Текст книги "Даже если вам немного за тридцать (СИ)"

Автор книги: Ирина Гринь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 28 страниц)

На следующее утро она, с большой гордостью, отправила ему назад его деньги, которыми так и не воспользовалась. И приписала:

"Всего хорошего! Приятно было познакомиться".

На этом, ее отношения с высокопоставленным англичанином закончились. По крайней мере, она искренне так считала.

Два следующих дня она провела в обществе юристов – этих самых больших жуликов на планете. Но в данном случае, они работали на нее. Она получила от мужа акции и недвижимость, сразу же передарив двухкомнатную квартиру в Полтаве семье Абрумянов. Наташа и Женя были в полном шоке и без конца ее благодарили.

– Пустяки, – сказала Лиза, – это – декорации. А жизнь человеческая – это настоящее!

Лиза нервничала. Приближался "час икс". Дашков решил подстроить автокатастрофу со своим автомобилем и подсунуть в машину чужой труп, со своей группой крови. Это было совсем не проблемой в стране, где шла война. Затем, он решил исчезнуть из Украины навсегда. А потом, "выплыть" где-то потихоньку в Канаде, под другим именем. Или еще где подальше. В Австралии, например. Лиза, шутя, заметила ему:

– Где бы ты ни "выплыл", а страна эта все равно находится под английской юрисдикцией...Миром правит Британия! Я так чувствую.

Лиза должна была изобразить несусветное горе, провести опознание, похороны, поминки и прочие малоприятные процедуры. Сыграть надо было безупречно. В случае каких-то подозрений, им грозили не тухлые помидоры возмущенных зрителей, а тюремное заключение. Или, по крайней мере, большие неприятности.

В эти же дни, она с ужасом узнала, что попал в плен ее кум, Дмитрий. Дима был волонтером, помогал в госпитале раненым, возил медикаменты на линию фронта. Захватила его какая-то донецкая группировка. Наконец, она узнала, что Диму держат в самом Донецке, и хотят выгодно продать родственникам. Все его друзья постоянно искали связи и выход на ополченцев, чтобы выкупить Диму, но, пока, ничего не получалось.

И, вдруг, случай предоставился сам собой. По утрам, Лиза обычно, сама готовила завтраки в своей столовой и помогала повару. В то утро, в зале сидели не больше десяти человек, и среди них – симпатичный высокий старик. Он был разговорчив, и очень весел, как для беженца. "Может, выпил", – думала Лиза. Старик неторопливо покушал, вытер рот салфеткой, и, улучив минутку, подошел к Лизе.

– Ну, здравствуй, звезда, – тихо сказал он ей совсем не старческим голосом.

– Здравствуйте, мил человек, – ответила Лиза, – Вы за добавкой?

Старик улыбнулся, и Лиза вдруг заметила, что у него молодые, дерзкие и озорные глаза. Заметила она и то, что он хорошо загримирован, на самом деле, это вовсе не старик. Она, молча, удивленно уставилась на него, вытирая руки полотенцем.

– Приехал, вот, посмотреть, – сказал мужчина, – я слышал о тебе. Смотри-ка, как хунта вербует людей. Подкармливает, задабривает...

– Я тоже из хунты, – сурово сказала Лиза.

– Погоди, вот возьмем Полтаву, я тебя обязательно отыщу! Что, не узнала меня? Виноградов, моя фамилия.

Такое могло случиться только с ней! Она сразу вспомнила, где видела эти дерзкие глаза. На фото, в газетах и по телевизору. Это был знаменитый Андрей Виноградов, один из лидеров сепаратистов. "Как он проник сюда? Как вообще, он пересек все кордоны и облавы? Как работает наше СБУ? Или они только бизнесменов крышевать научены?" – пронеслось у нее в голове.

– Я от сына весточку получил. Он, конечно, у меня своим умом живет. А все же, спасибо тебе, что спасла мне его и не выдала хунте.

– Его спас польский волонтер. Я и тебя не выдам, если ты сейчас тихо, быстро и очень осторожно свалишь отсюда навсегда, – тихо ответила Лиза. – И еще, ты теперь – мой должник.

– Да ты что? – улыбаясь, сказал Виноградов.

– У меня кум в плену, Дмитрий Шевченко. Он даже не воевал, волонтер. В Донецке сидит. Выкуп за него хотят, но денег я вам не дам, все равно пропьете. А у меня тут, как видишь, я лучшее применение им найду. Так что, освободишь мне кума? – тоже улыбаясь, но на самом деле, абсолютно не надеясь на успех, спросила Лиза.

"Старик" помолчал.

– Ох и хороша ты...уста сахарные. Забрать бы тебя с собой, да шума много наделаешь. Боевая баба, я вижу.

– Точно-точно, – подтвердила Лиза, – А стреляю как!

– Глазищами своими, что ли?– опять улыбнулся он, – Ладно, звезда. Освобожу я тебе кума. Чтоб не попрекала, что я твой должник.

– А сможешь?

– Что, не веришь? Через три дня жди своего кума, поняла? И меня не забывай! Звезда...Я тебя все равно найду, как Полтаву возьмем.

– Вы? Полтаву? Блажен, кто верует, – ответила Лиза, подбоченясь.

– Красивые бабы у хунты, – вздохнул "старик", – ну, до встречи, красавица.

– Уж лучше, прощайте, мил человек.

Он двинулся к дверям.

– Эй, – окликнула и быстро догнала его Лиза, – Слушайте, хватит фигней страдать и палить друг в друга, слышь, пацаны, неужели не ясно, что все эти лозунги – декорации для лохов, что ваши общие враги засели по обе стороны баррикад, что это одна система, и имя ей коррупция, а число им – легион, А вы, придурки, друг в друга стреляете! Олигархов мочить надо, ясно?

Он улыбнулся, потрепал ее по плечу и вышел.

Она не донесла. Могла бы позвонить по одному телефончику – и все, большой привет сепару. Но...не донесла. Даже на врага. Не то воспитание. Павлик Морозов всегда был ей неприятен...Фи...

На третий день, как и пообещал сепар, с неизвестного номера, под вечер, ей позвонил Дима Шевченко. Она сразу узнала его голос.

– Димка!!! Где ты? – заорала она в трубку.

– Лиза, меня освободили! Я уже в Харьковской области. Тут какой-то чувак на остановке, дал мне свой телефон позвонить.

– Дима, ты не ранен? Ты в порядке? – опять заорала Лиза.

– Все в порядке. Лиза, успокойся. Аннушке перезвони, она что-то трубку не берет.

– У тебя есть деньги доехать? – опять закричала Лиза, – Иди в милицию, если нет. Или к волонтерам. Мы потом им вышлем.

– Меня наши заберут, тут в отпуск пацаны едут, довезут.

Лиза немедленно стала звонить куме Ане. Наконец, та взяла трубку, выслушала ее и разрыдалась.

– Аня, успокойся, Аня, все хорошо!

Вечером все встретились. Димка похудел, зарос щетиной, но в целом, не потерял ни оптимизма, ни желания заниматься волонтерством. Однако, ни на один вопрос, что он пережил в плену, не отвечал. Только рассказал, что освободили его после визита в тюрьму какого-то их "шишки". Почему, и сам не знает. Думал, друзья деньги заплатили.

Лиза, вместе со всеми удивлялась, ахала и помалкивала. А еще подумала, что по ту сторону баррикад – далеко не все – конченые люди. Там тоже слово держать умеют. Она абсолютно никому не рассказала о происшедшем.

Позвонила Глебу в офис и потребовала полный перечень происшедших за последние двое суток событий. Ни взрывов мостов, ни железных дорог, ни каких-либо других террористических актов за это время ни в Полтавской, ни в Харьковской областях не произошло. Она серьезно задумалась: "Так что, выходит, тот бандит действительно ко мне приезжал, и все?"

И все же Лиза недооценила службу безопасности. На следующий день, ближе к вечеру, в офис наведался высокий молодой мужчина, представился и показав "корочку", спросил не могут ли они побеседовать наедине.

– Добрий веч╕р, – сразу перешла на украинский Лиза, – Чим маю завдячувати? – (Укр.– Добрый вечер. Чем обязана?) – она провела его в свой кабинет, предложила кофе.

– Пан╕ Дашкова, – мужчина говорил тоже по-украински, – У нас ╓ до Вас питання. Через ╖дальню Вашого Фонду проходить, наск╕льки нам в╕домо, досить велика к╕льк╕сть людей. Звичайно, Ви не можете пам"ятати ус╕х, але, можливо, Вам вдасться пригадати, чи не бачили Ви цих людей к╕лька дн╕в тому? (Укр. – Госпожа Дашкова, у нас есть к Вам вопрос. Через столовую Вашего Фонда проходит, насколько нам известно, большое количество людей. Конечно, Вы не можете запомнить всех, но, возможно, Вам удастся припомнить, не видели ли Вы этих людей несколько дней назад?)

Лиза отметила про себя это "нас"...Офицер показал ей три фотографии мужчин среднего возраста, в одном из которых она моментально узнала Виноградова. Лиза не спешила с ответом. Пора было "включать блондинку". Она подвинула фото поближе, внимательно рассматривая, захлопала ресницами:

– Ви зна╓те, мен╕ справд╕, дуже важко щось стверджувати, адже б╕женц╕в останн╕м часом дуже багато, але, зда╓ться, цих людей я н╕коли не бачила. А що трапилось? Хто вони? (Укр. – Вы знаете, мне, действительно, трудно что-либо утверждать, ведь в последнее время беженцев стало очень много, но, кажется, этих людей я никогда не видела. А что случилось? Кто они?)

СБУшник улыбнулся.

– Н╕, н╕чого не трапилось. Але, якщо Ви або Ваш╕ прац╕вники побачите когось з них, негайно пов╕домте нас, будь ласка. Я залишу Вам фото. Ось м╕й телефон. (Укр. – Нет, ничего не случилось. Но если Вы, или Ваши сотрудники, увидите кого-нибудь из них, немедленно сообщите нам, пожалуйста. Я оставлю Вам фото. Вот, мой номер.)

– Добре, – ответила Лиза.

На том и попрощались.

Двадцатого сентября Лиза, вместе с сыном и своими друзьями, приняла участие в грандиознейшем «Параде вышиванок», проходившем в Полтаве. По самым скромным подсчетам, в мероприятии участвовало более пятнадцати тысяч полтавчан и гостей города. Ничего более красивого и грандиознейшего в своей жизни, ей видеть не приходилось. По масштабу, энергетике, веселью и колоритности, это напоминало мини-Бразильский карнавал. Украинские песни звучали повсюду, по периметру колонны торговали украинскими сувенирами, напитками и сладостями. В толпе развернули огромные вышитые рушники, подсолнухи из папье-маше, цветы и гирлянды, сине-желтые флаги, вышитую карту Украины (разумеется, с Крымом и Донбассом!), шарики и венки с лентами. Глаза разбегались от этого народного колорита. Даже Сорочинская ярмарка показалась Лизе весьма скромной по сравнению с этим размахом.

И, разумеется, все участники марша пришли в вышиванках и привели с собой деток. Те женщины, у которых не было вышиванок, просто накинули на себя цветастые платки. Кум Игорь был в дорогой, полотняной черной вышиванке, кума Аня и кум Дима оделись в одном стиле, в ярко-красные вышиванки, кума Ольга пришла в дорогом платье ручной вышивки, а на коляску Ивана прикрепила сине-желтый флажок. На голове у Ольги был веночек с лентами. Лиза была в настоящем украинском костюме Х╤Х века, с плахтой, жупаном и коралями. На голове – очипок – симпатичное украшение из цветной переплетенной ткани, лент и помпонов, надеваемое в старину замужними женщинами. Крестница Лизы, София, шла со своим детским танцевальным коллективом отдельно. Самолетик – беспилотник фотографировал все действо сверху. Они махали руками и кричали, когда он приближался к ним.

Вся их компания весело прошла маршем, вместе с колонной, по центру города, махая украинскими флажками и горланя лозунги. "Слава Украине! Героям Слава! Слава нации! Смерть врагам!" Лиза в который раз поразилась, до чего же легкой на подъем и патриотичной стала ее Полтава, всегда такая умеренная, патриархальная и немного политически ленивая.

Особенно рьяными были молодежь и дети. Лиза гордилась подрастающим поколением! Какой тут был драйв! Какая энергетика! Какая все-таки, огромная разница между людьми, которых выгоняют на демонстрации насильно, и теми, кто пришел туда по зову сердца. "Любовь не купишь – подумала она, – Как бы банально это ни звучало". Лиза увидела много своих знакомых, Валеру Орлова, Кудрявцеву, Светку, и, даже Виктора Борисовича Погорелова.

– Олька, а знаешь, что я заметила? Что наши этнические русские – в гораздо большей степени бандеровцы, чем наши этнические украинцы! Украинцы...ну, они как-то добрее, мягче...А наши русские – беспощадно категоричны! Я не только по тебе это заметила, я это и раньше наблюдала. А вообще – быть бандеровцем – это чертовски здорово! Знаешь, на мой взгляд, больше всего бандеровцев живет в Одессе, Харькове и Днепропетровске. Ха-ха-ха! А Львов...Он – другой...Он – цивилизованный...Он пьет кофе и танцует танго... прямо на своих мощеных улочках... Он дальше от русских, и может позволить себе роскошь быть толерантным.

После марша, они гуляли по солнечному городу, болтали и ели сладости и мороженое. Разошлись только тогда, когда Оле пришло время кормить Ваньку.

Вечером того же дня, будущая "преступная" компания, Дашков, Лиза и ее кум Игорь Корниенко встретились в номере отдаленного мотеля. Они, как шпионы, приехали на встречу все отдельно и в разное время. Лиза была в джинсовом костюме, темных очках и черном парике – стрижке каре. Необходимо было детально, еще раз обсудить все нюансы предстоящей операции. После обсуждения, они задавали друг другу всевозможные вопросы и вместе искали на них ответы. Например, Лизу мужчины спросили:

– Вы так безутешны, а ходят слухи, что Вы с мужем собирались разводиться. Это подтверждают и адвокаты, которых Вы нанимали и то, что вы живете отдельно.

– Мало ли какие ситуации бывают в семье! Вначале я подумывала о разводе и даже встречалась с адвокатами. Мы с мужем действительно повздорили и даже разъехались, но муж всячески пытался со мной помириться, задаривал меня подарками, недвижимостью. Мы почти помирились! И тут вдруг такое!

Игоря она спросила, кто теперь будет руководить строительной организацией и кому принадлежит контрольный пакет акций. Тут все было отлично, там почти все принадлежало Игорю. С нефтяной компанией все было сложнее, но Дашков сказал Лизе, что Правление концерна, скорее всего, пригласит на время Мишу Осауленко, а часть акций он подарит ей прямо завтра.

Маму, дядю Володю и Костика с Алинкой отправили на отдых в Болгарию; сообщить им обо всем решили позже. Мама расстроилась бы по-настоящему.

Дашков сказал, что через время, выйдет на связь в интернете. "А потом, мы встретимся, Лиза. Я дам тебе знать", – и она поняла, что быть замужем за мафиози – это – навсегда, он никогда не спустит с нее глаз, и всегда будет знать, где она и с кем. Поговорили и о кавказцах. Только теперь Лиза узнала, что ее муж "увел" в свое время у некоего Зураба все акции ООО "Нефтегаз-Полтавы", и что после его "кончины", скорее всего, начнутся крупные разборки за обладание контрольным пакетом акций. Впрочем, в условиях войны, возможно, все пройдет очень тихо. Разъезжались опять поодиночке, Лиза – на такси, было поздно.

Через неделю должна была быть мнимая "автокатастрофа" Дашкова, и Лиза целыми днями обдумывала, как ей себя вести и что кому говорить. Мама не должна была ничего знать. Ох, тяжело врать маме.

В конце сентября "час икс" наступил. Якобы ничего не подозревающей Лизе, приехавшей, как обычно, в десять утра на работу, позвонили из милиции и, посоветовав быть мужественной, сообщили кошмарную новость: сегодня ранним утром, ее муж разбился на своем автомобиле, на Киевской трассе. Он был нетрезв, и, по словам его знакомых, в последнее время, это случалось с ним часто.

Лиза внимательно слушала по телефону сбивчивую речь какого-то мента, фамилию она сразу же забыла, и напряженно думала: "Пора уже начать всхлипывать, или еще подождать? Так, пора!"

– Как это случилось? – рыдая, спросила она.

– Он не справился с управлением на повороте, и, на большой скорости, врезался в бетонную опору. Он в ужасном состоянии, но....Вам придется опознать его. Мы...сейчас приедем за Вами.

Она назвала адрес и отключилась. Всхлипывать перестала и начала думать, что после опознания нужно поехать в приличный бутик и купить черные одежды, приличествующие жене, пардон, вдове нефтяника. Набрала Игоря, и опять, начав рыдать, хотя тот был во все посвящен, но ведь и его телефон могли слушать, она, со стоном ужаса, пролепетала:

– Игорь! Какой ужас! Игорь! Коли больше нет! Он разбился!

– Лиза, успокойся! Лиза, я уже все знаю, сейчас приеду! Лиза, держи себя в руках!

– Игорь, Игорь, нельзя сообщать Веронике в Британию, она беременна, если она узнает об этой трагедии – то может потерять ребенка...

–Да, конечно, мы скажем ей позже.

Они заранее уговорились, что Вероника не будет принимать участия в инсценировке, так как та действительно была беременна, и Уильям категорически запретил ей выезжать в воюющую Украину хотя бы на пару дней.

Лиза с Игорем безупречно отыграли все в областном морге, куда доставили тело потерпевшего, Лиза, разумеется, "падала в обморок" на руки кума, но все же опознала труп...и татуировку на руке...и обручальное кольцо...и шрам от аппендицита...

Она была предусмотрительной женщиной, и приметы на опознании произносила очень осторожно. Если все откроется, то ее адвокаты скажут, что такие пустячные приметы есть у половины трупов...и мало ли на кого можно напялить обручальное кольцо. К тому же женщина была совершенно не в себе...

Наконец, подписав документы, они вышли на улицу из жуткого помещения.

Игорь пожал ей руку, она ему в ответ тоже.

– Лиза, садись в машину, нужно все организовать. Я сейчас всех обзвоню. И тебе нужно купить черную одежду.

В машине тоже говорили осторожно. Мало ли? В наши времена так легко все подслушать, а ставки в игре были немаленькие.

Они с Игорем и Дмитрием весь день мотались по городу, подготавливая шикарные похороны какому-то неизвестному, неопознанному родными, бедолаге, убитому в этой кошмарной войне и сыгравшему роль Дашкова. Возможно, это было не очень-то этично, и еще год назад, вызвало бы у Лизы ужас, но за последние месяцы она стала другой. На войне, как на войне.

В день похорон она чуть все не испортила. Собралась, оделась в шикарный, черный наряд, дорогую черную шляпку с крепом и глянула на себя в зеркало. Щеки полыхали, огромные синие глаза радостно блестели. "Да уж, безутешная вдова!"– подумала она. Постучался и вошел Игорь. Она тихонько сказала куму:

– Что делать? Меня прет, это нервы! Ты посмотри на меня. Должно быть, так начинается истерика!

Игорь прошел к бару и налил стаканчик коньяка:

– Быстро выпей! И, знаешь, как Скарлетт О"Хара, еще немного на платье побрызгай. Так, давай темные очочки нацепи...и, давай еще, красной помадой или румянами слегка кончик носа подрисуй, типа, плакала...так, носовой платочек в ручки...ну, пошли, веселая вдова!

Все прошло нормально, прощальные речи, шикарные венки, дубовый гроб и богатое застолье в ресторане. Во главе стола – большая фотография Николя в траурной рамке. Единственное, что они не стали заказывать – это церковный обряд погребения и отпевание священником. Лиза категорически выступила против такого кощунства!

Она держалась хорошо, впрочем, кум Игорь постоянно был рядом и поддерживал ее, иногда – буквально. Она выслушивала бесконечные соболезнования друзей и близких, и ждала, когда же это все, наконец, закончится!

Последним к ней подошел с соболезнованиями странный, пожилой кавказец, с совершенно мертвыми глазами. Она ужаснулась, как это у человека могут быть такие страшные глаза! Он пожал ей руку и проговорил несколько утешительных слов. Она ответила что-то соответствующее.

Ночевала Лиза в доме кумовей. Утром, Игорь постучал в двери и вошел в комнату:

– Лиза, тут на Ольгин телефон пришла для тебя странная смс-ка.

– Для меня? На Олькин телефон? – Лиза выхватила телефон и прочла смс с совершенно левого номера:

"Срочно нужно встретиться с Лизой. Вопрос жизни и смерти. Лиза, в том месте, где я впервые учил тебя бросать, в полдень. Можешь взять Игоря. Далматинец".

Лиза удивилась. Впрочем, в последнее время, у нее порой, не оставалось времени даже на удивление. Надо было действовать немедленно, интуитивно.

– Игорь, это чеченец – Шамиль. Охранник Дашкова. Его фамилия Далматов, и Дашков всегда называл его "далматинцем", из-за врожденных пятен на шее. Посмотри, как он осторожен. Это значит, боится, что и твой, и мой телефоны, возможно, читаются и прослушиваются. Бросать – это он учил меня бросать ножи. Я помню, в каком лесочке. Игорь, это очень опасно. Шамиль ни во что не посвящен и, возможно, что-то пронюхал. Возможно, он будет шантажировать нас! Лучше я поеду одна!

– Даже и не думай! И быстро собирайся, нам еще на могилку, "будить".

Это был старинный, славянский, еще языческий обычай, времен древнего Киева-града. На следующее утро после похорон, близкие люди покойного собираются на импровизированные поминки на могиле, "будить", то есть еще раз сказать о покойнике много хорошего, и, конечно же, без угощения, тризны, тут не обходится.

Лиза быстро засобиралась. Подумав, она попросила кума заехать на минуту в ее офис. Лиза открыла сейф, осторожно вытащила пистолет и сунула во внутренний карман своей курточки. Это был "Макаров", которого ей совсем недавно дал Дашков. Через знакомого мента, мужа подруги, она проверила, не числится ли что плохое на этом "стволе". В последнее время Лиза не доверяла даже Дашкову. Ствол был "чистый".

На могилу пришло много друзей и знакомых Николя, но сегодня ей было легче играть и изображать вдову, так как ее мысли постоянно были заняты предстоящей встречей, и выглядела она несколько отрешенной. Все со вздохом шептались, что это от успокаивающих уколов, которые ей прописал врач.

Время приближалось к полудню. В половине двенадцатого, она попросила кума Игоря отвезти ее домой, так как почувствовала себя неважно. Тот немедленно согласился. Лиза, опираясь на руку Игоря, медленно прошла к машине, и они уехали. Остановились метров за триста.

– Кум, отвернись, – скомандовала Лиза.

Она быстро скинула с себя черные тряпки, побросала их в багажник и облачилась в джинсы, свитер, тяжелые, военные кожаные ботинки с коваными носками, и куртку. Почувствовав ствол пистолета, немного успокоилась. Странно, как в опасной ситуации всегда успокаивающе действует на человека наличие огнестрельного оружия! Даже если ты не собираешься им пользоваться, ты чувствуешь себя намного спокойнее и увереннее. И, кажется, даже окружающие, почувствовав твой настрой, становятся с тобою необыкновенно вежливыми.

Они попетляли по городу, проверили, нет ли за ними слежки, развернулись, и быстро поехали в обратном направлении, в небольшой лесок в черте города.

Оставили машину в лесу, не на трассе, а с краю проселочной дороги, и прошли вглубь. Шамиль спокойно сидел на пенечке, возле того места, где они с Дашковым впервые учили ее бросать ножи, и грелся на осеннем солнышке. Поднялся им навстречу.

– Здравствуй, Лиза. Здравствуйте, Игорь.

Они ответили.

– За вами не следили?

– Вроде бы нет, – ответила Лиза, Но мы – не профессионалы и можем ошибаться. Что случилось, Шамиль? И почему такая секретность? Ты не мог просто прийти? Почему тебя не было на похоронах Николая Николаевича? Куда ты вообще пропал, телефон постоянно вне зоны...?

– Я "исчез" после гибели хозяина и больше никогда здесь официально не появлюсь. И я правда собираюсь уехать...Лиза, ты же уже знаешь, кто был... Николай Николаевич?

Она кивнула. Повисла пауза. Шамиль, словно решался на что-то.

– Видишь ли, возможно я сейчас делаю самую большую ошибку в своей жизни, – он вздохнул, совсем как Дашков, – Но я хочу предостеречь тебя...Что-то мне подсказывает... Тут есть один такой страшный человек...Зураб...

– Это такой, с мертвыми глазами? – догадалась Лиза.

– Да. Ты его знаешь?

– Нет. Но он был на похоронах и выражал мне соболезнования.

– В свое время, он не смог одолеть Николая Николаевича, и немного присмирел. Когда-то у них была настоящая война... Так вот, теперь...он заберет у тебя все! И акции, и компании.

– Они и так мне не принадлежат.

– Через пол-года после смерти мужа, когда ты и его дочь вступите в права наследования, будут принадлежать. Лиза, он уберет и тебя, и Веронику, и даже Костю, хоть тот и не усыновлен. На всякий случай.

– Как это, уберет?

Шамиль осклабился:

– С фантазией. Автокатастрофа...Или отравление таблетками безутешной вдовы...

Лиза с Игорем переглянулись. Он именно так и сказал "безутешной вдовы". Что-то знал? Может Дашков посвятил во все и Шамиля, и рассматривал варианты исчезновения и с его помощью? Лиза крепко задумалась.

– Шамиль, мне нужно фото вашего Зураба. Свеженькое. И спасибо тебе за предупреждение. А если мы все просто уедем за границу?

– Достанет и там. Он упорный.

– Мы тоже! И мы защищаем свое! Мне чужого не надо, но и свое я не отдам! – громко, вся на эмоциях, сказала она.

Шамиль попрощался, сказал, что уезжает и вряд ли они увидятся еще когда-нибудь. Лиза обхватила руками его плечи и поцеловала в щечку.

– Спасибо тебе.

– Фото пришлю тебе в офис. Прощай, Лиза, пусть хранит тебя Аллах!