Текст книги "Русский фронт Первой мировой войны"

Автор книги: Иван Ростунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 32 страниц)

ные погрешности. «План русского наступления, – писал Люден-дорф, – был задуман широко. Атаки должпы были развиться у Рижского предмостного укрепления, на оз. Нарочь, у Сморгонн и южнее и на всем фронте Восточной Галиции, от железной дороги Тарнополь, Зборов, Львов вплоть до Карпат. Центр тяжести лежал на юге» ⁸⁵³

2

Ставка, принимая в марте решение о переходе в наступление на русском фронте, еще руководствовалась стратегическими соображениями. В ап реле-мае положение круто изменилось. На первое место стали выдвигаться мотивы политического порядка, задачи борьбы с нараставшим в стране революционным движением. Об этом красноречиво говорят материалы совещания главнокомандующих фронтами, которое состоялось 1 (14) мая в Ставке верховного главнокомандующего⁸⁵⁴. На нем было подробно обсуждено положение в армии. Участники совещания отмечали падение дисциплины, рост революционных настроений, стремление солдатских масс к миру во что бы то ни стало. Они пришли к выводу о необходимости перехода в наступление на русском фронте, видя в этом единственное средство спасения армии в России, восстановления пошатнувшегося авторитета у союзников⁸⁵⁵. Считалось, что наступление лучше всего провести в июне, поскольку в мае, как было намечено ранее, его осуществить нельзя ввиду неготовности армии.

Смысл намеченного наступления глубоко раскрыл В. И. Ленин. «Вопрос о наступлении, – писал он, – вовсе не как стратегический вопрос поставлен жизнью сейчас, а как политический, как вопрос перелома всей русской революции» ^{856 857}. И далее: «Наступление, при всех возможных исходах его с военной точки зрения, означает политически укрепление духа империализма, настроений империализма, увлечения империализмом, укрепление старого, не смененного, командного состава армии... укрепление основных позиций контрреволюции» ".

Наступление на русском фронте было выгодно прежде всего буржуазии. Член ЦК партии кадетов В. А. Маклаков говорил: «Судьба России в ее руках, и эта судьба решится очень скоро. Если нам действительно удастся наступать и вести войну не только резолюциями, не только речами на митингах и знаменами, которые носят по городу, а вести войну так же серьезно, как мы ее пели раньше, тогда быстро наступит полное оздоровление России. Тогда оправдается и укрепится наша власть» ^|0°.

Наступления требовали высшие офицеры армии и флота, видя в нем единственное средство укрепления боеспособности войск. Так, командующий Черноморским флотом адмирал Колчак заявлял: «... Наступление, к чему бы оно ни привело, будет «водой на нашу мельницу». Если победа будет на нашей стороне, авторитет командного состава поднимется в результате успешно проведенной операции. Если будет поражение, все впадут в паникуй и обвинят в поражении большевиков, а нам дадут в руки власть, чтобы остановить катастрофу» ^ш.

Большую заинтересованность в наступлении на русском фронте проявляли и союзные державы. Опо должно было отвлечь главные силы противника с Западного фронта. Особый интерес к наступлению русской армии стал проявляться после провала апрельского наступления Нивеля. Союзники опасались германского контрнаступления, хотя ото и не входило в намерение немцев ^ш. Главное, что заставляло союзников настаивать на переходе русской армии в наступление, была опять-таки боязнь революции.

Временное правительство и по думало уклоняться от требова–пий союзников, поскольку это целиком совпадало с его собственными интересами. Наступление находилось в тесной связи не только с внутренней, но и впешней политикой ^{858 859 860 861}. В. И. Ленин, раскрывая суть наступления с точки зрения внешней политики, писал: «Удовлетворить аппетиты империалистов России, Англии и проч., затяпуть империалистскую, захватную войну, пойти по дороге не мира без аннексий (эта дорога возможна только при продолжении революции), а войны ради аннексий» ^{862 863}.

Началась усиленная подготовка к наступлению. Важно 'было морально подготовить к нему войска. Агитаторы Временного правительства разъезжали по фронтам, призывая солдат идти в наступление. Массовыми тиражами выпускались брошюры, листовки, воззвания. В них доказывалась необходимость наступления в интересах защиты российской революции. На фронт выехал сам министр – председатель Временного правительства А. Ф. Керенский, являвшийся одновременно военным и морским министром. Он выступал с речами на митингах, которые проводились преимущественно в районах намеченных ударов. Эти места «усердно и точно отмечались на разведывательных картах германского генерального штаба» ^|05. Следовательно, проводимые мероприятия по поднятию морального духа войск приносили больше вреда, чем полыы.

Согласно директиве Алексеева от 21 мая (3 июня) Ставка рассчитывала приступить к активным операциям около 20 июня (2 июля). Надеялись, что к этому сроку удастся оздоровить армию. Сменивший Алексеева на посту верховного главнокомандующего Брусилов назначил начало намеченных операций: 10 (23) июня – для Юго-Западного фронта и 15 (28) июня – для остальных фронтов. Но уже 2 (15) июня переход в наступление Юго-Западного фронта был отложен до 12 (25) июня, а затем еще на четыре дня. Это было сделано для того, чтобы Керенский успел посетить войска, которым предстояло наносить главный удар, и провести в них митинги с целью поднять наступательный дух ^|06.

Сроки начала наступления переносились и на других фронтах. По это вызывалось более глубокими причинами, чем па Юго-За падном фронте, а именно – отказом войск воевать. Солдаты открыто выражали свой протест против задумапного наступления. Особепно сильпо он проявлялся па Западном фронте. Командование вынуждено было снять с передовых позиций и отправить в тыл ряд частей общей численностью до 30 тыс. человек ^|07. Бср ховный главнокомандующий Брусилов, получая информацию о тревожном положении в войсках, вынужден был откладывать наступление. 25 июня (8 июля) оп телеграфировал Керенскому об отсрочке наступления: на Северном фронте – на 5 (18) июля, на Западном фронте – не поздпее 3 (16) июля, на Румынском фропте – не позднее 9 (22) июля. Основанием для принятия такого решения, как говорилось в телеграмме, «является нежелание войск наступать» ^|08. Но и эти сроки не были выдержаны на Северном и Западпом фронтах.

Большую помощь Временному правительству и верховному главнокомандовапию оказывали меньшевики и эсеры. Они делали все, чтобы скрыть от солдат действительные цели наступления. 30 апреля (13 мая) 1917 г. было опубликовано воззвание Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, где у руководства стояли меньшевики и эсеры. В нем говорилось: «Помните, товарищи на фропте и в окопах, что вы стоите теперь на страже русской свободы. Вы защищаете российскую революцию, защищаете своих братьев рабочих и крестьян... Поклявшись защищать русскую свободу, пе отказывайтесь от наступательных действий» ^{864 865 866 867}.

В конце мая—начале июня соглашателям удалось добиться принятия угодных для себя резолюций – наступление было одоб рено I Всероссийским съездом Советов рабочих и солдатских депутатов и I Всероссийским съездом крестьянских депутатов.

Временное правительство сумело путем обмана солдатских масс начать наступление. Меньшевики и эсеры помогли буржуазии внушить войскам, будто это наступление диктовалось интересами революции. В. И. Ленин писал, что «свою задачу правительство могло выполнить лишь потому, что ему поверила, за ним пошла армия. Пошла на смерть, веря, что жертвы ее приносятся во имя свободы, во имя революции, во имя скорейшего мира» ^м0. В случае успеха наступления буржуазия получала возможность серьезно укрепить свою власть. Если бы наступление окончилось неудачей, она могла обвипить большевиков, запретить их деятельность и перейти «к насилию над массами, к преследованию интернационалистов, к отмене свободы агитации, к арестам и расстрелам тех, кто против войны» ^1М.

3

Юго-Западный фронт, которым командовал генерал А. Е. Гу-тор, имел в своем составе четыре армии: Особую, 11-ю, 7-ю и 8-ю. Войскам фронта было приказано разбить противника, стоявшего на путях ко Львову. Главный удар папосился силами 11-й и 7-й армий на участке Поморжапы, Брезжаиы в общем направлепии на Львов. 8-я армия, обеспечивая операцию со стороны Карцат, наносила вспомогательный удар своим правым флангом на Калуги, Болехов. Особая армия должна была сковать противника, не допуская переброски его сил на львовское направление. Атаку намечалось начать в 9.00 18 июня (1 июля) ^П2.

В период подготовки наступательной операции Юго-Западного фронта в полосе протяженностью в 100 км было сосредоточено вместе с армейскими и фронтовыми резервами 52 пехотных и 8 кавалерийских дивизий, поддерживаемых 1114 орудиями^{868 869 870 871}. Такое массирование сил и средств позволяло довести плотность наступающих до 2—2,5 дивизий и 30—35 орудий па 1 км фронта. На участке прорыва 7-й армии артиллерийская плотность достигала 44 орудий на 1 км фронта, включая тяжелую артиллерию особого назначения (ТАОН), впервые принявшую участие в боевых операциях. Управление артиллерией было полностью централизовано. В целях обеспечения большей действенности ее огня применялись повсйшие для того времени органы звуковой, световой и топографической разведки, а также авиация. В целом русские войска превосходили противника на участке прорыва: по людям – в три раза, в артиллерии – в два раза.

16 (29) июня артиллерия Юго-Западного фронта открыла огонь по позициям австро-германских войск. 18 июня (1 июля) в атаку была брошена пехота 11-й и 7-й армий. Первые два дня принесли наступающим некоторый тактический успех. На отдельных участках были захвачены 2—3 линии неприятельских окопов. Но затем продвижение остановилось. Войска стали обсуждать приказы и митинговать. Командующий 11-й армией генерал И. Г. Эрдели доносил в штаб фронта: «... Несмотря па победу 18 и 19 июня, которая должна была бы укрепить дух частей и наступательный порыв, этого в большинстве полков не замечается, и в некоторых частях господствует определенное убеждение, что они свое дело сделали и вести непрерывное дальнейшее па ступление не долиты» ^||4. Попытки возобновить активные дейст вия не дали положительных результатов.

Неожидапный успех выпал на долю 8-й армии Л. Г. Корнилова. 28 нюня (6 июля) ее войска прорвали оборону противника южнее Станислава, а 25 июня (7 июля) – северпее этого города. Русские захватили 48 орудий и свыше 7 тыс. пленпых^{872 873}. Корпуса 8 й армии стали быстро продвигаться вперед. 27 июня (10 июля) был запят Галич, а 28 июня (11 июля)—Калуш. Ставка и штаб Юго-Западного фронта предприняли попытку использовать победу 8-й армии путем ее усиления за счет 7-й армии. Одпако достаточно боеспособных частей для продолжения наступления не было. Из-за отказов войск выходить на позиции перегруппировка задерживалась.

Прорыв русских на Калуш поставил австро-венгерские войска в трудное положение. Под угрозой оказались важные промышленные райопы Стрыя и Дрогобыча. Но германское командование Восточным фронтом, зная о Предстоящем русском наступлении, заблаговременно усилило австрийские войска немецкими соединениями и, в свою очередь, подготовило контрудар в правый фланг Юго-Западного фронта ⁸⁷⁴. К участку прорыва было переброшено с Западного фронта 11 дивизий и до 5 дивизий снято с разных участков Восточпого фронта. Целью контрудара стави лось нанести русской армии возможно большие потери и возвратить территорию, потерянную летом 1916 г. Основную задачу выполнял так называемый Злочевский отряд под командованием генерала Випклера. Он должен был прорвать фронт 11-й русской армии и развивать успех на Тарнополь.

Летнее наступление 1917 г. на Юго-Западном фронте

С рассветом 6 (19) июля после мощной артиллерийской подготовки, длившейся пять часов, германцы силами четырех дивизий атаковали русские позиции. К исходу дня фронт 11-й армии был прорван на участке в 20 км шириной и 15 км глубиной. В открытый промежуток устремились войска противника. Они стали быстро продвигаться в юго-восточном направлении.

Контрудар вызвал большую тревогу Ставки. 7 (20) июля Брусилов направил Гутору телеграмму: «Приказываю нс только принять все меры к тому, чтобы остановить наступление противника, по энергично перейти в контратаку и восстановить положение. Отхода 7-й армии не допускаю. Не допускаю и мысли, что развитие успеха противника может угрожать Тарнополю»^1|7. В телеграмме выражалась надежда, что между сосредоточенными в районе прорыва частями найдутся «доблестные и верные долгу» полки, которые сумеют задержать продвижение германцев.

На следующий день, 8 (21) июля, Гутор был отстранен от должности и заменен Корниловым. Новый главнокомандующий армиями фронта решил посредством жестоких мер спасти положение. Он отдал ряд приказов, в которых требовал, учитывая серьезность обстановки, запретить в районе боевых действий всякого рода митинги. Надлежало разгонять участников с применением оружия. Но и такой способ руководства оказался бессильпым предотвратить катастрофу. Обсуждение боевых приказов на митингах и n комитетах продолжалось. Многие части отказывались их выполнять.

Наступление противника развивалось. 12 (25) июля германцы запяли Тарпополь. Это создало угрозу флангу и тылу 7-й и 8-й армий. Обе армии вынуждепы были начать отход. Германский контрудар привел к полному расстройству всего Юго-Западного фронта. Русские войска, почти не оказывая никакого сопротивления, снимались с позиций и уходили на восток. Германскому командованию предоставлялась возможность развивать и дальше свой успех. Но оно не приняло никаких мер в этом направлении. Общее отступление русских фактически прекратилось к 15 (28) июля. Только на отдельных участках противник еще продвигался. В ночь на 21 июля (3 августа) были оставлены Черновицы. После этого на Юго-Западном фронте наступило затишье. Военные действия не велись. Армии закрепились на рубеже Броды, Збараж, Гржималов, Бонн, восточнее Кимполунга.

Таким образом, менее чем за полмесяца русские войска вынуждены были осуществить глубокий отход, оставить почти всю Галицию. Авантюра Временного правительства стоила больших людских жертв. За время наступления Юго-Западный фронт потерял убитыми, рапеными и пленными 1968 офицеров и 56 361 солдата ^!!8. ^{875 876}

Северный фронт включал в свой состав три армии: 12-ю, 1-ю и 5-ю. Главнокомандующий фронтом В. Н. Клембовский решил наступление вести силами одной 5-й армии из района Двинска в направлении на Вильно. Обстановка складывалась крайне неблагоприятно для проведения намеченной операции. 6 (18) июля командующий 5-й армией Ю. Н. Данилов телеграфировал Луком-скому, что его войска к 8 (21) июля будут готовы, насколько возможно при сложившихся обстоятельствах, к наступлению. Оп не терял также надежды на возможность добиться частичного успеха. Но перед ним невольно вставал вопрос, насколько предстоящее наступление стратегически и политически целесообразно. Данилов рассуждал так: «Наши союзники смолкли па всех фронтах и недвижимы. Наступление на Юго-Западном фронте захлебнулось; на нашем Западном фронте дела, видимо, не клетотсп. Наконец, очередным и самым насущным вопросом является оздоровление Петрограда и тыла, откуда к нам льются и будут литься укомплектования, хотя нас численно усиливающие, по нравственно и качественно расслабляющие. Без этого оздоровления продолжение войпы немыслимо и это должно быть осознано власть имущими» ^,19.

В этих условиях, писал Данилов, наступленпс 5-й армии не пмело смысла. Он ставил вопрос так: «Не наступит ли вслед за ним, даже при частичном успехе, реакция духа и не лучше ли перемепа задачи и пересмотр общей директивы?» ^,2°.

Но ставка и слышать пе хотела об отмене наступления. Наоборот, неудачное развитие событий на Юго-Западном фронте заставляло ее торопиться с началом активных боевых действий на Северном фронте. 5-я армия перешла в наступление 10 (23) июля. Заняв первую линию окопов противника, солдаты отказались продвигаться далее п вернулись на исходные позиции. Операцию пришлось отложить.

Не лучше шли дела на Западном фронте, которым командовал А. И. Деникин. Фропт состоял из трех армий: 3-й, 10-й и 2-й. Главпый удар должпа была наносить 10-я армия из района Мо-лодечно на Вильно. Соседним справа и слева 3-й и 2-й армиям было приказано всеми средствами содействовать 10-й армии и по мере развития ею успеха перейти в наступление в общих направлениях на Вильно и Скопим. Избранное для нанесения главного удара виленскос направление было выгодно для русских, ибо наступление на нем угрожало тылу всего германского фронта и давало войскам Западного фронта возможность быстро выйти в случае успеха на рубеж р. Неман, Брест.

Подготовка наступления в оперативно-тактическом отношении, как и на других фронтах, была проведена достаточно полпо, ^{877 878}

На направлении главного удара удалось обеспечить необходимое превосходство в силах и средствах. Оно было трехкратным в артиллерии и шестикратным в людях. Никогда ранее на русском фронте на участке прорыва не вводилось в действие таких мощных и многочисленных средств подавления, как в операции

10-й армии. Все позиции противника были сфотографированы, и снимки разосланы командирам корпусов, дивизий, полков. Казалось, что все обещало несомненный успех.

С утра 6 (19) июля началась артиллерийская подготовка, ко торая продолжалась трое суток. Только в ночные часы огонь временно затихал. Артподготовка во всех отношениях была проведена образцово. Она дала исключительный эффект, вызвав огромные разрушения в укрепленной позиции противника. Отчетливо наблюдались прямые попадания в окопы, блиндажи, ходы сообщения. В проволочных заграждениях образовались проходы. Было подавлено и уничтожено немало артиллерийских батарей, пулеметных гнезд. Нарушилась вся огневая система обороны германцев. Этот успех явился результатом обстоятельного, продуманного до мелочей артиллерийского плана операции и безупречного, методического, спокойного выполнения его.

9 (22) июля русская пехота перешла в атаку, которая проводилась под прикрытием огневого вала. Артиллерия последовательно сдвигала огонь перед наступавшей пехотой. Русские летчики оказывали большую помощь артиллеристам в указании нм целей и корректировке стрельбы. Однако, несмотря на блестящую артподготовку и артиллерийскую поддержку атаки, операция успеха не имела. Двинувшись в наступление, войска почти не встретили сопротивления противника, прошли две-три линии окопов, побывали на неприятельских батареях, сняли прицелы с орудий и вернулись назад ^{879 880 881}. На следующий день боевые действия не велись. Ставка своей директивой от 10 (23) июля поставила Западному фронту задачу перейти к обороне. Такое решение мотивировалось печальным развитием событий на Юго-Западном фронте и развалом частей 10-й армии.

Наступление Румынского фронта началось 7 (20) июля силами 4-й и 6-й русских, 1-й и 2-й румынских армий. Оно преследовало цель разгромить противника в районе Фокшан и занять Добруджу. Наступление протекало успешно, по уже 12 (25) июля ввиду неблагоприятной обстановки на Юго-Западном фронте было прекращено по приказу Керенского ^,22. 24 июля (6 августа) армии фельдмаршала Макензена контратаковали русские и румынские войска. Ожесточенные бои, стоившие германцам 47 тыс. убитыми и ранеными, закончились 30 июля (13 августа) их незначительным продвижением ^|23.

Летнее наступление 1917 г. на русском фронте потерпело неудачу. К нему готовились шесть месяцев. Вся страна говорила о нем. Оно обсуждалось на многочисленных собраниях и митингах. Неудивительно, что внезапности – одного из важнейших факторов успеха – достигнуть не удалось. Как отмечал Люден-дорф, предстоящее наступление «не являлось тайной для главнокомандующего Востоком. Он принял все меры для отражепия наступления» ^,24. Но главпой причиной провала наступательных операций являлось нежелание солдат воевать. Командование и эсеро-меньшевистские комитеты провели большую работу по политической обработке солдатской массы. Однако именно в политическом отношении наступление оказалось менее всего подготовленным. Солдаты хорошо понимали его истинный смысл и не хотели больше проливать кровь за чуждые им интересы буржуазии. Разрозненные действия отдельных частей и соединений, несмотря на хорошую поддержку артиллерии, не могли иметь необходимого результата.

Попытка реакции путем наступления отвлечь внимание трудящихся от борьбы за свои коренные права, предотвратить развал армии и восстановить в ней дисциплину не удалась. В стране быстро нарастал политический кризис. Уже 18 июня (1 июля), когда началось наступление Юго-Западного фронта, в Петрограде была организована демонстрация рабочих и солдат. По расчетам эсеро-меньшевистских лидеров она должна была одобрить наступление, но фактически пошла под большевистскими лозунгами: «Вся власть Советам!», «Долой десять мипистров-капиталистов!»

Известия о пеудачах на фронте усилили возмущение народа. Утром 3 (16) июля солдаты 1-го пулеметного полка, расположенного в Петрограде, выступили с требованием свержения Временного правительства вооруженным путем. 4 (17) июля в столице состоялась грандиозная антивоенная демонстрация. От имели ее участников Центральному Исполнительному Комитету Советов, который заседал в Таврическом дворце, было передано требование о взятии власти в руки Советов. Однако меньшевики и эсеры вступили в сговор с Временным правительством. Заблаговременно стянув в город верные себе войска, контрреволюция расстреляла демонстрантов и перешла к репрессиям.

После 4 (17) июля политическое положение в России переменилось решающим образом. Как и предвидела партия большевиков, буржуазия использовала неудачу наступления для расправы с революционным движением. Окончилось двоевластие. Вся власть перешла в руки Временного правительства. «Фактически, – указывал В. И. Ленип, – осповная государственная власть в России теперь есть восипал диктатура; этот факт затем– ⁸⁸²

пеп еще рядом революционных па словах, но бессильных па деле учреждений. Но это несомнеппый факт и настолько коренной, что без понимания его ничего понять в политическом положении нельзя» ^,25.

Огромное влияние приобрели командные верхи армии. Ставка сотрудничала с правительством в деле борьбы с революцией. А. А. Брусилов как верховный главнокомандующий единолично, а иногда совместно с новым главой Временпого правительства, А. Ф. Керенским, являвшимся одновременно военным и морским министром, издавал приказы, направленные на ограничение демократических свобод в армии п па флоте. 12 (24) июля был принят закон о введении смертной казни на фронте. В этот день Брусилов телеграфировал Керенскому: «Со своей стороны приложу все силы ума и воли, чтобы спасти Россию и завоевания, достигнутые революцией. Мною незамедлительно будут даны указапия всем главнокомандующим о принятии мер по восстановлению боевой мощи на началах воссоздания жслезпой дисциплины и власти начальников» ^{883 884 885 886 887}. Свой главный удар контрреволюция направляла против партии большевиков и се вождя В. И. Лепина.

Буржуазия не скрывала своей радости по поводу действий Временного правительства. Князь Г. Е. Львов, бывший его глава, заявил: «Наш «глубокий прорыв» па фронте Ленина имеет, по моему убеждению, песравпеппо большее зпачоние для России, чем прорыв немцев па нашем Юго-Западном фронте» ^|27. Еще более откровенно высказывался министр иностранных дел М. И. Терещенко. После провала летнего наступления в беседе с япопским послом Уцидой он заявил: «Удар, нанесенный нам неприятелем на Юго-Западном фронте, можно рассматривать как благодеяние по отношению к России... Несомпенпо, что неприятель спас Россию. Он сделал то, чего правительство со времени революции желало, но не могло сделать, т. е. он способствовал тому, что правительство восстановило смертную казнь, обуздало крайние партии, укрепило свою позицию» ^|28.

16 (29) июля в Ставке состоялось совещание с участием Керенского, Савинкова, Брусилова, Алексеева, Деникина, Клембов-ского, Рузского и др. В целях борьбы с революцией совещание потребовало полноты власти для командования, отмены «Декларации прав солдата», упразднения комиссаров и комитетов, со-здапил карательных частей, введения смертной казни и военных судов в тылу, «изъятия политики из армии», «восстановления дисциплины». Обсуждался также план вывода революционных войск из Петрограда в количестве до 80—90 тыс. солдат ^,29.

Революционные события все более и более нарастали. Временное правительство намеревалось установить в стране режим открытой военной диктатуры. Предполагалось выдвинуть на пост диктатора популярного генерала Брусилова, чтобы с его помощью подавить надвигавшуюся социалистическую революцию. Одпако хотя кандидат и отрицательно относился к пролетарской революции, но был решительным противником каких-либо авантюр, которые могли бы привести к ненужным жертвам. Генерал с такими настроениями не мог больше отвечать требованиям реакционных кругов буржуазии и они поспешили избавиться от него. Телеграммой Керенского от 18 (31) июля 1917 г. А. А. Брусилов освобождался от должности верховного главнокомандующего и отзывался в Петроград. На его место был назначен реакционный генерал Корнилов ^,3°.

РИЖСКАЯ ОПЕРАЦИЯ 1

Задачи борьбы с революционным движением Временное правительство и верховное главнокомандование преследовали и в Рижской операции – последней операции первой мировой войны на русском фронте. В районе Риги оборонялась 12-я армия Северного фронта, в которой влияние большевиков было особенно велико. В середине августа штаб армии при содействии эсеров и меньшевиков армейского комитета предпринял попытку вооруженной расправы с большевистски настроенными полками. Но она провалилась ^|31. Учитывая рост влияния большевиков в армии, контрреволюция форсировала свое решение о сдаче немцам рижского плацдарма и Риги, готовясь свалить випу за это на большевиков и революционных солдат. Однако именно большевики решительно выступали против оставления Риги и рижских позиций. Они принимали все возможные меры к предотвращению прорыва фронта на дальних подступах к революционному Петрограду^{888 889 890}. В тревожной обстановке лета 1917 г. поражепие армии на фронте было бы и поражепием революции, поражением Советов. В. И. Ленин разоблачил замыслы буржуазии, вскрыл классовую сущность этой провокации. «... Помещики и буржуазия, с партией к.-д. во главе, и стоящие па их стороне генералы и офицеры, – писал он, – сорганизовались, они готовы совершить и совершают самые неслыханные преступления, отдать Ригу (а затем п Петроград) немцам, открыть им фронт, отдать под расстрел большевистские иолки... – все это ради того, чтобы захватить всю власть в руки буржуазии, чтобы укрепить власть помещиков в деревне, чтобы залить страпу кровью рабочих и крестьян» ^{891 892}.

В состав 12-й армии входили 13-й, 43-й и 21-й армейские, 6-й и 2-й Сибирские корпуса и две латышские стрелковые бригады. Численность этих войск достигла 161 тыс. солдат и офицеров при 1149 орудиях ^|34. Этих сил было вполне достаточно для успешного ведения оборонительной операции, тем более что подготовка германского наступления не являлась секретом для русского командования. Тем не менее для отражения наступления противника ничего существенного сделано не было. Наоборот, реакционный генералитет сделал все, чтобы облегчить немцам захват Риги. Еще 14 (27) июля по приказу главнокомандующего Северным фронтом В. Н. Клембовского на левом берегу Запад-пой Двины без боя был сдан удерживавшийся в течение двух лет Икскюльский плацдарм. В Приморском районе в начале августа части 6-го Сибирского корпуса были отведены на 12– 15 км и расположились па так называемой франксндорфской позиции ^{893 894 895}.

Русскому командованию было известно заранее нс только место, по и время немецкой атаки. По свидетельству комиссара Северного фронта В. Б. Станкевича, накануне германского наступления от перебежчика (эльзасца) стало известпо о приготовлениях противника «с такими подробностями, что штаб армии еще накануне послал предупреждение войскам быть готовыми к тому, что ночью противник начнет артиллерийский обстрел для того, чтобы утром перейти в наступление» ^,36. Однако, как показал весь последующий ход событий, столь благоприятные возможности для отражения германского наступления не были использованы.

Идея проведения операции с целью овладения Ригой – важным политическим и административным центром Прибалтики – давно созревала у германского командования. «Мы уже в 1915 и 1916 гг., – признавался Гинденбург, – строили планы о том, как мы прорвем эту позицию» ^|37. Выбор направления удара у Риги диктовался не столько военными, сколько политическими соображениями. По мнению Гинденбурга, наступление на этом участке Восточного фронта вызвало бы «в России большое беспокойство за участь Петербурга» ⁸⁹⁶.

Для проведения Рижской наступательной операция привлекалась 8-я германская армия генерала О. Гутьера в составе трех корпусов, в которых насчитывалось 11 пехотных и 2 кавалерийские дивизии. Прорыв русского фронта предполагалось осуществить на узком участке севернее ст. Икскюль с форсированием Западной Двины. В дальнейшем имелось в виду, преодолев оборону русских па восточпом берегу, развивать наступление в се веро-восточном направлении с задачей окружить п уничтожить в районе Риги основные силы 12-й русской армии. Главный удар наносился тремя дивизиями: 19-й резервной, 14-й баварской и 2-й гвардейской^|39. Огиевую поддержку наступающим соединениям должпа была оказывать артиллерийская группа под командованием одного из лучших германских артиллеристов – подполковника Г. Брухмюллера. В составе этой группы насчитывалось 170 батарей (свыше 600 орудий) и 230 минометов. Наступлению предшествовала тщательная предварительная подготовка. Был выпущен ряд приказов, обобщавших опыт прорыва обороны противника в условиях позиционной войны. Артподготовку предусматривалось провести путем организации внезапного массированного огневого удара, осуществляемого по заранее подготовленным данным на всю тактическую глубину обороны. В первые часы артподготовки стрельба должпа была вестись химическими спарядами, чтобы нейтрализовать русскую артиллерию ¹⁴°.

После оставлепия Иксюольского предмостного укрепления и отхода 6-го Сибирского корпуса на франкендорфскую позицию войска 12-й армии располагались в следующей группировке: на побережье Рижского залива оборону занимали части 13-го армейского корпуса, Рижский плацдарм обороняли 6-й и 2-й Сибирские корпуса, па восточном берегу Западной Двины находились 43-й и 21-й армейские корпуса. На наиболее угрожаемом участке оборонительной позиции стоял 43-й корпус генерала В. Г. Болдырева в составе трех дивизий и латышской стрелковой бригады. Икскюльский участок – от острова Далсп до устья р. Огер (19 км)—обороняла 186-я пехотная дивизия. В свой резерв командующий 12-й армией генерал Д. П. Парский выделил четыре пехотные дивизии, две латышские бригады и одну кавалерийскую дивизию^|41. Эти войска располагались в осповиом в тылу 43-го корпуса. В резерве главнокомандующего фронтом генерала Рузского в полосе 12-й армии находились две пехотные дивизии и одна бригада.