Текст книги "Ямата-но Орочи (СИ)"

Автор книги: Халег Чудинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 64 страниц)

Катон: Гока Меккяку. Знакомая техника клана Учиха. Обычные шиноби могли бы противостоять ей, лишь единовременно создав несколько мощных суйтондзюцу. Но Мадара явно был не в курсе, с кем имеет дело.

Мне было достаточно выдвинуть вперед Кёду. Метка стихии Тьмы и заключенные в клоне твари жадно набросились на чакру Катона. Языки пламени с ревом завихрились вокруг окутанной непроницаемым туманом фигуры, впитываясь в нее, словно вода в песок, пока вскоре и вовсе не пропали с тихими беспомощными хлопками. Стремительная белая молния, оставив смазанный след в воздухе, врезалась в спину не успевшего даже начать падение Мадары. Пурпурная чакра Сусаноо затрещала, встретившись с закованной в костяную броню ладонью, которую окутывала синеватая чакра в форме драконов.

Вся инерция разогнанного Стихией Скорости клона Охеби, передалась оболочке Сусаноо, драконы тайдзюцу Хибакари вгрызлись в чужую чакру, раскалывая кости техники Учиха и отправляя его самого в полет. Моя атака была стремительной, но даже так я едва успел, чуть не нарвавшись на ответный взмах Гунбая. Еще немного, и в полет был бы отправлен мой клон, а не Мадара.

Хлопок ладоней Чоды разносится многократным эхом над скалой. Еще в полете пытаюсь поймать Учиха в звуковое гензюцу, усиленное кеккей генкай клана Курама. Но Сусаноо искажает звук, и иллюзия рушится. И приземляется, пропахивая ногами в скале широкие борозды, облеченное плотью синее Сусаноо Мадары. Чтобы влететь во вспыхнувший в воздухе куб.

Джинтон: Генкай Хакури но Дзюцу!

Стихия Пыли со всех сторон великолепна, но иногда слишком медлительна. Время растянулось, мгновения текли подобно минутам, когда светящийся куб техники расширялся в пространстве и в него влетала громада Сусаноо. Вспышка! Сияние заполнило внутреннее пространство куба, чтобы тут же пропасть. Техника выела большую яму с идеально ровными краями в скале, куда тут же начали проваливаться щебень и песок, оставшиеся после битвы. Но Сусаноо продолжало пылать своим синим пламенем.

– Отличный способ, чтобы поприветствовать меня, ты выбрал, Орочимару! – раздался громкий голос Мадары.

– Можешь не благодарить, – кивнув, ответил я Мадаре через Чоду, одновременно расставляя клонов в более удобную позицию. – Мне лестно уже от того, что даже мертвецы знают мое имя.

– Ха! Я помню тебя! – широко оскалившись, ответил Учиха, наблюдая за передвижением моих клонов. – Ты ведь прибил выкормыша Тобирамы... Данзо, так ведь его звали? И после этого сбежал из Конохи. Но теперь ты снова здесь. И защищаешь ее.

– За несколько лет, пока ты отсутствовал, Мадара, мир изменился, – криво усмехнувшись, ответил я Учиха, холодно глядя сквозь плоть Сусаноо в глаза новому противнику.

В глаза с рисунком кругов на воде. Риннеган вернулся к своему владельцу. Зецу оказался весьма прыток. Похоже теперь на ниндзюцу рассчитывать не стоит, каким бы кеккей генкай они ни были созданы. С Риннеганом у Мадары любые направленные против него ниндзюцу послужат просто передачей чакры, запасы которой у меня не безграничны. Можно попытаться поймать его на невнимательности, но это будет сложно.

– Мир Хаширамы уже давно остался в прошлом, – продолжил я, наблюдая через клонов, как клубятся в небесах облака. – Сейчас мир Рюджина. И Коноха принадлежит мне.

Слабый ветер слегка развеял дым и чад над Конохой. Пожар все еще продолжал бушевать, пожирая леса. Горячий воздух взмывал ввысь, восходящие потоки уносили вверх воздух, который давно успел достичь границы конденсации. Погода благоприятствовала, чтобы образовались густые кучевые облака. Их тяжелые тела смешивались с дымом и клубились, перемешиваясь и взмывая вверх. Вспышки молний терялись в дыму, но до ушей донеслись первые раскаты грома.

– Значит, твоя секта вышла за пределы Страны Рисовых Полей, – сложив руки на груди и глядя на меня свысока, произнес Мадара. – И ты посчитал, что она изменила мир.

– Ты только вернулся и многое пропустил. Думаю, тебе понравится новый мир. Потому что если ты с ним не согласен, то мне придется тебя устранить, – я иронично улыбнулся Учиха. – Все, как ты любишь. Подчинись или умри.

Мадара долгую секунду смотрел на меня. После чего заливисто расхохотался. Я, не сводя глаз с темнеющих небес, с радостью предоставил Учиха время, чтобы посмеяться.

– Я вижу у тебя интересная техника клонирования, – в предвкушении оскалившись и впившись в меня диким взглядом, заметил Мадара. – Рассчитываешь, что коллекция уродцев поможет тебе? Давай-ка глянем, чего стоят твои угрозы!

Вместо ответа я резко вскинул руку. Низкий рык вырвался из трех пастей появившегося монстра на месте Увабами, сотрясая землю. Волна черного песка взметнулась из-под земли, преображаясь в бесконечный поток стальных перьев. Сатецу, преображенный Стихией Стали в чистый металл, лавиной накинулся на Сусаноо. И в тот же миг моя техника с грохотом прогнулась и отпрянула назад, приняв на себя удар нескольких стремительно вращающихся сгустков чакры, брошенных Мадарой.

Ясака но Магатама скользнули по броне из бесчисленных стальных пластин, утонув в ней и срикошетив к земле. Разлетевшиеся в стороны металлические перья закружились в воздухе, сияя наточенными до бритвенной остроты краями. Шелест коронных разрядов, окруживших стальные перья прервался оглушительным треском первого пробоя. Молния сорвалась с небес, ослепительной ломаной чертой прорезав воздух. Гром ударил по ушам. Над головой загрохотал протяжный и охватывающий словно все небо рев. Сквозь пелену дыма на землю обрушилось сияющее тело Кирина. Бесконечные чешуйки из молний на извивающемся теле техники слепили глаза, ветвистые рога пронзили Сусаноо. А через миг на Мадару обрушился безудержный поток бесчисленных молний.

Резко пахнуло грозовой свежестью. Природная молния не могла быть поглощена техниками поглощения чакры, но прочность Сусаноо Мадары повыше, чем у камня Анкор Вантиана. Добавим еще! Слабо тлеющий шар вспыхнул на руке Кёды. Тусклые искры брызнули от него в стороны, лучами света пронзив яростные лесные пожары. Чтобы тут же вернуться, оставив после себя лишь обжигающе холодные обугленные древесные стволы. Моя техника вобрала в себя весь жар пламени, слизав все пожары. Туманная вуаль вокруг клона в один миг истончилась, скала под его ногами начала течь из-за начавшего плавиться песчаника. Одна печать – и из шара Стихии Жара вперед рвануло существо, напоминающее сотканного из пламени льва с драконьей головой. В распахнутой пасти вместо зубов плясали язычки огня, они же составляли пышную гриву и хищно сложенные за спиной перистые крылья.

Хикю, за мгновение вобрав в себя всю мощь окруживших Коноху пожаров, рванул вперед, оставляя за собой полосу расплавленной породы и выжигая кислород. Жар волной обдал тела моих клонов, трепля их одежду. Огненная пасть захлопнулась, стремясь перекусить тело все еще объятого молниями Сусаноо. Мощь двух стихий обрушилась на Мадару. Пламенная плоть его защитной техники начала гореть, одновременно обрастая доспехами из чакры.

– Неплохо! Неплохо!!! – сквозь рев пламени и раскаты грома услышал я яростный крик. – Ты способен меня развлечь!!! Но семеро на одного? Давай-ка сравняем шансы!!!

Преобразованный в Трехглавого Увабами извернулся всем телом, ускользая от набросившейся на него фигуры Сусаноо, и клацнул зубами, вцепившись в его ногу, чтобы мотнуть головой и отбросить противника в сторону. Громада многорукой древесной статуи выросла из-под ног Охеми, отталкивая обрушившимся градом кулаков на еще одно Сусаноо второго клона Мадары. С ревом вверх взметнулись гибкие шеи четырехглавого дракона. Сила Морьё заставила вздыбиться камень и остановила третьего теневого клона Учиха. Облаченный в стальную чешую гигантских размеров волк наскочил на свою жертву, впиваясь в синее пламя Сусаноо многочисленными щупальцами, растущими из загривка. Преобразившийся в Роена и слившийся с Самехадой Кёда вгрызся в плоть из чакры, силясь поглотить ее.

Использовав в теле Омушимару технику Восьми Ветвей, я, превратившись в восьмиглавого змея, пытался сдавить в кольцах своего разросшегося тела еще одно Сусаноо. Выросшие в руках техники Мадары мечи легко прорезали прочную чешую змеиного тела, оставляя мгновенно зарастающие раны. Приняв образ Кагебоши, Охеби крутанулась вокруг своей оси, исторгая темную чакру из своего тела. Сфера Экикё: Хантен охватила большое пространство. Земля, словно вязкая смола, закрутилась под ногами моего клона, образуя водоворот. Брошенный клоном Мадары клинок из чакры с треском отлетел в сторону. Техника Кодекса Перемен развернула Кьёсо Энбу Учиха, метнув его оружие обратно в лицо создателю. Подхваченный чакрой Охеби воздух заревел, скручиваясь в сыплющий молниями смерч, который рухнул на Мадару, вжимая его в песчаник скалы.

Один из пары мечей завершенного Сусаноо настоящего Мадары выскользнул из ножен, прочертив в воздухе широкую дугу. Разрушительная волна сорвалась с лезвия, разрывая воздух. Вихрь Сейрью с жалким треском электрических разрядов рассыпался отдельными молниями. Глаза Охеми сменили рисунок Мангекьё, один из них обожгло огнем прилившей чакры.

Сусерибиме!

Клинок Сусаноо замер, словно врезавшись в незримую и нерушимую стену. Воспользовавшись небольшой заминкой, я успеваю создать новую иллюзию Чодой. Кеккей генкай Курама сплелся с силами Морьё. Гендзюцу накладывалось словно на саму природу, заставляя ее преображаться. Закованные в прочные оболочки Сусаноо клоны Мадары невидимой силой стянуло в одну точку, к оригинальному телу. Громоподобные хлопки сотен ладоней деревянной статуи Охеми слились с ревом, исторгнутым пастями Роена, Кагебоши, Трехглавого, Морьё и преображенного в восьмиглавого змея Омушимару. Чакра проникла в воздух и растеклась по нему, вызывая мощнейшие колебания. Волны звука, резонируя и усиливаясь, плавили воздух и оставляли за собой рассыпающиеся в песок скалы. Они обрушились на Мадару, разрывая броню Сусаноо. Видно было, как Учиха болезненно сморщился. К этому моменту на его коже уже проступили ожоги, а волосы скрутились и спеклись из-за сильного жара. Но это ерунда.

Я видел чакру в его теле. Мадара все еще развлекался и даже не думал браться за меня всерьез. А вот когда от его тела в стороны разошлась отталкивающая волна, его настрой слегка поменялся. Гармония Хататагами нарушилась и техника прервалась. Сила Риннегана едва не отшвырнула и моих клонов. Пришлось сбросить пределы тел с помощью Шичи Тенкохо. Отталкивающая сила Шинра Тенсей столкнулась с Корью. Использованное сразу в нескольких клонах тайдзюцу заставило исказиться гравитацию. Песок на секунду взмыл в воздух и завихрился на стыке техник.

Шаринган и Кецурьюган позволили заметить, как Мадара готовит технику Призыва. Уже догадываясь, кого он собирается призвать и с каким результатом, я воспользовался возможностью. Пальцы Охеми и появившегося в пасти одной из змеиных голов торса Омушимару сложились в серии печатей, чакра и природная энергия слились в похожих техниках.

Сенпо: Мьёджинмон! Сенпо: Кучинава!

С воздуха на Мадару и его клонов с грохотом обрушились деревянные тории. Подобно ярму, они упали на шеи Сусаноо, прижимая синие пламенеющие тела к земле, из которой вырвались каменные змеиные тела, толстенными канатами оплетающие противника и тянущие его вниз. Призыв Курамы не удался, что и понятно – лис запечатан в Кушине. И пусть та сейчас наверняка мучается от боли, но это меньшее из зол.

Сковывающие техники быстро начали давать слабину. Сеть трещин побежала по каменным змеям и деревянным ториям. Мгновения у меня были на атаку.

Шикоцумьяку Сендан! Экикё: Джуёки!

Увесистые снаряды с хлопками разрываемого воздуха пронзили пространство. В пламенные тела скованных Сусаноо вонзились бесчисленные костяные колья, разогнанные техникой Десяти Крыльев и Стихией Скорости. Снаряды из белой кости застряли в костях из чакры, не пробив защиты Учиха. Мощнейший воздушный удар Стихии Тайфуна вдавил белоснежные колья в плоть Сусаноо. Сонм тончайших нитей чакры заблестел в поднятой техникой Тайтоном Кёды песчаной пыли. Ладони Чоды сложились в печати.

Гедо но Ин!

Джуиндзюцу проникло сквозь использованные подобно чакроприемникам Пейна кости Охеби в Сусаноо Мадары. Их плоть из пламенеющей синей чакры начало пожирать тревожное оранжевое свечение, пылающие строки знаков и глифов проникали внутрь, устремляясь к Учиха и его клонам. Белесое сияние Стихии Пыли зажглось в трех пастях Трехглавого и широким конусом устремилось вверх, в одно мгновение расчищая небеса. Солнце вспыхнуло на пронзительно голубом небе, озаряя Коноху и ее окрестности теплым светом лишь затем, чтобы на Лист тут же набежала темная тень. Вихрь льдинок взвился вверх от закованного в сталь волкоподобного существа, в которое превратился Кёда. Кристаллики льда замерцали в небесах, формируя огромную ажурную волнистую завесу, скрывающую солнце. Мгновение – и завеса превращается в линзу Френеля. Пучок солнечного света ослепительным потоком обрушился на землю и скованного печатями Мадару.

За ослепительным сиянием солнечных лучей не было видно Учиха. Ручейки расплавленного песка потекли к ногам моих клонов, едкий дым заклубился над землей. Секунда-другая – и небеса сотрясаются от удара Шинра Тенсей. Бесчисленные крупинки льда, стертые в пыль, сыплются вниз.

– Ты полон сюрпризов, Орочимару, – донесся до моих ушей снисходительный голос Мадары из-за пелены медленно развеивающегося дыма. – Ты смог меня по-настоящему развлечь! Славное возвращение к жизни! Ты силен, как Хаширама, одна из твоих марионеток имеет даже его силы. Но и не брезгуешь подлыми приемами.

Громада Сусаноо продолжала возвышаться над землей, постепенно проявляясь из-за пелены дыма. Но, похоже, мне удалось хотя бы избавиться от клонов. Или Мадара сам их развеял, чтобы быстрее сбросить сковывающие техники, от которых сейчас не осталось и следа. Не сказать, что в нашей битве Учиха остался невредим, но урон я нанес ему минимальный. С другой стороны, мне удалось держать его под контролем, не давая особо атаковать в ответ. Это уже немалого стоит.

– Ты ограничил приток кислорода и замкнул пространство в барьере одного из своих Мангекьё Шаринганов, – оглядываясь по сторонам, произнес Мадара. – Оригинально. Даже я уже чувствую нехватку воздуха. Но ты тоже находишься в барьере и не испытываешь помех. Наверное, все дело в технике покрова над некоторыми твоими клонами. Что, если я сделаю так...

Мадара под защитой Сусаноо сложил ручную печать. Чакра в его теле двинулась знакомым мне маршрутом, вырываясь наружу покровом Футона. Но она не остановилась на этом. Потоки энергии в меридианах хлынули по кейракукей, омывая Хачимон и минуя их, могучими водопадами стекаясь к очагу чакры Мадары. Робкие языки призрачного, кажущегося зеленым из-за пелены синей чакры Сусаноо пламени проступили на коже Учиха. На самом деле огонь, окружающий Мадару, был желтым.

Шичи Тенкохо...

Грубая копия второй активации и не идеальная. Мадара не знал точного построения техники. Даже с его глазами воссоздать сложное дзюцу, просто взглянув на него, ему не по силам. Но он смог повторить мой сепарирующий газы и генерирующий их барьер Футона. Первый в этом мире, кто смог это сделать в принципе. И с Шичи Тенкохо Мадара становится еще большей проблемой.

Кривая ухмылка расползлась по лицу Учиха. Мои додзюцу уловили, как идет нервный импульс к мышцам Мадары. Чакра завихрилась в его теле. Я даже предвидел, как именно он собирается атаковать. Но он не успел. Пение жриц в храме Конохи оборвалось. Их чакра излилась наружу, просачиваясь сквозь истончившуюся грань между мирами. Глаза Учиха дернулись, заметив стремительный лазурный блеск в воздухе.

Шинра Тенсей!

Яркая вспышка лазурного света ударила по глазам. Пронзившая воздух сияющая молния минула отталкивающую технику и с треском пронзила тело Сусаноо. Мадара успел отвести тело в сторону. Вскинутый для защиты Гунбай дернулся в его руках. Прочнейшее дерево с глухим треском было пронзено лазурным сиянием. Алая кровь брызнула в стороны. Лазурный луч замер, со стуком уперевшись гардой о дерево Гунбая. Сияющее синевой волнистое лезвие застыло, пронзив Мадару чуть ниже плеча.

Пламенеющее сияние клинка на миг усилилось, резанув глаза. Меч извернулся, оставляя в дереве Гунбая неровный разрез с торчащими в стороны длинными щепками. Волнистое лезвие разрубило кости, вырвало куски плоти из тела Учиха и, вновь пробив Сусаноо, метнулось обратно. В до сих пор распахнутую пасть Мейфу но О, о котором Мадара успел уж позабыть.

Недобро сощурившись, Учиха глянул на демона, из пасти которого явился в этот мир. Чакра в теле Мадары шевельнулась. Он попытался отменить призыв, подчинить его, закрыть распахнутый рот. Но толстые Цепи Чакры Дайки, натужно скрипя и обжигая плоть демона сиреневым пламенем, держали его в этом мире. Звенья Конго Фуса скрипели на зубах Мейфу но О и впивались в его челюсти, удерживая его пасть открытой. Во мраке которой сиял лазурью покрытый кровью и кусочками плоти пламенеющий тонкий клинок. И пара багряных глаз.

Свет солнца впервые за долгие годы коснулся мертвенно-бледной кожи. Босая нога уперлась в зубы нижней челюсти демона, бледная ладонь легла на зубы верхней – пасть Мейфу но О распахнулась словно без малейшего усилия, выпуская в мир живых второго за этот день мертвеца.

Узы связи коснулись моего оригинального тела, духовная энергия потекла меж клонов. Я впервые за долгое время взглянул на мир глазами своего родного тела. Ветер, словно соскучившийся зверь, подхватил черные локоны волос и трепал белое кимоно. Босые ноги коснулись истерзанной земли. Позади тяжело зазвенели Цепи Чакры, отпуская плененного демона.

– Путь назад вышел куда длиннее, чем на ту сторону, – шутя, заметил я в оригинальном теле, не сводя глаз с Мадары. – Наверное, стоит сказать тебе спасибо, что помог выбраться.

Техникой Катона остановив кровь, Учиха пошевелил пальцами поврежденной руки. Это у него получалось, но на большее рассчитывать не приходилось. У Мадары явно нет регенерации Хаширамы. Пока нет, по крайней мере. Так что функциональность руки на ближайшее время ограничена. С контролем у легендарного шиноби проблем наверняка нет, он может создавать техники и одной рукой, но на это будет уходить больше времени и сил.

– Интересно, – сказал Мадара, глядя на меня в ответ. – Ты смог меня удивить. Пожалуй, на сегодня ты развлек меня достаточно, Орочимару. Придется отложить бой на потом. А пока... Вот тебе подарок на прощание.

Мадара, схватив одной ладонью вторую, поднял руки, формируя печать. Четыре руки его Сусаноо поднялись, словно повторяя жест создателя, но их ладони замерли в иных ручных печатях. Коза, Змея и Птица – знакомая комбинация. Сотни ладоней созданной Охеми деревянной статуи обрушились градом ударов на гиганта из чакры, но лишь пронеслись сквозь пустоту. Мадара пропал, как будто и не бывало. Пространственно-временная техника унесла Учиха.

– Сбежал, значит, – кивнув, принял подобный ход противника я. – Что ж, не самое плохое развитие событий.

Запрокинув голову к небесам, я поглядел на оставленный Мадарой подарок. С небес, затмевая солнце, на землю падала огромная глыба.

– Тенгай Шинсен, – пробормотал я, отворачиваясь от стремительно приближающегося метеорита и отмахнувшись от него рукой. – Как же мелочно.

Треск грома расколол воздух. Волна дымки от ударной волны Хататагами помчалась вверх и врезалась в метеорит. Твердая скала рассыпалась мелкой пылью, которую тут же подхватили порывы ветра, созданные Стихией Тайфуна, и разметали по округе. Звуковая техника поглотила и вторую каменную глыбу. Небо вновь скрылось за туманной дымкой, только на этот раз в воздухе висела взвесь из пыли и медленно оседающего песка, на котором конденсировалась влага от растаявших льдинок, из которых я собирал линзу для испепеления Мадары.

На Коноху упали первые капли дождя, оставляя на утративших черную окраску защитного дотондзюцу зданиях грязные разводы. Земля под ногами задрожала. Скала, вытерпевшая сражение с Пейн Рикудо и Мадарой, норовила обрушиться на Лист. Пришлось укрепить ее Дотоном.

– Да уж. Славный выдался денек, – завершая технику Восьми Великих Королей-Драконов и распределяя клонов по местам, хмуро заметил я. – Пойдем разбираться с его последствиями, что ли...

Глава 28. Пепел на листьях

6 мая 60 года от начала Эпохи Какурезато

Двери позади Итачи захлопнулись с тяжелым стуком. Только что полученные от старших командиров указания висели в голове и требовали срочного осознания, но сознание парня упрямо воспроизводило в мельчайших деталях события недавнего прошлого. Подернутые пламенем белые волосы, локоны скручиваются и чернеют от жара, испуская удушливый дым. Огонь впивается в живую плоть, сжигает кожу и обнажает мышцы. Неестественно чистые белые глаза на изуродованном пламенем лице.

Он убил Хибакари.

– Это не твоя вина, – опустив руку на плечо Итачи, Гурен слегка развернула его к себе, заглядывая в глаза. – Ты ошибся, но это не твоя вина.

– Я понимаю, – попытавшись снять с плеча чужую руку, сухо ответил Учиха.

– Да ничего ты не понимаешь!!! – вспылила Гурен. – Я по глазам твоим вижу!

Итачи отвернулся, прикрыв глаза. В них словно вновь соли сыпанули. Боль ожгла изнутри, чакра в меридианах беспокойно завихрилась, преображая радужку и зрачок додзюцу. Боль и внутренний зуд сводили с ума. Эти глаза видели смерть Хибакари и запечатлели ее, сохранив на всю жизнь! Пальцы Итачи чесались от подспудного желания забраться под веки и вырвать ненавистный Шаринган. Пришлось плотнее сжать кулаки, борясь с самим собой.

– Я не в порядке, но я все понимаю.

– Может, тебе стоит отдохнуть? – предложила Гурен.

– Потом. Сейчас не время…

Гулкий грохот прокатился за стенами Академии. Пол под ногами ощутимо дрогнул. Низко загудели стекла в оконных рамах. Оглянувшись на них, Итачи заметил, как стремительным росчерком в небесах над Конохой пронесся пылающий синей чакрой человеческий силуэт. И невольно моргнул.

– Сусаноо? – не веря своим глазам, Учиха подскочил к ближайшему окну, вглядываясь наверх.

Глаза Итачи ожгло новым приливом чакры. Он увидел, как проносится по небу отброшенная чьим-то ударом фигура Сусаноо. Сердце пропустило пару ударов, юный Учиха боялся увидеть там свою мать. Но нет. Цвет чакры иной, форма техники тоже другая. И защищает она мужчину. Не Фугаку. Еще один Учиха с Мангекьё? Стремительный росчерк промелькнул в небесах. Шаринган позволил разглядеть, что это человеческая фигура в странных белых одеждах и костяной маске. Удар вспыхнувшей чакрой ладонью по Сусаноо отбросил Учиха обратно на скалу. Через несколько секунд до окна, из которого за битвой наблюдал Итачи, долетел грохот терзаемого воздуха и треск ломаемых ребер техники. Стекло вновь тревожно загудело.

– Чтоб меня… – удивленно прошептала, выглядывающая из-за спины Итачи Гурен. – Что там происходит? Это же к нам подкрепление, да?

– Не уверен. Но бой еще точно не закончен. Пойдем, нужно выполнять приказы командования.

– Да.

Итачи совсем не хотелось этого делать. Нет, он понимал, что необходимо занять учеников Академии хоть чем-то полезным, пока толпа юных шиноби сама не нашла себе занятие. Но ему совершенно не хотелось вновь встречаться взглядом с белыми глазами Хьюга. С глазами Хинаты.

– Ты убил ее, – негромко припечатала наследница клана, глядя в глаза Итачи, когда они только-только укрылись за стенами Академии. – Ты все-таки забрал ее у меня, Итачи.

– Прости… – устало опершись о стену, тихо ответил Учиха.

– Я всегда боялась этого… Хибакари все время крутилась рядом с тобой. Я боялась, что ты ее отнимешь. Что ты будешь ее любовью. Но ты просто убил ее! Ты даже не подумал остановиться!

– Брось, Хи! – грубо одернул подругу Наваки. – Ты сама не лучше! Нами вертели, как марионетками. Никто не виноват в том, что случилось!

– Ты посмотри на него! – указала на Учиха пальцем Хината, губы которой дрожали от сдерживаемого гнева. – Он же наслаждался этим! Он забрал ее у меня и получил глаза! Скажи еще, что это не так, а, Итачи?! Ты жаждал этого! Я чувствовала это через Кольцо!

– Кольцо было разорвано в этот момент, – схватив Хьюга за плечи, Наваки тряхнул ее. – Приди в себя.

– Да подумай сам! Его мать имеет Мангекьё! Она знает, как его получить! И он узнал!!!

– Хината, – обхватил лицо Хьюга руками Наваки, умоляюще попросив: – Приди в себя. В тебе кричит боль от утраты сестры. Но ты ранишь своими словами брата. Вы с Итачи и Хибакари выросли вместе. Ваши матери – как сестры! Ты не понимаешь, что говоришь.

– Это ты не понимаешь, Наваки! – зло одернула руки парня Хьюга. – Хибакари была для меня всем! Она – часть меня!

– Не в курсе ваших отношений, но сейчас не время для всей этой ерунды, – холодно бросил сквозь маску в сторону Хинаты беловолосый шиноби из южного Листа с камоном клана Хатаке на одежде. – На Коноху напали. И люди гибнут, пока вы грызетесь между собой. Все они чьи-то братья и сестры. Уж элементарные основы Воли Огня должны были сохраниться даже у нового поколения.

– Слишком грубо, Какаши-семпай, – хмуро произнес светловолосый парнишка, Намиказе Менма. – Однако ты прав. Орочимару твердил, что жертвы двух Листов нужно забыть ради мира и общего блага. Но его собственные шиноби не могут этого сделать даже между собой.

– Среди Учиха не нашлось никого, кто смог бы побороть Проклятие Ненависти, – сощурив единственный видимый глаз, произнес Хатаке Какаши. – И теперь оно пустило свои корни в других кланах.

– Клеймить всех штампами без разбора – это у вас привычка такая? – неодобрительно спросил Наваки. – Мой двоюродный прадед этим грешил, заклеймив всех Учиха выдуманным самим же собой проклятием. Вы с него, что ль, пример берете?

– Сенджу Тобирама был Хокаге. Для вас это мало что значит, но он был величайшим шиноби. Не чета потомкам, – холодно сказал Какаши.

– Шиноби он был неплохим, – уперев руки в бока, заявил Наваки. – Но как Хокаге он сломал все, что построил мой прадед.

– Второй понимал Учиха лучше многих, потому что видел их истинную натуру в войнах кланов, – ответил Наваки Какаши. – Не все Учиха попадают под Проклятие Ненависти, но таких, похоже, слишком мало. Сила глаз слишком манит.

Итачи почувствовал, как на миг помутилось сознание. Он не успел осознать, как чакра промчалась по телу. Медицинская техника отца ускорила рефлексы, Шуншин бросил Итачи вперед. Он использовал увиденные в бою с Шисуи приемы применения техники Телесного Мерцания. Рывок был настолько стремительным, что Какаши не успел на него среагировать. Учиха выхваченным сюрикеном отбил в сторону брошенный Менмой кунай. Намиказе успевает отшатнуться от удара ногой Итачи, но это заставляет его открыть свои глаза Шарингану. Чакра ожгла глаза Учиха, погружая Менму в гендзюцу. Острые грани стальной звездочки вспороли повязку с протектором листа на лице Хатаке, не задев кожи и обнажив скрытый под тканью глаз.

– По себе судишь? – презрительно оттолкнув Какаши к стене, спросил Итачи.

Проектор Хатаке с глухим стуком упал на пол. Зловеще мерцающие багрянцем глаза Учиха встретились взглядом с открывшимся Шаринганом Какаши.

– Убить друга, чтобы получить Шаринган. Вот она, ваша хваленая Воля Огня? – линии джуиндзюцу росли по телу Хатаке, сковывая его. – Убить единственного свидетеля и принести в деревню ее труп. Это Воля Огня?!

– Итачи! – резкий окрик заставил Учиха остановиться, когда он уже поднял руку, намереваясь вырвать Шаринган из глазницы Хатаке.

– Не суди и не судим будешь, – ткнув пальцем в лоб Какаши, Итачи снял с него джуиндзюцу и отвернулся от тяжело сползающего по стене ниндзя южного Листа, чтобы встретиться лицом к лицу с гневно прожигающей его взглядом Рюсей Сорой. Морозный воздух нахлынул на шиноби, когда женщина приблизилась к ним. Легкое ее прикосновение к голове Менмы освободило того от гендзюцу. Изо рта Итачи вырвалось облачко пара. От холода начало ломить пальцы.

– Нашли время для сведения счетов! – зло огрызнулась женщина, заставив Итачи повинно склонить голову. – Пошли все отсюда! К воспитателям своим, дебилы малолетние!

Сора никогда не была шиноби, она могла постоять за себя, но сила ее чакры не так уж велика. Однако перечить ей никто не решился. Герб рода Рюсей на ее одежде заставлял подчиняться даже южан. Хотя уходили они, частично, не на своих ногах. Наваки подхватил пошатывающегося Какаши, а Гурен помогла идти болезненно морщащемуся Менме.

– А ты, Итачи, задержись-ка, – не терпящим возражений тоном, приказала Сора.

Вздохнув, Учиха кивнул вопросительно посмотревшим на него товарищам, показывая, что его можно не ждать. Когда же они скрылись, Сора подошла к Итачи и крепко обняла его. Учиха удивленно замер. С Сорой он, кажется, не виделся не так уж долго. Это было в прошлом году, в Стране Рек. Но в прошлую встречу сводной сестре приходилось наклоняться, чтоб так его обнять. Сейчас она словно стала меньше, хрупче. Болезненно поджав губы, парень вспомнил, что она тоже потеряла близких людей. Сводные племянники Итачи погибли при нападении на Суну. Перед глазами Учиха пронеслись их образы. Их теперь тоже нет, как нет и Хибакари.

Итачи ласково обнял сводную сестру.

– Прости. Я показал себя не с лучшей стороны, – неловко сказал Итачи.

За все время экзамена он не нашел времени, чтобы подойти к Соре и попытаться хоть как-то ее поддержать. Пусть она старше Микото, но она все же его сестра.

– Ничего. Я понимаю, что у тебя сейчас на душе неспокойно, – по-своему поняла слова Итачи Сора. – Я пережила то же, что и ты. В Суне, когда мое тело было подчинено чужой воле…

Женщина глубоко вздохнула и отстранилась от Итачи.

– Скажу то, что сказал мне отец, – глядя в глаза парню, произнесла Сора. – Рюджин – это ками живых, а не мертвецов. Он не вернет с того света погибших, но там они живы. И еще… Может, я дам тебе ложную надежду, но тот, кто кажется тебе уже погибшим, в глазах отца еще может быть жив. Я умирала, Итачи. И я жива. Отец знал, что Коноха будет атакована. Он не допустит лишних смертей. Знай это.

Оглушительный грохот в небесах вырвал Итачи из воспоминаний недавнего прошлого. Над Конохой только что были превращены в пыль грозящие уничтожить ее метеориты. Пепел, снежинки и песок осыпали Лист, но больше не было слышно звуков боя. Сражение закончилось, но свободное время у учеников Академии появилось нескоро. Лишь разобравшись с заданиями и докладами, поговорив по радиосвязи с находящейся на юге матерью, Итачи смог вырваться из череды дел и посетить госпиталь. Здесь было суетно и откровенно никому не было дела до подростка, которому не требовалась срочная медицинская помощь. Попасть официально в нужную палату у Итачи не получилось. Однако остановить это его не могло.