Текст книги "Даже если вам немного за тридцать (СИ)"
Автор книги: Ирина Гринь
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 28 страниц)
Во двор вышла баба Нина, Надюша занималась гостями. Все здоровались, целовались, обнимались. Дашков замер. Лиза представила родным своего... жениха. Сельские люди не привыкли прятать эмоции. Все захлопали и заулюлюкали. Николя улыбнулся и пошел распаковывать багажник.
Удивленная бабушка Нина смотрела на огромные пакеты с диковиной снедью, Лиза зашла в дом, поцеловалась с Надей и начала выкладывать на стол дорогие конфеты, сырокопченую колбасу, польский мраморный сыр, водку, коньяк, красную рыбу, икру, апельсины, бананы, мандарины и три огромных ананаса. Конечно, самой ей, ни в жизнь было бы не привезти таких дорогих гостинцев.
На веранду выскочили Даша и Катюша. Катя была в настоящем голубом бальном платье, с высокой прической, и нежно-голубым веночком в волосах. Даша – в новых джинсах и блестящей черной блузке. Девчата с интересом рассматривали подарки, которые им привез дядя Коля и тетя Лиза. Имениннице вручили внушительную коробку и корзиночку цветов. Даше – крошечную сумочку с первой детской косметикой и шоколадкой.
Этот вечер ознаменовался вхождением Дашкова в семью. Он действительно был бесконечно одиноким человеком, и то, что эти простые, милые люди сразу признали его своим, очень тронуло и взволновало его.
Из солидарности с ним, Лиза тоже решила не пить сегодня алкоголь. Гостей было много, столы были расставлены на две комнаты, и поддерживать общий разговор было невозможно.
Баба Нина заявила, что посидит с гостями только до семи, а потом пойдет к соседке, бабе Дусе. Им предстоит нажарить не меньше сотни пирожков для Майдана! Тесто уже завели. Оказывается, один из жителей села собрался завтра спозаранку в Киев к сыну. Его "Москвич-пирожок" с самого утра односельчане загружали всяческой снедью, преимущественно консервацией, салом, крупами, картошкой. Богдан, недавно зарезавший кабанчика, тоже выделил майданщикам сала и домашней колбасы. Лиза в который раз поразилась, какие дружные и патриотичные эти селяне. А ведь сами далеко не жируют. Работы нет. Все развалено. Редкие счастливчики находили работу в городе, остальные жили, как при феодализме – на продуктах натурального хозяйства.
Вечером Дашков, Лиза и Богдан играли в летней кухне с детьми. Им было очень весело, и когда Дашков объявил, что ему пора выезжать в Кременчуг, Лиза искренне огорчилась. Николя заметил, что у нее испортилось настроение и это его очень порадовало. Они поцеловались у машины, Богдан нагрузил его пакетом провизии и двумя гостями, которые жили в селе по дороге на Кременчугскую трассу. Наконец, джип выехал со двора.
Внезапно, подчиняясь порыву, Лиза пошла к соседу, дяде Володе.
– Дядь Володь, а возьмите меня завтра в Киев! Я так хочу на Майдан попасть! Да и Вам веселее будет. Вдруг менты остановят...А я скажу, что Ваша дочка...или сестра. Что-нибудь придумаем.
– Лизочка, да я с удовольствием. Я ж завтра вечером назад через Полтаву и поеду. То прямо до дома тебя и доставлю. Там теперь спокойно, люди поют, молятся, так думаю, нам нечего бояться.
Анна Григорьевна и баба Нина не особо обрадовались Лизиному решению, но все же, отпустили ее.
В два часа ночи она поцеловала спящего Костика и начала собираться. Тепло оделась, взяла с собой денег, но не в кошелек, а припрятала их по потаенным местам. Мало ли что в дороге может случиться. Сложив в "пирожок" два огромных пакета с пирожками, они отправились в путь.
Трасса на Киев была идеально расчищена, снегоочистители работали всю ночь. Они ехали медленно, ибо дядя Володя исповедовал принцип "Тише едешь – дальше будешь". И к его автомобилю этот принцип подходил идеально.
Милиция остановила их только один раз – на въезде в столицу. Лиза, заметила, что обычные ГАИшники вооружены автоматами. Подражая селянскому акценту и хлопая огромнющими ресницами, она рассказывала ментам, шо едет у Кыев, до братика. Племянник у ных учорась народывся. Гостынцив везуть. Ни, яка зброя? Який бензин? Та воны вперше чують про кахтель Молотова!
Их пропустили довольно быстро, бегло осмотрев. Пирожки она засунула подальше. Их количество, безусловно, могло бы вызвать вопросы.
Дядя Володя посмотрел на нее с благодарностью:
– Та яка ж ты молодець, д╕вчино!
Но доехать до Киева оказалось гораздо проще, чем пробираться по самому Киеву. Посты и пробки были повсеместно. В конце концов, Лиза вышла из машины и предложила ехать на Майдан на метро. Она подхватила два огромных пакета с пирожками, условилась с дядей Володей, где и когда с ним встретится, и спустилась в метро.
Майдан бушевал! Это было то самое воскресенье, когда на него съехались люди со всей страны, больше миллиона украинцев, и этот факт был зафиксирован Книгой рекордов Гиннеса с помощью съемки из космоса. Лиза с трудом пропихнулась к зданию Горадминистрации. Она передала бабулькам, резавшим бутерброды, тяжеленные пакеты с пирожками и расспросила, с кем можно будет поехать и забрать из машины присланные полтавскими крестьянами гостинцы.
– Ой, деточка, – ответила ей одна бабуля-харьковчанка с бейджиком (!) на груди, – тут очередь на разгрузку провизии. Вон татары из Крыма второй день не могут баранину разгрузить. Грузинская община два фургона пригнала, а подъехать не могут. Я могу тебя отвезти к главному по провизии...но ничего это не даст. Очередь есть очередь. Лиза расстроилась, но уже приняла решение:
– Тогда мы все оставим у одного киевлянина, а он вам передаст.
– Оставляй, деточка. Спасибо добрым людям.
Лиза набрала маму, сообщила, что благополучно добрались и что в следующий раз позвонит только вечером. Потом набрала дядю Володю, объяснила ситуацию и велела все продукты оставить у сына. Они договорились, что в семь вечера встретятся на той самой остановке, где расстались утром, и он ее заберет.
– Дядя Володя, Вы, как сюда придете – ни за что меня не найдете! Здесь миллион людей. Так что сделаем, как договорились. И телефон в руке держите! Не слышно звонка!
Майдан был полностью самостоятельным организмом. Он жил своей жизнью. Лиза с удивлением услышала и увидела все своими глазами. Здесь было маленькое государство! Каждый в нем хорошо знал поставленную перед ним задачу, и стремился выполнить ее как можно лучше. Кто-то отвечал за провизию, кто-то за лечение, кто-то за оборону и безопасность, кто-то за приготовление коктейлей Молотова, кто-то за поставку дров, кто-то за очистку снега, кто-то за установку палаток, кто-то за туалеты, кто-то за библиотеку (здесь очень много читали), кто-то за обучение вновь прибывших новичков.
Главный принцип Майдана был – служение. Здесь никто не выставлялся, а подобно монастырским насельникам, стремился служить другому. Энергетика Майдана была совершенно особенной! У Майдана действительно был свой Дух! Она его уловила. Его порождали сотни тысяч собравшихся граждан Украины!
Люди шутили, смеялись, пели и пили горячий чай с бутербродами, раздаваемый сотнями передвижных кухонь. Она попала на грандиознейшую Молитву за Украину, которая транслировалась по многим каналам. Лиза знала уроки безопасности в огромной толпе. Первое: ни в коем случае не подходить к ограждениям, стенам и всяческим заборам. Второе – держать руки, согнутыми в локтях, чтобы в случае толчеи уберечь ребра. Третье: стараться ни в коем случае не упасть – самое страшное – это быть затоптанным толпой.
Но сегодня, в миллионной толпе, где была масса детей, все эти знания ей не пригодились. Собравшиеся вели себя очень спокойно и были крайне внимательны к своим соседям. Если вдруг кому-то требовалась медицинская помощь, моментально создавался "коридор", по которому спешили дежурившие медбригады.
Лиза почувствовала вибрацию телефона в руке, звонил Дашков, она закричала в трубку: "Я на Майдане, в Киеве! Позвоню вечером!" И, отключаясь, еще услышала, как он назвал ее чертовой, чекнутой бабой.
Шел грандиознейший митинг, и она во все глаза смотрела на Кличка и Тягнибока, взобравшихся на сцену и отображавшихся крупным планом на огромном экране. Они говорили очень умные и правильные вещи, и Лиза впервые подумала, что телевидение, с помощью нарезанных кусочков записей, возможно, специально делает из Виталия какого-то косноязычника. На сцене он говорил вполне внятно. Во всяком случае, уж никак не хуже Мыколы Яновича.
Многотысячная толпа аплодировала. Потом, вместе с Русланой, все запели Гимн Украины! И этот факт одновременного исполнения Национального Гимна миллионной толпой также был зафиксирован Книгой Рекордов. Лиза прижала руку к сердцу и тоже подхватила. Это было совершенно непередаваемое ощущение! Она осознала себя Украинкой и мысленно поблагодарила Бога за это!
Ее накормили горячим борщом и пловом в одном из пунктов обогрева. Хозяйничал там какой-то кавказец. Лиза разговорилась с ним. Это был пожилой аварец из Крыма. Он сказал, что взял на работе отпуск и каждый день варит здесь ребятам по несколько казанов плова. Рис и мясо ему подвозят армянские и азербайджанские бизнесмены Киева. Лиза с гордостью подумала, что противостояние с кликой Яныка, объединило все народы, населяющие Украину. Никто не спрашивал кто ты и откуда, какую веру исповедуешь и на каком языке говоришь. Все здесь были братья и сестры. Кстати, именно так частенько обращались к толпе политики, выступающие со сцены.
Концерт был грандиознейший. Она пела вместе с "Океаном Эльзы" – "Я не здамся без бою!" и была невыразимо счастлива! Это был такой драйв!
Однако, время приближалось к шести и надо было пробираться к метро. Уходя, она бросила сто гривен в прозрачный пластиковй ящик с надписью "Пожертва на Майдан".
Теории Хэй спасли Лизу и теперь. Она всегда была настроена исключительно на позитив и на победу и знала, что ничего плохого с ней никогда не может случиться! Где-то по городу бродили пьяные уголовные титушки, избивавшие одиноко идущих майдановцев, порой до смерти, где-то людей хватали и тянули на допросы в службу безопасности, где-то избивали лидеров и поджигали машины Автомайдана... Но все это было где-то очень далеко от Лизы.
Дядя Володя сидел в машине, закрытой изнутри. Лиза подошла сбоку, постучала в окошко.
– Слава Богу, – выскочил из "пирожка" дядя Володя, – Я такого сегодня наслушался! Сто раз пожалел, что тебя одну отпустил! Как бы я потом смотрел в глаза твоей матери?
– Дядя Володя, со мной все в порядке, не надо тратить силы на всякую фигню, например, на пустые сожаления. Поехали! Бензина нам хватит?
Она перезвонила маме, бабе Нине и Дашкову и сообщила, что с ней и дядей Володей все в порядке. Дашков пригрозил ей расправой за такой безумный поступок. Он был очень зол.
– Так ты накажешь меня, здоровяк? – кокетливо проворковала она ему в трубку и отключилась.
Из Киева они выезжали три часа! На трассе машин было меньше, и они прибавили ходу. В пять утра безумно уставшая Лиза, поблагодарив дядю Володю и всучив ему, не смотря на его протесты, сто гривен "на бензин", переступила порог своей квартиры.
Не могло быть и речи, чтобы взять сегодня еще один отгул. Надо и честь знать. Ложиться спать на один час тоже смысла не имело. Лиза отправилась в душ. Такого насыщенного уикенда у нее еще не было!
Она тихонько поскреблась в мамину дверь. Анна Григорьевна уже не спала и хлопотала на кухне.
– Мамуля, какая я голодная!
Бабуля Нина, помимо обычной снеди, передала им два здоровенных кольца неимоверно вкусной домашней колбасы. Лиза немедленно принялась за еду.
– Боже, как вкусно! Что значит, кормить свинью не комбикормом, а отходами пищи и овощами! Ну, совсем другой вкус у мяса!
Она взахлеб рассказывала маме о Киеве, о маленьком государстве Майдан, о том, кого она видела и с кем познакомилась.
– Там люди – со всей Украины, – сделав большие глаза, вещала Лиза,– А нам тут рассказывают, что там только львовяне. Ты знаешь, сколько там харьковчан, днепропетровцев?! И я даже видела футбольных фанов из Донецка! Представь, они там порядок охраняют! Мама, они такие классные пацаны! Меня один научил даже кастетом пользоваться, такой лапочка! Оказывается, в Донецке есть классные пацаны!
Она расцеловала прибежавшего из комнаты Костика:
– Мамочкино солнышко! Я так по тебе соскучилась!
– Любимочка! Как хорошо, что ты приехала! А ты пойдешь сегодня на работу?
– Да, мое сокровище, – вздохнула Лиза и пошла домой переодеваться.
На работе она поведала о поездке только Светке. Потом рассказала ей немного и о Дашкове. Светка слушала, удивлялась, восхищалась, негодовала и вообще, люди сегодня на приеме им только мешали.
В полдень позвонил Дашков. Сухо поздоровавшись, он сказал, что ждет ее на обед в кафе "Троянда". Это было совсем близко от райисполкома.
Она не спеша открыла двери кафешки, увидела его, прошла к столику. Он даже не поднялся ей навстречу. Лиза высокомерно подняла брови:
– Я еще не говорила, что не люблю, когда меня приглашают на обед таким тоном?
– Ах, скажите, пожалуйста, нам не нравится тон! Наш тонкий музыкальный слух не выносит такой дисгармонии!
Это была фраза князя фон Валлергейма из замечательного советского фильма "Сильва". Она расхохоталась, и лед был сломан. Они ели очень вкусную солянку и разговаривали.
– Как ты могла? Ты понимаешь, как там опасно? Там людей убивают, орудуют банды и не только титушек, подозреваю, что там действуют и спецслужбы, причем не одной страны. Киевские морги переполнены неопознанными трупами. Их сжигают в крематории. Я говорил с посвященными людьми. В лесах тоже находят трупы майдановцев со следами пыток.
– Я слышала. Но я не могла не поехать. Я так чувствую!
– Ты могла поехать на моей машине. И с двумя охранниками. Чтобы я был спокоен.
– Я прожила как-то почти тридцать четыре года без охранников и машин! Со мной всегда все в порядке! И я сегодня пойду на Полтавский Майдан после работы. Может, им нужно чего...Холода грядут.
– Ничего им не нужно. Дрова мои люди им привезли. Деньги на еду я им тоже выделил, на эту неделю. Медикаментами их Юрий снабдил, – он назвал фамилию богатого полтавского бизнесмена.
Она откинулась на спинку стула, прищурилась:
– А Вы очень непросты, господин Дашков. Что еще я о Вас не знаю?
Он дернул плечом.
– А что именно Вас интересует, мадам?
– Что случилось с твоей женой? Отчего она умерла?
– О, до чего же и Вы непросты, мадам! Это ж надо – подловить меня в такую минуту.
Он помолчал.
– Я представляю, что ты могла слышать по этому поводу, все обо всех знают. Полтава – город небольшой.
– Угу, вся Полтава спит под одним одеялом. Я знаю. Но я предпочла бы услышать это от тебя.
Он опять помолчал. Вздохнул.
– Вилма умерла от саркомы. Это такой...очень прогрессирующий рак, два месяца – и ее не стало. Лечение не помогло. Я возил ее в Израиль. Они даже не взялись. Сказали – все, поздно. Только облегчили ей последние дни. Возможно, я уделял ей недостаточно внимания, я тогда усиленно зарабатывал деньги, но я никогда ее не обижал.
Он вздохнул.
– Вилма? Она была из Прибалтики?
– Литовка. Очень красивая была женщина.
Он опять вздохнул.
– Ты с дочерью часто общаещься?
– Раза два в неделю, по скайпу. Она хочет с тобой познакомиться. И моя мама – тоже.
Лиза встрепенулась:
– Ты рассказал им обо мне?
– Мадам, боюсь, я повторяюсь, но я предложил Вам стать моей женой!
Он действительно был зол. Лиза обрадовалась: сегодня я узнаю всю его подноготную!
– Не надо так сверкать глазками. Я сегодня ничего тебе больше рассказывать не буду.
– Ты умеешь читать мои мысли, Николя.
Он опять вздохнул:
– Если бы...
– А знаешь, Николя, мы вряд ли уживемся вместе. Мы оба – ярко выраженные доминанты.
– Уживемся, – он опять дернул плечом, – Самой лучшей парой всех времен и народов были Жоффрей и Анжелика. Тоже два ярко выраженных доминанта. И ничего. Были очень счастливы. Меньше увлекайся всякой там...психологией! Жизнь – она проще пареной репы.
Они ни о чем не договаривались, но в пять вечера его джип стоял на райисполкомовской стоянке.
Лиза набрала маму:
– Мамулечка, постарайся развлечь Костика. Я сегодня побуду у Коли. Мы....немного повздорили и нам надо помириться....хорошо...спасибо...я постараюсь не выходить из себя, да, пока, мамусенька.
Он вышел из машины при ее приближении. Открыл дверцу, усадил. Ехали они медленно. Час-пик.
– У меня сегодня был разговор с Оксаной Ивановной. Она очень переживает, что...мой возможный новый статус...лишит ее работы. Но, несмотря на это, похвалила тебя и сказала, что я сделал очень удачный выбор. Она знала твоего отца. Сказала, что ты из очень порядочной семьи.
Лиза высокомерно вздернула нос и закинула ногу на ногу:
– Так и есть! А кем Оксана Ивановна была в прошлом? Я почему-то подозреваю, что она не всю жизнь мыла посуду.
– Она тридцать лет возглавляла профсоюз работников просвещения.
– Ого! Да, такое из себя не вытравишь, порода. Успокой ее, Николя. Скажи, что я – работающая женщина и поддерживать в порядке такой огромный дом просто физически не в состоянии. Так что, работы она не лишится. Скорее, обязанностей у нее даже прибавится. Николя, давай все-таки остановимся на минуточку на нашем Майдане.
– Лиза, нельзя. Здесь СБУ постоянно ведет видеосъемку. Я если приезжаю, то всегда в темноте, на старой, разбитой машине, зарегистрированной на двоюродного брата жены сторожа, и в старом тулупчике, лицо шарфом укутываю, благо – холодно. А еще лучше, присылаю кого-то из своих людей, тоже закутанного. Ситуация в стране нешуточная.
– А я на все три митинга ходила даже без шапки! Никого не боюсь! Я даже рожицы корчила в камеры! И не собираюсь прятать лицо! Пусть они прячутся! Они проиграют! Я знаю, мне снилось... Я у тебя – колдунья! Я еще не признавалась?
– Нет. Но я это уже понял. Мы едем в торговый центр. Надо купить тебе кучу разных вещей.
– Николя! Я – не шоппинговая женщина, и всегда предпочту погулять по лесу, а не по магазинам. И по телефону не люблю болтать. Предпочитаю живое общение.
Он опять покосился на нее.
– Я уже понял, что нарвался на нестандартную женщину. И все-таки мы едем покупать тебе подарки.
– Это почему же нестандартную?
– Лиза, у всех нормальных женщин глаза в ювелирном загораются. Поверь! А ты...Ты даже не взглянула на витрины, когда покупали кольцо. А впрочем, я помню, однажды у тебя все-таки загорелись глаза. Когда мы слушали симфонический оркестр.
– Николя, я открою тебе тайну, от чего могут загореться мои глаза. Да, от хорошей музыки. От красоты природы. От общения с интересными людьми. От удачной шутки. От запаха хороших духов. От любимого мужчины. И даже просто от вкусного ужина! И еще – от какой-нибудь удачно прокрученной мною авантюры! Главное в жизни – это эмоции, Николя! Потому мужчины и без ума от женщин, которые дарят им эмоции. Причем, неважно, положительные или отрицательные. А украшения и обстановка – это, всего лишь декорации нашей жизни. Хотя, порой, очень важные.
Они вышли из торгового центра спустя час, полностью загруженные пакетами и сумками, и не без усилий разместили все это в машине.
Его злость не прошла и дома. Он раздраженно распекал по телефону какую-то Люду, кажется, это была начальник их юридического отдела. Лиза уже слышала это имя.
Лиза наслаждалась купанием в джакузи и подумывала, не затащить ли его туда. Однако, решила, что в таком настроении его не стоит приглашать принять участие в ее купании.
Было слышно, как громко хлопнула дверца душевой внизу.
Она облачилась в новый бирюзовый махровый халат с капюшоном, такие же тапочки и грациозно спустилась по лестнице. Он раздраженно глянул на нее через газету, но задержал взгляд.
"Черт возьми, ну до чего же хороша! – подумал он. – И ведет себя так, словно вообще об этом не подозревает. Святая простота! Взгляд чистый, как у ребенка. Ведьма!"
– Николя! Ты не мог бы мне помочь застегнуть ожерелье. Хочу сегодня надеть бирюзу.
Она подняла свои роскошные волосы и подставила ему тыльную сторону шеи. Он не хотел...Он, честное слово, не хотел даже прикасаться к ней сегодня. Но только взялся за застежку ожерелья, только вдохнул ее сладкий аромат и шальные руки сами, без малейшего его умственного участия, завершили дело. Она таяла от его ласк и ласкала его сама. Они повалились на диван прямо в холле. Она схватила зубами пояс его халата, и невинно подняв на него глазки, прошептала:
– А спорим, что до утра я все же сумею испросить себе прощение?
Он не спорил. До утра она будет прощена. Это было очевидно.
До Лизиного Дня рождения оставалось восемь дней. В обеденные перерывы она ходила в супермаркет и потихоньку стаскивала на работу все, что должно было ей пригодиться: спиртное, соки, оливки, маслинки. Из дому притарабенила огурчики, помидорчики, баклажанчики. Одежный шкафчик их со Светкой кабинета пополнялся продуктами и напитками.
Вообще, украинским законодательством официально запрещено праздновать какие бы то ни было события в государственных учреждениях. Но кого это интересует? Во-первых, у госслужащих не та зарплата, чтоб позволить себе арендовать кафе или ресторан. А во-вторых, правильно заметил некий классик: строгость наших законов компенсируется лишь необязательностью их выполнения.
Анна Григорьевна связала ей крючком очень красивое ажурное платье. Она спешила, чтоб успеть закончить его к Лизочкиному Дню рождения. Костик нарисовал на половинке ватмана ее портрет. Баба Нина заколола очередного кабанчика. В общем, семья готовилась к ее празднику.
Николя, втайне от нее, поехал в "Золотой век" и заказал длинные серьги к ее сапфировому кольцу с фианитами. Они стоили...как три ее годовых зарплаты! Но Дашков никогда не был скуп, особенно с женщинами, особенно с любимой.
В эти выходные они решили поехать в Миргород. Лизу надо было представить матери Дашкова – Марии Владимировне. Лиза не на шутку взволновалась. И решила взять с собой Костика. А то в последнее время она не видит его даже по выходным! И, потом, присутствие веселого, непосредственного ребенка всегда может скрасить любые неловкости первой встречи. Дашков тоже посоветовал ей взять с собой Константина.
В подарок будущей свекрови Лиза повезла теплый зимний набор из натуральной овечьей шерсти: жилетку и домашние высокие валеночки. Разумеется, Лизе очень хотелось понравиться будущей родственнице. Она ожидала увидеть строгую, ехидную и взыскательную старуху. Женщина оказалась полненькой, улыбчивой, хозяйственной и очень бодрой старушкой. "Живчик"– сразу дала ей кличку Лиза. Марие Владимировне очень понравился Костик и она долго с ним общалась. Лизе прямо сказала:
– Ты очень красивая. Я всегда к таким с подозрением отношусь. Мне Господь красоты не выделил. Да я не в обиде, он мне долю счастливую дал. А вот глаза у тебя – как у Ангела. Стало быть, хорошая ты. Глаза не обманут. Коля у меня не подарок, я баловала его в детстве непомерно, но он справедливый и порядочный человек. Ты не слушай глупости там разные про него. Он очень верный. И не жадный. Повезло тебе. Ты если на рожон лезть не будешь, а по-хитрому его возьмешь – все для тебя сделает. И Костю не обидит. Вишь, как его тягает по качелям. Он Веронику ж нашу, почитай, и не растил. Все занят был. А все равно ж з дитем хочется иной раз поиграться.
Мария Владимировна, хоть и родилась на Полтавщине, а говорила преимущественно по-русски, сказывалась молодость, прожитая в Сибири. Тот период жизни всегда вспоминала с любовью, и вообще была бодра и оптимистична. Она понравилась Лизе.
Они очень вкусно пообедали, Мария Владимировна угостила их литовским блюдом из картошки – цепеллинами, залитыми жаренными шкварками с луком. Лизе очень понравилось, она попросила рецепт. Николя привез маме две огромные сумки продуктов. Заверил, что перед Новым годом завезет еще и попросил составить список покупок. Хотел и в аптеку сходить, но матушка возмутилась:
– Ты чего калеку из меня делаешь? Я еще сама, слава Богу, везде хожу.
Лиза предложила встречать Новый год вместе. Пора было знакомить Марию Владимировну с Анной Григорьевной. Она робко пригласила будущую свекровь в дом Николя – встречать Новый год.
– Посмотрим, дожить еще надо до Нового года, – кряхтя, заметила Мария Владимировна, – вишь, что в стране творится!
Они не остались ночевать, заехали в бювет, набрали две фляги целебной Миргородской воды из источника и в сумерках отправились в Полтаву.
Притихший в машине Костя вдруг поинтересовался у Лизы:
– Мама, так теперь у меня будет четыре бабушки? Аня, Нина, и две бабушки Марии?
Дашков и Лиза улыбнулись.
Когда они наконец добрались до дома – Лиза явственно ощутила, что это дейсвительно ее дом. Он ждал ее, он любил ее, он дарил ей отдых и комфорт. Здесь была подходящая для нее энергетика. Она хотела сказать об этом Николя, но решила, что сделает это позже.
Уставшего и довольного Костика, который попросил разрешения взять с собой новую игрушку-самолет, опять уложили спать в комнате для гостей.
Дашков вошел к ней в спальню нагло, без стука, повалился в кресло. Она удивленно повернулась в его сторону, но не двинулась с места и не произнесла ни слова. Кажется, он здорово набрался после приезда.
"Когда успел? Пока я купалась?" – мелькнула мысль.
Она сидела к нему в пол-оборота: чистенькая, красивая, высокомерная и разглядывала его, как насекомое под микроскопом.
– Ты посмотри-ка на нее. Смотрит, как королева. У тебя взгляд такой...Как у повелительницы. Королева Елизавета...А я тут, как холоп перед тобой стоять должен.
– Николя, ты напился?
– Я? Я у себя дома, между прочим. И у меня выходной. Может, и напился.
– И теперь тебя тянет на подвиги. Иди спать. Я не люблю пьяных мужчин. Как можно было так надраться, да еще в одиночку. Фи.
– Даааа? А я хочу, чтобы моя жена любила меня любого! Хоть пьяного, хоть трезвого!
Она поднялась и тихо, но внятно презрительно сказала:
– Пошел вон!
Он очень резво вскочил и попытался ее схватить.
– Я хочу тебя! Сейчас! Ты ведьма! Что ты творишь со мной, я сам не свой, будто это уже не я, только и думаю о твоем теле. Иди сюда!
Она ловко вывернулась и выбежала из спальни. Он заревел, как бык и ринулся за ней.
Лиза с грустью подумала, что чудесной сказке настал конец. Этой выходки она ему не простит! Пьяное быдло! Фи.
Убежать не было никакой возможности. Нельзя было ни оставить Костика с этим придурком, ни напугать малыша. Нельзя было и просто выскочить на улицу. Зима, холод. И такси ждать придется не меньше часа. Не очень хорошо осознавая, что делает, она подхватила свою куртку, нащупала в кармане кастет, подаренный донецким фаном, и побежала на кухню. Спряталась за дверью.
Он влетел, как вихрь, и больно схватил ее за локоть. Выгнувшись и изловчившись, она со всей силы саданула его кастетом по голове, как научил ее на Майдане донецкий футбольный болельщик. Последнее, что ей запомнилось из всего этого кошмара, это его потрясенные глаза.
Она внимательно осмотрела рухнувшее к ее ногам огромное тело и содрогнулась от отвращения. Как она могла его любить, это животное?
Из раны на голове полилась тонкая струйка крови, но Лиза решила, что рана не опасна.
Она закрыла дверь кухни, вызвала такси, попросила приехать как можно быстрее, быстро оделась и разбудила Костика.
– Сынок, сейчас приедет такси, нам надо срочно вернуться домой. Бабушка Аня боится без нас засыпать.
Она несла Бог знает что, лихорадочно натягивая на Костика штаны, ботинки и курточку.
Ее телефон зазвонил, диспетчер сообщила, что такси ждет ее у ворот.
Лиза вывела Костика во двор, попросила подождать минутку, вернулась в дом и набрала "скорую" с домашнего телефона. Она представилась соседкой, продиктовала адрес, возраст потерпевшего и характер повреждения. Быстро положила трубку и кинулась вон из этого дома.
"Надо было слушать свою интуицию. Надо было еще тогда, в первый раз, удрать от него навсегда!"
Ее била нервная дрожь. Неужели все это происходило с ней?
Таксист довез их по ночному городу очень быстро.
Она думала, что ни за что не заснет этой ночью. Но под утро все же забылась в какой-то полудреме. Ей снилась кровь...Много крови. Реки крови лились по брусчатке. Она в ужасе закричала и села на кровати. Слава Богу, это был всего лишь сон. Было воскресенье, надо было обязательно сходить сегодня в церковь.
Самое страшное было – объясниться с мамой. Лиза позвонила в ее дверь, с наигранной улыбкой начала что-то рассказывать, что они с Колей решили расстаться...и вдруг разрыдалась во весь голос.
Мама не спросила о поездке в Миргород, она вообще ни о чем не спрашивала, тихо гладила ее по волосам, как в далеком детстве, успокаивала. Потом заварила ей свеженького чайку.
– Пошли сегодня в церковь, Лизонька?
– Пошли.
Лиза все-таки все ей поведала. Она выплакалась, и ей стало легче. Мама спокойно сказала:
–Значит, это – не твое. Ты в следующий раз, с мужчинами, всегда свой внутренний голос слушай, Лизонька. Он нам, женщинам, для того и дан, чтоб к нему прислушиваться. Потому что мы слабее мужчин.
Они взяли с собой в церковь Костика и выстояли всю литургию. Лизе стало хорошо и спокойно на душе. Она поцеловала крест, который держал батюшка, и вышла на улицу.
Костик сразу побежал в парк, на горки. Они с мамой потихоньку догнали его, не переставая разговаривать.
– Ты, Лиза, все подарки ему верни.
– Само собой, разумеется.
– И это будет правильно не только с моральной точки зрения. Его подарки навредят тебе. Подарки несут его энергию. А он теперь тебе враг.
Лиза вдруг подумала, какая ее мама умница. У нее не было образования, она ничего не знала о теориях и вероятностях, у нее не было даже представления о биополе и энергетике, но она интуитивно знала, как поступить правильно.
В понедельник утром Лиза принесла на работу небольшую картонную коробку. В ней лежали так и не распечатанный "Ив Сен-Лоран", набор из казахской бирюзы и бархатная коробочка с кольцом. Одежда, которую ей купил Николя, осталась в его доме.
Она решила, что не передаст такую посылку кем попало. Полюбопытствовала у коллеги:
– Свет, а ты не помнишь, из какой именно фирмы к нам посыльный приходил?
Светка удивилась, но вспомнила.
Лиза нашла в справочнике номер, позвонила, спросила, кто выполнял заказ такого-то числа и попросила прислать его. Парня звали Саша. Он приехал в обед. Она передала ему посылку, назвала адрес и уплатила за услуги.
Попросила его номер мобильного, и сказала, что перезвонит. Саша, в полной уверенности, что везет какой-то предновогодний сюрприз, отбыл с улыбкой.
Она позвонила через час, спросила, доставил ли он посылку.
–Да, доставил. Да, хозяин был дома. Принял и расписался.
Лиза поблагодарила и попрощалась. Включила радио.
"Я... смотрю в твои глаза....пустые зеркала...." – она вздрогнула, так ранили ее слова этого хита Лорак и Лепса.
Однако прошло два дня, и Лиза поразилась, что так легко переносит свою личную неудачу. То ли эти неприятности были слишком незначительными, по сравнению с событиями, которые разворачивались в стране, то ли и тут ей помогла Хэй. Лиза заучила фразу, которую Хэй советовала применять в случае расставания с обидчиком.
