Текст книги "Русский фронт Первой мировой войны"

Автор книги: Иван Ростунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 32 страниц)

К югу от Пилицы до Верхней Вислы 4-я и 9-я армии (17,5 дивизий) имели перед собой 17 германских и австрийских дивизий. Считалось, что противник был не способен вести широкие наступательные действия, по опирался на заранее подготовленные в тылу весьма крепкие позиции и успел также прикрыть укреплениями свой фронт.

4-я армия обеспечивала левый фланг Северо-Западпого фронта и прикрывала кратчайшие пути па Ивангород. Вместе с тем, располагаясь уступом вперед в отпошепии армий Северо-Заиад-ного фронта, опа занимала весьма выгодпое положение для перехода в наступление против пемецтсих войск.

В Галиции оборонялись 3-я, 8-я и 11-я армии (29 дивизий). Им противостояла 31 австро-венгерская дивизия. Русские войска, ослабленные предшествующими боями, нуждались в отдыхе.

К началу 1915 г. русские имели 99 дивизий, в том числе на Северо-Западном – 52,5 и Юго-Западном – 46,5. Им противостояли: па Северо-Западном фронте – 35 дивизий п Юго-Западном фронте – 48, а всего 83 неприятельские дивизии (41 германская и 42 австро-венгерские). Верховный главнокомандующий имел в своем резерве два корпуса – Гвардейский и 4-й Сибирский (4,5 дивизии). В случае необходимости они могли подкрепить любой участок северпой половины общего фронта.

Оценивая стратегическое положение, Данилов считал его достаточно прочным и вполпе обеспечивающим достигнутые за первые 5 месяцев войны успехи. Однако оно, с его точки зрения, не давало основания рассчитывать на возможность добиться в ближайшее время решающей победы над противниками. Причинами этого были: 1) неполная укомплектованность войсковых едипиц и 2) отсутствие боеприпасов. По мнению Дапилова, положение могло улучшиться лишь к апрелю. Именно тогда и надлежало перейти в общее наступление. Конечно, трудно было предусмотреть, предоставил ли бы противник срок, необходимый для полного приведения армии в боевую готовность. Но с некоторой долей вероятности надеялись, что крупные операции едва ли произойдут в ближайшее время. Австрийцы для этого были слишком расстроены, и армия их начинала утрачивать свою боеспособность. Что касается немцев, то их действия на Восточном фронте находились в прямой зависимости от событий на Западном фронте. Там началось наступление союзпиков, которые заверяли русских, что оно будет вестись с возрастающей эпергией и упорством.

Исходя из такой оцепкп обстаповки, Ю. Н. Дапилов приходил к выводу, что развивать решительный удар одновременно против обоих противников нельзя. Нужно было паметить одного пз двух противников для напесешш главного удара, иначе говоря, избрать одно из двух операционных направлений – на Beny (Буда-liciiit) mlii на Еерлыы. Каждое из этих операционных шшранлс ний имело сбои особенности, которые необходимо было иметь в виду при разрешении поставленного вопроса.

Тщательно проанализировав достоинства u недостатки венского направления, Данилов высказался в пользу берлинского направления. Однако при вторжении в глубь Германии пришлось бы считаться с рядом весьма крупных трудностей. Прежде всего, в пограничной с Россией полосе Германии находились весьма мощные железнодорожные линии. Они давали противнику свободу переброски его сил с одного участка общего фронта на другой, связывая этим развитие наступательных действий русских и угрожая ударом во фланг их армиям при наступлении по левому берегу Вислы. Особенно выгодно для немцев было положение, занимаемое по отношению к операционным путям на Берлин Восточной Пруссией, – из нее удар мог быть нанесен не только во фланг, но при некоторых условиях глубоко в тыл. Следова тельно, как писал Данилов, едва ли можно было решаться на вторжение в глубь Германии, оставляя у себя на фланге и даже в тылу незанятый Восточно-Прусский район с рядом обеспеченных железнодорожных переправ через Нижнюю Вислу. Итак, прн выборе операционного направления на Берлин вопрос о Вое точной Пруссии требовал категорического решения.

Общий вывод Данилова сводился к тому, что в интересах подготовки будущих наступательных операций «необходимо теперь же решить вопрос о том, продолжаем ли мы считать главной нашей задачей развитие решительных действий против Германии, и в утвердительном случае, пе следует ли нам ближайшей задачей на пути выполнения поставленной цели считать овладение Восточной Пруссией»^{458 459}. Если на оба вопроса будут даны утвердительные ответы, то, как сказано в записке, надлежало определить силы и наилучшие способы выполнения первоначальной задачи по занятию Восточной Пруссии.

Соображения Данилова получили одобрение верховного главнокомандующего, и Ставка приступила к выполнению первоочередной задачи – подготовке операции по овладению Восточной Пруссией. Поскольку проведение операции возлагалось па войска Северо-Западного фронта, было решепо обсудить вопрос с Рузским на специальном совещании, чтобы выработать общую точку зрения. Еще 20 декабря 1914 г. (2 января 1915 г.) Янушкевич направил ему телеграмму с изложением взгляда Ставки па обстановку ¹. Этот документ являлся основой повестки дня предстоявшего совещания. Янушкевпч писал, что немцы, убедившись рядом атак в трудности прорвать оборопу русских на рубеже рр. Бзуры и Равки, стали снимать оттуда части своих сил. Они имели нолную возможность собрать эти силы на одном из флангов для развития нового стремительного удара. Такой удар мог последовать па района Томашова u Петрокова, создавая опасность флангу н тылу Юго-Западного фронта. Но еще более значительные выгоды сулило противнику наступление со стороны Восточной Пруссии через Млаву на Нижний Нарев, ибо оно угрожало всей группировке русских войск, находившейся на левом берегу Вислы. Ставка полагала, что германское командование нанесет удар именно на этом направлении. Основанием тому служила активность немцев по захвату обширного пространства между Вислой и меридианом Рационжа. Предстоявший ледостав на Цареве облегчал противнику осуществление его замысла.

Учитывая указанное обстоятельство, Ставка считала необходимым уделить самое серьезное внимание наблюдению за характером действии противника па правом берегу Вислы. Одновременно предусматривались меры, могущие парализовать его наступление, не ослабляя, конечно, усилий но обеспечению положения на других участках русского фронта. К числу главнейших мер верховный главнокомандующий относил: 1) усиление всех видов разведки; 2) расширение свободного от противника пространства на правом берегу Вислы до государственной границы, дабы в случае наступления немцев большими силами выиграть время на принятие контрмер; 3) окончание строительства укреплений на Нареве от устья до Остроленки включительно и западнее этой реки в районе Цеханова и Плопска; 4) ускорение постройки постоянных мостов па Висле, а также обеспечение временных мостов в связи с предстоящим ледоставом; 5) накопление и такое расположение резервов войск, чтобы их переброска па правый берег Вислы могла быть произведена в кратчайший срок; 6) заблаговременное и правильное решение вопроса о порядке управления войсками, которые будут сосредоточиваться на правом берегу Вислы, ибо от опытности, настойчивости и искусства их командующего зависел успех операции. На поставленные вопросы верховный главнокомандующий обращал самое серьезное внимание и ожидал их подробной разработки от главнокомандующего Северо-Западным фронтом как можпо быстрее. Со своей стороны, Ставка, приняв во внимание подозрительный характер тех действий, которые велись немцами на правом берегу Вислы, задержала переброску Гвардейского корпуса па левый берег этой реки, чтобы иметь его ближе к млавскому направлению. Туда же намечалось сосредоточить и 4-й Сибирский корпус, подача которого ускорялась насколько было возможно.

4 (17) января 1915 г. в г. Седлеце, в штабе Северо-Западного фронта, состоялось совещание ⁴⁶⁰. В его работе участвовали: главнокомандующий фронтом Н. В. Рузский, его начальник штаба В. А. Орановский и генерал-квартирмейстер М. Д. Бонч-Бруевич, генерал-квартирмейстер штаба верховного главнокомандующего Ю. Н. Данилов. На совещании были обсуждены вопросы, изло-

Кампания 1916 г. на восточноевропейском театре

жепные в письме H. Н. Янушкевича от 20 декабря 1914 г. (2 января 1915 г.). Генерал Рузский отрицательно отнесся к прелполо-женпям Ставки относительно вероятного характера действий противника. Он высказал категорическое суждение о том, что сведения об усилении германских войск на млавском направлении являлись еще пе проверенными и что они во всяком случае не могли служить оспованпем к выводу о начавшейся массовой переброске немецких сил на правый берег Вислы для развития в ближайшем будущем широкой наступательной операции на указанном направлении. По мнению генерала Рузского, поддержанному его ближайшими сотрудниками, немцы упорно продолжали добиваться успехов па левом берегу Вислы настойчивыми атаками в районе Волпмова, имея предметом действий Варшаву. Тем не менее не исключалась возможность в более далеком будущем переноса пемецких операций на правый берег Вислы. Считалось, что зтп операции представят для русских серьезную опасность. Требовалось полное впимапие к млавскому направлепию. Главпо-комапдование Северо-Западного фронта признало безусловпо необходимым, как только улучшатся условия восполнения некомплекта в людях и обеспечения артиллерийскими снарядами, перейти к активным боевым действиям, не откладывая их на долгий срок.

Наиболее отвечающим обстановке и средствам, на которые можпо было рассчитывать в ближайшее время, являлся удар с фронта Остролепка, Пултуск в паправлепип па Ортельсбург, Сольдау. Развитие наступательных операций в атом направлепии давало русским ряд преимуществ: 1) обещало вывести из бездействия 10-ю армию, в которой насчитывалось до 170 тыс. штыков; 2) вело к достижению весьма важной цели – овладепию Восточпой Пруссией и обеспечению правого флапга фропта от всяких нежелательпых покушений со стороны противника; 3) позволяло начать операцию теми войсками, которые были свободны, не ослабляя себя па остальпых участках.

Важное значеппе млавского паправления как при проведении наступательпой операции, так и на случай необходимости держаться в этом районе оборонительно, если бы противник упредил русских в наступлении, требовало объединения всех сил, предназначенных для действий на правом берегу Вислы на указанном паправлепии, в новую (12-ю) армию. К формированию ее надлежало приступить немедленно. Необходимые на этот счет соображения уже были разработаны в штабе Северо-Западного фропта.

Начальник штаба и генерал-квартирмейстер заявили, что формирование армии в кратчайший срок не встретит непреодолимых затруднений.

Характерной особенностью совещания в Седлеце было то, что оно проходило без участия представителей Юго-Западного фронта. На нем обсуждался важный вопрос, касавшийся плана кампании 1915 г., но Иванов долгое время даже не был информирован о принятых решениях. «Тайное совещание в Седлеце, – отмечает А. М. Зайончковский, – состоя исключительно из единомышленников, диссонанса в доклад Данилова не внесло; от людей, стоявших на противоположной точке зрения, Ивапова и Алексеева, оно было скрыто» ^{461 462}.

Но главнокомандование Юго-Западного фронта не сидело сложа руки. Оно, в свою очередь, втайне от Ставки разрабатывало план операции по преодолению Карпат и вторжению в Венгрию.

Выслушав доклад генерал-квартнрмейстера Ставки Ю. Н. Данилова о результатах совещания в Седлеце, верховный главнокомандующий остался ими очень доволен. Он просил своего начальника штаба, H. II. Янушкевича, передать Н. В. Рузскому следующее: 1) немедленное формирование новой, 12-й, армии на млавском направлении вполне одобряется; 2) равным образом одобрено назначенце командующим этой армией генерала Плеве, которому надлежит теперь же преподать соответствующие указания для подготовки намечаемых операций; 3) желательно объединение намеченной к сбору на нравом берегу Вислы кавалерии в трех группах – одной па нравом фланге и двух – на левом; 4) очень желательно устройство укрепленной позиции па путях от Серпеца и Плоцка, где-либо в районе Плонска, дабы связать таковую с позициями у Прасныша и Цеханова; 5) признано целесообразным более широкое использование крепостных орудий на позициях левого берега Вислы.

H. Н. Янушкевич сообщил Н. В. Рузскому указания верховного главнокомандующего телеграммой от 5 (18) января 1915 г.^{463 464} «Этим документом, – пишет А. М. Зайончковский, – следует считать законченной работу верховного командования по выработке плана на предстоящую кампанию. В дальнейшем оно было увлечено ходом совершавшихся событий и самостоятельностью, отчасти вынужденной, Юго-Западного фронта, которых она не смогла подчинить своей воле» ^м.

Подводя итог сказанному, необходимо отметить, что четкого плана кампании 1915 г. на русском фронте выработано не было. Если говорить лишь об основных стратегических идеях, которые занимали внимание верховного главнокомандования русской армии, то они мало отличались от того, что было в первой военной кампании. Как ив 1914 г., предусматривалось одновременное наступление н против Германии и против Австро-Венгрии. Из распределения сил, назначаемых для действий на обоих стратегических направлениях, нельзя было усмотреть, какой из ударов следует считать главным и какой второстепенным, подчиненным главному. Б 1914 г. против Германии предназначалось 34 пехотные и 10,5 кавалерийских дивизий, а против Австро-Венгрии

46.5 пехотных и 18,5 кавалерийских дивизий. Это не создавало ярко выраженного превосходства сил ни на одном из фронтов. По оперативному плапу 1915 г. из общего числа 103,5 пехотных дивизий, развернутых к тому времени на театре военных действий, 52,5 пехотные дивизии направлялись против Германии и

46.5 пехотных дивизий – против Австро-Венгрии. 4,5 пехотные дивизии стратегического резерва русского верховного главнокомандования, независимо от того, на каком из фронтов было намечено их использовать, мало что изменяли в этом почти равномерном распределении сил между фронтами.

3

Германское командование сделало свои выводы из обстановки. Перспектива длительной войны не улыбалась немецким милитаристам. Они хорошо понимали, что Германия и ее союзники не выдержат затяжной борьбы со странами Антанты, обладавшими превосходством над ними в людских резервах и материальных ресурсах. Отсюда при разработке плана кампании 1915 г. имелось в виду наступать. Но где сосредоточить главные усилия: на Востоке или Западе? В этом вопросе сначала не было единства взглядов.

Во второй половине декабря 1914 г. Конрад выдвинул предложение начать наступление через Карпаты силами австро-венгерской армии при поддержке германских войск. Он стремился надолго обеспечить безопасность границы Венгрии и освободить Пе-ремышль. Но имелась в виду и более далекая цель. С этой операцией связывались падежды на достижение решительной победы над Россией при условии, что одновременно германское командование применит свои вновь сформированные корпуса для наступления против русского правого фланга из Восточпой Пруссии. Гинденбург горячо поддержал предложение австро-венгров. Он также полагал, что от подобных операций на обоих флангах русского фронта можно было ожидать окончательного исхода войны на Востоке.

Иной точки зрения держался начальник германского генерального штаба Фалькенгайн. «Нельзя было оспаривать, – писал он позднее, – что четыре совершенно свежих, с особой заботливостью снаряженных и обученных немецких корпуса, вероятно, достигли бы крупных результатов в любом пупкте Востока, раз только они пашли бы себе на нем применение. Но достигалась ли этим выгода для общего целого или могла ли быть достигнута хотя бы такая выгода, которая отвечала бы, действительно, размерам принесенной жертвы, это оставалось в высочайшей степени сомнительным» ^|2. Определенный ответ па ; казанный вопрос был нрайпс важен, ибо он являлся необходимой предпосылкой для принятия верховным командованием тех или иных решений. Без этого, как замечает Фалькенгайн, «нельзя было пролить ни одной капли немецкой крови, не говоря уже о ставке на карту почти единственного немецкого общеармейского резерва» ^|3.

Обстановка на Восточном фропте в то время не вызывала, по мнению Фалькенгаина, каких-либо серьезных опасений. Австро-Венгрия не находилась в таком безвыходном положении, из которого ее нужно было бы выручать. Правда, освобождение Пере-мышля представляло свою ценность. Но для общего хода войны оно все же не имело столь большого значения, которое оправдывало бы расход германских резервов. Кроме того, «казалось неправдоподобным, чтобы освободительная операция могла иметь успех в суровую карпатскую зиму» ^|4. Верховное командование считало, что фронт па венгерской границе достаточно прочен. Наличных сил хватало, чтобы уверенно его оборонять, хотя, конечно, все же признавалось очень желательным надолго избавиться там от русского нажима.

Реальная оценка всех обстоятельств приводила Фалькенгайна к выводу, что операции, предложенные Конрадом и Гинденбургом, имели немного шансов на достижение крупной цели. Он вообще сомневался в возможности успешного проведения двух операций, объединенных одним замыслом, но разобщенных между собой более чем 600-километровым пространством. К тому же командование располагало ограниченными силами. Готовыми находились только четыре новых корпуса. Имелась возможность собрать еще немного боевых единиц с отдельных участков Восточного фронта. С Западного фронта нельзя было больше брать ни одной дивизии. Особенно надеяться на австро-венгерские войска не приходилось, поскольку они считались не вполне пригодными к серьезным наступательным действиям. С такими силами, как полагал Фалькенгайн, в обоих намеченных операциях можно было достигнуть результатов лишь местного значения. Что касается того, чтобы извлечь из наступления действительно большую пользу для улучшения общей обстановки, то, по мнению Фалькен-гайпа, на это вряд ли можно было надеяться.

Еще менее основательным было предположение о возможности достигнуть на Востоке окончательного решения. Оно покоилось на ложных доводах. Его сторонники, в первую очередь Гинденбург и Людендорф, ошибочно полагали, что для Центральных держав достаточно силой орг'жия «поставить на колени» Россию, чтобы заставить Англию п Францию пойти на уступки. Фалькенгайн ^{465 466 467} считал, что такой взгляд не учитывал характера борьбы и возможностей противника. «Было тяжелой ошибкой думать, – писал он, – что западный враг мог бы уступить, если Россия будет разбита, и потому, что она разбита. Никакой исход па Востоке, как бы он ни был решителен, не мог снять с нас пеобходимостп борьбою достигать решения па Западе. Для таковой Германия при всех обстоятельствах должна была оставаться вооруженной. По этого уже не могло быть, раз на безбрежных пространствах России были бы уложены те силы, без которых нельзя было обойтись во Франции для того ли, чтобы продержаться до решительного момента, или для того, чтобы самим искать решительного исхода» ⁴⁶⁸. Предложение о выделении четырех новых корпусов мотивировалось только намерением попытаться достичь против восточного колосса желанного окончательного исхода. «А достигалась ли даже эта цель, вопрос u тогда оставался туманным, – писал Фалькоыгайп. – Опыт Наполеона по вызывал па подражание его примеру, а он мог предпринять свой поход па Восток при несравненно более благоприятной обстановке» ⁴⁶⁹.

Так рассуждал начальник германского генерального штаба. И он вначале твердо держался мысли применить новые корпуса па Западном фронте. Но, чтобы остановить сосредоточение русских сил в Карпатах, Фалькенгайн требовал от Гинденбурга предпринять отвлекающий удар па более б гагоприятном участке русского фронта, западнее Вислы, в районе р. Пилицы. Австро-венграм было предложено осуществить разгром Сербии при помощи своих войск, выделенных для Карпатской операции, а также немецких подкреплений, взятых с других участков Восточного фронта. Германскому верховному командованию казалось, что эту задачу выполнить нетрудно, поскольку сербская армия была ослаблена борьбой, болезнями и нуждалась в материальных средствах. Такое решение признавалось целесообразным и в интересах поднятия престижа Австро-Венгрии на Балканах, в Румынии и Италии, особенно сильно поколебленного после того, как в ноябре—декабре 1914r.ee армия под командованием фельд-маршала-лейтенанта Потиорека понесла поражение на сербском фронте, причем «войска этой армии с тягчайшими потерями и в ужаснейшем расстройстве были отброшены за Саву». По мнению Фалькепгайна, контрудар против Сербии являлся наиболее простым средством ослабить впечатление от этой неудачи. Важно было и другое. Открывалась возможность установить связь с Бол гарией и Турцией, что обещало «нечто большее, чем ограниченные результаты операций на Карпатах пли у восточнонрусской границы» ⁴⁷⁰.

Вскоре обнаружилось, что тровести в жизнь зтот план было невозможно. Русский нажим в Карпатах возрастал. Снять оттуда какие-либо австро-венгерские войска для наступления на сербском фронте было нельзя. Наоборот, часть сил пришлось взять с Дуная и направить в Карпаты. Состояние австро-венгерских армии внушало германскому верховному командованию серьезные опасения относительно их способности успешпо оборонять свой фронт. Надо было переходить к немедленной и непосредственной поддержке Карпатского фронта, иначе оп мог рухнуть и последовал бы непоправимый прорыв русских в Венгрию. Пришлось отказаться от проведения операции на Пплнцс п предназначенные для нее немецкие силы отправить в Карпаты. Вместе с австро-венгерскими войсками они образовали там Южную армию Лизингена.

Оказалось, что одного усиления австро-венгерских войск в Карпатах было недостаточно. Возникла настоятельная необходимость отвлечь вппмание русских от Карпат путем панесеппя по ппм удара в другом пункте обширного Восточного фронта, а именно – на северном его крыле, в районе Восточной Пруссии. Это потребовало использования в намеченном наступлении четырех свежих корпусов – единственного к тому времени общего резерва. С точки зрения стратегических интересов, когда германское верховное командование падеялось добиться решения участи войпы на Западном фронте, переброска четырех корпусов па Восточный фронт была очень нежелательной. В своих мемуарах Фалькенгайн отмечает, что он «с болыо в сердце» согласился с предложениями об отправке на Восточный фронт четырех свежих корпусов. «В действительности, – пишет оп, – только одно соображение реальпо оправдывало новое решение, а именно: убеждение, что иначе Австро-Венгрия в короткий срок рухнет, придавленная гнетом войпы» ^|8.

Принятое решепие знамеповало собой отказ па долгое время от всяких активных действий крупного масштаба па Западпом фропте. Правда, спачала Фалькенгайн питал надежду, что отправляемые на русский фронт войска по выполнении там своей задачи могли быть применены затем еще где-либо. Это требовало, чтобы операция па Востоке велась с постоянным учетом интересов общей обстановки, а руководство ею находилось непосредственно в руках верховного командовапия. И Фалькенгайн уже обдумывал вопрос о переносе своей главной квартиры на Восточный фронт. Позднее он попял всю ошибочность подобного расчета.

В пачале (середине) января 1915 г. генерал-фельдмаршал Гинденбург получил в свое распоряжение для осуществления наступления из Восточной Пруссии четыре корпуса общего резерва: три вновь сформированных – 38-й, 39-й и 40-й, а четвертый – 21-й (Лотарингский) – был снят с французского фронта, где его заменил вновь сформированный 41-й корпус. По словам Фаль-

Г2__ ⁴⁷¹

кепгайна, это были лучшие корпуса, «какими когда-либо па войне располагала Германия» ⁴⁷². Командование особенно гордилось ими.

Таким образом, стратегический план коалиции Центральных держав на 1915 г. сводился к обороне на Западном фронте против англо-французов и решительному наступлению соединенными австро-германскими силами на русском фронте с целью разгрома и вывода России из войны. Основные стратегические усилия пере мещались с Западного па Восточный фронт, где должны были осуществляться два наступательных плана, ставивших перед собой широкие и решительные цели. Это привело к зимним операциям на флангах русского фронта: на северном – Августовской и Прас-нышской, на южном – Карпатской.

ЗИМНИЕ ОПЕРАЦИИ В ВОСТОЧНОЙ ПРУССИИ И КАРПАТАХ

1

Во исполнение плана кампании 1915 г. русский Северо-Западный фронт готовил наступательную операцию с целью овладения Восточной Пруссией. Ее проведение возлагалось па армии правого крыла фронта – 10-ю и вновь формируемую 12-ю. Армии левого крыла (1-я, 2-я и 5-я), располагавшиеся на западном берегу Вислы, должны были удерживать свое положение за Бзурой и Равной, имея в виду после своего укомплектования возможность перехода в общее наступление.

Главпую роль в операции предстояло играть 10-й армии генерала Ф. В. Сиверса, которая располагалась от реки Неман и южнее вдоль линии Мазурских озер. Правый фланг ее составляла Вержболовская группа – четыре отдельных отряда и 3-й корпус под общим командованием командира корпуса Епапчина. В центре непосредственно против Мазурских озер находились 20-й корпус П. И. Булгакова и 26-й корпус Гернгросса. На левом крыле, от Летцена к югу до государственной границы, располагался 3-й Сибирский корпус Н. А. Радкевича. Оперативное построение армии носило линейный характер. Исключалась возможность какого-либо маневра. Севернее, на правый берег Немана к Таурогену, был выдвинут отряд Апухтина (около двух полков с артиллерией), по он не входил в состав 10-й армии, а подчинялся начальнику Двинского военного округа⁴⁷³. Начало наступления было назначено на 10 (23) февраля. Считалось, что к этому сроку обе армии будут достаточно укомплектованы и снабжены.

Тщательпо готовилось к наступлению и германское командование. В январе 1915 г. в распоряжение Гинденбурга былп переданы четыре новых корпуса. Из них три были обращены на формирование 10-й армии, а одип направлен в 8-ю армию. 10-я армия Эйхгорпа развернулась от Тильзита (на Немане) до Ип-стербурга⁴⁷⁴. Южнее располагалась 8-я армия Отто фон Белова. Она обороняла липию Мазурских озер частью сил (1-я и 10-я ландверные и 3-я резервная дивизии, гарнизон Летцена), имея па своем правом фланге между оз. Шпирдипг и государственной границей ударную группу (40-й резервный корпус Литцмана, 2-я пехотная дивпзпя, 5-я пехотная и 3-я кавалерийская бригады с некоторым количеством ландвера). В районе Сольдау была образована армейская группа Гальвица, получившая задачу обеспечить тыл 10-й п 8-й армий от возможного удара русских с юга.

Чтобы скрыть сосредоточение войск в Восточной Пруссии, были предприняты демонстративные действия па левом берегу Вислы. Опи происходили в пизовьях Равки у Болнмова. Противник стремился вытеснить русских из выступа, образуемого Бзурой и устьем Равки («Болимовский мешок»). Имелось также в виду сократить на этом участке линию фронта. Немцы сосредоточили в указанном районе против 6-го корпуса 2-й армии русских свои 27-й, 1-й резервный корпуса и одну пехотную дивизию с тяжелой артиллерией. С 18 (31) января 1915 г. опи пачали атаки па участке Суха, Воля Шидловска. Упорные бои продолжались три дня. Неприятель применил химические снаряды. Ему удалось овладеть Волей Шидловской. Германское командование сумело отвлечь внимание русских от Восточной Пруссии. Опасаясь прорыва пемцев к Варшаве, руководство Северо-Западного фронта постепенно сосредоточило па этом направлении 11 дивизий, которые почти непрерывно вели контратаки. С 24 января (6 февраля) начинает активные действия группа Гальвица в районе Хоржеле, Мышинец, Серпец также с демонстративной целью.

Замысел германского командования был изложен в двух коротких директивах Гинденбурга. Первая из пих, отдаппая 15 (28) января, гласила: «Я предполагаю направить 10-ю армию иа Тильзит, Вилковишки для охвата северного фланга; лапдвер-пой дивизии Кенигсберга и левому флангу 8-й армии связать противника боем на фронте, а ее правым флангом наступать на Арис, Иоганнисбург и южнее» ⁴⁷⁵. 23 января (5 февраля) в Ин-стербурге была отдана вторая директива. Она устанавливала время перехода в наступление: для 8-й армии – 25 января (7 февраля), а для 10-й армии – 26 января (8 февраля). Одновременно уточнялись направления ударов обеих армий. У 8-й армии оно сохранялось почти без изменений. Правому флангу ее предстояло наступать с рубежа Курвен, Рудшаны на линию Кольно, Иоган-нисбург. Зато 10-я армия должна была осуществить более глубокий охват русских. Ей предстояло правым флангом наступать на Куссен, а левым совершить «глубокий охват вдоль пли севернее Немана»⁴⁷⁶. Всего у немцев было 8,5 армейских корпуса общей численностью 250 тыс. человек. 10-я армия и группа Литцмана 8-й армип, охватывая крайпие фланги оперативного построения 10-й русской армии, должны были встретиться в районе Августов и там завершить со полпое окружение.

Командование 10-й русской армии попимало опасность кордонного расположения своих войск. «Нельзя забывать, – писал Сивере Рузскому 10 (23) января, – что ничто не гарантирует 10-ю армию от возможности повторения с ней того же маневра, что был сделан немцами против армии генерала Реппенкампфа, т. е. переброски против пее нескольких корпусов и нанесения ей короткого, но решительного удара»⁴⁷⁷. На случай вынужденного отхода разрабатывались схемы тыловых путей для дивизий, отдельных отрядов и обозов. Проводилась разведка оборонительных позиций в армейском тылу. Главнокомандование Северо-Западного фронта, готовясь к операции, решило улучшить расположение правого флапга 10-й армии, который был загпут на восток и фактически охватывался противником. «Считаю крайне необходимым, – писал Рузский Сиверсу, – теперь же выдвинуть правый фланг армии на р. Инстер конницей и пехотой» ⁴⁷⁸. Задачу пытались решить действиями небольших кавалерийских отрядов в лесном пространстве около Ласденена. Отряды постепенно усиливались пехотой и артиллерией. Их общий состав был доведен до 24 батальонов, 52 эскадропов и 96 орудий (из них 22 тяжелых) ⁴⁷⁹. Но противник упорно удерживал в своих руках лесную полосу северо-восточнее Инстербурга, ибо она надежно прикрывала райоп сосредоточения корпусов 10-й армии. Вытеснить его оттуда пе удалось.

Боевые действия русских войск па правом фланге 10-й армии продолжались с 12 (25) по 25 января (7 февраля). Они некоторыми историками пе совсем правильно именуются Ласдененской операцией. Это были типичные действия тактического масштаба, преследовавшие ограниченную цель улучшить расположение своих войск. Но опа в полной мере пе была достигнута. Основная причипа состояла в недооценке противника. Считалось, что севернее Даркемен у немцев были лишь слабые ландштурменпые