Текст книги "Даже если вам немного за тридцать (СИ)"

Автор книги: Ирина Гринь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 28 страниц)

– Бета, ну как там в Украине?

– По наростающей! Раньше я ходила по улицам с кастетом, теперь – с ножом. Подумываю, завести пистолет. Оружия на черном рынке – полно, и оно очень дешевое. Милиция к ношению оружия вообще перестала придалбываться. Думаю, это негласный указ "сверху". Знаешь, мы стали агрессивными. Я даже по вечерам не боюсь ходить одна. Если кто-то нападет на меня....я ему сочувствую!

– Бета, девочка моя, как ты перенесла все это? Это такой удар для женщины...Такой ужасный стресс...Может, тебе нужно походить к психологу?

– Маша, я тебе честно скажу, случись это со мной год назад, я бы в психушку, наверное, попала! А теперь...У меня очень умный кум. Когда я выписалась из больницы, он позвонил и говорит мне: "А ты не хочешь помочь мне сегодня в госпитале?" Он у меня волонтер. Я согласилась. И, Маша, я когда вышла оттуда вечером, то поняла, что мое горе – это еще не горе! Просто....малышам еще не пришло время родиться... Машка, там, в госпитале, полно двадцатилетних пацанов. Двадцатилетних! Без рук, без ног... С глазами обожженными... Маша, война – это такой ужас! Призывать к войне могут только полные уроды, которые сами точно знают, что туда не попадут ни они, ни их дети! И знаешь, Маша, я когда оттуда вышла, думаю: "Муж загулял? Та чи й не проблема! Да счастливого пути, товарищ!" Вот такую..психологическую терапию... мне мой кум провел...Спасибо ему.

Маша внимательно слушала.

Лиза привезла любимой тетушке подарок – норковую шубу. Маша радовалась, ахала и пеняла ей на расточительность.

– Ты всю жизнь меня одеваешь! Что, я хоть раз, не могу тебе подарок сделать? Она – счастливая. Я в ней замуж выходила. Ты ее, конечно, больше двух недель в вашем климате носить не будешь. Но одно осознание того, что она у тебя есть, даже твою походку сделает другой!

Марийка расхохоталась. Это была очень стройная, пятидесятилетняя брюнетка, с точеным носиком, роскошными черными волосами и зеленоватыми глазами. Машка была настоящей красавицей, с фигурой Мерилин Монро, и Лизе всегда было жаль, что той не досталось в жизни "простого женского счастья": мужа, детей. Впрочем, каждому свое.

– Бета, а как Майдан? Как новая власть?

Лиза закатила глаза:

– Маша, не сыпь мне соль на раны! Мраки! И следа нет от Майдана! Опять повсюду олигархи. В армии – сплошное воровство и предательство, все держится на добровольческих батальонах, волонтерах, простых солдатах и офицерах среднего звена, в бизнесе – взятки возросли в полтора раза, по сравнению с Януковичем, я тебе точные цифры говорю. Простых людей обдирают, как липку. Квартплаты выросли, цены бешеные...Нет, ну женой нефтяника, конечно, можно прожить недурственно, я – не страдаю. Но, блин, за державу обидно!

Они говорили, не умолкая.

– Машка, какие у нас люди! Мужики постарше в три смены, бесплатно, на станциях техобслуживания пашут, приводят в порядок старую, ржавую технику, конфетки их них делают, я сама видела! Бабульки – носочки солдатам вяжут. В общем, от каждого – по способностям! Вот так на нас эта война подействовала! Я и не думала, какие замечательные у нас люди! А молодежь какая! А "Вечерний Квартал" какие молодцы! Как смешат, как поднимают нам дух! Слушай, а "наверху" сколько экспериментировать начали! Иностранцев приглашают! Маша, знаешь новый анекдот? Если по Москве идет грузин – его хватают и бросают в тюрьму, если по Киеву идет грузин – его хватают и назначают в Кабинет Министров!

Маша расхохоталась. Мария Григорьевна Штельмах начинала в Италии шестнадцать лет назад, с посудомойки. Это было скверно, потому что мозги у Маши были редкостные. Но кому в Украине тогда, да и теперь, нужны были мозги? В Италии она быстро выучила язык, стала официанткой. Потом кондитером. Начала перечислять деньги в какой-то фонд и могла рассчитывать, здесь, на приличную пенсию. Теперь у нее уже было гражданство, хорошенький домик в дорогом районе, симпатичный ресторанчик в центре города и... любовник – преподаватель Падуанского университета. Лиза пошутила, что сестры-подружки, Аня и Маша, падки на профессоров. Маша опять засмеялась:

– Бета, как я рада, что ты приехала! – Маша всегда называла ее Эльжбетой, или Бетой, на польский манер.

– Маш, а ты не устала от Неаполя? Почему ты не переедешь в спокойный, интеллигентный Сорренто?

– Нет, Бета, я люблю Неаполь! Ты тоже его полюбишь, вот увидишь!

– Ты думаешь? Слушай, давно хотела тебя спросить, а твой профессор предлагал тебе узаконить отношения?

– Да вот, совсем недавно, в мае, предложил.

– И что?

– Бета, зачем мне обременять себя? Меня все устраивает в моей жизни. А впрочем, он говорит, что у него высокая пенсия, и я буду получать намного больше, когда его не станет.

– Маша, а это – аргумент, между прочим!

Маша улыбнулась.

– Он – вдовец, вот уже десять лет. Кстати, я вступила с ним в отношения, когда он уже был один. Семью не разбивала.

– Ты – прелесть!

– Его единственный сын от первого брака – большая шишка во власти. Он отвечает за эмиграционные службы. Офицер там какой-то. Очень серьезный синьор. Вы познакомитесь. У моего Доменико День рождения 15 августа, так что встретимся все обязательно.

Лиза замерла. 15 августа был и День рождения Дашкова.

Лизе понравился Машин дом. Все в белоснежно-салатовых тонах, спокойно и шикарно.

– Как красиво...Машка, какая ты молодец, что решилась уехать! Твои ровесницы в Украине, да и в Раше – в большинстве своем выглядят изможденными старухами от всех прелестей нашей жизни. А ты – звезда! Да никто тебе больше сорока не даст!

– Да, я тоже рада, что решилась. У нас в роду вообще, женщины – не робкого десятка. Бета, ты может не в курсе подробностей, но я тогда от несчастной любви сбежала. Ну, и морской климат, питание – это тоже важно, и здорово влияет на то, как ты выглядишь.

– Маша, я тоже сбежала от несчастной любви.

– Да знаю я все. Аннушка звонила по скайпу, рыдала. Любит она зятя, да?

– Да не то слово! Обожает! Он ее подарками задаривает, ну и вообще...вежливый.

– Бета, он ведь у тебя русский был?

– Да. А что?

– Ничего. Просто я была более высокого мнения о русских мужчинах.

– В самом деле? – улыбнулась Лиза, – И каковы причины Вашего высокого мнения о русских мужчинах, синьора Мария?

Они болтали очень долго. Давно пора было ложиться спать. Лиза честно призналась тете Маше:

– Маш, он – был неплохим, и всегда меня понимал. Знаешь, я заметила, что мужчины, у которых есть дочери – потрясающе разбираются в женской психологии! Он был классным мужем и совершенно фантастическим любовником! Мысли мои читал! Я была без ума от него, клянусь! Маш, веришь, я когда его застукала, просто не могла поверить глазам! Все стояла – и не могла поверить! ...Эх, дура доверчивая! Но...Все прошло...Понимаешь, я не могу любить мужчину, которого я больше не уважаю. У меня они где-то очень рядом расположены – любовь и уважение, – она постукала указательными пальцами обеих рук друг о друга.

Маша спросила, что Лиза намерена делать после санатория и как жить. Лиза честно призналась, что еще не знает, но к мужу не вернется и, безусловно, надо подумать о школе для сына.

– Устроюсь горничной в какую-нибудь приличную итальянскую семью. Ты подыщешь мне место? – пошутила она.

Марийка улыбнулась:

– Бета, ты на себя в зеркало смотрела? Какая нормальная итальянка захочет взять тебя в свой дом? Чтобы навсегда потерять мужа?

Лиза притворно вздохнула:

– Так что же мне делать?

– Он действительно молодец, твой Дашкофф, – вдруг заявила Маша, – Где-то Аннушка права. Полностью оплатил тебе лечение... Это очень недешевый пансионат, – Маша рассматривала ее документы, – Знаешь, Бета, пожалуй, я уже сейчас могу тебе кое-что предложить. Если я выйду замуж за Доменико, я уеду жить к нему, в Падую. Этот дом будет свободен. И я научу тебя ресторанному бизнесу, будешь работать там, и будешь присматривать за моим ресторанчиком. Бета, надо учить язык.

– О, я уже одолела польский. И сертификат получила. Сейчас занимаюсь английским. У нас там есть польский волонтер, Лешек Ольховский, он в совершенстве знает английский, и мы постоянно разговариваем с ним на английском и по-польски. В самом деле, почему бы не выучить итальянский? Он такой красивый! Машка, спасибо за твое предложение! Конечно, вряд ли, и мы еще все обдумаем...– Лиза расчувствовалась, – Но... спасибо тебе за такой вариант! Так страшно остаться одной, в почти тридцать пять, ни с чем, у разбитого корыта и с разбитым сердцем! Меня дважды предали мужчины! А я их – ни разу! Я никогда больше не позволю себе любить! Самое большее – позволю любить себя! Мужики сами растят из нас чудовищ, а потом воздевают руки горе: "Как так? Почему это ангельское создание стало такой стервой?"

– В тебе говорит горечь обиды, детка. Ты еще сможешь отнестись к мужчине иначе. Время все лечит. Ложись спать, Бета. Вот здесь твоя комната. Нет, расскажи еще немного про Костю. А ты представляешь, каково ему будет перенести расставание с новым папой? Он ведь любит его!

Наутро, Маша повезла ее на вокзал, Лиза решила добираться до Сицилии автобусом. Так лучше можно рассмотреть страну. Маша снабдила ее русско-итальянским разговорником, бутербродами и всяческими напутствиями. Они были очень ценны. Лиза впервые путешествовала по Италии в одиночку, и, как всегда, без знания языка.

Она выпросила у Маши ее ноутбук на время отдыха, потому что не привезла свой. Устроившись в своем комфортном, двухкомнатном номере с видом на море, Лиза полезла в ноут. Она написала Бонни, что отдыхает на Сицилии, восстанавливает здоровье после выкидыша. О ссоре с мужем не сообщила ничего. Писать ей очень надоело, клавиатура была из латинских букв, и наши слова приходилось набирать латинскими буквами. Ее это сильно раздражало. Надо быстрее учить язык!

Лиза вела очень уединенный образ жизни, не участвовала ни в каких увеселительных мероприятиях пансионата, одевалась скромно, купалась, лежала на пляже под тентом, много читала, Пауло Коэльо, Виктора Суворова, Бориса Акунина. Она не любила спускаться в роскошный ресторан пансионата. Там она только обедала. Завтраки и ужины ей подавали в номер. Она вежливо раскланивалась со всеми, улыбалась, но ни с кем не знакомилась. Ее прозвали "загадочная славянка", никто точно не знал, из какой страны она приехала, но предполагали, что из Польши.

В пансионате был переводчик, и Лиза сделала вывод, что ее богатые постсоветсткие соотечественницы частенько могут позволить себе роскошь отдыхать и лечиться в Италии. В первый же день, переговорив с врачом, Лиза в который раз убедилась, что она – таки дочь Юпитера! Итальянский врач – какое-то светило, объяснил ей, что при таком ударе и выкидыше, наступает почти стопроцентная гарантия дальнейшего бесплодия. Что ей очень повезло и что ее лечащий врач – настоящий гений.

"Да уж, – с горечью подумала Лиза, – знали бы вы, что настоящий гений, спасая сотни женщин, получает такую зарплату, что не может даже купить себе квартиру! Живет с женой на съемной. В тридцать четыре года... Да что там квартиру! Костюм приличный не купишь на его зарплату! Кошмарная страна! Здесь бы он уже жил во дворце!"

Она пошла прогуляться по берегу. Подняла свои синие глаза к облакам и пообещала Небесам: "Если я когда-нибудь стану богатой, я подарю Абрумянам квартиру!"

Прошла вдоль всего залива, купила фруктов и шоколада в ларьке пожилого, веселого, улыбающегося синьора, который всегда засыпал ее комплиментами, и повернула обратно. Фруктов здесь было так много и они были такими экзотическими, что Лиза еще и сейчас не запомнила всех названий и вкусов. Она ела их очень осторожно и понемногу, чтобы не шокировать желудок.

Впереди, вдалеке на берегу, замаячил какой-то мужской силуэт. Высокий, статный... У нее замерло и бешено заколотилось сердце. Но она не ускорила шаг. Шла и вглядывалась. Прямо на ее пути стоял ...нет, не Роутер, Дашков! Она расстроилась. Уже потом, ночью, долго анализировала свое поведение: "Неужели я жду англичанина?"

Она подошла.

– Здравствуй, Лиза.

– Привет.

– Я – проездом. Еду в Испанию...Вероника и Уильям приглашают меня туда, отпраздновать День рождения...Они...знают, что с тобой произошло, и что ты – на лечении...– он вздохнул, – Ты...не хотела бы со мной съездить на пару дней в Барселону? Ты же так мечтала когда-то...Здесь ходят очень скоростные поезда, мигом домчим.

– Коля, (он заметил, что она больше не называет его ни "Дашков", ни "Николя", это осталось в той, прежней, счастливой жизни), если ты еще не понял, что произошло, я объясню тебе еще раз. Я больше не считаю себя твоей женой, я никуда с тобой не буду ездить, и сразу, по возвращении домой, я подаю на развод, мне не хочется даже числиться твоей женой. И носить твою фамилию. И я ни на что не претендую! Я подпишу все бумаги, мне ничего от тебя не надо!

– А давай ты еще раз обо всем подумаешь! Например, о Косте!

– А давай, ты не будешь учить меня, как мне жить! Думать надо было тебе, когда ты променял меня на эту...курву! – нашла она подходящее польское словечко.

– Лиза, ты очень здравомыслящая женщина. Я не верю, что ты вот так, разом, способна разрушить наши отношения. Я не хочу тебя терять! Я...просто попал в такую ситуацию....Но, ты же не хочешь меня выслушать... Все люди ошибаются.

– Но не все люди женятся на дочерях Юпитера, – неразборчиво, недовольным тоном пробормотала она.

– Что-что? Да, если хочешь знать – никакой измены не было...Я заехал за твоим ноутбуком, ты же сама просила, а там эта Маруся... Говорит:

"Николай Николаевич, там для Вас документы какие-то принесли". Я захожу, а она – голая, и тут же ко мне прильнула...

Лиза брезгливо сморщила нос:

– Будьте так любезны, избавьте меня от подробностей! Коля, я больше не буду возвращаться к этой теме, потому что она мне неприятна. Так вот...Есть такое высказывание, у Пауло Коэльо, он, конечно, очень модный писатель, но, видит Бог, это его не портит, он сказал: "Что случилось один раз – то может никогда больше не повториться. Но если что-то случилось дважды – то это непременно повторится еще раз". Ты обидел меня уже дважды. Первый раз я простила, мы тогда с тобой всю ночь проговорили, и я тебе сказала, что больше – не прощу никогда. Потому что это станет твоим правилом. Я не могу жить с мужчиной, и постоянно ждать удара в спину. Я должна доверять своему мужчине. Больше, чем самой себе!

Он, молча, слушал. Руки – в карманах модных белых брюк.

– Коля, тебе такое простить нельзя. Ты очень хорошо знал, что делаешь. Я тебе объясняла. Ты знал, что наносишь удар по своим детям, и ты его нанес, и знал, что я никогда не прощу измену. Из всего вышесказанного, – повысила она голос, – я заключаю, что ты намеренно мне изменил. Тебя тяготила моя слишком большая, на твой взгляд, власть над тобой. Ты подспудно хотел от меня избавиться. И ты на подсознательном уровне, понял, что есть единственный поступок, который я ни при каких обстоятельствах тебе не прощу. И ты его совершил.

Он возмущенно поднял руки:

– Лиза, хватит мне твоей психологии. Жизнь гораздо проще! Ну, захотела симпатичная девчонка соблазнить босса...

– Так какие проблемы? Все симпатичные девчонки мира – в твоем распоряжении! Вперед, к победе!

– Лиза, – вдруг очень тихо сказал Дашков, – Я обнаружил очень неприятную вещь – я не могу без тебя жить. Просто не могу. А ты...так глупо попадаешься на провокации. А если бы тебе такое подстроили?

Лиза пожала плечами, передразнила:

– Подстроили! Коля, сделай одолжение, расскажешь это двадцатилетним девочкам. А я – уже опытная...Меня уже подвозили...Мне пора идти, Машка в такое время всегда звонит, а я телефон не беру на прогулки. Коля, я не вернусь, мне не нравятся твои поступки по отношению ко мне. Знаешь, как Суворов пишет? "Учитесь видеть тенденции..." Мне наши с тобой тенденции не понравились. Живи теперь без меня. И не спейся, пожалуйста. Выглядишь ты – не очень.

– А ты – прекрасно. Совсем, как прежде.

Она уже не слушала, шла дальше, по берегу. А он стоял и смотрел вслед прекрасной, длинноногой, чужой блондинке.

– Ке белла! ( Ит. – Какая красивая!) – услышал он отзыв двух итальянцев, мимо которых только что прошла его жена. Мужчины тоже обернулись ей вслед и провожали ее глазами.

Он вздохнул и начал подниматься наверх, к зданиям. Потом, вдруг, развернулся, и помчался ей вслед. Он догнал ее и рывком развернул к себе.

– А это что? Ты не хочешь мне объяснить?

Он всучил ей тонкую пачку листов А-4 с набранным текстом. Она взглянула и обомлела. Там полностью была распечатана ее переписка с Роутером. Он влез в ее ноутбук! Он знал о ней все!

– Коля, ты – больной человек, вот все, что я могу тебе сказать. Эти твои слежки, фотографирование, читание переписки. Ты и в трусиках моих рылся?

– Я спрашиваю тебя, что это такое? Ты завела шашни с английским министром, а меня обвиняешь в измене!

– Коля, писать – не трахаться.

Она опять пошла вдоль берега. Потом оглянулась:

– Если твое мужское эго задето тем, что от тебя ушла жена, я разрешаю тебе говорить всем друзьям, родственникам и знакомым, что это ты меня бросил. Обещаю ничего не опровергать и не комментировать. Да мне и не осмелятся задавать подобные вопросы!

14 августа Лиза опять приехала в Неаполь, на семейную вечеринку в честь шестидесятипятилетия Доменико Чичорелло. Маша встретила ее на вокзале, вся восторженная и хорошенькая, она была заметно взволнована, потому что именно на завтрашней вечеринке, они с Доменико решили объявить всем о своей помолвке.

Лиза быстро плюхнулась в Машкину машину, рассказала ей, о приезде Дашкова и об их разговоре. Восхитилась отдыхом и Италией.

– Машка, вот смотрю на вас, на англичан, и думаю: хоть торчком, хоть ползком, а Украине надо двигаться в Европу. И только туда! Надо!

– Бета, так он приезжал?! Какой мужчина был в твоей жизни!

– Да. Был. Ключевое слово – был.

Весь вечер они подбирали и примеряли наряды. Все Машины шкафы были перерыты. Обе нервничали, Маша – из-за предстоящей помолвки, Лиза – из-за того, что морально не была готова к светским мероприятиям, но очень хотела произвести приятное первое впечатление. Она знала, какие итальянцы – пижоны, как ценят красивые шмотки, и как внимательно они отнесутся к ее наряду.

– Так ты теперь будешь синьора Чиччолина? – поддразнила она Машку.

– Ах ты, язва белокурая! Чичорелло! Доменико Чичорелло! Что это за платье ты выбрала? Из него сиськи прямо вываливаются!

Лиза подбоченилась и выдала:

– С каких это пор, разврат считается грехом, в стране, где правил Берлускони?

Машка покатилась со смеху.

– Бета, ну, кажется, ты уже совсем здорова!

– Машка, это же шутка команды КВН из Пятигорска! Я скачаю тебе игры КВН, соскучилась, небось, по нашему юмору? Я обожаю Пятигорск, и прошлый состав, и нынешний. Это что-то!

– Скачай, моя лапочка. О, Бета, я нашла тебе то, от чего все будут без ума!

Вечером Лиза общалась с Украиной по скайпу, сначала с мамой и Костей, потом – со Светкой. Она безумно соскучилась по сыну, и сказала ему:

– Костик, если хочешь, я никогда больше не буду уезжать без тебя!

– Мама, мне очень хорошо в селе! Я никуда не хочу уезжать! А ты – выздоравливай скорее! А правда, что бабушка Маша выходит замуж? Так у нее будет свадьба?

Юбилей профессора Доменико Чичорелло отмечали в ресторане его невесты. Наивная Лиза, ожидавшая увидеть скромную кафешку на шесть столиков, потрясенно остановилась у входа в двухэтажный ресторанный комплекс в центре Неаполя. Она обернулась к тетке:

– Только не говори мне, что итальянские официантки столько зарабатывают!

– Бета, этот ресторанчик...мне помог купить Доменико.

– О, мне не терпится увидеть этого синьора!

Мария надела на сегодняшний вечер длинное белое платье, с ниспадающими ассиметричными складками вверху, на одной бретельке и с широким поясом, прекрасно подчеркивающим ее талию. Из украшений выбрала жемчуг. Он восхитительно смотрелся на ее белоснежной коже и черных волосах. Лиза была тоже в длинном платье, бирюзовом, шелковом, в мелких розовых цветочках и тоже, с широким, белым поясом. Верх украшал белый воротничок. В этом платье она была похожа на гимназистку. Девчонки выглядели обворожительно. Волосы Маши были уложены в замысловатую прическу. Лизины – только слегка подкручены вертикальными прядями.

Единственное, что раздражало Лизу этим вечером – это опять-таки проклятый языковой барьер! Она постоянно обращалась к тетке за переводом.

Профессор Чичорелло выглядел лет на пятьдесят, Лиза долго стояла столбняком, не в силах поверить, что высокому, шутливому и жутко обаятельному брюнету Доменико, сегодня исполняется шестьдесят пять лет! "Это морской воздух? Или питание? Или наследственность?"

В конце концов, она поняла, что отличает европейцев от украинцев. Глаза, взгляд. У европейцев был спокойный, уверенный в себе и завтрашнем дне взгляд. У украинцев, даже самых богатых, таких взглядов не было никогда! Все они были либо высокомерны, либо агрессивны, либо заносчивы, либо безучастны, либо затравлены, случалось, бывали веселы, но чаще – обеспокоены. "Вот чего у нас нет, даже у самых крутых – стабильности, уверенности в завтрашнем дне. Ведь у нас, запросто свергают даже законно избранных президентов".

Доменико, которому она подарила редкую книгу о растениях, рассыпался в благодарностях и поцеловал ей руку. Она поняла, что он говорит Маше, какая замечательная у нее племянница. Лиза действительно произвела впечатление на гостей тетушки. Гости знакомились с ней и вовсю сыпали комплиментами, она даже порозовела от удовольствия, и тут Доменико подвел к ней высокого, подтянутого мужчину, где-то под сорок. Это и был его сын, Антонио. Он был смугл и черноволос, как отец. Его черные глаза сразу поймали ее синеглазый взгляд, и не отпускали его.

"Все. И этот – мой, – сразу, безошибочно определила Лиза, – Господи, ну зачем мне эти восторженные взгляды, если я больше не в состоянии на них ответить? Я ненавижу мужчин!"

Антонио Чичорелло был упрям. Он был очень сильным и волевым человеком. Возможно, с его работой и нельзя было быть другим. Лиза машинально отмечала все это про себя. Приехала на вечеринку и дочь Антонио, хорошенькая тринадцатилетняя малышка, Фьора, с большим букетом роз для дедушки. Доменико рассказал Лизе, что не общается с бывшей невесткой, и то, только потому, что та не изъявляет такого желания, но очень рад, что она не возражает против его общения с внучкой.

– Видишь, она и сегодня подвезла ее к ресторану, но не зашла с ней. А вечером приедет забрать ее. Женщины – странные существа. Ведь я не ссорился с ней.

"Вы, может и не ссорились, – подумала Лиза, – но неизвестно, что Ваш сын вытворял! По-моему, он – просто диктатор!"

"Диктатор" вновь оказался возле Лизы. Они сидели рядом, танцевали тоже вместе. В зале стоял рояль, но Лиза сделала знак тетке, что играть не будет, и чтоб та не приставала к ней с этим, и не ставила ее в неудобное положение. Та кивнула.

"Странно, – размышляла Лиза, – раньше, я бы непременно выпендрилась, сыграла что-нибудь, спела бы...или станцевала. А теперь...Не хочу! Ничего не хочу! Боже, что нужно от меня этому маньяку?" Она перехватила взгляд Антонио. "Да что они все во мне находят? Я просто отдыхаю. Могу я просто поприсутствовать на помолвке родной тетки?!"

Кухня была изумительной. "Мне нельзя жить в Италии, – с грустью думала Лиза, доедая суп из морепродуктов, – иначе я буду весить сто килограммов! Это в лучшем случае".

Она пила какое-то очень вкусное, красное вино и не хотела пробовать других напитков. "Диктатор" был заметно очарован, они говорили уже без перевода, зачем он нужен, после трех бокалов вина...

В туалете Лиза сказала тетке:

– Маша, я его просто боюсь. Не оставляй меня с ним наедине. Я очень тебя прошу!

– Бета, вообще-то мы с Доменико уезжаем на два дня в Падую. Ты будешь одна в моем доме. Ты боишься оставаться? Лиза, он нормальный мужчина, ты же не думаешь, что он будет врываться в дом?

– Маша, со мною, все нормальные мужчины становятся ненормальными!

– Бета, он – офицер эмиграционной службы, он не будет рисковать карьерой.

– Спорим, он и головой будет рисковать, если я захочу?

– Бетка, ты что говоришь? Ты пьяна!

– Маша, я прошу тебя, можно, я прямо сегодня уеду в свой пансионат? Есть ночной поезд или автобус?

– Бетка, ты мне не чуди, пожалуйста. Переночуешь и поедешь. Утром Антонио приедет за тобой и довезет тебя на машине, я уже договорилась.

– Антонио повезет? Так, я ухожу в гостиницу! Счастливого пути, товарищи!

– Бетка, успокойся. Антонио очень милый, и очень серьезный человек. Тебе ничего с ним не грозит. Девочка моя, это цивилизованная страна и очень воспитанные люди! Ведь вы теперь будете родственниками.

– Очень убедительный аргумент! Мы же не кровные родственники! Маша, он смотрит на меня, как сумасшедший! Мне кажется, он грубиян и диктатор! И я тебя предупреждаю, что умею себя защитить!

Маша расхохоталась:

– Ну, тогда врежь ему хорошенько, если он попробует к тебе приставать. Бета, успокойся. Антонио – очень воспитанный человек. Сейчас вернемся домой, я уеду сразу, а ты – утром. Закроешь двери – и все.

Она поцеловала ее в щечку.

Из ресторана возвращались в машине Маши. Ее вел один из официантов, так как все изрядно выпили. Антонио сидел рядом с водителем. В дом поднялись вчетвером. Лиза присматривалась, чем бы врезать по башке итальянцу, если вдруг не дай Бог что. Отметила пару бронзовых подсвечников в гостиной, тяжелый том "Мертвых душ" Гоголя на журнальном столике в коридорчике.

Она расцеловалась с Машей и Доменико, те сказали, что в девять утра Антонио приедет за ней на машине и отвезет ее в пансионат. Антонио пожал ей руку и сел в машину к отцу и будущей мачехе.

Лиза побежала в дом, закрыла все окна и двери, и только тогда успокоилась.

Она почистила зубы, приняла душ, облачилась в Машин, сказочной красоты, небесного цвета пеньюар, и решила немного почитать на ночь. Пробежала, напевая, босиком, на цыпочках в гостиную, за книгами, и ... потрясенно увидела сидящего в углу, в кресле Антонио. Она шарахнулась и заорала. Это было похоже на фильм ужасов! Тот вскочил, приложив руки к груди:

– Не бойтесь меня, пожалуйста, – немного с акцентом, сказал он по-русски.

– Вы знаете язык? Тогда зачем был весь этот цирк в ресторане? Как Вы сюда вошли?

– У меня есть ключи, Мария разрешает мне здесь ночевать, когда ее нет дома.

– Предупреждаю, я хорошо кидаю ножи и стреляю! Я приехала из Украины! – истерично закричала Лиза.

Антонио улыбнулся. Лиза помчалась на кухню за ножом и прибежала, пряча его за спиной, как учил Шамиль. Чтобы враг не знал положение ножа, и какой именно рукой ты собираешься его кинуть. Лучше бы она этого не делала. Тонкий пеньюар сексуально обрисовал ее грудь, Антонио не мог оторвать от нее взгляд.

– Вы кажетесь мне маньяком! Даже не думайте приблизиться ко мне! – опять заорала она.

– Успокойтесь. Очень хочется к Вам приблизиться...Вы потрясающе красивая женщина...Лиза, у меня есть к Вам разговор...

– И что? Для этого надо влезать в дом? А до утра Ваш разговор не мог подождать?

– Не мог. Ваш муж постоянно следит за Вами. Вы не заметили? А ночью его шпионы отдыхают. Вы же уже погасили свет.

Лиза опять потрясенно уставилась на него. В гостиной и впрямь горел только ночник.

– Дашков следит за мной? Даже тут, в Италии?

– Да. Он и дома за Вами следил? Я его понимаю. Если бы Вы были моей женой...Я бы тоже...Я долго присматривался к Вам и расспрашивал о Вас Марию. Вы не кажетесь мне его сообщницей... Лиза, Вы знаете, что Ваш муж....как мягко сказать...мафиозо? Он возглавляет огромную бандитскую сеть.

Ноги больше не держали ее. Она просто упала в кресло, обрисовав несчастному Антонио еще и бедра.

– Дашков бандит? Вы ошибаетесь! Он бизнесмен...Нефтяник.

– Я и не говорю, что он торгует людьми или наркотиками. Он связан с нефтью и крупными теневыми схемами.

Она провела по лбу дрожащей рукой, в полной прострации...О, сколько нам открытий чудных...готовит предстоящий день...

– Кто Вы? Это же не эмиграционная служба?

– Предположим, это другая служба. Я – офицер, – сказал он.

Он здорово говорил по-русски! Даже падежи не путал. "И что я там ляпала при нем? Второй раз я попадаюсь на эту удочку! По ходу, вся Италия знает русский!" – мелькнуло в голове.

– Что Вы хотите от меня? – спросила она, немного успокаиваясь.

– Лично я? Боюсь, я получу пощечину, если скажу...Или вообще ножом, – улыбнулся он, – Лиза, завтра, когда я буду отвозить Вас в санаторий, нас будет подслушивать Ваш Отелло...Как я его понимаю...Поэтому, никаких намеков на то, о чем мы сегодня говорим. С моей стороны – только итальянский. С Вашей – пару фраз, например, давайте выпьем кофе в придорожном кафе. А просьба у меня к Вам будет такая: когда Вы вернетесь домой, Вы должны мне сообщать обо всех делах и перемещениях Вашего супруга: встречи, бизнес, отдых. Ничего сложного. То, что Вам доступно и известно. Понятно, что есть встречи, на которых Вы никогда не бываете. Общаться будем по интернету. Мой отец и Мария ничего не должны знать. Для них – я просто Ваш пылкий поклонник. Мне даже не нужно будет притворяться, – опять улыбнулся Антонио.

– Кого Вы представляете? Я хочу видеть Ваши документы!

Антонио немного подумал и достал какое-то удостоверение.

Лиза внимательно рассмотрела корочку на итальянском с фотографией и вернула ему.

– А как он сможет нас завтра подслушать в дороге?

– Техника пишет на расстоянии двести-триста метров, причем не самая сложная техника. За нами будет следовать какая-нибудь машина. Вот увидите!

Лизе очень хотелось, с радостной физиономией, сообщить синьору офицеру, что она никак не может выполнить его "просьбу" по той простой причине, что больше не является женой синьора Дашкофф, и не живет в его доме. Но ей стало интересно, как будут развиваться события дальше, и, потом, у нее появилась идея получше! Не родился еще тот итальянец, который обдурит украинку!

– Давайте мах на мах! Взамен, Вы полностью собираете мне информацию о первой жене Дашкова, она из Литвы, Вилма Дашкова. Девичья фамилия Пойдокати. У них фамилии изменяются, ее отец был – Пойдокас. Жили они в Новосибирске. Меня интересует, действительно ли она умерла, было ли это онко-заболевание и лечил ли он ее в Израиле. Период, где-то около 2000 – 2003 года. Женщине этой около пятидесяти, если она жива. И еще. Я хочу знать, почему он уехал из России. Предполагаю, что он был как-то связан с делом ЮКОСА, ну, с Ходорковским и Лебедевым. Слышали о таких?

Антонио задумался. Потом кивнул.

– Уважаемый синьор Чичорелло, два вопроса: почему Вас интересует русский, пардон, украинский мафиозо, когда у вас полно своих, и наконец, главный, а с какой стати, позвольте узнать, Вы решили, что я буду на Вас работать? Даже по украинским законам, я имею полное право не свидетельствовать на мужа ни при каких обстоятельствах.