Текст книги "Перекрёсток миров (СИ)"

Автор книги: Иван Косаченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)

  Перекрёсток

  миров

  Властители правят миром, но книга, она правит властителями, определяет будущее и освещает путь. В момент истины писатель возносится над миром и вне его, становится частью нечто большего. И главное. Не верю, не верю, что одни рождены для великих дел, а другие ползать, ковыряясь в мусорной яме огрубелой души. Видимо душа совершенствуется не одну жизнь, и воздаётся нам по заслугам из века в век, а не за то, что ты родился, не за красивые очи, непонятное благородство и гордое свободолюбие стал пионером неведомых миров. Значит в будущем, не в этой жизни, так в следующей, будет достигнута цель, и солнечный ветер озарит новые горизонты, скрытые в туманной дымке неизвестности. Да будет так. Так оно и будет.

  Есть люди, для которых тень войны кровавой слаще мира, для которых мир – война. Честолюбцы, себялюбцы, эгоисты, разбавленные концентрированной скупостью. Многолик вирус зла, распространившийся среди людей, и заразителен. За прошедшее тысячелетие люди не стали лучше и добрее. Чтобы выжить и уверенно смотреть в будущее, надо иметь своё мнение на всё, и суждение обо всём, слова пророков всегда должны оспариваться, ибо нет непогрешимых людей, и мир не стоит на месте. Истина одна, но глаза, ищущие её, разные. Я могу сказать, что люди идут на смерть не из долга, а из любви, а армия неизбежное зло несовершенной системы, что преступление мстить в мире, где одним нажатием кнопки можно убить миллионы. Это – моё мнение, и я ценю, что могу думать и говорить, как хочу. Быть может, это самое высокое достижение современности. Разве не так? Уверен, что так. В этом мире очень не многое одушевляет нас, удерживая от последнего шага. В самом деле, может природа чуточку одухотворяет нетронутым великолепием, привязанность близких, бывает, робкая улыбка человека мелькнёт фиалкой в потоке льющихся на голову помоев. Любовь? Да, эта жемчужина в море акул изредка молодит душу, но чаще сердце жалят только самые ядовитые скорпионы. Можете назвать меня пессимистом, но это не так, я большой оптимист, я ещё стараюсь верить в Армагеддон.

  Глава 1

  Тропинка, усыпанная многовековой космической пылью, вывела меня прямо к моему дому. Дом мой – необыкновенный.

  Сейчас, правда, у многих есть такие дома, но мой дом единственный в своём роде. Во-первых потому, что он находится на луне, а луну мне подарили всю, совсем совсем всю, со всеми кратерами и морями, а во – вторых, я его переделал на свой лад, и он стал напоминать обычную украинскую хату белую, с чистыми стёклами и трубой из которой так и кажется, сейчас пойдёт дым.

  Приятно выйти так, сесть на холм, и свесив ноги, налить соку, наблюдая, как огромный шар земли плывёт перед тобой и вращается. А видеть, как с разных точек планеты стартуют космические электрички, и по гравитационным тоннелям иглами рассыпаются во все стороны. Это изумительно. Здорово стало жить, особенно сейчас, когда все бессмертные и бог уничтожили всё зло, не омрачив движение мысли ненавистью. Теперь, когда освободились измерения занятые злом, люди и инопланетяне быстро его заполнили, если не физическим присутствием, то психическим. Очень приятно провести отпуск, путешествуя в мире полном чудес, где сказка жива до сих пор. А вообще, люди уже освоили всю мыслимую часть вселенной. Осмотрели и плюнули, поскольку нет ей ни конца, ни края, а путешествовать без тела не интересно.

  Вот и сейчас, сижу я и наблюдаю, как космические корабли развозят население планеты во все стороны нашей галактической системы, а некоторые отморозки растворяются в чёрной бездне вселенской пустоты. А началось всё с чего? А началось всё с того, что подарили мне маленький космический катер, хороший такой, похожий на иглу с изгибами столь стремительными, что так и рвётся в небо. Ну, я и слетал сюда на луну. Нет, началось всё не с этого. Началось всё с того, что стал я увлекаться магией, да не какой – ни будь, а чёрной. Дурак был, ну что теперь поделаешь. Дай, думаю, создам астральную проекцию. Лёг я как-то вечером на диван, когда дома никого не было. Погонял для начала золотой шар по всем частям тела, расслабился, и начал экспериментировать. Представил себе второе я, только и ростом повыше и в плечах пошире, в общем одно загляденье, и давай эту субстанцию энергией накачивать.

   Открываю глаза, смотрю на кровати моё тело лежит, и от него ко мне жилка золотая тянется. Так и думал, всё, крышка, но ничего освоился. Необычайная воздушная лёгкость наполнила моё тело и разорвалась миллионами искр радости, будто услышал зов божий. Чудное, доброе чувство тёплой волной накатило на меня, исторгая слёзы жалости ко всему миру, и как булгаковская Маргарита, будучи не в силах сдержаться, бросился я к окну. Потоки ветра подхватили меня, и, в звоне тугих воздушных струн, послышалась неземная музыка. Жемчужный свет полной луны обаял всё вокруг, и радостный смех полной свободы рвался из меня на волю, утопая в прозрачном звоне.

  Наконец насладившись полётом, в дрожащем, чувственном возбуждении, решил я заняться делом. Сначала узнал я, что, все планеты нашей солнечной системы заселены, только в разных пространственно – временных континуумах, и народа такая пропасть, что жутко стало. Но испугался я, как к своему настоящему телу вернулся, а его нет. Вот тогда я перепугался зверски, по золотой жилке бросился его искать и нашёл в больнице, а там врачи стараются вовсю. Один здоровяк так на грудную клетку жмёт, что слышу, как кости мои трещат, а потом электроды приволокли, и, как дали..., что дальше было, не знаю, но очнулся я в мире совсем другом.

  Луч солнца скользнул сквозь листву огромного дуба и упрямо упёрся мне в глаз. Пришлось очнуться. На голову полилась струя холодной воды, видимо из ручья с ледяной водой протекающего рядом. Прямо надо мной склонилась такая физиономия, что я опять закрыл глаза и подумал что умер. Слышу, оно говорит, – «вставай, вставай, а то придут тени, тогда хуже будет». Ну, я и встал. Думаю, что ещё за тени такие, да и знать я их не хочу. А передо мной сидит на корточках старик, лет этак на триста выглядит, и улыбается. Старый старый, а зубы ого – го, у меня таких нет. Ну, думаю это не травоядное создание, надо сматываться. А куда идти, кругом дебри непролазные. А старик сидит себе на корточках и посмеивается.

   Выглядел он древним карликом, росточек не большой, одет в рваную мешковину, такую причудливую, что и не поймёшь, что это такое. На голове серая шапочка, из– под которой выбиваются остроконечные уши, не скрытые даже длинной седой шевелюрой. А из-под густых кустистых бровей, мерцают два ярких, словно не огранённые алмазы, глаза. В руках он держал посошок да такой, что внушал почтение, и видно не одна собака пережила инфаркт, при виде такого веского аргумента. Старик снова заговорил.

   – Как ты оказался во владениях чёрных стражей? – говорит, а сам по сторонам настороженно смотрит. Всё что я умного нашёл сказать, – не знаю я никаких стражей чёрных или белых, я домой хочу. Тут на дереве как ухнет, я аж присел, а это филин подлец рулады свои выводит. Старик, смотрю, в усы улыбается.

   – Ну, без меча, ты отсюда живым не выберешься, чёрные стражи в миг тебя выловят и быть тебе рабом. Как зовут то тебя?

   – Георгий,– говорю.

   – А, Жорик, – и опять в усы свои длиннющие ухмыляется.

   Тут слышу стук копыт лошадиных, и на поляну, раздвигая кусты, выехал рыцарь в чёрных доспехах, в сопровождении отряда лучников. Старик сел себе под деревом и они его как бы и не видят. Пехота быстро меня в кольцо взяла. Дело плохо. Вышел я вперёд, поклонился вежливо, как в кинофильмах про мушкетёров, и спрашиваю, не скажет ли любезный рыцарь, где я нахожусь, думал ещё спросить, не проводит ли он меня, а рыцарь ногой в латах, как двинет меня под рёбра, мигом я все звёзды небесные пересчитал, хоть на улице и день был. Ну, думаю, зараза, пусть и последнее, что в жизни сделаю, а голову твою железную отвинчу. Только встал, а уж пехота меня вяжет. Вдруг луч света мигнул над моею головою, про старика то я и забыл совсем, а напрасно, рыцарь уже падал с коня, а сквозь дыру в его чёрных доспехах светило солнце. Должно быть перед смертью он очень удивился, а пехота вся разбежалась, только треск в кустах стоял. Маленькая змейка выглянула из густой травы и, шевеля быстрым острым язычком, заползла в откатившийся шлем. Старик вышел из тени, поднял меч рыцаря, и протянул его мне.

  – Теперь ты вооружён. Меня зови Велес. Так мы и познакомились.

  – Теперь нам надо уходить. Убийство чёрного стража не может пройти не замеченным. И мы углубились в лес.

  Через несколько дней, когда дебри переплетённых сосен и елей стали, наконец, редеть и стали встречаться величественные дубы, в несколько обхватов толщиной, мы вышли к местам обетованным. Я жутко обрадовался. Одежды на мне не осталось почти никакой, и из мелких порезов на коже сочилась кровь, что очень не нравилось Велесу. Он собрал множество паутины и закрывал ею порезы. Старик постоянно нюхал воздух и недовольно морщил свой длинный нос.

  – Ты пахнешь как свежий кусок мяса, – говорил он.

  Правда, я окреп, ещё бы, ни один богатырь не снёс столько голов, сколько сучьев пообрубил я мечом, расчищая тропу для Велеса. И вот одним вечером, когда здешнее солнце запуталось в колючих ветвях сосен, и разбрызгивало во все стороны ручьи малинового света, мы подошли к небольшому хутору. Несколько тощих коров с опаской посмотрели на вновь прибывших едоков и, горестно мыча, принялись жевать свою жвачку. В стойлах заржали лошади, отмечая своё присутствие. Старый, умудрённый опытом петух, поспешил спрятаться под навесом, где, забившись в чёртовой пропасти всякой дряни, мог вполне безопасно встретить свою смерть от старости. Мы зашли в дом, и у меня отвалилась челюсть. В большой комнате, на обитом струганными досками полу, стояло несколько столов, уставленных всевозможной снедью. Запах жареной птицы и поросёнков тонко сплетался с ароматом согретого смолистого дерева, создавая непередаваемый уют сельского довольства.

  За небольшим прилавком суетился лысый хозяин, чей объёмный живот, наверное, пробуждал аппетит у постояльцев. Несколько приятелей, с острыми рожками на голове, играли в кости, постукивая в такт острыми копытцами. При этом они по-хозяйски разбросали во все стороны свои волосатые хвосты. У стойки стояло чудище и торопливо обгладывало кость, похожую на человеческую. Закусывало оно, при этом, сырой печенью и запивало всё это роскошество красной дымящейся жидкостью. На Велеса, однако, это не произвело никакого впечатления. Он, молча, взял меня за руку, и отвёл к маленькому столику, стоящему в дальнем углу. К нам мигом подлетел служка, и старик сделал заказ.

  – А ты что будешь? В этой хибаре выбор как в большом городе. Я ограничился чисто вегетарианскими блюдами, косясь на приятеля дожёвующего печёнку. Перехватив мой взгляд, Велес рассмеялся.

  – Это тварь болотная, говорит, после ссоры с местными властями поклялся людей не убивать, но от привычек есть мясо отказаться не смог. Теперь ходит в город, палач по дешёвке отдаёт ему свои отходы, благо работы у него много, и приработок постоянный. Ты сынок, не смущайся, я сразу определю, что подают.

  – Вот это, к примеру, козлёнок, – добавил он, с удовлетворением разглядывая огромное блюдо с дымящимся мясом. Служки, в это время, расставляли на столе соусы и приправы.

  – А жареных птиц у них нет? – спросил я, натянуто улыбнувшись. Черти за соседним столиком громко заржали, что мне не понравилось. Пока я ел хлеб, макая его в соус, старик своими корявыми пальцами, разворотил всё блюдо, и скоро от козлёнка остались ножки да рожки.

  – А вот соусы я не знаю из чего делают, – произнёс Велес не внятно, так как пережёвывал в этот момент огромный кусок мяса, – никогда не догадаешься, что они туда кладут.

  Хлеб выпал из моей руки прямо в миску с соусом, окончательно лишив меня аппетита. У стойки что – то хрустнуло. Тварь, разбив кость, высасывала из неё мозг, сопя на всё заведение.

  – Что ж, пора и поговорить.

  – Что ты хочешь знать?

  – Всё.

  Старик улыбнулся.

  – Всего не знает никто, разве только Бог, однажды он мне говорил...

  – Кто говорил? Бог?

   – Ну да. Это было ещё до первой небесной войны.

  Я замер и слушал тихо тихо.

  – Сатана, так его сейчас называют, был тогда любимым его ангелом. Сейчас его настоящее имя забыто, а тогда слава его на небесах велика была. Только Бог возьми и создай людей, да ещё и полюби их больше чем нас небесных агнцев, так нам казалось. Поговаривали, будто создал он их, чтобы понять кто он, и откуда сам. Трудно ведь, сам понимаешь, быть вечным и бесконечным. Где начало, только он и знает, наверное. Ну, Сатана и заревновал. До сих пор не пойму, как создание божье совратилось. Откуда он только зла того набрался? Ведь Бог – это любовь, это правда. Только Сатана тогда людей и совратил, да и не только людей, меня, например, тоже.

  Короче, с богом поспорили. Что бы доказать, кто прав, дано было Сатане время, вот он и пакостит на земле во всю. Только время идёт, а были, и есть люди, которые доказали, что Бог был прав. Дали Сатане по самое не балуйся, обозвали Диаволом, и свергли на землю. Да и нас, кто его послушал, вместе с ним. Только людской грех Иисус искупил, а нас искупать некому. Старик горестно вздохнул. Чудище за столом громко рыгнуло.

  – Вот теперь ты здесь, – сказал он, почти весёлым голосом.

  – Можешь называть это место адом, потому что это и в самом деле могила.

  – Так я умер? – вздрогнул я.

  – Кто умер, тот не существует, а ты здесь.

  – А как мне отсюда, того, выбраться?

  – А как ты сюда попал?

  – Не знаю.

  – Вот и я не знаю. Много здесь вас таких. Впрочем, – голос Велеса упал до шёпота, – способ есть. Он осторожно осмотрелся.

  Наш мир делится на четыре королевства. Каждым королевством правит могучий князь. Они близки самому Сатане, и каждый хранит ключ. Князья взяли себе каждый одно из имён Сатаны. На юге словно паук, сидит Фра-Диаволо, он хранит огненный ключ, ключ Саламандра. На востоке Веельзевул, хранит ключ ветра, сильфы служат ему, и вечное море охраняет его владения. На западе правит Люцифер, где он хранит ундину, не знает никто. А на севере Басаврюк, закабалил подземный народ, и гномы на рудниках, веками копают золото для его сокровищницы.

  Голос Велеса стал ещё тише, и перешёл на свистящий шёпот. Эти ключи откроют дорогу в царство чёрных стражей, владения самого Сатаны. После падения он там заперт, но воля князя тьмы так велика, что даже говорят о нём шёпотом, здесь все ему служат.

  – Что же тогда делать нам в его владениях, – тоже шёпотом спросил я.

  – Где – то в центре своих владений, он хранит талисман, что сможет нас освободить. И, быть может, это искупит наш грех перед Богом.

  – Печально. И подозрительно. Ты ведь меня не знаешь. И можно ли смертному знать этакое. Темнишь старик.

  – Молод ты ещё, подумай сам, как далеко можно зайти по дороге в бесконечность. Глаза старика округлились. В эту минуту в дверях появилась новая личность.

  Харя, ну просто примечательная. Это был чёрт, чуть покрупнее своих подвыпивших собратьев, с трезубцем в лапах. Выпятив нижнюю губу, он оглядел комнату, и, прихрамывая, пошёл к их столу. Старый трезубец, покрытый многовековой копотью, напоминал огромную вилку. Резким фальцетом, он закричал на мелких бесов, чьи пятачки сморщились от обиды. Оказывается, пока они здесь прохлаждались, их подопечные на земле начали исправляться, а один чуть не раскаялся.

  Наконец бесам надоело кривляться, и они дружно закивали своими пятачками в нашу сторону. Старый чёрт повернулся и пошёл к нам.

  – Что ты здесь делаешь Велес, тебе запрещено появляться у границ стражей, и кого ты привёл с собой. Велес даже не повернулся.

  – Шёл бы ты Старк, или тебе нужен ещё один урок? Старый чёрт попятился.

  – Не сердись, ты же знаешь, я только выполняю приказы. Я против тебя ничего не имею. Даже вот что скажу, – бес незаметно подмигнул, – не знаю, что ты натворил, но чёрные стражи тебя разыскивают. Внезапно в глазах чёрта скакнули искры.

  – Меч чёрного стража, – ахнул он. Я поспешил повернуться другим боком.

  – Ну старик, тебе этого не простят, я бы на твоём месте убирался из этих краёв как можно дальше. И старый чёрт, не сводя с нас, блестящих ненавистью, глаз, попятился назад. И этим бы всё и кончилось, да его солдаты ещё не убрались, и их хвосты переплелись на полу, и на один из этих хвостов он и наступил своим копытом. С диким визгом бесёнок взвился под потолок, да так высоко, что рога застряли в притолоке. Пока остальные снимали его, старый чёрт ругался так виртуозно, как никогда в жизни. Чудище за стойкой, держась за живот, ржало как лошадь.

  – Нам тоже пора уходить, – заявил Велес. Мы встали.

  В старом закопчённом зеркале я впервые увидел своё отражение, и у меня опять отвисла челюсть. Я и забыл, что в новом теле. Мало того, что я стал шатеном с волосами, спадающими на плечи, я стал ещё и очень высок, а под кожей перекатывались мускулы, каких я и в кино никогда не видел. Ну и ну, зачем мне это, впрочем. Талию украшал пояс с длинным острым мечом, и он мне чертовски шёл. Задрав голову, я гордой поступью вышел во двор. Велес расплатился с хозяином. Нам вывели лошадей, которых он купил.

  Не смотря на возраст, старик легко скользнул в седло. Я так же с улыбкой уселся на свою кобылу. Она взбрыкнула, и я, пропахав носом кучу навоза, очутился на земле. Чудище задыхалось от смеха. Мне это совсем не понравилось.

  Глава 2

  Ехать на лошади оказалось на удивление приятно. Первое время я настороженно косился на неё, а она на меня. Позже мы свыклись друг с другом. Велес сказал, что, избавившись от слов, я научился понимать чувства лошади, а, следовательно, её эмоции, тоесть нашёл с ней общий язык. Птичий хор оживлял тишину леса. Иногда, от избытка чувств, я пел, и от голоса моего, всё живое пряталось в густо заросших сочной зелёной травой, полянах. В лесу жили эльфы. Я в это не верил, пока не мелькнула серебряной каплей стрела, и чей-то голос, мелодичный как звон колокольчика, не попросил меня заткнуться.

  Однажды, мы ехали вдоль русла высохшего ручья. Внезапно я заметил, что мы едем в полной тишине, даже нескончаемое движение мошкары прекратилось. Всё замерло в тревожном ожидании. Порыв ветра донёс грозный рокот отдалённого грома. Пришпорив коней, Велес и я поскакали на звук. Скоро приглушённый рокот перерос в непрерывные раскаты грома, изредка сопровождаемые негромким стоном или глухим проклятием.

  Берег ручья сделал резкий поворот, и мы оказались в центре грандиозной свалки. Я никогда не любил драк. От них что-то противно сжималось внутри, и руки становились тяжёлыми и непослушными. А тут, отряд человек в двенадцать, всем скопом нападал на одного человека.

  Правда, человек этот защищался с небывалой ловкостью. Его меч мерцал как огонёк свечи на ветру, всякий раз, находя брешь в обороне противника, и то один то другой из нападавших, валился наземь, истекая кровью. Моя лошадь рванулась вперёд, и я, сам не зная как, оказался в самом центре свалки. Здоровый бугай, одетый в обшитую бронзой бычачью кожу, замахнулся на меня топором, и я, проклиная лошадь, выхватил свой меч. Я и понять то ничего не успел, руки солдата всё ещё сжимали топор, и из обрезанных вен на песок сочилась красная кровь. Недоумение в глазах воина сменилось смертельным ужасом, когда он увидел чёрную сталь моего клинка. С коротким воплем, он бросился грудью на меч противника, и, обезглавленный, повалился на землю.

  Оставшиеся головорезы, узрев смерть своего предводителя, бросились наутёк. Велес и я остались одни с удивительным воином. Меня так и подмывало расспросить его, но Велес молчал и я последовал его примеру. Отерев меч и осмотрев лезвие, незнакомец вложил его в ножны. Только тогда он поднял глаза, и, спокойным голосом, выразил благодарность за помощь.

  – Вы так мастерски владеете мечом, что легко бы справились и без нашей скромной помощи. Я спрыгнул с коня и протянул ему руку, которую он пожал так крепко, что пальцы занемели.

  – Солдаты надолго вас запомнят.

  – Какие это солдаты, – незнакомец презрительно сплюнул, – обычные наёмники. На службе у Люцифера им быстро обрубили бы руки, как это получилось и у вас, – и он с лёгким поклоном отступил в сторону, – только напрасно вы носите свой меч так открыто. Мы уселись на траву в тени дуба.

  – Моё имя Георгий. Незнакомец внимательно посмотрел на меня.

  – Вы, наверное, недавно в нашем мире, иначе знали бы, что именами здесь не разбрасываются. Как бы то ни было, я ценю вашу откровенность. Моё имя Гостомысл, но вы можете звать меня Гаятом, под этим именем меня знают.

  Я внимательно всмотрелся в лицо нового знакомца. Передо мной сидел высокий мужчина. Волевое лицо с резкими и прямыми чертами, выделяли глаза, горящие прямодушием и спокойствием. Через висок тянулся тонкий рубец, теряясь в тёмных волосах, густыми прядями спадающих на высокий лоб. Чувствовалась огромная внутренняя сила, готовая в любой момент выйти из душевных глубин, и снести всё на своём пути. Одет он был в кожаные штаны и белую широкую блузу. Коричневый плащ с капюшоном, свободными складками падал с плеч, скрывая расшитый серебром широкий пояс с висящими на нём ножнами, отделанными чёрным жемчугом и другими драгоценными каменьями. Гаят заметил мой недоумённый взгляд.

  – Да, меч кормит меня, хороший воин стоит многих наёмников.

  – Даже если хозяин Люцифер? – тихо прозвучал голос Велеса. Глаза Гаята сверкнули внезапным гневом.

  – Этот меч я заработал у него, – произнёс он, справившись с собою, – и этот шрам тоже. Но вы много спрашиваете. Что вы делаете на приграничных землях? Ты-то старик местный, и твоё волшебство мне не страшно, но откуда пришёл Георгий да ещё с таким мечом. Это что исполнение пророчества?

  Велес усмехнулся, но я, не смотря на его предостерегающий взгляд, решил всё рассказать. Гаят слушал молча. Протянув руку, он дотронулся до моего меча.

  – Чёрная сталь. Клинок воплощённое сплетение тёмной ненависти. Будь осторожен Георгий. Маленький порез приводит к неминуемой смерти в страшных муках. Соединение всей соли душевных страданий и физической боли.

  Я подумал, что нужно обязательно сделать ножны. Из-за кустов на тропинку медленно выплыло туманное облако, и, приняв продолговатую форму, поплыло вдоль неё. Скоро фантом скрылся за поворотом. Велес сумрачно наблюдал за ним.

  – Проклятый шпион. Кому он служит интересно?

  – Или Люциферу, или чёрным стражам. Таких здесь много.

  – А кто это? – спросил я. – Призрак, привидение, дух, называй его как хочешь. Их эгрегор скрыт где-то на юге.

  – Они такие как ты, Велес? Старик нахмурился.

  – Они не принадлежат к первым. Они даже не людишки. Гаят бросил на него быстрый взгляд.

  – Их питает вера, люди на твоей земле боятся и верят, один человечек ничего создать не может, но мысль многих создаёт в нашем мире эгрегор и он рождает эти создания. Сами они слабы, и служат разным могущественным хозяевам.

  – Это правда, в замке Люцифера скрыт эгрегор вампиров и оборотней, поэтому в его владения лучше не ходить ночью. Суровые черты Гаята ещё больше обострились.

  – На твоей земле сейчас полнолуние, эгрегор силён, как никогда. Он резко встал.

  – Я провожу вас до замка Люцифера, но дальше не пойду. Трель соловья прилетела из чащи, словно на крыльях ветра, вдруг подувшего из ниоткуда.

  Дни шли чередой. Солнце поднималось на востоке, плавной дугой пересекало небо, и, путаясь в ветвях вековых дубов, исчезало на западе, окутывая заревом, кровавые владения Люцифера. Интересно, это тоже самое солнце или из другого мира. Если да, то границы времени могут быть расплывчаты или сгущены во мраке вселенной, создавая источники вечной молодости. Велес почти всю дорогу молчал, изредка вставляя едкое слово в неспешную речь Гаята. Тот ехал впереди, настороженно вглядываясь в зелень придорожных кустов.

  Под вечер мы ставили лагерь, в стороне от тропы, и Гаят, нарезав свежих веток, тщательно маскировал его. Он ни на секунду не терял бдительности. Дрова для костра он тоже набирал сам, всегда выбирая самые сухие ветки.

  Однажды, мы так остановились на ночлег. Велес сердито ворчал, собирая сухую траву на подстилку. Вдруг наши кони тихонько заржали в темноте, и стали перебирать копытами. Гаят замер в напряжённой позе. Языки пламени, мигая, вырывались из небольшой ямки в земле, и тени неровными бликами легли на его острые черты, похожие на бритву.

  Внезапно, чёрная тень отделилась от зарослей. Лошади дико заржали и, порвав путы, умчались в ночь. В туже секунду рука Гаята выбросилась вперёд с неуловимой быстротой, искрой молнии мелькнул зажатый в ней серебряный нож. Дикий вой, наполненный нечеловеческой болью, разорвал в клочки тишину ночи. Послышался хруст веток, и всё смолкло.

  Гаят, кутаясь в свой коричневый плащ, лёг на землю. Только я видел, что рука его непринуждённо легла на эфес меча. Велес к этому времени уже спал, похоже, его вообще ничего не волновало. Я, весь взбудораженный, уселся на землю, облокотившись о ствол дерева, и, не полагаясь на свою реакцию, вытащил меч, положив его рядом с собой.

  Тишина вновь опустилась на землю мёртвым саваном. Ни малейший звук не тревожил покой этого странного леса. Звёзды сияли на чёрном небе, как мириады разноцветных искр, брошенных в чёрную бездну рукою непослушного ребёнка. Найдя в небе большую медведицу, я немного успокоился. Полярная звезда по-прежнему была на севере, на что указывал и мягкий влажный мох под моей спиной.

  Небо иглой прочертил метеорит, а в кустах красным угольком мелькнул чей – то глаз, за ним ещё один. Чертыхаясь, я схватил головню и швырнул её в чащу. Искры просыпались на землю, и красные огоньки исчезли. Гаят приоткрыл один глаз, убедившись, что я не сплю, он повернулся на другой бок. В ночи снова появились красные огоньки, и я снова чертыхнулся, косясь на мирно посапывающих спутников.

  Луч солнца скользнул по зелёной траве и, ни сколько не смущаясь, упёрся мне прямо в глаз. Ветерок, рождённый утренним вздохом земли, должно быть земля зевнула, зашевелил листву, и тут же солнечный дождь пролился на землю, играя в пятнашки с тенью. Я открыл глаза и зажмурился, ослеплённый лучистой капелью. Велес заворчал во сне и сердито заворочался, отмахиваясь от кого-то руками. Гаят куда-то уже ушёл.

  Не зная чем заняться, я присел над затухшим костром, и принялся дуть на угли. Облако пепла поднялось вокруг меня, и, неожиданно для себя, я оглушительно чихнул. На краю поляны, в зелёной листве, послышался шорох. Я поднял глаза и, от увиденного мною, всё во мне поднялось. В тени могучего дерева стояла совершенно обнажённая девушка, и манила меня рукой. Должно быть, вид у меня был глупый, до того я был поражён. Тонкие точёные пальчики красавицы, касались сосков на груди и глаза влажные от вожделения звали прийти. Иглы солнечных лучей падали на длинные светлые волосы, согревая, тёплыми своими прикосновениями, шоколадного цвета кожу, и скользили вниз живота. Я замер.

  Боясь единым вздохом, спугнуть чудное явление, я не мог оторвать взгляда от прекрасного сплетения грёз уснувшего поэта. Это было невозможно, дитя неведомой страны. На смертной земле не может быть такой перворождённой красоты.

  Это я потом подумал, а тогда просто сидел, разинув глаза. За спиной кашлянул Велес, я обернулся, а когда вновь посмотрел в трепещущую зелень листьев, девушки там уже не было. Клянусь, никогда я не был так раздражён, как в тот миг.

  Вскоре вернулся Гаят. Старику опять повезло.

  Гаят принёс фляги, наполненные водой из ручья, и позвал нас с собой. Велес, кряхтя, поднялся с земли, опираясь о свой старый посох.

  – Пока ты ходил за водой, у нас гости были. Гаят нахмурился.

  – Кто?

  – Я не особенно её разглядел, но Жора её рассматривал довольно долго. Я, наверное, покраснел.

  – Это была молодая девушка, с длинными волосами, очень красивая.

  – И полная бесстыдница, – добавил Велес усмехаясь. Но Гаят не улыбался.

  – Нам надо быть осторожнее, идемте, я вам покажу.

  Мы пошли за ним. Раздвигая руками ветки, мы вышли на узкую лесную тропу. На сырой земле отпечатались следы огромных собачьих лап. Острые когти глубоко врезались в землю.

  – Необыкновенно здоровый волк, – произнёс Велес.

  Я вздрогнул, вспомнив зовущий взгляд незнакомки. Немного в стороне следы зверя приняли иной оттенок. Он недолго постоял на месте и бросился бежать, на что указывал изменившийся характер следов. Только на этот раз следы были обильно политы кровью. Я вспомнил ночной налёт и вой, полный невыносимой боли. Но это было не всё. Следы стали меняться. Оттиски когтей исчезли, следы становились уже и длинней, пока на сырой земле я не увидел отпечаток босой человеческой ноги.

  Открытие так неприятно на меня подействовало, что в затылке даже заломило. Прямо как фильм ужасов, только пострашнее. Чуть в стороне открылась маленькая лесная поляна, заросшая плющом и диким виноградом. Там следы кончались.

  Нас поразил густой гул тысяч насекомых, словно мириады их слетелись в эту глушь со всех концов земли. Из высокой травы выглядывало что-то белое. Мы подошли ближе. Нам предстало зрелище не очень приятное. Из травы торчала человеческая ступня, и, огромная, синяя муха, на мертво присосалась к ранке на пальце.

  Гаят раздвинул заросли, и, тут же, облако мух поднялось в воздух. Прикрыв глаза и рот от налетевших насекомых, мы переждали несколько секунд. Вот уж, правда, – спутники человеческие во все времена и во всех мирах.

  На земле, скрытый травяной порослью, лежал молодой парень. Я никогда не видывал так прекрасно сложенного человека. Стремительная гибкость и недюжинная сила чувствовались в нём. Если бы он ожил, нам бы точно не поздоровилось. Только сделать этого он уже не мог, серебряный нож Гаята торчал у него из груди, вонзившись по самую рукоятку.

  Было удивительно, как он ещё сюда дотащился. Велес, который своей ковыляющей походкой, только что подошёл, ткнул парня своим посохом, и, нагнувшись, приподнял его верхнюю губу. Во рту покойника блеснули два белоснежных клыка, от чего весь вид мертвеца обрёл звериный оскал. Гаят выдернул свой кинжал, и, со спокойствием давней привычки, отёр его о волосатую грудь парня.

  – Мы во владениях Люцифера, – спокойно произнёс он. Не удовлетворённый блеском ножа, он принялся чистить его пучком травы.

  – И у нас нет лошадей, – добавил Велес.

  – То есть, – заключил я, – до темноты нам отсюда не убраться. Гаят вытащил меч.