Текст книги "Русский фронт Первой мировой войны"

Автор книги: Иван Ростунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 32 страниц)

Глава шестая

СЕМНАДЦАТЫЙ ГОД

СТРАТЕГИЧЕСКИЕ ИЛЛЮЗИИ 1

Подготовка кампании 1917 г. проходила в очень сложной обстановке. Обе противоборствующие коалиции стояли перед огромными трудностями. Особенно тяжелым было положение Центральных держав. В Германии производство вооружения и предметов военного снабжения неуклонно снижалось. Недоставало рабочих рук. Морская блокада сократила до минимума возможность подвоза извне стратегического сырья и продовольствия. В 1916 г. страну постиг пеурожай. Население голодало. Армия требовала пополнений, но их не было. Людские ресурсы оказались полностью истощенными. Все годные к военной службе мужчины были уже призваны под ружье. Моральный дух солдат и офицеров падал. Людендорф отмечал, что положение Германии являлось «чрезвычайно затруднительным и почти безвыходным» *.

Ближайший союзник Германии – Австро-Венгрия находилась в состоянии почти полного развала. Ее армии держались на фронтах в основном с помощью германских войск. Министр иностранных дел граф О. Чернин в своем докладе императору Карлу обращал внимание «на сокращение сырья, необходимого для производства военного снаряжения, на то, что запас живой силы совершенно исчерпан, а главное – на тупое отчаяние, овладевшее всеми слоями населения и отнимающее всякую возможность дальнейшего продолжения войны»^{759 760}. Не меньшие трудности испытывали и другие союзники Германии – Турция и Болгария.

Германские империалисты не хотели, однако, признавать себя побежденными. Они прилагали большие усилия, чтобы выдержать борьбу против держав Антанты. Прежде всего необходимо было обеспечить армию достаточным количеством вооружения и других предметов снабжения. Осенью 1916 г. была принята так называемая «программа Гинденбурга», по которой военное производство в 1917 г. по сравнению с 1916 г. увеличивалось в 2, а по отдельным видам вооружения (артиллерийские орудия, минометы, самолеты) – в 3—3,5 раза. Ради этого пришлось вернуть из армии на производство 125 тыс. квалифицированных рабочих⁷⁶¹. Была введена всеобщая обязательная трудовая повинность граждан в возрасте от 16 до 60 лет. «Программа Гипденбурга» по производству почти всех видов вооружения была выполнена и даже перевыполнена⁷⁶². И все же промышленность Германии не достигла того уровня, который в полной мере обеспечивал бы потребности вооруженных сил.

Державам Антанты также нриходилось преодолевать немалые трудности. Усиление подводной войны, ведущейся германским флотом, отрицательно сказалось на экономике союзных стран, особенно Англии. Значительно сокращался тоннаж торгового флота, а с ним крайне осложнялась доставка необходимого для военного производства сырья и продовольствия. Например, ввоз железа и стали из США в феврале 1917 г. был на 59% ниже, чем в феврале 1916 г. Это грозило нарушить снабжение армии вооружением и боеприпасами. Обострился вопрос с обеспечением населения продовольствием. Ллойд Джордж, выступая в палате общин, заявил: «Я хотел бы, чтобы теперь вся страна знала, что наши продовольственные запасы весьма незначительны, угрожающе незначительны, что они меньше, чем когда бы то ни было» ^{763 764}.

Наиболее неблагоприятно обстановка складывалась в России. Хозяйственная разруха н голод охватили всю страну. Промышленность, транспорт и сельское хозяйство пришли в упадок. Делались попытки ликвидировать продовольственный кризис путем правительственных заготовок, реквизиций и, наконец, принудительной хлебной разверстки. Но это привело лишь к расширению черного рынка, росту спекуляции, обогащению помещиков, купцов, кулаков и царских чиновников, ведавших продовольственным снабжением. Правительство не справлялось с обеспечением самыми необходимыми продуктами не только гражданского населения, но даже находящихся на фронте войск.

Однако в целом Антанта находилась в лучшем положении по сравнению с Центральными державами. Она имела значительное превосходство в материальных и людских ресурсах. В январе 1917 г. у нее имелось 425 дивизий против 331 дивизии германского блока, т. е. на 94 дивизии больше. Общая численность ее вооруженных сил составила 27 млн. человек, тогда как у противника было 10 млн. человек¹⁶. Вступление в войну США 24 марта (6 апреля) 1917 г. па стороне Антанты еще более меняло соотношение сил в пользу союзников. Правда, американцы

не спешили с переброской своих войск на Европейский континент. До конца года лишь одна их дивизия заняла участок на Западном фронте. Поэтому союзники могли рассчитывать пока только на свои силы.

Война до крайности обострила социальные противоречия. Она тяжелым бременем легла на плечи трудящихся, принеся им неслыханные бедствия и страдания. Только империалисты получили выгоды, наживая на ней баснословные прибыли. Во всех странах росло недовольство и возмущение масс. Против войны выступали широкие слои населения. Серьезные волнения происходили в армии и на флоте. В авангарде революционной борьбы шел рабочий класс России, возглавляемый партией большевиков.

Правящие круги воюющих держав сознавали необходимость скорейшего окончания войны. Дальнейшее ее продолжение угрожало революцией. На рубеже 1916—1917 гг. в мировой политике, как отмечал В. И. Ленин, отчетливо обозначился поворот, а именно «поворот от империалистской войны к империалистскому миру» ¹. Но руководители обеих воюющих коалиций по-разному искали выхода из войны. Центральные державы хотели средствами дипломатии добиться подписания выгодного для себя общего или хотя бы сепаратного мира. «Если монархи Центральных держав, – писал граф О. Чернин, – не в состоянии заключить мир в ближайшие месяцы, то народы сделают это сами через их головы, и революционные волны затопят тогда все»^{765 766}. Антанта, наоборот, стремилась решить задачу путем быстрейшего военного разгрома германского блока. Премьер-министр Франции Бриан в ноябре 1916 г. призвал союзников «сплотить свои ряды, чтобы привести войну к скорому концу, к окончательной победе над неприятелем, так как народное терпение не может подвергаться такому бесконечному испытанию» ⁷⁶⁷.

В декабре 1916 г. Германия через нейтральные страны обратилась к державам Антанты с мирными предложениями. Она добивалась не только сохранения своих прежних границ, но рассчитывала приобрести новые территории и даже требовала уплаты контрибуции за понесенные ею военные расходы⁷⁶⁸. Такие условия оказались неприемлемы для союзных держав и они были отклонены. Почти одновременно Австро-Венгрия тайно от Германии вступила в переговоры с Францией и Англией. Она пыталась заключить сепаратный мир, надеясь лишь на сохранение своих довоенных границ. Английские и французские дипломаты отнеслись сочувственпо к этому шагу Австро-Венгрии. Но против выступила Италия, которая пе хотела, чтобы Триест, Далмация и Трентино вновь вошли в состав Габсбургской империи. Переговоры прекратились⁷⁶⁹. 18 (31) января 1917 г. германское правительство послало президенту США Вильсону ноту, в которой наряду с уведомлением о возобновлении 19 января (1 февраля) неограниченной подводной войны содержались мирные предложения. Как и в декабре 1916 г., Германия предъявила такие требования к Антанте, какие могли исходить лишь от победителя⁷⁷⁰. Новой мирной инициативой Германия хотела прежде всего оправдать перед общественным мнением всех стран свое решение о возобновлении беспощадной подводной войны.

Попытка Вудро Вильсона выступить в роли посредника в заключении мира «во имя человеколюбия и интересов нейтральных стран» ни к чему не привела. Союзные державы ответили, что час мира еще не настал и что нет возможности путем прекращения войны достигнуть тех удовлетворений, на которые они имели право в силу того, что сделались жертвой агрессора. «Начала права и справедливости, провозглашенные президентом Вильсоном, и в частности гараптии для слабых государств и для экономической свободы, – говорилось в их ответе, – не могут быть обеспечены иначе, как в зависимости от исхода войны и путем освобождения Европы от прусского милитаризма» ⁷⁷¹. Страны Антанты, хорошо осведомленные о положении в коалиции Центральных держав, надеялись в 1917 г. одержать над ней победу. Им нужно было военное поражение Германип, чтобы устранить с дороги опасного конкурента и добиться осуществления своих империалистических замыслов.

Германское верховное командование было серьезно озабочено перспективой предстоящей кампании. Общее положепие страпы и состояние вооруженных сил были таковы, что нельзя было думать ни о каких наступательных действиях, да еще с решительными результатами. Нужно было выработать такой план, выполнение которого если и не обеспечивало достижения скорого и победоносного окончания войны, то хотя бы ликвидировало преимущества Антанты. Не оставалось ничего другого, как перейти на всех сухопутных театрах к стратегической обороне. В тылу Западного фронта была оборудована позиция – «линия Зигфрида», на которую были отведены германские войска. Одновременно с 19 япваря (1 февраля), как об этом был уведомлен американский президент, развертывалась неограниченная подводная война с задачей создания полной морской изоляции противника и подрыва тем самым его экономической мощи.

2

Стратеги Антанты довольно оптимистически смотрели в будущее. Основные положения плана кампании 1917 г. впервые были

изложены Жоффром в телеграмме представителю французского командования при русской Ставке генералу Жанену от 6 (19) октября 1916 г. Затем они были повторены в его письмах Алексееву от 21 октября (3 ноября) и 28 октября (10 ноября) ⁷⁷². Русская Ставка, в свою очередь, сообщила свои соображения в ответном послании Алексеева Жоффру от 1 (14) ноября. Особое внимание обращалось на необходимость развертывапия операций на Балканах. Алексеев писал, что «военные и политические соображения заставляют нас сжать кольцо вокруг противника именно на Балканах, и русские готовы будут выставить сильную армию на этом важнейшем для данного фазиса великой борьбы театре» ⁷⁷³.

2 (15)—3 (16) ноября 1916 г. по установившейся традиции в Шантильи, где располагалась французская главная квартира, собрались военные представители стран Антанты. Принятые ими решения сводились к следующему: 1) союзные армии должны подготовить к весне 1917 г. совместные и согласованные операции, которые имели бы целью придать кампании этого года решающий характер; 2) чтобы воспрепятствовать противнику вернуть себе инициативу, в течение зимы должны продолжаться уже начатые наступательные операции в том размере, который допускается климатическими условиями отдельных фронтов;

3) к первой половине февраля должны быть подготовлены совместные наступательные действия теми силами и средствами, которыми к тому времени будут располагать союзные армии ⁷⁷⁴;

4) если обстоятельства позволят, то общие наступательные операции с наиболее полпым использованием тех средств, которые каждая армия будет иметь возможность ввести в дело, будут начаты на всех фронтах, как только окажется возможность их согласовать ⁷⁷⁵.

На конференции союзники стремились диктовать свою волю русским, не допускать широкого обсуждения своих предложений. Соображения русского представителя П. Дассино должным образом пе учитывались. «Все возражения и поправки, – доносил он в Ставку, – принимались Жоффром крайне неохотно, и он тотчас переходил к следующим вопросам... Мое впечатление такое, что англичане и французы ведут свою отдельную липию, направленную на оборопу своих государств с наименьшей потерей войск и наибольшим комфортом, стараясь все остальное свалить на йаши плечи и считая, что наши войска могут драться даже без всего необходимого. Они для нас не жертвуют ничем, а для себя требуют наших жертв и притом считают себя хозяевами положения» ^1в.

Предложение Алексеева относительно проведения операции на Балканах было фактически отвергнуто. В постановлении конференции говорилось: «Члены совещания приняли к сведению ясно выраженную волю верховного русского командования и вместе с пим признают, что союзники должны вывести из строя Болгарию. Такой цели следует достигнуть путем тесно связанных операций Восточпой (Салоникской) армии совместно с армиями русской и румынской» ^{776 777}. Но это была общая формулировка. Реальных мер по усилению Салоникской армии не было принято, хотя на конференции союзники дали обещание довести ее до 23 дивизий.

3

В конце 1916 г. вооруженные силы России, действовавшие против армий Германии, Австро-Венгрии и Турции, образовывали следующие фронты: Северный, Западный, Юго-Западный, Румынский и Кавказский. Повсюду перевес в живой силе и средствах подавления был па стороне русских. К 15 (28) декабря на восточноевропейском театре действовало со стороны России 158 пехотных и 48 кавалерийских дивизий. Противник имел 133 пехотные и 26,5 кавалерийских дивизий ⁷⁷⁸.

21 ноября (4 декабря) В. И. Гурко, временно исполнявший вместо заболевшего М. В. Алексеева обязанности начальника штаба верховного главнокомандующего, довел до сведения главнокомандующих фронтами результаты конференции в Шантильи и предложил подготовить соображения относительно .плана кампании 1917 г.⁷⁷⁹ Мнения главнокомандующих разделились. В ответе Н. В. Рузского от 5 (18) декабря⁷⁸⁰ говорилось, что наибольшие выгоды для наступления представляла полоса к северу от Полесья. Линия фронта начиналась там у моря, западнее устья Двины, и тянулась затем до впадения Березины в Неман по огромной дуге, охватывая противника на протяжении более 500 км. Рузский предлагал использовать это выгодное стратегическое положение. Наиболее целесообразным, с его точки зрения, было бы вести одновременно две операции с обоих нависших над противником флангов. Это создало бы действительную угрозу вторжения на территорию противника. Он высказывался также в пользу нанесения одного сильного удара смежными флангами Северного и Западного фронтов на участке Поставы, Сморгонь с целью овла-

дения важным стратегическим узлом Вильно, Свенцяны. Если бы и этот удар из-за отсутствия необходимых средств нельзя было осуществить, то Северному фронту следовало поставить выполнение ограниченной задачи – наступление из района Риги в южном направлении на железную дорогу Митава, Крейцбург. Время проведения операций необходимо было определить в зависимости от погоды в конце апреля (начале мая). Рузский, отрицательно высказываясь относительно февральских операций, которые предусматривались решениями совещания во французской главной квартире, полагал более целесообразным воспользоваться замерзанием рек и озер и нанести внезапный удар по обоим берегам р. Аа, где оборона противника считалась ослабленной.

Главнокомандующий Западным фронтом А. Е. Эверт 11 (24) декабря, излагая соображения о плане будущей кампании, находил целесообразным наступление вести севернее Полесья, ибо тогда «мы будем с каждым шагом вперед отвоевывать нашу родную землю» ⁷⁸¹, а при крупном успехе «создается возможность занять Польшу и угрожать Восточной Пруссии»⁷⁸². Следовательно, взгляды Эверта и Рузского совпадали. Оба считали предпочтительнее организовать наступление севернее Полесья в полосах Северного и Западного фронтов. Эверт рекомендовал главпый удар нанести на одном из двух направлений: виленском или слонимском. Первое он считал более выгодным в стратегическом отношении, ибо оно угрожало тылу всего немецкого расположения в Северо-Западном крае, давало возможность выдвинуться на линию р. Неман, Брест и приблизиться к границе Германии. Лучшим временем для открытия операций считалась середина апреля или май.

А. А. Брусилов, главнокомандующий Юго-Западным фронтом, представил ответ 1 (14) декабря⁷⁸³. Его предложения сводились к следующему: 1) наступление вести одновременно всеми союзными армиями на всех фронтах; 2) форму наступления избрать ту, которая была применена им в операции летом 1916 г.; 3) особое внимание уделить методическому и планомерному развертыванию военных действий на Балканском полуострове, ибо это открывало возможность нанесения удара на Константинополь силами сухопутных войск при поддержке Черноморского флота.

Свой проект выдвинул и генерал-квартирмейстер Ставки генерал А. С. Лукомский⁷⁸⁴. Основной задачей он считал нанесение удара войсками Румынского фронта. Это предложение мотивировалось: а) необходимостью приостановить натиск противника на этом фропте, б) наличием в составе даипого фронта крупных сил и трудностью переброски их на другие фронты, в) возможностью совместных действий с союзными войсками с целью вывода из

Кампания 1917 г. на восточноевропейском театре

войны Болгарии. Но организация наступательной операции на Балканах как главной не отменяла, по мнению Лукомского, активных действий Северного и Юго-Западного фронтов. Что касается Западного фронта, то от наступления на нем приходилось отказаться, поскольку это требовало усиления его состава 21—23 дивизиями.

17—18 (30—31) декабря 191G г. в Ставке состоялось совсщй ыис высших руководителей русской армии. Оно проходило номинально под председательством верховного главнокомандующего Николая II. Но он присутствовал лишь на части заседаний. Фак тическим руководителем был Гурко. «Этот военный совет, – пишет А. М. Зайончковский, – радикально отличался от бывших при Алексееве. И если первые имели характер увещательный с компромисспым решением в результате, то последний носил характер санкционирования предположений Ставки, или, вернее, мысли Гурко, которую он хотел заставить разделить с собой главнокомандующих» ²¹. Но провести свои взгляды Ставке было не так просто.

Планы летней кампании были изложены в докладах главнокомандующих фронтами и записке Лукомского. На совещании их авторы отстаивали свои точки зрения. Предложение Ставки, поддержанное А. А. Брусиловым, встретило решительное противодействие со стороны А. Е. Эверта и Н. В. Рузского. Вопрос о плане кампании фактически не получил своего разрешения. Подводя итог его обсуждения, верховный главнокомандующий высказался в пользу продолжения боевых действий в Румынии. Что касается будущих операций на других фронтах, то надлежало пад зтим вопросом еще поработать и обсудить на очередном совещании^{785 786}.

Споры но вопросу о плане будущей кампании продолжались после совещания. 21 декабря 1916 г. (3 января 1917 г.) Эверт направил в Ставку записку, где протестовал против намерения нанести главный удар на Румынском фронте. Он писал, что интересы общего дела требовали организации совместных наступательных действий союзников против главного врага – Германии. Выбор направления для нанесения главного удара должен быть также согласован с реальными выгодами каждого из союзников. Наша основная задача, писал Эверт, состоит в том, чтобы «нанести поражение не Болгарии, а немцам и выгнать их из русской земли» ⁷⁸⁷. Автор заканчивает записку обоснованием ранее высказанного им предложения о целесообразности сосредоточения главных усилий в предстоящую кампанию к северу от Полесья.

Алексеев, находившийся в Крыму на лечении, в обширном докладе от 9 (22) января 1917 г. всесторонне обосновал нецелесообразность нанесения главного удара на Румынском фронте⁷⁸⁸. Алексеев писал, что сама мысль о том, чтобы вывести из войны Болгарию и тем замкнуть с юга кольцо вокруг Центральных держав, правильная. Ее, начиная с ноября 1916 г., настойчиво проводило русское верховное главнокомандование. Но оно просило существенного усиления Салопикской армии, чтобы оттуда начать решительные операции. Предложение это не встретило тогда поддержки. В декабре союзники, однако, возвратились к идее Балканской операции. Но в это время стратегическая обстановка резко изменилась. Приходилось иметь дело не только с болгарской армией, но и с войсками Центральных держав, количество которых было доведено до 30—32 дивизий. Между тем союзники почти ничего не сделали для создания сильной Салоникской армии. Это означало, что вся тяжесть операции легла бы на русскую армию, потребовала бы исключительного напряжения ее сил за счет ослабления других фронтов.

М. В. Алексеев утверждал, что лучшим решением будет на-песение главного удара Юго-Западным фронтом в направлении па Львов, Мармарош-Сигет. Вспомогательный удар должен был произвести Западный фронт, а частные удары – Северный и Румынский. Он обосновал свое предложение тем, что основная масса русских вооруженных сил была сосредоточена на южном крыле стратегического фронта. Это обстоятельство, следовательпо, не требовало осуществления сколько-нибудь значительных перегруппировок. Всякие же излишние перемещения войск могли раскрыть противнику наши замыслы.

Авторитет Алексеева был достаточно высок, и Ставка не могла не считаться с этим обстоятельством. 24 января (6 февраля) Николай II утвердил доклад Гурко, содержавший изложение плана кампании 1917 г. В основу его легли соображения Алексеева. Главный удар наносился Юго-Западным фронтом на Львовском направлении с одновременными вспомогательными ударами па Сокаль и Мармарош-Сигет. Румынскому фронту ставилась задача занять Добруджу. Северный и Западный фронты должны были произвести вспомогательные удары на участках по выбору главнокомандующих ⁷⁸⁹.

План Ставки свидетельствует, что при его выработке был учтен опыт кампании 1916 г. Тогда главные усилия сосредоточивались севернее Полесья. Но Западный и Северный фронты не выполнили своей задачи. И только Юго-Западный фронт, которому отводилась второстепенная роль, оказался на высоте положения. Это обстоятельство Алексеев, разумеется, не мог игнорировать, когда он формулировал свои стратегические предположения.

В январе—феврале 1917 г. была проведена очередная встреча представителей союзных армий. На этот раз она состоялась в Петрограде. Участники конференции ставили своей задачей уточнить те решения, которые они приняли в Шантильи. Прежде всего ими была подтверждена выраженная ранее непоколебимая уверенность довести войну до победного конца именно в предстоящую кампанию. В постановлении конференции говорилось: «Кампания 1917 г. должна вестись с наивысшим напряжением и с применением всех наличных средств, дабы создать такое положение, при котором решающий успех союзников был бы вне всякого сомнения» ⁷⁹⁰.

Был обсужден вопрос о сроке начала общих операций. Генерал Гурко (и. д. начальника штаба Ставки) сказал, что «русские армии могут пачать крупные наступления лишь к 1 мая (нового стиля)» ⁷⁹¹. Французская сторона выразила недовольство. Она настаивала на том, чтобы «русский план операций, каков бы он ни был, включал наступление, развертываемое как можно скорее и с максимальными средствами» ⁷⁹², что операции русских должпы начаться не позднее 15 марта (нового стиля). После долгой дискуссии участники конференции согласились провести наступление на всех фронтах между 1 апреля и 1 мая, причем последняя дата признавалась предельной всеми союзниками⁷⁹³.

Особое место в работе конференции заняли вопросы, связанные с оказанием Росспи помощи оружием и военными материалами. Русские представители накануне произвели тщательный подсчет всего боевого имущества, которое находилось на фронте и на складах. Ставка просила союзников удовлетворить потребности русской армии в важнейших предметах боевого снабжения⁷⁹⁴. Однако, как отмечал А. А. Маниковский, союзпики направляли свои усилия главным образом к сокращению заявок русских. Б то же время они «были крайне бесцеремонны в своих требованиях, предъявляемых к нам в отношении оказания им помощи путем боевых действий против австро-германцев»⁷⁹⁵. Союзники согласились поставить России 3,4 млн. топн различных воеппых материалов. Это было в 3 раза меньше того, что просила Ставка (10,5 млн. топн) ⁷⁹⁶. В целом конференция способствовала установлению взаимопонимания между союзниками, но она с новой силой выявила наличие у них разногласий по коренным вопросам ведения войны.

5 v

В конце 1916 г. русское командование решило провести в районе Риги наступательную операцию, получившую название Митавской. Операция носила частный характер «в смысле боевой практики для войск». Выполнение операции было возложено на

12-ю армию Северного фронта (командующий – генерал Радко-

Дмитриев). Ей противостояла 8-я германская армия. У немцев насчитывалось 99 батальонов при 567 орудиях (из hex 275 тяжелых) ⁷⁹⁷, а у русских – 184 батальона при 886 орудиях (из них 245 тяжелых) ⁷⁹⁸. Такое соотношение в силах и средствах позволяло русскому комапдованию добиться известных оперативных результатов.

Район, выбранный русским командованием для проведения Митавской операцЕги, представлял собой лесисто-болотистую местность с песчаными дюнами. Высокий уровень грунтовых вод не позволял оборудовать развитую систему траншей. Германская оборона передовой позиции опиралась на сильные узлы сопротивления, созданные па дюнах. Каждый из них состоял из блокгаузов, защищенных засеками и завалами из оплетенных проволокой деревьев. В промежутках между дюнами были сооружены окопы из бревен, укладываемых на поверхность земли. Окопы прикрывались тремя рядами колючей проволоки в 4—6 кольев. В глубине располагалась еще не достроенная вторая полоса обороны противника⁷⁹⁹. Гермапское командование считало возможным обойтись на этом участке фронта сравнительно небольшими силами.

Командующий 12-й армией генерал Радко-Дмитриев решил воспользоваться слабостью обороны 8-й германской армии и нанести удар на широком фронте. Цель операции состояла в том, чтобы прорвать германские позиции на участке болото Тируль, мыза Олай (около 30 км) и «маневром в открытом поле» отбросить противника за реки Эккау и Аа. В дальнейшем предполагалось овладеть Митавой и перерезать железпую дорогу Митава. Крейцбург⁸⁰⁰. Основное внимание обращалось на достижение внезапности первоначальной атаки. Было решено отказаться от артиллерийской подготовки, провести ее только на открытом участке Нейн, Пулеметная горка ⁸⁰¹.

Войска, предназначенные для наступления, прели та тщательную подготовку. В тылу были построены учебные городки, где проводились занятия по отработке способов ведепия боевых действий ночью (сближение с противником, построение боевого порядка, преодоление проволочных загражденггй, поддержание связи ит. д.) ⁸⁰². Все работы по созданию исходного положепля для наступления были сведены до минимума. О предстоящей операции

– 339 -

:шал строго ограниченный круг лиц. Кроме того, была имитирована переброска 6 го Сибирского корпуса в Румынию. В результате этих мероприятий гермапское командование оказа юсь введенным в заблуждение относительно намерений русских. Накануне русского наступления командующий «митавской группой» германских войск, противостоящей 12-й армии, следующим образом оценивал обстановку: «Противпик держится совершенно пассивно и усшгепно ведет фортификационные работы. Единственный вполне боеспособный 6-й Сибирский корпус снят с фронта» ⁸⁰³.

Войска 12-й армии были сведены в три оперативные группы: одинггкую, бабптскую и олайскую. Главный удар наносила ба битская группа в составе 6-го Сибирского корпуса и сводпой латышской дивизии. Наодингскую и олайскую группы возлагалась задача по обеспечению действий главных сил с флапгов. Остальные соединепия 12-й армии (43-й и 21-й армейские корпуса) должпы были прочно удерживать свои позиции и активными действиями не давать противнику возможности свободпо маневрировать резервами.

В ночь на 23 декабря 1916 г. (5 января 1917 г.) внезапно, без артиллерийской подготовки, русские войска атаковали противника. В первые же часы на участке бабитской группы обозначился успех. Ее части прорвали фронт противника в трех местах и к исходу дня заняли район Скудр, Граббе, Скангель. Особенно успешно действовали латышские части. Так, полки 1-й Латышской бригады без артподготовки устремились в заранее подготовленные проходы в проволочных заграждениях и уже к 9 часам, прорвав линию окопов противника, захватили Скангель⁸⁰⁴. Атаки частей одингской и олайской групп оказались безрезультатными. Встреченные сильным огнем противника, они вынуждены были отойти в исходное положение. На остальном фронте 12-й армии, на участках 43-го и 21-го корпусов, велись бои местного значения.

Тактический прорыв, осуществленный бабитской группой, не был, однако, развит в оперативный. Элемент внезапности был утерян. Дальнейшие боевые действия вылились в затяжную и кровопролитную борьбу за овладение отдельными пунктами. 29 декабря 1916 г. (11 января 1917 г.) по приказу Радко-Дмитриева паступлепие было прекращено. Войска получили приказ «прочно утвердиться на занятых новых позициях» ⁸⁰⁵.

Удар на Митаву оказался полной неожиданностью для германской главной квартиры⁸⁰⁶. Резервов у немцев на этом участке не оказалось. Предоставлялась реальная возможность, развивая на-

Ступлсттис, выйти к железной дороге Крснцбург, Митава и, угрожая флангу п тылу якобштадтской н двинской группировок про тивника, заставить его оттянуть свой фронт от Западной Двины. Но этого не было сделано. Наступление свелось только к некоторому улучшению расположения русских войск. «Выиграв пространство, – говорилось в приказе командующего 12-й армией, – мы сократили наш фронт на 5 верст, выдвинувшись вперед до 2—5 верст». Столь малый успех стоил русским до 23 тыс. человек убитыми, ранеными и пленными⁸⁰⁷.

10 (23) января германцы, подтянув резервы, предприняли ряд контратак. Боевые действия с переменным успехом продолжались до 21 января (3 февраля). Противнику удалось лишь несколько потеснить русских.

Митавская операция оказалась безрезультатной. Намеченная Цель не была достигнута. Причиной этого явился ряд серьезпых упущений русского командовапия при ее подготовке и ведепии. Между командованиями 12-й армии, Северного фронта и Ставкой не было единого мнения относительно дальнейшего ведения операции после прорыва германской обороны. Он оказался для рус ских генералов такой же неожиданностью, как и для противника. Обстановка требовала усиления 12 й армии значительными под креплениями. Но все просьбы об этом главнокомандующего Северным фронтом генерала Н. В. Рузского отклонялись Ставкой. В свою очередь сам Рузский запоздал с высылкой в 12-ю армию фронтовых резервов. Командование армии также оказалось пе на высоте. Сосредоточив все свое внимание на подготовке к прорыву неприятельской обороны, оно не продумало мероприятий по его развитию. Следствием этого была плохая организация управления войсками после прорыва. Резервы вводились в бой разрозненно, небольшими подразделениями. Войска оказались не обученными вести бой в глубине расположения противника. Успех соседа для обхода укрепленных узлов сопротивления не использовался. Должного взаимодействия артиллерии с пехотой не было.