Текст книги "Мелкая река (ЛП)"

Автор книги: Х.Д. Карлтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 27 страниц)

Единственное, о чем я сожалею, это о том, что она теребит свою руку, в то время как это должен был бы делать мой язык. Даже когда я медленно спускаюсь, все мое тело затекло и гудит от самого сильного оргазма, который я когда-либо испытывал, я хочу вылизывать ее киску, пока мой язык не отвалится.

Ее собственное дыхание неровное. И она не смотрит мне в глаза. Она сидит прямо, уставившись в пол, ее грудь все еще вздымается, а маленькие кулачки сжаты. Я понятия не имею, что сейчас творится у нее в голове, и я слишком труслив, чтобы спрашивать.

Она ловко соскальзывает с полки, натягивает джинсы и всовывает ноги в кроссовки, из которых торчат пятки. Я застегиваю пуговицы, готовясь к тому, что она скажет.

Ее золотые глаза медленно поднимаются и встречаются с моими. Что-то невидимое, но сильное передается между нами. Я не знаю, что это. Я не знаю, что это значит. Но я хочу еще. Не говоря ни слова, она отворачивается и выходит из здания.

Она вернется. Как бы она ни хотела это отрицать, она так же зависима от меня, как и я от нее.

Пятнадцать

Ривер

– Привет, детка, – радостно кричит сзади Райан, целуя меня в макушку. Я сижу за своим столом и работаю над рефератом по агротехнологии.

– Привет, – рассеянно отвечаю я. Вот уже несколько часов я работаю над этой дурацкой статьей, и я почти закончила. У меня болят плечи, голова раскалывается, и все, чего мне хочется, – это выпить целую бутылку вина до дна.

Из моего горла вырывается вздох, когда я откидываю голову назад. Мой хвост намотан на руку Райана, и он оттягивает мою голову до упора. Надо мной – пустое лицо Райана, смотрящее на меня с холодным бесстрастием.

– Я пришел домой в хорошем настроении, готовый к тому, что моя прекрасная девушка будет меня обхаживать. А вместо этого я получил лишь привет. Разве можно так относиться к своему парню?

– Извини, – поспешно произношу я, мой голос напряжен. Его хватка сжимается до мучительной силы, и он грубо толкает меня головой вперед, отчего я едва не врезаюсь лбом в экран компьютера.

– Приведи себя в порядок, – холодно требует он. Я осторожно поворачиваюсь к нему, рассеянно потирая рукой затылок. Больно.

– Куда мы идем?

– На улицу, – коротко отвечает он. Очень информативно, засранец.

– Мне нужно знать, как одеваться, – настаиваю я. Теперь он стоит ко мне спиной, и его голова опущена, когда он снимает галстук и начинает расстегивать рубашку. Видно, как с него сходит разочарование. Он поднимает голову и вздыхает с едва сдерживаемым гневом.

– Что-нибудь красивое. Платье, Ривер. Такое, чтобы ты не выглядела как гребаная шлюха.

Прежде чем я успеваю что-то сказать, он срывает с себя девственно чистую белую рубашку. Белую рубашку с красным пятном на воротнике.

Мое сердце падает, а мир кружится. Он бросает рубашку в корзину для белья, подальше от моих глаз. Ни о чем не подозревая, он исчезает в ванной, закрыв за собой дверь. Через несколько секунд я слышу, как включается вода.

Ты смываешь запах ее киски, милый Райан?

Роботизированно я встаю и подхожу к корзине для белья. Я поднимаю рубашку и нахожу пятно. Она влажная, как будто он пытался смыть следы, но красную помаду с дизайнерской рубашки не выведешь водой и дешевым мылом для рук.

Я прижимаю мягкую ткань к лицу и принюхиваюсь.

Парфюм. Только намек на него. Но этого достаточно, чтобы понять, что Райан – лжец. Держу пари, он не увольнял свою секретаршу. А если и уволил, то наверняка быстро нанял новую красотку и уже очаровал ее своим членом.

О, милый Райан, теперь ты действительно разозлил меня.

Ты меня очень, очень... разозлил.

Мои колени опускаются на землю, не в силах больше удерживать мой вес. В груди заклокотало, что-то похожее на панику схватило мое сердце в свои холодные, неумолимые когти. Лицо искажается, на глаза наворачиваются слезы. Так трудно, очень трудно сдержать их. Один всхлип вырывается наружу, разрушая хрупкую плотину. За ним следуют новые всхлипы, когда острая боль пронзает мою грудь.

Я отдала ему все. Всю себя. Все, что было во мне, было преподнесено ему на чертовом серебряном блюде. Мое сердце в центре подноса, открыто кровоточащее для него. А он все равно взял нож и разорвал его на части.

Я прижимаю рубашку к лицу, подношу к носу незнакомый парфюм, заставляя себя никогда не забывать о том, что он только что сделал со мной. Не позволяя себе оправдывать его действия, прощать. Я уже столько раз прощала, и все напрасно. Чертова пустота.

Я позволяю себе целую минуту всхлипывать, прежде чем успокоиться, медленно, но верно. Слезы высыхают, сердце замедляется, и что-то оседает в глубине моей груди. Я не знаю точно, что это, но оно холодное и твердое, оно забирает все чувства, которые я испытывала к Райану, и всасывает их, как гребаный пылесос Dyson. Как будто их и не было. Все смещается, застывает, а потом немеет.

Все, что он сделал со мной, все, за что я его простила, больше не подлежит прощению. Ни побои, ни психологическую гимнастику, ни жизнь в страхе и тревоге. Все это. Больше нет.

И самое главное – я прощаю себя. С того самого дня в библиотеке с Мако я корила себя. Страдала оттого, что я обманщица и шлюха, как всегда обвинял меня Райан. Последние несколько дней я не могла ни есть, ни спать.

И без всякой причины. Потому что Райан все равно изменял мне все это время. Я не чувствую себя так уж плохо из-за предательства того, кто предал меня гораздо раньше, чем я задумалась о трахе с Мако. Райан никогда не заслуживал моей преданности. В самом деле, что он сделал, чтобы заслужить ее?

Не могу поверить, что я продержалась так долго. Не могу поверить, что позволила ему так со мной обращаться. Физический и сексуальный аспект – это даже не самое страшное, это чертовы игры разума, в которые он играл. Это не просто психологическое насилие, это психологическая война, и она может быть опаснее, чем поднятая рука. Манипуляции и запугивание – это то, что убеждает жертву оставаться и терпеть. Они учат тебя защищаться, в конечном итоге изменяя каждую твою часть до тех пор, пока ты не перестанешь узнавать себя. Ты становишься пленником в собственном доме.

Есть ограничения на то, куда ты можешь пойти, сколько времени ты находишься вне дома, с кем тебе разрешено встречаться, и не дай бог тебе общаться с кем-то без его присмотра. Слишком боязно выглядеть хорошо, опасаясь обвинений в измене. Но ты собираешься выйти из дома в таком виде? Боже, как тебе не стыдно, накрасься хотя бы. Но только когда я рядом, иначе ты пытаешься произвести впечатление на других мужчин.

Ты нарядилась, для кого ты стараешься выглядеть хорошо?

Ты хочешь, чтобы мужчины на тебя так смотрели? Ты хочешь, чтобы они тебя трахали?

Пожалуйста, детка, я так волнуюсь, что появится кто-то получше и заберет тебя у меня.

Ты слишком хороша для меня. Я не заслуживаю тебя.

Ты идешь в магазин? Зачем, чтобы изменять мне? Ты идешь туда, чтобы флиртовать с другими мужчинами?

Ты гуляешь со своей подругой? Наверняка ты говоришь о других парнях. Зачем тебе с ними гулять без меня, что ты скрываешь?

Год назад на этой планете не нашлось бы ни одного человека, который смог бы убедить меня в том, что я позволила себе дойти до такого состояния. Что я позволила мужчине ударить себя. Все всегда так говорят, верно? Я никогда не позволю мужчине ударить меня. Ты даже не понимаешь, что именно это и произошло, пока не становится слишком поздно. Тебя уже столкнули с лестницы и ударили по лицу. На твоих руках и шее уже видны синяки от ладоней и пальцев. И ты уже сказала себе, что он больше так не поступит. Что он сожалеет. Он переживает. Ты была не права. Плохая, плохая девочка. Чувствуешь себя виноватой за то, что заставила его поднять на тебя руку. Ты заслужила это. Уйти? Он убьет себя. Никто никогда не будет любить тебя так, как он, и ты тоже любишь его. Ты не хочешь, чтобы он умер.

Даже если он этого хочет.

Я бросаю рубашку обратно в корзину. Если бы он был умным, у него была бы с собой запасная рубашка, а эту он выбросил бы где-нибудь на помойку. А может, ему просто наплевать, увижу я ее или нет. А что, если увижу? Что я сделаю? Брошу его?

Не волнуйся, малыш, я тебя не брошу.

Я снимаю с себя одежду и бросаю ее в корзину для белья поверх его грязной рубашки. Тихонько открыв дверь, я вхожу в наполненную паром комнату. Пот мгновенно выступает на шее, пока я иду к душевой кабине. Сквозь мутное стекло я вижу искаженное изображение его обнаженного тела. Его руки подняты, когда он ополаскивает волосы.

Открыв дверцу, я вхожу и закрываю ее за собой. Он пока не смотрит на меня. Такой уверенный. Он не видит во мне угрозы. Я качаю головой. Как же сильно я хочу это изменить. Заставить его бояться моего присутствия, дрожать, когда я приближаюсь.

Его голова откинута назад, мыльная вода стекает по его мускулистому телу. Тело Райана прекрасно. Он следит за собой, часто ходит в спортзал и питается, в основном, правильно. У него стройная мускулатура и загорелая кожа.

Хотя его тело – произведение искусства, оно все же не так красиво, как у Мако. Если Райан худощав, то Мако наделен мускулами. Я оглядываю своего парня.

Мне больше нравится его брат.

Райан не заслуживает обладать таким красивым телом. Ни своим, ни моим.

Я делаю шаг к нему, дрожа от столкновения горячей воды и прохладного воздуха.

– Я тебя расстроила? – шепчу я, проводя пальцем по его груди и прессу. Я останавливаюсь как раз перед тем, как дойти до его члена, уже наполовину стоящего. Я смотрю на него сверху вниз. Он не маленький, чуть больше среднего. Раньше я воспринимала его как нечто, чему не страшно поклоняться. Теперь мне хочется вцепиться в него зубами и кусать до тех пор, пока он не оторвется от тела.

Я не могу отвести взгляд от органа, который он использовал, чтобы доставить удовольствие другой женщине. Сегодня он засунул его в тело другой женщины. Его рот целовал ее губы и шептал ей на ухо сладкую ложь. Его руки скользили по ее коже, вероятно, вызывая мурашки, когда он входил в нее. Он, наверное, смотрел ей прямо в глаза и заставлял поверить в то, что он действительно хочет ее.

На самом деле, все, что ему нужно – это я. И он ненавидит это. Он ненавидит, что так сильно хочет меня. Ненавидит, когда я настолько зависима от него, что он чувствует потребность слепить меня в крошечный шарик в своих руках, как тесто. Он сжимает слишком сильно, и я, как пластилин, просачиваюсь сквозь щели его пальцев, медленно отделяясь, пока не растекаюсь по полу.

Он не может сдержать меня. И чем сильнее он старается, тем больше у него не получается.

Мои глаза поднимаются в тот же момент, когда его голова опускается, и эти тусклые, уродливые голубые глаза встречаются с моими. Мой мир наконец-то меняется так, как нужно. Я не знаю, почему он изменил, чтобы пробудить меня. Я не знаю, почему физическое насилие и изнасилование не стали катализатором. Может быть, потому, что я думала, что боль лежит на поверхности. Я могу исцелиться. Но измена – это глубоко. Это боль, которая накладывает отпечаток, как волчья случка, и остается навсегда. Знать, что я была недостаточно хороша, чтобы он хотел только меня. Знать, что каждый раз, когда он покидает мою постель, он идет к ногам другой женщины.

И это, блядь, не годится.

– Да. Но я тебя прощаю, – просто говорит он и отворачивается, чтобы взять мочалку.

Я не просила прощения.

Я забираю ее у него, наношу на нее немного геля для душа и начинаю растирать его. Я забочусь о нем, как он и хотел. Я наклоняюсь и намыливаю его ноги, а вода брызгает мне прямо в лицо. Я опускаю голову и закрываю глаза, поклоняясь его ногам.

Рука обхватывает мою руку и поднимает меня.

Секс под душем в кино – это фальшивка. Вода не просто скатывается с тела и волшебным образом не попадает в глаза. Нет, она действительно попадает прямо в глаза. Я тру их, как маленькая девочка, и смотрю на него, мои зрачки теперь налиты кровью и сухие.

Он улыбается мне, как будто я маленький милый ребенок, который думает, что вырастет и станет астронавтом.

– Ты ведь знаешь, что я люблю тебя? – спрашивает он. Его лицо стало мягким и нежным.

– Знаю, – отвечаю я. Очень, очень любишь.

И мне не терпится показать тебе, во что меня превратила твоя любовь.

Райан привел меня в элегантный ресторан Deep Blue. Он не такой высококлассный, как предыдущий ресторан, но счет на двоих легко превысит сто долларов. Я позаботилась о том, чтобы выбрать самое дорогое блюдо в меню. Я как раз заканчиваю есть и наслаждаюсь третьим бокалом вина, когда его голос прорывается сквозь мою суету.

– Ты ведь заканчиваешь университет в мае, верно? – спросил он, глядя на меня поверх бокала с вином.

– Да, – отвечаю я, опуская бокал. Вино так и манит меня поднять его и допить. Увы, но видимость, видимость. Не могу сейчас поставить своего успешного парня в неловкое положение, иначе его репутация будет разрушена из-за бокала вина.

– Какие у тебя планы после окончания?

Моя рука переместилась на ножку бокала, вертя изящное стеклышко между накрашенными красным ногтями. У его секретарши красные ногти? Наверняка. Смотрит ли Райан на ее руки и притворяется, что они мои? Или он закрывает глаза и притворяется, что трахает ее, когда сам находится глубоко во мне, потому что ему невыносимо смотреть в глаза женщине, которой он лжет. Тогда ему придется признать, что это он не прав.

– Я начну работать над получением степени доктора философии, – отвечаю я. А может быть, я сбегу на ферму, приручу диких лошадей и буду трахаться с настоящим ковбоем в стойле. Кто знает?

– Я бы предпочел, чтобы ты осталась дома.

Я с трудом подавляю вздох, зарождающийся в глубине горла.

– И что делать?

Он смотрит на меня как на дуру. – Воспитывать наших детей, – медленно отвечает он, обращаясь ко мне так, словно я страдаю от того же расстройства, что и его тон.

Приятно знать, что жестокие мудаки и женоненавистничество идут рука об руку. Мы с Райаном уже обсуждали тему детей. Я хочу их со временем, но не тороплюсь; Райан же настаивает на том, чтобы они у меня все равно были. У него традиционный взгляд на жизнь, когда жена сидит дома и воспитывает своих маленьких вундеркиндов, которые однажды возглавят юридическую фирму, а он уходит работать и трахаться с кем попало.

Мы были бы идеальным клише. Мы растим маленьких избалованных засранцев, которых он признает только тогда, когда преподаст им жизненные уроки и вылепит из них мини-Райанов, а я напиваюсь и кайфую, чтобы справиться с болью от жестокого мужа и смириться с жалкой жизнью. И чем больше я вспоминаю, что у меня могла бы быть хорошая жизнь, если бы я только ушла – с кем-то вроде Мако, – тем сильнее я пьянею, пока не могу вспомнить даже свое имя. Пока я не перестану помнить его имя.

Я не знаю, откуда взялось его мировоззрение. Джули – дизайнер интерьеров, причем весьма успешный. Райан всегда говорил, что его мать оставалась дома с ним только в течение стандартного срока декретного отпуска, а потом возвращалась на работу, оставляя Райана с пожилой няней, которую он ненавидел.

Возможно, он всегда обижался на Джули за то, что она оставила его с няней.

Словно прочитав мои мысли, он продолжает: – Мы никогда не наймем няню для наших детей. Их воспитанием должен заниматься только ты.

Но не ты?

– Воспитанием детей всегда должна заниматься мать. Я, конечно, буду помогать. Я не хочу, чтобы они выросли слабаками.

Мне стоит огромных усилий сдержать желание закатить глаза. Проще согласиться с ним сейчас, чем спорить на людях. Все, что делает этого ублюдка счастливым.

Я пожимаю плечами. – Хорошо, – соглашаюсь я, как хорошая сучка.

Он улыбается, гордясь тем, что я согласна с его сексистскими взглядами. Мне хочется разбивать костяшки пальцев о его нос, снова и снова, пока я не вымажусь в его крови. Но даже тогда я не буду удовлетворена.

Как раз когда я допиваю свой бокал вина, он встает и поправляет брюки, его движения суетливы и скованны. Когда он обходит стол и берет меня за руку, мои брови вздергиваются. Я чуть не отпрянула, почувствовав, как вспотела его рука.

Почему ты так нервничаешь, милый Райан?

Весь ресторан замирает, и в зале воцаряется тишина, когда Райан опускается на одно колено и достает из кармана черную коробочку.

Мои глаза расширяются, от шока у меня перехватывает дыхание. Это единственный момент, когда Райан не против, чтобы я выглядела как рыба в воде.

– Ривер МакАлистер, ты – любовь всей моей жизни. Мое сердце бьется в твоей груди, и я не могу жить без этого. Окажешь ли ты мне честь, выйдя за меня замуж?

После банальной фразы он открывает коробочку и показывает массивное, безвкусное кольцо. Это кольцо с бриллиантами, с одним большим круглым бриллиантом в центре, инкрустированным кольцом из желтых камней. Я ненавижу круглые бриллианты. А еще я ненавижу цветные бриллианты. Особенно желтые. Кому нужен желтый бриллиант?

Я демонстративно прикрываю рот, который кривится в оскале под рукой, на указательном пальце которой все еще висит гипс. Гипс, наложенный по его вине. Я резко расширяю глаза и думаю о том, сколько времени я потратила впустую на этот кусок дерьма. Он делает мне предложение в тот же день, когда трахался с другой женщиной.

Как поэтично с твоей стороны, милый Райан.

Слезы наворачиваются на глаза, только не от восторга, а от смеха.

Отказывать ему здесь неразумно. Он будет смущен. Он будет опозорен. И он убьет меня прежде, чем я успею сбежать. Этот ублюдок уже знает, что я скажу да.

Чтобы не рассмеяться ему в лицо, мне требуется исключительная дисциплина, о которой я и не подозревала. У меня есть только один способ выпутаться из этого дерьма. Стыдясь, я представляю себе Мако. Мако на коленях передо мной, ухмыляющийся своей наглой ухмылкой, с зелеными глазами, искрящимися любовью.

Мако – невероятно раздражающий человек, который не сделал ничего, кроме того, что выпрямился передо мной и попытался мне помочь. И хотя в большинстве случаев мне хочется свернуть ему шею, я не могу отрицать глубокую, сильную связь с ним. Особенно после библиотеки, где я обнажилась перед Мако и трахала себя пальцами, а он смотрел и кончал.

Это напоминание вызывает на моем лице искреннюю улыбку. Это все, что мне нужно, чтобы сказать то, что я должна сказать дальше.

– Да! – восклицаю я, натягивая на лицо маску счастья. На самом деле на ответ у меня ушло всего несколько секунд. Его плечи опускаются в облегчении, а лицо расплывается в ослепительной улыбке, демонстрируя идеальные белые зубы. Зубы, которые я бы хотела видеть в качестве украшения наших чистых полов.

Он надевает мне на палец уродливое кольцо, которое насмешливо дополняет мой белоснежный гипс. Я широко развожу руки, улыбаясь снаружи и злясь изнутри. Вот к чему привела моя жизнь. Уродливое обручальное кольцо и сломанный палец.

По крайней мере, он был достаточно предусмотрителен, чтобы не сломать мне безымянный палец.

Мы оба стоим, и металл кольца жжет мне палец. Мне хочется сорвать его, я ненавижу это ощущение. Его губы касаются моих, быстро и бесстрастно. Райан не очень хорошо относится к публичным поцелуям. Я бы хотела трахнуть кого-нибудь в грязном общественном туалете, просто чтобы позлить его.

Ресторан одобрительно аплодирует, телефоны мигают, и к нашему столику подают бутылку вина в качестве комплимента. Я выпиваю три четверти бутылки, а Райан смотрит на мою руку, словно наконец-то поймал экзотическое животное в свою садистскую ловушку. Я смотрю на него и думаю, почему он решил, что я захочу, чтобы мне сделали предложение в этом чертовом ресторане.

– Блядь, я так тебя люблю, – стонет Райан, прижимаясь к моей шее. Мы находимся в том же положении, в котором были после того, как я впервые познакомилась с его родителями. Только на этот раз я хочу, чтобы он от меня отцепился. Я застыла и не реагирую, мое лицо скривилось от дискомфорта.

– Я тоже тебя люблю, но, малыш, я не хочу делать это прямо сейчас, – говорю я, слегка отодвигая его голую грудь. Он замирает, поднимая свои бездушные глаза к моим.

– Почему ты не хочешь? – в его голосе нет эмоций. Внутри меня загорается искра беспокойства, как первая искра огня в холодную зимнюю ночь.

– У меня весь день были судороги. Думаю, скоро начнутся месячные, – соврала я. Если бы он хоть немного знал меня, он бы знал, что у меня нет месячных, поскольку я принимаю противозачаточные средства.

– Я не против немного крови, – говорит он. Мой нос непроизвольно кривится от отвращения. Я бы, наверное, трахнула кого-нибудь во время месячных, если бы сильно этого хотела, но этот человек никогда больше не будет Райаном. Только не тогда, когда он будет мудаком-изменником.

И при этом я почему-то шлюха.

– Малыш, это отвратительно, – говорю я, добавляя улыбку, которая, надеюсь, покажется ему милой.

– Ты думаешь, что я хочу тебя – это, блядь, отвратительно? – спрашивает он, в его голос прокрадывается ярость. Его руки сжимают мои руки, а глаза Райана темнеют, превращаясь в нечто опасное. Этот разговор быстро идет под уклон, и я думаю, что у меня достаточно сил, чтобы его поддержать. Я не хочу заниматься с ним сексом. Я, блядь, не должна этого делать.

– Нет, – говорю я медленно. – Тот факт, что я говорю тебе "нет", а ты не принимаешь это, отвратителен.

Моя голова мотается в сторону, когда взрыв боли расцветает по моей щеке. В ушах звенит, когда Райан впивается мне в лицо. Этот ублюдок дал мне пощечину.

– Ты не имеешь права говорить мне "нет". Я твой жених, а это значит, что я могу трогать тебя и трахать, когда захочу.

Моя щека горит. Слезы наворачиваются на глаза, и это только злит меня. Клянусь, этот человек получает удовольствие от моих слез и боли.

Он отодвигается назад, раскинув руки, с изумленным выражением на лице.

– Мы только что обручились. Я думал, ты обрадуешься, Ривер. Большинство девушек сейчас рвали бы на части одежду своего жениха. Я не понимаю.

Начинается манипуляция. Как я раньше этого не замечала? Стоило мне разозлиться настолько, чтобы понять, что я встречаюсь с самым большим засранцем на свете, чем Гитлер, как он находил способ вернуть меня обратно с помощью своих манипуляций и сладких слов.

– Ты сказал, что перестанешь меня бить, – говорю я вместо этого. Его лицо искажается от гнева.

– Правда, Ривер? По-моему, я здесь жертва. Я только что открыл себя, сделал себя уязвимым для тебя и сделал то, чего никогда не делал ни для одной другой девушки, а ты имеешь наглость отвергнуть меня.

– Я не отвергала тебя, Райан. Я сказала "да", – спокойно говорю я. Он смотрит на меня как на дуру.

– Ты отвергаешь меня прямо сейчас, – говорит он сквозь стиснутые зубы. Это проигрышная битва, и я чувствую, как ко мне подкрадывается беспомощность. Неужели именно это сделало меня такой податливой? Может быть, если я соглашусь со всем, то на меня не будут кричать или бить?

Никто не может отрицать, что любовь Райана безопаснее, чем его гнев. Но он пытается скрыть, что нет такой вещи, как любовь к тебе без того, чтобы он не злился на тебя за это.

Я киваю один раз. – Да.

Его лицо краснеет, гнев становится совершенно другим.

– Тебе нравится злить меня, Ривер? Ты знаешь, что происходит, когда я злюсь.

Я могу ответить на этот вопрос по-разному. Ты бьешь, ты бушуешь, ты насилуешь...

В этот момент Билби проносится мимо, чувствуя нарастающее напряжение в комнате. Все происходит в замедленной съемке. Я наблюдаю, как глаза Райана опускаются на мою кошку, и становлюсь свидетелем момента, когда его осеняет мысль. Его глаза становятся ледяными, а по лицу скользит злая ухмылка. Я подаюсь вперед, когда Райан берет Билби за шиворот, вызывая у него болезненный крик.

– Отпусти его! – кричу я, бросаясь к нему.

Нет, нет. Только не мой кот. Что угодно, только не мой кот.

Он отмахивается от Билби, не обращая внимания на шипение и громкие крики невинного котенка.

– Видимо, мне нужно преподать тебе урок. Если ты меня ослушаешься, то не получишь ничего хорошего. В том числе и твое грязное блядское животное. Я убью его нахрен, Ривер, – кричит он, тряся моего ребенка в своих объятиях.

– Прекрати! – истерично кричу я, снова потянувшись к коту. – Я сделаю все, что ты хочешь, Райан. Пожалуйста, просто отпусти его. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! – истерично умоляю я, паника овладевает мной. Я не могу отвести взгляд от Билби. Слезы текут по моему лицу от полного отчаяния.

Такого отчаяния я еще никогда не испытывала. Ни когда меня насиловали, когда я была маленькой девочкой. Не тогда, когда меня избивали до полусмерти. Ни Билли, ни Райан.

Он смотрит на меня целых десять секунд, прежде чем опустить Билби. Вслед за этим мой вздох облегчения вырывается вместе с моим котом из жесткой хватки Райана. Я плачу еще сильнее, теперь уже от облегчения, что он не причинил моему малышу серьезного вреда. Билби убегает, сердито шипя вслед.

Как раз в тот момент, когда я делаю шаг вперед, готовая размозжить его проклятый череп, он хватает меня за руки и тащит вверх по лестнице, а я бьюсь и кричу.

Когда мне удается вырваться из его хватки и попытаться сбежать вниз, он сильно толкает меня. Колени подгибаются, и я лечу вниз по лестнице.

У меня вырывается крик, руки принимают на себя всю тяжесть падения. Я переворачиваюсь, задницей вниз, копчик больно ударяется о край ступеньки. Еще один крик вырывается из моего горла, мои глаза расширяются от мучительной боли.

В следующую секунду его рука оказывается в моих волосах, и с каждым шагом он тащит меня вверх по лестнице за волосы. Пряди вырываются из кожи головы. Я бьюсь об него, пытаясь упереться ногами в ступеньки, чтобы остановить его, но он только сильнее дергает. Когда ему снова приходится хватать меня за волосы, потому что он вырвал их так много, я отказываюсь от этой тактики, хватаю его за запястье и поднимаю себя, стараясь хоть немного облегчить боль.

Наконец, мы добираемся до спальни. Он с силой бросает меня на пол, отчего я врезаюсь лбом в деревянный пол. В этот момент я жалею, что в спальне нет ковра. Я бы предпочла жжение ковра, а не шишки и синяки от неумолимого пола.

Его руки хватают меня за платье, и он одним движением разрывает его по центру, оставляя меня в одних стрингах. Еще один рывок – и они тоже сорваны с моего избитого тела.

Проходит совсем немного времени, и он с силой проталкивает себя внутрь меня. Такое ощущение, что меня разрывает изнутри. Я в ярости царапаю его ногтями. Он отбивает мои руки, а затем бьет меня по лицу с такой силой, что я едва не теряю сознание. Звезды вспыхивают в глазах, а он продолжает использовать мое тело для своего удовольствия.

Мое сердце колотится, тело болит, а разум в полной панике, когда он насилует меня.

Но я не перестаю бороться. Даже после того, как он кончил в меня.

Когда он выходит из меня, я приподнимаюсь на краю кровати и сворачиваюсь в жалкий клубок. Все, что я могу делать, это плакать. Плакать, и плакать, и плакать. Плакать о Билби. Плакать за себя.

Это все твоя вина, Ривер. Ты должна была просто позволить ему трахнуть тебя. Билби никогда бы не пострадал, если бы ты это сделала.

– Чтобы ты знала, я подмешивал тебе в напитки антибиотики. Ты уже должна быть беременна, – небрежно говорит он. Я в ужасе распахиваю глаза, паника другого рода почти душит меня.

Он лжет. Он должен лгать. Боже, пожалуйста, скажи мне, что он лжет.

– И если ты попытаешься уехать, особенно с моим ребенком, я найду тебя. Никакая полиция не удержит меня от того, чтобы найти тебя, Ривер. И когда я найду тебя, я убью тебя.