Текст книги "Мелкая река (ЛП)"

Автор книги: Х.Д. Карлтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 27 страниц)

Восемнадцать

Ривер

– Мне жаль, что я назвала тебя сукой.

Элисон смотрит на меня, ее брови нахмурены в замешательстве. Мы сидим на гостевом диване, лицом друг к другу и тушуемся в неловком молчании. Никто из нас не знал, что сказать. Я вышла из машины и встретила ее у входной двери, тихую и сдержанную, но ничуть не изменившуюся. Не думаю, что она знает, как себя вести.

Попытка сбежать от Райана – это не то, от чего можно просто... уйти. Может быть, прихрамывая или ползком, но уж точно не пешком. И уж точно не стоит делать это так, будто ты модель, идущая по подиуму.

– Когда ты назвала меня сукой?

– В моей голове. – Я сделала паузу. – Несколько раз.

Ее губы кривятся в улыбке, и она забавно качает головой. – Все в порядке, я тоже его защищала, даже до тех пор, пока наконец не ушла.

Я пожимаю плечами, не соглашаясь с тем, что она мне говорит. – Ты пыталась помочь, а я убедила себя, что ты злодейка. Хуже всего то, что ты неоднократно рассказывала мне о своей собственной боли с ним, а я предпочла тебе не поверить. В этом мире достаточно жертв, и мне жаль, что я стала одной из таких людей.

Что-то похожее на благодарность наполняет глаза Элисон. Я отворачиваюсь, не зная, как воспринимать такую реакцию. Мне становится не по себе. Да и вообще вся эта ситуация. Никогда в жизни я не обращалась ни к кому за помощью – до тех пор, пока в моей жизни не появился Райан. Я несколько раз нарушала данное себе негласное обещание. Начиная с Мако, когда Билли чуть не убил меня, и теперь с Элисон, когда я... Я не могу сейчас об этом думать.

– Так что насчет Райана? – спрашивает она, заметив мой дискомфорт. – Он так просто не отпускает. Я сбежала только потому, что он думал, что мы с Мако спим вместе.

Мой мир замирает вокруг своей оси, а сердце замирает, как упрямый мотор, который наконец-то заглох. – Вы с Мако спали вместе?

Ее глаза расширяются, и она взмахивает руками перед собой словно защищаясь. – Нет, нет, совсем нет. Мако помог мне сбежать от Райана. В какой-то момент я хотела этого... но Мако не ответил на эти чувства, и я, честно говоря, рада этому. Полное удаление из жизни Райана – это именно то, что мне было нужно для исцеления.

Что, у этого человека какой-то гребаный комплекс героя-спасителя?

– Я рада, что он помог тебе сбежать, – искренне говорю я. Правда, рада. В этом мире не так уж много мужчин, которые пошли бы на такие меры, как Мако, чтобы избавить их от жестоких отношений.

Она застенчиво улыбается мне. – А теперь он помогает тебе.

Я вздергиваю бровь. – Я не скажу Райану, что трахалась с его братом.

Хотя я была близка к тому, чтобы сделать именно это.

Красные пятна расцветают на ее щеках, а лицо превращается в гримасу ужаса.

– Это было не то, что я делала. – Она нервно смеется. – Когда я порвала с Райаном, я решила, что Мако будет рядом на случай, если Райан попытается напасть на меня. И именно это и произошло. Мако остановил его, а Райан высказал свои предположения. И никто из нас его не поправил, если честно. После этого было легко уйти. Райан смотрел на меня, как на бубонную чуму, и вот так, – она щелкнула пальцами – Он больше не хотел иметь со мной ничего общего. Я была свободна.

Хм.

Возможно, я могла бы принять этот путь во внимание, если бы не сделала то, что уже сделала. Вероятно, это было бы гораздо менее грязно.

– Не думаю, что Райан больше будет для меня проблемой, – рассеянно говорю я, глядя вдаль, когда представляю перед собой сцену, как Мако, облаченный в белые доспехи, отражает удары Райана мечом. Честно говоря, это комично.

– Что ты имеешь в виду? – Ее вопрос возвращает меня к реальности. Моему мозгу требуется секунда, чтобы сориентироваться, и еще больше времени, чтобы обработать вопрос. Что она имеет в виду, что ты имеешь в виду? – Почему Райан больше не будет проблемой? – спрашивает она, когда я смотрю на нее в замешательстве.

Ах, черт. Я сказала это вслух.

Сердце заколотилось, пока я пыталась сообразить, как, черт возьми, на это ответить. Сказать ли мне, что Райан бросил меня ради своей секретарши? Нет, она никогда в это не поверит. Райан не расстается со своим имуществом просто так, даже если оно ему надоело. Если держать жертву под прицелом, то меньше шансов, что мы выйдем наружу и разрушим его репутацию.

Забавно, что он так боялся, что я испорчу его репутацию, когда он сам подставился под это. Преданные женщины не забывают.

– Я убила его.

Ты тупая сука, Ривер.

Я закрываю глаза, разочарованная тем, что не могу держать язык за зубами. Я должна сказать ей, что это была ложь. Я не имела в виду этого – я только хочу. Она ведь поймет это, не так ли? Но что-то внутри меня не позволяет мне открыть рот и взять свои слова обратно.

Я держу глаза закрытыми, ожидая бомбардировки вопросами и истерикой, может быть, несколькими почему ты это сделала и ты должна признаться. Последнее, чего я ожидаю, – это почувствовать мягкие губы на своих. Мои глаза широко распахиваются от удивления. А вот и она. Ее милое маленькое личико – так близко, что она похожа на циклопа – наклонилось напротив моего, и она нежно целует меня.

Я не сразу отвечаю, а смотрю на ее прикрытые глаза, пытаясь осознать, что Элисон действительно целует меня. Она приоткрывает один глаз – а может быть, и оба, я не могу сказать, – но не отстраняется. Мне нравится, что она достаточно смелая, чтобы не отстраниться. Мне нравится, что она ждет, пока я осознаю поцелуй, прежде чем я решу, как реагировать. И мне нравится, что она целует меня.

Я нежно отвечаю ей, чувственно двигая своими губами по ее. Глаза застыли в странном, интимном взгляде, наши губы медленно исследуют друг друга. Что-то вроде облегчения заставляет ее глаза опуститься, и так же, как зевают после кого-то другого, мои глаза тоже начинают опускаться.

Через несколько секунд глаза обеих плотно закрываются, а губы становятся смелыми. Первое прикосновение ее языка к моему ощущается как горящий атлас. Ее руки скользят в мою гриву кудрей, а одна из моих рук обхватывает ее шею и притягивает ближе.

Ощущения другие. Хорошие. Потрясающие. В отличие от всего, что я чувствовала раньше. Я не осмелюсь сравнить это с теми чувствами, которые Мако вызывает в моем теле и душе. Нет, не тогда, когда это ощущение потрясает совершенно по-другому. Это не похоже на столкновение и влюбленность двух душ – это похоже на исцеление.

Я делаю первый шаг, подталкивая ее, чтобы посмотреть, как далеко это зайдет. Моя рука обхватывает ее бедро, задерживается на мгновение, а затем медленно поднимается вверх, пока не встречается со сгибом ее бедра. Я слышу тихий стон. Я почти улыбаюсь в ответ. Но эта мысль полностью исчезает из моей головы, как только я чувствую, что ее рука скользит вверх и касается моей груди.

Мой сосок мгновенно напрягается, превращаясь в острый бутон, и это все, что нам обеим нужно для поощрения. Все происходит быстро. Мы в спешке сбрасываем одежду, и мое обнаженное тело скользит по ее. Наши руки соприкасаются повсюду, шелк на шелке, страсть захлестывает нас.

Она переворачивает меня, удивляя своим превосходством. Ее мягкое тело льнет к моему, и я наслаждаюсь ощущением ее кожи на своей. Кончики ее волос щекочут мои плечи, когда она склоняется надо мной. Она наклоняется и снова нежно целует меня в губы. Поцелуй не затягивается. Ее губы движутся вниз по моему подбородку и шее, облизывая и посасывая, продвигаясь все дальше на юг.

Она делает паузу, чтобы лизнуть один из моих сосков, обхватывая розовый бутон ртом. Я стону, выгибая спину навстречу ее прикосновениям. С чмокающим звуком она отпускает мой сосок и продолжает свой путь. Ее розовый язычок высовывается наружу, кончик проходит по моему плоскому животу, погружается в пупок и, наконец, добирается до моей киски.

Я не стыжусь того, что я вся мокрая. Элисон очень сексуальна, это невозможно отрицать. Когда она устраивается между моих ног, я приподнимаюсь на локтях, слишком очарованная ею, чтобы не дать себе полный обзор. Она смотрит на меня сквозь прикрытые ресницами глаза. Такая невинность.

Я никогда не думала, что буду использовать это слово, но это единственное, что я могу думать, глядя на нее сверху вниз, с ртом, нависшим над моей киской. Красивая. Я возвращаю себе значение этого слова и отдаю его Элисон Ланкастер.

Потому что, черт возьми, она прекрасна.

Первое прикосновение ее языка заставляет мою голову откинуться назад. Он неуверенный, теплый, влажный. Ощущения потрясающие, и мне нужно еще.

– Элисон, – задыхаюсь я, когда ее язык плавно опускается и лижет всю поверхность моего центра. Я вздрагиваю, двигая бедрами навстречу ее грешному рту. Когда моя голова снова наклоняется вперед, и я встречаюсь с ней взглядом, она уже смотрит на меня с довольной ухмылкой на лице.

Моя губа зажата зубами с такой силой, что я близка к тому, чтобы прокусить кожу. Она продолжает лизать и сосать до тех пор, пока оргазм не начинает быстро нарастать, набирает обороты и в конце концов толкает меня за грань. Мои ноги прижимают ее голову к моей киске, и я с удовольствием топлю ее в своих соках, наслаждаясь волной эйфории.

Она приподнимается, облизывая губы, как маленькая злая ведьма. Я подтягиваю ее к себе и продолжаю направлять, пока ее киска не оказывается нависающей над моим лицом. Не раздумывая, я впиваюсь в нее, давая ей то же самое, что и она мне. Проходит совсем немного времени, и она кончает, выкрикивая мое имя, пока ее собственные соки стекают по моим щекам.

После этого наши движения превращаются в сплошное пятно. Я приподнимаюсь и почти набрасываюсь на нее. Наши поцелуи возобновляются, в языках чувствуется отчаяние.

Я даже не осознаю, что мы оказались в идеальной позиции, пока не ощущаю, как моя киска скользит по ее киске. Мы обе замираем с приоткрытыми ртами и расширенными глазами от переполняющих нас ощущений. Вдвоем мы издаем стон. Ее глаза закатываются, а мои бедра двигаются, создавая такое сильное и волнующее ощущение, что я не знаю, как мне от него оторваться.

Она приподнимается на локтях, как раз когда я наклоняюсь к ней, наши губы находят ту же синхронность, в которой двигаются наши бедра.

– Ривер, – стонет она мне в рот, позволяя почувствовать вкус моего имени на своем языке. Оно сладкое на вкус, как и она сама. Наши рты размыкаются, и ее дыхание пробегает по моему соску. Ощущение ее теплого рта, обхватывающего сосок, едва не выводит меня из равновесия. Я смотрю на нее сверху вниз, ее ореховые глаза смотрят на меня между веснушчатым носом. Ее глаза блестят от возбуждения, несмотря на невинность ее лица.

Мои глаза грозят закрыться, когда я стону в ответ на ее имя. Мои бедра двигаются быстрее, и ее рот отрывается от моей груди, снова отыскивая мои губы. Я с радостью подчиняюсь ее молчаливому требованию.

Пот струится по моему лбу, и я чувствую, как мой второй оргазм нарастает все больше и больше, а наши стоны становятся все громче и громче.

Моя пульсация становится все сильнее и сильнее, пока не начинает казаться, что я самовозгораюсь. Через несколько секунд наши оргазмы достигают пика, и мы выходим из-под контроля. Наши руки отчаянно хватаются друг за друга, пытаясь найти что-нибудь твердое, за что можно было бы ухватиться, когда наши тела полностью поглощают волны чистого блаженства. Широко раскрытые глаза смотрят друг на друга, а из наших соединенных ртов вырываются стоны.

Только когда я прихожу в себя, я понимаю, что мы практически кричали. Внезапно наступившая тишина оглушает, несмотря на наше тяжелое дыхание, пронзающее тишину.

Мы только что занялись сексом.

Потому что я сказала ей, что убила Райана.

Я скатываюсь с нее на спину, грудная клетка тяжело вздымается. Глаза уставились в потолок в шоке и неверии. И, может быть, немного в панике. Наконец, я поворачиваю голову к ней и изучаю ее. Я действительно смотрю на нее. Ее большие выразительные глаза, длинные каштановые волосы, крошечные веснушки, усеивающие нос и щеки.

Мой взгляд скользит по ее телу. По телу, которое я очень хорошо изучила. Она стройная, но фигуристая, с полной грудью и длинными ногами. Веснушки усеивают ее плечи и живот, светло-коричневые на фоне загара.

Она красива. И гораздо более интересная девушка, чем я думала.

Она не встречает моего взгляда, похоже, слишком напугана, чтобы признать реальность того, что мы только что сделали. В сердце словно вонзилась игла. Ничего серьезного, но достаточно больно.

– Ты жалеешь об этом? – шепчет она, ее голос хриплый. В ее глазах стоят слезы, и я с нездоровым интересом наблюдаю за ее реакцией. Она плачет из-за того, что я ее трахнула, или из-за того, что я убила ее бывшего парня?

– Нет, – шепчу я, отвечая на оба вопроса.

Резкий вздох вырывается из ее груди, выплескивая вместе с ним все напряжение, накопившееся в ее теле. И вот так она превращается в лепешку. И точно так же мое сердце снова теплеет от облегчения, что она не отвергает меня. Она поворачивается на бок, полностью повернувшись ко мне лицом и подложив обе руки под щеку.

– Я тоже, – тихо говорит она. Маленькая неуверенная улыбка украшает ее припухшие губы.

Пристально глядя на эти губы, я спрашиваю: – Тогда почему ты плачешь?

Она усмехается, вытирая слезу, а затем снова садится на свое место.

– Честно говоря, я не знаю. Это было... очень тяжело. И то, что мы, по сути, отпраздновали твое убийство нашего обидчика сексом, – это как-то не по себе. – Когда я бросаю на нее насмешливый взгляд, она озорно улыбается и поправляет себя. – Ладно, действительно хреново. – Она пожимает плечами. – Но мне было приятно. Это было похоже на заключение.

Я киваю, утешаясь тем, что мы на одной волне. То, что мы делали, не было ни любовью, ни даже простым трахом. Мы, конечно, никогда не будем встречаться. Несмотря на взаимное влечение, это был просто выход из поганой ситуации, в которую мы обе попали. Две души соединились из-за того, что не должна переживать ни одна женщина. Это было освобождение.

– Ты собираешься подать на меня заявление? – тихо спрашиваю я.

– Нет. Ты дала себе и будущим женщинам, которые могли бы оказаться в руках Райана, то, что я не могла дать. Он никогда не собирался останавливаться. Мако пытался, но ему никто не верил, а Райан знал слишком много влиятельных людей. А я... я недостаточно старалась. Но у тебя получилось.

– Свобода, – шепчу я. Она медленно кивает головой, в ее глазах появляется понимание.

Я так давно не чувствовала ее вкус на своем языке. Этого почти достаточно, чтобы перебить вкус киски Элисон на моем языке.

В доме царит гробовая тишина.

Ну. В этой части дома. Слабые потоки криков проникают через вентиляционные отверстия с чердака, но если я думаю достаточно громко, я их не слышу. Иногда мне нравится их слышать. Не знаю, делает ли это меня психопаткой.

С моим воспитанием, я полагаю, это было неизбежно.

Сколько серийных убийц имеют испорченное детство? Наверное, чаще всего. Я идеально подхожу под этот профиль. Девочка росла в трущобах, мать-наркоманка, отсутствующий отец-бездельник, которую насиловали мужчины, что в итоге привело к проституции.

Но я ведь выбралась, не так ли? Разве это не считается за что-то? Даже если я превратилась в убийцу. Или, по крайней мере, скоро стану.

От стука в дверь у меня замирает сердце. Я прячусь в тень, всматриваясь в силуэт человека, стоящего за дверью.

Я никого не жду. Никто не должен стучать в эту дверь.

Еще один легкий стук дразнит меня. Мои бешеные мысли ведут меня по кроличьей норе. Что, если это работники Райана, ищущие его? Нет, нет. Сегодня суббота. Он был на чердаке только со вчерашнего вечера. А вот в понедельник. Что я буду делать в понедельник? Райан не появится. Отец поинтересуется, позвонит ему, наверное. Райан не ответит, и тогда его отец придет с обыском. Как, черт возьми, я смогу посмотреть Мэтту в лицо и солгать ему? Наверное, мне следовало подумать об этом, прежде чем ввязываться в эту кашу.

Еще один стук отвлекает меня от этих мыслей.

Это полиция? Райан взял в руки телефон? Нет... Я уже спрятала телефон в нашей спальне. Этого не может быть. Минуту назад я проверила его, убедилась, что его тело надежно подвешено к деревянной балке, а узлы на запястьях все еще затянуты. Он не сбежал, и я уверена, что никто не слышит его криков. Ради бога, мы живем в особняке, и чердак расположен даже не на той стороне дома, которая ближе всего к улице. Наверняка, если бы кто-то услышал крики изнутри дома, меня бы уже спасли.

Я смеюсь над этой мыслью. Люди – отстой. Вполне возможно, что никто бы меня не спас.

– Эй? – раздается мягкий голос. Я поворачиваю голову в сторону входной двери. Похоже, это дьявол. Наверное, он и есть. Кто еще это может быть? Дьявол пришел забрать меня за совершенный мною грех.

Мое дыхание нарушает тишину короткими выдохами. Я зажмуриваю глаза, когда в дверь снова начинают стучать. Может быть, если я закрою глаза, стук исчезнет. Может быть, дьявол, стоящий за ним, исчезнет.

Встряхнув головой, я в разочаровании потираю веки указательным и большим пальцами.

Дьявол не исчезает.

Мой дом погружен в кромешную тьму и мрак, но мне кажется, что я стою в свете прожектора. Как идиотка, я стою прямо перед дверью, не зная, что делать. Я стучу кулаком по лбу, злясь на себя. Я не была готова к этому. Ни к чему из этого. Я думала, что у меня есть больше времени. Глупо было думать, что у меня есть такое ценное время, когда я живу с монстром.

Что мне делать, что мне делать, что мне делать?

Ответить.

Нет. Если я отвечу, мне не выбраться.

Что еще мне остается? Спрятаться?

Может быть, это поможет на какое-то время, но дьявол вернется за мной. Единственный выход – встретиться с демонами лицом к лицу.

Дыхание застревает в горле, когда я слышу голос. – Я знаю, что ты там, я тебя вижу.

Черт. Это жутко. Это буквально последнее, что кто-то хотел бы услышать.

Чья это была идея – сделать дверь почти полностью стеклянной? Конечно, это матовое стекло, но оно также имеет тошнотворно красивый дизайн, в который вплетены ленты прозрачного стекла.

Я попалась. Теперь пути назад нет.

Медленно иду к двери, босые ноги слегка шлепают по деревянному полу. Стоя перед дверью, я просто смотрю, молясь, чтобы они сдались и ушли. Еще один стук заставляет меня выпрыгнуть из кожи, на этот раз громкий и нетерпеливый. Господи, неужели это было так необходимо? Моя рука дрожит, когда я поднимаю ее к дверной ручке.

Просто, блядь, открой.

И я открываю. Мой взгляд тут же падает вниз.

– Скаутское печенье?

Ага, все тот же чертов дьявол.

Крик.

– Ты – поганая сука, ты знаешь об этом? – Райан рывком дергается со своего места. Он весь в крови и синяках, его руки свисают с потолка на веревке. Он голый, если не считать грязных боксеров, низко висящих на бедрах. На его коже видны небольшие порезы, большинство из которых уже затянулись засохшей кровью. Свежая кровь стекает по его рукам из ран на запястьях. Я завороженно смотрю на него, откусывая печенье.

Другая рука крутится вокруг ножа, которым я рассекаю его кожу. Каждый крик вызывает у меня легкое возбуждение. Это то, что он чувствовал, когда властвовал надо мной? Когда он бил и насиловал меня? Признаюсь, это может быть очень кайфово.

Я протягиваю печенье, моя рука прямая, с закрытым глазом, когда я держу печенье над головой Райана. – Знаете, вы двое – сущий дьявол, – пробормотала я, сосредоточившись на том, чтобы создать правильный образ. Я улыбаюсь, когда у меня получается, так что это выглядит как человек с печеньем вместо головы. – Ты. И это печенье.

– Эй! – кричит он, и с его губ летит слюна. – Послушай меня, блядь! – Моя рука опускается, и я снова смотрю на него. Они полны адреналина, в его уродливых голубых глазах плещется страх и ярость. Если бы взгляды могли убивать...

Хруст.

Черт. Это вызывает привыкание.

– Ты собираешься объяснить мне, какого хрена ты это делаешь? А? Скажи мне, Ривер, блядь!

Я вскидываю бровь, не впечатленная. – Насколько я знаю, я не обязана отвечать ни на один вопрос, если не хочу. И о, я чуть не забыла тебе сказать. – Я щелкаю пальцами, подавая ему сигнал пистолетом с мерзкой улыбкой. – Я трахнула твою бывшую подружку.

Его глаза на мгновение расширяются, а затем сжимаются в щелки. – Ты лжешь.

Я хихикаю и качаю головой. – У нее есть родинка вот здесь, – я указываю прямо над своим бедром, – И родинка вот здесь, – говорю я, указывая на левую внутреннюю сторону бедра, расположенную ближе к центру. Его глаза смотрят на мою руку, губы кривятся от отвращения. Любой мог увидеть веснушку на ее бедре, но веснушку на ее внутренней стороне бедра? Ну, для этого мне пришлось бы увидеть ее голой.

Все его тело начинает трястись, ярость переполняет его.

– Она чертовски хороша, – щебечу я. – Я кончила сильнее, чем когда-либо кончала с тобой.

– Заткнись, мать твою! – рычит он, пытаясь наброситься на меня. Это трудно сделать, когда только пальцы ног касаются пола, покрытого полиэтиленом. Который, кстати, весь в его крови. Несмотря на свои комичные попытки, он не находит спасения. В конце концов, он начинает барахтаться, как одна из тех надувных штуковин, которые продают в автосалонах.

Я смеюсь, а он злится еще больше.

– Отпусти меня сейчас же, Ривер, мать твою! – рычит он, позволяя своему телу поникнуть от поражения, хотя его настрой, конечно, еще не угас.

– Нет! – кричу я в ответ, бросая коробку с печеньем и бросаясь к нему. Я приближаю свое лицо к его лицу так близко, как только могу, на безопасном расстоянии. – Мне надоело тебя слушать. Я больше не должна ничего для тебя делать. У тебя нет власти. Больше нет. Власть есть у меня, и тебе пора это понять, сукин сын, – выплевываю я.

Его грудь качается в такт с моей. Слезы разочарования наполняют его глаза. Я наклоняю голову, очарование вновь овладевает им.

– Ты плачешь, – замечаю я. Протягивая руку вверх, я позволяю одной из его слезинок упасть на кончик моего пальца. Он все равно мотает головой, когда понимает, что я делаю. – Я никогда в жизни не видела ничего столь красивого, – пробормотала я с удивлением, поднося слезинку к свету.

Красивое. Мне начинает нравиться это слово.

Он игнорирует меня и пытается манипулировать мной. – Я любил тебя, Ривер, – умоляет он, его голос дрожит и сбивается. – Я заботился о тебе.

– Ты действительно любил меня, – соглашаюсь я. – Но ты не знаешь, как отделить любовь от ненависти. Потому что ты также ненавидел меня, Райан. Ты ненавидишь всех женщин. Ты бил меня, лишил меня всякого чувства собственного достоинства, а потом плюнул мне в лицо. – Его нижняя губа подрагивает.

Я подхожу как можно ближе к его полным ненависти глазам, и во мне поднимается жгучее чувство. Что-то вроде гнева или даже печали. – Знаешь, что самое страшное? – тихо спрашиваю я, глаза жжет от слез.

Он сжимает челюсти, отказываясь отвечать.

– Я защищала тебя. Я говорила им, что они ошибаются, что они видят в тебе истинную сущность, в то время как я старалась видеть в тебе только лучшее.

Я подхожу ближе, по щеке стекает горячая слеза.

– Это я была не права.

– Да пошла ты, – прошипел он.

Я наклоняю голову, испытывая неподдельное любопытство. – Скажи мне, Райан. Почему ты такой, какой ты есть? У тебя любящие родители, прекрасный дом, отличная работа, деньги, девушка, которая готова ради тебя на все. Почему? Почему, почему, почему, почему?

Он неистово трясет головой: – Прекрати! Просто... просто, блядь, остановись! У меня ничего нет. Хочешь знать почему, Ривер? Ты не единственная, кого насиловали в молодости, ясно? – Мое сердце леденеет. Мое дыхание замирает.

– Кто? – Я задыхаюсь.

Его лицо почти багровое, ярость кипит в его лице и словах. В самом его существе. Райан – это ярость. Он создан для этого.

– Дорогой папочка.

Я закрываю глаза, так как мое сердце разрывается на части. Несмотря на то, как сильно я ненавижу Райана, слезы все равно наворачиваются на глаза. Слезы боли в сердце за маленького мальчика. Я слишком хорошо знаю, каково это – быть преданным своей собственной плотью и кровью. Слишком хорошо.

– Мэтт? – спрашиваю я, мой голос хриплый. Не знаю, почему я спросила. У него нет другого отца. Но Мэтт? Милый, шумный Мэтт? Тот самый человек, у которого всегда улыбка на лице. Который всегда смеется и такой добрый? В моем мозгу это не укладывается.

Когда-то я говорила, что Мэтт каким-то образом сохранил свою нравственность, несмотря на то, что был таким известным адвокатом.

Похоже, я ошибалась.

– Да, Мэтт, – проворчал он, выплевывая свое имя как ругательство. – Этот мерзкий кусок дерьма сосал мой член в восемь лет. И какая-то часть меня считала это нормальным. А потом появился Мако. Тогда он начал меня бить. Я не был похож на Мако, и меня за это наказывали. Он был золотым ребенком. Тот, кого отец не трогал, потому что знал, что Мако расскажет. Мако не терпел ничьего дерьма, а я был слабым, маленьким мальчиком, которого трахали каждую ночь.

Слезы текут по моим щекам.

Я понимаю. Я понимаю ненависть Райана, которая поглотила его сердце и душу. Я понимаю его ненависть к Мако. Почему он чувствует необходимость утверждать свою власть над женщинами. Он всю жизнь чувствовал себя бессильным, и его месть заключается в том, чтобы заставить других людей чувствовать себя так же, как он. Он хочет, чтобы все остальные страдали за ту дерьмовую судьбу, которая выпала ему.

Это неправильно. Отвратительно. Но я понимаю.

– Ты сожалеешь о том, как ты со мной обращался? – мягко спрашиваю я. – За то, что заставил меня чувствовать себя так же, как чувствовал себя твой отец?

Задавая этот вопрос, я одновременно спрашиваю себя, отпущу ли я его, если он ответит "да". Теперь, когда я впервые понимаю Райана, мне страшно представить, что я сделаю.

Он размышляет над моим вопросом, в его глазах все еще горит ярость. Через мгновение Райан говорит. – Я наслаждался каждой секундой, Ривер. Я никогда не буду сожалеть. Женщины слабы и бессильны. Если мне пришлось страдать за то, что я такой, то и вам всем придется. Я отказываюсь сожалеть об этом.

Неудивительно, почему его голубые глаза всегда были такими тусклыми. В нем не осталось ни капли души. Мэтт забрал это у него.

Он забрал все у Райана, а теперь хочет забрать все у меня.

– Ты думаешь, я слабая? – прошептала я, озадаченная его замечанием и немного обиженная. Я не была слабой.

Его глаза становятся насмешливыми, но они больше не влияют на меня. Как и его пустые слова. – Я бил и насиловал тебя, а ты продолжала бежать ко мне, поджав хвост, как хорошая маленькая сучка. Ты такая, такая слабая. – Его тело сотрясается от нарастающей ярости. – Ты запятнана, Ривер. Никто не полюбит грязную шлюху из Шэллоу Хилл. Особенно ту, в которой побывало больше членов, чем в шлюхе из борделя.

Я медленно улыбаюсь, его слова так похожи на те, что Билли говорил мне не так давно.

Я испачкана.

Но я также и другая.

Сломанная.

В шрамах.

Травмированная.

Сильная.

Свирепая.

Мстительная...

Подняв нож к его груди, я надавливаю на лезвие и провожу им, вызывая сладкие, сладкие стоны боли. Он остается неподвижным – он уже понял, что, извиваясь, только усиливает порезы. Сейчас я не чувствую себя слабой. Я представляю, что чувствую себя примерно так же, как он, когда вырывал стоны боли из моего рта.

Наклонившись вперед, я провела губами по его уху и промурлыкала: – Твой брат будет любить меня. – Я делаю паузу, нож все еще остается в его плоти, и отступаю назад, чтобы поймать его взгляд в свои глаза. Они широко раскрыты от шока, и моя улыбка растет в ответ.

– Элисон, Мако... они знают, каково это – любить монстра. Гораздо проще любить друг друга, ты не находишь?

Горячее дыхание вырывается из его носа, когда в нем закипает ярость.

– Единственное, чем я буду запятнана, это твоей кровью, Райан. Почему-то мне кажется, что они не будут сильно возражать против этого.