Текст книги "Гончая свора (СИ)"

Автор книги: Иван Граборов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 35 страниц)

Кто-то из бежавших к ним что-то кричал, срываясь на хрип, но любые слова надёжно глушились мощью на славу разыгравшейся природы. Никому не было видно куда их уносило. Бурление потока, после нескольких вечных секунд, слышалось сильней, будто так он смеялся над лёгкостью, с какой удалось заарканить столько крупных жертв.

– Валлур?! – окрикнул Аттвуд, переминаясь с ноги на ногу под шелестящим пруйупп.

– Они живы. – без чувств отзвучала сталь. – Энларидовые иглы действуют.

– Тогда на поиски! – дробовик закрутился в его руках будто мошка под лампой. – Давайте!

– Нам не пройти по берегу! – указал Гартвиг, когда ловчие прибежали.

– Значит сделаем крюк! Да в чём проблема?! – перекрикивать ливень становилось сложнее и сложнее.

– Оглянись, человек! У Зунгат лес размыло до корней! Мы умрём, задыхаясь грязью, если не придумаем что-то получше!

Образовавшуюся паузу заполнил Валлур:

– Плот.

– Четверо богов тебе в помощь! Хуже идеи в жизни своей не слышал! – заявил Экрит. – Дно в камнях, кустарник запрудил скалу, а ливень заливает глаза! Расшибёмся и только!

– Плот устоит, если я расчищу ему путь. Дождь не помеха, я всё вижу. – Блунум зловеще поднялся в кисть, сжавшуюся справа от шлема. – За работу.

– От своей смерти их смерть не искупить! – в сердцах бросил пруйупп Экрит и ткнул по направлению скалы, перемалывающей очередное бревно на подводных зубцах.

– Делайте как он говорит! Поверьте, вы не хотите знать, что твориться у него в голове и что он может тут наломать! Живей! – вернулся к Аттвуду голос начальника.

Он вбежал повыше, чтобы сориентироваться.

– Гартвиг, вон там есть отломанные щепы! Орно, рви пошчак на переплёт да потолще! Экрит за шестом! Вперёд!

Валлур за пятнадцать минут подготовил место старта, подправив угол селевого схода несколькими выстрелами по утёсам, пока остальные наспех повязали какой-никакой, но устойчивый плот, два на три ярда. Дощечки не получилось состыковать в горизонт, поэтому Гартвиг придумал наложить их стопками, а уже потом перетягивать крест на крест. Когда они закончили, плот, тем более под столь мощным ливнем, можно было спутать со сцепленными вязанками обыкновенного хвороста.

– Он точно не развалиться когда мы все сядем?! – спросила Орно, умостившись сзади и обхватывая Аттвуда за шею.

– По крайней мере не сразу! – честно ответил он.

Орно прижалась ещё плотнее, тайно надеясь, что Зунгат, лицезрея ниц своего порога их выдающуюся волю к самоуничтожению, милостиво сжалиться над уже попавшими в мутные воды.

***

Не так-то просто вычистить от воды глотку, когда лежишь на спине, а небеса порвались. У Флойда, вращаемого потоком о камни, получилось. Стоило ему оказаться на твёрдой поверхности, как сильнейший рвотный позыв, что ему доводилось испытывать, заставил тело конвульсивно дёрнуться в сторону от щеп, проплывающих мимо. Он задёргал руками и ногами вокруг, словно народившийся младенец, а затем стих, задрожал, свернулся калачиком. Воды были очень холодны. Флойд бы рассмеялся, если бы кто-нибудь сказал ему, что он будет скучать по пятидесятиградусной жаре. Но сейчас он по ней скучал.

К слову, однажды Флойд уже тонул не на шутку. Это было весной 2042 года. Закончился урок истории, где им рассказали про первое фактическое столкновение "негласных" восточных и Объединения – так же известного тогда под другим названием – в ходе третьей Японо-Китайской войны 2023-2025 годов и полчаса перемены он шатался без дела, одалживая у друзей еду, купленную за углом в пищевых автоматах. Его, помнится, доводила мысль о том, что предстоит учить первый передел Арктики 2030-2031 годов, а ещё про катастрофы после серии ядерных атак от подстрекаемой восточными Северной Кореи на полуострове в 2039-м. Зачем это изучать? События эти были буквально вчера, а их фантомные лики он и так каждый день впитывал с экранов телевизоров и компьютерных мониторов. Поэтому он, естественно, прогулял последние два урока, для того чтобы поплескаться в искусственной реке, пущенной вторым потоком через город. Да уж, дурацкая была идея для человека не умеющего плавать и конфликтующего с Билли О`Малбери, что тоже в тот день решил прогулять.

Ничего не было видно. Ему отчего-то припомнился странный тип в чудном короткошёрстном плаще с кисточками-подвязками, у которого он украл машину перед началом большой заварушки в Мидлсбро. Чувства по-прежнему подсказывали: остерегайся этого плаща. Какая глупость, с чего бы ему это делать? Флойд встряхнулся, и ненужное воспоминание схлынуло с головы вместе парочкой листков, уцепившихся за волосы.

Он ощупал себя и понял, что глазницы утрамбовало липкой, противной грязью. Флойд попробовал оттереть лицо той же водой, что принесла его на слияние с нижней оконечностью Веф, переходящей в ручей, но только размазал плотный слой на нетронутые рот и подбородок. Нужно было вставать.

Одежда с револьверной кобурой пребывали в той же грязи, шлепками наложившей на них рисунок леопардовой шкуры. Куртку, собравшую оной грязи чересчур много, пришлось сбросить. Освободившись от помехи и оставшись в клочках рубашки, он поднялся на ноги, но через пару секунд, сделав шесть неуклюжих шагов, рухнул на колено, воронкой раздвинувшее сырой песок. Грудь снова адски болела, пульсируя гнусным червём в подтопленных лёгких и солнечном сплетении. Он попробовал сжимать и распрямлять пальцы. Справа это делать получалось намного хуже, чем слева. Похоже рука была сломана – внутренний перелом. Ощупал карманы. Аттвуд всё же стащил у него портмоне; наверное во время сна.

Он встал во второй раз, теперь целясь плечом в ближайшее деревце, и, рванувшись, врезался в него, использовав препятствие как опору. Упёр голову в ветки, не свалился. Левая рука, что хоть цвела кое-где пурпурным, фиолетовым и синим, заходила вокруг, сумев залезть в какой-то кустарник, пахнувший кипарисом. Аловтве. Флойд, с недавних пор ориентирующийся в травах на ощупь и запах, сорвал побольше и, свернув красноватую траву на два раза, начал растирать ею остатки грязи у глаз. Закончив, он смог полноценно отразить своё положение.

Темень и дождь стали ему сейчас другом – свет не попытался сжечь сетчатку. Он часто моргал, прочищая глаза. Зунгат не проглядывалась из-за листьев и древ, а кругом пуще прежнего потемнело. Флойд сориентировался по стволам дальних деревьев: относительно них разница к земле слева была 120 градусов и 45 справа. Всего в паре ярдов от него продолжал движение селевой поток, затапливая всё окружающее пространство на многие и многие мили, убегая вниз.

Он заморгал чаще, всматриваясь дальше. Ша`А по прежнему рос в наклон, не выравниваясь более по горизонту, за исключением некоторых видимых холмов да валунов, и не замедляя стихии, несущей с собой тонны различного органического мусора. Флойд стоял на окружённом ею островке. По крайней мере, так ему виделось. Позади него, широко раздвигая свои неаккуратные колонны, в ступеньки, подбитые разноцветным камнем, переходил рукодельный корневой проход. Он попытался вспомнить место и быстро пришёл к выводу, что никогда здесь не бывал.

Сквозь дождь послышался шлепок мокрой ладони о камень и Флойд, чудом разобравший отличный от фона звук, замотал головой по сторонам, выискивая источник. Аккурат у тех самых ступенек, за слишком гладкий камень пыталась ухватиться чуть шершавая ладонь, высовываясь из-под воды.

Флойд отстранился от зарослей и, постепенно крепчая в ногах, как можно скорее поплёлся к ней.

Одной рукой вытянуть Адайн было бы невозможно без хорошего упора, который обеспечили ему несколько корней. Едва он вытащил охотницу, как та, подобно ему самому, срыгнула грязную воду и, теперь, уже поддерживаемая, опустилась на скользкие ступеньки. Он упал рядом.

– Мой лук… – выдохнула она.

– Приплыл с тобой. Стрелы частью утонули, но колчан с ними не сорвался. – она вяло кивнула. – Сама то цела? – охотница молчала, закрыв глаза.

Флойд тронул её за плечо.

– Адайн?

– Да, кажется да…

– Первые отличные новости. Лэрд?

– Нет… – она снова подхватила воздух. – Я его не видела…

– Проклятье.

Флойд потянулся к лямке, ведомый мышечной памятью, и ничего не схватил. Рюкзак в последнюю смену нёс Аттвуд, а там было несколько подходящих для случая припарок Орно, состряпанных ею на привале Верхнего предела из не пойми чего. Сейчас бы они им пригодились.

Адайн собралась и сделала усилие, чтобы выплюнуть остаток жижи. Ей полегчало с пятой попытки. Следом она выжала и подправила перья, обнаружив с левой стороны одно недостающее. Волосы растрепало – сломавшиеся заколки дилкадт не выдержали испытания бурлящим потоком. Лицо покрылось мелкими порезами. Веламеновый колчан, напитавшись влагой, тяготил.

За минут шесть её горло полностью прочистилось и охотница смогла зачерпнуть воздуха полной грудью, после чего с интонацией верхолаза, уставшего за долгую предпраздничную смену, оценивающе произнесла:

– Твоя рука сломана. Начался отёк.

– Да, не могу пошевелить пальцами…

– Дай-ка посмотреть.

Она мягко, крайне нежно, как то может сделать только чуткая женщина, обняла кисть, пройдясь шершавыми пальчиками по запястью. Ощутив негу, он, будто испуганный, напружинил нервные волокна, а те ударили к локтю, отозвавшемуся болью. Флойд прикусил губу, сжался, но вместо вскрика лишь простонал.

Кусты за ним качнулись довольно слышимо. Широкие и несколько раскосые глаза Адайн вмиг расширись до предела, когда она случайно выглянула за его плечо.

– Лэрд?! – испуганно дрогнули её губы. Лицо исказил ужас.

– Что? Лэрд?!

Он обернулся, броском вынимая отобранный у ирландца нож, и почувствовал резкий болевой взрыв, начавшийся от правой руки. Впрочем, она тут же закончилась, устранившись к подёргивающим нервам предплечья.

– Извини, но иначе бы было намного больнее. – кости поддёрнуло вместе с нервными окончаниями, но перелом встал ровно. Лиса умело провела его бдительность.

– Брось извиняйся, боль терпима. – он подвигал рукой. – Ты вправила что надо.

– Неженки бы не выжили на Гирвалме. – кивнула Адайн. – Давай я перевяжу. Вот тут… Здесь… И вокруг локтя. – она едва-едва потянула узелок. – Ну так как?

– Перевязываешь ты ужасно.

– Я про руку.

– Сгибается и пальцы понемногу слушаются… – Флойд попробовал взяться кистью за рукоять револьвера. – Смогу держать оружие. – он шмыгнул, глянув на колыхающиеся кроны, что прогибались к низу так отчаянно, словно из-за них в Ша`А рвалась неведомая сила. – Надо поискать отряд и укрытие от ливня. Скоро совсем ночь.

– Мы и так до нитки промокли, того и смотри окоченеем скоро. От временного укрытия в лесу нам никакого прока. – Адайн встала, тряхнув отяжелевшими четырёхтканными рукавами, и, поднявшись выше по ступенькам, осмотрелась. – Мне знакомо место. Нас вынесло совсем близко к селению. Эта часть леса зовётся Зунга.

– Плато над водопадом, где стоит дом Орно?

– Верно. А гора Зунгат, которую мы проходили – наивысшая точка Зунги, самой безопасной местности на Ша`А. – она для наглядности провела линию по затопленной стороне за корневой аркой. – Аттвуд с Валлуром, когда прибыли, дошли до устья Веф, но потом свернули намного правее чем было нужно и пошли в сторону истока Ф`Ло. По пути они наткнулись на поле чив и рядом обнаружили ту поляну, где мы убили горстку отродий при встрече. Там же отыскали след от полозьев, и пришли к Фракхе.

– Теперь не разберёшь где что. – Флойд тут же напрягся. Его воображение сыграло спонтанно, но достаточно бурно. – Стой, а поток не затронул Фракху?

– Не переживай. – ответила Адайн. – Водопад не расширяется, а Веф бежит слишком быстро. У нас глубоко забиты брёвна стен вокруг селения, а вдоль них проделаны глубокие отводы, выводящие любую воду к приморским хребтам. Поля тоже безопасны, не считая мелких стай сетчатых оккнумов, и прогулочные тропы от них уходят в лес на три излучины вышней Веф, кончающейся примерно здесь. Кто если и пробежит, то тут же выбежит обратно.

Он пригладил волосы, подтянул сползшие ботинки, поднялся и прошёл до верха ступеней на пригорок, складывая ладошки в форме козырька. Отсюда опять приходилось кричать.

– Видишь Лэрда?!

Адайн, выловив из потока пару стрел, застрявших в тине, подняла голову, осматривалась с минуту, а потом обернулась к нему и отрицательно покачала головой.

– Орно, Валлур, Гартвиг, Экрит?!

– Нет, никого! – она сорвалась и пошла по тропе, всё ещё не стёртой дождём. – Все направлялись к Фракхе, как договаривались на первой общей стоянке! Уверена, рано или поздно они объявится! Там и перехватим их! Можешь бежать?!

– Могу очень быстро хромать!

– Сойдёт! Не отставай!

Флойд кивнул, потуже застегнул кобуру, поправил нож, в последний момент вернулся за своей курткой и последовал за охотницей, уже отбежавшей на восьмую часть мили.

Тропка петляла, как и каждая тропа леса, цеплялась о подошвы. Он взял за ориентир притопленные следы оккнумовых лап, вьющихся зигзагом в верном направлении, и прибавил шаг. К прочему, они лучше различались в лунном сиянии. Через полмили Флойд, насобирав колючек и заноз с красных листов, догнал Адайн. Через следующие две-три мили они вышли к краю убранных полей.

Пока вместе они были во Фракхе, сюда удосужился забраться только Валлур и то единожды. Флойд не понимал, да и не вникал почему, но высота над поселением его инстинктивно смущала, отталкивала. Возможно он, забрав привычку с Земли, чурался давящей огромности, непременно представшей бы взгляду и указавшей на его жалкое место. А возможно ему тогда не хотелось выходить к границе обустроенного мирка, спасшего его от страшного леса и необходимости снова убивать отродий или кого-то иного, в попытках защиты своей жизни. Но всё изменчиво и вот, теперь Флойд идёт через инопланетные поля, перешагивая обработанные вольными горки с хифлигом и орошая их голубоватыми каплями, стекающими по порванной одежде.

До чего ощутимые перемены: за время, проведённое здесь, он даже отпустил Донована. По крайней мере чувствовал так. Маньяк Саллерс, смерть друга, "Вой мертвецов", собственное опустошение, да и задуманная месть казались событиями столь мелкими, столь ничтожными на сложившемся фоне, что Флойда пробирало на смех, пусть тот и звучал бы тогда как нарождение нового отчаянья. Это всё было не важно, это всё было до нулевого порога. До нулевого порога… Этого и не было. Это всё ложь. Может само движение и есть им ответ?

– Флойд! – часть его "теперь" громко дала о себе знать. – Флойд, чего ты замешкался?! – позвала она, стоя у ограждающих камней водопада. – Сюда!

Он послушно подбежал, по мере приближения к ней замедляя шаг и внимательнее прислушиваясь к шуму воды. У края укрупнившегося водопада остановился. Озерцо позади, от перелива и затопления всего что снизу, сдерживали крупные камни, наваленные дырявым частоколом со стороны на сторону. Гладкие их края шумели любвеобильными сиренами под пенными ласками. Фракха проглядывалась за дождём едва ли. Дом Орно, стоящий в считанных ярдах от них, и вовсе не разглядеть.

– Флойд, что-то не так. – махнула она в сторону селения. – Ерунда какая-то!

– Почему ты так решила? – не понял он.

– Да потому что подпалин не видно!

– Подпалин?

– Освещения, Флойд, освещения. Света не видно!

– Льёт же словно из бочки, какой тут свет?

– Хоть потоп! – её вдруг возникшая нервозность передалась и ему. – В окнах то почему ничего?! Сегодня Эшту, день самых больших празднеств. И где они, празднества?! Ни копошения на менных мостах, ни веселящихся охотников при амбаре!

У Флойда зародились неясные опасения.

– Давай спустимся ниже, там будет понятнее, что происходит.

– Не нравиться мне это… – она вся изводилась. – Не нравиться…

По пути заглянули в дом Орно: склянки на месте, украшения на месте, ленты тихонько вьются по ветру. Ароматные запахи лагри, длоота, хифлига и их комбинаций в вязанках щекотали ноздри остротами. Но дом был пуст.

Они прошли внутрь, осторожно переступая с пятки на носок и не потревожив свисающих с потолка бренчалок из скорлуп птичек дзу-дзу, которые травница использовала как звуковое оповещение о пришлых.

– Разве Лату, тот парень вытащенный из плена, не должен быть тут?

– Флойд. – сказала она, вперив взгляд в проход на второй этаж, уложенный "шелестящей рыбой" и с душераздирающим скрипом накладывая стрелу. – Доставай оружие. Пойдём к Мужнему дому. Старейшины на закате Эшту собирают вольных там.

– Ты что, хочешь их поубивать? – поднял он брови.

Стрела на двадцать два дюйма угрожающе поплыла к выходу.

– Нет, но если это какая-то шутка, то клянусь, её затейник проведёт целую ночь под дождём в одном исподнем.

Спуск был вертикальным, но не чета двухмильному перешейку до Верхнего предела. Он был вычищен, утрамбован, до крайностей чист и ни капли не размылся, ведь его стенки укрепили тугой плетёнкой сушёного пошчака.

Перебрались через дощатый мостик, выведший к амбарам; кругом по-прежнему царила тишина. Праздником и не пахло.

– Куда же они испарились… Еннт и Теен, наверняка эти озорники подговорили… Нет, глупость какая-то… – шептала себе под нос Адайн, думая будто он не слышит. Флойд, крадущийся справа и позади с вынутым ножом, слышал отлично.

У мастерских никого не обнаружилось. Они старательно лавировали между луж и подолгу задерживали дыхание, дабы реже выделять пар. Адайн, в силу удобной биологической разницы, вообще дышала спинными железами. Её босые подошвы, сдобренные липкой грязью, идеально стелились по земле, не оставляя следов и не давая охотнице поскальзываться на каждом втором разводе. Флойд ступал почти след в след, но умудрился наступить на маленькую орихалковую бусинку. Нукум помниться переживала из-за повреждённой цепочки. Он подобрал её, вытерев рубашкой, и быстро сунул в карман, надеясь вскоре, как представится случай, вернуть пропажу.

Менные мосты. Они осмотрели их снизу, не поднимаясь. Пусто. Полотна с лентами убраны подальше от всепроникающего дождя, товары поплотнее завёрнуты в традиционные полотенца со сложным орнаментом, подставки и сидячие места укрыты или задвинуты под крыши. Тётушка Нущ, всегда добрая и до смущения покупателей отзывчивая, не раздаёт вкуснейшие лепёшки из лагри, подвязчие не бранятся на чём свет стоит, толчали не ворчат устало в углу, сгрудившись кучей, а вбивщики не тарабанят по дощечкам шликта да чужим домам. Жизнь напрочь ушла.

Тренировочная площадка молодых охотников. Гнутые полосы шликта, выпученные в духе главного строения под наклон, начинали сыреть, прямо как и росший на них лишайник. Пусто. В мишенях, выставленных на улице, ни стрелы. Копья убраны, либо исчезли. Юнцы не резвятся на зло стихии, не бросаются по окнам грязью и не бегают потом сверкая пятками от сердитых мастеров, трясущих веламеновыми полосками да толстыми прутками.

– Адайн, оружие пропало. И Тренировочное. – левая рука чаще проверяла револьвер. – Я даже палок каких-либо кругом не вижу.

– Рабочие гретоцы и лабпизы тоже испарились. – тетива натёрла пальцы, равно что была из мочёного гусла, но она и не думала её опускать. – Уйдём с дороги. Держись стен. Проверим дома: я справа, ты слева.

Сотня ярдов в прямой подъём. Каждая незакрытая бочка или, напротив, закрытый дворик, могли таить в себе засаду. Осторожно, с пятки на носок…

Праздничные ленты появились у столбовых вершей, но в малом количестве. Яркие тряпицы, надорвавшиеся от узлов и никому не нужные, болтались тут и там. Как и говорила Адайн, свет в окнах не горел ни в одном из помещений. Флойд проверял двери по мере продвижении вместе с ней – ничего. Пустота лишённая беспорядка оккупировала будто каждый дом. Живые искали живых в городе призраков.

Мужний дом. Свет в нём тоже не горел и Адайн в конец осточертело прятаться не пойми от чего.

– На счёт раз… два… три!

Они нагло вломились в зал, вышибая засов с треском ломающихся досок, на секунду перекрывших грохотом дождь. Сквозняк коснулся их волос и пугливым джином, выпущенным из лампы, ускользнул в дыру под сводом. Двери, немного покачавшись, захлопнулись. Сырость витала в воздухе, а на светлом песке, в окружении теней от деревянных колонн и трёх резных стульев, лежала раненая Гаату.

– Адайн? – Гаату следом увидела Флойда. – Взявшие след. – она приподнялась на трясущемся локте, а затем, вдруг упав, разрыдалась, болтая головой. – Нет, нет, нет…

Сомнения отпали. Фракха была атакована. Поваленная на землю, слабая Гаату – зрелище пугающее, равно сколько и жалкое. Белоснежные одеяния окропились светло-зеленоватыми потёками, начинавшимися немногим ниже груди. Аметриновые волосы, и в обычной манере едва не волочащиеся по полу, теперь скомкались, перепутались и завернули ноги, обхватив тонкие лодыжки. Ожерелье, выполненное в форме белёсой лозы с вплетёнными в неё лимонно-жёлтыми камнями цитрина, к удивлению Адайн, склонившейся над ней, не отняли с шеи.

– Дигва`Нгас`Ваал, сестра. – смягчённо приветствуя, она сразу приступила к осмотру ранения, легонько поворачивая Гаату.

– Здравствуй Адайн, взявшая ишалл от смиренной Хиф… – потянулась к ней женщина.

– Хиф оказалась многоликой. Смирение покинуло меня в пути.

Края плоти вокруг раны загноились. Пахло плохо, а орудие – похоже загнутый кинжал – дошло остриём до спинных желез, задев аорту, чем породило внутреннее кровотечение. Смерть стояла рядом, укутавшись в балахон, и ждала развязки с только ей знакомой мерой терпения.

– Адайн, – поёрзала Гаату. – правда ли…

– Что случилось? – не дав закончить, набросилась с вопросами беспокойная охотница. – Где вольные Фракхи? Где община, сестра?

– Надо замедлить кровообращение. Кровь в отличие от вопросов не подождёт. – дёрнулся было Флойд, надрывая клок рубашки. – Будь с ней, а я сбегаю до дома Орно, принесу бутыли с лагри, иголки и листы хифлига. Соорудим носилки, поставим капельницу.

– Флойд…

По бойцовому звонкий, иногда резкий, уверенный клич изменился. Вернулся её ровный, словно обнимающий тебя голос. Он помнил его с первых дней и теперь ни за что не смог бы забыть. Отчего то к пальцам и щекам, как и когда они закутавшись в литасовый плащ лежали у стенки массивного валуна, пристало тепло, согревая изнутри.

– Не спрашивай, что такое капельница, нет времени.

– Флойд, взгляни под ноги.

Флойд, согнувшись, пытался приспособить зрение к темноте. Он стоял в луже, но то не дождевая вода, бежавшая от шатрового ока в потолке, омывала подошвы резиновых шипов.

– Для её цга`ла путь предрешён. Мы опоздали. – Адайн выставила к нему покрытую кровью руку, не отрывая взгляд от белой ткани, закрывающей хлюпающий разрез. – Сестра, пока ты в сознании, нам нужны ответы. – женщина кивнула. – Кто это сделал?

– Кто? – распахнула она глаза так, слово вопрос поставил её в тупик. – Возможно ли говорить подобно о чём-то схожим с миграцией дзу-дзу, дракой стай хлусбов или сменой положения лун? – Флойд, ругнувшись от беспомощности, вытащил револьвер и, выбросив в сторону оторванную ткань, стерёг вход. – Он пришёл перед тем как начался большой дождь. Он был совсем один и такой одинокий, но чужой, такой чужой всему… Ужасно далёкий от нас. Мы не понимали…

– Говори, сестра, говори. – Адайн наклонилась пониже. – Не спеши.

– Мы боялись. Видят боги, мы так его боялись… Он прикасался к нам, смотрел в нас, впитывал запахи. "Единственный", "уникальный" – повторял он раз за разом. Дети, даже не знающие зла младенцы, плакали, когда он проходил рядом. Охотники молили не смотреть в них, не касаться того, что внутри, но он не слушал… Я не поверила ему, когда он заговорил с нами всеми. – продолжала Гаату. – Ничему из сказанного. Ужасные вещи, пугающие… – аметриновые волосы собрали частички песка и увлекли его за собой, когда женщина перевалилась на бок. – Но они сбылись. Вы пришли, как он и говорил. Как он и говорил…

– Сестра, не спи. – мягко трясла её охотница. – Рано.

– Ещё он сказал… сказал, что я умру, стоит ста каплям минуть после вашего прихода. – она, как могла, показала на кувшин в углу. С глиняного желобка одна за другой соскакивали едва видимые точки влаги. – Мне осталось немного…

– Кто он, сестра? – Адайн не сдавалась. – С кем ты говорила?!

То, что дальше произнесла Гаату через слёзы, пробрало их глубже всех ранее испытываемых страхов, острее клинков Раппара, узнанных на Ном`Тиг:

– Он здесь и ждёт вас у разъездного Зерна перед воротами.

– Дьявольщина какая-то… – тихо буркнул Флойд себе под нос.

– Так он сказал… Сказал, чтобы я передала, когда "взявшие след" придут… Сказал: "Пусть взявшие след идут к древу"…

– Я не понимаю! Ничего не понимаю! – воскликнув от досады, отскочила Адайн. – Кто и зачем нас ждёт, сестра? Кто он такой? Из-за него вольные ушли? Из-за него пуста община?!

– Адайн… – прохрипела Гаату, слегка облизнув губы, потерявшие цвет. – Правда ли, что всё – ваша вина?

Тяжело задышав, Флойд обернулся, вместе с Адайн проследив последний хрип умершей, и более ни одна капля из кувшина, замолчавшего с окончанием дождя, не смочила досок шликтового пола. Адайн склонилась и взяла её ожерелье, зажав то между пальцами так, словно собиралась разбить о пол.

– Семь бед… Наша вина? – спросил он, спустя несколько минут молчания. – О чём она?

– Не имеет значения. Наверняка чья-то уловка, чтобы окончательно сбить нас с толку. – бойцовский тон вернулся и будто стал напористей. – Значит, нас ждёт тот, кто её убил? Превосходно! – стрела вернулась назад. Она поднялась. – Смерть Гаату сегодня будет не последней смертью.

– Тот о ком она говорила, кем бы ни был, как-то узнал, что мы придём. А предсказание про воду? Разумно ли бросаться в пекло не обдумав смысл сказанного? Там наверняка ждёт подготовленная засада, Адайн.

– Иначе и быть не может. Но раз не встретились с нами в открытую, значит слишком трусливы для полноправного сражения. Бояться. – в кольцах коллоидного серебра отразился оформившейся замысел. – Мы пойдём полукругом. Обогнём Фрахку, выйдем к разъездному Зерну со стороны моего дома и начнём большую охоту первыми! Так у нас будет преимущество во внезапности.

– Нас двое, а их, кто бы там ни пришёл, могут быть десятки.

– Отчаянье сильная штука, а я, поверь, близка к нему. Ты да я справимся и не с таким – после армии у перевала во мне нет к тому сомнений. Нужно переломить ход вещей. Будем осторожнее, чем когда крались сюда и получиться. – Адайн не отступилась. – Ещё возьмём пленных. – она прикинула. – Не больше четырёх. Отбирай раненых – они охотнее расскажут, куда подевалась община. Что-нибудь да расскажут. Кто-то точно знает, что происходит. – колчан качнулся за спиной. – Дождь закончился и передышка небес нам на руку. Иди за мной.

Адайн шагнула мимо Флойда, но упёрлась в его выставленную ладонь.

– Вдруг он знает. – засомневался.

– Убийца Гаату? Он знает, что мы придём – я тоже слышала. Поэтому и идём в обход из опасений, хоть подобное кажется невозможным.

– А если знает и это? Что если мы, как я говорил, не покидали коридор тогда и не покинули его до сих пор?

– Я решила всё только сейчас, Флойд. Не выдумывай того, чего нет и не было. Ты умно складываешь мозаику. Умнее, чем Аттвуд, признаю. Но никто не может предугадать случайность. Даже боги, существуй они.

– Сколько мы подлинно знаем о богах? – он чувствовал что-то похожее на обман, но не мог точнее выразить. – Адайн, очнись же. Очнись от наваждения чувств, путающих дорогу. Подумай, вдруг нет никаких случайностей?

– Статься может так, что и чьего-то замысла нет, а остальное ты неверно понял. Надумал несусветного. – недовольно фырча и пытаясь обойти руку, она сердито тряхнула перьями. – Враг у моего дома и дом сей некому более защитить. Я сейчас последний его охотник!

– Адайн, да послушай же! – чувство об обмане, врастая в поры и становясь знанием, закрадывалось под кожу тем сильнее, чем сильнее он хотел её отвратить от опасности. – Сделав как этот убийца того и хочет, пойдя к нему, мы лишь подыграем неясным нам планам. Вдруг то, как мы поступаем, то, как мы видим вещи, то, как мы чувствуем их и то, как мы думаем про них – чья-то изощрённая ложь о нашей ложной якобы свободе?

– Так вот пойдём и выясним, наконец, правду!

Она проскочила под рукой, легонько оттолкнула его в сторону, твёрдым шагом прошла до порога и одновременно треснула по обеим створкам дверей, распахивая их до предела широко.

***

Повеяло… снегом?

Да, к припорошенному порогу льнул белоснежный снег, приносимый снежинками, тающими на пока разгорячённых щеках женщины и мужчины, в изумлении открывших рты. Шликтовые стены, крыши, устланные пластинками чёрной коры, и размытые дороги испарились. Темень, словно её и не было, развеялась и в расширившихся зрачках отразился свет невиданного солнца, преломлённого от призматических полотен кристально чистого льда. Звуки, сопровождавшие их в Ша`А, бесследно пропали и звёзды, явленные взору несмотря на дневной свет, были незнакомы. Полностью открытое пространство без древ, рек, холмов, гор или кустарников, исключало Гирвалм, как таковой, из списка возможных мест. Единственным атрибутом местности выступали гладкие и пластичные ледяные шипы, торчащие из снега кривым подобием порядка терракотовой армии. Ничто в этом месте было не знакомо.

– Селения нет…

– Да, его нет… – он тоже ничего не понимал. – Откуда снег?

– Флойд, это не Фраха… – увидев, она растерялась. Осознав и коснувшись снега – ужаснулась его реальностью. – Это не Фракха! – вырвался крик. – Не Фракха! – соборное эхо, накладываясь на слова. бродило туда-сюда, мечась над пиками-льдинами.

– Возьми меня за руку, – попросил он с интонацией требования, но тут же и сам нашёл её руку первым. – Ни за что не отпускай и заканчивай кричать.

– Ни за что. – повторила она, лёгкими вбирая совершенно иной, жгучий воздух и переплетаясь с ним пальцами. – Что мы теперь будем делать? Я не вижу дороги.

– Надо идти.

Двери болтались, стукаясь о ледяных колоссов, окружавших Мужний дом сзади и с боков. За порогом белые хлопья, залетавшие в проход, гоняла снежная буря. Видимость, как и температура, стремилась к абсолютному нулю.

– С ума сошёл?! – тряхнула Адайн кистью. – Куда идти?

– Либо идём и ищем… Что-то ищем впереди, либо остаёмся и протянем на пару часов больше, пока наши окоченевшие трупы не запорошит. Ты охотница, Адайн, возможно лучшая охотница Фракхи, и сама лучше меня видишь ситуацию. Выхода нет.

– Цра`Беткх. – топнула она от досады, сулившей им очередную нужду.

Такого слова Флойд ещё не слышал от неё, но, по тому с каким видом она его произнесла, догадался, что ветру поведали крепкое ругательство. Он покопался в куртке.

– Есть листы засохшего хифлига, а в кармане остался моток снятых припарок, пролежавших там ещё с первого дня. Возьми и намотай от ступней.

– Вольные привычны к холоду. – гордо ответила Адайн.