Текст книги "Компромат"

Автор книги: Ирина Зарубина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 27 страниц)

Издалека, разрезая тишину, донесся вой милицейской сирены.

– То самое, – заторопилась Дежкина. – Быстрее!

Противницы, а теперь уже как бы и сообщницы, они стремительно побежали вниз по маршам черной лестницы.

Когда до выхода оставалось два-три пролета, Ираида Петровна оступилась и покатилась по ступеням.

Клавдия не успела подхватить ее.

– Каблук, – прихрамывая, сообщила председательница. Она ушиблась, но не очень, во всяком случае от Дежкиной не отставала.

Они распахнули дверь в тот самый момент, когда во двор через ворота упала копна яркого света от фар милицейской машины.

– Сюда! – крикнула Клавдия и увлекла председательницу за угол дома.

А в это время к подъезду уже подъезжал милицейский фургончик.

– Моя машина, – отчаянно прошептала Ираида Петровна.

– Бегите, – приказала ей Дежкина, – с машиной потом разберетесь. Бегите, пока не поздно!

Благодарно взглянув на свою мучительницу, председательница прихрамывая устремилась прочь.

Через несколько мгновений она скрылась в темноте.

Пятница. 20.48–23.44

Чубаристов вернулся на Ярославку и покатил обратно в Москву. Стрелка спидометра колыхалась между сорока и пятьюдесятью, торопиться было некуда, разве что к ближайшей коммерческой палатке, торговавшей водкой. Хотелось нахлестаться вдрызг, до беспамятства.

Так он и сделал. Купил бутылку «Столичной», откупорил ее ударом ладони по дну, и глоток за глотком, не переводя дыхания – до последней капли…

Не закреплялась у Виктора привычка к убийствам, хоть он и понимал умом, что избавляет мир от дерьма, мрази и нечисти. Его буквально выворачивало наизнанку, а перед глазами стояла страшная картина – мертвенно бледное, но почему-то укоризненно улыбающееся лицо Клокова. Чубаристов знал, что тень Павла будет приходить к нему еще долго, и от этого никуда не деться. Придется терпеть, придется жить с этой болью в душе. Он сам выбрал себе эту дорогу, никто его не принуждал.

Лопату Виктор бросил через забор на чей-то приусадебный участок, наверное, хозяева обрадуются подарочку. Бумага в одно мгновение превратилась в пепел. Пистолетный глушитель полетел в Яузу. Верный «пээмчик» Чубаристов предать не смог, оставил его в кобуре под мышкой, все равно никому в голову не придет отправлять его на трассологическую экспертизу.

Возвращаться в прокуратуру было нельзя – от него на километр несло спиртным. Домой не хотелось, дома – холодное одиночество.

Безжалостно сжигая казенный бензин, Чубаристов наматывал круги по Садовому кольцу, прокручивая в голове последний допрос покойного Клокова, царствие ему небесное. Хотя, какое там – горсть паскуде в адском огне!

Ничего-то он не знал. Больше того, Дум-дум изначально шел по ложному следу, подозревая в убийстве Резо «кого-то из высших сфер». Глупый наивняк… Плел всякую ахинею о какой-то новой «организации», которая якобы пришла на смену старой. Хотя, с другой стороны, что ему оставалось делать, чтобы спасти свою шкуру? Только блефовать, выдавать себя за умника, надеясь, что данную им информацию невозможно будет проверить и подтвердить. И формулировочку заготовил что надо – «кто-то из ваших». Попробуй тут угадай. Наших-то с миллион наберется.

Как Виктор оказался на Фроловском бульваре, он и сам не помнил. Вероятно, сработала моторная память. Лавочка «Овощи – фрукты» занимала полуподвальное помещение дряхлой пятиэтажки. Жалкое, захолустное заведение, не каждый и заметит выцветшую вывеску. Именно здесь, по словам Павла, и был главный банк наличности «организации», возглавляемой Рекрутом и Долишвили. Наверняка очередное вранье…

Чубаристов припарковал «Волгу» на противоположной стороне улицы и, прижавшись щекой к рулевому колесу, сладко задремал. Его просто сморило – сказалась прошлая бессонная ночь, да и водка свое дело сделала.

Ему приснился странный сон – плывущий по небу большой черный шар. И больше ничего. Он тупо смотрел на этот шар и, как ни силился, не мог оторвать от него взгляда. А шар вертелся вокруг своей оси, то ускоряя движение, то замирая на месте… К чему бы это?

Когда Виктор открыл глаза, было уже без пяти минут одиннадцать. Получается, что он любовался шаром целых два часа. Ничего себе…

Как раз в этот момент от «Овощей – фруктов» неторопливо отъезжала «Нива» с зелеными продольными полосами на бортах – инкассаторы забрали выручку и повезли ее в банк. Не успел автомобиль скрыться за поворотом, как к магазину подкатил бронированный грузовичок, из него вышел молодой парень в военной маскировочной куртке, оглянулся по сторонам и, дав знак водителю обождать, постучался в запертую изнутри дверь.

– Вот тебе и гоп хреном по деревне… – протирая кулаком заспанные глаза, промолвил Чубаристов.

Сон мгновенно слетел с него. Неожиданно открылась лазеечка, о которой Виктор не осмеливался и думать всерьез. Даже сейчас он с трудом в это верил. И все же… Бронированный грузовик – не сон, не мираж. Это – реальность.

Пятница. 22.30–23.59

– Где ты была? – трагическим голосом произнес Федор Иванович, стуча об пол шваброй. – Я тебя русским языком спрашиваю: где была?!

– Что случилось? – Клавдию насторожил запах в квартире. – Почему так бензином воняет?

– Я уже не знал, что и думать! – восклицал муж. – Все больницы, все морги обзвонил! Где ты была?

– Ходила по делам.

– Вы поглядите на нее, – возмутился Дежкин, – меня, можно сказать, чуть живьем не убили, а она все делами занимается!

– Кто тебя чуть не убил? – Клавдия бросилась к мужу.

Но тот отстранил ее гордым движением руки.

– Только не надо вот этого…

– Папа в Министерстве обороны бучу устроил, – высунувшись из своей комнаты, сообщил Максим. – И ему навешали там плюх, чтоб в следующий раз неповадно было.

– Ты как об отце отзываешься? – возмутился Федор Иванович. – Вместо того, чтобы поддержать…

Клавдия переводила взгляд с Максима на мужа и ничего не могла понять. В конце концов ей надоели эти бессмысленные препирательства, и, опустившись на скамеечку в прихожей, она простонала:

– Да угомонитесь же! Без вас тошно.

Мужчины смолкли и воззрились на хозяйку дома. Они слишком хорошо знали все ее интонации, чтобы обмануться. По голосу Клавдии они поняли, что стряслась новая беда.

– Клаша, – вдруг ласково сказал Федор Иванович, и на лице его возникла заискивающая улыбочка. – Хочешь, яишенку приготовлю?

– Хочу, – кивнула Дежкина. Затем выложила новость: – Я нашла человека, который мне угрожал в обменном пункте…

– Где нашла? – в один голос спросили Максим и Федор Иванович.

– В ванне. – Поглядев на обескураженных мужчин, она пояснила: – Его убили.

– Кто?

– Если б я знала… По всей видимости, те самые люди, которые не дают покоя нашей семье.

– Ну и ну, – только и смог вымолвить Федор Иванович.

– А что это за человек? – поинтересовался Максим.

– Эдик. Какой-то коммерсант, имеющий, по всей видимости, сношения с высшими структурами власти. Имевший… – поправилась она. – А есть и в самом деле хочется.

Стуча шваброй-костылем, Федор Иванович бросился в кухню готовить обещанное.

Клавдия не торопясь стала стягивать с ног сапоги. За этим занятием и застал ее телефонный звонок.

Она схватила телефонную трубку.

– Алло?

– Клавдия Васильевна? – поинтересовались на том конце провода.

Она не могла не узнать этот голос.

– Слушаю вас.

– Хочу сообщить, что наше терпение имеет предел. Вы серьезно рискуете.

– Где моя дочь?

– Не задавайте глупых вопросов.

– Я хочу убедиться, что она жива-здорова.

– Жива – да, а вот насчет того, что здорова… – на другом конце провода замолчали, и Клавдия явственно почувствовала, как внутри у нее что-то оборвалось. – Кажется, ее немного просквозило. Впрочем, это ведь не большая беда, верно, Клавдия Васильевна? Пока не беда… – с нажимом добавил позвонивший.

– Я должна поговорить с ней!

– У нас тут не переговорный пункт.

– Вы хотите получить свой чертов ключ?!

– А вы хотите снова увидеть дочь? Ладно, – решился наконец собеседник, – даю вам полминуты. И ни секунды больше.

В трубке что-то щелкнуло, загудело, а затем все стихло. Клавдия напряженно ждала. Молчание продолжалось целую вечность.

– Мамочка? – внезапно возник слабый голос дочери.

– Леночка! Ты? У тебя все в порядке? – Клавдию душили слезы. – Тебя не обижают?

– Мамочка! Мне страшно…

– Потерпи, моя хорошая! Ты не голодная?

– Кормят нормально. Мама, этот человек, он обещал, что если ты не… Что меня изнасилуют…

– Что?! – закричала Клавдия. – Это он так сказал? Гад! Гадина! Пусть только попробует!

– Мамочка, я боюсь. Я теперь буду тебя слушаться. Ничего мне не надо… Буду, как ты, ездить в троллейбусах. Ненавижу метро и всякие норы. Ты слышишь меня, мамочка?

– Слышу, доча! Мы делаем все, что можем. Скоро мы будем вместе.

– Клавдия Васильевна?

Дежкина вздрогнула – чужой голос резко пресек ее разговор с дочерью.

– Я вам дал тридцать четыре секунды вместо обещанных тридцати. Надеюсь, вы оцените мой великодушный поступок. Вы решились?

– Если что-нибудь случится с моей дочерью!.. – Клавдия, если бы могла, убила бы его своим голосом.

– Когда и где мы сможем получить ЭТО? – услышала она вопрос.

Клавдия ответила ледяным голосом:

– Сначала мне нужны гарантии.

– Не понял.

– Мне нужны гарантии жизни и безопасности дочери и всей моей семьи, – объяснила Клавдия.

– Ах, вот оно что… – Казалось, на другом конце провода ядовито улыбнулись. – Это вы не поняли, а не я, как выясняется. Мы не даем никаких гарантий. Мы просто берем то, что нам требуется. И без того мы проявили к вам редкую лояльность.

– Ты понимаешь, подонок, что я тебя найду и под землей, тогда уж не проявлю никакой лояльности!

– Клавдия Васильевна, давайте не будем играть словами.

– Га-ран-ти-и, – по слогам произнесла Дежкина. – Я готова встретиться в любое время дня и ночи, где угодно… С одним лишь условием, что вы предоставляете стопроцентные гарантии безопасности. В противном случае – мне нечего терять.

Она положила трубку, не дожидаясь ответа.

Максим, в плавках, босой, стоял на пороге комнаты, а Федор Иванович замер с тарелкой в руках у кухонного стола. Оба они напряженно глядели на нее, ожидая новостей.

– Боже мой… – простонала Клавдия.

И тут в дверь постучали.

Все трое переглянулись.

– Клавдия Васильевна, – послышался из-за двери сдавленный голос. – Это я, откройте.

– Игорек? – удивилась Дежкина, отворяя дверь. – Поздновато ты.

ДЕНЬ ДЕВЯТЫЙ

Суббота. 00.12–1.02

Броневик ждал недолго. Вскоре из ворот появились люди и стали быстренько забрасывать в темное его нутро увесистые мешочки.

Чубаристову даже в темноте не трудно было разобрать, что это были за мешочки. В таких возят деньги инкассаторы. Все выглядело прилично – из магазина забирали дневную выручку.

Но это уж на лохов рассчитано. Во-первых, инкассаторы в начале первого ночи за выручкой не ездят, а кроме того, столько денег за день не то что овощной магазин, а все оптовые рынки столицы не соберут. Разве что за неделю.

Магазинчик этот Чубаристов знал давно. Это был своего рода спецраспределитель. Сюда стекалась вся наличка для московской мафии. За «крыши», за разовые «услуги», отчисления от «смежников» и «гастролеров». Перечислять все источники – долго и противно. Потом деньги разбрасывались по курьерам, и те «отмывали» их, а затем переводили хозяевам.

До последней минуты Чубаристов считал, что эта контора закрылась если не навсегда, то надолго.

Уже больше двух лет он методично и без жалости выполнял приказы Генерала. И эти приказы всегда сводились к одному – убить.

Все дело в том, что Чубаристов уже давно понял – законным путем с преступностью не справиться. Из-под расстрела уходили самые отъявленные негодяи, подонки, убийцы, мразь. Да что там – не каждого и судить можно было. Как только подлец набирал побольше денег, он тут же закупал пачками милиционеров, следователей, судей. А еще до перестройки – начальство из обкомов, горкомов… Сколько раз Чубаристов только бессильно сжимал кулаки, когда «сверху» раздавался звоночек и властный голос объявлял – прекратить, отпустить, забыть.

А вот три года назад раздался совсем другой звонок. Человек представился сотрудником МВД и предложил встретиться в неофициальной обстановке.

Это и был Генерал.

Они отправились на рыбалку. Хотя Чубаристов терпеть не мог сидеть с удочкой, тот день, а потом и ночь он вспоминал как самую большую удачу в своей жизни.

Возможно, если бы Виктор Сергеевич знал историю создания Московского художественного театра, он бы использовал именно это сравнение. Два человека сразу и во всем поняли друг друга. Все, что говорил Генерал, у Чубаристова вертелось на языке. Он только представить себе не мог, что кого-то волнуют те же мысли. И что об этом можно говорить вслух.

Но самое главное – Генерал пригласил Чубаристова не просто потрепаться «за жизнь», пожаловаться на несправедливость.

– Мы долго присматривались к тебе. Много о тебе знаем. Да все, почитай. Где родился, крестился, как работаешь, с кем спишь… По поводу последнего у нас были кое-какие сомнения – уж больно ты ходок. Наши тебя даже прозвали, только не обижайся, Боровом. Но я не об этом. Как думаешь, Виктор, не пора ли начать настоящую уборку?

– Уборку?

– Да, уборку. Чистку, ассенизацию… Это не очень приятная, но очень полезная работа. Понимаю, что тебя тревожит. Нет, если у нас будет хоть малейшее сомнение в виновности человека, мы его трогать не будем. У нас достаточно мощный аппарат, чтобы знать точно. И это знание будет приговором. Без суда. Без кассационных жалоб и помилований.

– Согласен, – сразу сказал Чубаристов.

Через три дня Генерал позвонил ему. Первым к смерти был приговорен Резо Долишвили.

Суббота. 00.00–1.23

– Извините, – сказал Порогин, вваливаясь в прихожую, – неотложное дело… Весь вечер звоню вам, не могу дозвониться. У вас что, телефон испорчен?

– Только что разговаривала…

– Испорчен, испорчен, – подтвердил Максим, – привет! Не обращайте внимания, что я голый.

– Не обращаю, – сказал Порогин, а Клавдия осуждающе посоветовала:

– Оделся бы.

– Сенсация, Клавдия Васильевна, – задыхаясь, сообщил Игорь. – Ганиев наконец-то раскололся…

– Какой Ганиев?

– Контрабандист! Ладно, я потом объясню, что и как. Сейчас другое важно. Угадайте, зачем ему нужны были билеты на ленинградский поезд?

– Какие еще билеты?

– Ах, да, – вспомнил Порогин, – я же вам не рассказывал… Я и сам не сразу внимание обратил. Когда мы его арестовывали, на комоде лежали два просроченных билета в спальный вагон «Красной стрелы».

– Ну и что?

– Один билет – для Ганиева, а другой… Угадайте, кому предназначался второй билет!

– Игорек… – простонала Клавдия.

– Простите. Говорит вам что-нибудь такое имя: Ара Карапетян? – с торжествующим видом воскликнул Порогин.

– Карапетян? Говорит, конечно.

– Так вот, – продолжал Игорь, – этого самого Карапетяна наш друг Ганиев должен был тайно переправить за границу. Представьте себе, именно б тот день, когда вам подбросили бумажку, Карапетян погиб.

– Значит, он намыливался в дальние края?

– Где-то в районе финской границы есть, оказывается, лаз. По нему из страны уходят перебежчики и приходит оружие. Ганиев показал, что не однажды вместе с Александром Александровичем ездил за какими-то огромными коробками, которые затем хранил в квартире…

– Александр Александрович? – рассеянно произнесла Клавдия, размышляя о своем.

– Мистер Икс, да и только! – отвечал Игорь с усмешкой. – Появляется из ниоткуда и исчезает в никуда. Ганиев утверждает, что не знает, как его найти, и я ему склонен верить.

– Банковский счет! – вдруг выпалила Дежкина. – Конечно, это должен быть именно банковский счет!

– В каком смысле? – осторожно поинтересовался Порогин.

– Я не об этом вашем мистере Икс, – сказала Клавдия. – Слово ХРЮКАЛОНА – банковский счет, вот что это такое! Карапетян был агентом ФСБ.

– Ого! – удивленно вскинул брови Игорь.

– Я сама только сегодня об этом узнала. Кроме того, он был своим человеком в штабе сепаратистов и даже умудрился засветиться перед телекамерами рядом с Гагуевым.

– С Гагуевым? – поразился Порогин.

– Двойной агент… А у двойных агентов и секретов в руках вдвое больше. Выходит, он заполучил у противников какой-то серьезный компромат на…

Она осеклась и замолчала.

Порогин, Федор Иванович и Максим не шевелясь ждали продолжения.

– Эдик был связан с правительственными структурами на самом высоком уровне, и его подключили к выбиванию «ключа», – продолжала бормотать себе под нос Клавдия. – Выходит, компромат как раз и касался чиновников из высшего руководства…

– Кто такой Эдик? – некстати поинтересовался Порогин.

Дежкина не ответила, а Федор Иванович сообщил:

– Его убили сегодня.

У Игоря вытянулось лицо.

– Итак, банковский шифр… – продолжала бубнить Клавдия, – но какого банка? Максим, – обернулась она к сыну, – ты точно помнишь, кроме ХРЮКАЛОНЫ, на бумажке ничего не было написано?

Максим пожал плечами.

– По-моему, нет…

– А что это была за бумажка? Ну, может, это был клочок газеты или обрывок какого-нибудь документа?

– Обертка какая-то…

– Обертка?

– От шоколада… – Внезапно он застыл, пораженный догадкой. – Ждите меня, я сейчас! – крикнул, на ходу натягивая брюки и куртку.

– Сумасшедший дом, – сурово произнес Федор Иванович.

– Ужинать будешь? – спросила Клавдия Пороги на. – Предупреждаю, если откажешься, второй раз не предложу.

Игорь проявил благоразумие и согласился.

Однако не успели они усесться за кухонный стол, как раздался скрежет ключа в замочной скважине и на пороге кухни возник сияющий Максим.

– Вот! – крикнул он, вздымая над головой плитку шоколада. – Эврика!

Порогин и Клавдия с недоумением глядели на него. Максим, унимая сбившееся дыхание, пояснил:

– Я вспомнил. «Ло-Шо-де-Фон»! Это была обертка от шоколада «Ло-Шо-де-Фон»! – И он с выражением прочитал на тисненой лаковой бумаге: – Лучший шоколад из Швейцарии.

– Швейцарский банк! – в один голос ахнули оба следователя, а Максим с победительной улыбкой прибавил:

– А Ло-Шо-де-Фон – так называется город…

И в этот момент вновь прозвенел звонок.

– Это они! – сказала Клавдия и метнулась к телефону. – Слушаю!

– Клавдия Васильевна? – услыхала она незнакомый низкий мужской голос. – Вы меня не знаете, зато я успел познакомиться с вашим супругом. Это говорит майор Алпатов.

– Майор Алпатов? – недоуменно переспросила Дежкина, а Федор Иванович уже несся, стуча шваброй, в прихожую и приговаривал:

– Это меня! Меня!

– Слушайте внимательно, Клавдия Васильевна, – говорил между тем майор, – у меня есть срочная информация, я сейчас приеду…

– Сейчас?! – растерялась Дежкина и поглядела на часы.

Стрелки показывали одну минуту второго.

– Это касается вашей дочери.

– Говорите скорее!

– Нет, не по телефону, – отрезал Алпатов. – Надеюсь, вы понимаете почему.

– Приезжайте! – выдохнула Клавдия.

Федор Иванович выхватил трубку и услыхал одни лишь короткие гудки.

Суббота. 1.23–2.10

Это был удар в самую середину, в самое гадючье гнездо. Чубаристов нанял стрелков из Олимпийской сборной России. Они и уложили Долишвили. Дальше уже было проще. Кое-кому, конечно, удалось уйти. Но это были мелкие паскудники. Впрочем, теперь у Чубаристова и они все были в руках – Клоков – Дум-дум сдал их с потрохами.

К магазину Виктор Сергеевич приехал, как победители проезжают по окопам сломленного противника, чтобы убедиться в их безжизненности.

А магазин работал.

Чубаристов прокручивал и прокручивал в голове всю цепочку, все мыслимые и немыслимые связи – никаких концов не оставалось. Он и другие, которых Чубаристов, естественно, не знал, вырвали заразу с мясом, с корнями, с мельчайшими метастазами.

А магазин работал. Спецраспределитель действовал.

И снова впервые за последние два года Виктор Сергеевич бессильно сжал кулаки.

Но эта слабость была минутной.

Потому что груженный деньгами броневик захлопнулся и поехал по ночным улицам.

Выждав минуту, Виктор Сергеевич поехал за ним. Он отбросил все свои сомнения.

«Ну что ж, – подумал только, – мы этот броневик разъясним. Выходит, поработали неаккуратно, придется зачистить. Не привыкать…

Конечно, сейчас бы сюда бригаду. Несколько машин с радиосвязью. Броневик сейчас пойдет по курьерам. Это может быть десяток адресов. Но не настоящих, а подставных. Курьеры будут ждать броневик в случайных подворотнях. Проследить можно будет за одним – остальные уйдут».

В самом броневике сидят, разумеется, нанятые шабашники. Все, что из них можно выжать, Чубаристов сейчас видит собственными глазами – подъехали к магазину, загрузили мешки, развезли по адресам, отдали и – гуляй, Вася. Нанял их какой-нибудь случайный человек. Больше они его не увидят.

А вот курьеры – это поинтереснее. Если отслеживать хотя бы одного, можно выйти и на получателей денег.

Чубаристов успел додумать эту мысль как раз в тот момент, когда броневик тормознул у памятника «Рабочий и колхозница».

Три гудка – и от постамента отделилась невысокая фигура в куртке с капюшоном.

Человек о чем-то поговорил с водителем, тот распахнул дверцы кузова и выдал четыре мешочка.

Броневик поехал дальше. Но Чубаристова он больше не интересовал. Он до боли в глазах всматривался в худощавую фигуру курьера.

Тот обошел постамент несколько раз. Мешочки в его руках пропали, но появилась спортивная сумка на его плече.

Потом человек быстро пошел к скверу. В темноте Чубаристову было не разглядеть его, поэтому он подкатил ближе и включил фары.

Курьер взгромоздился на велосипед и выехал на шоссе.

Дальнейшее преследование превратилось для Чубаристова в сплошную муку. Велосипедист ехал медленно. Так же медленно вести машину было сложно: курьер мог заметить преследование. Но и сильно отставать нельзя. Велосипедист мог нырнуть в любую подворотню, куда машине не проехать. И тогда – ищи ветра в поле.

Несколько раз Виктору Сергеевичу казалось, что он уже потерял курьера из виду. Тот действительно сворачивал в какие-то узкие проезды, в подземные переходы, в скверы…

Но Чубаристов отлично знал Москву и почти без труда выезжал окольными путями наперерез велосипедисту.

За всеми этими играми он и не заметил, что оказался вдруг в очень знакомом месте. Мучительно знакомом.

Только когда велосипедист подъехал к подъезду и спрыгнул на землю, Чубаристов наконец понял, где, собственно, он находится.

Следующее открытие и вовсе поразило его. И не просто поразило – смяло, оглушило.

Велосипедист остановился на пороге, открыл стеклянную дверь подъезда и, войдя, скинул капюшон куртки.

– С-сука, – только и сказал Чубаристов.

Это была вдова…