Текст книги "О мальчике, который умел летать, или путь к свободе"

Автор книги: Игорь Акимов

Соавторы: Виктор Клименко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 35 страниц)

            Это универсальный прием, и вряд ли старцы выдумывали нечто особенное. Ведь простота – один из краеугольных камней триады (простота, ясность, точность), которой мудрец неизменно следует.

            Если при первой встрече старцы называли Истину в виде способа действия, который должен был излечить больную душу, то при повторной это было невозможно: ведь Истина – одна! И повтор ее так же скучен старцу, как и страждущему. Значит, мудрец должен применить такое действие, которое изменяется во времени – саморазвивается в сторону Истины, – следовательно, ему никогда не грозит опасность повториться.

            Это действие – культура мышления.

            Значит, не имея возможности помочь непосредственно Истиной, старцы предоставляли Гоголю, Достоевскому, Толстому свою культуру мышления, пользуясь которой те избавлялись от заблуждений.

            Вывод: гений – это всего лишь промежуточное состояние человека на пути к вершине, на которой стоит мудрец.

            Теперь можно и признаться, почему, вдруг прервав описание технологии творчества, мы рассказали вам о мудреце.

            Человек не может долго идти во мраке тоннеля, если не видит свет в его конце. Огромные энергетические потери на ожидание – непомерная плата за эту дешевую интригу. К тому же у нас появилось опасение, что кое-кто может принять нас за новоявленных Данко. Мол, ведут – лишь бы вести, а куда – и сами не знают.

            Так вот теперь вы убедились, что маршрут нам известен точно. Мы с вами стартовали от подножия горы – с уровня раба; на вершине – мудрец. Мы вовсе не агитируем вас подняться на самый верх – это мало кому по силам; да и по вкусу – лишь с определенного возраста; ведь не случайно же – за редчайшим исключением – мудрецами становились лишь к старости. Но вы должны знать, что вершина – доступна; что только на этой вершине человек обретает полную свободу; что только здесь покой и счастье становятся синонимами. (Надеемся, вы понимаете, что речь идет только о душевном покое).

            Напомним ступени, по которым поднимался наш герой, выдираясь из рабства.

            На уровне эмоций он был рабом ситуаций.

            На уровне чувств – рабом гармоний.

            На уровне интуиции – рабом природы.

            И только на вершине он вырывается из рабства, становится свободным. Он живет по законам природы. Между ними нет трения. И счастье – обязательный эмоциональный фон работающей культуры мышления – его постоянное состояние.

            Таков диапазон: на одном полюсе раб – говорящее орудие, на другом – мудрец – говорящая природа.

            Пора возвратиться к технологии творчества.

            Изучая работу учителя, врача и хлебороба, мы узнали, что

            1) творческий процесс самопроизволен (талант не может не творить);

            2) задача сама, находит талантливого человека;

            3) талант решает задачу только оригинально.

            Мы обещали раскрывать технологию творчества через работу папаши Карло. Сейчас удобный случай, чтобы проиллюстрировать эти – уже усвоенные вами – принципы.

            1) Мы утверждаем, что и до истории с Буратино папаша Карло действовал как одаренный человек. У нас нет фактов – но они и не нужны. Ведь первую же ситуацию, возникающую на страницах книги, он решает не как ремесленник, а как созидатель. Иначе и не могло быть: если ЭПК в норме – талант не может не творить.

            2) Надеемся, вы еще не забыли, что талантливый человек не ищет задач, они сами слетаются к нему. Если задачка так себе – от нее нетрудно отмахнуться либо решить походя – даже и не заметив этого. Но задача, таящая совершенную гармонию, требовательна необычайно. Она вцепляется в талант мертвой хваткой. Или больно бьет в лоб – как наше полено.

            3) Талантлив человек или нет – критерий один: его работа. Если задача решена оригинально – это сделал талант. Что же позволяет утверждать, что папаша Карло был талантлив?

            Нос Буратино.

            Вырезать из полена деревянную куклу способен любой. Лучше, хуже – не в этом дело. Но у ремесленника это будет просто деревянная кукла – даже если она изумительно качественно сделана. Буратино, как известно, был исполнен примитивно. В чем же проявился талант папаши Карло?

            В том, что он – поверив писку полена – не стал укорачивать страшненький, длинный нос Буратино.

            Особое внимание обращаем на приоритеты: не папаша Карло придумал этот длинный нос; нос уже был, он являлся частью скрытой гармонии (вероятно, она имела форму торчащего сучка); и талант понадобился именно для того, чтобы эту гармонию не загубить. Напомним и напрашивающийся вывод: оригинальность – не в таланте; оригинальность – в материале задачи; талант только выявляет ее.

            Это удобный случай, чтобы определить, где работала матрица папаши Карло, а где – его культура мышления.

            Напомним: матрица – это инструмент, который позволяет решать задачи, не думая. Значит, папаша Карло работал ею, пока дело не дошло до носа. Нос Буратино – новая для старого шарманщика задача; прежней матрицы здесь уже недостаточно; нужно привести ее к общему знаменателю с новой задачей. Это и будет работа для культуры мышления.

            Нос Буратино – что это: уродство или новая гармония? Чтобы в этом разобраться, нужно сперва понять в чем смысл и сущность гармонии.

            Обычно гармонию представляют как нечто правильное, соразмерное, уравновешенное. Например, куб. Гармоничен? – еще бы. Или шар. Или пирамида.

            (Мы специально начали с самой простенькой целостности – геометрической. Это необходимо, чтоб мы с вами нашли общий язык, чтоб вы нас с первых же шагов понимали.)

            Но что вам от этих гармоний? Да ничего. Вы называете: куб, шар, пирамида – и вашего энергопотенциала, сколько б вы на них ни глядели, не прибудет. Даже растеряете, пожалуй: ведь скука (после тяжелых болезней и дистрессов, которые неоспоримо делят 1 – 2 места) – самый ненасытный энергетический вампир.

            Каким же образом потребители добывают из гармоний энергопотенциал? У них что, есть специальный код?

            Начнем с того, что из куба и шара потребитель тоже ничего не извлечет. Потому что энергия – в них заложенная ничтожна. (Она – в информации: это – геометрическая фигура.) А от меньшего к большему энергия не потечет. Следовательно, дело не только в форме гармонии, но и в ее содержании, в ее энергетическом наполнении.

            Но даже и с формой не так все просто, как вы полагаете. Потому что правильность это вовсе не обязательно гармония. В гармонии форма выполняет особую, специфическую роль. Она не столько несет информацию, сколько охватывает целостность. (Гармония по-гречески значит "скрепа". Она именно охватывает целостность, потому что обеспечивает ее энергия.)

            Определить – гармония или нет – очень просто: истинная гармония подчинена метрическому закону: "золотому сечению" – 0,618. По этой пропорции можно построить параллелепипед (длинная грань – 0,618; короткая – 0,382), но не куб! Значит, и куб, и шар были вовсе не гармоничны; они были правильными – и только. А когда мы в самом начале рассуждения назвали их гармониями, это был известный дидактический прием движения от стереотипа к мысли, от ложного – к истинному. Надеемся, вы уже простили нам этот маленький трюк.

            Не правда ли, напрашивается разгадка технологии потребителей? Они свой эталон, свою гармонию примеряют к предметам и явлениям окружающего мира, и там, где попадают на "золотое сечение", – присасываются...

            По форме – правильно, по сути – нет. Второй раз подряд одна и та же ошибка.

            Потому что в этой процедуре учтена только информационная функция гармонии. А ведь есть еще и энергетическая! Именно то, из-за чего потребитель рыщет в поисках гармоний. Значит, ему нужны не просто гармонии, а только те из них, к энергопотенциалу которых он может присосаться.

            Понять это легко на примере модулора. Его создатель – великий Корбюзье – вычислил пропорции человеческого тела с изумительной точностью и вылепил (точнее – построил) по ним статую. Математическое совершенство, но ее эстетическая ценность – близка нулю. Почему? Потому что модулор нес только информацию; энергии он был лишен. Станет ли на него смотреть потребитель? Никогда! Потому что модулор – это задача; прежде чем дать ответ – он должен энергетически сравняться с тем, кто ее решает. А потребителю такие подвиги не по вкусу. Да и не по плечу.

            В чем же отличие динамичного, но энергетически пустого модулора от, скажем, статичного, но энергетически бездонного микеланджеловского Давида, перед которым потребитель готов сидеть хотя бы и часами?

            В модулора были заложены только знания, в Давида – вся ЭПК его создателя, или – как принято говорить – вся его жизнь.

            Смысл, который пытался выразить своей работой Микеланджело, потребовал от него огромной энергии. И вся она – благодаря гармонии – оказалась сосредоточенной в фигуре Давида, как в вечном аккумуляторе.

            Создатель вкладывает в свою работу все, что он способен вложить. Потребитель может взять от нее лишь то, что ему по силам унести.

            И теперь вам понятно, почему потребитель, обожая классику, отдает предпочтение не самым "густым", вершинным созданиям (уступая их специалистам), а тем, что пожиже, чуть-чуть попроще – "почеловечней". Дело в том, что совершенная гармония отдает свою энергию без потерь – и потребитель уже через минуту начинает захлебываться в этой энергии. (Выпав из шкафа с парфюмерией: дайте понюхать кусочек говна!) А чем гармония менее совершенна, тем проще управляться с ее энергией и информацией. Потребитель получает возможность регулировать этот процесс. А если он еще и зафиксирует ущербность – это прекрасная возможность для самоутверждения!

            До сих пор речь шла только о рукотворных гармониях. Не потому, что их много вокруг нас (увы, это не так); просто они – наиболее удобны для объяснения гармонии как формы природы.

            Напомним известную вам классификацию гармоний.

            1. Гармонии, созданные природой. (Кристаллы, цветы, ландшафт, биосфера и т. п.)

            Гармония – это свойство предмета, которое работает независимо от воли и сознания человека.

            2. Гармонии рукотворные.

            Гармония – это энергия, которой сообщили форму, после чего она стала инструментом, удобным в работе.

            3. Гармония человека (гармония ЭПК).

            Собственно говоря, наша книга посвящена исследованию именно этого – третьего раздела.

            а) Гармония ущербная – раб.

            б) Гармония метрическая – потребитель.

            в) Гармония развивающаяся – созидатель.

            Эпк раба именно ущербна; понятие гармонии применимо к ней с большими оговорками. Причину вы знаете: энергопотенциал раба наполняет примитивную психомоторику и направляется неразвитой критичностью. Поэтому в отношениях с миром раб вынужденно занимает оборонительную позу, предпочитая всем способам действий самый простой – реактивный.

            Вопрос: а возможен ли такой случай, когда ЭПК раба будет гармонична?

            Ответ очевиден: все три составляющие должны быть равновелики – одинаково ничтожны. Значит, он должен находиться между жизнью и смертью. И правда – ощущение покоя и свободы, которые человек испытывает в эти минуты, говорит о том, что он достиг гармонии.

            ЭПК потребителя гармонична. Но невелика! Отчего же? Ведь вроде бы нет объективных причин, чтобы ее лимитировать но, как вы помните, емкости его энергопотенциала наполняются очень быстро. Вот почему он мгновенно очаровывается – но уже в этом очаровании таится завтрашняя скука. Вот почему он перелетает с цветка на цветок: даже короткое обладание пресыщает его, и приходится лететь на другой цветок, чтобы затрата энергии на перелет освобождала емкость для новой порции удовольствия.

            Психомоторика его не ограничивает – психомоторика потребителя великолепна. И будь его энергопотенциал хоть в два раза, хоть на порядок больше – она б и тогда переварила его запросто.

            Значит, ограничитель может быть только в одном месте в критичности.

            Имя его – "золотое сечение".

            Если ничтожная критичность раба работала по двоичной системе: мне хорошо – мне плохо, то критичность потребителя сформировалась под воздействием совершенной психомоторики. Наше тело (а его и описывает моторика) суть сложнейший механизм, построенный по законам гармонии. Чтобы перечислить его "скрепы" – понадобится трехзначное число. Неудивительно, что для потребителя мера любой гармонии из окружающего мира – он сам. Но общение с окружающим миром – напоминаем – прерогатива критичности. Что она может взять – как мерку от совершенной гармонии потребителя? Только размер. "Золотое сечение".

            Следовательно, критичность потребителя – метрична.

            Остальное нетрудно представить. Если в целостности одна из составляющих метрична, она задавая ритм, и остальные составляющие формирует в соответствии с этим метром.

            "Золотое сечение" не может повредить гармонию – но ограничить может. Идеальное прокрустово ложе. Психомоторика умещается на нем свободно, но лишь одним своим качеством: идеальной разметкой, – и потому становится экономичной. Вот почему потребителя не заставишь сделать ничего лишнего; он точно знает свою дозу; он находит кратчайшие пути, самые простые и естественные отношения. Понятно, почему он не посягает на задачи: задача вынуждает плыть против течения, а он согласен только по.

            (Кстати, любая задача находится вне "золотого сечения", – вот еще одна причина, почему потребитель их избегает.)

            Точно так же метричность гармонии потребителя ограничивает и его энергопотенциал. Не будь ее, потребитель мог бы пользоваться энергопотенциалом в полном, доступном ему объеме. А так он использует лишь 0,618 от своих возможностей. Чуть больше – сразу возникает дискомфорт. Значит, когда мы писали, что потребитель быстро заполняет свои энергетические емкости – речь шла не об объективных объемах, а о субъективных ощущениях.

            Вот где главная ловушка, в которую угодил потребитель! Эти 0,618 обеспечивают ему состояние покоя и равновесия с миром, но и обрекают на бездействие. Ведь этого энергопотенциала хватает лишь на то, чтобы чувствовать задачи – и избегать их (во имя благословенного покоя). Для того же, чтобы задачу увидеть, энергопотенциал должен подняться до 1. То есть больше трети объема нужно наполнить в режиме дискомфорта – что в естественных обстоятельствах для потребителя немыслимо.

            Наконец, ЭПК созидателя – гармония развивающаяся.

            Главный вопрос: благодаря чему она развивается?

            У раба гармония была разрушена из-за его прерванного развития (задавленного энергопотенциала, неполноценной психомоторики и примитивной критичности, способной работать лишь по двоичной системе да – нет). У потребителя гармония успела развиться, но была лимитирована метричностью критичности. Напрашивается вывод, что если снять ограничители с критичности – то и гармония обретет свободу.

            Вспомним: психомоторика у созидателя великолепна, энергопотенциал ничем не ограничен. Значит, рассуждали правильно: все упирается в степени свободы критичности.

            Как было бы все просто, если бы развивалась критичность – и соответственно, эдак плавненько, по раскручивающейся спирали – развивалась и гармония! Увы, так в природе не бывает. Заяц может расти лишь до определенных размеров. Он не может быть размером со слона, потому что это будет уже совсем другой зверь. Следовательно, мы должны хотя бы в самых общих чертах наметить диапазоны, на которые делится этот прежде монолитный для вас слой – люди на уровне интуиции, или созидатели.

            Вот эти диапазоны:

            1) талант; 2) гений; 3) творец.

            Критичность таланта все еще метрична, как у потребителя, но энергопотенциал такой, что позволяет видеть и решать задачи.

            Критичность гения ориентирована на гармонию, как на целостность ("золотое сечение" в ней – всего лишь один из элементов), что позволяет решать проблемы.

            Критичность творца ориентирована на саму природу, его рабочий энергопотенциал (как у мудреца) общий с природой, что позволяет ему создать антиэнтропийный процесс. Следовательно, его создания одухотворены; то есть не просто живы, но и имеют душу.

            Гармония – это самый экономичный способ накопления энергии.

            Теперь, когда вы знаете, что такое гармония (можно и не столь категорично: теперь вы знаете, что авторы вкладывают в понятие "гармония"), разберемся с Буратино.

            Мы уже писали, что, если бы папаша Карло был ремесленником, он пренебрег бы писком полена и сделал бы кукле аккуратненький носик. И это была бы еще одна банальная кукла, которым нет числа. Но папаша Карло работал не по шаблону, он выражал сущность материала – и получился Буратино.

            Для раба гармония – это правильность;

            для потребителя – прекрасное;

            для таланта – соответствие природе материала.

            Чем в первый момент поражает нос Буратино? – Новизной. Такого больше нет ни у кого – и вы только на него и смотрите (и любой талантливый человек привлекает ваше внимание не тем, в чем он обычен, а непохожестью на других). Но проходит совсем немного времени – и вы этот нос перестаете замечать. Почему? – Да потому, что Буратино с этим носом – гармоничен. Значит, расположение носа и его размеры соответствуют "золотому сечению" и телу; мало того – в носе сфокусирован энергопотенциал Буратино.

            Напомним известное вам определение: талант – это человек, который банальные задачи решает оригинально. Приложим эту мерку к папаше Карло. Вырезать из полена деревянную куклу – задача банальная; шарманщик смог решить ее оригинально; значит – талант!

            Заметим для памяти: талант выявляет в материале задачи

            1) новую гармонию, которая становится как бы

            2) аккумулятором энергопотенциала.

            Но папаша Карло этим не ограничился. Он оживил деревянную куклу. Оживил – это понятие на уровне народных сказок (!); если же по научному: организовал гармонизированный энергопотенциал способностью к действию. Или проще – организовал энергопотенциал Буратино психомоторикой. Еще проще: он дал свободу жизни, которая была в материале (полене).

            Это дело посложней предыдущего. Чтобы решить задачу, достаточно подступиться к ее материалу с какой-нибудь одной меркой гармонии, например – с "золотым сечением". Чтобы решить проблему (а мы уже именно об этом ведем речь) – нужна совершенная гармония, причем не в виде какого-то одного ее элемента, а гармония как целостность. Совершенная гармония психомоторики человека, решающего проблему.

            Иначе говоря – он должен быть гением.

            Напомним: гений – это человек, который осознает проблемы и решает их просто.

            Проблема – оживить Буратино. Решение – сообщить ему свою психомоторику. А две эти материи – совершенная психомоторика и высокий энергопотенциал – соединившись дали жизнь...

            Дочитав до этого места, ленивый умом посчитает: все, дело сделано. Но те, кто сохранил свежесть мысли (скажем так: не устал), запротестует: позвольте! а как же критичность? Ведь в самом начале книги, когда Буратино проткнул своим инструментом – носом – нарисованный на холсте котелок, было заявлено, что он – талантлив; значит, у него гармоничная ЭПК, причем на достаточно высоком уровне; с энергопотенциалом Буратино мы разобрались, с психомоторикой – так сяк – тоже; но почему о критичности ни слова? Ведь без нее ЭПК просто не будет...

            Совокупность психомоторики с энергопотенциалом – это животное. У него прекрасное зрение, нюх, сила, пластика, ощущение, восприятие, память – во всем человек ему проигрывает. И все же человек выше. На что? – На слово. На слово, содержащее смысл.

            Надеемся, вы еще не забыли причину, которая заставила папашу Карло взяться за изготовление Буратино: он был одинок. Одинок и стар. Изготовив Буратино, он надеялся достичь

            1) понимания (чтобы утвердиться "я есмь"),

            2) сопротивления (опереться можно лишь на то, что оказывает сопротивление),

            3) со-действия (чтобы одолеть ситуацию "если бы старость могла").

            Живой Буратино – просто живой – только живой (созданный совершенной психомоторикой и высоким энергопотенциалом) – не был способен к решению этих задач. Он вообще пока не был способен решать задачи, поскольку не мог их осмыслить в этом качестве. Ведь он был пока только живым существом. Живым – но не способным думать.

            У него не было души.

            Память – была; мысль... можно сказать – тоже была (но мысль технологическая обслуживающая движение). Совести не было.

            А душа – это целостность. Помните? – бессовестный человек вместо души имеет апсию. Теперь вы знаете, что если и его мысль не заряжена смыслом, то это уже только животное.

            Вот и прояснилось, что предстояло сделать папаше Карло, чтобы в Буратино вселилась душа:

            1) осмыслить (нагрузить смыслом) мысль,

            2) внести совесть.

            Но ведь совесть – это тоже мысль! только мысль специфическая: мысль, содержащая нравственную оценку, – мысль, содержащая смысл, отмеренный по шкале Добра.

            Выходит, задач было не две – одна! Достаточно нагрузить мысль Буратино смыслом – и в нем проснется душа.

            И папаша Карло справился с этим, даровав Буратино слово. Внимание! – не просто научив разговаривать, но научив самостоятельно мыслить.

            А самостоятельная мысль организует действие – что суть главная функция критичности.

            Человек, дающий жизнь продукту своего труда, – гений.

            Человек, пробуждающий душу в продукте своего труда, – творец.

            Следовательно, папаша Карло был творцом.

            Как известно, первым творцом был Бог.

            Он не просто создал Адама, но и вдохнул в него душу; значит – бесспорно – ему пришлось решать проблему критичности.

            Вообще-то история сотворения человека и последующего изгнания его из Эдема дошла до нас в тенденциозном изложении. Первоначальная информация не просто расцвечена, но и искажена морализаторством. Вы же понимаете: как только нам начинают указывать – вот это хорошо, а это плохо, – можно не сомневаться, что дело нечисто, что нам хотят что-то внушить. А поскольку мы с вами уже достаточно грамотные, чтобы понимать, что оценки "хорошо" и "плохо" зависят единственно от точки зрения на них, и то, что вчера было "хорошо" – сегодня не выдерживает ни малейшей критики, – попробуем в истории изгнания из Эдема отставить в сторону нравственные оценки и разобраться, как оно происходило на самом деле. Инструмент для этого есть – концепция ЭПК.

            (Снятие нравственных оценок вовсе не означает, что мы становимся на позицию "черного человека". Можете считать, что они есть, – просто мы от них абстрагируемся (как во всяком научном исследовании), чтобы получить процесс в чистом виде. Этот прием нам необходим, чтобы обнажить механизм действия эпк. Чтобы иметь доступ к объективной информации. А для этого нужно убрать все, что тенденциозно.)

            В этой книге мы уже говорили – а теперь повторим, – что Бог создал Адама не по прихоти. Как и папашу Карло, его вела некая необходимость. О причинах мы можем только догадываться, но все же изложим свою точку зрения. Эта необходимость диктовалась потребностью 1) понимания, 2) сопротивления и 3) со-действия.

            Законы природы едины для всего мира. Исключения – это признаки пока неведомых нам законов. И если мы рассматриваем Бога как исключение, то лишь потому, что он стоит над нашей обыденностью, как мир Лобачевского над миром Эвклида. Стоит взглянуть чуть шире – и Бог (и его бытие, и его действия) тоже ляжет в закон.

            Так вот, если любое самостоятельно мыслящее существо всю жизнь занято самопознанием (и каждое его действие – это материализация работы его души на этом пути), нет никаких оснований считать, что Бог занят чем-то другим. Одних только 1) действий – недостаточно; хорошо б еще иметь и 2) зеркало; наконец, нужны и 3) контрольные испытания, чтобы знать высоту, которую способен одолеть.

            Сотворив Адама, Бог решил эти задачи. И утвердился: я есмь! Конечно, как бы ни был велик творец, творение всегда меньше его. И если даже он создает нечто по своему образцу и подобию, этот зазор непреодолим – законы природы не перехитришь. Но главное, что задача была решена: создав Адама, Бог смог взглянуть на себя со стороны. Известно, что этой карикатурой он остался доволен. Еще известно, что Бог к ней быстро охладел. Причину этого вы знаете: любого создателя интересует только процесс.

            Чтобы понять его потребность в со-противлении, напомним, что главная проблема, которую решает творец (начиная с Бога), – это одиночество. Следовательно, Адам должен был быть не просто слепком с Бога и отражением его, не менее важно, чтобы он был самостоятелен. А раз самостоятелен, значит, действующий по-своему, а не по указке Бога. Значит, он должен сопротивляться любому насилию.

            Что же до со-действия, то необходимость в нем возникла сразу же по сотворении мира.

            Как вы помните, Бог создал мир по своему образу и подобию.

            (Ничего другого он и не мог создать! С помощью своего колоссального энергопотенциала он мог материализовать только совершенную гармонию своей души.)

            Очевидно, при этом очень устал, потому что оценку своей работе дал высокую: он решил, что мир хорош. Нас в этом факте занимает лишь одно: в конце пятого дня Бог потерял интерес к этой работе (что еще раз подтверждает: и творца интересует не результат – только процесс). Но целостности этот мир еще не имел – в нем не было механизма самопознания – не было зеркала. И тогда, преодолев усталость, через не– хочу Бог создает Адама – опять же по своему образу и подобию. Как часть природы и как ее инструмент. Чтобы он мог продолжить то, что начато Богом.

            Адам был частью природы, неотделим от нее. Но в таком качестве он не мог выполнять задачи, которые возложил на него Бог: 1) понимание, 2) со– противление, 3) со-действие. Чтобы стать инструментом, он должен был обладать чем-то, чего нет у природы. У природы нет критичности. Бог вдохнул в свое создание (теперь уже творение) душу – дал ему Слово – и Адам стал человеком.

            История изгнания из Эдема интересна тремя проблемами:

            1) Зачем был нужен запретный плод?

            2) Почему Адам ослушался Господа?

            3) Почему за столь малый проступок последовало столь суровое наказание?

            Надеемся, никто из вас не считает себя умнее Бога. Каждому из нас известно, что белое обязательно уравновешено черным, добро – злом, это аксиома. Было бы странно, если бы Бог, создавая уравновешенный, гармоничный мир, не знал того, что знаем мы с вами. Знал, конечно! Тогда непонятно, с чего вдруг он стал требовать от Адама однозначности поведения, а когда тот проявил самостоятельность – вдруг взбеленился... Нет уж, давайте-ка рассмотрим эту притчу не как иллюстрацию к вечному правилу "не подставляй борта" ("не возникай", "слушай старших", "делай, как велят, как все делают"), а как случай сам по себе, значит, имеющий

            1) некий замысел, 2) движущие силы и 3) закономерный исход.

            Итак, сотворив Адама, вдохнув в него душу Бог естественно, должен был проверить, что у него получилось. Как проверяется состояние ЭПК? Только в действии. То есть нужно было создать такую ситуацию, чтобы проявилась сущность Адама. И что же делает Бог? Он создает Эдем, но при этом ставит один запрет: вот с этого дерева яблоки не трогай.

            Эдем – это ситуация полного комфорта. Запрет – это стереотип. Запретная яблоня – задача.

            Если бы Адам был рабом, для него запрет был бы чем-то вроде неколебимого закона природы. Будь он потребителем – он бы обходил задачу десятой дорогой. Но ЭПК Адама была, по меньшей мере, в норме, и едва он услышал запрет – он потерял покой. Очевидно, он недолго себя сдерживал (при его-то ЭПК – попробуй, потерпи!), и едва Бог отвернулся – тут же цапнул яблоко.

            Мог ли Бог разгневаться на него?

            Ну, конечно же, нет (Ведь Адам выдержал экзамен отлично: его критичность была достаточно зоркой, а ЭПК – неудержимо. На этого парня можно было положиться – и Бог отпустил его в большой мир. Не прогнал – дал свободу.

            Дал свободу выполнять свое предназначение.

            Бог сотворил Адама; Пигмалион – Галатею; папаша Карло – Буратино. Они не просто делали, даже – не только создавали; они творили. Одухотворяли. Они вкладывали в творение своих рук всю свою душу (а не всю душу, кусочек души – вложить нельзя: целостность разрушится; это будет уже не душа, а нечто иное) – и обретали в Адаме, в Галатее, в Буратино не просто свое продолжение, но свое бессмертие.

            Не кажется ли вам, что именно в этом – главный закон творчества?

            Вкладывай в дело своих рук всю душу – и твое творение будет жить вечно.

            Знаете, чем отличается созидатель (талант, гений, творец) от эрудита? Эрудит боится, что его спросят о неизвестном. Созидатель – надеется на это; потому что говорить о том, что знаешь, – ну никакого интереса!

            Это маленькая прелюдия к тому, что авторы не боятся никаких вопросов. Напротив: чем трудней – тем интересней! И чтобы доказать это, мы сами себе зададим вопрос, который сразу покажет, насколько мы свободны от стереотипов (а это и есть самая реальная мера свободы).

            Итак, вопрос: как соотносятся, как взаимно расположены мудрец и творец? Если мудрец – вершина человеческого духа, то где же тогда творец?

            Трудность вопроса очевидна: с одной стороны, если творец сотворил все сущее, то непонятно, как его превзойти; с другой стороны – мы уже заявили, что на вершине стоит мудрец. Как говорится, место занято...

            Обратили внимание? Мы уже уперлись в стереотип: всемогущество творца. Между тем творец – всего лишь часть природы. И его могущество – тоже штука условная. Если его конкретизировать, то окажется, что это всемогущество только по отношению к нам – это, во-первых. Во-вторых, его принципиальное отличие от нас лишь в том, что он может одухотворять живое – создавать антиэнтропийный процесс. Простите: третьего мы не придумали; наверное, и необязательно.