Текст книги "Даже если вам немного за тридцать (СИ)"
Автор книги: Ирина Гринь
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 28 страниц)
Дома, позавтракав, и проводив Костю в садик, сегодня его отвозил Алексей, она вошла в кабинет Дашкова и заявила:
– С сегодняшнего дня, Николя, я ввожу у нас дома новую киевскую моду: "Я не буду розмовляти на мов╕ окупанта!" (укр. "Я не буду разговаривать на языке оккупанта!") С сегодняшнего дня, мы все вспоминаем, кто мы и откуда произошли, и говорить будем только на украинском!
– Лиза, ты в своем уме? Я прекрасно понимаю украинский, но разговаривать...Я же не умею!
– Научишься! Какие твои годы!
Она не отвечала на его вопросы, если он обращался к ней на русском, а он слишком привык к разговорам с ней, чтобы отказать себе в этом удовольствии. Дашков психовал, без конца лупил кулаками по дубовой панели, бегал, орал и ... выучил украинский язык.
Ей очень нравилось учить его по ночам.
– Николя, вот очень интересный глагол – кохатись. Это значит – заниматься любовью. Ну, в нашем случае. Видишь, как красиво звучит. Кохання – это любовь.
– Это я уже запомнил!
– Однако, если в компании ты услышишь такое окончание тоста "Кохаймося!", то это – не призыв бежать трахаться, это – призыв относиться друг к другу с уважением и любовью.
– Я постараюсь не бежать...– улыбнулся Дашков.
– Николя, кстати, как по-украински "глагол"?
– Э-э-э, диеслово.
– Правильно! То есть слово в действии. Тебе сейчас тяжело, но потом, ты меня еще поблагодаришь! Потом, ты начнешь понимать абсолютно все славянские языки, вот увидишь.
– Я убью тебя, лодочник!
– Правильно говорить: я люблю тебя, лодочник! Вот, еще, берем, к примеру, такое прилагательное, которое есть и в мужском роде, но применяется, преимущественно к женщине. Как будет "прилагательное"?
– Э-э-э, прикметник.
– Правильно! Ну, ты просто талантище! Итак, слово "ошатна". Вот выражение "ошатна пани". Ну, "пани" – это понятно. Что означает ошатна? Нужно, как минимум четыре русских слова, чтобы охарактеризовать одно это украинское. Это значит, прежде всего, чистоплотная, аккуратная, интересная, стильная, и, с изюминкой. И все это, можно сказать одним словом – ошатна.
– Хм, я запомню, мадам.
– Николя, а ты не хочешь обучить меня английскому? Ты так здорово шпаришь! Такой молодец! А я знаю только "эврибади".
– Всему свое время. Хочешь, я оплачу тебе курсы английского?
– Неа, так не интересно. Я хочу разговаривать и кохатись с носителем языка,– она впилась в его губы.
Больше они не учились этой ночью.
Первого апреля друзья пригласили Лизу с мужем в Галерею современного искусства, на ежегодную выставку карикатур. Дашков, порядком уставший после работы, как раз сидел в ее комнате, когда позвонила Ира Кондратенко. Сообразив, что его собираются вытащить из дому, Дашков энергично замахал жене руками: «Ни в коем случае!» На что Лизочка невозмутимо сказала в трубку:
– Приедем, обязательно приедем! Мой муж как раз делает мне знаки, что он безумно рад вашему приглашению!
Дашков сделал страшное лицо и погрозил ей кулаком. Лиза рассмеялась.
Каждый год, две первые недели апреля, в этой Галерее проходит международный конкурс карикатур "Закарлюка". Сейчас, когда из-за ситуации на Востоке страны, в Одессе и вовсе отменили ежегодную Юморину, проведение конкурса в Полтаве тоже было под угрозой. Городские власти, все же решили его провести, но менее масштабно, чем в предыдущие, довоенные годы.
Разумеется, в этом году, большинство карикатур были посвящены политическим темам. Они обошли все залы на втором этаже Галереи, смеясь и обсуждая рисунки и шаржи. Лизе очень понравились работы одного молодого полтавского художника. Она заметила, что уже начала узнавать его руку. У нее упало сердце, и все сжалось внутри от одной из картин: чья-то таинственная, неведомая рука разрезала пуповину, связывающую двух младенцев, один был изображен в тонах украинского флага, другой – российского. Она замерла – настолько точно картина отображала ее чувства и переживания.
Чуть позже, Лиза долго, тихонько хохотала над одной карикатурой, она подозвала к себе Дашкова, полюбоваться: огромный, могучий царь Петр ╤ дергал за ухо крошечного, плюгавого Путина и грозно вопрошал: "Ты, пошто, мерзавец, окно в Европу закрыл?" Карикатура была необыкновенно удачная.
– Лиза, – сказал Дашков, – Я только что встретился с директором Галереи, в свое время я выделил немало средств на ее строительство, так вот, нас с тобой приглашают на фуршет, посвященный Дню дурака. Будет вся местная богема, художники, артисты, дирижеры, музыканты, скульпторы, заграничные гости. Мы соглашаемся?
– О, Николя! Я совсем не одета для фуршета! А мы не успеваем съездить домой, переодеться?
– Мадам, Вы прекрасно выглядите! Переодеться уже явно не успеваем.
– Николя, я ведь у тебя душечка? Во всех нарядах, стало быть, хороша?
– Конечно же, мадам!
Лиза оглядела свои черные брюки, простенькую, темно-синюю водолазку, и тряхнула волосами:
– Тогда идем!
Она не пожалела, что пошла на эту вечеринку. Люди искусства – как правило, всегда очень позитивны, с ними приятно и выпить, и поговорить. Лиза заметила, что Дашков, разговаривая с прекрасными женщинами из какой-то индийской делегации, сопровождаемыми мужчиной европейской наружности, неустанно и ревниво наблюдает за нею и производимым ею впечатлением. И, странное дело, это ей очень понравилось! Было так здорово – постоянно кружить голову этому мужчине!
Общаясь с директором музея, Лиза похвалила работы молодого художника Семена Бондаренко. Она запомнила имя и фамилию под особенно удачными, отмеченными ею карикатурами. Директор, интеллигентный, веселый и очень общительный мужчина, немедленно подвел к ней высокого коренастого парня и сказал:
– Семен, посмотри, какая очаровательная поклонница у тебя появилась! Знакомьтесь: Семен Бондаренко – восходящая звезда мира карикатур, победитель Международного конкурса карикатур в Одессе, и просто отличный парень; Елизавета Дашкова – краса и гордость нынешнего мероприятия.
Лиза улыбнулась, услышав, как ловко выкрутился, представляя ее, Антон Эдуардович, директор музея, которому ее представили просто, как жену Николая Николаевича Дашкова. И подумала, что ей не хочется быть "просто женой Дашкова", хочется самой что-то из себя представлять. Они с Семеном посмотрели друг другу в глаза, и сразу же поняли, что уже знакомы. Это был тот самый парень, который однажды застрял позади нее, в толчее, в сельском автобусе, и с которым она пошутила.
– Здравствуйте, девушка, – растерянно сказал верзила.
– Здравствуйте, молодой человек, – они назвали друг друга так, как тогда, в автобусе.
Дашков стоял шагах в пятнадцати от них, не спускал с них глаз, и, конечно же, сразу заметил что-то необычное. Он встрепенулся, как боевой конь при звуке трубы. Лиза моментально стала вести себя спокойно и осмотрительно: нечего зазря играть на нервах дорогому пупсику Николаше.
– Знаете, Семен, меня очень впечатлили Ваши работы. Я ничего не смыслю в живописи и карикатурах, и рассуждаю исключительно, как зритель. По-моему, у Вас прекрасное чувство юмора, что я очень ценю в людях, и еще, свой, совершенно неповторимый стиль. Ваши работы очень узнаваемы.
– Спасибо Вам, Лиза, за такие слова. Поверьте, мнение зрителя для меня важнее, чем отзывы самых опытнейших критиков и профессионалов.
Разговаривая, они прошли к фуршетному столу, и Лиза с удовольствием отметила, как насторожен Николя.
"Какая я стерва! – думала Лиза, – Как можно испытывать такое низкое, злорадное удовольствие от того, что так крепко держишь такого мужчину за ... за ...за... сердце! Чувства мужчины делают женщину всесильной! Мы можем и поднять мужчин к облакам, и швырнуть в пучину ада, одним движением брови, запросто! Потому Господь и не дал нам физической силы. Достаточно и того, что от нас зависят те, у кого такая сила есть".
Она заметила, что Николя подходит к ним.
– Николя, – улыбаясь, сказала Лиза, – помнишь карикатуру с царем Петром ╤, которую я тебе показывала? А теперь, позволь представить тебе автора – Семена Бондаренко. Оказывается, мама Семена, живет в Андреевке. Мы были заочно знакомы с ним, ехали как-то в одном автобусе.
Этим вечером, Николя был приветлив, остроумен и весел. Лиза была очарована мужем, и радовалась, что, несмотря на отсутствие соответствующего вечернего туалета, осталась на фуршет. Она заметила, что очень часто, когда не хочешь идти на какое-то мероприятие – то неожиданно, получаешь от него огромное удовольствие. И, напротив, когда долго куда-то собираешься и готовишься к чему-то – почему-то всегда испытываешь разочарование.
Собираясь уезжать, и проходя еще раз по главному выставочному залу, Лиза, вдруг, уловила обрывки разговора, крайне заинтересовавшего ее. Беседовали Антон Эдуардович и высокий, неизвестный Лизе мужчина средних лет, в джинсах, синей футболке и черном пиджаке. "Вы знаете, таких энергетических мест на Земле не так уж много, но у нас, на Полтавщине, эти явления наблюдались вблизи Диканьки. Вот, не зря же Гоголь жил совсем рядом, и, возможно, описывал, а не придумывал все, что мог там видеть!" Лиза с интересом посмотрела на собеседника Антона Эдуардовича, стараясь запомнить его лицо. Тот тоже, несколько секунд смотрел ей в глаза. "Рыбак рыбака – видит издалека" – подумала Лиза.
Когда Алексей отвозил их домой, она наклонилась к Дашкову и шепотом, закатывая глаза, пообещала ему сказочную ночь. Николя улыбнулся, тоже закатил глаза и крепко сжал ее руку.
Через пару дней, Лиза созвонилась с Ирой Кондратенко и попросила сопроводить ее по магазинам – ей необходимо было подобрать наряд для себя, Дашкова и Кости для свадьбы Вероники. Они объездили пол-города и Лиза все больше приходила в уныние.
– Ира, мне ничего не нравится! Может, в Киев махнуть? Но, как-то некрасиво – в такие времена – мотаться за шмотками в столицу...А давай, пролистаем каталоги, может еще успеем заказать через "Народный бутик" что-нибудь в Киеве.
Это была счастливая мысль, она подобрала невероятно модный наряд для себя и Дашкова, сделаные в одном стиле, украинском, и спросила консультанта, можно ли заказать такой и для ребенка. Оказалось, можно. Срок изготовления – две недели. Они успевали! Лиза позвонила Дашкову, сообщила, что наконец-то нашла, что искала, и что завтра утром их ждут в салоне на примерку, и что можно будет заказать костюм Костику.
Потом они с Ирой выпили чаю в кафетерии, и Лиза попросила Алексея подвезти Иру до ее дома.
Вечером Лиза показала Дашкову фото выбранной ею одежды, и Николя все одобрил. Наутро они отправились примеряться и обновляться. Костик страшно возмущался, когда с него снимали мерки, но Лиза пообещала ему мороженое и он послушно позволил девушке-продавщице обмерять себя.
Странно, но Лиза, которая так горячо уверяла мужа, что ей непременно нужно работать, чтобы чувствовать себя в форме, теперь, уволившись из райисполкома, отнюдь не спешила устраиваться на работу. У нее всегда находилось столько дел! Просто удивительно, сколько времени должна тратить на себя и семью жена бизнесмена! Лиза решила, что поисками работы или же созданием своего дела, она займется уже по возвращении из Англии. Она, с упоением, предвкушала поездку в эту страну.
Ей нравилась Великобритания. Это была страна со своим лицом, со своей собственной внешней политикой. Ей импонировал английский юмор, английский патриотизм и даже некоторое высокомерие англичан, чтивших свою королеву и свою имперскую историю. Они всегда имели свое мнение по всем вопросам и проводили свою собственную политику. Лиза подумала, что если уж действительно всем миром правят масоны, то Англией, очевидно, правят какие-то другие масоны, чисто британские. А, может, и еще круче! Именно Британия правит миром, ее масоны.
И еще она подумала, что, в отличие от России, у Британии есть хотя бы моральное право считать себя имперцами. Как бы там ни было, а англичане несли завоеванным странам культуру и развитие. А что несла Россия? Что могла дать другим страна, которая совершенно не желала развиваться? Ведь дать другим можно только то, что есть у тебя самого. А если в ХХ╤-м веке страна, претендующая на главенствующую роль в мире, сама не научилась ни строить, ни лечить, ни учить, а только качать из богатых недр бесконечные газ и нефть, что может такая страна привнести другим странам? Вранье и подтасовку исторических фактов? Вечные войны, как способ существования, дабы народ не задавался вопросом: а почему все так скверно? Духовность? На каком основании? Только потому, что русские сами назначили себя "самыми духовными" на планете? И это, учитывая первое место в мире по алкоголизму, разводам, количеству абортов и суицидов? "Не впечатляет, гаааспада, – с горечью думала Лиза, – не впечатляет. Как вы не можете понять, что духовность – это еще и воспитание, и культура, даже просто бытовая культура, причем полученная с молоком матери! И вам еще три поколения надо вырастить, и минимум два прежних закопать, чтобы хоть приблизиться к духовности, к тому уровню, что был у России перед революцией 1917-го..." Она вспомнила пророческие слова Ивана Алексеевича Бунина: "Я с ужасом думаю, что будет с Россей, через несколько поколений, кого нарожает это пьяное кровавое быдло." "Ну, вот и видим. Ну, вот и нарожало. Мало того, они еще и нас ни за что не хотят выпустить из этого болота".
Дашковы взяли с собой в поездку совсем немного вещей, Николя предложил потратить пару дней на походы по лондонским магазинам и купить одежду и обувь там. Она удивилась, что они берут с собой так мало наличности, но Николя загадочно намекнул ей, что у него открыты счета в лондонских банках и в перевозке денег нет необходимости. Она насторожилась: может сейчас настал подходящий момент, чтобы расспросить его о предприятиях в Лондоне и шахтах в Канаде, о которых говорила Вероника? Но, подумав, решила, что еще рано.
Ранним вечером, 24 апреля, Лондонский аэропорт Гатвик встретил их прекрасной солнечной погодой. Они быстро прошли осмотр багажа и все формальности, и, пройдя по коридору, сразу увидели Веронику и Вильяма. Ника размахивала руками и что-то кричала, Вильям просто широко улыбался. Первое, что ощутила Лиза – была ломка стереотипов. "Прохладная" прибалтийка Ника и "чопорный" англичанин Вильям оказались очень эмоциональными, улыбчивыми, часто жестикулирующими и без конца говорящими молодыми людьми. Они были так замечательно молоды, так красивы и так влюблены друг в друга, что не восхититься ими было просто невозможно! Оба высокие, стройные, красивые и светловолосые, они были похожи на пару породистых скакунов. Разумеется, Лиза сразу же сказала им об этом, Ника быстро переводила Вильяму, тот улыбался.
Дашков долго говорил с дочерью, обнимался и целовался с нею. Ника даже прослезилась. Уже когда направлялись к машине Вильяма, Лиза поняла, что надо будет обязательно учить английский язык. В этой компании его знали все, кроме нее. Даже Костя чего-то там квакал по-английски, а она – ни бельмеса! Обидно. "Буду учить, – твердо решила она. – Не та я женщина, чтобы стоять и тупо хлопать ресницами, пока переведут твои слова. И еще неизвестно, как переведут! Все переводы – вещь относительная".
Будущим молодоженам очень понравился Костик. Они подарили ему дорогую игрушку, большой самолет на автоматическом управлении, и Костя не мог дождаться, пока они, наконец, приедут на место, и он сможет поиграться.
За руль сел Вильям, они ехали около часа, непрерывно разговаривая, смеясь и обмениваясь впечатлениями. Наконец, машина остановилась у фешенебельного, старинного, трехэтажного особняка на окраине какой-то улицы. Ника объяснила Лизе, что здесь, на втором этаже, располагается ее квартира, но она в ней не живет. Дашков, пока выгружал багаж, несколько раз повторил Лизе адрес. Разумеется, она не запомнила. Тогда Ника написала на двух крошечных записках адрес дома и отдала одну записку Лизе, а вторую вложила в карман джинсов Костика. Зрительная память у Лизы была отличной, она запомнила и попросила Нику повторить все, дабы произнести все еще и в английской транскрипции. Можно сказать, изучение английского языка уже началось.
Будущая миссис Глоустер, сказала отцу и мачехе, что они с Вильямом оставляют их до завтрашнего утра, чтобы они устраивались, ужинали, отдыхали, и могли полностью посвятить завтрашний день прогулке по Лондону. 25-го вечером, после экскурсии по Лондону, вся компания должна была выехать в Линкольн, дабы достойно подготовиться к свадьбе, которая была назначена на 27 апреля. Лиза предложила поужинать вместе, но Ника извинилась и сообщила, что они с Вильямом едут на последнюю примерку ее свадебного платья, и остаться поужинать никак не смогут. Лиза тепло простилась с Глоустерами, поблагодарила за то, что несмотря на предсвадебную загруженность, они встретили их и очень порадовалась, что следующий день они проведут вместе.
Костя в квартиру не поднялся, он с упоением гонял по хорошо освещенному сумеречному дворику, запуская в полет свой замечательный самолет, и к нему уже подошли два каких-то мальчика. Лиза улыбнулась, она была уверена, что языковой барьер никак не помешает им вместе запускать самолетик.
– Николя, что это за квартира?
– Это моя квартира, район весьма престижный, здесь редко случаются уголовные преступления, и практически нет воровства. Ника жила тут, пока училась. Сейчас она уже год, как живет у Уильяма. Его квартира где-то за час езды отсюда, тоже очень престижный район. Глоустер – непростой парень. Его отец – земельный магнат, ему принадлежит большое количество земли в Линкольншире и несколько сельскохозяйственных перерабатывающих предприятий. У Уильяма есть старшая сестра, она живет в Штатах. Замужем, но детей нет.
– Ничего себе, – прокомментировала Лиза, – А Ника умеет выбирать...Впрочем, как и ее мачеха! – улыбнулась она.
Дашков подошел и нежно ее поцеловал.
– Расслабься, ты какая-то расстроенная. Что-то не так?
– Это из-за незнания языка. Я чувствую себя не в своей тарелке. Будешь меня учить?
– Прямо сейчас? – он плотоядно улыбнулся.
– Почему бы и нет? Костя будет гулять еще с пол-часика. Идем в душ? Или здесь есть джакузи?
– Есть. И намного шикарнее, чем у нас, в Полтаве. Хочешь попробовать?
– Да!
Он все-таки сумел здорово поднять ей настроение!
После ванны они загнали домой Костика, опустошили заботливо заполненный Вероникой холодильник и очень вкусно поужинали. Лиза восхитилась качеством английских продуктов. Особенно ей понравились йогурты.
– Очень вкусно! Костя, хочешь еще ветчинки? Такая вкуснятина!
Ника позвонила отцу и сказала, что забрала свадебный наряд, но не хочет, чтобы его кто-то видел до свадьбы. Они договорились, во сколько Уильям заедет за Дашковыми утром.
Когда Дашков зашел в спальню, Лиза разбирала сумку с подарками для английской родни. Там были четыре прекрасных вышиванки – две мужских и две женских, все – очень разные, набор очень дорогих, вышитых вручную шелковых скатертей, набор рушников и салфеток с вышивкой, и, конечно же, несколько бутылок украинской горилки с перцем. Ее попросил привезти отец Уильяма, Джеймс.
Дашков, еще с прошлого лета, был знаком со всей будущей семьей своей дочери. Лиза с гордостью подумала, что Николя – не тот человек, чтобы отдать свою дочь кому попало. Уж, конечно, он и о них собрал всю информацию. Она расспрашивала его о Глоустерах пол-ночи. Костик давно заснул на диванчике большой комнаты, а они все шептались и ласкались. В конце концов, они и сами еще были молодоженами.
Утром Дашков с большим трудом разбудил супругу. За час до приезда Уильяма необходимо было собраться, а Лизе – еще и накраситься. Она быстренько нанесла легкий макияж, сложила в сумку деньги и фотоаппарат, облачилась в джинсы, свитер, кроссовки и кожаную куртку и объявила, что готова к экскурсии. Косте дали выпить таблетку от укачивания, и Лиза, подумав, взяла с собой небольшую косметичку с лекарствами. Мало ли что, другой климат, а время на болезни тратить никак нельзя.
Лондон был огромен. Лиза никогда не любила больших городов, но Лондон, безусловно, производил впечатление. Может потому, что здесь было так много старинных зданий, и он не был загроможден огромными урбанистическими современными пейзажами.
Они начали с музея восковых фигур мадам Тюссо, потому что тот рано закрывался. Лиза расспрашивала молодоженов, почему остановка метро называлась "Бейкер-стрит"? Это та самая, где жил Шерлок Холмс? А вы не находите, что советский фильм о Шерлоке Холмсе самый удачный? Никто не сыграл этого занимательного персонажа лучше, чем Василий Ливанов! Так думает и английская королева? Правда? Она так сказала? А кому сейчас принадлежит музей? Муниципальным властям? Они с Никой не умолкали ни на минуту. В жизни Ника говорила по-русски намного лучше, чем по скайпу. Мужчины вели свои беседы, на английском, и к ним не прислушивались.
Лиза, оставив Костика с мужем и Глоустерами, носилась по всем этажам, щелкала фотоаппаратом и стремилась запомнить и увидеть как можно больше. Саму себя она попросила сфотографировать только один раз, с "Битлз". Спустя два часа, вся компания двинулась в Тауэр. Лиза завороженно уставилась на четыре старинных башни, пока Ника переводила ей слова Вильяма:
– Тауэр построен еще во времена Вильгельма-Завоевателя. Здесь не всегда была тюрьма для знатных лиц государства, был тут когда-то зверинец, была и резиденция английских королей. Лиза, Уильям предлагает начать с Королевской сокровищницы. Он сам проведет нам экскурсию, потому что официальная – длится три часа, и мы больше ничего не успеем посмотреть. Лиззи, вы не против, если после Тауэра мы повезем вас обедать в настоящий английский паб?
– А разве это не вечерние заведения? Они что, и днем работают?
– Конечно. Там не очень полезная еда, но зато вкусная. Окей?
– Я – с удовольствием. Николя, а ты?
– И я – с удовольствием.
Очарованная экскурсией по Тауэру и прогулкой по Темзе, Лиза так проголодалась, что готова была посетить не то, что паб, а любую забегаловку, которых, впрочем, здесь тоже было полно. Ей понравился и паб, и прогулка к Вестминстеру. Но, к сожалению, близился вечер, и необходимо было возвращаться назад, в квартиру Дашкова в Челси, чтобы сложить сумки и отправиться в Линкольн. Ехать им было чуть больше 240 км, и хотелось успеть до темноты.
Дашков и Глоустеры расспрашивали ее и Костю о впечатлениях. Она честно призналась, что разочаровалась только в одном: что в Тауэре живет всего шесть ворон, Лиза непременно завела бы шестьдесят, заявила она. Вильям рассмеялся. Потом они долго говорили о ситуации в Украине, но, увы, ничего ободряющего Дашковы не смогли сообщить своей английской родне. Война с Россией становилась неотвратимой. Украина не желала возвращаться назад, под совково-российский протекторат.
– Знаете, сказала Лиза, – Когда нас обвиняют, что мы никак не использовали эти двадцать три года независимости, чтобы что-то создать, я всегда отвечаю: мы сумели создать главное – новых людей. Наша выросшая уже в независимой стране молодежь, не желает опять становиться совками. Они совершенно другие, не такие, как мы, они не сделаны в СССР и не зашорены, как мы. Они красивы, умны, смелы, дерзки и образованны. Они отлично осознают, что путь назад, к России – это путь в никуда, и готовы положить свои жизни, и уже положили, во имя будущих поколений и будущего процветания. Я в восторге от них! Я бы так не смогла! И молю Бога об одном – чтобы все эти жертвы были не напрасны!
Переезд в Линкольн занял три часа, Лиза пересела вперед, чтобы дать Дашкову возможность хотя бы в дороге пообщаться с дочерью, ведь дальше она полностью погрузится в предсвадебные хлопоты и не сможет побыть с отцом. Те болтали на английском, не умолкая. Хохотали, возмущались, любопытствовали. Один раз, Лизе показалось, что Николя серьезно отчитал Веронику за что-то. Та повесила нос, но потом бодро рассказала ему что-то, и Николя успокоился. Компания остановилась перекусить в придорожном кафе. Лиза похвалила английские дороги и вздохнула:
– Когда уже у нас такие будут?
Завсегдатаи придорожного паба "Черепаха" с интересом рассматривали двух хорошеньких блондинок, двух мужчин, сопровождавших их и мальчика. Потом заметили, что в этой компании не все говорят по-английски. Рассмотрели и сине-желтую бутоньерку на Лизиной кожаной курточке. Немного пошептавшись, к их столику подошли три подвыпивших англичанина. Один из них был рыжеволосым и курносым. "Ирландец, – решила Лиза – Хотя... Может, это просто рыжеволосый англичанин?". Ей, несмотря на усталость, было страшно весело. Лиза, не зная языка, разговорилась с посетителями. Ей пришлось рассказать англичанам про Майдан и про Украину. Она выпила с ними два больших бокала очень вкусного, темного пива, а может, это был эль, она не поняла, но, странное дело, дальше они уже общалась без переводчиков.
В этом пабе они задержались почти на три часа. Оказалось, что каждое порционное горячее боюдо готовится отдельно, и им пришлось ждать, тем более, что они здорово проголодались и заказали и "пастуший пирог", и йорширкский пудинг, и яйца по-шотландски.
Перед отъездом, встав в круг, Лиза, Ника, "ирландец", и два его дружка горланили песни, и даже украинский гимн, правда "ирландец" исполнял его непонятными Лизе словами. На прощание Лиза подарила им по сине-желтому флажку. Классные были пацаны!
В Линкольн приехали в час ночи, и Уильям отвез Дашковых на специально приготовленную к их приезду квартиру. Лиза повалилась в постель и до утра спала, как убитая, даже не рассмотрев толком их новое жилище.
Утро следующего дня ознаменовалось знакомством не только с городом, но и с будущей родней. Уильям и Ника заехали за ними около полудня, покатали по городу и отвезли в дом родителей Уильяма. Однако посидели молодые с ними всего пол-часика, с удовольствием примеряли подаренные им вышиванки, и умчались на генеральную репетицию собственной свадьбы.
Лиза, немного напряженно, ждала знакомства с новой родней. Она представила себе Джеймса Глоустера – высокого, чопорного, высокомерного аграрного магната, в строгом черном костюме и его жену – неразговорчивую и неулыбчивую узкогубую англичанку, медленно цедящую слова сквозь великолепные зубы. Угадала она только одно – Джеймс Глоустер действительно был высок, пожалуй, даже, чуть выше Дашкова. Он был очень плотного телосложения, но толстым не выглядел. Простодушный, краснощекий и разговорчивый, он моментально "взял в оборот" Лизу, и Дашков без конца переводил его вопросы и ее ответы.
Миссис Глоустер, "просто Маргарет", как попросила она ее называть, была худощавой, добродушной и улыбчивой дамой, примерно такого возраста, как Анна Григорьевна, около шестидесяти. Она была спокойной, наблюдательной и неспешной, и даже этим напоминала Лизе собственную мать. Маргарет занималась Костиком, Лиза немного пообщалась с ней, но, конечно же, ее фаворитом стал Джеймс! Уже через пять минут знакомства, им казалось, что они знают друг друга целую вечность! Если бы еще не этот проклятый языковой барьер!
Два будущих свата, Ник, как называли Дашкова Глоустеры, и Джеймс, выпили на брудершафт бренди. Дашков, улыбаясь, переводил Джеймсу Лизины слова. Весь разговор касался, преимущественно, аграрных тем; широко открыв глаза, Джеймс слушал, что в Украине оказывается, земля – черного цвета.
– Не может быть! – утверждал он, земля – коричневая!
–Да нет же! – горячилась Лиза, – Вы представляете, у нас она – черная, как ночь! И жирная на ощупь, как масло! После дождя – невозможно пройти, скользко! Черноземы – очень родючие земли, урожаи там куда выше, чем на ваших почвах.
Джеймс рассказал ей о новом способе посадки овощей на своих полях и поинтересовался, есть ли такое оборудование в Украине.
– Да что Вы! – всплеснула руками Лиза, – Откуда? Джеймс, поймите, на самом деле, у нас – разница с Европой не два часа, а сто лет!
Дашков перевел. Все улыбнулись.
Лиза очень огорчалась, что пять дней запланированной поездки, не дадут им возможность поездить по графству, полюбоваться на их поля, стада овец и перерабатывающие заводы. Она решила, что надо будет непременно прислать сюда Богдана. Богдан собирался стать фермером, что называется, "на широкую ногу". И поучиться у опытного англичанина, ему никак не помешало бы. Вскоре, они с Джеймсом обо всем и договорились. Тот пригласил Богдана приехать в июне. Лиза объяснила, кем он ей приходится – родной дядя ее сына Константина. Джеймс кивнул, что понял.
Дашков все переводил и удивлялся, как это его Лиза, в течение десяти минут так втерлась в доверие к Глоустеру, что он, не глядя, согласился принять на обучение ее родственника.
Обед был – по всем английским правилам: бронзовые подсвечники, серебряная посуда, три перемены блюд, бренди, вино, шампанское. Лиза, наслушавшись рассказов об ужасах английской кухни, удивлялась, до чего же все вкусно! "Наверное, у них повар – итальянец, – думала она, – Потрясающе приготовлено!"
За обедом говорили о предстоящей свадьбе, и о ситуации в Украине, потом Дашков достал из сумки еще две вышиванки, для Джеймса и Маргарет. Те обрадовались, как дети, и вышиванкам, и водке с перцем.
Лиза сегодня тоже была в национальном наряде, в одном из своих любимых платьев – синем, с вышитыми на рукавах и груди красными маками. Она все-таки купила к нему серьги – маки из бисера и такой же браслет, интуитивно почувствовав, что сегодня не стоит выпендриваться перед новой родней дорогими украшениями. Здесь это – моветон. Сами Глоустеры, и Ника с Вильямом тоже были одеты очень скромно. Это было нормой в повседневности.
Вскорости, Дашковы распрощались, всем нужно было как следует выспаться и отдохнуть перед предстоящей свадьбой. Лиза хозяйничала в снятой для них квартире – она протерла зеркало и отутюжила одежду для завтрашнего торжества. Дашков в это время накрыл легкий ужин, холодильник опять был полон.
Костя, весь день игравший с двумя собаками Глоустеров и порядочно уставший, с удовольствием лакомился английскими конфетами, читал с папой книжку "Чар╕вн╕ скарби" и смотрел мультики, хорошо, что "баранчик Шон" не требовал усилий для перевода. Укладывал спать его папа.
Лиза заметила, что Николя весь вечер не спускал с нее глаз. "Приревновал к Джеймсу? Ну как объяснить этому ревнивцу, что мне нравится просто дружить с мужчинами? Они – более приятные друзья, чем женщины".
Он подкараулил ее на выходе из ванны и утащил в постель, быстро и внезапно.
– Николя! Ты, как фавн, спрятавшийся в чащобе! Дай хоть полотенце повешу, мой дикий татарин!
– Моя нимфа... Хочу тебя!
Он отшвырнул полотенце в другой конец комнаты.
Лиза заметила, что Николя – в совершенном исступлении. Он всегда был очень страстен, но до такого состояния, она, все же, доводила его не часто.
