Текст книги "Ямата-но Орочи (СИ)"

Автор книги: Халег Чудинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 64 страниц)

Наверное, его удерживала лишь техника – чакра пронизывала его тело, и по черной коже то и дело пробегали угольные молнии. Но чем бы ни было это ниндзюцу, оно не помогало исцелиться от раны. Техник регенерации, которые могли справиться с подобными травмами, вообще немного, и Итачи их точно не знал. Так же, как их не знала упавшая на колени подле Учиха Гурен. На ее бледном лице застыли темные капли крови. Но обычно так трепетно относящаяся к своей внешности девушка сейчас напрочь не обращала на это внимания. Пустое лицо и погасший взгляд – она ничем сейчас не интересовалась. Все внимание было сосредоточено лишь на Итачи.

– О, дорогуши, как вы вовремя, – из прострации Хинату вывел знакомый скрипучий голос Ринха Илмы. – Мы уж с Микан решали, кто первый отправится на тот свет, а тут такой удачный случай.

От слов старого ирьенина Хината едва вновь не обомлела. Гнев мгновенно вскружил голову. И она уже готова была наброситься на старуху, если бы холодный и нетерпящий пререканий голос второй старейшины не приказал:

– Несите его сюда.

Взгляд выцветших глаз Узумаки Микан обдал Хинату холодом, быстро приведя в чувство. Эта старая женщина повелительно указала на свободную лежанку возле Наваки, пряча второй рукой странную белую маску за пазухой кимоно.

– Идем, скорее, – тут же поторопила ее Сёко.

Бессознательное тело Наваки оказалось тяжелее, чем можно было подумать. Но вдвоем они быстро донесли его до свободной лежанки рядом с Итачи. И только уложив его на место, Хината поняла, что несмотря на отсутствие внешних ран, Наваки не выглядел более здоровым, чем Итачи. Рот широко распахнут, но дыхания не чувствовалось, черты лица болезненно обострились, цвет кожи стал бледно-серым, она покрыта холодным клейким потом. Еще минуту назад он еще дышал. Часто, не глубоко, но дышал! Они не могли не успеть…

Хината пошатнулась и неловко отступила назад от Наваки. Они с самого начала не успевали.

– Вот как оно вышло. А ты переживала, что придется ждать и, возможно, не дождаться своей очереди, Микан, – голос Илмы внезапно смягчился.

– Сенджу Наваки, – вместо ответа Узумаки долгим взглядом посмотрела в лицо другу Хинаты, словно пытаясь найти в нем что-то знакомое. – Я знала его прабабушку еще совсем девчонкой, Мито отправили к Сенджу, хотя у нее был такой потенциал… Если бы она осталась в клане, многое могло бы быть иначе. Позволь мне заняться им, Илма.

– Я не против. Помочь его сыну – честь для меня, – высохшая женщина из клана Ринха, скованно опустилась на колени подле Итачи. – Мне было позволено так долго жить под этим небом и видеть процветание своего клана, своей страны. Теперь пора ответить добром на добро.

Узумаки Микан мягко опустилась на землю возле Наваки. В ее движениях совершенно не ощущался возраст. И быстрый взмах рукой было столь же уверенным, как и у молодых шиноби. Ладонь, покрытая сиянием техники Скальпеля Чакры, безукоризненно ровно коснулась запястья Микан. Темная кровь неохотно выступила из полных вен и упала на губы Сенджу. В этот же момент руки Илмы завершили серию печатей. Сияние чакры обволокло ее тело и почти тут же перетекло в Итачи. Хината замерла, пораженно наблюдая, как стремительно зашевелились разорванные мышцы и прочие ткани в ране Учиха. Отмершая и подсохшая плоть отвалилась, обнажая свежую. Черные сгустки крови были вытолкнуты из начавших расти сосудов. Считанные мгновения – и сквозь прореху в одежде Итачи было видно, как розовая кожа быстро затягивала покрытые белесыми фасциями мышцы. Его грудная клетка судорожно поднялась, нагоняя воздух в легкие. Черные глаза распахнулись, слепо уставившись в потолок палатки.

И почти одновременно вновь задышал Наваки.

Хината не верила своим глазам. Слишком невероятное ирьениндзюцу! Она никогда не видела ничего подобного! И через миг поняла, почему.

Инузука Хана, тенью стоящая за спиной Илмы все это время, осторожно опустила ладони на ссутулившиеся плечи старухи и мягко уложила ее на спину. Лицо Ринха было расслаблено. С него словно сняли маску вечной черствой ехидности. На тонких бледных губах застыла слабая улыбка, а распахнутые широко глаза смотрели вдаль. И видели то, что не доступно даже Бьякугану. Дрожащей рукой Хана закрыла веки Илме. К той уже подошли ирьенины. Тело Ринха в молчании погрузили на носилки и унесли в ту часть палатки, куда сегодня так часто отправляла обреченных на смерть сама Илма.

Сразу же вслед за ней за белой завесой полога палатки скрылась Узумаки Микан. Стоило ткани опуститься за спинами несущих носилки ирьенинов, как на Хинату вновь обрушился шум сортировочной площадки госпиталя. За стенами гудели двигатели грузовиков. В палатку только-только ворвались отставшие члены отрядов Наваки и Геньюмару, нагруженные новыми ранеными. Ирьенины вынуждены были быстро забыть о паре исцеленных шиноби. Сквозь стоны раненых, она услышала плач Гурен. Подруга просто упала лицом на грудь Итачи.

Хината активировала Бьякуган и убедилась, что кейракукей Наваки цела. Его и Итачи жизни ничего, на первый взгляд, не угрожало. Хотя… Девушка наклонилась и развернула руку Сенджу ладонью вверх. На покрытой мозолями коже проступал белый ровный круг печати, которой у ее друга никогда не было. И у Итачи тоже появилось что-то подобное. Что бы это ни было, но чакра в метках была мощной, и она текла по телам парней, словно родная. Хината не знала, последствие это исцеления или временной смерти. Да и не думала гадать. Кроме меридиан друзей, с помощью Бьякугана она заметила еще кое-что, на что раньше не обращала внимания.

Много пожилых ирьенинов вокруг. Штат полевого госпиталя был превышен в несколько раз, это она заметила и раньше. Но думала, что это вызвано интенсивными боевыми действиями, а множество немолодых ирьенинов – нехваткой персонала. Но все было не совсем так. Совсем не так…

Хината выпрямилась и неуверенной походкой направилась к выходу. Новая партия раненых уже была выгружена, заканчивалось ее распределение. Никто не мешал ей по пути. Нужно было лишь постараться ни на кого не наступить и не наткнуться. Хьюга не скоро выбралась на улицу, по пути уважительно кланяясь каждому встречному ирьенину. А добравшись до улицы, замерла недалеко от входа, невидяще уставившись вперед и стараясь переварить внезапно пришедшее осознание.

Она никогда не смогла бы стать ирьенином. Все эти люди, которых она начинала уже ненавидеть за этот долгий день – они могли отправить человека умирать, могли обречь стать инвалидом, решали судьбы с бесчеловечной рациональностью. Но они же были готовы просто отдать свою жизнь в обмен на чужую, как только это потребовалось бы. На счастье Хинаты, жизни Итачи и Наваки были достаточно важны, чтобы обменять их на двух старейшин. Почему и зачем? Об этом думать сейчас не хотелось.

Хината вновь услышала неподалеку плач. В этот раз источником звука оказалась не Гурен. Недалеко от входа в палатку на стоптанной траве сидела Инузука Хана. Возле нее понуро сидело трое больших псов. Нинкен были поумнее обычных животных и прекрасно понимали состояние хозяйки, по-своему пытаясь ей помочь. Они неуверенно переминались с лапы на лапу и иногда робко лизали руки Ханы, ободряюще ворча. Девчонка же спрятала лицо в коленях, сгорбленная спина содрогалась в такт всхлипам. Хьюга подошла к ней и тоже упала на землю рядом, слепо зарывшись рукой в густой мех на холке пса. Тот радостно завилял хвостом, быстро прижавшись к Хьюга теплым боком. Маленький предатель явно утомился грустью хозяйки.

– Я больше не могу так… – скорее всего, по запаху поняв, кто оказался рядом с ней, сказала Инузука. – Илма была строгой… Но так много знала. И она была доброй… По-своему… Доброй. Прости…

В ответ Хината лишь промолчала, только ласково похлопала пса Ханы по загривку. Сегодняшний день был слишком насыщен событиями, которые просто ее вымотали. Уже приближался вечер, а за ним и ночь. Но пока впереди не было и шанса на то, что станет лучше. Хана поплачет, ее перерыв закончится, и она снова встанет на свою смену. И самой Хьюга вместе с отрядом явно не дадут отдохнуть. Братья Кинкаку и Гинкаку нарушили планы, но наступление продолжается.

***

Итачи открыл глаза и замер в растерянности. Хагоромо пропал, однако мир вокруг остался прежним. Всё та же черная бездна над головой и бесконечные травянистые поля вокруг. Он ожидал, что вернется в реальный мир после разговора с Рикудо. Может, лечение оказалось сложнее? Итачи так и не понял, что с ним произошло. Усиливающая техника его глаз вместе с техниками монахов мешала здраво оценивать свое состояние. Учитывая паралич ног, наверняка был поврежден позвоночник. Травма серьезная. Придется подождать?

– Как все прошло?

Внезапно позвучавшие в тишине слова заставили парня дернуться и перекатиться по земле, быстро разворачиваясь в сторону источника звука.

– Отец?! – одновременно испытывая облегчение и злость, выдохнул Итачи.

На смену Хагоромо и в самом деле явился Орочимару. По крайней мере, Итачи был уверен, что видит именно своего отца. Он выглядел почти так же, как и в реальности. Почти… Если бы не черные волосы, гривой спадающие аж до колен, и торчащие сквозь них белые драконьи рога. На коже отчетливо проступал рисунок чешуи, глаза пылали яркими углями.

– Ты выглядишь необычно здесь, – нахмурился Итачи.

– Это внутренний мир, – проведя рукой, словно показывая окрестности, сказал Орочимару. – Здесь сознание облекается в форму, которую задает физическая энергия чакры. Моя чакра сплетена из физической энергии разных тел. Можно сказать, ты видишь меня настоящего.

– Мне кажется, я никогда не смогу увидеть тебя настоящего, – неохотно сказал Итачи. – Я теперь даже не знаю, кто ты.

– Я – это я, кем был, тем и остался. Раз уж так вышло, что из прошлого этого мира на меня свалились чужие обиды и надежды, то так тому и быть. Сам виноват, что довел до такого. Но это не меняет меня. Как не меняет тебя то, что в тебе возродился дух Индры. Это не техники реинкарнации, это лишь еще одно наследство от предков. Жаль, что вместе с этим наследством приходят и старые долги. Не хотелось бы мне воевать с Ооцуцуки…

Итачи заинтересованно посмотрел на отца.

– А ты сам знал об этом своем прошлом?

– Маловато, знаешь ли, осталось живых свидетелей, которые могли бы рассказать мне о себе самом из прошлого, – недовольно дернул подбородком Орочимару. – А те, кто может, давно впали в маразм или повредились рассудком. Лишь недавно я узнал больше. Про себя, про Кагую, про ее детей, про тех, кто был рядом со мной тогда, про конфликт с Ооцуцуки и их главой. Ооцуцуки Шибай… Надеюсь, он и в самом деле помер или еще как покинул этот мир. Сейчас я ему не противник. Собственно, об этом я и хотел тебе сказать.

Орочимару прошелся по мягкой траве и остановился возле Итачи.

– Сейчас я не знаю, чем закончится эта война. На севере появился второй Десятихвостый. Вероятно, это зверь, который был у Исшики и Кагуи. Насколько мне удалось узнать, это семя для нового Божественного Древа. Исшики должен был скормить Джуби Кагую, чтобы собрать больше Плодов Чакры с этой земли. Если Мадара добрался до этого зверя, значит, он мог получить что-нибудь еще. Ооцуцуки – опасный клан, и всех его возможностей я не знаю. Если я опять буду вынужден покинуть этот мир или застряну в загробном мире, то держись матери. Ты и Наваки получили Чакру Шести Путей. Но вам и Хинате с Тонери еще нужно вырасти и окрепнуть прежде, чем связываться с небесным кланом. В крайнем случае же… Просто отпустите этот мир. Все идет своим чередом, не нужно держаться за месть. Иногда лучше просто принять поражение. Лучше так, чем стать демоном.

Отец хлопнул Итачи по плечу, и тот мгновенно пришел в себя, словно просто техника Хирайшина Минато перенесла его из одного места в другое. Только что он сидел на травянистых полях, а сейчас лежит на грубой ткани. И на его груди покоится что-то теплое. Перед глазами вместо бескрайней черной пустоты показался самый обычный плотный брезент палатки. Правая рука была прижата к земле и чем-то придавлена. А вот левую удалось поднять и попытаться понять, что же мешает ему шевелиться.

– Гурен? – ладонь Итачи погрузилась в мягкие спутанные волосы.

Гурен уронила голову ему на грудь и практически лежала рядом.

– Я чуть не умерла из-за тебя, – вместо приветствия хрипло заявила куноичи.

– Прости, – на мгновение замерев, Итачи ласково погладил девушку по голове. – Я оказался неосторожен.

Мягкие пряди волос приятно ласкали кожу и помогали прийти в себя. В отличие от раздавшегося за пологом палатки грохота. Этот насыщенный день словно и не собирался заканчиваться.

Глава 47. Маленький, но все еще Десятихвостый

20 мая 60 года от начала Эпохи Какурезато

После первого удара по ушам звуки возвращались постепенно. В голове по-прежнему гудело: оказаться в эпицентре взрыва Биджудамы – удовольствие ниже среднего. Хотя подобное мне приходилось на себе уже испытывать.

– Живы? – мой голос гулким рокотом прозвучал в черной пелене окружающего меня серного тумана.

– Да! – получил я нестройный ответ от пары своих союзников.

Чакру Четвертого Эя и Забузы я и так чувствовал, да и сложно их ранить – у первого Покров Чакры Стихии Молнии, у второго Водяная Броня. Но удостовериться не мешало. И еще не мешало напомнить товарищам, что огромный гибрид тигра и волка рядом с ними – это не еще одна тварь, вроде Десятихвостого, а я, и бить меня не нужно.

Треск сминаемых скал прорвался сквозь шелест опадающей земли. Черный туман вокруг быстро отступал, словно рассеиваясь на ветру и открывая взору гигантский кратер. Бомба Джуби разметала в стороны все на километры вокруг. Из-за поднятого в небеса праха на землю опустились сумерки. В них терялись края оставшейся после удара Десятихвостого пустоши. Апокалиптическая картина куда ни глядь – одна гигантская воронка, медленно заполняющаяся падающим с небес подобно грязному тяжелому снегу мусором. Относительно нетронутым остался только небольшой пятачок вокруг меня. Надрываться и полностью отражать Биджудаму я не стал, прикрыв лишь себя и союзников. И не зря это сделал.

Тело Кёды могло поглощать чакру с чудовищной скоростью, но проглотить за раз всю Бомбу Хвостатого было бы сложно. Даже сейчас все тело ломило, словно от мышечной боли после тяжелых нагрузок. Пропустить по меридианам поток чакры такой силы оказалось болезненным опытом. Нужно было сбалансировать запечатанные в себе силы. Тяжело тряхнув головой, я припал на передние лапы и взъерошил шерсть, чакра растеклась теплой волной по телу. Легкий зуд пробежал по телу, когда сквозь облик Роена проступили черты Самехады. Наружные покровы блеснули ощерившимся острыми крючьями металлом. Так должно быть лучше.

Хотя поможет ли это справиться с Джуби?

Его громада по-прежнему маячила впереди. Собственный взрыв, если и повредил самой твари, то незначительно. Но зато он ее побеспокоил. Треск скал, который я услышал сначала – это Джуби метался по земле, сдавленно рыча. Словно норовистый конь, он крушил руками землю и, запрокинув голову, изрыгнул еще несколько Биджудам. На счастье, нацелены они были не в меня. Бомбы с грохотом взрезали воздух и умчались в сторону горизонта. Сложно сказать, имели ли они какую-то определенную цель. Но и так понятно, что у марионетки есть сложности с контролем Десятихвостого.

А ведь тот не так уж велик. Больше Биджу, но не на много. Все сходится с информацией от Урашики. Прежде, чем мне удалось выдавить его душу из печати на Хинате, и Ооцуцуки превратился в демона Оммораки, он успел поделиться со мной своими знаниями. Невольно. Но использованные мною техники на основе хидена клана Яманака добровольности и не подразумевали.

Десятихвостые и Божественные Древа... Кто б знал, что с ними все так запутано. Надо понимать, передо мной сейчас лишь росток Шинджу, который еще нужно «стратифицировать», чтобы он пророс и напитался энергией очередного мира. Иными словами, ему нужно скормить Ооцуцуки. Именно так выращивают Божественные Деревья. Пара Ооцуцуки приходят в свежий мир, один из них оставляет на подходящем сосуде печать, вроде моей проклятой, чтобы потом в этом сосуде переродиться. И после этого становится жертвой Десятихвостого, который пускает корни в мире и начинает собирать природную энергию и питаться плотью жертв. И в это время второй из пары Ооцуцуки ухаживает за ним, ждет перерождения напарника и появления Плода Чакры.

А конкретно тот Десятихвостый, который сейчас предстал передо мной, похоже, был в распоряжении Исшики и Кагуи. Последняя, кстати, и должна была стать жертвой для появления нового Божественного Древа. Но такой расклад саму Кагую не устраивал, из-за чего Исшики был едва не убит, а сама она оказалась на этой земле. С двумя детьми под сердцем. Которые теперь оказались мне не совсем чужими...

Ох, до чего же странные повороты судьбы. Вот чего я не ожидал при перерождении в новом мире, что мне в довесок из прошлого достанется такая занятная биография. Даже если я просто из собственной жадности и неумелости слепил собственное тело так, что в итоге стал реинкарнацией некоего неудачника из прошлого, то мне от этого не легче. Тот идиот из прошлого умудрился повоевать с Ооцуцуки, втрескаться в принцессу их клана, увести ее, как минимум дождаться рождения одной дочери и заделать пару сыновей. А потом все потерять. Понять, что победа невозможна, и быть убитым от рук собственной дочери. Обречь ее на гнев матери и непростую смерть. Обречь беременную любимую на смерть во чреве Десятихвостого. И не идиот ли он после этого? Самое гадкое то, что я вполне могу пойти по его стопам.

Как я понял, тот тип из прошлого обладал глазами, способными видеть будущее, но проиграл глазам, способным видеть прошлое и настоящее. Тот, кого Узумаки называют Косенджин, Ушедший Бог, мог предвидеть грядущее. Вот и я этим прославился. И это будущее стало мне оковами, руслом, от которого я не решаюсь отступить. Может, он был таким же? Или сила Ооцуцуки Шибая просто была слишком высока? Как в тот момент в битве с Исшики, когда я на миг раскрыл свое спящее додзюцу. Выбранный исход, когда мы вместе с Ооцуцуки провалились в загробный мир, был далеко не идеальным. Но это был простой и надежный способ победить.

Как бы то ни было, прошлое осталось в прошлом. А сейчас нужно разбираться с настоящим. И прямо сейчас передо мной Десятихвостый, которого Кьюкьёку все же смог взять под контроль. Стихия Дерева и сильная духовная энергия позволяют это сделать. Имея Мокутон, контролировать биджу проще, они, считай, все по сути своей дерево. Божественное Дерево. А мой клон с Мокутоном сейчас совсем на другом фронте, и перемещать его сюда нецелесообразно, он дает лучший контроль над Мадарой. Как тогда побеждать Десятихвостого?

– Вам пора уходить.

Эти слова произнес я, и они низким гулом прокатились над истерзанной землей. Говорить в облике зверя было неудобно, ротовой аппарат совершенно не приспособлен к речи. Звуки рождались где-то в глубине гортани и вырывались сквозь приоткрытую зубастую пасть гудящим рокотом. Словно камнепад решил поговорить.

– Чего ради я сюда спешил тогда?! – раздраженно ответил Эй.

– Думаешь справиться сам? – это спросил уже Момочи.

Справиться? Как там говорится в мифах, которые могут быть связаны со мной? Дракон подгрызал корни Божественного Древа? Что за ерунда?! Это создание, чем бы оно ни было по своей сути, имеет крайне удивительные свойства. Да, Ооцуцуки выращивают эти деревья в поисках бессмертия, собирают Плоды Чакры. Но Урашики был уверен, что в этих плодах не только чакра заключена, как я думал ранее. Шинджу собирает из своих жертв генетическую информацию и конденсирует ее в плодах. Именно так Ооцуцуки приобретают новые способности. Все додзюцу, улучшенные геномы – все из Плодов Чакры. И удивившая меня метаморфоза, которая произошла с Урашики, когда он поглотил собранную им чакру и собственные глаза – она имеет общие корни с поглощением Плода Чакры. Та странная упаковка генома с помощью чакры, совершенно сумасшедший способ экспрессии генов – все это берет исток в Десятихвостом.

Эта тварь должна стать моей.

– Эта тварь состоит из природной энергии и, похоже, уязвима только к сендзюцу, – не стал я раскрывать своих истинных мотивов Забузе. – Никто из вас не является Отшельником. Я задержу ее. Приведите Кушину. Или хотя бы другого джинчурики и Узумаки.

Я едва успел закончить свою речь, потому что вновь почувствовал, как концентрируется на нас внимание Кьюкьёку. Марионетка уже совладала со зверем и готовилась разобраться с нами. Ее духовная энергия была настолько отчетлива, что с лихвой компенсировала невыразительную деревянную маску вместо лица. Эмоции и направленное внимание можно было ощутить и так. Сложнее было с этим вниманием что-то сделать. Чудовищная концентрация природной энергии, несравнимое с биджу могущество. Поймать этого зверя может быть непросто.

Мои задние лапы вспахали землю, бросая большое, но гибкое тело вперед. Черная шкура должна была теряться в сумерках на фоне темной земли, но это нисколько не помешало противнику. Взмах одного из десяти хвостов – кажется, будто из пустоты стремительно рождается смерч. Я едва успеваю коснуться передними лапами земли и сменить траекторию движения. Еще немного – и попал бы в зарождающуюся воронку торнадо. Техника чем-то напоминала мое тайдзюцу Сейрю. Никакой чакры, которую можно было бы поглотить. Подобного лучше избегать.

– Демоны б тебя побрали, Юки!

Не уверен, что я в самом деле услышал этот крик Момочи, но точно знаю, что он наверняка что-то подобное крикнул мне в спину. В любом случае, мне было уже не до него. Надеюсь, Забуза с Эйем хотя бы успеют убраться отсюда. Они крепкие и сильные ребята, но если под ногу случайно попадутся, то ушибами не отделаются. Сложно мне будет контролировать их передвижения с моими нынешними габаритами да еще и с таким противником. Захват Джуби обещал быть не простым делом. Хотя бы потому что Хвостатого контролировало еще одно неприятное создание.

Тело Кьюкьёку – из клона Хаширамы, и его почти невозможно уничтожить: быстро восстанавливается, пока есть чакра, а чакры с Джуби под боком больше, чем океан. Из-за духовной энергии марионетку невозможно поймать в гендзюцу или подчинить техниками контроля разума, как у Яманака. И это по-прежнему была неуязвимая к ядам марионетка с нечеловеческой системой циркуляции чакры. Не так много способов оставалось, чтобы совладать с ней.

Рядом со мной в землю ударила молния. Треск грома прорвался сквозь рев смерча и дрожью прошелся по телу. Джуби управлял природной энергией, рождая стихийные бедствия. Его возможности были куда шире, чем даже у Хакуджа Сеннина. Жаль, у меня нет заготовленной собственной грозы или масштабного пожара, иначе мне было бы чем ранить даже эту тварь. Но в их отсутствии придется обходиться подручными средствами.

Мягкий прыжок в сторону от смерча. Резкий рев сотрясает тело и заставляет прижаться к земле. Мое, покрытое металлической жесткой чешуей тело, скребет по камню. Энергия теплой волной впитывается в него, заставляя ожить неживое. Каменистая пустошь гигантского кратера ощерилась каменными пиками. Чакра Райтона пронеслась по земле и вспыхнула синеватым свечением на гранях скал. Синеватое мертвенное свечение на миг озарило сумерки. Чтобы тут же пропасть в ослепительных вспышках молний. Треск грома слился в постоянный монотонный грохот, в нос ударил резкий и тошнотворный запах озона, бока и спину окатило градом каменных осколков.

Техника Райтон: Хакай Ходен, которую я когда-то использовал, чтобы разобраться с Дейдарой, вновь оказалась полезной. Множество коронных разрядов на земле ионизировали воздух и приманили созданные Джуби молнии, спасая меня от лишних подпалин в металлической шкуре. Словно разъяренный этим, зверь передо мной взревел. Я плотнее вжался в землю и впился всеми четырьмя лапами в скалы. Металлические когти пропахали глубокие борозды в земле, когда ударная волна от рева Десятихвостого поволокла меня прочь. И я уже сам зарычал от досады в ответ.

С трудом оторвав лапу от земли с силой опускаю ее обратно.

Корью!

Треск истерзанных скал прокатился по округе, даже заглушив рокот грома. Множество созданных каменных копий, которые еще уцелели под натиском молний, осели и словно оплыли. Выросшая сила притяжения вдавливала их в землю. И меня с Джуби в том числе. Рев Десятихвостого перестал волочь меня назад, тяжесть навалилась на все тело, заставляя опустить многочисленные растущие из моей спины щупальца вниз. А сам биджу словно провалился в трясину, утопая в каменистом грунте своим массивным телом. Сила увеличившейся гравитации давила на грудь, вдохнуть воздух получилось с трудом. Зато выдохнуть – с легкостью. Обычное дыхание обернулось ветром, который сметал осыпающийся с небес прах и всасывающие его смерчи.

Созданный мной порыв ветра завихрился сам, в его потоках заплясали яркие разряды электричества, которые подхватывали все еще бьющие изредка молнии и словно увлекали за собой, чтобы закружить в ревущих вихрях Сейрю. Лазурные, сотканные из ветра и электричества драконы восстали над землей. Их извивающиеся тела закружили, сбивая смерчи Джуби и обвивая самого Десятихвостого. Очередной его рев ударил по ушам. Да и по всему телу. Ударная волна вновь сорвала камни и пронеслась по моей металлической коже, едва не срывая с места. Длинные хвосты, вдавленные в землю силой Корью, замедленно, словно с натугой поднялись вверх. Тела лазурных драконов рвались и взрывались снопами злых молний. А потом хвосты с грохотом рухнули вниз.

Грунт под моими лапами смялся, когда я поспешно отпрыгивал в сторону, чтобы не оказаться раздавленным хвостами Джуби. Отмена Корью – давление на тело пропадает. Прыжок подбрасывает меня вверх, словно пушинку. Изогнувшись всем телом в воздухе, мягко хватаюсь лапами за один из толстенных хвостов. Острейшие когти впиваются в твердую плоть Десятихвостого, цепкие лапы бросают меня вперед. Оставляя за собой глубокие рваные раны, я смог оттолкнуться от тела биджу и запрыгнуть на его спину.

Со стальным скрежетом клацнули зубы – марионетка едва не оказалась раздавлена в пасти. Кьюкьёку ускользает в последний момент. Нестрашно! Впиваюсь клыками в плоть Джуби. Множество щупалец льнут к темной коже зверя, подобно комариным хоботкам проникая вглубь. Лавина чакры понеслась по моим меридианам. Плотная, сильная, наполненная природной энергией. Все мое тело буквально начало светиться призрачным бледным светом, скрываясь под покровом из похищенной чакры. И, увлекшись, я едва не был разорван в клочья древесными кольями.

Выросшие из тела Джуби пики кольнули брюхо. Лишь благодаря рефлексам успеваю сорваться с места. Длинные когти драли плотную шкуру биджу, но древесная техника лишь едва пощекотала кожу. Правда, за первым прыжком пришлось совершать еще и еще. Джуби осыпал деревянными снарядами все вокруг. Колья, размером с древние деревья, вспарывали воздух и с грохотом дробили камни. Едва успеваю между прыжками шевельнуть щупальцами на загривке, заменяя ручные печати. Украденная чакра щедро выплескивается наружу, преобразовавшись в стихию. Тело тут же обдало резким порывом ветра, его рев ударил по ушам. Летящие в мою сторону снаряды просто смело в сторону, словно опилки, глаза застил поднятый с земли едва успевший опасть прах.

Техника Стихии Тайфуна словно гигантский пылесос втягивала в себя все вокруг, поднимая в воздух пыль, грязь, целые камни и скалы. Я, не скупясь, влил в нее сендзюцу-чакру, и сейчас сам едва стоял на ногах, вцепившись в землю когтями. Щупальца на загривке вновь шевельнулись. Меридианы в моем теле обдало жаром. Над землей растеклось марево, едва заметно мерцающее темным, багряным сиянием. Земля под ногами запылала и раскалилась, техника Стихии Жара испепеляла всю органику и плавила горные породы. Потоки воздуха ускорились, гигантская воронка закрутилась вокруг, наполняясь тревожным светом пылающего мусора и раскаленного пепла.

Зубастая пасть Джуби ощерилась, он прикрыл свой единственный глаз и словно озлобленно наблюдал за опаляющим его огненным торнадо. От его тела явственно шел дымок. Однако я все еще не чувствовал его духовного давления, просто сгусток материализовавшейся чакры без признаков эмоций и четко сформированных мыслей. А вот Кьюкьёку явно не был доволен тем, какой оборот принимала наша битва. Хоть это всего лишь марионетка, но ее негодование и злость были почти человеческими. Хотя я бы не сказал, что мои действия сильно повредили противнику.

Запасы чакры Джуби слишком огромны. Как и с обычными биджу, убить его просто нереально, а истощить и ранить, чтобы он развоплотился – это, похоже, не в моих силах. В любом случае, на это уйдет слишком много времени. Необходимо как-то ускорить процесс. Подавить Кьюкьёку и запечатать Десятихвостого в себе? У меня есть еще три тела, свободных для запечатывания. Основное, Охеми и Омушимару. Правда, я подозреваю, что чакра Джуби для его джинчурики со временем становится губительной, но в краткосрочной перспективе это не должно стать проблемой. Проблемой станет то, что для запечатывания биджу мне потребуется призвать несколько своих клонов, сорвать их с других направлений. Мое основное тело в резерве и расходовать его силы пока рано. Омушимару только что вступил в битву вместе с силами Суны, его уход из боя может стать критическим для союзников. А Охеми должен контролировать Мадару.

Вариант со становлением джинчурики этого Джуби пока лучше отложить. Тогда Риннеган Микото? Пока она и прочие Учиха разбираются с Эдо Тенсей, но этим можно заняться без Микото. Техника ее додзюцу Чибаку Тенсей при моей поддержке может подавить Десятихвостого, заключив его в каменный шар. Только Микото не владеет запасами чакры Нагато, который не смог до конца запечатать этой же техникой даже Кураму. А тут зверь побольше будет. Возможно, если привлечь Тонери, то можно попробовать иные варианты. Хотя он не владеет запечатывающими техниками.

И есть еще вариант...

Итачи и Наваки, две вероятные реинкарнации Индры и Ашуры. Мне в любом случае нужно, чтобы они получили наследие от Хагоромо. Тогда можно попытаться ускорить их встречу с Рикудо Сеннином. Тем более на войне для этого у них есть все шансы, да и сам Рикудо должен быть привлечен скорым пробуждением своей матери. Конечно, парни не получат чакру сию минуту. Но как запасной вариант их стоит подготовить. А пока используем более традиционные методы. Я уже чувствовал приближение подкреплений. Как минимум, это поможет задержать второго Джуби и позволит коалиции шиноби продвинуться на этом направлении.