Текст книги "О мальчике, который умел летать, или путь к свободе"

Автор книги: Игорь Акимов

Соавторы: Виктор Клименко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 35 страниц)

            Внимание! Впервые в этой книге рассматривается уничтожение творческой потенции. Людям, которые узнают себя в этом разделе, мы не обещаем ничего – они навсегда творчески бесплодны.

            Почему Герострат сжег храм Артемиды в Эфесе? Одно из чудес света, воплощение гармонии, воплощение народного гения, гордость всей Греции! – и вдруг – в один миг – в пепел, в ничто... Почему? На суде он объяснил так: любой ценой хотел увековечить свое имя. Конечно, ложь, но – предположим. Теперь представьте, что вы тоже захотели увековечить свое имя и для этого выбрали идентичное средство: решили взорвать храм Василия Блаженного. Бред? Безусловно. Вам это в голову не придет. И нам не придет тоже. А Герострату не только пришло – он не колеблясь эту идею реализовал. Почему?

            Почему Павлик Морозов донес на своего отца? На человека, который дал ему жизнь, который не спал из-за него ночами, ходил по непролазной грязи за лекарем за 20 верст в соседнюю деревню, учил первым шагам и первым словам, учил читать книгу природы и в душах людей, – за что? Ведь если так случится (а это случается сплошь и рядом), что вы разойдетесь со своим отцом во взглядах – предположим, даже на политику, – ведь вы же не побежите тут же в партком, ни тем более в КГБ. Скорее всего, вы скажете: отец, ты не прав. А он вам ответит: поживи с мое – тогда и суди, прав я или нет... Нормальный человеческий разговор. Но пионер Павлик Морозов доносит на отца чужим дядям, причем понимает, что тем обрекает отца на гибель... Почему?!

            Почему фашисты жгли книги? Созданное самыми светлыми, самыми смелыми человеческими умами, в ночи нашей жизни умеющими находить вехи для души, из хаоса выкристаллизовать бессмертную гармонию, – сваливалось в кучи во дворах и на площадях немецких городов, обливалось бензином и сжигалось. Почему? Вы можете представить, как вы с упоением, со сладострастным восторгом швыряете в пламя томик Пушкина? А они швыряли и Гете, и Шиллера, и Гейне, и ведь никто не принуждал их делать это, и сердца их не переворачивались при этом – почему?..

            Откуда брались, из кого рекрутировались исполнители сталинских палаческих идей? Несколько поколений не рассуждающих роботов-людей, живущих сиюминутным приказом, людей, не вспоминающих прошлое и не задумывающихся о будущем, не знающих жалости и не имеющих совести.

            Все, что не укладывалось в лилипутские размеры сталинского идеала, все, что хоть чуть-чуть отличалось от созданных им псевдомарксистских догм ("шаг влево, шаг вправо – попытка к побегу"), – запрещалось, изымалось, хоронилось в спецхранах – кем? кем?!

            Откуда они взялись – послушные, исполнительные, нерассуждающие, не знающие ни совести, ни жалости? Каким образом была произведена селекция этих палачей, которые даже полвека спустя не сомневаются, что делали нужное и чистое дело, что перед любым человеческим судом они чисты: "мы были солдатами партии..." (вспомним Нюрнберг: "мы были солдатами фюрера").

            Ведь когда-то, в детстве, они были такими же, как и мы. Можете представить, что ваша совесть куда-то делась, и теперь вас не трогает ничья жизнь, ничья боль, ничьи дела – кроме ваших личных, собственных, больше ничьи – можете?

            А ведь они именно так и живут, и считают, что это единственно правильный способ жизни, что иначе жить – глупо, выдумки дураков– идеалистов.

            Представьте, что вы устали жить по совести и решили жить, как они, и стали подличать, лгать, обманывать, ступать по живому... Ведь не сможете. Шаг-другой сделаете – и совесть замучит, и потом всю жизнь раскаяние будет глодать вашу душу, всю жизнь вы не будете знать покоя, безмерно расплачиваясь за минутное малодушие. А они – не платят. Потому что совести у них действительно нет. Куда же она делась? Как же они так смогли? Ведь по своей воле это точно не получится.

            Выходит, есть какой-то реальный, объективный процесс, который штампует этих людей с их особыми, нечеловеческими свойствами?

            Они и сегодня среди нас. Для нас символ варварства – древний эфесский храм, но разве взорванный посреди Москвы храм Христа Спасителя (чтобы построить гнилой бассейн) и Страстной монастырь (не было места для кинотеатра) – это не деяния геростратов? У вас душа болит, когда вы нечаянно обломите ветку, а они сводят тысячи гектаров заповедных боров (хотя все вокруг умоляют их не делать этого, называют это преступлением) – и ничто в их душе даже не шевельнется. Они травят поля пестицидами, воздух и воды – неочищенными выбросами и стоками.

            Таланту стоит только голову приподнять, как они с гиком и улюлюканьем бросаются на него отовсюду – затоптать! задушить! уничтожить!.. Они распинают талант на своем прокрустовом ложе: чтоб был, как все! чтоб думал, как все! чтоб делал, как все!..

            И когда мы отчаиваемся вырваться из тесных, мрачных лабиринтов бюрократического рабства, они – творцы этих лабиринтов – наблюдают нашу муравьиную суету с равнодушием всемогущих, пресытившихся богов.

            И Герострат, и Павлик Морозов, и озверевший фашист, и "солдат армии", и чиновник, ради подходящей цифры готовый уморить все живое на земле, – все они близнецы. Потому что доминанта их поведения продиктована одним механизмом – апсией.

            2

            Есть множество теорий, утверждающих, что человек – изначально агрессивное существо. Что он жесток; что разрушение – его естественный порыв; что подавление всего окружающего – энергетический, идейный и социальный вампиризм – заложено в его гены.

            Какую нравственную оценку дают сами себе эти теории?

            Естественный отбор не жесток – это просто данность, закон природы. И человек подлежит этому закону точно так же, как и любое другое существо. Выживает сильнейший! Значит, стремление стать над другими, властвовать, подавлять слабых и уничтожать соперников – естественно и не подлежит моральной оценке. Оно выше морали.

            Так утверждают современные философы, социология и психология.

            Как вы уже знаете, мы думаем иначе.

            Мы считаем, что человек – инструмент природы. Он отделен от животных способностью чувствовать, мыслить и решать задачи. Иначе говоря – воспринимать гармонию, осознавать гармонию и из менее совершенной гармонии создавать более высокую. Значит, он отделен от всего остального живого мира творческим, созидательным стремлением. Осознанным творческим стремлением, которое проявляется, когда человек развивается свободно.

            Вспомните: если человека зажать, задавить – он задерживается в своем развитии на уровне эмоций. Живет в раковине. Реагирует на все реактивно. Короче говоря – существует. Какое там творчество! – смешно говорить... Но почки нераскрывшихся чувств, потенциальная способность самостоятельно мыслить и решать задачи, которые выливаются в мучительное томление о смысле жизни, – все это есть в нем! Есть! Он хочет выполнить свое предназначение – себя воплотить. Ведь не случайно же он перестает думать о смысле жизни только на уровне интуиции, на уровне, где он счастлив, поскольку занят свободным, творческим трудом.

            Так, где же в нем заложенное в гены зло? Где изначальная – естественная – агрессивность?

            На самом нижнем уровне – уровне эмоций, – он раб, он думает только о самосохранении; чтобы не выделиться – в толпе, – он может стать соучастником зла. Но инкриминировать ему намеренную, врожденную агрессивность можно только по неведению. Ведь он не имеет энергии для агрессии! Ему дай бог самому уберечься – о другом он и не помышляет.

            На следующем этапе – на уровне чувств – агрессора и вовсе бессмысленно искать.

            Наконец, на уровне интуиции – творец. Разумеется, он разрушитель: ведь он разрушает несовершенную гармонию, чтобы создать безупречную.

            Все так. Но ведь был Герострат, был! И Павлик Морозов был. И солдаты фюрера. И "рядовые партии". И те, кто росчерком пера уничтожил храм Христа Спасителя. И те, кто сегодня травит и губит нас и наш прекрасный мир, – они есть, среди нас, они запрограммированно агрессивны на все, что содержит гармонию. Неужели и они – инструменты природы? И где их место в нарисованной нами благостной лестнице восхождения к прекрасному?..

            Ответ простой: геростраты – не замысел природы; геростраты – это издержки семьи, обучения, воспитания и социальной жизни.

            Геростраты – это люди, чье поведение продиктовано апсией.

            3

            Пора наконец показать, как появляется апсия.

            Напомним: апсия – это бездушие.

            Не бездуховность, не эгоизм, не равнодушие, не жестокость, не мстительность – все эти отрицательные качества вполне умещаются в пространстве души.

            Человек может совершить жестокость – и потом искупать ее душевными муками и добрыми делами всю жизнь. Он может пройти мимо совершаемой на его глазах несправедливости, но потом, когда он восстановит свой энергопотенциал, совесть не даст ему покоя. Он может не реагировать на прекрасное только потому, что его энергетика едва управляется с задачей сохранения его жизни, поэтому окружающий мир он оценивает самыми экономичными инструментами – штампами, шаблонами, стереотипами. Значит, ему просто нечем оценить гармонию; и мы говорим: какой бездуховный человек... Правильно говорим; бездуховный – но ведь не бездушный! Дайте ему возможность хоть немного восстановить свой энергопотенциал, и вы увидите, как он потянется ко всему прекрасному.

            Апсия же исключает совесть, исключает сожаление и стыд, раскаяние и покаяние; она исключает потребность вспоминать пережитое и загадывать завтрашний день. Есть только сейчас, есть только действие. Есть действующий – и энергично действующий! – человек, но нет души.

            4

            Давайте еще раз на примере нашего знакомца – хитроумного Пети – проследим, как чувство превращается в апсию.

            Напомним: все началось с того, что у него было слабое нравственное чувство (значит, в тех случаях, когда вы принципиально отстаиваете свое мнение, он мог покривить душой). И Марья Ивановна на это чувство наступила (на каждом шагу всяческими способами она старалась Петю унизить).

            Находись Петя на уровне интуиции, он бы вступил с Марьей Ивановной в борьбу и был бы уничтожен. Но Петя – на уровне чувств (значит имеет недостаточный для борьбы энергопотенциал). Будь у него сильное нравственное чувство, он отступал бы до тех пор, пока не вышел бы из контакта с Марьей Ивановной (оказавшись на уровне эмоций). Но его нравственное чувство слабо, и это позволяет ему выбрать другой путь: борьбу, но не явную – партизанскую.

            Вспомнили? Цель этой борьбы – сохранение территориального императива.

            Метод – игра.

            Средство – хитрость.

            И он начинает играть на выигрыш.

            Это ему нетрудно: его энергопотенциал больше, аппарат чувств – в его распоряжении.

            Марья Ивановна даже не замечает, что становится марионеткой в его игре. Она привычно пытается наступать на его нравственное чувство, но он с помощью великолепно развитого эстетического чувства мгновенно находит в ее выпаде слабину, интеллектуальное чувство тут же подсказывает точный ход – и Петя все превращает в шутку. (Надеемся, вы понимаете, что все три чувства, составляя целостность, работают практически одновременно.)... Но она же не дура, ей не хочется выглядеть смешной. В следующий раз она уже думает, стоит ли с Петей заводиться, а ему этого и нужно.

            ТРИ ИЗ ТЫСЯЧИ

            Открытый ответ на письма по поводу публикации книги "О мальчике, который умел летать, или Путь к свободе"

            Как известно, книги имеют судьбу. Судьба "Мальчика..." началась 14 лет назад с неприятия его официальной наукой (а поскольку она владела монополией на истину, то о выходе в свет с новыми взглядами, с особым мнением не могло быть и речи). Потом были публикации первых глав (Э 9, 1987, Э 1 – 3, 1988), канувшие, словно в пустоту – ни единого отклика! – что смутило редакцию, которая приостановила публикацию. На сколько? Может – навсегда?..

            И тогда мы решились на радикальную меру – бросили вызов читателю в открытом письме (Э 5, 1988). И выиграли все. Хлынули отклики, редакция возобновила публикацию (Э 10 – 12, 1988, Э 1 – 7, 1989).

            Создавая "Мальчика...", открывая доселе неведомый человеческий материк, единственная наша мечта – докричаться до живых, помочь жаждущему, дать факел осознавшему себя в темноте, дать руку стремящемуся вырваться из рабства обыденщины, из плена колеи, в которую попал вроде бы случайно, временно, на раз, – и оставался в ней, как выяснилось, навсегда. Наша цель – экология души и, судя по откликам, мы с нею справляемся.

            Поводом для этой публикации послужило маленькое событие: мы получили тысячное письмо. На многие из них мы ответили непосредственно, а тут редакция предоставила нам возможность ответить публично.

            Письмо из Ленинграда.

            "...Я мечтала стать философом – и поступила в университет. Эйфория умерла еще в первом семестре. Преподаватели – ни одного светлого лица! Скука. Жвачка. Банальщина. Штампы. Ни шагу в сторону от марксизма-ленинизма. А жизнь ежечасно цепляет крючками вопросов, но спросить не у кого...

            Потом было три потрясения.

            Первое – когда прочла – и осознала – что человек – это животное. Только. Всего лишь. И вокруг – огромное стадо, которое затаптывает тех, кто оказывается чужаком, неживотным.

            Второе – когда я осознала, что жизнь – это всего 20 000 дней, и треть из них я уже прожила. Прожила с ощущением, что жизнь еще не начиналась.

            Третье... третьим была любовь. Почти год я жила своим принцем, мечтала о нем. Не выдержала – пришла к нему сама. Но уже после второго вечера все кончилось. Он был альфонс, а у меня даже после стипухи никогда свободного чирика не водилось – все отдавала матери. Сами понимаете: нас у нее трое, она одна тянет нас, своих детей, – никогда больше двух с половиной косых не зашибала. На четверых! Просуществовать – можно, жить – нет...

            Короче – надела я чистые трусики и пошла на Невский. Вот уже третий год пасусь. Сутенеры, рэкетиры, мафия – это само собой. Конечно – риск большой. Всякой венерической дряни столько – никогда бы не поверила. Опять же – СПИД... Но я не колюсь, колес не глотаю, не пью – только делаю вид. Нужно иметь ясную голову и глядеть в оба. Каждую неделю свечку ставлю в Михайловском – Господь жалеет.

            По первому же году хатку купила. Однокомнатная, но проект индивидуальный, сантехника фээргэшная, мебель Петя-художник резал. Влетело в копеечку, зато – как мечтала. И – на всю жизнь.

            Шмотье – бурда-мурда-зайчатина – это первое, чем заняться пришлось. Потом бриллики пошли. Валюта закапала. "Жигуленок" – свежачок завелся, хочу на "ауди" сменять, но не уверена. Меня один фирмач склонял: у япошек не хуже, а цена божеская.

            Ну, и матери хорошо – с первого дня помогаю. Она меня жалеет, но понимает. Думаю, еще на два года меня хватит. Чтоб без заметных потерь. Потом завяжу. Найду мурзика б/у – чтоб уже знал, что почем, чтоб мог оценить, – нарожаю ему деток, и хоть оставшуюся половину жизни проживу по-человечески.

            Вот такая философия. Вот такой путь к свободе. Это не университетская жвачка и не ваши сказочки в "Ст.М.". Это – жизнь. Я уже выиграла эту партию, или – переходя на вашу терминологию – решила эту задачу. Вы правы в одном – нужно действовать. А про таланты – лучше не надо. В мире, где нет ничего святого, где все – мерзость, все – продается, вы делаете величайшее зло, ужасную провокацию, пытаясь убедить людей смотреть вверх. Они забудут, что под ногами камни, споткнутся – и окажутся в дерьме. Вы этого хотите?.. До встречи на Невском. Катя тэн– карат".

            Непростое письмишко, не так ли?

            В нем нет прямых вопросов, поэтому формально оно вроде бы и не требует ответа. Мол, подумаешь, душевный стриптиз, эка невидаль!.. Правда, в нем есть вызов, но как раз этим можно и пренебречь: ведь это вызов не нашей смелости, а стереотипному, обывательскому мировоззрению, вызов трагическим обстоятельствам жизни. Наконец, это вызов самой себе, попытка оправдаться. И если бы дело только в этом, вряд ли письмо было отослано. Но его отослали – значит, хотя бы подсознательно рассчитывали на ответ. Значит, кроме текста (стриптиза) и подтекста (вызова), в нем еще нечто. Какой-то глубинный, первичный смысл...

            Полагаем, что это – отчаяние.

            Ей плохо. Тошно. Она уже прошла все стадии материального самоутверждения (от мечты о невозможном – мечты, продиктованной обывательскими представлениями об идеале, благополучии и счастье, мечты, которая вмещается в известную триаду – "деньги, деньги, деньги", – будут деньги – купим квартиру, обстановку, машину, шмотки, диплом, общественное положение – купим все! И вот вдруг эта мечта стала материализовываться, вчерашнее невозможное – обретать плоть; появилось ощущение сопричастности, затем – восторг: "у меня это есть! И это! и это!.."; материализованное благополучие подарило апломб и уверенность, но вместе с притуплением голода погасло и чувство; вдруг стало скучно... она попыталась себя взбодрить: "хочу лучше! ярче! больше! дороже, чем у других!.." – жила, словно в лихорадке, взяла, наконец, и эту вершину – но на ней то ли очнулась, то ли прозрела, потому что поняла: дальше дороги нет; вверх – не под силу, да и все заранее известно; прямо – скучно; вниз – страшно, но завлекательно, потому что падение, стремительное нарастание приближающейся гибели еще способно пробудить в ней яркие чувства, ощущение реальности жизни), – и когда добилась всего, чего хотела, вдруг поняла, что проиграла.

            Нельзя! не получается! – имея душу, продавать тело, продавать мысль, продавать память, продавать мечту. Продавать совесть. Нельзя. Жизнь так устроена, за все приходится платить. За все! Без исключений. Чтобы забить гвоздь – нужно умело ударить молотком; чтобы иметь хлеб – нужно его вырастить; чтобы жила любовь – нужно отдавать лучшее, что имеешь.

            Плата есть обязательно. Всегда.

            Соня Мармеладова, продавая свое тело, совершала нравственный подвиг, шла на самопожертвование. Катя, удовлетворяя похоть случайных клиентов, тиражируя эрзацы чувств, вынужденная изо дня в день подавлять, притуплять свое нравственное чувство, проходила школу облагораживания зла.

            Она – сама – свою душу изнасиловала.

            Ради шмотья, чириков, брилликов, косых...

            Они удобны тем, что материальны, что их можно пощупать. Они привлекательны тем, что от них передается уверенность – уверенность в себе и в завтрашнем дне.

            Эта философия так проста!

            Не нужно ничего доказывать – все убедительно само по себе. Но – парадокс! – этот образ жизни убедителен только со стороны. А когда начинаешь натягивать эти одежки на себя – они оказываются малы. Сколько их ни расшивай, сколько ни дотачивай – все малы! Потому что материальная ценность – едва мы овладели ею, сделали ее своей – в наших глазах тут же теряет в цене. Почему? Если вы внимательно читали "Мальчика...", вы это понимаете: предмет, которым овладели, перестает быть источником чувств (нет новизны – нет и чувства!). Остаются лишь положительные эмоции, кстати, тоже затухающие очень быстро.

            Понимаете! – вы смогли, добились, достигли, выстрадали, вырвали зубами – ничего не пожалели, чтоб иметь! – и вот держите в руках... Умом – рады, а душа – молчит. А уж того счастья, о котором мечтали, нет и подавно. Так стоило ли убиваться? Стоило ли жертвовать неповторимыми днями своей жизни? Стоило ли лишать себя радости общения с близкими, с друзьями, с детьми, с природой, с искусством – со всем тем неистощимым прекрасным, что нас окружает? Стоило ли душу свою бессмертную топтать?..

            Умный человек понимает это с первого урока, глупый бросается во все тяжкие: вот если ухвачу больше – уж тогда счастье от меня не ускользнет. И он лезет, лезет, берет уж вовсе непосильную вершину – и снова убеждается (разумеется, если уцелела душа и способность к самостоятельному мышлению), – что счастье где-то в другом месте.

            Впрочем, может быть, все куда проще. Может быть, Катя вдруг поняла, что денежки, которые она скопила, как ни жмись, через год-два-три растают (тем более что девальвацию пока никто не отменял), автомобиль станет старым и квартира потеряет блеск. С чем же она останется? Ведь все равно же придется, как другим, искать надежного мужа и рожать детей – но сможет ли она теперь любить? А если нет – как жить с нелюбимым? И каких детей она родит – если сможет?..

            Прагматические рассуждения, но не исключено, что для нее они куда убедительней нашего плача по ее душе.

            Теперь – о трех ее потрясениях.

            Первое: "человек – это животное". Конечно. И не только по своим физиологическим особенностям. Подавление естественного развития (еще в материнской утробе – химией, никотином, алкоголем, энергодефицитом; с первого же дня рождения – пеленками; потом коллективным рабством в яслях, детсадах, школах и пр.) задерживает огромное большинство наших соотечественников на уровне эмоций. Почти всех – навсегда. И при всей своей доброжелательности причислить их к людям мы не можем. Это только болванки потенциальных людей. Это только поленья. Повезет – и жизнь в облике папаши Карло вырежет из них Буратино; не повезет – безлико, безвестно, бесследно сгорят, согревая похлебку в чьем-то казанке.

            Но ведь Катя – человек! Все в ней выдает обитателя среднего этажа – уровня чувств (кстати, потребителя, что облегчило ей выбор в пользу материальных благ). Находись она этажом выше – на уровне интуиции, уровне решения задач, – никакая сила не удержала бы ее на панели. Но и уровень чувств неплох. Нужно только: 1) знать ему истинную, весьма скромную цену и 2) уметь его ценить (первое – количественная характеристика, второе – качественная).

            Именно это, именно былая прописка на уровне чувств (как вы узнаете из главы о технологии наращивания энергопотенциала, прописку на верхних этажах у нас никто не может отнять, она – пожизненная, хотя обстоятельства, разумеется, могут заставить нас жить сколь угодно долго внизу, среди рабов) не дает пропасть Катиной душе, называет истинную цену Катиным успехам.

            Именно это рождает в ней отчаяние, давая шанс вернуться к себе.

            А будь она с самого начала на уровне эмоций – ничего б этого не было: ни мук, ни письма в редакцию. Она жила бы по принципу: абы день до вечера, укрепляла бы раковину, страшилась бы завтрашнего дня. Еда, работа, сон. В промежутках – ТВ, маленькие наслаждения. Не сомневаемся, для кого-нибудь именно в этом и состоит человеческая жизнь, но со стороны-то видно, что она ничем не отличается от животной. Потому что единственное наше отличие от животных – это отнюдь не речь, как думает большинство из вас (умеет говорить – так он уже и человек!), а способность творчески, сознательно преобразовывать мир. Способность совершенствовать гармонии.

            Второе – о краткости жизни, об ограниченности отпущенных нам дней. Мысль банальная и неинтересная из-за очевидности, пока: 1) жизнь вдруг однажды куда-то ускользнет, оставив нас лицом к лицу со смертью; либо 2) анемичная, обескровленная постоянным энергетическим дефицитом, ни разу не реализованная творческая потенция, неожиданно получив энергетический импульс (например, после полноценного, наполненного интересным действием и положительными эмоциями отдыха или на гребне любви), отчего у нее открылись глаза, завопит: "Да что же ты делаешь со своею жизнью, добрый человек?!"

            Судя по письму, Катя со смертью не встречалась; следовательно, ее разбудил внезапный творческий импульс. Отчего же произошло потрясение?

            Получив творческий импульс, человек на уровне интуиции (творец) начинает действовать. И каждое его творческое действие, каждая созданная им гармония: 1) расширяет его территорию и, значит, 2) укрепляет его жизнь смыслом. Отношение к смерти у него спортивное: он мчится вперегонки со смертью, он должен успеть закончить свое дело раньше, чем смерть его запятнает. Поэтому он думает только о деле, о своем творении. Он должен успеть! Даже – ценою жизни. Дело для него несравнимо важнее.

            Великий актер умирает на сцене.

            А человек на уровне чувств (потребитель), порхавший всю жизнь с гармонии на гармонию, от удовольствия к удовольствию, – получив творческий импульс, в первый момент переживает его как удовольствие, но попытка реализации творческой идеи прокалывает этот мыльный пузырь.

            Во-первых, оказывается, что ему нечем творить – не тот у него энергопотенциал!.. – ни количественно, ни качественно.

            Во-вторых, он вдруг осознает, что вся предшествовавшая жизнь, которая представлялась ему не только интересной, но и содержательной, – оказывается, пуста. И по большому счету – прожита зря. И самое ужасное – не видно, как это изменить в будущем.

            К счастью для потребителя, он почти тотчас – автоматически – отворачивается от всего, что вызывает у него отрицательные эмоции. И Катя наверняка поступила так же. Во всяком случае, в ее письме нет даже намека на попытку наполнить жизнь смыслом.

            Наконец, третье – разочарование в любви...

            Любовь, пожалуй, самое яркое и энергоемкое из чувств. Именно энергоемкость исключает доступность любви для обитателей уровня эмоций (разумеется, они никогда не согласятся с этим; ведь это мы знаем, что они кругом ущербны, а они-то полагают, что это вне все плохо, а в их-то душах – все близко к идеалу); именно энергоемкость позволяет обитателям уровня интуиции поддерживать этот огонь (неисчерпаемый источник положительных эмоций) ровным и устойчивым всю жизнь.

            Любовь человека на уровне чувств специфична. Это именно то, что обыватель понимает под словом "любовь". То, что превозносят поэты средней руки. Значит – любовь-страсть.

            Потребитель склонен увлекаться. Все или ничего! – вот любимый его девиз. Встретив гармонию, близкую его идеалу, потребитель зацикливается на ней. Он не может довольствоваться малым – ему подавай все! сразу! и чем ярче, чем острее ощущения – тем лучше. Причем он откачивает энергию не только от предмета страсти, но и от своего переживания этой страсти: ах, сколь красива моя душа! как сильно я умею чувствовать! как я свободен в своей любви!..

            Разумеется, такой ажиотаж не может длиться долго. Едва потребитель достигает уровня энергетического насыщения, как страсть немедленно перегорает. Чтобы спастись от перегрева, нужно убить чувство. А это, как вы помните, делается просто: для этого необходимо сияющее облако чувства выкристаллизовать в мысль. Отрезвление происходит мгновенно: "Боже! и это чудовище я любил? Где же были мои глаза?.."

            "Пробка шампанского, с шумом взлетевшая и столь же мгновенно ниспадающая, – вот изрядная картина любви".

            Следовательно, Катино разочарование было неотвратимо. Она зафиксировала смерть чувства беспощадным определением – "альфонс", но столь экзотические формулы вовсе не обязательны. Она могла вдруг понять, что ее любимый – дурак, или трус, или жмот. Спасаясь от перегрева, потребитель проявляет чудеса изобретательности в обнаружении пороков своего вчерашнего кумира. Причем ни истинность, ни масштабы явления его не интересуют. Важно только одно: нужен повод, чтобы с чистой совестью отвернуться от вчерашнего предмета чувства.

            Таких писем, не имеющих прямого отношения к проблеме таланта, приблизительно каждое третье. Мы разобрали Катино, чтобы показать, как наша концепция ЭПК расшифровывает повседневный материал, почему необходимо владеть этой концепцией, если хочешь жить с открытыми глазами, если хочешь понимать силы, движущие и тобою, и окружающими тебя людьми.

            Еще треть писем – собственно о таланте. Их авторы не обратили внимания, что в нашем определении (талант – это способность к самовыражению, позволяющая оригинально решать известные задачи) подразумевается его важнейшее качество: универсальность. Процитируем одно из этих писем. Оно из Харькова, от недавней студентки, а теперь инженера Светланы Диденко.

            "...ребятам, которые поступили в вуз "по призванию", вроде бы ваша теория и ни к чему. А остальные – поступили, наконец, определились. Зачем им начинать все сначала? Да и через 2 – 3 года учебы просто жалко бросать".

            "...сейчас, через 5 лет после окончания радиофизического факультета ХГУ, из наших ребят по специальности работает не больше 20 человек. Многие переквалифицировались, кто – в операторы ЭВМ, кто – в воспитатели детского сада, есть работники МВД и Советской Армии. В общем, как говорил один из наших профессоров: "Выпускник университета – специалист широкого профиля".

            "Ну, хорошо: вы подсказали поднять энергопотенциал, научили понимать себя и других – а дальше, дальше что? Что мне проку в том энергопотенциале и моем понимании механизма человеческой души, если я не понимаю главного: где та область приложения сил, в которой раскроется мой, именно мой талант? Где мое единственное место? В чем мое призвание?"

            Вопрос поставлен правильно. Он – главный. Поэтому сразу даем ответ: призвания к какому-либо конкретному делу не бывает. Это – миф. Не надо большого ума, чтобы глубокомысленно заявить: "талант – от бога". Значит, на одних Господь поглядел – и им дано, других не заметил – и они на всю жизнь обречены быть слепыми мулами общества?.. Хорошо; литературный талант, музыкальный, даже математический – это как-то можно представить; но ведь профессий – тысячи! и в каждой есть свои таланты; значит, Господь ведет специальную бухгалтерию, следит скрупулезно, чтобы время от времени на каждой грядке появлялся талант, иначе ведь не будет прогресса?! И вот одному достается талант сапожника, другому – кондитера, третьему – огородника или кузнеца. И весь фокус в том, чтобы угадать, какой тебе жребий лег. Если угадал – повезло. Не угадал – нет тебе счастья...