Текст книги "Самая долгая ночь"

Автор книги: Грег Кайзер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 29 страниц)

– Мы с тобой понимаем, что к чему, Гарри. Мне бы не хотелось никаких неприятностей, – сказал Маус и последовал за Рашель к выходу.

Наверно, это были самые правильные в данный момент слова. Лански, пожалуй, сказал бы то же самое, доведись ему познакомиться с ирландцем. Маленький Человечек сразу бы понял, что это за птица.

Они проехали несколько миль и уже приближались к Стотфолду, когда Рашель наконец спросила.

– Вы доверяете ему?

Ему не нужно было объяснять, что она имеет в виду. Она знала, где он раздобыл имя О'Брайена, и заметила кровь на его руке.

– Это большие деньги, – ответил Маус и, щелкнув зажигалкой, закурил. На мгновение ему удалось разглядеть ее профиль. – За деньги он сделает все, что от него требуется.

Прокручивая в голове новый план, Маус больше думал о Рашели, чем об ирландце.

Она замолчала и заговорила лишь после того, как они проехали еще одну милю.

– Он служит в Королевских ВВС, но в то же время имеет дела с гангстерами. Я не доверяю ему.

– Но ведь и вы сейчас имеете дела с гангстерами, разве не так? – ответил он ей вопросом на вопрос. – Вы же сами меня так недавно назвали?

Его так и подмывало сказать ей, что и она спит с тем, кого тоже никак нельзя назвать ангелом, однако не стал этого делать.

Хотя оконное стекло машины было немного опущено, он все равно ощущал запах ее духов. Маус задумался о том, смог бы он убить женщину, вот ее, например? Он еще никогда не убивал женщин. Женщины еще ни разу не становились объектами ликвидации. Однако, похоже, из этого правила придется сделать исключение, если он хочет воплотить в жизнь замысел, который последние несколько минут не давал ему покоя.

«Забавно, но такая идея вполне в духе Мейера Лански, окажись тот на моем месте», – подумал Маус.

Глава 6

Пятница, 9 апреля 1943 года.

Маус лежал на кровати, свесив через край руку с дымящейся сигаретой, и слушал, что делают за стенкой Каген и Рашель. Перегородки в старом доме были слишком тонкими, и ему было прекрасно слышно, что происходило в соседней комнате. Рашель раз за разом что-то повторяла. Разобрать слова было невозможно. Наверно, это был голландский язык.

Маус опустил окурок в полупустую чашку, и тот, зашипев, потух. Он не мог думать, пока в соседней комнате под этими двумя скрипит кровать.

Он оделся и, подняв с пола ботинки, в одних носках прошел в кухню. Зажег газовую конфорку и поставил на нее кофейник. Ожидая, когда вода в нем закипит, сел за стол. Это было более подходящее место для раздумий. В кухне было тихо. Сюда, в заднюю часть дома, доносился лишь приглушенный шум уличного движения.

– Вы хотите вернуться обратно? – позавчера вечером поинтересовался у него О'Брайен. – Или остаетесь там?

Слова ирландца подсказали ему интересный план.

Да, в Голландию мы полетим, думал он. Я, во всяком случае, полечу. Но я не дам О'Брайену улететь обратно без меня. Я вылезу из самолета и заставлю ирландца меня подождать. Шлепну Кагена, обоих Схаапов и коротышку Йоопа. Не в Лондоне, как он поначалу решил, – собственно, только ради этого ему и понадобился пистолет с глушителем, а там, на месте. А что потом? Потом он на самолете вернется в Лондон, на неделю заляжет на дно. Заберет деньги из банковской ячейки и придумает способ, как возвратится в Нью-Йорк. Это на редкость надежный план. Как говорится, комар носу не подточит.

С ним не идут ни в какое сравнение его прежние замыслы. Исчезнуть прежде, чем остальные вылетят в Голландию, он не может. Каген оправит телеграмму Бергсону, и тот сообщит Мейеру Лански, что Маус бесследно исчез. Разумнее всего устранить этих типов не в Лондоне, а в Голландии. Он совершенно не знает Лондона и понятия не имеет, где устроить ликвидацию. Копы могут найти их тела, опознать, это дело просочится в газеты, и Мейеру Лански рано или поздно станет известно о случившемся. В Голландии они просто исчезнут, и никто не узнает, где именно и при каких обстоятельствах.

Так что, хочешь не хочешь, а ему придется их ликвидировать. Если этого не сделать, а они каким-то чудом вернутся в Англию, то Лански все-таки узнает правду. Оставлять свидетелей в живых нельзя. Если, конечно, ему не хочется до конца жизни ходить крадучись и вечно оглядываться через плечо.

Когда этих четверых не станет, – Маус старался при этом не думать о Рашель, но ее лицо упорно возникало перед ним в прицеле его «смит-и-вессона», – ему ничто не помешает придумать любую историю про то, как это случилось. Например, сказать, что они попали в западню, устроенную немцами, немцы схватили их всех, кроме него. Что ж, звучит вполне правдоподобно. «Нам почти все удалось, мистер Лански, но нацисты сцапали их, а мне лишь чудом удалось сбежать». Нужно придумать историю, хорошую историю, убедительную, чтобы Лански ничего не заподозрил. Впрочем, у него будет время, чтобы все хорошенько продумать. Самое главное, сейчас он решил для себя, – как только они ступят на землю Голландии, он шлепнет всех четверых.

Беспокоило его лишь одно. Он никогда не убивал женщин и не знал, как это бывает. Однако ничего другого ему не оставалось. Если он хочет заполучить эти денежки, устранить придется всех.

Вода закипела. Маус заварил кофе – такой же крепкий, что и Рашель вчера утром. Налил себе чашку, снова сел и закурил.

Придется заплатить Джеку Спарку за стволы, от этого никуда не денешься. Иначе можно вызвать подозрения у Кагена. С учетом тех денег, которые он уже дал Спарку, за пистолеты придется выложить более двенадцати тысяч. Еще четыре тысячи он отдал О'Брайену. Еще почти шесть тысяч придется отдать ирландцу, когда они приземлятся в Голландии. Выходило – Маус мысленно произвел подсчеты – почти двадцать две тысячи. Допустим, что еще пять тысяч уйдут на непредвиденные расходы и те траты, на которые он будет вынужден пойти в то время, когда заляжет на дно в Лондоне, и на то, чтобы добраться обратно в Нью-Йорк. Таким образом, остается семьдесят три тысячи. Чтобы заработать такие деньги, выполняя задания Лански, ему пришлось бы вкалывать целых шесть лет.

Хороший, надежный план. Он точно должен сработать.

Маус вытащил из кармана брюк телеграмму, полученную накануне от Мейера Лански. Ее принес мальчишка-рассыльный.

ОХОТНО ПОЛУЧУ ТЫСЯЧУ ТЮКОВ МИСТЕРА ЭЙТХЕЙЗЕНА ТЧК СДЕЛКУ ДЖЕКОМ ПРЕКРАТИТЬ ЗПТ НЕ ЕГО ДЕЛО

Двенадцать слов. Лански никогда цента лишнего не потратит. Правда, не совсем понятно место, в котором упоминается Джек Спарк. Может, отшить Спарка, показав ему телеграмму? Или это просто напоминание о чем-то таком, что Маус и без того знал?

В кухню вошла Рашель.

– Мне показалось, будто запахло кофе, – сказала она и потянулась за кофейником и чашкой. Маус торопливо спрятал телеграмму под невысокую стопку бумаг, лежавших тут же на столе. Это были нужные им географические и морские карты, таблицы приливов, какие-то списки.

– Где Каген? – спросил Маус. Рашель молча села за стол. Ее волосы были зачесаны назад.

– Спит, – коротко ответила она, беря чашку и не поднимая на него глаз.

Маус понял: ему срочно требуется причина ее возненавидеть. Тогда будет легче сделать то, что он задумал. И он не стал терять времени даром.

– Почему вы с ним спите? – спросил он.

Рашель подула на горячий кофе. Отвечать она явно не собиралась.

– Поймите, из этого ничего не выйдет, – продолжил Маус. – Ведь он еврей, а вы не еврейка, верно? Он вам говорил, сколько немцев убил? Если не говорил, то еще скажет, готов на что угодно спорить.

– Там, откуда я родом, мистер Вайс, люди не задают таких вопросов.

– Вы обманываете себя, если считаете, что он в здравом уме, – продолжил Маус. Он попытался разозлиться, накрутить себя, внушить себе, что она – глупая шикса, жаждущая еврейского члена, как какой-нибудь диковинки, или что она спала с отбросами вроде Кагена, потому что она сама такая, но, как ни старался, у него не получалось. Начать с того, что ему еще ни разу не доводилось видеть, чтобы кто-то так убивался из-за какой-то там еврейки.

– Кроме того, он еврей, на тот случай говорю это, если вы забыли. И еще он… – добавил Маус, собираясь сказать, что Каген когда-то убивал невинных женщин и детей, однако неожиданно замолчал. Ведь он готов сделать то же самое. Разве в его планы не входит убить и ее?

– Вы странный человек, – отозвалась Рашель, глядя на него из-за края чашки. – Зачем вы мне это говорите? Какое лично вам до этого дело?

Маусу было нечего ответить на ее слова.

– Я люблю Пауля, потому что он простой человек, мистер Вайс, – наконец проговорила она. – Для него мир представляется черно-белым. – Она поставила чашку и посмотрела Маусу прямо в глаза. Ее собственные глаза снова изменили цвет. – Когда я с ним, мне тоже все кажется черно-белым.

Маус закурил сигарету, прикурил от нее еще одну и протянул ее Рашель. Она, не спуская с него глаз, тоже сделала затяжку.

– Черно-белый мир. Мне, пожалуй, он тоже нравится, – произнес он.

Рашель покачала головой.

– Забавный вы человек, мистер Вайс. Мне кажется, что вам все представляется гораздо более сложным, чем есть на самом деле.

«Неужели она читает мои мысли?» – подумал он.

Рашель тыльной стороной ладони вытерла глаз.

– Я здесь потому, мистер Вайс, что моя подруга Вресье – в другом месте, понимаете? И я хотела бы знать причину, почему это так. И будь окружающий нас мир черно-белым, в нем было бы гораздо проще разобраться.

Рашель встала и со стуком отодвинула стул. При этом она уронила недокуренную сигарету в чашку, и та с шипением погасла.

Маусу было слышно, как она поднимается по лестнице. Затем дверь спальни открылась и захлопнулась снова.

Затаившись под покровом сгущающихся сумерек в дверном проеме, Река наблюдала за Аннье. Та шагала, прокладывая себе дорогу в толпе людей, – мимо цветочных рядов и торговцев овощами, мимо женщин с детьми, мимо немногочисленных полицейских или шаркающих стариков, направляясь на восток вдоль канала Херенграхт. Потерять ее из вида было невозможно, и Река не сводила взгляда с ее голубой косынки.

Она вышла из переулка и тотчас на кого-то наткнулась. На мостовую полетел бумажный сверток. Река тоже потеряла равновесие и упала.

– Извините, – прозвучал над ней чей-то голос, когда она попыталась подняться на четвереньки. – Давайте я вам помогу.

И Река увидела протянутую руку. Это к ней наклонилась пожилая женщина. Реке тотчас бросилась в глаза шестиконечная звезда из желтой материи, пришитая к пальто незнакомки. Седовласая пожилая женщина с пергаментно-морщинистым лицом улыбнулась, покачала головой и извинилась. Подняв с земли сверток, она поспешила прижать его к груди. Все понятно, именно так она и прятала свою шестиконечную звезду.

Река бросила взгляд за плечо пожилой женщины и снова заметила косынку Аннье. Та по-прежнему шагала в восточном направлении. Времени на обмен любезностями не было.

– Нет, это я сама виновата, – сказала Река, стараясь не смотреть в глаза пожилой женщины. Согласно ее фальшивым документам она сама была арийкой, хорошей голландской девушкой из приличной семьи, а вовсе не еврейкой. На какое-то мгновение ей стало стыдно за эту ложь перед женщиной одной с нею крови.

– Хотите, чтобы вас поймали, oma? – сказала Река, понизив голос, чтобы ее не слышали прохожие. Старуха растерянно вытаращила глаза. – Не бойтесь, – прошептала Река. – Я вас не выдам, бабушка. Уходите. Поскорее уходите домой, в безопасное место. Barukh atah Ha-shem, Elokaynu, melekh ha-olam, – добавила она, медленно произнося слова на иврите.

Старуха удивленно посмотрела на нее и кивнула.

– Barukh atah Ha-shem, Elokaynu, melekh ha-olam, – тихо повторила она и ушла прочь, прижимая к груди сверток. Река укоризненно покачала головой. Эта глупая старушка точно накличет на себя беду.

Выбросив ее из головы, Река снова отыскала глазами в толпе голубую косынку Аннье. Та уже успела повернуть туда, где Херенграхт пересекается с Регулирсграхт, а затем налево на Утрехтзедварсстраат. Река двинулась следом за ней и увидела, что Аннье перешла улицу и постучала в дверь трехэтажного дома. Нырнув в соседний переулок, Река задумалась над тем, что же Аннье будет делать дальше, но вскоре все прояснилось само собой.

Дверь открылась, и на пороге возник Хенрик. Это был его дом.

Хенрик что-то сказал – Река видела, как шевелятся его губы, но не разобрала слов – и открыл дверь шире. Затем огляделся по сторонам, и когда Аннье вошла, захлопнул за ней дверь.

Аннье и этот старик? Аннье Виссер тайком встречается с ним?

Река решила немного подождать. Через несколько минут ей стало ясно, что Аннье из дома не выйдет. Занавески на втором этаже колыхнулись, и в окне возник Хенрик. Даже с того места, где она стояла, несмотря на полумрак в комнате, Река разглядела, что рядом с ним стоит голая Аннье. Прежде чем хозяин дома задернул занавески, она обняла Хенрика за шею и крепко прижалась к нему.

Йооп все еще жив, подумала Река, и скоро вернется. Вряд ли он обрадуется, узнав, что его возлюбленная милуется со стариком. О чем Аннье только думает? Что происходит?

– Нет уж, – произнес Маус. – Это моя работа. Ты только все испортишь.

Он стоял на тротуаре возле такси. Пожилой таксист ждал его решения и не выключал мотор.

Каген не купился на провокацию. Слегка оттянув повязку на глазу, он покачал головой.

– Рашель сказала мне, что в последний раз, когда ты встретился с этим человеком, вы подрались.

– Он не сделал мне ничего плохого, – ответил Маус, но Каген снова покачал головой.

– Ты сказал, что договорился об оружии и потратил наши деньги, – возразил Каген. От Мауса не скрылось, что он, одноглазый, употребил слово «наши». – Но кроме встречи с пилотом это все были разговоры. Я пойду с тобой.

Каген не доверяет ему. Отлично. Он тоже не доверяет этому одноглазому немцу. Тем не менее Маус решил, что не стоит раскачивать лодку. Какое это будет иметь значение, пойдет с ним Каген или нет?

– Хорошо. Только ты держи рот на замке. Я не первый день встречаю типов вроде Спарка и знаю, как с ним разговаривать.

Маус залез в такси и подвинулся, давая возможность сесть Кагену. Затем назвал шоферу адрес.

– Угол Уайтчепел-роуд и Уайтчерч Степни.

Старый таксист кивнул и произнес.

– Понял, янки.

Машина медленно влилась в поток уличного движения.

Пока такси ехало в направлении Ист-Энда, Маус ничего не стал говорить Кагену. Лишь почувствовав знакомый запах – рыбы, пива и чего-то горелого, – он сказал, указывая на угол:

– Мы здесь выйдем.

Справа, на другой стороне улицы, начинался переулок, где Маус «вложил ума» громиле Ричи. На том месте было чисто, не осталось даже малого пятнышка крови.

Что бы он сам ни говорил Кагену, наивно даже рассчитывать на то, что Спарк не подложит им какую-нибудь свинью. Он огляделся по сторонам в поисках мордоворотов Джека, – вдруг кто-то из них затаился в дверном проеме, подкрадывается к ним по переулку или делает вид, будто рассматривает витрину, пока они с Кагеном шагают от Уайтчепел по противоположной стороне Уайтчерч. Но нет, вроде никого. Они перешли на нужную им сторону улицы и приблизились к дому номер два. Там было все, как и прежде.

– Ричи, – произнес Маус, шагнув к одному из охранников. – Как поживаешь?

Лицо Ричи сильно распухло, на левой стороне расплылись несколько синяков. Челюсть, однако, осталась цела. А вот на носу белеет полоска пластыря, значит, нос все-таки сломан.

Ричи с ненавистью посмотрел на недавнего обидчика.

– Мотай отсюда, засранец! – прогнусавил он.

– Ты только не напрягайся, когда жуешь, Ричи, – посоветовал Маус, готовый в любое мгновение врезать по носу громилы.

– Ричи, разве так разговаривают с гостями? – Маус поднял голову и увидел в дверях дома Джека Спарка. – Ты привел друга, сынок? Испугался, что один не найдешь дорогу назад?

– Привет, Джек, – произнес Маус, пропустив мимо ушей колкость.

– Входи, входи. Ты опоздал к чаю, но я думаю, мы найдем что-нибудь покрепче. Проходи. – Спарк жестом пригласил внутрь. В его руке дымилась все та же сигарета «плейерс». На древнем столике стояли бокалы и бутылка «Блэк Лэбел». Рядом с ним – два стула.

– Хью, принеси еще один стул и чистый бокал для друга мистера Мауса! – позвал Спарк. – Кто он, этот твой друг, сынок? Долговязый Джон Сильвер? – спросил он и рассмеялся собственной шутке. – Тебе, наверное, кошка язык вырвала, как и глаз?

– Его зовут… – начал было Маус, но так и не вспомнил фамилию Кагена по паспорту.

– Дэвид Такер, – после короткой паузы ответил Каген, не удостоив, однако, Спарка рукопожатием. В комнату вошел Хью со стулом в одной руке и с бокалом в другой, и, оставив и то и другое на место, вышел, чтобы снова занять пост рядом с входной дверью. Все сели. Маус и Каген рядом, Спарк напротив них. Маус расстегнул пиджак. Ему не хотелось, чтобы Джек Спарк застал его врасплох, как в прошлый раз с «вельродом». Когда Спарк снова затянулся сигаретой, он сунул руку под стол, вытащил «смит-и-вессон» из-за пояса и осторожно положил себе на правое бедро.

– Это ведь не твое настоящее имя, я угадал? – спросил Спарк и плеснул виски в три бокала. – Мне показалось, что ты бош. Небось давно уже не был в фатерлянде, верно? – Бросив окурок на пол, он раздавил его ногой.

– Давно, – ответил Каген. – Где оружие?

Спарк посмотрел на него, и на лице его появилась прежняя зловещая улыбка, а затем повернулся к Маусу.

– С Ричи на днях случилась одна неприятная история, сынок. Ты понимаешь, о чем я?

Вопрос не удивил Мауса.

– Я не люблю, когда за мной следят, Джек.

Спарк кивнул.

– Здесь большинство людей называют меня мистер Спарк, сынок. – Он снова улыбнулся. – Иногда я допускаю иное обращение, но только не сейчас. Может, я и не настолько крут, как твой лилипут, но я и не фрайер какой-нибудь дешевый. Заруби это на носу, сынок.

Каген вступил в разговор, не давая Маусу времени ляпнуть сгоряча какую-нибудь глупость.

– Оружие, мистер Спарк. Вы принесли нам оружие?

– Переходим к делу? Согласен, оставим напрасный обмен любезностями.

– Пусть будет так, – согласился Каген.

Спарк снова позвал Хью и добавил:

– Будь добр, принеси мне вещи для мистера Мауса.

Хью удалился в заднюю часть дома. Маус не сводил глаз с той двери, за которой исчез этот ганеф.

– Отлично, отлично, – произнес Спарк. – Жид по веревочке бежит, и бош. Замечательно. Герр Гитлер будет не рад, верно?

– По веревочке бежит? – недоуменно переспросил Каген.

Спарк рассмеялся.

– Люблю рифмовать. Страстишка у меня такая. Сами так на язык и просятся слова в рифму. Никаких обид, договорились?

К ним подошел Хью, неся за наплечные ремни два рюкзака армейского образца, и поставил их возле стула Спарка.

– Давай, Хью, покажи нашим друзьям их замечательные игрушки.

Хью развязал горловину одного из рюкзаков и вытащил из него автомат. Короткий, с простым металлическим корпусом. Явная дешевка. Хью пошарил в рюкзаке и извлек длинный магазин, который затем вставил в автомат с левой стороны. Маус сжал рукоятку своего «смит-и-вессона», но Хью всего лишь положил автомат на стол. Каген взял его, вытащил магазин, вставил его обратно и оттянул затвор. Затем, нацелив «стэн» в пол, щелкнул спусковым крючком и еле заметно улыбнулся довольной улыбкой.

– «Стэны», как я и говорил. «Томпсоны» достать не удалось, – пояснил Спарк. – У нас этих штучек пока не так много. Может, что и достану, если заглянешь ко мне через несколько месяцев.

– Эти подойдут, – коротко прокомментировал Каген.

– Сколько штук? – спросил Маус, глядя на своего спутника, который продолжал рассматривать автомат, а не Спарка.

– Семь. Я не смог найти десять за такое короткое время. Во втором рюкзаке десять пистолетов. Вместе с обоймами и магазинами для «стэнов».

Спарк просил по двести фунтов за каждый автомат, но это было до того, как Маус сбил цену. Он попытался подсчитать, сколько денег нужно отдать за весь заказ, однако времени на подсчеты не было.

– Хью! – позвал Спарк и кивнул на второй рюкзак. Хью снова развязал горловину и вытащил один за другим десять револьверов, разных видов: три «смит-и-вессона» армейского образца 38 калибра с пятидюймовым стволом, остальных Маус раньше не видел. – Тут «смит-и-вессоны» и «веблеи». У «веблеев» такой же калибр, что и у «вессонов».

Маус обратил внимание, что некоторые пистолеты были в густой смазке. Спарк явно раздобыл их на каком-то армейском оружейном складе.

Хью отошел от стола и шагнул к двери. На этот раз он не вызвал у Мауса беспокойства. Здесь Спарк не посмеет ничего предпринять против них, даже если и зол на него за то, что он разукрасил физиономию Ричи. Зачем ему это, особенно если принять во внимание причитающиеся за оружие деньжата, и тот факт, что Маус – посланец Мейера Лански. Маленький Человечек в некотором смысле приглядывает за англичанином из-за его спины.

Маус сунул руку в карман и положил на стол пачку долларов в банковской упаковке. До этого он вытащил из пачки пять сотенных банкнот.

– Вот обещанное. Девять тысяч пятьсот долларов, – сказал он, обращаясь к Спарку. – Пересчитайте. Это то, что я должен за револьверы и десять «стэнов». Здесь только семь автоматов. Добавьте к ним «вельрод», и мы в расчете.

Это были большие деньги, цена трех «стэнов» больше двух тысяч долларов. Но ему нужен пистолет с глушителем. Особенно сейчас.

Спарк как будто задумался на пару секунд, затем покачал головой.

– Все будет, как прежде, сынок. Это моя кошка и мышка, мой домик, то есть Лондон, а у твоего Лански есть свой. За кого ты меня принимаешь? Отдай мне мой законный кусочек пирога, который ты собрался испечь, и тогда «вельрод» твой. Вот и все мои условия. Иначе никакого варенья. – Спарк улыбнулся. – Я хотел сказать, что никакой сделки не будет. – С этими словами он закурил новую сигарету.

– Нет. Я уже сказал, – отозвался Маус, щуря глаза от вонючего сигаретного дыма. – Так дело не пойдет. Никакого варенья, как вы говорите, Джек, – ответил он и улыбнулся.

Его собеседник тут же ощетинился.

– Ты сам не знаешь, в какие игры играешь, сынок. Я не какой-нибудь дешевый фрайер из Ист-Энда. Я Джек Спарк, и я заправляю делами в этой части Лондона. Я пытался вести себя как джентльмен. – Он ткнул рукой с сигаретой в сторону Мауса, как будто целился ему прямо в глаз из пистолета. – Но ты испытываешь мое терпение, ты и твой друг-бош. – Эй, Хью!

Завидев в дверном проеме фигуру Хью, Маус сжал под столом рукоятку «смит-и-вессона». Подручный Спарка шагнул к нему, и он, вытащив из-под стола руку, вскинул пистолет и нацелил четырехдюймовый ствол прямо в лицо Спарку, поднеся едва ли не к самому носу. И может, он и не проворнее Хью, но то, как Спарк ткнул в его сторону сигаретой, однозначно говорило о том, что дело принимает нешуточный оборот.

– Значит, жид по веревочке бежит? – спросил Маус. – Что делать, придется все-таки вышибить тебе мозги, Джек, чтобы ты понял, что есть вещи, с которыми не шутят.

Спарк злобно зыркнул на него, но ничего не сказал.

– Похоже, мы с тобой в расчете, Джек, – понизив голос, продолжил Маус, вставая из-за стола и по-прежнему сжимая в руке «смит-и-вессон», нацеленный прямо в нос Джеку Спарку. – Ты целишься в меня, теперь я целюсь в тебя. Вот только не знаю: нажимать мне на курок или нет?

Глаза Спарка злобно полезли из орбит, рот открылся и захлопнулся снова.

– Положи пистолет на пол, Хью, и оттолкни ногой! – наконец приказал своему подручному Спарк. Хью послушно положил пистолет и ногой подтолкнул к столу. Маус кивнул Кагену. Тот схватил со стола незаряженный «веблей», встал и подошел к выходу. Там он стукнул по дверному косяку стволом револьвера и, когда в дверь заглянул вставший со своего стула Ричи, жестом велел ему войти.

Когда Ричи шагнул мимо Мауса, тот сунул ганефу руку под пиджак и, как и в прошлый раз, выхватил из кобуры револьвер.

– Да ты, я смотрю, такой же тупой, Ричи, как и выглядишь. Ты сам хоть в курсе? – презрительно бросил Маус.

– Ты даже не представляешь себе, в какое дерьмо вляпался, – с угрозой в голосе произнес Спарк.

– Знаешь что, Джек? Иди ты в зад! – отозвался Маус. Затем нагнулся, поднял с пола револьвер Хью, откинул барабан и вылущил из него патроны. Те со звоном упали на пол. Незаряженную пушку он отбросил в дальний угол. Револьвер Ричи он какое-то мгновение подержал в руке, но, подумав, отдал Кагену.

– То, что мы делаем в Англии, не ваша забота, мистер Спарк, – произнес немец. – Мы не все… гангстеры… здесь.

– Можно подумать, это имеет значение? – спросил Спарк, кивнув на револьвер в руке у Кагена.

Маус прикинул шансы. У него с Кагеном их было больше, у Спарка – почти никаких.

– Так как с этим «вельродом», Джек? – спросил он. – Я плачу кучу «зелени» за один пистолет, – сказал он, указав на пачку сотенных. – Шесть сотен фунтов по моим прикидкам. По-моему, это хорошая сделка. Славное варенье, а, Джек?

Спарк недовольно мотнул головой.

– Вали отсюда! – прошипел он и скрестил на груди руки.

Маусу неожиданно пришла в голову ценная мысль. Все так же целясь в голову Ричи, он взвел курок.

– Может, ты знаешь, где лежит «вельрод»? – для большей ясности он прикоснулся дулом револьвера к белой полоске пластыря на носу Ричи. – Джеку это все равно, но ведь тебе, Ричи, нет, я правильно говорю?

– Мистер Спарк? – Ричи вопрошающе посмотрел на своего босса.

– Выбирай, Джек, – предложил Маус. – Или Ричи, или «вельрод». Или одно, или другое. Говори, что выбираешь.

Спарк ничего не сказал, лишь кивнул головой, и Ричи направился к полке в глубине магазина. Маус двинулся вслед за ним. Ричи отодвинул стопку старых пожелтевших газет и вытащил «вельрод». Маус взял пистолет и жестом приказал Ричи отойти туда, где стоял Хью, после чего сунул пистолет с глушителем в рюкзак с револьверами. Туда же последовал и лежавший на столе «стэн». Один рюкзак Маус закинул себе за плечо, второй подтолкнул ногой в сторону Кагена.

– Спасибо, Джек, – поблагодарил он. Каген уже направился к выходу.

– Ты еще пожалеешь, что встретился со мной, сынок, – угрожающим тоном процедил Спарк.

Маус кивнул.

– Я уже раскаиваюсь, Джек. Но мы в расчете, верно? – Он неожиданно подался вперед и выхвати из руки Спарка сигарету. – Мой совет, Джек. Относительно использования денег. – Маус кивнул на пачку стодолларовых банкнот на столе. – Покупай себе сигареты поприличнее. Те, которые ты сейчас куришь, когда-нибудь сведут тебя в могилу. – Последнюю фразу он попытался произнести с интонацией кокни, что, впрочем, получилось у него не слишком удачно.

– Вали отсюда, козел! – прошипел он. Но уже через секунду его голос окреп и прозвучал громко. – Знал бы, какие неприятности ждут твою задницу, еврейчик! А так и будет, помяни мое слово.

В ответ Маус лишь покачал головой и бросил сигарету Спарка на пол. Затем, пятясь, вышел из лавки на улицу и поспешил вслед за Кагеном. Перейдя на другую сторону, он быстро зашагал в направлении Уайтчепел. Каген шел впереди, Маус на шаг позади него, то и дело оглядываясь на вход в логово Джека Спарка.

Однако из магазина так никто и не вышел. Ступив на мостовую Уайтчепела, Маус остановил такси, и сначала забросил в салон рюкзаки, а затем сел сам. Каген последовал его примеру. Такси было старое, можно сказать, настоящая развалюха. Маус велел водителю ехать до Кингс-Кросс.

Они какое-то время ехали молча, однако когда приблизились к Тауэру – место теперь знакомое Маусу, ибо это было его третье путешествие в Ист-Энд, – Каген отвернулся от окна и сказал.

– Я знал, что привлекать тебя к делу – ошибка. Я говорил Питеру, к чему это может привести. И вот что ты наделал!

Хотя его душила злость, усилием воли Маус заставил себя промолчать. Нет смысла спорить с будущим мертвецом.

– Чего хотел Спарк? – спросил Каген.

На этот вопрос я отвечу, решил Маус.

– Он считает, будто я приехал сюда, чтобы провернуть сделку для Лански и хочет в ней поучаствовать.

– Ты вывел его из себя, – заметил Каген. – В таком состоянии люди часто совершают глупости.

– Я разберусь со Спарком.

– Воры ссорятся. Вот во что ты втянул нас, в воровские разборки.

– Послушай меня, – парировал Маус. – Я не какой-нибудь позорный ганеф, я ликвидатор. Я устраняю болванов вроде тебя, но с тридцать первого года я не украл ни цента. Если обзываешься, то тогда уж по делу. Так что выбирай выражения.

Каген смерил его тяжелым взглядом единственного глаза.

– Мы не любим друг друга, мистер Вайс. Но нам нужно держаться вместе.

Маус промолчал. До конца пути они не обменялись ни единым словом.

Такси остановилось перед домом номер сорок семь. Каген вылез из машины и вытащил свой рюкзак. Маус последовал за ним. Стоя на крыльце, ожидая, когда откроют дверь, он неожиданно почувствовал нечто вроде покалывания в затылке. Маус не обладал шестым чувством, – он вообще в него не верил, – но когда такое подозрительное чувство возникало, знал, что его нельзя оставлять без внимания.

Поставив рюкзак на крыльцо, он медленно обернулся и огляделся по сторонам. Его взгляд скользнул по улице, сначала в одну сторону, затем в другую, затем по цветочному магазину в доме напротив.

Так, вот оно что. Черная машина. Черная, как и все машины в Лондоне. Она стояла в половине квартала от дома Рашель, ближе к станции метро. Мотор работает на холостом ходу. Из выхлопной трубы вьется сизый дымок. На переднем сиденье Маус заметил двух человек. Разглядеть лица он не смог, было слишком далеко. Но это точно мужчины, потому что на головах у обоих шляпы.

Полиция? Вряд ли, почему-то решил Маус. Скорее люди Спарка. Черт, этот мерзавец Джек Спарк оказался сообразительнее, чем он о нем думал. У этого типа из Ист-Энда, похоже, имелся запасной план, и его люди, судя по всему, сели им с Кагеном на хвост еще на Уайтчепел.

Каген уже вошел в дом. Маус пока не знал, как ему поступить дальше. Теперь Спарку известно, где они живут. Ничего хорошего. Что же делать? Как поступил бы в таком случае Лански?

Никак. Парни в машине за кем-то наблюдают, и это их личное дело, только и всего. Спарк не осмелится предпринять что-то серьезное против них. Во всяком случае, пока их надежно, словно щитом, прикрывает имя Мейера Лански. Да и вообще лично он сам пока не сделал Спарку ничего такого, за что бы тот решил ему отомстить.

– Ты заходишь или будешь ночевать на улице? – раздался голос Кагена. Немец уже шагнул в дом.

– Я иду, – отозвался Маус, беря в руки рюкзак.