Текст книги "Русский фронт Первой мировой войны"

Автор книги: Иван Ростунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 32 страниц)

3

16 (29) ноября в Седлеце верховный главнокомандующий назначил совещание с главнокомандующими фронтами, которых пожелал «видеть лично для совместного обсуждения предположений о дальнейших действиях и выслушивания доклада о состоянии армий и степени материального их обеспечения» ⁴²⁶. В работе совещания приняли участие также начальники штабов фронтов и главные начальники снабжений. К этой встрече высших воепных руководителей генерал-квартирмейстер Ставки 10. Н. Данилов подготовил записку № 1504 «О ближайших мероприятиях для обеспечения успехов дальнейших военных действий», датированную 15 (28) ноября. В ней дана подробная оценка стратегического положения на русском фронте и изложены взгляды на будущее ⁴²⁷.

Очередной задачей 10. Н. Данилов считал проведение операции по глубокому вторжению наших «армий в пределы неприятельской территории» ⁴²⁸. Эта операция, по его мнению, «должна считаться и впредь основной». Поскольку она несомненно будет сопряжена с преодолением многих трудностей, Данилов полагал, что к ней можно было приступить «только после полного обновления армий»⁴²⁹. Автор глубоко проанализировал то, что нужно было сделать в этой области. Наиболее остро стоял вопрос о стратегических резервах. По мнению Данилова, обзор операций, бывших за истекший период войны, приводил к заключению, что успешное их завершение во многом обязано тому обстоятельству, что до самого последнего времени не прекращался приток на запад свежих сил либо с окраины империи, либо с второстепенных участков фронта, а именно – из Петроградского и Одесского военных округов. Этот приток войск, являвшихся резервом в руках верховного главнокомандующего, направлялся в зависимости от обстановки и условий каждой операции в тот или иной район театра военных действий. Так, говорилось в записке, обстояло дело в Галицийской битве, когда прочное положение люблин-холмской группы (4-я и 5-я армии) было достигнуто исключительно приливом свежих войск, направленных из районов Варшавы, Петрограда и Кавказа. Весь успех Варшавско-Ивангородской операции также следовало приписать своевременному и непрерывному прибытию к Варшаве подкреплений в период с 18 сентября (1 октября) по 6 (18) октября (1-й и 2-й Сибирские корпуса и 63-я пехотная дивизия). Наконец, и завершавшаяся Лодзинская операция показала, что в числе других причин немаловажную роль сыграла заранее предусмотренная переброска новых сил к Варшаве (два полка 3-й Туркестанской стрелковой бригады, 55-я и 57-я пехотные дивизии и отчасти 3-я Сибирская стрелковая дивизия) ⁴³⁰.

Однако, указывал далее генерал Данилов, запас свежих сил, могущих быть передвинутыми на запад, уже иссякает. Пока можно было принимать в расчет лишь 9-ю и 10-ю Сибирские стрелковые дивизии и два полка 3-й Туркестанской стрелковой бригады, которые не успели еще подойти, и вновь формируемые 13-й и 15-й корпуса. Время прибытия на театр военных действий всех поименованных соединений было неизвестно. Перевозка их могла быть закончена не так скоро. Затем приток резервов прекратится окончательно. Следовательно, «в руках верховного глав-покомандующего уже не будет того рычага, коим оп мог до настоящего времени регулировать ход операций, направляя в нужную минуту в район решающих действий свежие силы для достижения превосходства» над противником⁴³¹. При этих условиях, начиная с будущей операции, каждому фронту надлежало рассчитывать на свои силы, группируя их таким образом, чтобы иметь возможность управлять ходом событий. Рекомендовалось части, составлявшие резерв фронта, располагать в районе крупных железнодорожных узлов в полной готовности к посадке для направления их к решающему пункту сражения.

Наряду с решением проблемы резервов представлялось безусловно необходимым «принять самые энергичные меры для приведения армий в должную боеспособность»^{432 433 434}. Это диктовалось тем, что войска в течение четырех месяцев вели военные действия, причем некоторым частям пришлось провести в боях свыше 50 дней. К числу неотложных мер Данилов относил: а) пополнение людьми (офицерами н солдатами), лошадьми и материальной частью; б) обеспечение армии в возможно большем размере боевыми припасами – артиллерийскими и ружейными патронами и иными предметами снабжений; в) строгий пересмотр и замена лиц начальствующего состава в связи с оценкой их бывших действий. Выполнение этих мер «обязательно должно предшествовать началу развития дальнейших операций» ^21Э.

Относительно ближайших задач фронтов генерал Данилов высказывал такие соображения. Считалось, что армии Северо-Западного фронта занимали крайне невыгодное положение. Их основная группировка с севера и юга охватывалась противником. Это не давало сколько-нибудь твердых оснований рассчитывать на широкое развитие наступательных действий по левому берегу Вислы без опасения получить очередной контрудар со стороны немцев. Предлагалось в случае, если бы удалось принудить германцев к новому отходу из района между Вислой и Вартой, выдвинуться главными силами не далее линии Плоцк, Красне-вице, Домбе. Дальнейшее преследование надлежало вести лишь авангардами и кавалерией. На указанном рубеже нужно было надежно закрепиться, обеспечив левый фланг достаточно сильной группой. Ей предстояло стать на Варте фронтом к Калишу и войти в связь с армиями Юго-Западного фронта. После этого следовало приступить к перегруппировке армий фронта, действующих на левом берегу Вислы, с целью образования достаточно сильных резервов. Одновременно требовалось вернуть все части к своим войскам, распределить по корпусам отдельные дивизии ²²°.

10-й армии необходимо было самым упорным и настойчивым образом продолжать свое наступление в Восточной Пруссии, скорейшему овладению которой придавалось исключительно важное значение. Успех наступления, отмечалось в записке, раз навсегда обеспечит правый фланг и тыл нашего стратегического фронта от ударов противника, опасность которых возрастала бы по мере продвижения русских армий в глубь неприятельской территории. «Став прочно на Нижней Висле, – писал Данилов, – мы не только парализуем эту опасность, но будем иметь возможность [привлечь] к дальнейшим действиям па левом берегу Вислы большую часть 10-й армии»⁴³⁵. Автор записки считал необходимым впредь до выполнения 10-й армией своей задачи надежно прикрыть па правом берегу Вислы млавское направление. Он предлагал расположить на нем особую группу войск в составе не менее трех корпусов. Эта группа, действуя наступательно па Сольдау, в значительной степени могла бы способствовать 10-й армии в овладении Восточной Пруссией. Одновременно она должна была обеспечить удержание в руках русских района Варшава, Ново-георгиевск, Згерж и Нижпий Нарев примерно до Рожан включительно. В состав войск укрепленного района, кроме гарнизона Новогеоргиевска, включался 27-й корпус (две второочередные дивизии). Он должеп был находиться в Варшаве, откуда мог быть выдвинут на линию особым распоряжением верховного главнокомандующего.

Основной задачей армий Юго-Западного фронта, по мнению Данилова, являлось настойчивое развитие достигнутого успеха над австрийцами. Необходимо было, обеспечивая возможно меньшими силами удержание Галиции и занимая прочно важнейшие проходы в Карпаты, иметь все остальные силы сосредоточенными в соответствующих районах для нанесения окончательных ударов австро-германским войскам, развернутым по линии Ченстохов, Краков и южнее. Главпый удар рекомендовалось произвести левым флангом, нацеливая его примерно в направлении на Оп-пельн⁴³⁶. Это должно было содействовать сближению с армиями Северо-Западного фронта и отбросить австрийцев от естественных путей их отступления к Вене. Обращалось внимание на возможность по прохождении войсками меридиана Кракова выделения строго необходимых сил для блокады этой крепости из числа второочередных дивизий и выставления заслона южнее Кракова в сторону главных Карпатских проходов в Западной Галиции.

Мы подробно остановились на разборе содержания записки Данилова, ибо она дает довольно наглядное представление о работе стратегической мысли Ставки верховного главнокомандующего. Как видно из сказанного, автор записки предлагал совещанию 16 (29) ноября следующее: 1) на левом берегу Вислы Северо-Западному фронту обороняться, а Юго-Западному – развивать наступление на ченстохов-краковском направлении; 2) на правом фланге общего стратегического фронта силами 10-й армии овладеть Восточной Пруссией, на левом – обеспечить прочное удержание Карпатских проходов и Галиции; 3) образовать на млав-ском направлении особую группу войск, с тем чтобы ее наступлением на Сольдау содействовать операции 10-й армии в Восточной Пруссии и одновременно прикрыть весьма важный в стратегическом отношении район Варшава, Новогеоргиевск, Зегрж, Нижний Нарев. Итак, намечался переход к обороне лишь левобережным крылом Северо-Западного фронта и Галицийской группой Юго-Западного фронта. На остальных участках предусматривались наступательные действия.

В труде «Потеря нами Галиции» М. Д. Бонч-Бруевич крайне отрицательно отозвался о записке Ю. Н. Данилова, хотя и заметил, что критика содержавшихся в ней предположений не входила в его намерения. Главным недостатком документа он считает то, что в нем не дана суммарная оцспка обстановки, не сформулированы основная стратегическая задача всей войпы и ее ближайшая задача с расчетом сил, времени и расстояния, из которого вытекали бы как следствие задачи каждого фронта. По мнению автора, верховное главнокомандование вообще не имело представления о ближайшей задаче великой войны и ее даже будто бы «не пыталось отыскивать» ²²³. Думается, что Бонч-Бруевич глубоко неправ. Записка Данилова – не оперативный план, а всего лишь набросок предварительных соображений Ставки, материал к совещанию, где должны были приниматься окончательные стратегические решения. В ней нельзя искать того, что хотелось бы найти ее критику. И все же объективный анализ документа показывает, что Ставка достаточно ясно изложила и свой взгляд на обстановку и вполне определенно высказалась об очередной стратегической задаче, и достаточно четко определила ближайшие задачи фронтов. Другое дело, в какой мере взгляды верховного главнокомандования отвечали действительному положению вещей.

Общая оценка стратегической обстановки на русском фронте, как нам кажется, в записке Данилова дана правильно. Ее автор верно указал на то, что нужно было сделать, прежде чем приступать к проведению операции по глубокому вторжению в пределы Германии. Однако совершенно очевидно, допускалась переоценка возможностей фронтов при постановке им ближайших задач. В частности, вряд ли был смысл продолжать наступление 10-й армии в Восточную Пруссию. Тут нельзя не согласиться с рассуждениями М. Д. Бонч-Бруевича. Он замечает, например, что идея овладеть Восточной Пруссией, ясная и целесообразная с точки зрения обеспечения правого фланга и тыла армий левого берега Вислы в то время, когда они разовьют свое наступление в глубь Германии, – быстро расплылась в неопределенный план решить эту задачу только одной 10-й армией. По образному выражению ⁴³⁷ автора, вполне правильная идея, промелькнув «как мгновенный блеск молнии», «погасла в кромешной тьме своей незаконченности» ⁴³⁸. 10-я армия уже наткнулась на укрепления Мазурских озер, преодолеть которые не имела сил. Содействие Млавской группы признавалось весьма проблематичным, поскольку все внимание этой группы было бы отвлечено на выполнение поставленной ей совершенно конкретной задачи – обеспечить удержание определенного района. Бонч-Бруевич делает вывод: «Совершенно очевидно, что для овладения Восточной Пруссией следовало предложить разработанный оперативный план, в котором действия 10-й армии являлись бы лишь одним из звеньев этой довольно сложной операции» ⁴³⁹. Вызывает также сомнение оправданность намерения развивать наступление на Ченстохов и Краков. Вероятно, наиболее целесообразным было бы решение о временном переходе к стратегической обороне на всем русском фронте. Это вполне отвечало бы общей обстановке и тем выводам из нее, которые сделал сам генерал Данилов.

4

Совещание в Седлеце открылось 16 (29) ноября, как и намечалось. Оно длилось весь вечер и ночь на 17 (30) ноября. Протокола совещания в делах Бонч-Бруевичем не было найдено ⁴⁴⁰. Но удалось его обнаружить и нам. Но о том, что происходило в Седлеце и какие решения там были приняты, довольно отчетливое представление дают доклад великого князя Николая Николаевича Николаю II от 17 (30) ноября 1914 г.^{441 442} и директива верховного главнокомандующего № 6045 от 17 (30) ноября 1914 г.⁴³⁷ Генерал Рузский, оценивая обстановку на левом берегу Вислы, с полной определенностью высказал мысль, что положение его войск на линии Илов, Шадек, Щерцов флангом к Варшаве является крайне опасным. Противник на всех участках фронта упорно держался, делая попытки прорвать расположение русских атаками на Ло-вич и стремясь охватить их левый фланг. Он подтягивал новые силы в виде свежих частей и укомплектований. В то же время боевой состав войск Северо-Западного фронта был крайне ослаблен потерями, понесенными в ноябрьских боях. Имелись дивизии, в которых насчитывалось всего 15 офицеров и менее 2 тыс. унтер-офицеров и солдат. Пополнения подходили крайне медленно. Недостаточным был и приток огнестрельных припасов ⁴⁴³. Эти неблагоприятные условия, как утверждал Рузский, препятствовали ему «с должной устойчивостью занимать нынешний фронт впредь до приведения армий в полную боевую готовность» ⁴⁴⁴. Генерал Иванов, со своей стороны, доложил, что армии его фронта испытывают аналогичные трудности и, хотя они продолжали «одерживать частные успехи над австрийцами, однако рассчитывать на полную победу над ними в течение ближайших дней невозможно» ⁴⁴⁵.

Верховный главнокомандующий, выслушав доклады о состоянии дел на обоих фронтах и обсудив совместно с главнокомандующими сложившуюся обстановку, принял решение начать отвод армий Северо-Западного фронта, развернутых на левом берегу Вислы, на линию Илов, Петроков. Он полагал, что такая мера «сократит протяжение фронта этих армий и улучшит их стратегическое положение» ⁴⁴⁶. Соответственно следовало отвести и армии Юго-Западного фронта, но сделать это нужно было постепенно, начиная с правого фланга, чтобы указанный маневр «не имел сразу характера общего отхода» ⁴⁴⁷. На совещании было признано целесообразным произвести перемену в руководстве 1-й армией, поскольку плохое управление войсками этой армии тяжело отразилось «на общем течении Лодзинской операции» ⁴⁴⁸. Вместо генерала Ренненкампфа была утверждена кандидатура командира 5-го корпуса генерала А. И. Литвинова, предложенная Рузским. Вслед за тем возникла необходимость заменить Шейде-мана на посту командующего 2-й армией. На эту должность 20 ноября (3 декабря) был назначен командир 20-го корпуса генерал Смирнов ⁴⁴⁹.

Директива верховного главнокомандующего, отданная после совещания, содержала следующие требования: 1) сделать все необходимые распоряжения для того, чтобы в ночь на 18 ноября (1 декабря) возможно было начать отвод армий обоих фронтов, находившихся на левом берегу Вислы, на линию Илов, Томашов, р. Нида и далее к р. Висла для занятия на ее левом берегу заранее подготовленных позиций на путях к Варшаве и Ивангороду; 2) по мере отхода к р. Висле главнокомандующему армиями Северо-Западного фронта надлежало образовать в районе Варшавы сильный резерв для парирования возможного удара немцев со стороны района Млавы; 3) 10-й армии энергично продолжать выполнение возложенных на нее задач; 4) на обязанности Юго-Западного фронта лежало удержание Восточной Галиции; 5) пределом отхода на правом берегу Вислы устанавливалась река Сан с непременным сохранением в своих руках расположенных на пей переправ; 6) при отходе армиям Юго-Западного фронта сообразовать свое движение с движением армий Северо-Западного

фронта. Директива предписывала командующим армиями фронтов принять меры для облегчения намеченного отхода. Установленная между фронтами разграничительная линия проходила по р. Пилице и далее шла на Щерцов, Петроков, Велюнь.

Ставка, видимо, очень неохотно согласилась с настойчивыми предложениями главнокомандующих, особенно генерала Рузского, об отходе армий обоих фронтов к Висле и Сану. Поэтому директива не носила окончательного характера. Последний пункт ее гласил, что распоряжение о приведении в исполнение указаний верховного главнокомандующего «последует дополнительно по получении сведений о положении дел за 16 ноября» ⁴⁵⁰. В Ставке как бы надеялись, что все еще может поправиться к лучшему. Вновь поступившая информация о ходе действий давала как будто бы известные основания думать, что отвода армий, возможно, не потребуется. Но этим надеждам не суждено было сбыться.

Германское командование не считало операцию завершенной ⁴⁵¹. С французского фронта перебрасывались крупные подкрепления в виде четырех корпусов. Они направлялись к флангам 9-й армии: 3-й резервный и 13-й армейский – к левому, 2-й и 24-й армейские – к правому⁴⁵². Гинденбург решил временно перейти к обороне, а с прибытием корпусов возобновить наступление и нанести окончательное поражение русским. Вместо одного мощного удара, как это было в начале операции, теперь планировались два примерно одинаковой силы. Районы сосредоточения прибывших корпусов с Запада определили и направление ударов. Войска левого фланга намечалось двинуть на рубеж Сохачев, Ло-вич, а затем на Варшаву. Правофланговые соединения 9-й армии предусматривалось использовать для действий на Пабяницу, чем надеялись ускорить выполнение задачи по овладению районом Лодзи и одновременно оказать содействие группе Конрада, которую сильно теснили 4-я и 9-я русские армии. Чтобы облегчить положение австрийцев, в район Кракова на их усиление была также направлена одна дивизия из состава 24-го корпуса.

Наступление германских войск вынудило русское командование осуществить более глубокий отвод армий левого берега Вислы, чем это было предусмотрено директивой верховпого главнокомандующего от 17 (30) ноября 1914 г. В начале декабря армии обоих фронтов отошли на рубеж рек Равки, Бзуры и Ниды, где перешли к обороне.

Лодзинская операция – последняя операция кампании 1914 г. на русском фронте. Стратегический план русской Ставки – глубокое вторжение в пределы Германии – исходил из общего плана Антанты. Однако, сосредоточив крупные силы на левом берегу Вислы, русское командование своевременно пе сумело обнару-жыть переброску главных сил германцев в район Торна, которая существенно изменила всю оперативно-стратегическую обстановку. Вскоре оно разгадало замысел противника. Поворотом 2-й и 5-й армий на север, наступлением частей 1-й армии был обеспечен перелом в ходе лодзинских боев в пользу русских. Обходящая германская группа генерала Шеффера сама попала в окружение и лишь ошибки в управлении русскими войсками, разделенными на ряд отрядов, действовавших вне оперативной связи между собой, позволили германцам пробиться на север u выйти нз кольца окружения.

Отрицательную роль играло несоблюдение мер скрытного управления войсками. Радиосводки русских регулярно перехватывались германцами. Это позволило противнику хорошо знать обстановку, точное расположение русских частей и их предполагаемые действия. Генерал Фалькепгайн с полным основанием писал, что перехваченные радиотелеграммы «давали возможность с начала войны на Востоке до половины 1915 года точно следить за движением неприятеля с педели на неделю и даже зачастую со дня па день и принимать соответствующие нротивомеры. Это главным образом и придавало войне здесь совсем иной характер и делало ее для нас совершенно иной, гораздо более простой, чем на Западе» ²³⁹.

*

Кампания 1914 г. на восточноевропейском театре в целом была выиграна русской армией. С точки зрения стратегии очень важным было развертывание военных действий на фронте огромного протяжения. К концу кампании он составил 1200 км. Это выдвигало перед верховным главнокомандованием чрезвычайно сложные задачи в деле обеспечения плапомерпого руководства стратегическими группировками войск.

Операции русской армии в кампании 1914 г. имели важное значение в общем ходе войны. Они нарушили стратегический план германского командования. Стремление добиться победы путем последовательного разгрома сначала Франции, а затем России потерпело неудачу. Гермапия оказалась вынужденной вести войну па два фронта.

Русский фронт становился одним из главных фронтов перво ii мировой войны. К концу года на нем действовало до 85 австрогерманских дивизий. Примерно столько же дивизий противника находилось на Западном фронте. Общие потери австро-германских армий на Восточном фронте в кампанию 1914 г. составили около 955 тыс. убитыми, ранеными, пропавшими без вести и пленными. На Западпом фронте германская армия потеряла 757 тыс. человек^_

²⁵⁹ Э. Фалькенгайн. Верховное командование 1914—1916 гг. в его важнейших решениях, етр. 38.

²⁴⁰ «История СССР с древнейших времен до наших дней», т. 6. М., 1968, стр. 539.

13 И. И. Росту нов

Глава четвертая

ТРУДНЫЕ ИСПЫТАНИЯ

ПЛАНИРОВАНИЕ НОВОЙ КАМПАНИИ

1

Операции первой военной кампании не дали решительных результатов ни одной из воюющих сторон. Расчеты генеральных штабов на скоротечный характер вооруженной борьбы не оправдались. Конец войны отодвигался в неопределенное будущее. Обе коалиции вынуждены были пересмотреть свои стратегические взгляды и приступить к осуществлению ряда мероприятий, вытекавших из изменившихся условий войны.

Важпое значение приобретала борьба за новых союзников. И Антанта, и Тройственный союз намеревались быстро добиться победы с тем неизменным числом участников, какое определилось к тому моменту, когда сложились и оформились эти две коалиции. Иначе выглядел этот вопрос в свете тех стратегических итогов, к которым пришли обо воюющие стороны в результате первой кампании. Перспектива затяжной войны, особенно ясно обозначившаяся к концу 1914 г., ставила перед обоими коалициями задачу привлечь на свою сторону возможно больше стран. Борьба за новых союзников являлась одной из основных предпосылок планирования кампании 1915 г. В этой борьбе перевес в конечном счете оказался на стороне Антанты. К блоку Центральных держав (Германия и Австро-Венгрия) в 1914 г. примкнула Турция, а в 1915 г. – Болгария, но вышла Италия. Тройственпын союз стал Четверпым. Таким он оставался до конца войны. Состав противостоящей ему коалиции расширился до 38 участников.

Очепь остро встал вопрос о материальном обеспечении вооруженной борьбы. Накопленные мобилизационные запасы были израсходованы. Для того чтобы продолжать войну, требовались людские пополнения, миллионы винтовок, спарядов и патронов. Между тем производственно-экономическая база даже таких развитых государств, какими являлись в то время Англия, Франция или Германия, не была в состоянии удовлетворить текущие потребности без специальной на то подготовки. Этот период перевода пародного хозяйства воюющих держав на рельсы военной экопомики, получивший позже название «мобилизации промышленности», занял в разных странах различное по продолжительности время.

На русском фронте войска с конца 1914 г. стали испытывать большую нужду в оружии и боеприпасах. Командование принимало срочные меры, чтобы исправить положение. Был организован сбор винтовок на полях сражений, перевязочных пунктах, в госпиталях. К этому делу привлекались не только войска, по и гражданское паселение. Открывались временные ружейпые склады, из которых по мере возможности обеспечивались проходившие маршевые команды. Годные винтовки отбирались у тыловых частей. Взамен им выдавалось трофейное оружие. Разумеется, эти меры были явно недостаточными.

Еще сложнее было удовлетворить потребность войск в боеприпасах. Ставка не располагала необходимыми резервами. Последовали указания беречь патроны и снаряды. Эти указания болез-пенно воспринимались на фронте. Так, А. А. Брусилов 29 августа (11 сентября) 1914 г. телеграфировал Н. И. Иванову: «В настоящей обстановке я не счел себя вправе дать войскам указания беречь патроны, так как таковое неминуемо пагубно отразилось бы на духе войск. Противник атакует подавляющими силами, и недостаток войск у нас необходимо возмещать силою огня. Только [в] более спокойное время почту долгом передать войскам эти указания» Г На телеграмме H. Н. Янушкевича от 16 (29) сентября 1914 г. о невозможности прислать снаряды Иванов сделал характерную помету: «Печальное сообщение. Не было бы и нужды с такой подготовкой втягиваться в войну» ^{453 454}.

15 (28) февраля 1915 г. была образована Особая распорядительная комиссия по артиллерийской части во главе с вел. кн. Сергеем Михайловичем. Но дело заключалось не столько в распределении боеприпасов, сколько в их производстве. Обстановка настоятельно требовала создаппя крепкого военного хозяйства, способного обеспечить нужды фронта. Казеппых заводов оказалось явно недостаточно. Необходимо было привлечение к выпуску военной продукции частных предприятий.

В мае 1915 г. состоялось Особое совещание по усилению снабжения действующей армии главнейшими видами довольствия. I? его работе привлекались члены Государственной думы и Государственного совета, представители деловых кругов. Совещание выработало рекомендации о перестройке народного хозяйства страны на военпый лад. Было решепо создать органы регулирования. 17 (30) августа Николай II утвердил документы об образовании четырех особых совещаний – по обороне, топливу, продовольствию и перевозкам во главе с соответствующими министрами.

Особые совещания получили широкие полномочия. Наиболее значительной была роль Особого совещания по обороне, которое осуществляло «высший надзор» за деятельностью промышленных предприятий, содействовало образованию новых заводов и распределяло военные заказы. Опо имело свой местный аппарат – заводские совещапия, в которые входили чиновники и представители местной буржуазной общественности. Совещанию подчинялись Русский правительственный комитет в Лондопе, через который оформлялись заказы в Англии, США п Японии, и аналогичный комитет в США. «Дело, которое поручено Особому совещанию по обороне государства, – сказал Николай II при учреждении итого оргапа, – самое главное и самое теперь важное. Это – уснлепное снабжение армии боевыми припасами, которого только и ждут паши доблестные войска... В совещании объединены для общего дружного труда и правительство, п избранники законодательных и общественных учреждении, и деятели пашей промышленности – словом, представители всей дело вой России» ⁴⁵⁵.

Образование особых совещаний усилило пропикповение бур жуазии в систему государственного аппарата. Ускорился процесс формирования государственно-монополистического капитализма. Происходит сращивание государственного аппарата с капиталп-стическими монополиями.

Наряду с созданием государственных оргапов регулирования народного хозяйства стали возникать общественные организации буржуазии. К ним относились прежде всего военно-промышленные комитеты. В июле 1915 г. был образован Центральный воен-но-промышлеппый комитет во главе с А. И. Гучковым. Вслед за тем началось формирование областных и местных комитетов. С созданием системы военно-промышленных комитетов появилась общероссийская организация буржуазии, которая претендовала на общее руководство воеппо-экоиомпческой мобилизацией тыла страны. Комитеты должны былп также способствовать политической консолидации «общественных сил». Аналогичный характер посила другая организация буржуазии – Союз земств и городов (Земгор).

Военно-промышлеппые комитеты сыграли большую роль в деле мобилизации народного хозяйства и удовлетворения нужд обороны государства. Онп объединили около 1300 средних и мелких предприятий и построили более 1 тыс. повых. До февраля 1917 г. ими было выполнепо для армии заказов на сумму около 200 млп. рублей⁴⁵⁶.

Мероприятия в области привлечения всех сил и средств страны к обеспечению потребностей действующей армии осуществлялись на протяжении длительного времени. На это ушел весь 1915 г. и часть 1916 г. Поэтому их влияние на ход вооруженной борьбы сказывалось пе сразу. Верховное главнокомандование, плапируя кампанию 1915 г., вынуждено было считаться с огромными трудностями в боевом снабжении. Эта кампания прошла в условиях острой нехватки самого необходимого для боевой деятельности войск.

На планирование кампании оказывало немалое влияние и то военно-стратегическое положение, к которому пришли обе воюющие стороны к концу 1914 г. На западноевропейском театре от мапевренных операций перешли к позиционным формам борьбы, что привело к стабилизации фронта. Он протянулся от Северного моря до границ Швейцарии. За сплошной линией окопов стояли апгло-французская и германская армии. Ни одна из сторон не обладала таким превосходством сил и средств, которые обеспечивали бы ей в ближайшее время решительный успех в новой схватке. Другое положение сложилось на восточноевропейском театре. Липия фронта тянулась от Восточной Прусспи до Карпат, iro опа пе была сплошной. Это открывало возможность для маневренных форм борьбы.

Чтобы выиграть время для накапливания сил и средств, Франция и Англия решили перейти на западноевропейском театре к стратегической оборопе. В 1915 г. там не предусматривались какие либо активные действия. Только на восточноевропейском теат-'е было намечено перейти в наступление силами русской армпп.

2

Основные положения плапа кампании 1915 г. были изложены в записке генерал-квартирмейстера штаба верховного главнокомандующего генерала Ю. Н. Данилова от 3—5 (16—18) января 1915 г.⁴⁵⁷ К концу декабря 1914 г. па русском фронте создалось такое положение. В Восточной Пруссии 10-я армия (19 дивизий), ведя наступательную операцию против 8-й германской армии (8 дивизий), остановилась перед сильно укрепленпыми позициями противника на линии Мазурских озер. Ее командующий не имел достаточных средств для маневра и был ограничен в расходовании артиллерийских снарядов. Единственным способом действий оп считал медленное продвижение вперед при помощи саперных и минных работ.

На левом берегу Вислы до р. Пилицы 1-я, 2-я и 5-я армии (33,5 дивизии) после упорных ноябрьских боев заняли очепь выгодпые позпции, которые имели возможность укрепить п усовершенствовать в течение почти месяпа. Против этих армий действовало около 25 немецких дивизий. Они, как полагал Данилов, в беспрерывных атаках исчерпали своп силы настолько, что если германскому командованию не удастся перебросить с Запада еще новые войска, то с большой долей вероятности можно было рассчитывать, что русские будут в состоянии сохранить свое пы-нешнее положение.