Текст книги "Ямата-но Орочи (СИ)"

Автор книги: Халег Чудинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 64 страниц)

Эта встретили гостей испуганными взглядами. На Учиха не было написано, что они шиноби, но не признать в них ниндзя было бы сложно. Итачи подметил, что здесь осталось мало мужчин. Больше старухи и совсем уж мелкие дети. Им было примерно столько же, сколько Итачи, когда он оказался на войне. Но эти дети жили в смраде с самого рождения. И вся их жизнь была войной за выживание.

Слишком резкий контраст между тем, как жил Хирому в Унии, и тем, как живут эта здесь.

Жители деревни не стали бежать и, похоже, были готовы с отчаянной покорностью встретить свою судьбу, какой бы она ни была. Расспросить их о том, что с ними произошло, труда не составило. И их слова в целом подтвердили то, что и так уже было известно Учиха. Оставалось выследить нападавших ниндзя и разобраться с заданием.

– Твои действия? – спросил Фугаку через некоторое время, когда Учиха добрались до еще одной небольшой долины.

Здесь река отвоевала у гор участок, густо поросший деревьями. Место дикое, чем и привлекло нукенинов. Шиноби Унии вновь стояли на ветвях деревьев, рассматривая впереди темный зев пещеры, перед которым зияла прореха в чаще, вызванная недавним оползнем. На землю спускаться никто не спешил, так как у противника, скорее всего, были ниндзя, владеющие Дотоном и сенсорными техниками на его основе. Путешествие по верхним лесным путям – не самый надежный, но простой способ не попасться врагу раньше времени.

– Найду языка и приступлю к заданию, – ответил Итачи на вопрос Фугаку. – Раз мне нужно просто использовать свои силы, значит, сложная тактика ни к чему. Действую по обстановке.

– Разумно. Тогда приступай. Мы наблюдаем.

– Понял, – Итачи сорвался с места.

Чуть меньше, чем через месяц, ему должно было исполниться семнадцать, но за его плечами уже были боевые выходы, так что ситуация была привычной. По коже словно пробегали волны электрических разрядов от возбуждения и страха. Чувства привычные и знакомые. Разум мог взять их под контроль.

Способов подобраться к пещере у Итачи было немного. Его навыки скрытного передвижения были ограничены. Проще всего было быстро сократить дистанцию до пещеры, преодолеть открытое место перед входом в грот. Каменистая осыпь перед ним стала естественной сигнализацией – один неверный шаг и камни могли начать сыпаться вниз, привлекая внимание шиноби. Шуншин позволил промчаться по склонам горы, остановившись прямо над входом. Быстро скользнув взглядом по площадке под собой, Итачи не заметил охраны. Но до ушей донеслось неразборчивое бормотание и шаркающие шаги по каменному полу.

Звуки шагов прервались сдавленным стоном.

– Ха! В этот раз лучше, – эти наполненные довольством слова были произнесены внятно, позволив Итачи разобрать их. – Руку набил уже. Даже не пикнул.

– Все равно мороки много с ними, – раздался второй голос, раздраженный. – Свалить всех в кучу да закопать. Быстрее и проще. Я всякий раз потом в крови хожу. Хорошо, что фартуки у эта догадались захватить.

В пещере раздался приглушенный звук ударов, кто-то похлопал в ладоши, словно стряхивая с рук пыль.

– Ты вечно недоволен, брат, – сказал первый человек. – От этих избавляться нужно сразу. Босс их препаратами обколол, пусть и выбраковал, но все равно – мало ли чего учудить могут? Копить, чтоб закопать всех разом, нельзя. А ты прекращал бы ныть. Когда босс собирал малолеток, тебе не нравилось, что мозги в стороны летят. Сейчас кровь. Что за чистоплюй-то ты? С мелкими выродками вообще халява же была – бери за ногу, да об стенку головой. Напрягаться даже не надо. А тебе все не то.

– Ты здесь прачку видишь? – набычился второй. – Я, сука, ниндзя! Какого ляда я должен стираться и носить вонючие обноски? Тут у босса стадо бездарей сидит, так хоть бы к делу их приспособил.

– Задолбал ты, брат. А мне вот забавно стало. Ты прикинь. Эти фартуки раньше эта носили, когда коровок закалывали. А теперь мы носим, когда их колем! Ха-ха-ха! Ха... Ха...

Смех застрял в горле ниндзя, когда в тени пещеры вспыхнула пара багряных огоньков Шарингана. Гендзюцу сковало его разум, не дав и шанса среагировать на угрозу. Аккуратные шаги отозвались едва слышным скрипом каменной крошки под ногами Итачи. Нос защекотал едва слышимый запах тления. У ног охваченных иллюзией шиноби нашелся люк, за которым открывалась глубокая вертикальная шахта. Шаринган позволил с чудовищной четкостью различить на ее дне тела людей.

Они, размякшие и разбухшие, плавали в собственной гнилостной жиже. Оттуда на Итачи быстро стекленеющими глазами смотрел еще живой человек. Эта. Подросток с обритой головой и странно деформированными конечностями. Он был еще жив, но глубокая рана на правой стороне живота гарантировала, что спасать его уже поздно. Повреждена печень и воротная вена. Травматический шок от боли и кровопотери парализовал парня. На его счастье на дне шахты не было кислорода. На несколько секунд мучения неизвестного эта были короче.

Волна мурашек пробежала по телу Итачи. Это место было ненормальным. Эта яма – не просто санитарный могильник. Это специальное сооружение, в котором трупы перегнивали, как компост. Хорошо сооруженная конструкция, с грамотной вентиляцией – запаха гниения почти не чувствуется. И создана исключительно для утилизации тел. Человеческих тел! Людей, убитых с предельным профессиональным безразличием. Учиха поднял взгляд на погруженных в гендзюцу шиноби. Мужчины, молодые – двадцать или тридцать лет. У одного протектор на голове с перечеркнутым знаком давно исчезнувшей Танигакуре, у второго повязка на плече со знаком Ишигакуре. По внешнему виду это обычные люди, с первого взгляда и не скажешь, что внутри с ними что-то не то.

Глаза Итачи начало жечь, от прилившей к ним чакры. Сердце в груди ударило с удвоенной силой, разгоняя кровь и вздувая вены на теле. Усовершенствованное отцом искусство Раканкен начало действовать. Метод семи Вдохов Небес и Архатов Кулак запустили биохимические процессы. Гнев разогнал организм, огибая разум и оставляя его холодным. Чакра Учиха иглами вонзилась в сознание нукенинов, лишая их воли.

– Ты, – Итачи посмотрел на одного из шиноби. – Сколько вас? Кто ваш лидер?

Губы на опустошенном лице шевельнулись, нукенин из Ишигакуре сипло произнес:

– Сорок восемь. Викта.

– Викта? – нахмурился Итачи. – Виктор? Кто-то издалека. Откуда он?

– Не знаю.

Итачи не мог припомнить ни в одной из Книг Розыска нукенина по имени Виктор. Это было неприятно. Скорее всего, босс у Каменных Свирелей сильный шиноби. Узнать перед битвой его техники было бы не лишним. В Техаишо обычно имелась подробная информация о целях, но раз это не выход, то придется выуживать информацию из языков. Это потребовало бы больше времени, но подготовка – залог уверенной победы. Однако времени у Итачи не было.

– Ага... – прозвучал голос, эхом отдающийся от стен пещеры. – А я-то думаю, что за мелкий вредитель сунулся в мою лабораторию. А тут, оказывается, аж целый Учиха!

Резкий толчок обеими руками. Ладони Итачи коснулись животов захваченных иллюзией нукенинов. Атакующие техники Раканкен и Гокен по сути имеют одну цель – нанести сокрушающий удар, который приведет к быстрому поражению противника. Но у двух стилей была масса отличий. Одна из которых в том, что удары Сильного Кулака более разнообразны и наносят локальные и глубокие повреждения, ломая кости и нанося ушибы внутренним органам. Кулак Архата прямолинеен и предсказуем, но он растекался по телу противника ударной волной, вызывая обширные внутренние повреждения и контузию.

Кровь и розовая пена выступили на губах двух неудачников, когда атака Итачи разорвала их внутренности. Нукенины рухнули двумя безвольными куклами наземь, позволив Учиха шагнуть вперед и встретиться с новым противником лицом к лицу.

– Виктор? – сощурившись, спросил Итачи.

Перед ним показалось двенадцать человек. Некоторые с перечеркнутыми знаками какурезато, другие без оных вовсе. Типичные наемники. Появились неожиданно, значит, впереди какой-то маскирующий барьер. Странно, что его не было снаружи. Но важнее человек, который окликнул Итачи. Невысок, но смотрит на всех, словно сверху вниз. Похож на босса. Крепок, руки жилистые, но мозолей на них не видно. Ирьенин. Это неприятные новости. Ирьенины, имеющие подчиненных и готовые встретиться с врагом лицом к лицу, пусть и прячась за спинами своих пешек, бывают опасны. Более того, во взгляде конкретно этого читалось очень знакомое выражение.

Так же иногда смотрел Орочимару.

По спине Итачи пробежала волна неприятных мурашек.

– Ты смог нормально выговорить мое имя? Похвально, молодой человек, – сощурился в ответ босс нукенинов.

– Страна Долин? – быстро оценил одежду, расовые признаки и акцент ирьенина, пришел к выводу Итачи. – Ты далеко забрался от родины. Пытаться не наследить у себя дома было ошибкой. Вы – моя миссия.

Сказав это, Учиха следил за пространством, выискивая основу маскирующей техники.

– Какое дело Учиха до моей скромной персоны? – развел руками Виктор, словно демонстрируя свою заурядность. – Тем более ты ведь из Унии. И работаешь за ее границами. Что на это скажут Каге? Зачем тебе так подставлять своего бога. Давай-ка просто разойдемся, малой. Незачем портить друг другу жизнь.

– Я уже не принадлежу Унии. Я шиноби Конохи. Южного Листа. Твои угрозы пусты. Даже если забыть, что это угрозы мертвеца.

– Слишком громкие слова для шкета только-только вылезшего из-под маминой юбки, – криво оскалился Виктор.

По его знаку остальные наемники пришли в движение, начав медленно окружать Итачи.

– Дайкаге-сама уже знает про вас, – холодно сказал Итачи, указав на едва заметные следы на земле. – Здесь было многовато змей. Они разрушили внешний маскирующий барьер. Тебя это не насторожило, Виктор? Ты ведь знал, что эта поклоняются Наруками. И ты знал, что это одно из имен Рюджина. И знал, чем заканчиваются все гонения на Рюджинкё.

– Ха! Да ты наглец, каких поискать! – лицо Виктора немного разгладилось. – У меня еще есть время чтобы убраться отсюда.

– Поздно, – наконец разгадав ловушки в этой пещере, решительно сказал Итачи и поднял руки, стремительно складывая печати. – Наруками уже здесь.

Золотая чакра Сензоку но Сай потоком пронеслась по меридианам одновременно с тем, как томое в его глазах совершили оборот. На радужке вспыхнул новый узор, напоминающий шестиконечную звезду. Трое из резко дернувшихся к Итачи шиноби замерли, попав в гендзюцу. Остальные знали, как противостоять техникам глаз, или им просто повезло. Но Мангекьё Шаринган – это не то, с чем можно справиться простым везением.

Кайтакусанджин!

Левый глаз Итачи ожгло болью. Россыпь мелких угольно-черных молний брызнула в стороны от Мангекьё Шарингана, мгновенно проникая в тело. Энергия, которую Итачи не мог ощутить, но которую отец называл природной, хлынула в плоть, преображаясь силой додзюцу. Острые грани сюрикенов с хлопками вспороли воздух, устремляясь к Учиха. Шаринган позволял видеть каждый из них. Можно было отбить их все, уклониться, отразить обратно. Но для Итачи эта атака не значила ничего. Тело, способное выдержать вершину искусства Раканкен, не повредить обычной сталью.

Металл сюрикенов бессильно скользнул по ставшей черной, как смоль, коже Итачи. Его руки замерли, сложив пару одноручных печатей. Позади него в воздухе проявилась слепящая, словно сотканная из солнечного света, фигура. Массивное мускулистое тело, замершее на одной ноге, словно в движении яростного танца. В одной паре его рук змеями ветвились молнии, во второй хищно смотрели в сторону противника меч и молот, третья сложена в печати Дракона. На трех лицах проявления застыла маска гнева и ярости.

Райго Санменсацу: Коку!

Золотой свет божественного проявления на миг озарил пещеру, чтобы тут же сжаться в одну точку и войти в тело Учиха. Созданная отцом техника пришла в резонанс с неполным кеккей генкай Широхеби но Чикара, который унаследовал Итачи. Черная плоть, словно податливая глина, преобразилась.

С треском разошлась ткань походной рубахи и нательного белья, обнажая три пары мускулистых рук и широкий торс черного асуры. Итачи сделал шаг вперед и тяжело заревел, борясь с захватившей его силой и терзающей все естество болью. Камень под его ногой растрескался, брызнул в стороны щебнем. От дыхания в воздухе заискрились черные молнии. Алые глаза вспыхнули в ощутимо сгустившейся тьме демоническим сиянием. Волна едва ли не осязаемого гнева заставила отшатнуться наемников.

Сензоку но Сай – чакра, получаемая путем концентрации чувств. Раканкен – один из путей управления эмоциями и гневом. Чакра забирала всю ненависть Учиха, превращая ее в силу и оставляя голову холодной.

Воздух с громом смялся, когда Итачи рванул вперед. Его тело закрутилось в танце. Кровь и плоть брызнули в стороны. Мощь ударов взорвала пойманных ранее в гендзюцу нукенинов. Шаринган уловил движение чакры впереди. Кулаки врезались во вспыхнувший пурпурным пламенем барьер. Жар огня ожег руки, заставив зарычать от еще одной волны боли. Но тридцать пальцев впились в кеккай дзюцу просто разрывая преграду, осыпавшуюся фиолетовыми искрами.

Асшо!

Удар Разрушительной Ладони обрушился на пол пещеры. Пол под ногами Итачи просел, сеть трещин разбежалась в стороны, сбивая с ног успевших создать технику ниндзя. Боль от используемой техники слепила и приводила в неистовство, заставляя бросаться вперед. Итачи бил и кромсал попадающихся под руку противников. Горячая кровь текла по телу, обжигая словно кипящее масло. Техника Сошествия Трехликого Убийства преобразила Итачи, повысив его мощь и сенсорные способности. Несмотря на непробиваемую плоть, все тело пронзала боль, словно с него содрали кожу.

Шаринган жгло от прилившей к нему чакры. По щеке от левого глаза пролегла дорожка от покатившихся вниз кровавых слез. Кайтакусанджин, Троица Богов Развития, питала Итачи силой, но ощущение это было обманчиво. Чакра Учиха сгорала в додзюцу. А неистовый танец демона внезапно остановился. Шесть рук Итачи встретились с шестью руками, под кожей которых бешено бугрились мышцы.

– У тебя интересная техника, – со смесью испуга и злости прошипел в лицо Итачи Виктор, из плеч которого выросли еще две пары дополнительных рук, которыми он смог заблокировать атаку преобразившегося Учиха. – Думаю, она может подойти мне!

Вместо ответа огонь зажегся в правом глазе Итачи, обжигая его изнутри.

Аматерасу!

Первые язычки черного пламени только проявились в воздухе, а Виктор уже отшатнулся в сторону. Огонь техники лишь коснулся одной из рук, побежав по предплечью к кисти. Этого было бы достаточно против обычного противника. Но, скривившись от боли, Виктор стремительным движением врезался головой в грудь Итачи, заставив того отшатнуться от внезапно чудовищной силы удара. Резкий взмах одной из рук – и объятая Аматерасу конечность противника отлетает в сторону, разбрызгивая кровь по воздуху. Однако из культи вместо крови из артерий в воздух выстрелили алые линии быстро разрастающихся сосудов, которые за мгновения обросли плотью. Один удар сердца – и у Виктора отросла новая рука.

Техника регенерации. Как Итачи и предполагал, противник оказался ирьенином. Бой с ним может затянуться, и это стало бы поражением. Учиха уже сам отпрыгнул назад от Виктора, еще в прыжке складывая новые печати. Как только ноги коснулись земли, чернота с тела Итачи сошла вместе с растворившимися подобно чернилам в воде двумя лишними парами рук. Вместо этого в воздухе вокруг него вспыхнула алая пламенеющая чакра, укрывая и защищая собой создателя. Образ трехликого и шестирукого асуры вспыхнул алым вокруг Итачи, заполняя собой пространство пещеры.

Райго Санменсацу: Секи!

Глава 37. Жертва

12 мая 60 года от начала Эпохи Какурезато

– Сусаноо! – воскликнул Виктор. – У тебя все-таки Мангекьё Шаринган, малец!

Ирьенин остерегался додзюцу, потому не смотрел в глаза Учиха. Но появление гигантской фигуры вокруг Итачи было сложно не заметить. От Мадары до Фугаку и Микото – практически все Учиха с Мангекьё Шаринганом обладали Сусаноо. И Райго Сенменсацу: Секи тоже было основано на этом додзюцу, только его пропитывала чакра Сензоку но Сай и ему придавало форму ниндзюцу.

Итачи тяжело дышал. Горячая кровь текла по щекам, она же застила глаза, взор становился туманным. Глаза горели от боли и циркулирующей в них чакры. Каждый удар сердца был подобен раскаленным прутьям, вонзаемым в глазницы. Тело начинало ныть от напряжения. Но алый асура, чья плоть – это пламя, а просвечивающие сквозь него кости – молнии, явился в этот мир.

Нижняя пара алых рук закрывшей Итачи фигуры сомкнулась, складывая печати. Всполохи пламени заплясали вокруг ртов трехглавого Сусаноо. В пещере стала стремительно расти температура. Скривившись, Виктор отшатнулся назад. Из-за его спины в воздух взметнулось облако пыли, моментально заполоняя собой все пространство вокруг. Мгновение – и пыль детонирует, соприкоснувшись с огнем катондзюцу Итачи.

Объемный взрыв ударил по алому телу Сусаноо. Техника защитила владельца, но катондзюцу было сорвано ударной волной. Взор Итачи застила пелена дыма. Новая серия печатей – тройной поток воздуха срывается с уст алого гиганта, сметая чад и пепел. Чтобы врезаться во вспыхнувшую впереди пелену яростного огня. Техника Катона пожрала технику Футона Итачи и рванула вперед, поглощая остатки растекшейся по пространству чакры Стихии Огня.

Юный шиноби побледнел, поняв, что попал в ловушку. Мощь вражеского ниндзюцу, поглотившего чакру самого Учиха, стала слишком велика. Встречать его, просто понадеявшись на силу Сусаноо, опасно. Сейчас можно было бы спастись техниками Суйтона, но Итачи ими не владел на нужном уровне. Оставалось одно...

Райго Санменсацу: Хаку!

Отозвавшись на движение рук Учиха, чакра обожгла все внутрености. По меридианам словно потек расплавленный металл. Боль ослепила разум. Итачи зарычал, дав волю гневу. Раканкен более не сдерживал эмоции, чакра Сензоку но Сай вырвалась на волю золотым сиянием. Сила использованной техники подхватила Учиха, подняв в воздух. Солнечный свет сменил алое пламя и воплотился полностью сформированным Сусаноо. Словно отлитый из золотого сияния шестирукий и трехглавый асура уперся макушкой в своды пещеры. Широкий молот на короткой ручке в одной из рук воплощения ударил по воздуху перед Итачи, встретившись с катондзюцу Виктора. Легкая дрожь пробежала по телу юноши. А пламя техники нукенина внезапно обернулось потоком бурных вод, устремившимся обратно.

Учиде но Кодзучи. Молот, который был подобен Тоцука но Цуруги и Ята но Кагами – двум реликвиям клана Учиха. Этот артефакт, способный создавать материальные иллюзии, вроде потока воды из пламени чужой техники, отец раздобыл в загробном мире. Обернув вспять технику Виктора, молот спас Итачи. Но тому уже не было до этого дела. Темная ненависть и ярость смывали боль в меридианах и дрожь усталости в мышцах. Она бросила вперед, застив взгляд кровавой пеленой.

Очнулся Итачи лежащим на полу. Золотое сияние третьей формы Райго Санменсацу все еще окружало его. Но три огромные фигуры из пурпурного и синего пламени чакры прижимали его к полу пещеры. Огненный щит Ято но Кагами в руках Сусаноо матери давил на грудь золотой фигуры асуры. Древко нагинаты в четырех руках Сусаноо Юко прижимало ноги Итачи. И еще одна гигантская фигура давила коленом на плечо, занеся над головой тонкий клинок.

Итачи невольно сглотнул, увидев Тоцука но Цуруги над собой. Вряд ли Фугаку и в самом деле применил бы этот клинок. Но кто знает, какие указания были ему оставлены Дайкаге?

Зажмурившись, Итачи почувствовал, как трескается на щеках запекшаяся кровь. Подавить огонь в глазах оказалось просто. Истощенное тело с готовностью рассталось с техниками. Золотое сияние вокруг тела парня угасло, скрывшись под кожей. Хаос в голове усилился внезапной дезориентацией. Юного Учиха замутило, он закашлялся, чувствуя металлический привкус крови во рту. Сусаноо, что классическое, что в версии Райго Санменсацу, вытягивало чакру из тела с неистовством голодного демона. Даже несмотря на использование Сензоку но Сай и Кайтакусанджин, каждая клеточка тела испытывала боль.

Итачи приходилось гореть в огне, однажды попавшись в гендзюцу. Те моменты были сравнимы с использованием Сусаноо.

– Он в порядке, – сообщила Микото, тоже пряча огонь техники в своем теле.

Алые глаза с различными узорами погасли, пропали созданные додзюцу гигантские тела. Пещера вновь погрузилась в сумрак. Учиха молчаливо обступили Итачи. Мать опустилась на колени возле сына, вспыхнуло бирюзовое сияние ирьениндзюцу. Ровный поток медицинской чакры начал уносить боль из тела.

– Что с Виктором? – нарушил повисшую тягостную тишину Итачи.

– Он попал в Цукиёми, – равнодушно ответил Фугаку. – Справедливое воздаяние для него – несколько десятков лет пыток. Не сравниться с Изанами, но, может, это поможет ему стать чуть более человечным. Хотя бы после смерти.

– Кто мы, чтобы судить? – мрачно спросила Юко. – Даже Рюджин-сама не прибегает к такой справедливости. Устранить, изъять из общества сорняки – этого достаточно.

– Может, ты и права, – задумчиво согласился Фугаку. – Без свидетелей такая смерть кажется мелочной местью. Но ее видели люди. Молва породит страх и уменьшит нам всем работу в будущем. К тому же пленным нужна была хоть какая-то компенсация их невзгодам, которые они перенесли по вине Виктора.

– Я давно... отключился? – с запинкой спросил Итачи.

– Не настолько давно, чтобы сокрушить всю гору – и то ладно. Фугаку вывел пленных по проделанному им подземному ходу, пока мы сдерживали тебя, – недовольно ответила Микото. – Тебе нужно научиться контролировать себя.

– Для этого и была нужна эта миссия, – сложил руки на груди Фугаку, ожидая окончания лечения Итачи. – Твои навыки удивляют, а мощь техник поражает. Орочимару, как всегда, кует монстров. Но опыта тебе не хватает. Научись надевать маску войны.

– У меня их целых три, – устало пошутил Итачи, намекая на технику Райго Санменсацу.

– Гнев, ярость, злость – это все слабости, от которых истинный шиноби должен избавиться, – хмуро ответил Фугаку. – Поимка преступников, контроль границ, помощь гражданским – все ерунда. Шиноби рождены для войны. А на войне не место для мести и ненависти. Война – это наша работа. Паршивая, но работа. Будь рассудителен на ней. Мы все Учиха. Ты сам понимаешь, что наши эмоции – это наша сила и наше проклятье. Контроль над ними важнее контроля над чакрой.

– Я понимаю.

Отец всегда готовил его к этому. Растил монстра. С самого детства. Быть его сыном сложно.

– Я понимаю, чего мне нужно достичь и для чего была эта миссия, – тупо уставившись в нависающий над головой свод пещеры, Итачи с отвращением вспомнил о яме с трупами. – Но я не понимаю... Дайкаге-сама знал об этом месте давно. Ему стоило бы пары секунд, чтобы явиться сюда хоть из Отомуры, хоть из Роурана, ликвидировать всю банду Каменных Свирелей и вернуться обратно. Стоило ли мое обучение жизней этих людей?

– Ты мыслишь, как Мадара, – раздраженно и резко ответила Юко. – Предлагаешь силой подавить все инакомыслие? Может, Рюджину-сама погрузить всех в гендзюцу, чтобы вся боль мира и вся его радость стали лишь иллюзией?

– Итачи тоже прав, – поддержала сына Микото. – Где та грань дозволенного, которую уже нельзя переступить?

– Эта грань там, где провел ее Рюджин-сама! – с яростным блеском в глазах заявила Юко, но быстро успокоилась. – Вы можете быть близки с ним. Но никто не знает его лучше меня из-за Омойкане. Мое додзюцу объединяет души. И я примерно представляю, как видит этот мир Рюджин-сама. Он сильно изменился с тех пор, как излечился от своей болезни.

Учиха Юко отвернулась от Итачи и шагнула в сторону выхода из пещеры. Она вытянула вперед руку и повела ей, словно пыталась что-то нащупать.

– Биение жизни. Сердце Рюджина-сама бьется в такт пульсу всего мира. Ток силы в Рюмьяку и чакры в его меридианах – словно одно и то же. Он чувствует каждое живое существо. И видит наши мысли, словно открытую книгу. Каждое мгновение, наполненное этими ощущениями... Такие обыденные в его глазах, – Юко говорила так, словно сама с трудом могла поверить своим словам. – И не только этот мир. Но и загробный тоже. Сонмы душ, сонмы демонов у его ног. Прошлое, настоящее и будущее. Он не человек, Микото. Он настоящий ками, Итачи. Но я не знаю более человечного существа, чем он. Всем известно, что он спасал от болезней, но никто даже не подозревает, сколько жизней людей на самом деле уже спасено им и сколько ужасных трагедий не состоялось, благодаря ему. И, как сказал тот эта, очень скоро многие забудут даже то, что знали. И если Рюджин-сама начнет искоренять зло лично да еще и превентивно в больших масштабах, то как мы потом сможем видеть свет, не зная даже, что такое тьма? Тебе, Итачи, нужно особенно хорошо научиться различать добро и зло.

Пораженный внезапными откровениями от молодо выглядевшей старейшины клана, Итачи удивленно моргнул.

– Мне? Потому что я...

– Нет, – не дала закончить Итачи Микото, резко оборвав его. – Не потому что ты его сын.

– Хочешь ему рассказать? – с интересом посмотрел на Микото Фугаку.

Та на секунду замолчала, прежде чем сказать:

– Учитель позволил мне решать, знать ли нашему сыну об этом. Итачи, Проклятие Ненависти – не единственное, которое несет наш клан.

– О чем ты?

– Громко сказано, конечно, но суть верна. Позволь-ка мне просветить его немного об истории клана, – вмешался Фугаку. – Ты же знаешь, Итачи, те байки о нашем божественном предке? Если коротко, то они реальны. Учиха ведут свой род от сына Ооцуцуки Хагоромо – Ооцуцуки Индры. От талантливого человека, предпочитающего решать проблемы своей мощью. Разрешать конфликты силой иллюзий Шарингана, уничтожать непокорных, гнаться за большим могуществом, не считаясь с жизнями близких. Мангекьё Шаринган – он получил его целенаправленно. Ты сам понимаешь, что для этого ему пришлось сделать. И он выступил против своих отца и брата. И даже после смерти вражда эта не угасла. Его воля перерождается из поколения в поколение в ком-то из Учиха.

Итачи уже догадался, к чему ведет глава клана.

– Так это я?

– Орочимару сомневался до последнего. Ты не должен был стать им. Но многое сходится, – ответила Микото, ласково погладив сына по щеке. – А когда ты обрел вечный Мангекьё Шаринган, то учитель окончательно убедился. Он сказал, что твои глаза – глаза Индры.

– Ты не спеши убиваться только, малой, – ободряюще усмехнулся Фугаку. – Это не приговор, насколько я понимаю. Но... По словам Дайкаге-сама, предыдущей реинкарнацией Индры был Мадара.

– Это не оправдывает и не усугубляет все, что он натворил. Мадара остается Мадарой, но таким его сделала унаследованная воля Индры, – серьезно добавила Юко. – Рюджин-сама говорит, что его чакра похожа на Чакру Индры. В нем сильна кровь Учиха, его душа имела схожие устремления – слияние физической и духовной энергии рождают похожую чакру. Рюджин-сама сразился с Мадарой. Вы с ним не близнецы, но очень схожи, Итачи. Поэтому тебя обучили техникам Раканкен. Сензоку но Сай должен оградить тебя от наследия.

– Или ты не справишься и уподобишься Мадаре.

– Я не стану таким, как он, – устало покачал головой Итачи.

– Мне примерно известно, почему ты примкнул к шиноби Минато, – сурово глянул на лежащего соклановца Фугаку. – Намерения у тебя неплохие. Но, как говоривает Кизаши: благие намерения рождают демона быстрее злодеяний.

***

Прислушавшись к ощущениям от частички своего сознания в печати на Микото, я задумчиво кивнул самому себе. Похоже, Учиха справились с заданием и уже готовятся возвращаться домой. И пока у Итачи нет больших успехов в освоении новых техник и навыков. Может, Микото и права была, рассказав нашему сыну о его бремени. Это знание может усугубить проявление реинкарнации, создав миру шиноби проблему масштабнее канонного Саске. А может и помочь Итачи справиться с внутренними демонами.

Времени на все про все у него немного остается. Мадара, правда, пока излишне тих даже с учетом сбора информации о современном мире. После своего яркого визита в несколько какурезато, он словно затаился. Я думал, что будет еще несколько акций, чтобы напомнить о себе. Не так-то просто отследить, чем занят Учиха. Он куда способнее и опытнее Нагато и Обито, пусть и имеет завышенное самомнение, но ошибок допускает меньше. И умеет пользоваться Риннеганом. Однако мне точно известно, что он не сидит без дела. Так что и мне расслабляться нельзя. Кто знает, что еще новенького подкинет мне судьба? Два лишних Ооцуцуки уже были. И родившиеся раньше времени реинкарнации Индры и Ашуры.

По логике вещей, если речь идет о реинкарнации, то она должна появляться после смерти предыдущего носителя воли. А Мадара, даже с учетом моего влияния на мир, погиб, похоже, только где-то лет десять назад. То есть позже рождения Итачи на несколько лет. С другой стороны, Мадара умер еще в сражении с Хаширамой, просто потом отменил свою смерть с помощью Изанаги. Но в альтернативной реальности это не сказалось на рождении Саске и Наруто.

Думаю, в реинкарнации Итачи виноват все же я. Этот Виктор, с которым разобрались Учиха, проводил эксперименты с эликсиром молодости, который я распространяю уже не первый год. Он уже попадал в руки шиноби как минимум раз – Утатане Кохару воспользовалась возможностью омолодиться. Что, если Мадара тоже пожелал не прибегать к ненадежному плану со смертью и воскрешением, предпочтя просто омолодиться за мой счет?

В целом, на то ведь похоже... Вернулся с того света Учиха молодым и здоровым. Хотя я не знаю в точности особенностей техники воскрешения Риннегана, но она возвращала умерших к их прижизненному состоянию и никого не омолаживала. Однако я все же не настолько наивен, чтобы не предвидеть подобный ход со стороны Мадары. Мой эликсир ядовит для носителей клеток Хаширамы. Он усиливает пролиферацию тканей Первого Хокаге, которые и так сложно контролировать. Под воздействием моего снадобья частичка Хаширамы должна была как паразит разрастись в Мадаре, поглощая его тело.

Эликсир я начал продавать давно, но Мадара о нем должен был узнать не сразу. Потом – время, чтобы заполучить его. А затем он мог еще какое-то время сопротивляться клеткам Хаширамы. И это помешало ему поддерживать жизнь с помощью неразумного клона Первого и Гедо Мазо. Но у него оставалась необходимость задержаться в этом мире, чтобы обратить на свою сторону Обито. Убил свое тело, но сохранил разум? Техники Яманака способны на такое. И техники марионеточников есть подходящие. Хотя не важно, как именно Мадара задержался в этом мире. Важны последствия. Итачи и младший Наваки...