Текст книги "Русский фронт Первой мировой войны"

Автор книги: Иван Ростунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 32 страниц)

1-й кавалерийский корпус Рихтгофена действовал па Шавли, а одна кавалерийская дивизия – на Митаву. И это наступление имело успех. Оно отвлекло внимание Ставки от Галиции к северному крылу стратегического фронта. Немцам удалось захватить Либаву и оттеснить русских за реку Дубисса.

Несмотря на все принятые меры, германо-австрийскому командованию не удалось в полной мере достигнуть поставленной цели. Наступление противника не было внезапным и неожиданным, как об этом иногда говорится в литературе. Разведка русских своевременно обнаружила подготовку удара в районе Горлице. Анализ сведений о противнике, отраженных в сводках штаба Юго-Западного фронта и донесениях войсковых начальников⁵³⁴, показывает, что о сосредоточении неприятельских войск было известно почти за две недели до начала операции. Так, генерал-квартирмейстер штаба фронта полковник Дитерихс и начальник разведывательного отдела полковник Носков в сводке за 24—

30 марта (6—12 апреля) указывали, что отсутствие у австро-гер-манцев в Галиции ярко выраженных признаков, на каких участках фронта они намечали свои очередные удары, объясняется незаконченностью новых формирований для проведения «решительных операций, наподобие того, как это было проделано германцами в Восточной Пруссии в период конца япваря и начала февраля» ⁵³⁵.

Намерение противника отвлечь внимание русских от района Горлице в сторопу Карпат штаб разгадал довольно быстро. Так,

31 марта (13 апреля) поступили сведения о том, что на Карпатах ожидалось прибытие германских войск с французского фронта. 5 (18) апреля отмечалось, что некоторые агентурные данные последнего времени указывали на «усиленную перевозку гермапских войск в Карпаты» ⁵³⁶. Но в штабе фронта с известной осторожностью относились к сведениям «о значительном усилении германских сил на Карнатском фронте»⁵³⁷. В сводке за 9 (22) —15(28) апреля полковник Дитерихс отметил: «Атаки противника на Стрыйском направлении, главным образом войсками второй ценности (ландштурмом), преследуют, видимо, цель отвлечь сюда наши войска с фронта предстоящих решительных действий»⁵³⁸. Столь же безуспешной была попытка германского командования убедить русских в том, что оно якобы готовит наступление в Буковине.

В начале апреля стали подтверждаться предположения штаба Юго-Западного фронта о том, где на самом деле противник готовил нанести свой удар. 7 (20) апреля пленные австрийцы показывали, что в районе западнее Горлице «они видели отдельных германцев, слышали, будто бы сюда скоро прибудут германские части»⁵³⁹. 14 (27) апреля войсковая разведка отмечала начавшуюся перегруппировку войск под Горлице. Смена частей неприятеля происходила систематически по ночам. Было известно также, что австрийские части сменялись германскими. В сводке за 9 (22)—15 (28) апреля полковник Дитерихс записал, чтоаген тура и войсковая разведка указывали на сосредоточение австро германских сил с целью развития «в направлении Горлице решительных операций» ⁵⁴⁰. В последующие дни продолжали поступать данные об усилении противника у Горлице. Пленные рассказы вали о прибытии германских войск с французского фронта. Стала известной и дата перехода противника в наступление – в ночь на 19 апреля (2 мая) ⁵⁴¹.

Русское командование принимало меры с целью укрепления своего положения у Горлице. Так, 10 (29) апреля главнокомандующий фронтом отдал директиву, которая предписывала пере двинуть в западном направлении ряд частей и соединений «ввиду обнаруженного сбора противника у Горлице»⁵⁴². В тот же день он приказал «для полного упрочения нашего расположения между Карпатами и Вислой» ⁵⁴³ наметить вторую линию обороны: устье Ниды, Пильзно, Змигрод, Мезолаборч. Большая работа по отражению готовящегося удара германо-австрийцев нод Горлице велась в частях и соединениях 3-й армии. Но все эти меры были несколько запоздалыми.

2

Наступление германо-австрийских войск началось в 10 часов утра 19 апреля (2 мая). Общей атаке предшествовала мощная артиллерийская подготовка, длившаяся около суток. Можно счи тать, что события Горлицкой операции прошли в своем развитии три этапа. Первый из них – с 19 апреля (2 мая) по 23 апреля (6 мая) – включал прорыв армией Макензена обороны 3-й армии в район Горлице и отход русских войск к р. Вислока. Второй этап – с 24 апреля (7 мая) по 30 апреля (13 мая) —охватывал оборонительные действия 3-й и 8-й русских армий в между* речье Вислоки и Сана. Третий этап – с 1 (14) по 9 (22) июня – составляли бои на рубеже р. Сан и отход русских войск за Львов.

В первый день операции на правом крыле 3-й армии, на участке 9-го корпуса, противник начал активные действия около часу ночи. Русские оказывали упорное сопротивление. Враг предпринял несколько атак и даже доходил до проволочных заграждений, но каждый раз с большими потерями отбрасывался назад огнем артиллерии. Наступление его замерло, не получив развития. Лишь па самом крайнем правом фланге, где оборонялись ополченские дружины, части австро-венгров сумели форсировать Дунаец.

Основные события развернулись на направлении главного удара германских и австро-венгерских войск в районе Горлице. Вся тяжесть боев выпала на левофланговую 70-ю дивизию 9-го корпуса и правофланговые 31-ю и 61-ю дивизии 10-го корпуса. После кровопролитной борьбы врагу удалось вклиниться на стыке 9-го и 10-го корпусов в оборону русских. Левый фланг 9-го корпуса (70-я дивизия) отошел. Командир 10-го корпуса приказал отвести на вторую позицию войска своего правого фланга (31-ю и 61-ю дивизии).

В сложившихся условиях было особенно важно обеспечить устойчивость 10-го корпуса. Радко-Дмитриев передал командиру корпуса свой резерв – 63-ю пехотную дивизию (четыре полка) и бригаду 81-й дивизии (два полка) ⁵⁴⁴. На стык 9-го и 10-го корпусов, где обозначился прорыв, были двинуты крупные силы конницы – 3-я Кавказская, 3-я Донская и 2-я Сводная казачьи и 16-я кавалерийская дивизии. С целью более четкого управления войсками на смежных флангах 9-го и 10-го корпусов там был образован отряд генерала Н. Г. Володченко.

Эти меры Радко-Дмитриев, очевидно, не считал достаточными. Информируя о них Иванова, он высказывал предложение о целесообразности передачи ему 3-го Кавказского корпуса, находившегося в резерве фронта. «... Считаю крайне необходимым, – говорилось в телеграмме, – поддержать 10-й корпус частями 3-го Кавказского корпуса, а потому прошу разрешения о немедленном отправлении на линию Ясло, Змигрод этого корпуса с предоставлением его в мое распоряжение»⁵⁴⁵. Иванов удовлетворил эту просьбу, приказав 3-му Кавказскому корпусу поступить в состав 3-й армии. При этом он подтвердил «требование верховного главнокомандующего, чтобы Кавказский корпус действовал совместно, а не разбрасывался по разным участкам»⁵⁴⁶.

С передачей 3-го Кавказского корпуса в распоряжение Радко-Дмитриева генерал Иванов не имел больше свободных резервов. Он обратился в Ставку с просьбой направить к нему хотя бы одну дивизию Северо-Западного фронта. 20 апреля (3 мая) верховный главнокомандующий приказал Алексееву перевезти 13-ю Сибирскую дивизию в Мелсц с назначением обеспечивать правый фланг 3-й армии. А впредь вел. кн. Николай Николаевич предлагал «изыскивать способы подкрепления угрожаемых участков собственными средствами Юго-Западного фронта» ⁵⁴⁷.

Планируя военные действия на 21 апреля (4 мая), Радко-Дмитриев решил воспользоваться подходом 3-го Кавказского корпуса, чтобы решительным переходом в наступление отбросить противника на запад. Эта задача возлагалась на группу в составе 10-го и 3-го Кавказского корпусов под общим командованием командира 3-го Кавказского корпуса генерала В. А. Ирма нова. Отряд Володченко должен был энергичными действиями па участке между смежными флангами 9-го и 10-го корпусов способствовать наступлению группы Ирманова. Задачи 9-го и правого фланга 24-го корпусов сводились к обеспечению контрудара. Левому флангу 24-го корпуса и корпусам, оборонявшимся в Карпатах (21-му и 12-му), предстояло прочно удерживаться на занимаемых позициях⁵⁴⁸. Отрицательным в решении командарма было то, что предусматривалось нанесение фронтального удара, выполнение которого для войск группы Ирманова было пе под силу. Совершенно нереальным был переход к наступательным действиям частей 10-го корпуса, которые понесли большие потери и еле сдерживали натиск превосходящего врага.

События 21 апреля (4 мая) отличались большой напряженностью. Противник настойчиво стремился развить прорыв па стыке 9-го и 10-го корпусов. Макензен вводил в действие свои резервы. Контрудар группы Ирманова не состоялся. 10-й корпус, отряд Володченко и 70-я дивизия 9-го корпуса были настолько серьезно расстроены, что, по словам комапдарма, представляли собой «только слабые остатки» ⁵⁴⁹. После упорного, мужественного сопротивления, стоившего противнику больших потерь, они вынуждены были оставить позиции. Подход 3-го Кавказского корпуса послужил только для прикрытия их отступления. Командование 3-й армии действовало нерешительно. Оно не сумело организовать мощного флангового контрудара. Войска бросались в лобовые контратаки для ликвидации отдельных прорывов.

Радко-Дмитриев не был уверен в благоприятном исходе боевых действий и впервые поставил вопрос об отходе на новые рубежи. В первой половине дня он докладывал Иванову, что обстановка на участке 10-го и левого фланга 9-го корпусов очень тяжелая и что, вероятно, «придется отойти па правый берег Вислоки»⁵⁵⁰. Вскоре, получив дополнительные сведения о том, что и левый фланг группы Ирманова оттеснен, он донес: «При таком положении нам нельзя будет удержаться и на линии Дом-брова, р. Вислока, Змигрод, Мезолаборч и надо видеть в этой линии лишь переходное положение на следующую линию, которая, по моему мнению, может быть значительно северо-восточ нее, примерно Санок, Кросно, Пильзно, Домброва, устье Ду пайца» ". Не дожидаясь ответа на свой доклад, Радко-Дмитрисв отдал приказ цептру армии (отряд Володченко, группа Ирманова и 24-й корпус) в ночь на 22 апреля (5 мая) отойти на рубеж р. Вислока от Пильзно до Мисцова (южнее Змигрод) ¹⁰°. Правый фланг (9-й корпус) пока оставался в прежнем положении, по днем 22 апреля предполагалось отвести и его. Командарм «поставил себе задачей вывести их из горного райопа, заняв линию Змигрод, Мезолаборч» ^{551 552 553}.

Главнокомандующий фронтом фактически согласился с решением Радко-Дмитриева. В телеграмме от 22 апреля (5 мая) он указывал на необходимость всемерно стремиться к прочному удержанию участка Щуцип, Пильзно и рубежа р. Вислоки от Пильзно до Мисцова, чтобы пс потребовалось изменять положение 4-й и 8-й армий. Только в крайнем случае он допускал отход на линию, которая шла по нижнему течению р. Вислоки через Мслец примерно до Дембицы, затем поворачивала на юго-восток к Фриштаку и далее направлялась вдоль р. Вислоки к югу до Велеполе (райоп Мезолаборч).

О намерениях главнокомандования Юго-Западного фронта было немедленно сообщено вел. кн. Николаю Николаевичу. Верховный главнокомандующий категорически указал, что не допускает возможности отхода 3-й армии восточнее липии реки Нижней Вислоки, в соответствии с чем должны быть приняты решительные и настойчивые меры по закреплению этой линии и упрочению па ней названной армии. «Меры по подаче вам артиллерийских патронов, – сообщал Янушкевич в телеграмме, – в пределах возможности принимаются, равным образом усиливается высылка вам укомплектований» ⁵⁵⁴. На другой день Янушкевич дополнительно телеграфировал: «Указания верховного главнокомандующего изложены в телеграмме 66; к ним его высочество не имеет ничего добавить и повелел лишь повторить, что если дальнейший отход 3-й армии с ныне занимаемого ею фронта признается неизбежным по обстановке, то нижпее течение Вислоки должно считаться пределом допустимого отхода правого фланга этой армии. Его высочество полагает, что с отходом левофланговых корпусов 3-й армии явится полная возможность выделить из их числа один корпус в резерв, который послужит дальней-тему упрочению положения 3-й армии на новом фронте совместно с прибывающими частями Сводной, 13-й Сибирской и 62-й дивизий, причем необходимо, по соглашению с генералом Алексеевым, ускорить прибытие в Галицию последних двух ди визий» ⁵⁵⁵.

К 23 апреля (6 мая) 3-я армия своим центром отошла к р. Вислока. Противнику была оставлена территория, на кото рой располагались все подготовленные к обороне рубежи. Отход центральных корпусов создал угрозу флангам и тылу армии. Пришлось отводить п фланговые ее корпуса. Это, в свою очередь, вынуждало отводить п войска соседних 4-й и 8-й армий. Тактическая неудача 10-го корпуса отразилась на положении всего Юго-Западного фронта.

Успех противника объяснялся нс столько его превосходством в силах и средствах, сколько неумелым руководством войсками со стороны армейского командования. Еще 21 апреля (4 мая) Драгомиров говорил Данилову, что положение в 3-й армии было бы «много лучше при осмысленном распоряжении войсками; к сожалению, этого пе было» ⁵⁵⁶. 23 апреля (6 мая) на просьбу начальника штаба 8-й армии генерала Ломновского ответить, не скрывая, что делается в 3-й армии, Драгомиров сказал: «Ничего не скрываю. Кроме Сводной дивизии, вам уже известной, с Северо-Западного фронта высылаются еще две дивизии; всех этих сил было бы достаточно, как было достаточно и раньше собранных сил для борьбы с противником; к сожалению, управле ние 3-й армией ведется ниже всякой критики, при полном отсут ствии здравого смысла, это и есть самое опасное» ⁵⁵⁷. Отри цательно сказывалась и нехватка боеприпасов. 21 апреля (4 мая^ Иванов отмечал; «Недостаток боевых припасов отражается на действиях всех армий, связывая до крайности, совершенно до предела возможного, их активпость и предприимчивость войск» ⁵⁵⁸.

Отход русских войск па р. Вислока был проведен организованно. Только 48-я пехотная дивизия, которой командовал буду щий деятель контрреволюции Л. Г. Корнилов, была окружена в районе Дукла. 24 апреля (7 мая) она продолжала вести бои за выход из Карпатских гор в долипу Яслиска. Одип ее полк успел присоединиться к 49-й дивизии. Остальные три полка (Измайловский, Очаковский и Рымникский) в количестве 2 тыс. штыков подошли вечером 25 апреля (8 мая).

Обстановка на Юго-Западном фронте требовала созыва совещания высших военных руководителей. 20 апреля (3 мая) Янупг кевич просил Иванова подготовить все материалы для оконча-

Горлицкая операция 19 апреля (2 мая)—9 (22) июня 1915 г.

тельного решения вопроса о помощи 3-й армии «ко времени приезда верховного главнокомандующего в Холм, назначенного на ближайшие после 22 апреля дни» ⁵⁵⁹. В разговоре по прямому проводу с Даниловым 21 апреля (4 мая) Драгомиров сказал, что «главнокомандующий полагает крайне желательным устроить скорое совещапис относительно нашего стратегического положения и общих мер, которые нужно принять для борьбы с противником; равпо необходимо согласовать действия по обоим фронтам» ⁵⁶⁰.

24 апреля (7 мая) в Холме было проведено очередное совещание высших военных руководителей. На нем верховный главнокомандующий подтвердил свою «непреклонную волю, чтобы пределом допустимого отхода 3-й армии считать линию фронта, определяемую меридианом реки Нижней Вислоки» ⁵⁶¹. Участники совещания договорились относительно проведения конкретных мероприятий по отражению наступления австро-гермапских войск. В подкрепление армиям Юго-Западного фропта немедленно направлялось с Северо-Западного фронта управление 15-го корпуса с одной из его дивизий по назначению генерала Алексеева. Намечалось подготовить к отправке и вторую дивизию этого корпуса, если бы в ней встретилась надобность. Независимо от того отдавалось распоряжение о выдвижении из Одессы на Львов 3-й Кавказской стрелковой дивизии. Генерал Алексеев обязывался переместить одну дивизию 5-й армии к Нове Място для оказания при первой необходимости поддержки 4-й армии. Это обстоятельство в связи с ослаблением противника между Верхней Вислой и Пилицей давало генералу Иванову возможность вывести из состава 4-й армии один корпус по своему усмотрению с целью переброски его в район действий 3-й армии. Одновременно верховный главнокомандующий потребовал принятия самых эпер гичных мер к выделению в резерв 3-й армии не меиес корпуса из ее левофланговых корпусов, а также образованию по усмотрению главнокомандующего фронтом за счет войск 8-й армии резер вов в интересах использования их на угрожаемых направлениях.

– На совещании было высказано пожелание привлечь, насколько то окажется возможным, в полосу 3-й армии 33-й корпус 9-й армии. Но генерал Иванов возражал, ссылаясь па сведения о нояв лении германских войск в Буковине, которые, впрочем, требовали «самой строгой проверки». Совещание предоставило Иванову право решить вопрос о наилучшем использовании указанного корпуса в соответствии с обстановкой, которая могла быть оценена пм более детально. Никаких других полевых частей для поддержки 9-й армии в распоряжении Ставки не имелось.

На Юго-Западном фронте начались перегруппировки войск. 25 апреля (8 мая) были получены сведения о намерении крупных сил противника прорвать расположение 3-й армии ударом па Сапок. Поздно вечером Радко-Дмитриев отдал приказ о подготовке контрудара, чтобы сорвать замысел германцев. Находившийся в резерве 21-й корпус должен был сосредоточиться в райопе Санок и быть готовым перейти в решительное наступление в западном направлении на Риманув. Командарм возлагал большие надежды на этот маневр, как на единственное средство, которое, по его расчетам, могло бы поправить тяжелое положение 3-й армии. Иванов одобрил предположения Радко-Дмитриева

н просил только его обратить внимание, чтобы атака корпуса была дружной и войска не вводились в дело по частям.

25—26 апреля (8—9 мая) 21-й корпус был сосредоточен в указанном районе. 27 апреля (10 мая), развернувшись между 24-м и 12-м корпусами, он нанес фланговый удар по группировке противника, наступавшей против центральных корпусов 3-й армии. Удар оказался недостаточно сильпым, чтобы повлиять на ход операции. Неприятель остаповил наступление русских, продолжая теснить их в центре. В 16.00 27 апреля (10 мая) Радко-Дмитриев отдал приказ: «Ввиду неудавшегося маневра 21-го корпуса и сильного натиска на центр армии отойти на всем фронте» ^и0. Это повлекло за собой дальнейший отход соседних

4-й и 8-й армий. 27 апреля (10 мая) начальник штаба Юго-Западного фронта В. М. Драгомиров докладывал начальнику штаба верховного главнокомандующего H. Н. Янушкевичу: «Стратегическое положение паше совершенно безнадежное» ^1П.

Дальнейший ход Горлицкой операции рисуется так. В течение 27—30 апреля (10—13 мая) войска Юго-Западного фронта отошли на р. Сан. 1 (14)—7 (20) мая обе стороны вели упорные бои на этом рубеже. С 8 (21) мая русское комапдование приняло решение об отходе на восток. Противник медленно продвигался вслед за русскими. 10 (23) мая Италия объявила войну Австро-Венгрии. Это заставило германо-австрийцев приостановить наступление. 2 (15) июня оно возобновилось. 9 (22) июня неприятель запял Львов. Эта дата считается концом Горлицкой операции.

3

Горлпцкая операция с новой силой выявила важность для успеха боевых действий обеспечения войск оружием и боеприпасами, особенно артиллерией тяжелых калибров. Германские войска применили в огромном количестве тяжелую артиллерию, что явилось одной из основных причин их успеха.

Русские войска не имели такого количества тяжелой артиллерии. Но самое главное – опи были слабо снабжены спарядами и патронами. С самого начала операции это обстоятельство крайне отрицательно сказывалось на организации отпора противнику. Одного героизма и мужества было недостаточно. Почти каждое боевое донесение содержало ссылку па нехватку боеприпасов и просьбу об пх доставке в войска ^{562 563 564}.

7 (20) мая Иванов докладывал Янушкевичу, что остающийся в его распоряжении запас легких спарядов и ружейных патронов не покрывает даже четверти некомплекта их в войсках и полевых парках. Половина, а в некоторых армиях и большая часть последних пуста. Он отмечал увеличение напора противника, который успел подвезти тяжелую артиллерию и, видимо, большое количество боевых припасов. Обстановка повелительно требовала пополнения армии фронта боеприпасами ^пз.

Но Ставка не могла оказать сколько-нибудь существенной помощи. 21 апреля (4 мая) дежурный геперал Копзеревский по приказанию начальника штаба верховного главнокомандующего просил Драгомнрова доложить Иванову, что все возможные меры принимаются и все изготовляемые патроны (орудийные н ружейные) немедленно отправляются в распоряжение фронтов. Одновременно было указано на необходимость резко ограничить расход ружейных патропов. Главнокомандующий фронтом в тот же день дал директиву командующим армиями: «Прошу беречь винтовочные патроны с особой тщательностью» ¹¹⁴.

И все же основной причиной неудачи русских в Горлпцкой операции следует считать нс недостаток боеприпасов и превосходство противника в силах и средствах, тем более искусство германских полководцев. Главными были ошибки в руководстве войсками со стороны командования 3-н армией и главнокомандования Юго-Западного фронта. Располагая значительными резервами, они не сумели умело использовать их. Контрудары свежих корпусов, передаваемых им Ставкой, были организованы плохо и не достигали своей цели.

Во время Горлицкой операции русское командование впервые в широких масштабах проводило разрушение важных объектов на путях движения австро-германских войск, уничтожение раз личного имущества. 22 апреля (5 мая) начальник штаба верховного главнокомандующего дал указапия на этот счет начальникам штабов всех армий Юго-Западного фропта. Начальник военных сообщений фронта генерал-майор И. В. Павскин подробно докладывал В. М. Драгомирову, что на всех направлениях интендантские грузы вывезены, мосты уничтожены, железнодорожное полотно разрушено, станционные сооружения сожжены, паровозы и вагоны угнаны. Были эвакуированы больные н раненые. Имущество, которое пельзя было вывезти, уничтожалось на месте. «Разрушение сделано основательно, – говорилось в одном из донесений Павского. – Мосты сохранялись до последней минуты и взрывались под огнем противника» ¹¹⁵. Это замедляло продвижение австро-германцсв.

Горлицкая операция длилась 52 дня: с 19 апреля (2 мая) по 9 (22) июпя 1915 г. Это была одна из наиболее круппых оборонительных операций первой мировой войны. Русские вынуждены были оставить Галицию. Стратегическое положение их армий, действовавших в Польше, серьезпо ухудшилось. Но германо-

^1,8 «Горлицкая операция». Сборник документов, стр. 384—386. ^1М Там же, стр. 375.

^1,5 Там же, стр. 365.

австрийцы не смогли добиться крупного стратегического результата. Дело свелось фактически не к прорыву русского фронта, а к его «продавливанию». Успех противник стремился развить на одном, центральном направлении. Маневр силами и средствами во время операции отсутствовал. Это дало возможность русскому командованию осуществить глубокий стратегический отход. На флангах войска отводились не под влияпием действий противника, а по стратегическим соображениям. Наступление развивалось крайне медленно. «Фронтальное оттеснение русских в Галиции, – писал Людендорф, – как бы оно ни было для пих чувствительно, не имело решающего значения для войны... К тому же при этих фронтальпых боях паши потери являлись немаловажными» ^п6.

ЛЕТНИЕ ОБОРОНИТЕЛЬНЫЕ ОПЕРАЦИИ В ПОЛЬШЕ И ПРИБАЛТИКЕ

1

К середине июня 1915 г. армии русских по-прежнему действовали в составе двух фронтовых объединений. Северо-Западный фронт генерала М. В. Алексеева включал в себя восемь армий (5-го, 10-ю, 12-ю, 1-ю, 2-ю, 4-ю, 3-ю и 13-ю), Юго-Западный фронт геперала Н. И. Ивапова – всего три армии (8-ю, 11-ю и 9-ю). Граница между фронтами проходила в районе Сандомира. Силы противника также объединялись в два фронта: германский Восточный фронт (Неманская, 10-я, 8-я, 12-я, 9-я армии и армейская группа Войрша) во главе с главнокомандующим Гинденбургом и начальником штаба Людендорфом и австро-венгерский Галицийский фронт (1-я, 4-я, 11-я, 2-я, Южная и 7-я армии), руководимый эрцгерцогом Фридрихом и Конрадом фон Гетцепдорфом. Грапицей фронтов служила река Пплица.

Особенностью конфигурации линии фронта было то, что в своей средней части опа имела форму дуги, обращенной в сторону противника. На пространстве, ограниченном дугой^{565 566}, куда входили центральные районы Польши, находилась главпая группировка русской армии. Стратегическое положение ее было невыгодным, ибо она с двух сторон охватывалась противником. Создавались условия для проведепия германским командованием новых крупных операций на флангах своего стратегического фронта: с севера (из Восточной Пруссии) и с юга (из Галиции).

23 мая (15 июня), когда Горлицкая операция шла к завершению, начальник штаба 11-й армии полковник Сект в представленной германскому верховному командованию оценке обстановки изложил, как генерал-полковник Макензен представлял себе в целом продолжение операций на галицийском театре после желаемого и ожидаемого прорыва русских позиций западпее и северо-западпее Львова. По его миопию, наступление в Галиции должно было продолжаться настолько, чтобы отрезать возможно большую часть находившихся там сил русских от главной массы их войск. Однако считалось, что при заблаговременном проведении русскими отхода возможность окружения на северпом берегу Днестра охватывающим движением восточнее и севернее Львова сколько-нибудь значительной их группировки маловероятпа. Выдвигалось предложение дальнейшее оттеснение противника на северо-восток и восток возложить на армии правого крыла (Южную ir 7-ю), а левое крыло фронта (4-я, 11-я и 2-я армии) повернуть па север с задачей выхода на рубеж Варшава, Брест-Литовск. Сект утверждал, что этот удар в тыл основной массы русских армий приведет к крупному успеху и может решить участь Се-Ееро-Западного фронта⁵⁶⁷.

Независимо от Секта апалогичпыс соображения представил Фалькенгайну 5 (18) июня начальник оперативного отдела его штаба полковник Таппен. Он рекомендовал предпринять после падения Львова «наступление между Бугом и Вислой в направлении на Варшаву и против находящихся там больших русских сил с тем, чтобы довести войну с Россией до конца или по меньшей мере совершенно сломить силу ее сопротивляемости» ⁵⁶⁸. Он полагал, что выполнение этой задачи пе потребует привлечения всех находившихся тогда в Галиции германских сил. Наоборот, можно было даже по окончании операции на львовском направлении вернуть обратно на западный театр военных действий два армейских корпуса с тем, чтобы ими сменить нуждающиеся в этом части 6-й армии в Эльзасе.

Фалькенгайп отнесся к предложению Секта весьма сдержанно. На полях поданной ему записки им была сделана помета: «Прекрасная мысль. Но?»⁵⁶⁹ Он сомневался в том, что можно было по окончании еще развивавшейся тогда операции в Галицин подготовить и провести новую, да к тому же с далеко устремленной целью. Соображения Таппена более импонировали ему. Хотя по своему смыслу они не расходились с тем, что выдвигал Сект, но зато осуществить их было намечено ограниченным количеством войск. Фалькенгайн одобрил доклад Таппепа. Сам он верил в возможность идти значительно дальше в уменьшении германских сил на Восточном фронте, рассчитывая перебросить с Востока па Запад еще три корпуса, чтобы очистить Эльзас. Итак, Фаль-кенгайн соглашался с предложением полковника Таппепа относительно продолжения операций на русском фронте. В то же время он намеревался спять с этого фронта весьма круппые силы. Такое решение дает основание сомневаться в том, что он серьезно думал о решающем наступлении между Вислой и Бугом против главпых сил русской армии, ибо при уменьшении своих войск па пять армейских корпусов вряд ли можно было надеяться на успех подобной операции ⁵⁷⁰. Очевидно, он не имел в виду ведение новой операции с далеко идущей целью, а лишь ограниченное преследование.

После полудня 7 (20) июня в Плессе состоялась встреча Фаль-кепгайпа и Копрада. Она выявила наличие между ними крупных разногласий относительно характера дальнейших операций на Восточном фронте. Конрад, поддерживая план Секта и Таппепа, стоял па той точке зрения, что независимо от боевой обстановки у Львова, занятие которого являлось задачей 2-й австро-венгерской армии, 4-я и 11-я армии должны наступать между Вислой и Бугом на север. Фалькенгайн высказался против этого, заявив, что разобщение задач армий Макензена кажется ему преждевременным. Он предложил разрешение вопроса о продолжении операций в целом отложить до ожидаемого в скором времепи падения Львова. Вечером были отданы следующие согласованные директивы: 1) генерал-полковпику Макензену 4-й, 11-й и 2-й армиями продолжать операции до запятия Львова и одновременно завершить разгром отступающего па север противника атаками везде, где он будет оказывать сопротивление; 2) Южной армии перейти Днестр и наступать к району восточнее Львова; 3) 7-й армии перейти Днестр, обеспечивать правый фланг Южной армии и безусловное обладание Черновицами⁵⁷¹. Эта директива являлась не чем иным, как повторением уже указанных армиям задач, выполнением которых они тогда были заняты.

9 (22) июня Конрад в письме к Фалькенгайну сообщал, что

2-я армия в тот день должна была занять Львов. Это означало, что одну из обусловленных между ними задач можно было считать выполненной. Предстояло решить вторую – преследование русских к северу. Он выдвинул следующие предложения: 1) проведение операции с вышеуказанной целью возложить на 4-ю и 11-ю армии под общим командованием Макензена, передав в его подчинение из 2-й армии Бескидский корпус для прикрытия восточного фланга группы со стороны Каменки-Струмиловой;

2) 2-ю армию выделить из состава группы Макензена и направить для преследования русских в направлении Буск, Фирлеюв;

3) Южной армией форсировать Днестр ниже Шуравно с тем, чтобы охватить Галич с севера и продвинуться за нижнее течение

Гнилой Липы включительно до Рогатина; 4) 7-й армии сохранить прежние задачи – наступление через Днестр, обеспечение правого фланга армий, захват Черновиц^,23.

Оперативные предположения Конрада не содержали сколько-нибудь ярко выраженного замысла решительной операции. Все армии получили в сущности пассивные задачи – вести преследование отступавших русских. Фалькенгайн охотно согласился с мнением Конрада, ибо не рассчитывал проводить на Восточном фронте крупные операции с далеко идущими целями. Он не оставил своего намерения отправить из 11-й армии четыре дивизии на Западный фронт. Об этом было сообщено в тот же день Конраду при личном свидании в Тешене. Некоторое время Фалькенгайн продолжал также считать возможным отправить с Восточного фронта, кроме указанных четырех дивизий, еще три корпуса из 11-й и Южной армий, чтобы с их помощью «очистить от противника Верхний Эльзас» ^{572 573}.