь, Клинтон? – прозвучал её беспокойный голос.
– Грейси, зачем ты бьёшь меня? – прошептал он, всё ещё не понимая, где находится и что происходит.
– Очнулся! – радостно вскрикнула она и своим громким голосом заставила его скривиться. – Я так рада слышать тебя. Клинтон, ты так сильно напугал меня. Жив! Не могу поверить своим глазам!
Клинтон опешил. После этих её слов ему вспомнились события в машине. Показалось на миг, что это была не реальность, а всего лишь фильм со спецэффектами.
– Я жив.
Начиная понимать, что вообще произошло, он резко попытался подняться. Это было плохой идеей. В голове словно взорвались салюты.
– Как больно.
Присев самостоятельно на траву, он внимательно посмотрел на Грейс. Она таким же ошеломленным взглядом оценила его. И оба всё ещё не могли поверить, что тот ужас закончился, а они оба остались целы.
Клинтон тяжело выдохнул и быстро приблизился к сияющей Грейс, крепко заключив её в свои объятия.
Грейс прикрыла глаза, прослезившись в последний раз. Но уже от переизбытка счастья и понимания того, что все те муки, которые она ощутила при виде взрывающейся машины, позади. Клинтон рядом. Одна мысль заставила её улыбнуться так искренне, как никогда до этого. Все проблемы теперь показались пустяком по сравнению с тем, что случилось в этот горестный день.
Они не могли найти сил, чтобы отдалиться друг от друга. Их накрыло абсолютное спокойствие. Так после цунами успокаивается океан, так наступает период штиля и умиротворения.
– Как ты выжил? – прошептала она, всё ещё прижимаясь к нему.
– Нажимая на тормоз, решил рискнуть и покинуть машину. Она взорвалась сразу после того, как я успел отбежать на пару шагов. Меня, вероятно, откинуло взрывной волной. Значит, Райт немного приукрасил мощь своей бомбы.
Клинтон прервал рассказ, посмотрел на свою руку, которой крепко обнимал Грейс, и его пробрала дрожь. Она была в крови, которая каплями стекала на траву.
– Грейс, – прошептал он, медленно отстраняясь от неё. – Что с тобой?
Она застыла с широко раскрытыми от шока глазами, увидев, о чём идёт речь.
Он вновь коснулся её тела, не находя, где именно то самое повреждение, вызвавшее столько крови.
Клинтон, поморщившись, сделал попытку быстро подняться. Это не вышло с первого раза. В глазах помутнело, а в голове словно били в колокол. Несмотря на свою боль, он помог Грейс встать на ноги.
Она находилась в полном непонимании. Как и он. Происходившее стало для Грейс загадкой. Клинтон же, как и всегда в затруднительных ситуациях, мыслил быстро.
– Надо в больницу. Мой телефон взорвался в машине. Где твой?
– Там, где и твой.
– Понятно. Не переживай. Сейчас мы выйдем на дорогу.
Позабыв о слабости в своём теле, Клинтон положил руку Грейс себе на плечо. Они медленно направились к трассе.
– Поймаем машину и поедем в больницу.
После всего случившегося, после того, как главная опасность осталась позади, Грейс ощутила расслабление. Теперь та самая боль, что пронзила её при падении из автомобиля, вновь дала о себе знать. Тогда она посчитала, что, конечно же, что-то сломала. Но теперь болела не определенная часть. Казалось, что колит всё тело. Везде. Слабость становилась всё заметней с каждым пройденным шагом. Начало мутить в глазах и будто по щелчку пальцев она перестала видеть.
– Клинтон! – панически вскрикнула Грейс. – Я не вижу! Я ничего не вижу!
Клинтон растерялся. Что стало с Грейс за время кошмара, было известно лишь Всевышнему. Он скривился от боли в пояснице, но собрал все силы и, наполненный адреналином от страха за Грейси, скоро взял её на руки и увеличил темп своего шага.
Грейс часто заморгала, ухватившись за шею Клинтона, как за спасательный жилет, без которого она погибнет.
– Больно, – прошептала она, вновь ощутив новый прилив дикой режущей боли, появившейся где-то ниже рёбер.
– Ещё немножко, цветочек, потерпи чуть-чуть, – говорил Клинтон, пытаясь успокоить Грейс. Она, и правда, поддалась панике. С каждой минутой её истерика становилась всё более заметной. Хотя, стоит отдать ей должное, Грейс пыталась держаться стойко. Пыталась. Но у неё это плохо получалось.
Почти добежав до дороги, Клинтон аккуратно поставил её на ноги. Она оперлась на него.
– Как ты, малышка? Ты меня хорошо видишь?
– Да. Уже стало лучше, – её лицо украсило подобие улыбки. Она лишь смотрела на него и всё ещё пыталась осознать до конца, что это не сон, что он жив.
Клинтон вытер слёзы с её щек и крепче обнял, вглядываясь вдаль, чтобы поймать глазами хоть одну машину.
– Когда нужно, так никого нет!
Он уже начал закипать, когда Грейс вновь застонала, уткнувшись носом в его грудь.
Клинтон успокаивающе гладил её волосы и тяжело дышал. Переполненный надежды, он смотрел на дорогу.
– Кто-то едет, – прошептал Клинтон. – Стоять можешь?
Грейс кивнула и, как только автомобиль приблизился, Клинтон оставил её и вышел на центр дороги, не имея желания отпустить эту машину.
Медленно нажав на тормоза, недовольный водитель выглянул из окна и махнул рукой.
– Совсем больной?
Клинтон поспешно подошел к дверце. Наклонившись, он оперся рукой на машину. Уговаривать водителя не пришлось. Он сразу согласился и несколько раз извинился, когда узнал в ненормальном на дороге будущего герцога Норфолка.
***
Клинтон в очередной раз сел на лавку около палаты, в которой обследовали Грейс. Разминая пальцы, он поглядывал на дверь в ожидании, что кто-то выйдет и даст ему вразумительный ответ. Самое ужасное чувство – находиться в неведенье. Привычка всё контролировать здесь не работала. У него не было возможности что-то изменить или хотя бы чем-то помочь.
Потирая подбородок рукой, он тяжело вздохнул. Оставалось лишь ждать. А это самое отвратительное, что можно придумать.
Клинтон прокрутил в голове все последние события и пришёл в шок от того, что они оба пережили. Обычная спокойная поездка в Лондон завершилась истерикой и паникой Грейс вместе с истраченными нервами Клинтона. Сжималось сердце от того воспоминания, как Грейс проливала слёзы в его машине, просила прощения и отказывалась спасти свою жизнь. Вот самый ужасный исход этих событий – если бы она находилась в салоне автомобиля до самого конца. Не факт, что под мощью волны взрыва она бы выжила.
Уткнувшись в свои ладони, Клинтон пытался абстрагироваться от надоедливых мыслей. Но это стало невозможным. Перед глазами был лишь Райт. Из-за него всё случившееся навсегда останется сильным отпечатком на жизни Грейс. Эта девушка сильная, но то, что она пережила, точно повлияет на неё. Она никогда не сможет забыть этот день.
Дверь открылась, и Клинтон, будто по команде, поднялся с места и покрасневшими глазами внимательно посмотрел на доктора.
– Мистер Норфолк, – начал молодой специалист, медленно приближаясь. – Девушка, которую вы привезли, в порядке.
Клинтон поднял глаза вверх и выдохнул. С его плеч будто свалился тяжкий груз, и всё вокруг вновь засияло красками.
– Но есть одна проблема, – продолжил доктор, пожав плечами.
– Какая ещё проблема? – спросил Клинтон, внезапно нахмурившись.
– Оказалось, что девушка, мисс Грейс, была на десятой неделе беременности. К сожалению, мы не смогли спасти плод.
Клинтон окаменел, уставившись на доктора, будто он являлся его худшим врагом. Столь громкая новость сбила его с ног. Разбила напрочь.
– Подождите, не может быть. Она бы заметила, что беременна. Вы ошиблись, – Клинтон предполагал, что всё это лишь маленькая медицинская оплошность.
– Девушка давно имеет небольшие женские проблемы, по этой причине не сочла нужным обратиться к доктору. Она не знала о своём положении. Мистер Норфолк, а вам нужно тоже пройти медицинское обследование. После взрыва явно не может быть всё настолько хорошо, как кажется сейчас. Сотрясение – это минимум, а ещё, что гораздо хуже, возможно внутреннее кровотечение.
Клинтон больше не внимал наставлениям касательно собственного здоровья. Он, не спрашивая разрешения, шагнул вперёд, не секунды немедля. Сложно представить в каком состоянии сейчас Грейс. Он нужен ей. И плевать, на то, что молодой врач сказал повременить с визитами.
Открыв дверь, он застыл на месте, стоило лишь посмотреть на Грейс. Она сидела, поджав колени, хотя медсестра настоятельно повторяла, что пациентке нужно лечь. Грейс будто бы не слышала ничего вокруг. Лишь смотрела застывшим взглядом в одну точку.
Она немного приподняла уставшие веки и, заметив Клинтона в дверном проёме, больно прикусила нижнюю губу. Болезненно скривившись, она вновь опустила взгляд, только бы не видеть его печальные глаза.
Клинтон быстро закрыл дверь, приблизившись к Грейс. Её лицо было мрачнее любой самой тёмной ночи. Горечь отразилась в глазах, когда он аккуратно коснулся её щеки. Собрав все силы, она посмотрела на него и сильнее прижалась лицом к мужской ладони.
Словно разучившись говорить, Клинтон привлёк Грейс в свои объятия и крепко зажмурился, ощутив всхлипы её содрогающегося тела.
Грейс пробрало до дрожи. Она уткнулась лицом в его плечо, впиваясь ногтями в свои руки. На них останется не один отпечаток после сегодняшних событий. Когда ей сказали, что она потеряла ребёнка, всё вокруг будто бы остановилось. Грейс не могла поверить в то, что уже не первую неделю носила под сердцем малыша. Маленького вредного ребятёнка, который был бы похожим на своего отца. На Клинтона. Её мечты могли стать реальностью. Но рухнули в один миг.
– Грейси, всё наладится. Нам нужно пережить это, – прошептал Клинтон, коснувшись губами макушки её головы. – Мы вместе справимся со всем.
– Если бы я не была в той машине, он бы не умер, – едва слышно произнесла Грейс. – Если бы я не отталкивала тебя так долго, мы бы не сели в эту машину. Я виновата в смерти нашего ребёнка.
Клинтон был недоволен привычкой Грейс во всём винить себя. Он обхватил её голову двумя руками и заставил посмотреть на него.
– Грейси, это лишь стечение обстоятельств. Если мы будем строить цепочку из «если бы», то так можно и прийти к тому, что мы с тобой вообще могли не узнать друг друга. Если бы не привычка твоего брата попадать в неприятности. Виновен лишь Райт. И я даю слово, что он поплатится за содеянное.
Клинтон внимательно посмотрел в грустные заплаканные глаза и заметил, что она слушает его и, кажется, не собирается отрицать. Это порадовало. Наверняка, от недостатка сил Грейс не может вступить в спор. Иначе уже забросала бы аргументами.
– Вместе мы справимся с любыми неприятностями, – завершил он и заправил ей локон волос за ухо. – Согласна?
Грейс кивнула несколько раз, поджав губы, и вновь прильнула в его объятия, ощущая небывалый уют в его руках. Самое комфортное место с любимым мужчиной. Когда-то она не понимала этого выражения. Казалось, Стива любила, но не было такой тяги к его прикосновениям. С Клинтоном иначе. Совсем по-другому. Он показал ей, как это – действительно находиться в любви. Вероятно, он стал единственным хорошим, что с ней случалось за всю жизнь.
– Клинтон, – прошептала Грейс, и её щеки обожгли слезы. – Мне сказали, что я, возможно, не смогу иметь детей. Никогда.
Он не стал делать паузу для размышлений, чтобы ответить.
– Усыновим, – кратко сказал он. – Почему бы и нет.
– Тебе нужны наследники. А разве усыновление считается нормальным для таких знатных людей, как ты?
– Знатных людей, – прошептал он, слегка улыбнувшись. – Я обычный человек, Грейси. С чего это усыновление должно стать чем-то аморальным?
– Твоя мать будет против.
– Моя мать не твоя проблема. Будь спокойна. Теперь всё будет хорошо.
Грейс молчала, прикрыв глаза. Чтобы слышать стук его сердца, она крепче прижалась к его груди. Это напоминало лишь о том, что он не погиб. Он рядом. Жив.
Пришло ощущение такой сильной слабости в теле, что Грейс готова была заснуть. Клинтон, уловив её желание, был вовсе не против. Он специально прислонился спиной к стене, держа в своих руках Грейс.
– Клинтон, – громче проговорила она, будто что-то забыла спросить. – Моя мама. Ей звонили? Она пришла?
Клинтон услышал надежду в вопросе Грейс. Она резко вскинула голову, чтобы посмотреть на него. Ответ ей очень требовался. Их отношения с матерью никогда не были даже на каплю тёплыми. Но ведь в любой ситуации они остаются родными. Какая мама не придёт, узнав, что ребёнок едва ли не погиб?
– Секретарь больницы звонил ей. Мне жаль, она не пришла, – ответил Клинтон, опустив взгляд на её лицо.
Грейс ещё сильнее сжалась в клубочек и по-детски прикусила губы, сдерживаясь, чтобы не проливать слёзы зря по человеку, которому безразлична. Вероятно, если бы этот день закончился её гибелью, собственная мать и на похороны не пришла бы.
– Эй, Грейси, не переживай, – Клинтон сильнее обнял её, прижимая к себе. – У тебя есть я. Поверь, моя одна любовь заменит несколько.
Грейс грустно улыбнулась, засмотревшись на его трогательную, едва заметную ухмылку. Он прав. Единственный человек, который у неё остался – это Клинтон. И лишь его поддержка теперь не даст ей рухнуть в терзающие душу мысли. Не позволит забыться в безвыходной депрессии. Лишь его тёплый взгляд заставляет её в этот миг собрать силы, чтобы улыбнуться.
Закрывая глаза, спрятавшись в крепких объятиях Клинтона, Грейс на минуту представила, что стало бы с ней, если бы он взорвался в той машине. Что было бы если бы он погиб? Теперь даже от мыслей о таком исходе бросало в дрожь. Она не смогла бы выдержать ещё и это потрясение. Получив двойной удар, потеряв и любимого человека и малыша от него, можно свихнуться. Ей бы точно обеспечили место в психиатрической больнице.
***
Грейс прищурилась, медленно открывая глаза, которым мешал слепящий белый свет. Она застыла, оглядевшись. В палате больше никого не было. Она лежала на кровати. Если память не подводит, то засыпала Грейс свёрнутой в маленький клубочек, будто котёнок, в руках Клинтона. Странно, что она не заметила, как он уложил её в кровать. Вероятно, тело настолько было измученным, что уже ничего не чувствовало, пребывая в дремучем сладком сне, который был просто необходим после пережитых кошмаров.
Уставившись в потолок, Грейс ещё долго пребывала в одиночестве и уже успела соскучиться.
Дверь открылась, и она поспешно перевела взгляд на вошедшую медсестру.
– Вы проснулись, – улыбнулась молоденькая девушка, отмечая что-то в своём блокноте.
– Долго я спала?
– Сутки. Нужен был отдых. Вы пережили ужасную трагедию.
Грейс печально выдохнула, вспомнив о потере ребёнка. Легонько приподнявшись на локтях, она посмотрела на медсестру.
– А где Клинтон?
Девушка уставилась на Грейс и, замерев в занятой позе, долго молчала.
Грейс всё ещё ожидала ответа.
– Кажется, у пациентки опять начались галлюцинации, – прошептала молоденькая медсестра и вновь поставила какую-то галочку в блокноте, где отмечала состояние больных.
Грейс лишь немного нахмурилась, будучи не в силах делать резкие движения.
– Что? – тихо спросила она, не понимая, о чём речь, какие ещё галлюцинации, когда она задала элементарный вопрос. – Вы можете дать мне внятный ответ? Где мужчина, который привёз меня сюда и всё время был рядом?
– Вас сюда привез проезжавший мимо места трагедии незнакомец. Вы поступили в больницу совсем одна. И уже не раз повторяли это имя. Клинтон.
Грейс ощутила, как сердце начало биться быстрее. Ещё немного, и оно вырвется из груди. Она долго молчала и, позабыв о слабости в теле, резко села в кровати.
– Что вы несёте? – выкрикнула Грейс. – Решили сделать из меня идиотку?
– Девушка, нельзя нервничать. Вам сделали чистку после выкидыша. Отдохните, – медсестра говорила монотонно, чем ещё больше раздражала Грейс, для которой в эту минуту рекомендации об отдыхе были лишь пустым звуком.
– Где Клинтон? Где он? – выкрикнула вновь Грейс, сжимая в кулаках одеяло. – Что происходит? Почему не говорите, где он?
Медсестра печально поджала губы и, положив блокнот на тумбу около кровати пациентки, подошла к ней поближе.
– Вас доставили к нам в состоянии истерики. Жутком состоянии. Вы постоянно повторяли одно и то же имя. Клинтон. Насколько нам стало известно, Клинтон Норфолк погиб, взорвавшись в собственном автомобиле. Вы были правы. Этот инцидент курсирует уже во всех новостях, – она сделала небольшую паузу, испугавшись стеклянного полуживого взгляда пациентки. – Вам только помогли успокоиться и сделали всё необходимое, чтобы уберечь от последствий выкидыша.
Грейс судорожно делала вдох и выдох, ощущая, что ком в горле стал преградой. Боль в сердце защемила, выворачивая тело наизнанку. Невнятно пробормотав что-то, она откинула одеяло, спустила ноги на пол и, не веря ничьим словам, собралась искать Клинтона. Невозможно! Это не были галлюцинации. Он находился здесь. С ней.
– Стойте, – медсестра округлила глаза, пытаясь остановить безумные попытки больной вскочить с кровати.
– Он жив! – Грейс не узнала свой голос. От переизбытка эмоций появилась хрипота. Она едва могла дышать. Каждое слово давалось с трудом.
– Клинтон Норфолк погиб. Вы должны понять это. Его семья уже опознала обгоревшее тело, – тараторила медсестра, чтобы наконец-то дать понять этой обезумевшей девушке, что её молодого человека больше нет.
Грейс вскинула голову. Она взглянула безумными глазами на лицо перепуганной медсестры, которой явно до этой секунды не доводилось успокаивать пациентов, переживших такую трагедию. Потерю двоих. Ребенка и любимого мужчины.
– Ложь. Не верю, – измученно прошептала Грейс. – Нет, пожалуйста, скажите, что он жив.
– Мне очень жаль, Грейс. Вы должны быть сильной.
Грейс будто молнией ударило. Плевать она хотела на то, что говорят. Пока лично не убедится, никому не поверит. Все врут. Она не могла потерять сразу двоих. Не могла! Они врут!
– Пусти! – прорычала Грейс, впиваясь руками в плечи медсестры, которой уже не хватало сил, чтобы удержать её.
Помощницу врача удалось напугать. Пациентка выглядела ненормальной. Ей нужна психиатрическая помощь.
– Пожалуйста, Грейс, успокойтесь. Он погиб. Вы уже ничем не поможете! Хватит!
Грейс резко прекратила вырваться из рук медсестры. Она медленно наклонилась к своим коленям, уткнувшись в них носом. Ухватившись руками за свои волосы, не чувствуя боли от собственной хватки, Грейс горестно закричала, проклиная весь мир за то, что с ней происходит. За все потери, что преподнесла беспощадная судьба. До этого момента её не накрывала такая волна собственного горя. Это чувство, которое выворачивало всю душу наизнанку. Агония пронзила, будто иглой, всё глубже проникая и заполняя каждую клеточку тела. Наружу вновь вырвался крик. Казалось, он был единственным средством, хоть немного помогавшим справиться с печальной утратой. С кровавой, жестокой потерей.
***
Грейс чувствовала, как быстро стучит её сердце. Как страх окутал тело. И лишь перестав кричать и ощутив, как её несильно трясут, она смогла открыть глаза.
Перед ней был перепуганный Клинтон. Он смотрел так, будто видел не свою милую Грейси, а приведение.
Она пыталась понять, что с ней происходит. Это вновь галлюцинации? Это сон? Клинтон пришёл к ней в видениях? Запутавшись, где реальность, а где иллюзия, Грейс замерла, боясь осознать, что Клинтон лишь мираж.
– Грейси, тебе приснился кошмар. Всё нормально.
Он сочувственно улыбнулся, крепче прижимая её к себе, и легонько вытер слезы с её щёк.
– Не пугай меня так, цветочек. Я едва смог разбудить тебя.
Грейс молчала, открыв рот и пребывая в состоянии шока. Было всё ещё страшно поверить, что та боль и ужас оказались лишь сном. Она запуталась. Всё увиденное казалось таким настоящим и ещё больше повергало в панику.
Грейс протянула судорожно трясущуюся руку и медленно коснулась щеки Клинтона, глядя на него, как на ненастоящего. Со стороны она, наверное, напоминала душевнобольную, которой было бы полезно пройти курс лечения.
Клинтон молчал, наблюдая за каждым её действием.
– Ты жив, – прошептала она и, прикусив нижнюю губу, вновь ощутила поток слез, который уже не контролировала.
Клинтон точно знал, что эта боль отразится на психике Грейс, но не предполагал, насколько. Ей обязательно нужно будет нанять психолога. Это необходимо для стабилизации её душевного состояния, чтобы больше Грейс не выглядела так плохо. Если подобные кошмары будут повторяться, её здоровье может совсем ухудшиться. А он не мог это допустить.
Клинтона опустил голову, нежно коснувшись губами её солёных от слёз щёк.
– Конечно, жив. Не мог же я оставить тебя совсем одну.
Он был доволен, заметив, как улыбка прикоснулась к её печальному лицу.
– Буду жить специально для того, чтобы надоедать тебе ещё больше, чем раньше.
Грейс издала нервный смешок. Лишь после этих слов к ней пришло полное осознание того, где реальность, а где ужасный, душераздирающий сон. Клинтон с ней. Он не погиб. И это единственное, что смогло успокоить её. Больше подобных снов не хотелось видеть. Они, будто бы наяву, терзали и мучили. Все ужасы позади. Пора осознать это.
Комментарий к Глава 27
Эпилог –>
========== Эпилог ==========
Пять лет спустя
Отбросив назад пышные локоны, Грейс посмотрела в зеркало на своё отражение. Не хватало самого главного. Пустота в зоне декольте намекнула, чем стоит улучшить элегантный образ бордового приталенного платья, длинной доходящего до пола.
Открыв полку с украшениями, Грейс определённо знала, что будет звездой её образа именно сегодня. Этот день особенный, как и колье, которое дополнит её роскошный образ.
– Войдите, – ответила она, услышав стук.
– Вы выглядите невероятно, миссис Норфолк, – ахнув от восхищения, проговорила милая Элен и, войдя внутрь, закрыла за собой дверь.
Грейс благодарно улыбнулась и подхватила в руки безупречное колье, в центре которого красовался красно-коричневый бриллиант. Камень был подвешен на золотую нить в форме виноградной лозы, которую украшали девяносто бесцветных бриллиантов.
Элен приняла в свои руки дорогой подарок Клинтона, который его жена получила на своё двадцатишестилетие. Она аккуратно помогла застегнуть его на шее Грейс, чтобы не сломать столь дорогое изделие.
– Ваш день рождения я очень люблю!
Элен широко улыбнулась, посмотрев на Грейс в отражении зеркала.
– Мистер Норфолк устраивает для своей жены очень пышные праздники.
Грейс в последний раз оценила себя и была полностью довольна увиденным. Она обернулась к Элен и посмотрела в её лучезарные зелёные глаза.
– Он знает, что за двадцать один год моей жизни с матерью я никогда не ощущала праздник в день своего рождения.
– Уже пять лет он исправляет это.
– За что я ему очень благодарна, – Грейс мечтательно улыбнулась. – Клинтон мой лучший подарок жизни. Все муки до него стоили того, чтобы сегодня он был рядом.
Элен склонила голову на бок. В её глазах отражалось счастье. Искренняя радость за мальчика, которого когда-то имела честь воспитать и за его прекрасную жену. Эта девушка достойна быть с ним. Он сделал правильный выбор.
– Мне пора, – Грейс прошла вперёд и быстро обернулась около двери. – Пожалуйста, называй нас с Клинтоном просто по имени.
– Не имею права. Вы ведь герцог и герцогиня, – торжественно ответила Элен.
Грейс ухмыльнулась. Да, правила, которые принёс этот титул, очень суровы. Теперь Грейс переняла все обязанности Маргарет на себя. Оказалось, это не так просто, как могло показаться. Но вместе с тем, все сложности преодолеть было не так уж и трудно. Поддержка Клинтона, его подсказки, помощь – это всё, что понадобилось для лёгкого обучения.
В тот день, когда Маргарет смирилась с выбором сына и передавала свои обязанности Грейс, она спросила одно: готова ли простая девочка, выросшая в бедном районе, вступить в столь сложную жизнь? Она сравнила титул герцогини с бескрайним океаном, однажды погрузившись в который, уже не сможешь выбраться на берег. Грейс понимала, как велика её ответственность. Но дала уверенный ответ: она готова.
Теперь жизнь изменилась. Кардинально. Грейс словно стала другой частью себя. Той, что всё время пряталась внутри, желая счастья. Теперь она начала понимать цену тому, кто рядом. Научилась прощать. Не слепо верить. Нет. Просто доверять тем, кто этого заслуживает.
После её громкой свадьбы с Клинтоном, которая курсировала во всех новостях, была на обложках журналов, газет, билобордов, в жизнь захотела вернуться Дороти. Мама. Как ожидаемо с её стороны! Дочь была не нужна двадцать один год. Не нужна даже в тот день, когда Грейс едва не погибла. Когда переживала период восстановления психологического состояния. Пыталась вновь научиться жить и забыть о внутренних тревогах. Это заняло не день и даже не месяц. Целый год Грейс ещё снился тот страшный день. Страх засыпать преследовал её. Ходил по пятам. Перед глазами всегда появлялась картина взрыва. Вновь боль была настолько реальна, что переживать её становилось невозможно.
Всё прошло после того, как таинственным образом погиб Райт Эванс. Естественно, истина была определённо ясна. Это стало делом рук Клинтона. Правда, он никогда не говорил с Грейс на эту тему, отгородив от всего, что могло бы напомнить о том сумасшедшем дне.
Она долгие годы училась жить заново. Восстановила душевное состояние. Лечилась от бесплодия. И это дало свои результаты. Вот и настал тот день, когда она радовалась празднику, находясь уже на четвёртой неделе беременности. Врачи не давали утешительных прогнозов. Процент выкидыша был очень велик. Но они с Клинтоном не отчаивались. Всё будет. Нужно лишь держаться вместе, проходя эти трудности.
Отношения с мамой Грейс не стала налаживать. Теперь рядом находился лишь Клинтон. Велико доверие было к Элен и Патриции. Отец Клинтона, к сожалению, скончался от сердечного приступа три года назад, после чего титул по праву перешёл к его старшему сыну. Клинтону. Маргарет всё-таки сумела прогнать Уильяма и Эллу из особняка в Нью-Йорке. Чтобы не оставлять их на улице, Клинтон выделил им один из домов отца. Всё перевернулось с ног на голову. Единственное, что не менялось, – отношение Клинтона к Грейс. Он не солгал, когда пять лет назад дал обещание быть идеальным мужем. Нет, назвать его таким всё равно не получалось. Он остался по-прежнему вредным, привыкшим командовать, но это уже давно не мешало Грейс любить его.
Она прошла в кабинет, который принадлежал лишь ей, действующей герцогине Норфолк. Грейс закрыла за собой дверь, посмотрев на мужчину, стоявшего около рабочего стола. Он вежливо склонил голову и поприветствовал хозяйку.
– Добрый вечер, Линкольн, – ответила Грейс, скрестив пальцы рук на животе. – Ты сделал, что я просила?
– Конечно, миссис Норфолк, – ответил личный детектив герцогини. – Ваш муж ничего не знает. Не переживайте.
– Говори, – строго сказала она, приподняв подбородок.
– Вот какая информация попала ко мне. Ваша беременность стала известна Адриане. Для неё это не лучший исход. Ваш ребёнок в будущем станет конкурентом её сыну Дэвиду. Будет борьба за наследие. По этой причине она не будет ждать дня, когда Дэвиду перейдёт титул мистера Норфолка. Она хочет убрать герцога. Хочет нанять определённых людей и устроить покушение на него. Таким образом, Дэвид останется единственным наследником и в этот же день станет самым юным герцогом семейства Норфолк.
Грейс сделала глубокий вдох, переваривая всю услышанную информацию от своего человека. Некоторое время она молчала. Детектив покорно ждал указаний. И они последовали.
– Линкольн, уверена, ты сможешь организовать несчастный случай, – начала Грейс, но сразу же заметила непонимание на лице детектива. – Я хочу, чтобы Адрианы не стало.
– Вы… Вы хотите убить её?
У детектива округлились глаза от невозмутимости тона герцогини.
– Да. Я не допущу, чтобы с теми, кого люблю, что-то случилось. Мне плевать, чего это будет стоить, но больше никого не потеряю.
Голос Грейс был абсолютно спокойным. Казалось, она говорила не об убийстве, а о том, какая погода за окном.
– Вы себе это представляете? Как? – переспросил детектив, шокированный новым приказом.
– Всё просто. Каждый вечер пятницы Адриана приезжает в свой фонд. Пусть все машины «Норфолктон» будут заняты в этот самый вечер. Сделай так, чтобы ей подали автомобиль другой марки. Она должна взорваться.
– Почему не машина «Норфолктон»? Почему другая?
– Чтобы не портить репутацию компании моего мужа. NorfolKton General Company ориентируется на безопасность своих автомобилей. Адриана не может погибнуть в машине Клинтона. Пусть это послужит дополнительной рекламой, чтобы люди покупали «Норфолктон», ведь другие марки ненадежны. Этот печальный случай станет наглядным примером.
Линкольн молчал. Его тело окаменело после подобного совершенно невозмутимого заявления Грейс Норфолк. Он только сейчас узнал, насколько коварной и беспощадной может быть эта девушка во благо своим интересам. Её ни капли не волновало, что она приказала убить человека. На этом она умудрилась ещё и сделать рекламу компании мужа. Невероятно.
– Приказ ясен? – произнесла Грейс.
Она уже не замечала, насколько стала похожа на Клинтона в плане раздачи указаний. Хотя в первый год ещё стеснялась даже попросить прислугу заварить кофе.
После того, как Линкольн дал понять, что выполнит всё, Грейс покинула кабинет и направилась в сад через чёрный ход. Зал уже был заполнен гостями, но встречать их без Клинтона не было желания. Он должен был вот-вот вернуться из Нью-Йорка, куда его вызвали по срочному делу. Отпраздновать её день рождения решили в Лондоне. Здешняя атмосфера запоминалась надолго, оставляя лишь позитивные эмоции.
