Текст книги "Даже если вам немного за тридцать (СИ)"

Автор книги: Ирина Гринь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 28 страниц)

– Николя, я убью тебя, если ты сейчас остановишься!

Он не остановился. Она опять закричала, и опять улетела. Она выпала из времени и пространства. Она не знала, сколько часов находится здесь. Огонь в камине потух. Стало прохладно. Она очнулась ...или проснулась...она не понимала. Подняла голову, огляделась. Он спал, уткнувшись головой ей в грудь. Лиза улыбнулась и погладила его волосы.

– Ты такой красивый, мой азиат. Ты невозможен! И сколько было раз? Ты пьешь виагру?

– Нет, ничего подобного! Просто я – очень способный.

– А вернее – боеспособный! – захохотала Лиза.

Они окончательно проснулись. Было действительно холодно.

– Николяяя, пошли в нашу спаленку, я замерзла.

– Я тебя сейчас согрею, развратница моя.

– Я развратница? Я, можно сказать, еще девственница! Сам говорил!

– Да? А что это моя девственница вытворяла сегодняшней ноченькой?

– Аааа. Это я была в состоянии аффекта! Николя, я хочу есть!

– Мы прихватим с собой поднос. И еще пошарим в холодильнике.

Лиза нашла в холодильнике приличный кусок мяса, бросила его на сковородку. Хотела включить газ.

– Лиза, не чуди, пожалуйста! – в дверях кухни нарисовался ее муж, – Еще не хватало в свой первый брачный день стоять у плиты! В пеньюаре. Я позвонил в "Березовый сквер", сейчас все привезут. Пойду, оденусь. Ты – не вздумай одеться!– пригрозил он ей на прощанье.

Лиза помчалась в душ, потом, стуча зубами, закуталась в плед и прошлепала к окну, посмотреть, что там им привезли. В его кабинете зазвонил скайп. Она вскочила и побежала к компьютеру.

–Хай, Лиззи! – закричала ей с монитора Вероника, хорошенькая сероглазая блондинка, до этого Лиза общалась с дочерью Николя только один раз и, похоже, девочки понравились друг другу; Вероника говорила с ощутимым британским акцентом, получалось "Лисси", а не Лиззи. -

– Я и Вильям поздрафляем фас с бракосочетанием! Лисси! Я очень люблю отца! Я думаю, ты сделаешь ехо очень счастливым! Бабушка сказала: ты– ангел! Счастья фам, Лисси! Может, ты еще подаришь мне братика? Я буду очень рада, я так мечтала про братика! Лиззи, а где папа?

– Ника! Спасибо огромное! Папу я уморила! Шучу, он сейчас подойдет. Мы очень счастливы, Ника! Вот если бы еще в стране было спокойно и стабильно...У нас тут грядет революция!

– О, мы видели, мы знаем. Кашдый день новости начинаются с информешн... с новостей Юкрейн! Слава Юкрейн! Весь Ландан стал сине-желтым!

– Мы видели фото. Спасибо за поддержку!

– Лисси! Ты не должна бояться революшн. На нас это не ...как это...не повлияет! Основные предприятия папы сдесь, в Ландан. И еще в Канаде. Мы с Вильям скоро едем туда. Папа купил в Канаде новые шахты.

Лиза приложила колоссальные усилия, чтобы сохранить веселое лицо и продолжить разговор с Вероникой.

"О Боже! За кого я вышла замуж?"

– Лиззи! Мы позфоним еще вечером! Бай, Лиззи! А вот и папа! Хай нофобрачному!

– Бай, Ника! Привет Вильяму! – Лиза попрощалась и вышла из комнаты.

Она вернулась в спальню и облачилась в теплый, серый спортивный костюм. Надела теплые носки. Но согреться все равно не смогла. Ее била дрожь. Она опять закуталась в плед.

Минут через десять, придерживая дверь ногой, чрезвычайно веселый и довольный, в спальню с огромным подносом ввалился Дашков.

– Сейчас я накормлю свою голодную женушку! Ты все-таки оделась? Лизочка, ты, вправду так замерзла? Бедненькая, бледненькая моя девочка, сейчас я тебя разгорячу. Я заказал горячий глинтвейн!

Лиза молча, отрешенно наблюдала, как ловко он накрывает столик на двоих. "Смотри-ка, правда, какой способный! Ну конечно, надо быть очень способным, чтоб вывезти капитал сначала из России, потом припрятать его от уголовной своры Яныка в Украине и разместить в Англии и Канаде. Он олигарх?"

– Мадам, все готово! Прошу Вас! Лиза, ты не заболела? Ты так побледнела. Я замучил тебя?

Лиза прокашлялась:

– Я плохо выспалась. Ника у тебя – просто прелесть, она такая... европейская девочка... Николя, давай позвоним мамам. Это неприлично – так надолго отключить все телефоны.

– Я уже все включил и уже позвонил. Андрей сейчас повезет мою матушку домой, а потом Костика и Анну Григорьевну в село. Приедут аж после старого Нового года. Все гостинцы Андрей купит. Лиза, ты не находишь, что Анна Григорьевна зачастила в село? Может, у нее там кто-то есть?

Лиза впервые задумалась по этому поводу:

– Не знаю. Мама вдовеет уже шесть лет. И она еще не старая и весьма привлекательная женщина. Ей скоро шестдесят. Я буду только "за"! Знаешь, моя мама – землячка Роксоланы!

Дашков удивился:

– Как это? Той самой, Роксоланы-хатун?

– Той самой, милый, той самой. Роксолану-хуррем звали на самом деле Анастасией Лисовской и она была дочерью священника. Родилась Роксолана в городе Рогатине Ивано-Франковской области. Вот и моя матушка там родилась. Тамошние женщины славятся своей красотой. Тетя Маша – Марийка, тоже родилась в Рогатине. Потом мамины родители переехали во Львов, дедушка работал на шоколадной фабрике. Дядя Славик родился уже во Львове. Это с его детьми я постоянно общаюсь, мои кузены, двоюродные братики – Роман и Тарас. Они не последние люди во Львове, Николя. Если Майдан проиграет – давай уедем во Львов! Там уже давно Европа. Это волшебный город, Николя, там такая энергетика, там такие улочки! Мои польские гены просто трепещут при одном упоминании "мяста Львува".

– Если Майдан проиграет, мы уедем совсем в другие города, Лиза. Впрочем, даже если Майдан и выиграет.

Лиза вопросительно на него посмотрела и подняла брови. Он серьезно сказал:

– Неужели ты думаешь, что к власти действительно допустят народ? Произойдет лишь очередная рокировка олигархов. Как в 2004-м. Вот увидишь.

– Николя! Этого не может быть! Поднялась вся Украина! Вся диаспора! Неужели же такой колоссальный народный подъем пропадет втуне? Этого не может быть!

Дашков решил перевести разговор на другую тему. Он долго жил на этом свете и привык рассчитывать на худшее; не то, что эта восторженная девочка.

– Попробуй глинтвейн. Это молдавский, кажется. Правда, хорош? Такой роскошный букет...

– Николя, мы сопьемся! Каждый Божий день. О, правда, до чего хорош!

– Лиззи, – передразнил он Веронику, – Праздники закончатся, и мы сразу станем трезвенниками, будем бегать по утрам и очень активно заниматься спортом по вечерам.

Лиза развеселилась. Она опять экспериментировала.

– Николя! Мне не хочется, чтобы этот бриллиант, – она покрутила пальцем, – был так одинок. К нему непременно нужны серьги. Но, небольшие, продолговатые. Впереди еще столько праздников!

Дашков, улыбаясь, очень внимательно на нее смотрел.

– Я могу выбрать сам?

– Да, дорогой, я вполне доверяю твоему вкусу. Мне не хочется носиться по ювелиркам. Сфотографируй кольцо и подбери, – она глянула на него из-под ресниц, стараясь понять, какое впечатление произвела ее просьба.

Он отреагировал абсолютно спокойно, словно она попросила купить салфетки на кухню.

"Блииин! Его не проймешь такими пустяками. И он действительно, не жадный. Спросить напрямик, про шахты в Канаде? Нет. Подожду".

– Николя, а какой проект вы затеяли с Игорем? Помнишь, ты сказал, что, возможно, станешь очень богатым человеком.

– Это жилищное строительство. Лиза. Эта ниша еще не очень плотно занята, и туда можно впихнуться, не особо вступая в конфликт с конкурентами. У нас появилось немного свободных денег, и, возможно, мы начнем строить дома. Игорю пора выходить на новый уровень, а не ограничиваться ремонтами и коттеджами. У парня – светлая голова. Лиза, а что ты там собиралась мне рассказать про Олю, про сон какой-то.

– Мне приснилась Оля. И сон свидетельствовал о материнстве. Я пристала к ней тогда, в Диканьке, и она призналась, что беременна. Только это секрет!

Дашков улыбнулся:

– Вот счастливчик, Игорь. Такая замечательная дочь, и еще ребенок будет.

Он вздохнул. Лиза задумалась. Дашков впрямь хотел ребенка. Она тряхнула своими волосами: "Я подумаю об этом позже!"

– Николя, я хочу спать.

Он поднялся:

– Спи, малыш, я буду у себя в кабинете. Дела.

Она запрыгнула на свою шикарную версальскую кровать и принялась звонить подружкам.

Пришла смс от Михаила Осауленко:

"Лиза, поздравляю с бракосочетанием. Очень надеюсь, что ты будешь счастлива".

"Что ж, и я очень надеюсь. Откуда он узнал о дате?" – подумала она.

Поболтав с Анькой, Ирой и Светкой и похваставшись еще одним подарком – брилликом, Лиза набрала Олю.

– Ну и как? Сколько раз? – немедленно поинтересовалась та.

– Еще чего! Не скажу! – ответила Лиза, – Ишь какая любопытная. Еще сглазишь мне моего татарина! – они обе рассмеялись, – Олька, ты как? Токсикоза нет?

Дольше всех Лиза говорила с мамой и Костиком, разделила его восторг по поводу рождения у коровы Зины теленка, отключила телефон и крепко уснула.

Она опять проснулась от поцелуев. Уже был глубокий вечер. Боже, мой, как же это было здорово! Он постоянно будил ее так. У них уже появлялись свои маленькие семейные традиции и привычки. Она притянула его к себе. В эту ночь они меньше безумствовали и больше разговаривали. И это тоже было чертовски интересно!

На следующее утро Дашкову нужно было на работу. У Лизы был отпуск.

– Николя, до скольки ты работаешь? Аня с Димой приглашают нас на старый Новый год. Корниенки там тоже будут. Ты не против?

– Малыш, я приеду около пяти, мы всюду успеем.

Он дал ей карточку.

– Лизочка, купи сама подарки и все, что сочтешь нужным. Во сколько прислать машину?

– Я перезвоню. Хочу выспаться. Николя...я....ну...это так непривычно...Что, в моем распоряжении теперь всегда будет машина с водителем?

– Конечно. Моя личная или с фирмы. Какая будет свободна. Лиза, приучайся. Ты теперь моя жена. И еще, на следующей неделе мы приглашены к моим друзьям. Тебе пора с ними познакомиться. И там есть один такой проглот... Я опять буду ревновать.

– Глупости! Я люблю только тебя! – Лиза вильнула бедром.

– Бегом прекратила, или я сейчас ни на какую работу не поеду!

Она обняла его и поцеловала в губы.

– Я пошла спатки.

Как только дверь за Дашковым закрылась – Лиза помчалась наверх. В шкафу спальни она спрятала пакет с восточным костюмом. Он был ярко-розового, почти малинового цвета. Лиза надела костюмчик и, придерживая юбку, спустилась в холл. Для восточного танца она выбрала задорную песню Шакиры "Лока". Включив музыку на всю громкость, Лиза протанцевала не меньше трех раз. Получилось неплохо.

– Ну, Дашков, держись!

И, конечно же, этим вечером она наконец продемонстрировала ближайшим друзьям танец, который готовила уже больше месяца. У Ани и Димы Шевченко была очень маленькая квартира, двухкомнатная хрущевка, но одна из особенностей восточных танцев в том, что для их исполнения нужно совсем немного места. Буквально два-три квадратных шага.

Девчата оставили хмельных мужчин на кухне, прошли в зал и закрылись там. Анька притащила кальян, по комнате поплыл приятный дымок; в углу расстелили ковер. Соня и Настя набросали на пол маленьких подушечек. В квартире Шевченко появился маленький уголок Востока.

Лиза достала флешку с музыкой. На компьютере убавили звук и проверили, как звучит песня. Лиза всегда относилась ко всему очень тщательно. А сейчас речь шла о завоевании своего мужа. Что может быть важнее! Она знала, что он влюблен. Но этого было недостаточно. Он должен жить ею! Он должен дышать ею! Он должен болеть ею всю жизнь! И только так!

Они с Олькой и Анькой тихонько пробрались в спальню, и Оля помогла ей переодеться. Костюм был очень шикарным. Тройная юбка, дорогие ткани, парча, шелк. Очень много бусинок и монист. Лиза тряхнула бедрами, как красиво зазвучали все бубенчики и монеты! Она накрасила губы ярко-малиновой помадой в тон юбке и впервые задумалась, что мужчины Востока, любуясь танцовщицами, намного правильнее проводят свое свободное время, чем ее соотечественники, которые без конца сидят в пивнушках и бесконечно заливаются пивом и водкой. Или стреляют дичь, ловят рыбу и, опять таки, заливаются водкой. Бррр. У них в семье так не будет!

Соня с Настей поставили у дверей зала табуретки и позвали всех "посмотреть сюрприз".

Все удалось. Она была в ударе и очень старалась. У Лизы была очень женственная фигура, тонкая талия и массивные бедра – идеально для восточного танца. Движение волны животом давалось ей еще не очень и она продемонстрировала его совсем немного, но удачно. "Египетская тряска" во время второго припева прошла на "ура". Она вошла в раж и сделала волну бедрами, восьмерку, почти коснувшись ног Дашкова. Потом наклонилась к нему и сделала волну грудью, потом плечом. В восточных танцах все части тела должны двигаться автономно.

В конце она немного расслабилась и поимпровизировала. Получилось даже лучше, чем она репетировала вначале. Она позвенела бедрами, на прощание, сделав "тарелочку" и замерла. Все захлопали и закричали. Конечно, это был не совсем настоящий восточный танец, это был вообще не восточный танец, но это было зрелищно, черт возьми!

Она поклонилась публике, сложив руки на груди, ладошками друг к другу. Лиза всматривалась в Дашкова. Ей хотелось увидеть его реакцию. Но все смешались, задвигались, кто-то подошел к ней...она не успела рассмотреть его лицо.

Его реакцию она увидела только дома. Это была такая сумасшедшая ночь, что перед ней померкла даже ее первая брачная. Должно быть, заговорили восточные корни Дашкова.

Лиза с гордостью подумала, что она не зря потела на тренировках. Игра стоила свеч. И еще она подумала, что Валентина Николаевна – большая умница: женам нужно всегда немного удивлять своих благоверных, оставаться для них непрочитанной книгой, и показывать им не больше четвертой части полупопия.

– Лиза, – тихо говорил Дашков, целуя ее, – Ты даже не представляешь, что ты значишь для меня... Я когда тебя увидел в первый раз, помнишь, вы были с Иришей в абсолютно одинаковых костюмах, веришь – у меня сердце пропустило удар. У тебя такая энергетика...я еще не видел твоего лица, ты стояла ко мне спиной – но уже понял, что пропал.

– Ага. От моей задницы кто хочешь пропадет. Знаем мы, на какую "энергетику" вы, мужики, клюете. Кому ты рассказываешь?

– И знаешь, я загадал: вот если ты сейчас оглянешься, и у тебя голубые глаза – все, будешь моей!

– Ничего себе! А если бы я была страшная, как атомная война?

– Нет, я знал, что ты – красавица.

– А если бы я была замужем? С десятью детьми?

– Мне все равно. Сказал моя – значит моя.

– Ничего себе! А если бы ты мне не понравился?

– Ну, понравился бы позже. Я не могу не нравиться! И вот, значит, ты оглядываешься – а глаза такие – синие-синие. И ты еще так тряхнула волосами. И знаешь, у меня в груди все сжалось – и поскакало. Никогда со мной такого не было.

– Дашков, ты последний романтик на земле, – она, улыбаясь, взъерошила его волосы.

– И меня страшно задело, что ты тогда так равнодушно скользнула по мне взглядом. Как правило, женщины засматриваются на меня!

– О, я даже не подозревала, какие охотничьи инстинкты пробудила в тебе, дорогой. А мне ты тогда страшно не понравился! Ты так на меня смотрел, словно собирался купить!

– А я и собирался. Потом понял, что дохлый номер, и решил, что придется понравиться этой восхитительной, капризной блондинке. А потом, когда на следующий день, я увидел тебя в ресторане – понял, вот она – судьба. Это твое красное платье...Это был контрольный выстрел по моему бедному сердцу.

Он помолчал.

– Лиза, а почему ты все-таки выбрала меня? Чем я тебя взял?

Лиза улыбнулась:

– Ээээ, думаю, тортом!

– Тортом? – он даже привстал на локте.

– Да, тортом! Когда ты, поздним вечером, мельком говоришь малознакомому мужчине, что завтра у тебя проверяющий, и что ты не успеваешь испечь любимый "Наполеон" этого самого проверяющего, а потом, в восемь утра, этот торт уже в твоем кабинете – это невероятно приятно. Это дорогого стоит. Это стоит больше всех роз и подарков!

– Вы – необыкновенная женщина, мадам!

– Я тоже так думаю. Понимаешь, Николя, духи, украшения и прочее – это все – декорации, а торт – это настоящее! Умная женщина должна отличать настоящее от декораций. Дашков, а как случилось, что ты, по слухам – такой убежденный холостяк, сделал мне предложение чуть ли не в первый день знакомства, а?

– Лиза, когда встречаешь такую женщину – надо хватать ее моментально! Зазеваешься – и тут же уведут!

– А если серьезно?

– Серьезно? – он помолчал. – Такие, как ты – никогда не согласятся быть любовницами. А потом еще и не простят, что ты посмел предлагать "низкие", гражданские отношения. Я что, не прав?

– Прав...Ты прав.

Уже под утро, обхватив руками ее голову, он вычитывал ей мораль:

– Никогда больше, никаких восточных танцев для других мужчин! Только для меня! Ты поняла? У тебя такая фигура...Мужикам сносит крышу! Я убью тебя, если это увидит кто-нибудь еще! Только для меня! Ты поняла?

Она улыбалась. Она и заснула под его угрозы. Засыпая, еще успела подумать: "Нет, ну какое у него врожденное высокомерие – "Значит, потом понравлюсь! Я не могу не нравиться!"

Вечером следующего дня, он привез ей изящные, продолговатые бриллиантовые серьги. Она отреагировала очень спокойно, словно он купил салфетки на кухню. Только подумала: "Как странна жизнь... Еще месяц назад я не могла позволить себе серьги из бисера."

Лиза наслаждалась своим маленьким отпуском, спала допоздна, пекла торты, валялась в версальской постели, часами играла на пианино, примеряла шубы, брызгалась новыми духами, читала новое издание очень занимательных дневников Марии Башкирцевой и поражалась, что, оказывается, на Полтавщине, уже давным-давно родилась блондинка, которая не могла сложить себе цены. А Лиза то думала, что она – первая.

Оксана Ивановна вышла на работу шестнадцатого, и весь день приводила дом в порядок. Эти две недели им практически не занимались. Лиза попробовала было пропылесосить на кухне, но Дашков прикрикнул на нее, что это, мол, не царское дело и чтоб бегом прекратила. Она допылесосила, но больше своих попыток не повторяла.

Анна Григорьевна с Костиком упорно сидели в селе. Дашков позвонил теще и предложил приехать за ними. Анна Григорьевна наотрез отказалась и сообщила, что они вернутся в Полтаву только после Крещения. Костик соскучился по маме, но не настолько, чтобы оторваться от новорожденного теленка коровы Зины. Была б его воля, он бы вообще не выезжал из села, заявил ее сын.

Дашков немного обескураженно рассказал Лизе о звонке теще.

– Она не хочет возвращаться. Ты извини, Лиза, но я не настаивал. Знаешь, с землячками Роксоланы – шутки плохи. Чуть что – и секир-башка будет.

– Точно-точно, – подтвердила его супруга.

Лиза похорошела. Она стала так красива, что вслед ей оглядывались прохожие. То ли подошел этот возраст – максимального расцвета женщины, то ли удачный выбор супруга, то ли новый блеск в глазах, то ли новая одежда и украшения, не важно, что сделало ее такой. Важно, что именно теперь, в 34 года, она впервые почувствовала, что стала женщиной.

И с интересом обнаружила, что женщиной становишься не тогда, когда происходит болезненный и неприятный процесс дефлорации, и не тогда, когда становишься матерью, а тогда, когда переживешь подлость и предательство, когда в ужасе завоешь на могиле близкого человека, когда с болью и отчаянием будешь биться за сам факт своего существования, и, когда в тоскливом одиночестве, уже совершенно не надеясь встретить своего принца, вдруг получишь такой подарок от судьбы. Она действительно считала Дашкова подарком, но вот часто говорить ему об этом не собиралась. Лиза решила, что Женщиной становятся, конечно, и в обстоятельствах и во времени, но еще и встретив своего Мужчину.

Она проснулась в отличном настроении. Поболтала в кабинете Дашкова по скайпу с Вероникой, и вдруг, еще разговаривая, опять заметила уголки фотографий, они выглядывали из папки на его столе. Она нетерпеливо закончила разговор, отключилась и схватила фото. Их было четыре: Лиза в сексуальной позе сидит на коленях у программиста Вани и растирает попкой салфетку. Все вокруг хлопают и хохочут. Это же фото с закрытого новогоднего корпоратива! Там вообще не было чужих! Или...под конец, все-таки, были какие-то? Ну, это уж слишком!

Лиза позвонила Дашкову и попросила прислать авто: твоей малышке надо пробежаться по бутикам. Она еще не знала, что именно отчебучит, но захотела увидеть мужа немедленно.

Быстро надела самое вызывающее из своих платьев, прозрачное кружевное, в котором была на своем Дне рождения. Поставила на рингтон песню "О Боже, какой мужчина", нацепила все сапфиры, сделала очень яркий макияж, облилась до самых ног "Мулен Ружем" и облачилась в белоснежный песец. Бриллиант красовался на правой руке, обручальное кольцо она сняла. Распечатала жвачку и начала демонстративно жевать.

Центральный офис ООО "Нефтегаза" находился на окраине улицы Леси Украинки. Лиза вышла не доезжая, отпустила водителя и выпила кофе в небольшой кондитерской на углу. Она ждала, пока уедет водитель.

Войдя в офис, и полюбовавшись шикарным ремонтом, Лиза подошла к охраннику:

– Слышь, пацан, – громко чавкнув, она перекинула жвачку на другую сторону рта, – а где тут у вас Дашков сидит? Ну, Николай Николаич.

"Пацан" вытаращился на нее во все глаза.

– Девушка, Вы по какому вопросу?

– Ты че такой любопытный? По личному, понимаешь, по личному!

Он набрал по селектору приемную.

– Девушка, как Вас представить?

– Ха...Королева Елизавета! Давай бегом, я спешу!

– Нннаталья Александровна – парень прямо начал заикаться, – Тут...девушка... по личному вопросу, к Николаю Николаевичу. Да, сейчас скажу. Девушка, поднимайтесь на лифте на третий этаж и направо до конца.

– Ха. До конца, говоришь? Конечно, милый. Только до конца!

Она развернулась, полы легкой шикарной шубки разошлись, и парень мог лицезреть ее прелести, слегка прикрытые кружевами. Лиза зацокала каблучками к лифту. Уже заходя в двери, услышала еще один звонок дежурного:

– Наталья Александровна, тут настоящая секс-бомба к шефу приехала!

Она резко открыла двери приемной, вошла, произнесла "Здрасьте" и плюхнулась на стул, не дожидаясь приглашения. На нее внимательно и изучающе смотрели красивые, карие глаза и впрямь 65-летней секретарши Дашкова, Натальи Александровны.

– Я к Николаю Николаичу, – громко жуя жвачку, объявила Лиза. Она положила правую руку на стол, чтобы было видно бриллиантовое кольцо.

– Вообще, Николай Николаевич не принимает по личным вопросам, – осторожно сказала Наталья Александровна, она узнала ее, – Но, если хотите, можете пройти в зал заседаний, там только что закончилось совещание, он еще там.

Она показала рукой на одну из дверей, ведущую из приемной.

– Пасибки, я пройду, – Лиза поднялась и двинулась в зал заседаний.

Она размашисто открыла дверь и вошла в огромный, недавно отремонтированный кабинет. Дашков сидел в конце длинного стола, возле него стояли два незнакомых Лизе мужчины, пожилой брюнет в костюме инженера советской эпохи и молодой, рыжеволосый парень в джинсах и пестром, теплом свитере. Все удивленно подняли на нее глаза.

– Я праашу праащения, гааспада, мне необходимо срочно пааагаварить с Николаем Николаичем!– Лиза откинула полы шубки и присела бедром на противоположный конец стола.

Присутствующие смотрели на нее во все глаза. Они были в шоке. Только у хозяина кабинета заиграли в уголках губ насмешливые складки.

– Мы обсудим это позже, – сказал он, обращаясь к "советскому инженеру".

Оба мужчины вышли.

Лиза оттолкнулась от стола и грациозно направилась к Дашкову, периодически сверкая прелестями, замаскированными кружевами.

– Мон шер, – сказала она, усаживаясь в высокое кресло в трех шагах от него, – Я все понимаю, ревность – неприятная штука, своего рода – болезнь, но фотографировать меня на закрытой корпоративной вечеринке – на мой взгляд – это верх неприличия! Я требую положить этому конец!

Он видел, что она не злится по-настоящему, а притворяется рассерженной. Откинулся на спинку кресла, улыбнулся:

– Как ты сюда вошла?

Лиза приподняла свои длинные стройные ножки в высоких кремовых сапогах:

– Вот этими вот ножками!

– Тебя не остановила охрана?

– Я похожа на женщину, которую может что-то остановить?

– Нет. Не похожа, – вздохнул он. – Бедный охранник. Как он выдержал такой натиск? Елизавета Васильевна, Вы – страшная женщина!

– Это вопрос вкуса, Николай Николаевич. Многие находят меня привлекательной, а некоторые даже – неотразимой!

– Бедняги эти некоторые...

– Николя! Мне страшно даже представить, во сколько тебе обходятся услуги частных детективов, которые пасут меня денно и нощно. Я почему-то думаю, что это именно сыскное агенство. Своим работникам ты вряд ли поручил бы такое деликатное дело. Зачем тебе лишние сплетни? Тут итак сейчас начнется...после моего визита. Так вот! Я хочу тебя спросить: ты не хочешь потратить эти деньги на что-нибудь общественно-полезное? Нууу, скажем, на подарки детдомовским детям.

Он внимательно слушал.

– Николя, тут ведь никто не знает, что ты женился? Кольцо на работу ты не надеваешь. Да мы с тобой и не похожи на супругов. Мы похожи на любовников. Ты смотришь на меня такими глазами... Так смотрят на любовниц, а не на жен.

– Значит, у меня жена и любовница – в одном лице. И что делать?

– Благодарить Бога, с утра и до ночи!

Зазвонил селектор на его столе.

– Николай Николаевич, звонили днепропетровцы. Сказали, через пол-часа будут.

– Хорошо. Наталья Александровна, ведите их сразу сюда. И чтоб там все, как полагается: фуршетный стол, кофе, чай.

– Конечно, Николай Николаевич.

– Елизавета Васильевна, – обратился Дашков к супруге, – Вы не хотите поприсутствовать на встрече с днепропетровцами? Это Ваши старые знакомые.

– Конечно, хочу!

– При условии, что займетесь со мной любовью, прямо в этом кабинете и прямо сейчас.

– А я смотрю, Вы любите ролевые игры, Николай Николаевич. Может, мне надеть форму школьницы или медсестры?

– Не стоит. Вид богатой содержанки меня тоже достаточно заводит.

Как же засверкали его темные глаза! Он уже поднимался с места, но Лизочка оказалась проворнее. Она нажала на кнопку селектора:

– Наталья Александровна, зайдите, пожалуйста, в кабинет.

Дашков немедленно сел обратно. Вошла секретарша. Лиза продолжала:

– Наталья Александровна, сделайте, пожалуйста, два кофе прямо сейчас. И, принесите конфет и пирожных – Лиза посмотрела Дашкову прямо в глаза, – Николай Николаевич...очень хочет сладкого.

Наталья Александровна что-то поняла. Она кивнула и немедленно вышла.

– Я расправлюсь с тобой дома, – грозно сверкая глазами, тихо пообещал Дашков.

– Буду ждать с нетерпением! Николя, я не просто так приехала. Помнишь, ты говорил мне, что кто-то в фирме сливает информацию конкурентам. Ты не возражаешь, если я сегодня тихонько посижу на всех ваших совещаниях и понаблюдаю. Свежим глазом всегда видно что-то новое. Я не уверена, что это приведет к какому-то результату. Но вдруг? Ты ведь позовешь своих к днепропетровцам?

– Ну да...сначала мы наедине поговорим, а потом позову – Дашков немного растерялся. – Хорошо, сиди, смотри, слушай.

Зазвонил его мобильный.

Лиза сняла шубку. Она попивала кофеек с пироженкой, любовалась своими кольцами и слушала, как Дашков говорит с кем-то из своих друзей по телефону.

– Да, Паша. Спасибо. Спасибо. Наслышан, да? Да я вовсе не прячу ее! Просто праздники были. Скоро всем вам ее представлю.

Лиза насторожилась, поняв, что речь идет о ней. Она демонстративно закинула ногу на ногу, бедра в тонких колготках четко обрисовались под прозрачными кружевами. Он сглотнул слюну. Она призывно улыбнулась и повела бровями.

– Паша, вот буквально на Крещение и встретимся. Ты будешь окунаться? А я буду. Тогда и привезу мою королеву. Но я тебя сразу предупреждаю: не вздумай положить на нее глаз. Оторву все, что можно. Включая глаз. Ты вкупился? Тебе нужен такой головняк?

Лиза с интересом слушала. Он никогда раньше не говорил на таком жаргоне. "Как много я еще о нем не знаю" – подумала она.

– Мадам, – обратился к ней Дашков, – Вы наделали много шуму в местном бомонде. Оказывается, все только и говорят о моей молодой жене!

Лиза слушала с милостивой улыбкой.

– О, Николай Николаевич, то ли еще будет, то ли еще будет...

Лиза выпила слишком много кофе и решила, что перед совещанием надо бы заглянуть в туалет. Расспросив Наталию Александровну, куда ей идти, она бодро зашагала по коридору. В туалете была еще одна посетительница – высокая, худая, эффектная брюнетка с красивым, но стервозным лицом. Она внимательно осмотрела вышедшую из кабинки Лизу, которая уже собиралась выйти в коридор, и вдруг нагло спросила:

– Девушка, а Вас что, мама в детстве не научила, после туалета руки мыть?

Лиза удивленно воззрилась на нее, пораженная таким агрессивным выпадом женщины по отношению к совершенно незнакомому человеку, и немедленно отчеканила:

– Нет. Меня мама, в детстве, научила на руки не писять!

"Какая хамка!" – подумала она, выходя в коридор.

В кабинет для совещаний, почти одновременно с Лизой, с грохотом и шумом ввалились днепропетровцы. Они ужасно обрадовались, застав ее тут. Ее наряд вызвал бурю восторгов и комплиментов. Все здоровались, улыбались, поздравляли друг друга с праздниками.

Гости сказали, что привезли шикарную рыбу и предложили сварить зимней ухи. Дашков наблюдал, какое впечатление Лиза производит на них. "Да, пожалуй, надо брать ее иногда на совещания. Особенно, когда нужно будет замылить глаза и подписать серьезные договора...Так, Сережу пора приструнить. Ишь, подлец, вообще от нее не отходит. Ведьма!"

Лиза сидела в своем высоком кресле в углу и внимательно слушала мужчин. Она мало что поняла, главное, она уловила суть. Вскоре в зал совещаний позвали руководителей отделов концерна. Входя, все здоровались с днепропетровцами и с Лизой. Слух о ней уже облетел страны и веси. Зашла в кабинет и стервозная брюнетка.

Лиза сидела с блокнотом и делала вид, что что-то конспектирует. Начальники отделов не отрывали глаз от ее ног и терялись в догадках: Она что, не любовница шефа? Это что, наша новая сотрудница? Или и то и другое?

Лиза с интересом всматривалась в лицо Людмилы Викторовны, с которой они так нелюбезно пообщались в уборной, оказалось, это и была уже заочно знакомая ей начальник юридического отдела. Вдруг она заметила, что Людмила Викторовна общается языком жестов с "советским инженером", который был в кабинете Дашкова, когда туда явилась Лиза. Она начала исподтишка наблюдать за ними. Эти двое явно знали друг друга гораздо ближе, нежели хотели показать. Лиза задумалась.

Совещание закончилось. Дашков с Лизой и днепропетровцы шумно разместились в двух машинах и поехали варить уху в небольшом кафе, над рекой Ворсклой. Им выдали все необходимое – дрова, треногу, приличный котелок. Лиза получила огромное удовольствие от поездки, от общения, от ухи. Единственное, о чем она сожалела, это то, что ей не удалось в полной мере насладиться прогулкой над рекой. Она была неподходяще одета и не смогла вволю налазиться по сугробам.