Текст книги "Русский фронт Первой мировой войны"

Автор книги: Иван Ростунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 32 страниц)

*

Кампания 1915 г. на русском фронте знамеповала собой крушение плана Центральных держав по выводу России из войны. Успехи, одержанные австро-германскими войсками в ряде операций, мало что изменяли в общем стратегическом положении германской коалиции. Кольцо блокады продолжало сковывать страны Тройствсппого союза, по-прежнему отрезая их от мировых рыпков сырья. Не была решена и вторая часть стратегического плана – победопосной кампанией расширить круг участников войны на своей стороне, в первую очередь за счет Италии, Болгарии и Румынии. Италия теперь уже открыто перешла на сторону Антанты. Румыния продолжала сохранять нейтралитет. PI лишь одна Болгария осенью 1915 г. вступила в войну на стороне австро-германского блока.

Одной из причин неудач русской армии в кампании 1915 г. было то, что ей пришлось вести борьбу с противником один на один. Англия и Франция ничего не сделали, чтобы помочь своему союзпику – России. Их войска па западноевропейском театре фактически бездействовали. Лишь осенью они провели наступательную операцию в Артуа и Шампани, которая существенно не изменила обстановку. Это позволяло германскому командованию перебрасывать на Восток подкрепления и вести наступательные операции против русской армии. Русская армия, принявшая па себя и выдержавшая в течение всего 1915 г. удары сосредоточенных гсрмапо-австрийских сил, обеспечила Англии п Франции необходимое время для накопления сил и средств, чем в значительной степени предопределила конечный результат войны 1914—1918 гг.

Глава пятая

БРУСИЛОВСКОЕ НАСТУПЛЕНИЕ

СТРАТЕГИЧЕСКОЕ ПЛАНИРОВАНИЕ 1

К началу кампании 1916 г. обстановка складывалась нс в пользу стран германского блока. В течение первых двух кампаний ими были затрачены огромные усилия, чтобы сломить сопротивление Антанты. Значительно истощив свои материальные и людские ресурсы, они так и пе смогли добиться этой цели. Перспектива длительной борьбы на два фронта продолжала занимать умы стратегов государств Тройственного союза.

Страны Антанты находились в более выгодном положении, чем Центральные державы. Период затишья на Западном фропте в 1915 г. Англия и Франция использовали для наращивания своего военно-экономического потенциала. Было значительно увеличено производство вооружения и боеприпасов. Известных успехов в развертывании военной промышленности добилась и Россия. Это позволило повысить боевую мощь армии, улучшить снабжение ее оружием и боеприпасами.

Но необходимого количества средств борьбы собственного производства все еще не было. Делались попытки добиться помощи от союзников. Так, в ноябре 1915 г. в Англию и Фрапцию была направлена русская военная миссия во главе с адмиралом А. И. Ру-синым. Она имела задачу разместить за границей крупные военные заказы '. России нужен был порох, толуол, колючая проволока, тракторы, автомобили, мотоциклы и другие предметы военного снабжения. Миссия не достигла в полной мере своей цели. Ей удалось разместить заказы лишь на часть нужного русской армии военного имущества.

Англия и Франция, которые получили в 1915 г. передышку и на полную мощность развернули свою военную промышленность, почти ничего не делали, чтобы оказать своему союзнику – России помощь оружием и боеприпасами. Это создавало трудности в укреплении русской армии, которая особенно нуждалась в тяжелой артиллерии. «... Отечественное производство, – отмечал М. В. Алексеев 16 (29) апреля 1916 г., – пс может пам дать не

¹ А. Л. Сидоров. Миссия в Англию и Францию по вопросу снабжения России предметами вооружения. – «Исторический архив», т. IV. М.—Л., 1949, стр. 351—386.

только орудий, но даже снарядов в достаточном количестве для выполнения одной хотя бы операции, длительностью не менее 20 дней. Попытка приобретения в Англии и Франции тяжелых орудий, преимущественно 6-дм калибров, столь нам необходимых для борьбы с блиндажами и укрытиями, и 42-мм пушек потерпела полную неудачу. Нет надежды и на изготовление соответствующих снарядов» ⁶⁰¹.

Людские ресурсы России еще позволяли увеличивать числен ныи состав ее вооруженных сил. За 1915 г. действующая армия получила 3,6 млп. человек. В 1916 г. было призвано еще 3 млн. человек, из которых 2,5 мли. отправили непосредственно на фронт⁶⁰². Эти пополнения шли па замещение потерь (убитых, раненых, больных, пленных), на новые формирования строевых частей и тыловых учреждений. Перед верховным главнокомандованием встала задача борьбы за сохранение людских контингентов. Возникла опасность их истощения. Большим злом был чрезмерный рост тыловых учреждений и числа лиц, их обслуживающих. Но попытки сократить тылы успеха не имели.

Таблица 16. Увеличение численности русской армии за 9 месяцев 1916 г.*

Фронт

На 1 января 1916 г.

На 1 октября 191Б г.

Увеличение ва 10 месяцев

Северный, Западный, Юго-Западный и Румынский Кавказский

4 383 283

6 151 000

1 767 717

336 657

702 000

365 343

Итого

4 719 940

6 853 000

2133 060

* ЦГВИА, ф. 2003, оп. 2, д. 746, лл. 293, 300; д. 273, л. 5.

Война обострила социальные противоречия. Ширилось движение против войны. В авангарде революционной борьбы шел российский рабочий класс. Недовольство трудящихся войной, революционные настроения среди них доходили до окопов и передавались солдатской массе. Сдача в плен, бегство с полей сражения, братание стали принимать все более угрожающий характер. Солдаты начинали понимать истинный смысл войны и не хотели воевать ради наживы капиталистов. Усилились распри внутри правительственного лагеря. Росла буржуазная оппозиция царизму. Это привело к образованию «Прогрессивного блока», направленного не столько против самодержавия, сколько против революции⁶⁰³. Характеризуя положение в стране на рубеже 1915—1916 гг.,

В. И. Ленин писал: «Поражение армий царской монархии, рост стачечного и революционного движения в пролетариате, брожение в широких массах, либерально-октябристский блок для соглашения с царем... Все видят, что революционный кризис налицо» ⁶⁰⁴.

Аналогичная картипа наблюдалась во всех воюющих державах. В августе 1915 г. В. И. Лепин отмечал: «В настоящее время в России явпо растет революционное пастроепие в массах. В других странах замечаются повсюду признаки такого же явления, несмотря на придушение революционных стремлений пролетариата большинством с.-д. партий, ставших на сторону своих правительств и своей буржуазии» ^{605 606}. Важное значение в деле консолидации сил, выступавших против империалистической войны, имели Циммервальдская (5—8 септября 1915 г.) и Кинтальская (24—30 апреля 1916 г.) конференции интернационалистов. Они были круппым шагом на пути разоблачения социал-шовинистов¹.

Таковы основные черты военно-политической обстановки, в которой военные руководители обеих враждующих коалиций приступили к планированию очередной кампании. Главной заботой было найти стратегическое решение, обеспечивающее достижение быстрой победы над противником.

2

Взгляды верховного командования германской армии относительно плана кампании 1916 г. были изложены в докладе генерала Фалькенгайна, представленном кайзеру Вильгельму в декабре 1915 г. Оценивая возможности противников Германии, автор документа отмечал, что Франция ослаблена до пределов возможного. Россия хотя и обладает огромной военной мощью, но вряд ли способна к наступательным действиям после поражений, понесенных в кампании 1915 г. Сербию можно не принимать в расчет, ибо ее армия считалась уничтоженной. Активность со стороны Италии исключалась. Только Англия представляла наиболее опасного врага, который оказывал огромное влияние на своих союзников, вселяя в них уверенность в достижение победы над Германией. «Врагам притекает, ввиду их превосходства в людях и средствах, более сил, чем нам, – говорилось в докладе Фалькенгайна. – При таких обстоятельствах должеп наступить момент, когда жесткое соотношение сил более уже не оставит Германии больших надежд. Возможность выдержать у наших союзников ограничена, наша же, во всяком случае, не безгранична» ⁶⁰⁷.

Генерал Фалькенгайн, исходя из такой оценки обстановки, полагал, что Германия не должна терять времени u выпускать стратегическую инициативу из своих рук. Наилучшим решением было бы, по его мнению, панесение сокрушающего удара по Англии путем высадки гермапских войск на Британские острова. По для исполнения такого плана не имелось ни сил, ни средств. Надежд на то, что англичан можпо сломить, если предпринять операции против них вне пределов метрополии (Индия, Египет, Балканы, участок фронта во Фландрии), не было никаких. Оставалось одно – ослаблять Англию посредством вывода из войны ее союзников и морской блокады. Но где сосредоточить главные усилия? Этот вопрос не был простым.

В кампаниях 1914—1915 гг. германское командование уже пыталось нанести поражение главным союзникам Англии – Франции и России. Успеха добиться не удалось. На этот раз можпо было бы центр тяжести борьбы перенести на итальянский театр. Такой точки зрения упорно держался Конрад фон Гетцендорф. Но Фалькенгайн исключал подобное решение вопроса. Он хорошо понимал, что, хотя наступление против Италии и сулило несомненные выгоды, оно пе могло привести к существенному ослаблению сил противостоящей коалиции, а следовательно, коренным образом изменить ход войны в пользу Центральных держав. Приходилось возвращаться к прежним планам и сосредоточивать основное внимание на том, как сокрушить Россию и Францию.

Один из видных германских военачальников, генерал Люден-дорф, советовал возобновить активные наступательные операции на Восточном фронте. Он продолжал считать главной задачей немецкой армии обеспечение победы над Россией. Эту идею Фалькенгайн отвергал. По его словам, она совершенно не отвечала действительности. В докладе говорилось: «Удар па миллионный город Петроград, который при более счастливом ходе операции мы должны были бы осуществлять из наших слабых ресурсов, не сулит решительного результата. Движение на Москву ведет нас в область безбрежного. Ни для одного из этих предприятий мыпе располагаем достаточными силами» ⁶⁰⁸. Не было возможностп пробиться и на Украину.

Трезво взвесив все, Фалькенгайн пришел к выводу, что единственным объектом наступления остается Франция. Он писал: «Если удастся ясно доказать ее народу, что ему в военном отношении не на что более рассчитывать, тогда предел будет перейден, и лучший меч будет выбит из рук Англии. Для этого пе нужно иметь больших сил и средств, а нужно выбрать наиболее жизненные для Франции цели, для защиты которых французское командование вынуждено будет пожертвовать последним человеком. Такими целями могут быть Бельфор и Верден» ⁶⁰⁹.

План Фалькенгайна и был положен в основу ведения операций 1916 г. Главный удар предусматривалось нанести против Вердена. Этот пункт имел важное оперативное значение. Прорыв на данном направлении открывал наибольшие возможности для германских войск, ибо ставил в трудное положение все северное крыло армий союзников. Одновременно с наступлением на французском фронте Центральные державы планировали активные действия на итальянском фронте силами австро венгерской армии. Что касается русского фронта, то на нем было решено ограничиться стратегической обороной. Намечалось снять с него часть сил для переброски на другие фронты. Оставшимся на нем войскам предстояло отражать русские атаки, которые, как отмечал Людендорф, «можно было ожидать с уверенностью» ^п.

3

В первых двух кампаниях операции армий Антанты не были в должной мере согласованы. Общий стратегический план коалиций отсутствовал. Военные руководители союзных держав сознавали отрицательные последствия такой разобщенности в своих действиях. Английский представитель при русской Ставке генерал Вильямс еще в мае 1915 г. писал: «Известны неудобства, которым подлежат союзные войска вследствие необъединенного управления. В настоящей войне они состоят в том, что языки союз-пиков весьма разны, и также в том, что у каждого из союзников есть свои интересы, что может неблагоприятно действовать па взаимпые отношения... До сих пор стратегия союзников как па Востоке, так и на Западе выражалась в том, что каждый из них ведет войну против общего врага более или менее отдельно»^{610 611}. Приступая к планированию новой кампании, военные деятели твердо решили исправить это положение, добиться координации боевых операций своих вооруженных сил, выработать единый стратегический плап. Первая межсоюзническая конференция была проведена 24 июня (7 июля) 1915 г. Представители главных командований страп Антанты достигли договоренности в том, чтобы оказывать помощь той союзной армии, которая подвергнется нападению со сторопы вооруженных сил Центральных держав. Но этот принцип не был проведен в жизнь. Летом и осенью 1915 г. русская армия один на один сражалась с австро-германскими войсками, союзники не оказали ей реальной поддержки.

23—26 ноября (6—9 декабря) 1915 г. в ПГантильи состоялась вторая межсоюзническая конференция. К ней была проведена тщательная подготовка. В начале октября французская главная квартира сообщила русскому верховному главнокомандованию программу ее проведения. На конференции намечалось рассмотреть следующие основпые вопросы: 1) общее положение на теат рах военных действий; 2) условия, при которых союзные армии могли предпринять наступление на своих фронтах; 3) создание союзного военного совета⁶¹². Более конкретно свои предложения французское главнокомандование изложило в двух документах – «Записке для конференции 6 декабря» ^{613 614} и «Плане действий, предложенном Францией коалиции» ^|5. Существо этих предложений было таково: 1) продолжать борьбу на истощение германских армий, ведя ее с наибольшей интенсивностью; 2) задачу эту выполнять теми союзными армиями, которые обладают избыточными людскими ресурсами (Италия и Англия) или же неограниченными (Россия), 3) французская армия должна быть сохранена до начала решающего наступления.

Русская Ставка в ноябре 1916 г. направила командованию союзных армий проект плана совместных действий. Автором его был генерал Алексеев. Намечалось предпринять одновременное наступление силами русской армии со стороны Юго-Западпого фронта, англо-французской – с Салопикского плацдарма и итальянской – из района Изонцо в общем направлении па Будапешт. Это наступление, по мнению Ставки, позволило бы вывести из строя двух участников коалиции Центральных держав – Болгарию и Австро-Венгрию, ускорить переход на сторону Антанты колеблющихся нейтральных стран – Греции и Румынии, приступить к постепенному сжиманию и окружению Германии. Русское командование предлагало также нанести концентрический удар на Мосул силами Кавказской армии и английских войск с целью разгрома турецкой армии и надежного обеспечения Суэца и Индии от диверсий османских войск ⁶¹⁵.

На первом заседании конференции 23 ноября (6 декабря) генерал Жилинский от имени Ставки выдвинул два предложения: 1) наступление союзных армий начать одновременно, чтобы обеспечить согласованность их действий; 2) если одна из союзпых армий будет атакована противником, другие армии, даже при неполной их готовности, должны немедленно перейти в наступление, чтобы не допустить ее поражения⁶¹⁶. Эти предложения, по словам Жилинского, встретили «сильнейшее противодействие» ⁶¹⁷. Французский представитель генерал Жоффр заявил, что подготовка наступления на западноевропейском театре потребует длительного времени и потому установить единый срок начала операций всех союзных армий невозможно. Представитель Италии генерал Порро согласился с мнением Жоффра, добавив, что армия его страпы к весне 1916 г. вообще не сможет быть готовой к ведению активных действий. Было ясно, что союзники хотели всю тяжесть и очередной воеппой кампании возложить на русскую армию. «Это, пожалуй, и не важно: рассчитывать на Италию, как на деятельный фактор па войне, нельзя, – писал Жилинский. – Но главное дело в том, что в самом Жоффре я подметил желапие, чтобы будущей весной Россия первая начала наступление, и я боюсь, чтобы и он не стал затем выжидать, чтобы при доказанной его медлительности он не растянул промежутка между началом наступления нашей и французской армий. Предлогов для оттяжки всегда можно найти много» ⁶¹⁸.

Генерал Жоффр заявлял, что ввиду недостатка людей Франция должпа избегать потерь и потому вести лишь оборонительные действия, отвлекая па себя возможпо большее число немецких дивизий. По его мпеншо, активную борьбу с Германией следовало возложить на Англию, Италию и Россию. Но Англия сама стремилась вести войну чужими руками, а военные возможности Италии были крайне ограниченны. Выходило, что за все должна была расплачиваться одпа Россия.

Конференция признала необходимым начать подготовку к согласованному наступлению всех союзных армий на трех главных театрах – французском, русском и итальянском. До начала решающего наступления следовало интенсивно проводить истощение сил противника теми союзными державами, которые еще в изобилии располагают людскими «ресурсами». Союзники договорились и в том, что если один из пих подвергнется нападению, то остальные окажут ему всестороннюю помощь. Балканский театр признавался второстепенным. Союзный корпус на Галлиполийском полуострове подлежал немедленной эвакуации. Англофранцузские войска в Салопиках было решепо оставить⁶¹⁹.

Конференция была важным шагом в деле выработки коалиционной стратегии. Союзники признали необходимым начать подготовку к согласованному наступлению своих армий. Однако единого стратегического плана принять не удалось. План русской Ставки, предложенный союзным державам в ноябре 1916 г., на конференции даже не рассматривался. Представители Англии и Франции усматривали в нем намерение России укрепить свои позиции па Балканах и в странах Ближнего Востока, что противоречило их собственным интересам. Они не хотели ослаблять французского театра, которому придавали первостепенное значение.

18 (31) января 1916 г. М. В. Алексеев в письме к Я. Г. Жилин-скому писал: «Заключение, что Франция, имеющая 2 200 000 бойцов, должна быть пассивна, а Англия, Италия и Россия должны «истощать» Германию, – тенденциозно и не вяжется с грубым мнением Жоффра, что одна Франция ведет войну. Думаю, что спокойная, но внушительная отповедь, решительная по тону, на все подобные выходки и нелепости стратегически безусловно необходима. Хуже того, что есть, не будет в отношениях. Но мы им очень нужны, – на словах они могут храбриться, но на деле на такое поведение не решатся. За все нами получаемое они снимут с нас последнюю рубашку. Это ведь не услуга, а очень выгодная сделка. Но выгоды должны быть хотя немного обоюдные, а не односторонние» ⁶²⁰.

Русская Ставка продолжала усилия с целью добиться координации стратегических усилий держав. В частности, она настаивала на осуществлении предложения, выдвинутого французским командованием, о создании постоянного или временного совета для взаимной обстоятельной ориентировки и согласования планов различных держав коалиции. Она считала крайне важным: 1) установить общую идею борьбы с целью постепенного сжимания и окружения Германии; 2) определить соответственно с этим значение отдельных театров и чего на них желательно достигнуть. Без этого нельзя было успешно вести войну. Ставка отмечала, что если действия противника носили характер глубоко продуманных предприятий общего значения, то операции союзников – «каких-то частных ударов, не связанных ни общностью замысла, ни временем: когда одни атакуют, другие по различным причинам бездействуют»⁶²¹. Однако мысль об учреждении единого органа стратегического руководства не удалось провести в жизнь. Представители Англии и Италии категорически отказались участвовать в нем ⁶²².

4

Наличие серьезных расхождений между союзниками по коренным вопросам ведения войны требовало организации новой встречи военных руководителей. Очередную конференцию было намечено провести в Шантильи 20 февраля (1 марта) 1916 г. До ее начала был разослан меморандум французской главной квартиры от 2 (15) февраля 1916 г.⁶²³ В нем подробно рассматривалось стратегическое положение. На этой основе делался вывод, что коалиция, держа в своих руках инициативу, «не имеет иного средства помешать Центральным государствам действовать по внутренним операционным линиям, как переход в общее концентрическое наступление со всех фронтов» ⁶²⁴. Меморандум предлагал начать общее наступление союзных армий не позже 1 июня (н. ст.). Решающую роль к нем должны были играть франко-английские войска, обладавшие самыми сильными средствами для разрушения укрепленных позиций противника. Отсюда признавалось полезным, чтобы наступление России и Италии началось «немного ранее, нежели наступление Англии и Франции, чтобы вызвать переброску всех свободных немецких резервов на Восточный фронт» ⁶²⁵.

Предложения французского командования встретили возражения со стороны русской Ставки. Она справедливо считала, что германское командовапие значительно раньше союзников перейдет к активным наступательным действиям и сорвет их план. 9 (22) февраля Алексеев телеграфировал Жилинскому: «Противник не будет справляться у Жоффра, окончил он подготовку или нет, атакует сам, как только климатические условия и состояние дорог позволят сделать это»⁶²⁶. В другой телеграмме от 20 февраля (5 марта) оп указывал, что намечать переход в общее наступление на июль – это значит вовсе не принимать во внимание противника, его стремление к скорейшему окончанию войны. По мнению Алексеева, «план наступления в июле останется навсегда неосуществимым, ибо противник разрушит его, упредив атакою» ⁶²⁷.

Ставка полагала, что интересы Восточного фронта настоятельно требовали перехода в наступление в возможно более короткий срок. «Мы перейдем в наступление, – писал Алексеев Жилинскому 9 (22) февраля, – как только позволит состояние дорог, ибо только этим путем можно внести расстройство в соображения немцев. При протяжении фронта в 1200 верст, бедности тяжелой артиллерии у нас легко найти уязвимые места, – для пас пассивное сиденье всегда должно окончиться невыгодно»⁶²⁸.

Опасения Алексеева вскоре подтвердились. Утром 8 (21) февраля началась Верденская операция. После артил шрпйской подготовки, длившейся 9 часов, немцы перешли в наступление. Они пытались овладеть крепостью ускоренной атакой. В течение первых дней им удалось вклиниться в оборону французов на 6—8 км. Одновременно с наступлением немцев австро-венгерские войска приступили к проведению операции против итальянцев в Трен-тино. Союзники вновь оказались в трудном положении и вынуждены были опять обратиться за помощью к России.

19 февраля (3 марта) начальник французской военной миссии в России генерал По направил Алексееву пространное письмо, в котором изложил мнение Жоффра относительно роли России в сложившейся ситуации. Французы полагали, что наступление на Верден являлось началом решительных операций противника на их фронте. Важно было, чтобы союзники активными действиями на своих фронтах сковывали силы неприятеля, лишали его свободы маневрирования. Особое значение придавалось наступлению на русском фронте. В телеграмме Жоффра, которую дословно приводил в своем письме генерал По, говорилось: «В предвидении развития, вполне в настоящее время вероятного, германских операций на нашем фронте и на основании постановлений совещания в Шантильи, я прошу, чтобы русская армия безотлагательно приступила к подготовке наступления, предусмотренного этим совещанием» ⁶²⁹.

Другой вопрос, который в не меньшей степепи занимал внимание французского командования, состоял в намерении ускорить переход Румынии на сторону союзников. И в данном вопросе большие надежды возлагались на Россию. План французов, поддержанный румыпами, сводился к следующему. Русские должпы были немедленно сосредоточить в Бессарабии пе мепее чем 250-тысячную армию, что послужило бы гарантией безопасности Румынии при ее выступлении против Центральных держав. Затем русской армии предстояло двинуться в Добруджу и оттуда начать наступление против германо-болгарских войск. В Париже полагали, что это надежно обеспечит южную границу Румыпии и одновременно облегчит переход к активным действиям салопик-ской армии союзников. Вместе с тем такое направление русской армии «позволит румынам все свои силы направить в Трапсиль-вапию и Буковину, куда их влекут национальные интересы»⁶³⁰.

Русское верховное главнокомандование самым решительным образом высказалось против плапа французов. М. В. Алексеев 21 февраля (5 марта) 1916 г. писал министру иностранных дел

С. Д. Сазонову: «По долгу службы перед Россией и государем я пе имею права доложить верховному главнокомандующему о необходимости принятия такого плана и присоединения к такой военной авантюре. Другим наименованием я не могу определить, при данной обстановке и условиях, предполагаемого нам плана. 250 000 человек – около 1/7 части наших войск. Наш фронт тянется на 1200 верст, нам предлагают растянуть еще верст па 600. Наши союзники для себя настойчиво проводят мысль – и осуществляют ее, что только успех на главпом театре, то есть па своем, французском фронте дает победу, и потому там имспно, на 700 километрах, имеют около 2 млн. французов и 40 дивизий бельгийцев и англичан; они скупы на всякие выделепия на второстепенные театры. Нам горячо советуют ослабить на 6—7 корпусов наш Западпый фронт – пути па Петроград, Москву и Киев – и взять на свои плечи новую, сложную операцию па Балканах ранее ослаблепия германцев и австрийцев и до убеждения, что союзники будут способны начать какие-либо серьезпые действия от Салоник, на что пока надежды нет»⁶³¹. Об этом же несколько рапее писал Алексеев представителю русской армии при французском командовапии. В письме от 18 (31) япваря 1916 г. говорилось: «Недавно в штаб верховного главнокомандующего приезжал генерал-квартирмейстер апглийского военного министерства ген. Калвелл. На основании его слов я и прихожу к заключению, что на активность союзпиков на Балканском полуострове рассчитывать трудно. Англичане совершенно не предполагают усиливать своих войск в Салониках, скорее допускают даже уменьшение их для усиления во Франции. Словом, все свое внимапие они сосредоточивают на французском театре» ^{632 633}.

Генерал Алексеев отмечал, что принятие французского плана потребовало бы снятия с главных операционных направлений

6—7 корпусов русских вооруженных сил и отправления их на обособленный и удаленный театр военных действий, который в общем ходе войны занимал второстепенное место. Это серьезно ослабило бы существенные участки и без того растянутого стратегического фронта, причем в тот момент, когда противник снова сосредоточивал все свои усилия на Западном и Восточном фронтах, где имел в виду искать решения участи войны. После отправления сильной армии для выполнения наступательной операции на Балканах Россия лишилась бы возможности собрать на фронте против Германии и Австро-Венгрии необходимые силы для нанесения решительного удара, обеспечить надежное прикрытие своих границ и направлений на Петроград и Москву. Предлагаемая мера не давала также твердой уверенности, что она заставит Румынию выступить на стороне Антанты, а если бы даже это выступление состоялось, то вряд ли оно могло отвлечь на трансильванскую границу более или менее существенные силы австро-венгров и облегчило бы выполнение решительной наступательной операции Юго-Западному фронту. Изложив свои доводы, Алексеев писал: «Неужели все это не противоречит ни одному из основных принципов военного искусства? По моему мнению, мы разбросаем свои силы, будем гоняться за многими целями, прежде чем достигнем главной, основной, против главного врага. Какие успехи мы ни одержали бы на второстепенном театре, паша неудача на важнейших направлениях все-таки будет означать общую неудачу русской армии» ⁸⁴. В письме Алексеева подчеркивалось, чги в этом вопросе «расчег должен преобладать перед гадательпыми предположениями»

Французам было прямо сказано, что Россия не может согласиться с их предложениями относительно привлечения ее армии к действиям па Балканском полуострове. В то же время Ставка, идя навстречу пожеланиям своего союзника, решила до начала общего наступления армий Антапты, памеченного на май 1916 г., провести отдельно в марте наступательную операцию па русском фронте. Цель операции заключалась в том, чтобы отвлечь силы немцев и тем облегчить положение французов под Вердепом. 11 (24) февраля в Ставке состоялось совещание по оперативным вопросам. На нем было намечено перейти в решительное наступление, собрав в точке удара возможно большие силы^{634 635}. 3 (16) марта генерал Алексеев отдал директиву, которая предписывала главнокомандующим фронтами закончить подготовку к наступлению 5 (18) марта.

Общей целью действий войск в операции ставилось достижение линии Митава, Бауск, Вилькомир, Вильно, Делятичи. Главные удары наносились: Северпым фронтом из района Якобгатадта в направлении па Попевеж, Западным фронтом – войсками 2-й армии на Свенцяны, Вилькомир. Намечались вспомогательные удары: войсками 12-й армии Северного фронта в направлении Бауск, Шенберг; войсками 10-й армии Западного фронта – на Вильну. Начало наступления определялось: для Западного фронта – 5 (18) марта, Северного фронта – 6 (19) марта⁶³⁶.

Нарочская операция, начатая 5 (18) марта, не привела к успеху. Основными причинами этого были плохое управление войсками, недостаток тяжелой артиллерии и снарядов, наступившая распутица. Тем пе менее наступление имело и свои положительные стороны. Оказав известное влияние па ход борьбы на западноевропейском театре, оно вынудило германское командование перебросить сюда свыше четырех дивизий. «... Последнее русское наступление, – отмечал генерал Жоффр, – заставило немцев, располагающих лишь незначительными общими резервами, ввести в дело все эти резервы и, кроме того, притянуть этапные войска и перебросить целые дивизии, спятые с других участков»⁶³⁷. Это была существенная помощь французам. Атаки германцев на Верден были временно прекращены.

Верденская операция заставила перенести время проведения очередной военной конференции союзников с 20 февраля (1 марта) на 28 февраля (12 марта) 1916 г. В основу работ конференции был положен новый документ – «Введение к совещанию 12 марта 1916 г.»⁶³⁸. Он начинался, как и меморандум от 2 (15) февраля, с общего обзора стратегического положения на театрах военных действий. Новый момент в обстановку внесла Верденская операция. Документ определял способы действий, которые полезно было бы принять каждой из армий коалиции. Предложения сводились к следующему: 1) французская армия должна во что бы то ни стало защищать свою территорию, чтобы немецкое нападение разбилось об ее организованную оборону; 2) английской армии надлежало сосредоточить наибольшую часть своих сил на французском фронте и потому возможно скорее перевезти туда все те дивизии, которые не представляется крайне необходимым оставить в Англии и на других театрах действий. Относительно русской армии выражалась просьба: а) оказать возможно действенное давление на неприятеля, дабы не дать ему возможности вывести с русского фронта свои войска, и связать ему свободу действий; б) немедленно начать все приготовления к переходу в наступление. Итальянской армии предстояло занятием угрожающего положения воспрепятствовать выводу неприятелем войск с ее фронта; подготовить немедленно наступательную операцию, которая могла бы начаться, как только позволят климатические условия, и проявить деятельность на востоке – в Албании или Салониках, дабы удержать там австрийские войска⁶³⁹.