Текст книги "Русский фронт Первой мировой войны"

Автор книги: Иван Ростунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 32 страниц)

Августовская операция 1916 г,

части с небольшим количеством артиллерии. 11а самом деле оказалось, что там находились значительные силы германцев. Стало очевидным также и то, что противник настойчиво стремился удержать в своих руках указанный район. Было отмечено появление его новых частей. Но этим фактам русское командование не придало значения. Сосредоточение и развертывание 10-й армии Эйх-горна на крайнем правом фланге русского фронта обнаружено не было ⁴⁸⁰.

Ударная группа 8-й армии во главе с Литцманом начала свое наступление 25 января (7 февраля), как и было предусмотрено планом. На следующий день она заняла Иогаинисбург, направляя свой дальнейший удар на Лык в обход его с юга. Ее правая колонна – 3-я кавалерийская бригада, постоянно усиливаемая ча стями 8-й армии, шла от Вялы на Райгрод, обеспечивая основные силы группы Литцмана со стороны Осовца. В центре противник вел себя пассивно, имея задачу только сдерживать стоявшие неред ним 20-й н 26-й русские корпуса и быть в готовности отразить их удары, если бы таковые последовали. 26 января (8 февраля) перешла в наступление 10-я германская армия. Она на несла удар по правому флангу русских.

События 25—26 января (7—8 февраля) выявили намерение противника охватить 10-ю армию с обоих ее флангов. Однако армейское командование отчетливо не представляло себе всей глубины опасности, нависшей над вверенными ему войсками. Сивере решил лишь немного отступить к востоку всем фронтом армии примерно на линию Сталлупенеп, Гольдап, Лык. Его директива от 27 января (9 февраля) предусматривала занятие 3-м корпусом позиции западнее Сталлуиенена к утру 28 января (10 февраля). Остальным корпусам надлежало отойти на новые позиции к утру 29 января (11 февраля) ⁴⁸¹. Считалось, что такой маневр будет достаточным для обеспечения устойчивости армии. Но это было глубокое заблуждение. Действительность показала иное. Она потребовала принятия других оперативных решений.

28 января (10 февраля) в центре и на левом фланге 10-й армии противник особой активности не проявлял. 26-й и 3-й Сибирский корпуса отходили на позиции, назначенные им директивой командующего армией. 20-й корпус готовился совершить отход в ночь на 29 января (11 февраля). Главные события развернулись на правом фланге. 3-й корпус, атакованный превосходящими силами врага, пе смог выполнить поставленную ему задачу задержаться па позиции у Сталлупенена и вынужден был отходить к Вержболово. Но и там закрепиться ему не удалось. Противник, заняв Владиславов (северо-восточпее Вержболово), нависал над цравым флаигом русских и создавал угрозу выхода им в тыл. С утра 29 января (11 февраля) корпус отходил в двух направлениях. Основные его силы двигались па восток и вечером 30 января (12 февраля) сосредоточились на позициях у Козлова Руда, прикрывавших Ковно с запада. Часть сил корпуса (27-я дивизия) повернула на юг и присоединилась к 20-му корпусу.

С отходом к Козлова Руда 3-го корпуса Епанчина обнажился правый фланг группы остальных корпусов. Это облегчало германскому командованию выполнение задачи по охвату 10-й армии русских с севера. Было решено уменьшить саму глубину охвата, который директивой Гинденбурга намечалось осуществить вдоль Немана и даже севернее его. Важпо было не потерять время. Уже 29 января (11 февраля) главные силы армии Г. Эйхгорна (21-й, 39-й и 38-й корпуса) с рубежа Владиславов, Вержболово, Сталлупенен были круто повернуты на юг в тыл центральных корпусов армии Сиверса (20-го и 26-го). В сторону Ковпо против 3-го корпуса выдвинули фланговое прикрытие пз Кенигсбергской ландверной дивизии и 5-й гвардейской бригады.

Командование 10 й русской армии больше всего беспокоилось за свой южный фланг. Между тем там превосходство противника было не столь значительным, как на северном фланге. 3-й Сибирский корпус довольно успешно сдерживал наступление группы Литцмана. Оп имел к тому же возможность опереться на хорошую позицию в своем ближайшем тылу, тянувшуюся вдоль озер от Лык на юго-восток до Райгрода. Но Сивере, опасаясь прорыва на этом участке, направлял в поддержку 3-го Сибирского корпуса части из состава 20-го и 26-го корпусов. Событиям на правом фланге, принимавшим все более грозный оборот, должного внимания не уделялось. Когда после полудня 28 января (10 февраля) Епанчин донес о тяжелом положении 3-го корпуса и отсутствии у него резервов, чтобы остановить неприятеля, Сивере сказал ему, что «нет основания придавать серьезное значение направлению части сил противника в обход вашего правого фланга», ибо «действия немцев на вашем фронте носят характер демонстративный и не могут развиваться в какой-пибудь угрожающий нам маневр» ^2Э.

Поведение Сиверса в столь ответственный момент для судьбы его армии можно объяснить лишь отсутствием необходимой информации о противнике и вытекавшей отсюда неправильной оценкой обстановки. Считали, что на левом фланге армии наступали две немецкие дивизии, а на правом – всего одна. Определенную роль, как отмечает А. К. Коленковский, играло, видимо, стремление лучше выполнить стоявшую перед армией основную задачу – обеспечивать тыл остальных армии фронта. Прорыв германцев вдоль государственной границы на Августов, отбрасывая 10-ю армию к северу, поставил бы в критическое положение ⁴⁸² 1-ю, 2-ю, 5-ю и вновь образуемую 12-ю армии. А при том взгляде на обстановку, который сложился в штабе Сиверса, другого решения, очевидно, «быть и не могло»³⁰. «Нам кажется, – писал Коленковский, – что, не зная положения дел на своем правом фланге в истинном свете, командующий 10-й армией был прав – ведь на его армии лежала задача сохранить пути к центру страны главной группе армий фронта. Если противник здесь будет иметь успех и отбросит армию к северу или в северо-восточном направлении и прикроется заслоном, то эти пути будут открыты» ³¹.

Опасения Сиверса за положение на левом фланге 10-й армии были, следовательно, обоснованны. Но ошибкой являлось долгое невнимание к обстановке на правом фланге. Отсутствовало ясное представление, где противник наносил главный удар. Фронтовое командование, в свою очередь, не придавало должного значения тому, что делалось в 10-й армии. Его тревожило развитие событий на наревском направлении, где с 24 января (6 февраля) в районе Хоржеле, Мышинец, Серпец начались демонстративные действия группы Гальвица. Это наступление частного характера против развертывающейся 12-й армии угрожало захватом важнейших дефиле Буго-Наревского района со всеми вытекающими отсюда затруднениями для предстоящего наступления в Восточную Пруссию³². Рузский принимает меры по усилению войск на данном направлении. Было приказано ускорить сосредоточение 12-й армии. В распоряжение Плеве передавался 27-й корпус, находившийся в Новогеоргиевске. Сюда же перебрасывались соединения с левого берега Вислы ³³.

События, происшедшие на правом фланге 10-й армии, дали возможность Сиверсу, наконец, уяснить обстановку. Было совершенно очевидно, что противник угрожал охватить с севера главную группировку армии. 29 января (11 февраля) отдается приказ об отходе в восточном направлении на р. Неман³⁴. Такое решение командарма встретило возражения со стороны фропто-вого командования. Между штабами армии и фронта произошел обмеп мнениями относительно плана дальнейших действий. Рузский полагал, что далее линии Козлова Руда, Кальвария, Лык войска 10-й армии не должны были отходить, причем сам этот отход считался возможным только в крайнем случае, после боев, которыми надлежало задержать продвижение немцев. Сивере доказывал невозможность выполнить такую задачу, по– ^{483 484 485 486 487} скольку указанная линия имела протяжение n 140 км и обороняться на ней тремя корпусами было невозможно.

29 января (11 февраля) главнокомандующий фронтом отдал директиву. Она ставила 10-й армии задачу отойти па линию Ковпо, Сейны, Августов, Осовец. Опираясь флангами на крепости (Ковно п Осовец), надо было непременно остановить немцев на этой линии, удержав в своих руках Августов, а при малейшей возможности и Сувалки. Это было важно для того, чтобы иметь выгодное исходное положение для перехода в решительное наступление одновременно с войсками 12-й армии, сосредоточиваемыми в районе Ломжа, Остролепка. Директива показывает, что Рузский еще ие осознал опасности, грозившей 10-й армии, хотя к этому времепи достаточно отчетливо определилось обходное движение германцев с обоих флангов. Все мысли его были направлены на завершение подготовки памечеппой операции по вторжению в Восточпую Пруссию³⁵.

Директива Рузского от 29 япваря (11 февраля), ставя 10-й армии определенную задачу, в то же время предоставляла Си-версу право действовать по обстановке. Пользуясь этим, он утром 31 января (13 февраля) дал корпусам общую директиву относительно их дальнейших действий³⁶. 3-й корпус должен был обороняться па позиции у Козлова Руда, а в случае невозможности удержаться на ней – отходить на Ковпо, где войти в состав гарпизопа этой крепости. 20-му корпусу предстояло отступить на позицию у Мереча (на Немане), 26-му – на позицию у Сопоц-кина (северо-западпее Гродпо), 3-му Сибирскому – па линию Липск, Штабин. Время выполнения этих директивных указаний командиры корпусов могли определять сами в зависимости от обстановки. Сивере счел нужпым принять такое решение ввиду частого парушения связи между штабом армии и штабами корпусов.

Новая директива комапдующего армией, как и его прежнее решение, предусматривала отвод войск в восточпом направлении, к Неману. Она нс в полной мере учитывала характер действий противника, который продолжал свой маневр охвата правого фланга армии. Вечером того дня, когда была отдана директива, 42-я дивизия 21-го германского корпуса заняла Сейны. Пути отхода 20-го русского корпуса на восток были отрезаны. «По-ви-дпмому, – пишет Колепковский, – командующему армией Си-версу совершенно не было известно движение 21-го германского корпуса, происходившее в далеком тылу его армии и почти в условиях мирного времени, или можно допустить, что тщательно п заблаговременно подготовленный план возможного отхода так крепко фиксировался в сознании командующего армией, что он ^{488 489} не мог от него отказаться даже при не соответствующей этому плану обстановке» ³⁷.

О принятом решении Сивере донес главнокомандующему фронтом. 31 января (13 февраля) Рузский подписал директиву³⁸. Он согласился с тем, что в случае невозможности держаться па линии Ковно, Августов, Осовец войска армии могли отойти па рубеж Ковно, Олита, Сопоцкин, Линек, Осовец. Крайне важно было при этом, однако, сохранить полную боеспособность армии. Директива подтверждала поставленную ранее 10-й армии основную задачу по обеспечению тыла других армий фропта. Но она указывала на важное значение удержания Осовца и его окрестностей для успеха ее дальнейших действий совместно с 12-й армией, развертываемой на Нижнем Нареве. Это вынудило Сиверса, по образному выражению А. К. Колепковского, продолжать обращать внимание на свой левый фланг как на неподвижную ось, вокруг которой корпуса, расположеппые к северу, могли отходить своим правым флангом до Немапа^зэ. Мысль о том, что противник наносит главный удар на юге, проникшая в сознапие Сиверса с начала операции, не была оставлена, хотя имелось уже достаточно фактов, чтобы сделать другой вывод.

Командующий 10-й армией и его штаб, стремясь улучшить положение дел на своем левом фланге, решили произвести 1 (14) февраля контрудар по наступавшей группировке противника. Его выполпение было возложено па 3-й Сибирский корпус и 28-ю дивизию 20-го корпуса. Этими силами предполагалось атаковать неприятеля, наступая с севера на юг в направлении па Райгрод. Осовецкий отряд должен был оказать содействие этому удару своим паступлением па Граево. 26-й корпус получил задачу отходить па Августов, прикрывая фланг и тыл сибиряков. С целью обеспечения более четкого руководства войсками 3-й Сибирский и 26-й корпуса поступили под общее начальство генерала Радкевича.

Решение Сиверса ставило в очепь трудное положение 20-й корпус, который к тому времени вышел в район Сувалок. Охватывая его с северо-востока, противник создал угрозу перерезать его тыловой путь, шедший к Неману. Булгаков полагал, что теперь отступлепие корпуса возможно не прямой дорогой на восток от Сувалок к Меречу, а кружным путем через Августов. Отправив из Сувалок в Августов на сапях 28-ю дивизию, предназпачеппую для нанесения коптрудара совместно с 3-м Сибирским корпусом, он послал командующему армией телеграмму, в которой испрашивал разрешения, не теряя времени, и остальным войскам корпуса следовать за этой дивизией к Августову, чтобы «оттуда взять направление на Мереч» ⁴⁰. Но Сивере не дал на это согла– ^{490 491 492} ия. «Ваше предложение об отходе к Августову, – писал ой, –совершенно невозможно по числу и направлению путей для всех корпусов. Продвижение Вашего корпуса на Августов повлечет раньше всего пересечение путей отступления и создаст задержание отхода, а между тем при создавшейся обстановке главное, что нужно, – это сохранить свободу отхода на тыловые позиции у Сопоцкина, Липска и Штабина. Задача Ваша состоит в задержании у Сувалок сил противника, наступающих с запада и севера, и в особенности в обеспечении фланга других корпусов. Если выяснится, что эти силы незначительны, то оставить против них пеболыной заслон и в зависимости от боев у Августова Вам можно будет двинуться против той группы противника, которая обнаружена в движении от Кальварин на юго-восток»⁴⁹³.

Начальник штаба армии Будберг пе разделял мнеиия Сиверса. От своего имени он телеграфировал Булгакову: «Полагаю, что при создавшейся обстановке у Сенны Вам надо отходить на Августов, бросив немедленно части за 28-й дивизией. Решение всей операции – в боях у Райгрода, где надо разбить немцев во что бы то ни стало. Иного исхода пет. На север надо выставить заслопом 27-ю дивизию, частью 29-ю, при сильной артиллерии. ..» ⁴⁹⁴

Намеченный на 1 (14) февраля коптрудар под Райгродом не состоялся. Получив от Булгакова сообщение о занятии противником Сейны, Радкевич отменил наступлепие. Одновременно и Сивере под впечатлением известий о выходе немцев в район Сейны принял решение отказаться от активных действий и отвести свои корпуса иа линию Сопоцкин, Липск, Штабин. Поскольку тыловые пути на восток 20-го и 26-го корпусов оказались перерезанными противником, этим корпусам было даыо более южное направление. Для обеспечения отхода от 20-го корпуса надлежало оставить у Сувалок лишь заслон, достаточный для сдерживания неприятеля. Остальные силы этого корпуса должны были двинуться форсированным маршем в юго-восточпом направлении. Булгаков допес, что отход он начинает в 4 часа 2 (15) февраля «единственным путем на Махарце, Сопоцкин» ⁴⁹⁵. Но к исходу 1 (14) февраля п этот путь фактически был в руках противника. 31-я дивизия, наступавшая па крайнем левом фланге 21-го германского корпуса, вышла к юго-востоку от Сейны и продолжала свое движение па Сопоцкин. 42-я немецкая дивизия, занявшая накануне Сейны, сумела продвинуться южнее к д. Грибы. Противник занял все выходы из Августовских лесов.

В ночь па 2 (15) февраля Сивере отдал приказ, уточнявший задачу 20-го корпуса. Она заключалась в том, чтобы обеспечить отход 26-го корпуса за шоссе Сувалки, Августов. С этой целью требовалось левый фланг 2(J-ro корпуса выставить в Качестве заслона южнее Сувалок с задачей прикрыть как шоссе, так u дорогу на Махарце. Этот фланг, составляя правый арьергард группы Радкевича, должен был по выполнении своей задачи отступить по пути 26-го корпуса. «Что касается правого фланга, – говорилось в приказе, – то он может отходить на Махарце и далее. В крайнем случае, если бы противник помешал отходу па Махарце, то и правый фланг должен отходить за 26-м армейским корпусом» ⁴⁹⁶.

С 2 (15) февраля 20-й корпус Булгакова и группа Радкевича (26-й и 3-й Сибирский корпуса) были фактически предоставлены сами себе. Связь со штабом армии прервалась. Противник охватывал их с запада, севера и востока. Он настойчиво стремился движением крайних флангов своих обоих ударных групп навстречу друг другу замкнуть кольцо окружения южнее Августова. Оставался только один свободный выход из Августовских лесов – на юг, к р. Бобр. По нему и направил свою группу Рад-кевич. Он действовал быстро и решительпо. В течение 2—3 (15– 16) февраля группа сосредоточилась в районе Августова. Отсюда вечером 3 (16) февраля 26-й и 3-й Сибирский корпуса под прикрытием арьергардов двинулись па юг. 4 (17) февраля, закончив переправу через р. Бобр, они расположились на участке южнее Штабин, Липск.

В ином положении оказался 20-й корпус. Выполняя приказ Сиверса от 1 (14) февраля, Булгаков в ночь па 2 (15) февраля направил свои главные силы на юго-восток в сторону Махарце. Корпус вошел в Августовские леса. У Сувалок был оставлен арьергард во главе с Холмсепом (части 53-й дивизии и полк 29-й дивизии). Марш главных сил с востока прикрывался боковым авангардом Чижова (бригада 29-й дивизии с 6-ю орудиями и 50-ю казаками). Его задача состояла в том, чтобы, укрепившись у д. Грибы, перерезать шоссе Сейны, Августов и задерживать неприятеля до тех пор, пока главные силы и арьергард не пройдут Махарце. Вскоре Булгаков получил разрешение Сиверса отходить на Августов, о чем сам ходатайствовал 31 января (^февраля). Но он все же решил отходить на Махарце и далее на Сопоцкин. Причины такого решения не вполне ясны. Наиболее вероятным является предположение о том, что последнего приказа Сиверса он не получил. «Является сомнение, – отмечает Колен-ковский, – получил ли это указание Булгаков. Иначе не представляется никакой возможности объяснить то настойчивое его стремление к движению па д. Махарце и далее вдоль Августовского канала на Сопоцкин» ⁴⁹⁷.

Обстановка тем временем еще более осложнилась. К вечеру 2 (15) февраля 42-я немецкая дивизия, продвигаясь от Сейны па Августов, вышла к Махарце, а 31-я дивизия, наступавшая на крайнем правом фланге 21-го корпуса, заняла Сопоцкпп. Дорога, по которой отходил русский корпус, была преграждена. Войска противника охватили Августовские леса с севера, востока и юго-востока. Утром 3 (16) февраля 27-я дивизия, шедшая в авангарде, была встречена сильным огнем со стороны Махарце, которую уже заняла 42-я дивизия противника. Русские энергично атаковали немцев. Успешно действовала их артиллерия. В 15 часов неприятель был выбит из деревни. Он понес крупное поражение. Его 42-я дивизия была разгромлепа наголову. Свыше 700 человек было взято в плен. Одна пионерная рота сдалась в полном составе. Русские захватили 13 орудий и 9 пулеметов. По свидетельству участпика событий, «все шоссе буквально было покрыто немецкими трупами, ранепые заполнили придорожные канавы и псе дома окрестных деревень» ⁴⁹⁸.

После прорыва у Махарце 20-й корпус 4 (17) февраля продолжал свой дальнейший путь па Сопоцкин. Успех вселил в войска уверенность в возможность выйти из Августовских лесов, избежать окружения. Оставленный у Махарце арьергард выдержал упорный бой против наседавших с тыла германских частей. Но прорыв у Махарце не облегчил общего положения корпуса. Обстановка продолжала ухудшаться. Противник, не добившись окружения всей 10-й армии, сосредоточил теперь все силы против одпого ее корпуса. 31-я дивизия, выставив охранение к Гродно, остальными силами растянулась вдоль юго-восточной окраины Августовских лесов. 3-я кавалерийская бригада из группы Литцмана, прорвавшись южнее Августова на восток, заняла 3 (16) февраля Липск. Кольцо вокруг 20-го корпуса смыкалось. Но 4 (17) февраля еще оставался узкий проход па участке между Лппском и Сопоцкином. Возможность выйти через него была упущена. Корпус продолжал движепие на Сопоцкпп, не зная, что оп уже занят противником. Только вечером 5 (18) февраля выяснилось, что пробиться к Сопоцкину не было сил.

В течепие пяти дней части корпуса (27-я, 28-я, 29-я и 53-я пехотные дивизии) вели неравный бой с гермапцами, делая одну попытку за другой прорвать кольцо окружения. Голодпые, пе спавшие несколько почей подряд, русские солдаты проявляли большое мужество и упорство. Отдельным полкам (113-му п 114-му) удалось прорваться к Гродно. Главные сплы корпуса, расстреляв к 8 (21) февраля весь запас патронов и спарядов, приведя в негодность артиллерию, стремились штыками проложить себе дорогу. В кровопролитных атаках к утру 9 (22) февраля растаяли последние силы корпуса⁴⁹⁹. Отошедшие к Гродно п за линию реки Бобр части 10 й русской армии, пополнившись свежими силами, 8 (21) февраля перешли в наступление с целью оказать помощь 20-му корпусу. Но эта помощь уже запоздала.

Мужественное сопротивление 20-го корпуса в Августовских лесах отвлекло впимание германского командования от решепия главной задачи операции. Этим воспользовались русские. Избе жавшие окружения 26 й и 3-й Сибирский корпуса совместно с выдвинутым Ставкой из Гомеля 15-м корпусом организовали оборопу па рубеже Гродпо, Липск, река Бобр. Путь противнику в юго восточном направлеппп был прегражден.

Так закончилась Августовская операция^{500 501}.

Большую стойкость проявил гарпизоп Осовца. Эта крепость располагалась на левом берегу реки Бобр. Она обеспечивала 50-километровый разрыв между флангами 10-й и 12 й русских армий, одновременно прикрывая крупный железнодорожный узел Белосток. В крепости паходилось около дивизии войск, 24 полевых и 69 крепостных орудий. В ходе операции гарпизоп выделил отряд пехоты с артиллерией и направил его на Граево против правого фланга 8 й германской армии. Действия отряда отвлекли силы противника п облегчили положеппс левофланговых корпусов 10-й армии у Райгрода. Затем гарпизоп долгое время отражал попытки немцев овладеть крепостью. Осовец оборопялся до середины августа, когда по приказу командования его защитпики оставили крепость.

В ходе операции Ставка верховного главнокомандующего приняла ряд важных мер по укреплению положения па северном крыле стратегического фронта. Из Гомеля в Гродпо перевозился 15-й корпус. В район Ораны направлялся из состава 4-й армии 3-й Кавказский корпус. К Белостоку с левого берега Вислы перебрасывался 2-й корпус. 1-я армия была перегруппирована на правый берег Вислы. Ускорялось сосредоточеппе и развертывапие на Нижнем Нареве 12-й армии. «Немецкие силы, – отмечает Фалькенганн, – дошли до пределов боеспособности... Они не могли уже сломить сопротивление скоро и пскуспо брошенных им навстречу русских подкреплений» ^4Э.

Августовская операция являлась составной частью «стратегических Капп» австро-гермапского командования. Опа должна была положить собою начало глубокого охвата правого крыла русского фронта. Противник имел в виду, взаимодействуя с группировкой своих войск, действующей пз района Карпат, добиться общего стратегического окружения русских армий.

План германского командования потерпел неудачу. Цепой больших потерь врагу удалось лишь оттеснить к Неману за реку Бобр главные силы 10-й русской армии, добиться окружения одного русского корпуса. Цель операции не была достигнута.

А. М. Зайончковский справедливо отмечает поразительпое однообразие «оперативных ходов Гинденбурга». Августовская операция, по его мнению, была точной копией Лодзинской. Германцы повторили маневр двойного охвата. По-прежпему один удар следовал за другим, а сама операция началась раньше, чем были собраны все предназначенные для нее силы.

Особенно нецелесообразно были использованы четыре свежих германских корпуса, направленные на окружение одного русского корпуса. Их реальпымп трофеями были 1 —1,5 дивизии. «И невольно задумываешься, – пишет Зайончковский, – неужели более талантливый полководец пе пашел бы пм лучшего применения в той обстановке, в которой обрисовалась войпа в начале 1915 года» ⁵⁰.

В то время, когда 10-я русская армия вела псравные бои с превосходящими силами 8-й и 10-й германских армий, на линии рек Нижнего Бобра и Нарева заканчивалось сосредоточение и развер-тывапие вновь сформированной 12-й и перебрасываемой с левого берега Вислы 1-й русских армий. Согласно оперативному плапу командования Северо-Западного фронта, опи составляли ударную группу для наступления в Восточную Пруссию, имея в своем составе восемь армейских корпусов. Против этих сил русских со стороны германцев действовала армейская группа Гальвпца (три армейских корпуса и одна кавалерийская дивизия) и части правого крыла 8-й армии (четыре пехотных и одна кавалерийская дивизии).

Гинденбург поставил группе Гальвпца задачу сдерживать возможное паступлепие 12-й русской армии и тем обеспечить фланг и тыл германских армий, действующих в районе Мазурскпх озер. Группа прикрывала наревское направление, которое имело для немцев исключительно важное значение. Удержание района Влоцлавск, Млава, Иогапнпсбург являлось предпосылкой успеха задуманной германским командованием операции по окружению и разгрому русских армий.

Русские готовились к наступлению слишком открыто. Немцы рано узнали об их предположениях. Сосредоточение войск 12-й армии пропсходпло мсдлепно. Армия должна была состоять из четырех корпусов (1-го Туркестанского, 4-го Сибирского, 27-го п вповь сформированного в Гомеле 15-го) и семи кавалерийских дивизий, объединенных в тип группы. К 7 (20) февраля налицо имелось два корпуса: 1-й Туркенекий – у Праспыша и 4-й Сибирский – у Плоцка. Задача 12-й армии была определена дирек-

³⁰ Л. М. Зайончковский. Мировая война. Маневргнпмп пориол 19М 1915 гг. на русском (европейском) театре, стр. 25fi.

asu -

тпвои II. В. Рузского от 12 (25) января. В ее развитие

В. К. Плеве 20 января (2 февраля) отдал свою директиву о подготовке наступления в направлении на Нейденбург, Ор-тельсбург. Окончательно вопрос о проведении операции был решен на совещании в Ставке 4 (17) февраля.

Германское командование решило упредить русских. Группа Гальвица перешла в наступление, стремясь использовать успех немецких войск в Августовской операции. Опа пыталась создать угрозу Варшаве с востока. 11 (24) февраля два армейских корпуса этой группы захватили Прасныш, но 14 (27) февраля энергичным контрударом 1-го и 2-го Сибирских корпусов были отброшены, потеряв до 10 тыс. человек только пленными⁵⁰².

17 февраля (2 марта) 1-я, 12-я и 10-я русские армии перешли в общее наступление. Противник оказывал упорное сопротивление. Бои приняли затяжной характер. Лишь после вторичного разгрома германских частей под Праснышсм начался отход к границам Восточной Пруссии. Немцы закрепились, перейдя к обороне на заранее подготовленных позициях. Попытки русских армий прорвать оборону противника успеха пе имели.

Оценив ход событий, Ставка прнигла к выводу, что продолжение Прасныгаской операции не имело смысла. Она все более настойчиво начала требовать от Рузского прекращения наступательных действий его войск. 1 (14) марта Япушкевич телеграфировал ему: «Его высочество полагает, что для Северо-Западного фронта в настоящее время является наиболее необходимой задача по закреплению и усовершенствованию ныне занимаемого положения, а также по самому энергичному укомплектованию п приведению армий в полный порядок после мипувших боев» ⁵⁰³. Иначе говоря, Северо-Западпому фронту предписывалось на правом берегу Вислы перейти к обороне подобно тому, как это уже было осуществлено на левом берегу. Праснышская операция, следовательно, приостанавливалась. Ее дальнейшее развитие, по мнению Ставки верховного главнокомандующего, не сулило какого-либо существенного результата русским войскам.

4 (17) марта Рузский дал директиву, поставив армиям задачи, вытекавшие из требовании верховного главнокомандующего об организации активной обороны Среднего Немана, Бобра и Нарева п удержании занимаемого плацдарма на левом берегу Вислы⁵⁰⁴. Праснышская операция закончилась. Вслед за тем Рузский, сославшись на нездоровье, попросил освободить ого от должности. Просьбу удовлетворили. 17 (30) марта в командование армиями Северо-Западного фронта вступил М. В. Алексеев. Вместо него начальником штаба Юго-Западного фропта был назначен В. А. Драгомпров.

Праснышской операцией завершились зимпие боевые действия на правом крыле стратегического фронта. Их общим итогом явился срыв замыслов германского командования по охвату русских армий с севера. Но не был выполнен и план русской Ставки по овладению Восточной Пруссией. Однако операции русских войск отвлекали впимание противника с французского фронта, обеспечивали союзникам условия для подготовки материальных и людских ресурсов.

2

Одновременно крупные события происходили в полосе Юго-Западного фронта. Армии его левого крыла к началу января 1915 г. запимали растянутое положение вдоль Карпатского хребта. Они вели оборонительные бои с австрийскпмн войсками, прикрывавшими пути на Венгерскую равпину. Сложные условия горного театра и суровая зима создавали обеим сторонам большие трудности. Военные руководители учитывали это обстоятельство в своих решениях. Задолго до принятия Ставкой общего плана кампании 1915 г. командование Юго-Западного фронта по своей инициативе приступило к разработке плана операции, направленной к скорейшему форсированию Карпат.

Австро-венгерское командование также готовилось к наступлению. Приступая к реализации оперативного плана па восточноевропейском театре, оно с начала января 1915 г. стало сосредоточивать войска в исходных районах. В Карпаты перебрасывались части с сербского фропта и из 2-й армии, располагавшейся на левом берегу Вислы. На помощь австрийцам пришла значительная поддержка германцев (в январе – около 50 тыс. и в апреле – около 90 тыс. человек). К 6 (19) января сосредоточение и развертывание противника было закончено. 9 (22) —11 (24) января германо-австрпйцы перешли в наступление по всему фронту от Буковины до Мезолаборча, панося два удара: один от Ужгорода на Самбор, другой – от Мункача на Стрый. Они намеревались, преодолев Карпаты, выйти на линию Перемышль, Стрый и затем продвигаться в направлении Львова. Это наступление, предусмот репное общим планом операций 1915 г., должно было развиваться во взаимной связи с действиями со стороны Восточной Пруссии.

7 (20) января 1915 г. Иванов отдал директиву войскам Юго-Западного фронта^Б4. В ней говорилось, что вследствие различных причин рассчитывать на скорый переход к решительным наступательным действиям всеми армиями на левом берегу Вислы не приходилось. Необходимо было использовать с возможной опер глей силы и средства правого берега Вислы, нанести австрийцам хотя бы частное поражение, поставить в угрожаемое положение ⁵⁰⁵