355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Гэв Торп » Путь эльдар: Омнибус (ЛП) » Текст книги (страница 28)
Путь эльдар: Омнибус (ЛП)
  • Текст добавлен: 24 сентября 2016, 04:02

Текст книги "Путь эльдар: Омнибус (ЛП)"


Автор книги: Гэв Торп


Соавторы: Уильям Кинг,Роб Сандерс,Гай Хейли,Джордж Манн,Мэтью Фаррер,Джо Паррино,Брэнден Кэмпбелл,Энди Чемберс,Грэм Лион,Себастьян Кассем Гото
сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 129 страниц)

– Набег на девственный мир будет предложением одного из домашних питомцев тирана. Мы же просто предложим присоединить к нему собственные силы. Во время набега элитная группа наших агентов ускользнет от основной массы, чтобы похитить миропевца, пользуясь смятением. И только когда мы завладеем миропевцем, можно будет установить физическую связь с Эль’Уриаком из Шаа-дома.

Мощные гравитационные силы, создаваемые изгибающимся треком, метали обе стаи наездников по сторонам, и они то и дело смешивались друг с другом, прежде чем разделиться и полететь своей дорогой. Всякий раз столкновение отмечали выплески крови и внутренностей. Некоторые машины врезались лоб в лоб и падали, превратившись в единую огненную массу искореженных обломков.

Вскоре остались только два Разбойника. Бритый наголо наездник на мотоцикле с нефритово-зеленым панцирем нырнул вниз, атакуя второго на поблескивающей черной машине. Сверкая установленными на корпусах клинками, два мотоцикла помчались навстречу друг другу. Нефритовый увернулся в последнюю секунду, и его заостренное крыло вплотную пронеслось над изогнутым носом черного. Второй Разбойник вовремя разгадал маневр, рванул машину вниз, прошел прямо под зеленым мотоциклом и, вскинув хвостовое лезвие вверх, располосовал живот противника. Испуская дым и пламя, нефритовый ушел в штопор и пропал из виду. Победитель с триумфальным ревом понесся вдоль трека, принимая восхищение кровожадной толпы.

– У тебя на все есть ответы, Иллитиан. – хмыкнул Крайллах. – Все, что нам надо сделать – это поверить твоим медоточивым словам, и тогда мы вскоре будем плясать на счастливом золотом лугу.

Кселиан ощутила импульсивное желание атаковать морщинистого архонта прямо здесь и сейчас, утолить растущий гнев потоком крови. Верховный палач Крайллаха, Морр, шевельнулся за троном своего господина, тактично дав понять, что распознал намерения Кселиан, даже если сам архонт их не заметил. Кселиан заставила себя расслабиться и сконцентрироваться. У нее были собственные сомнения по поводу замысла Иллитиана, но сопротивление Крайллаха сильно подталкивало ее к тому, чтобы принять этот план. Может, Крайллах манипулировал ею? Нет, скорее всего, это было дело рук Иллитиана. Он всегда был умен.

Размышляя над безумной идеей Иллитиана, Кселиан перевела внимание на следующее представление, начавшееся на арене.

Центральная сцена снова опустела, белый песок выглядел чистым и нетронутым. Но теперь над ней висел быстро мигающий голоизлучатель. Он заново рассказывал о событиях набега, испуская головокружительный калейдоскопический поток рвано смонтированных изображений: черные корабли с изогнутыми крыльями, несущиеся через атмосферу, ночь над примитивным поселением, мелькающие в воздухе ракеты, стремительные вспышки дезинтеграторов, семьи, в ужасе бегущие в ночь, которая внезапно расцвела огнем и сталью.

Фильм не представлял большого интереса для неспокойной толпы, и некоторые даже начали совершенно невежливо освистывать его. Кселиан настояла, что нужно предоставить какой-то контекст, прежде чем демонстрировать пленников, которых предательница уже должна была выпускать из камеры.

Последние сцены голографического монтажа показывали бой с защитниками поселения. Храбро, но тщетно они сражались с силами эльдаров, превосходящими как численно, так и технологически, и доставили несколько сцен, достойных демонстрации. Воющий бородатый человек всадил штык в живот воину-кабалиту, залп лазеров сбил еще одного эльдара наземь. Затрещали гранаты помех, и ведьмы ринулись на штурм истерзанного выстрелами здания, где находился последний очаг сопротивления.

Голоизлучатель переключился на сенсорный имплантат, вшитый в нервную систему предательницы – лишь первую из нескольких тщательно подготовленных точек наблюдения. Сто тысяч голодных душ смотрели из глаз человеческой самки, пока та спешно отпирала замки. Они чувствовали горевшие в ней страх и алчное ожидание награды, когда та открывала дверь камеры. Волосатые уродливые жители мира смерти были уже готовы и дожидались ее. Двое выскользнули в коридор, а тот, что явно был их лидером, обнял предательницу, защищая ее рукой. Двое разведчиков выяснили, что все чисто, и все остальные тихо последовали за ними.

– Каковы реальные причины полагать, что этот план сработает, Иллитиан? – поинтересовалась Кселиан. – Я бы предложила свою искреннюю поддержку, но не могу избавиться от чувства, что ты не полностью честен со мной.

Дикари явно считали себя ловкими и скрытными. Несмотря на бдительность, они чуть не врезались в стражника, который – как и было рассчитано – вышел на них из невидимого прохода. Они тут же отреагировали на угрозу: один схватился за осколочную винтовку врага, другой бросился ему на спину.

Первый отрезал себе пальцы, напоровшись на мономолекулярные лезвия, но все же ему удалось стиснуть оружие и удерживать его, даже когда стражник выпустил винтовку и всадил противнику в живот кривой нож. Второй нападающий повалил эльдара на пол и после короткой яростной схватки сломал ему шею.

Зрителей охватило волнение сопереживания. Кселиан с удовлетворением отметила взлет интереса и поток ненависти к опасным животным, пронесшийся следом. Как она и надеялась, жертва одного из их числа сделала представление в сто раз более драматичным.

– Пленение миропевца – тонкая задача, но у меня есть кое-какие ресурсы на месте, которые облегчат ее, – осторожно сказал Иллитиан, но Кселиан просто пристально уставилась на него, ожидая продолжения. Почувствовав предстоящий поединок воли, архонт Белого Пламени слегка пожал плечами и изящно поддался: – Также возможно, что возвращение Эль’Уриака приведет к Разобщению, хотя, как я полагаю, наша осведомленность об этом факте может сыграть нам на руку.

– Ага, так, значит, ты надеялся использовать это в своих целях, ничего нам не сказав! – воскликнул Крайллах. К своему неудовольствию Кселиан обнаружила, что готова согласиться с этим сморщенным древним ископаемым.

Теперь жители мира смерти бежали. Повсюду тонко визжала тревога, свет мерцал на специально выбранной частоте, вселяющей в людей панику. Предательница бежала с ними, остальные следили, чтоб она всегда была в центре толпы – им отчаянно хотелось верить, что они обрели друга. Раненого в драке со стражником оставили позади, дав ему трофейный осколочный пистолет, чтобы задержать преследователей, насколько получится.

Его ждал бесславный конец от клыков охотничьих зверей, пущенных по следу. Раненому удалось застрелить первую тварь, но остальные терпеливо дождались, пока он не потеряет сознание от шока и кровопотери. Вскоре звери, завывая, вновь помчались за беглыми товарищами погибшего. Иллитиан и Крайллах продолжали спорить, не обращая внимания на развитие сюжета.

– Разобщение может превратить город в руины!

– Город и не такое переживал. Больше всего от него пострадает тиран.

– Идти на такой риск – безумие.

– Безумие – это сложа руки ждать, что что-то поменяется.

– Замолчите, – угрожающе оборвала Кселиан. – Вот-вот прибудут наши гости, и я хочу насладиться моментом.

Смертомирцы добежали до пустого на первый взгляд ангара, в дальнем конце которого возвышалась бронзовая арка. Предательница должна была сообщить им, что это мерцающая завеса в арке – портал, который приведет их обратно в безопасное реальное пространство. Ее не предупредили о засаде.

Из укрытия выскочили воины-кабалиты и принялись с удивительным отсутствием меткости палить по солдатам. Всюду летали осколки, врезаясь в стены, пол и потолок. На лице Кселиан отразилось недовольство. Воины должны были загнать рабов в портал, но явно переигрывали с неуклюжестью. Она могла не беспокоиться. Миг смятения, и люди всем стадом кинулись к арке, пригибаясь, уворачиваясь и перекатываясь, насколько могли.

Кселиан переключила внимание с сенсорной связи на центральную сцену. Сверкнула вспышка, и все еще бегущие жители мира смерти оказались посреди амфитеатра. Они резко остановились на белом песке, осматривая то, что их окружало, постепенно осознавая шутку, сыгранную над ними. Взрывы жестокого смеха эхом отдались по всей арене. Некоторые из пленников стояли, ничего не понимая, другие упали на колени или проклинали мучителей на своем примитивном хрюкающем языке.

Восхитительная психическая мука отчаяния была столь чиста и естественна, что казалась сродни утраченной невинности. Дикари были уверены, что вселенная устроена по их представлениям, что они – герои собственной легенды о безрассудной отваге. Последние клочки их уверенности были сорваны, показав, что они всего лишь игрушки более древних и темных сил, враждебных всему человеческому.

Кселиан поднялась, чтобы дать последнюю речь перед тем, как разыграется финальный акт представления. Ее отборные ведьмы уже стояли, готовые сразиться с жителями мира смерти в схватках один на один. Дикарям дадут оружие и заставят биться изо всех сил ради удовольствия толпы. Они будут унижены еще сильнее, когда поймут, какое посмешище представляют собой их хваленые боевые умения в сравнении с грацией и скоростью вооруженной ножами ведьмы. Пыточные машины «Талос» готовы были схватить их содрогающиеся останки и заточить в своих адамантиевых ребрах, чтобы мучить вечно. Кселиан гордо выпрямилась и показала на грязных варваров на центральной сцене.

– Вот они, животные, что объявили себя правителями Великого Колеса! Взгляните, как пресмыкаются они перед вами, братья и сестры! Они мнили бросить вызов нашему величию, отрицали нашу славу…

Вдруг арена слегка задрожала, и Кселиан прервалась, ощутив невольный холодок. Разобщение? Уже? Нет, конечно, об этом предупредили бы, по крайней мере, старухи и гадалки из Нижней Комморры.

Над краем арены поднимался огромный зубчатый зиккурат из черного металла, заслоняя собой свет пленных солнц. Длинные тени поползли по белым пескам к кафедре Кселиан и полностью поглотили всеми забытых людей с мира смерти. Огромная толпа попадала наземь, как пшеница под косой, преклонив колени, будто они сами были дикарями, решившими поклоняться какой-то странной новой луне. Кселиан, скривившись, нехотя опустилась на одно колено. Позади то же сделали Иллитиан, молча, и Крайллах, с протестами.

У них не было выбора. Прибыл тиран.

На нижней стороне зиккурата вспыхнули щупы и антенны, похожие на терновые шипы. Лучи зеленоватого света промчались по толпе, как шарящие пальцы, и сомкнулись в сияющую перевернутую пирамиду. Появился мерцающий лик размером с гору, образ того, кто удерживал Темный Город в рабстве на протяжении шести тысячелетий. Асдрубаэль Вект, Верховный Властелин Комморры.

По арене пронесся приветственный рев кабалитов, который поднимался и опускался по всем террасам, словно живущий собственной жизнью. Лицо заговорило голосом падающих ледников и сокрушительных ледяных потоков, и все прочие голоса затихли.

– Прошу извинить меня за то, что я прерываю ваше мероприятие, дети мои. Необходимость в подобных грубых вмешательствах – лишь часть того бремени, которое я вынужден был взвалить на себя, когда стал хранителем этого безупречного города. Уверяю, запланированные события возобновятся в считанные мгновения.

Над ареной повисла мертвая тишина. Вект прибыл сюда не как зритель, он явился за кем-то из присутствующих. Ему назвали имя предателя, и Вект пришел покарать его. Каждый архонт в амфитеатре ощутил моментальный приступ страха, подумав, что великий тиран мог узнать об их собственных изменнических планах – реальных или воображаемых. По давней привычке они старались сохранить незаинтересованный и бесстрастный вид. Подобные проверки на хладнокровие часто встречались на пути архонта. Трус и глупец недолго процветали в обществе комморритов.

Вект, очевидно, решил сдержать слово и не стал задерживать толпу. Снова вспыхнули яркие лучи прожекторов, на сей раз сфокусировавшись на определенной точке на трибуне.

– НАРТЕЛЛИОН! Я обвиняю тебя! – взревел богоподобный голос.

Девяносто девять процентов зрителей разом вздохнули от облегчения. Свита Нартеллиона сомкнулась вокруг него, но их усилия выглядели тщетными. Сотни последователей Векта, воины из кабала Черного Сердца, уже окружили их по какому-то скрытому сигналу властелина. Архонт-предатель что-то неслышно ответил Векту, на что тот отреагировал ужасающим громоподобным хохотом.

– Не думаю, что это анатомически возможно, Нартеллион, но мои гемункулы будут рады опробовать эту теорию на тебе. Схватить его – живым, пожалуйста.

В бессильной ярости Кселиан смотрела на бой, завязавшийся под болезненным светом прожекторов. Мелькали жутко изогнутые лезвия, над бледным камнем со свистом носились отравленные осколки. Численно превосходящие воины Векта в черной броне пытались все одновременно добраться до тесно сгрудившихся сторонников Нартеллиона, образовав вокруг них плотное шипастое кольцо. Выстрелы разлетались в стороны, задевая посторонних, и вскоре на других частях террас началось еще несколько сражений – свиты различных архонтов решили воспользоваться шансом и оплатить старые счета под прикрытием всеобщего хаоса.

Нартеллион, видимо, ожидал проблем в течение дня и приехал, заранее подготовившись – по крайней мере, он так думал. Внезапно среди массы сражающихся воинов вспыхнули яркие изумрудные звезды дезинтеграторов, работающих на полном автоматическом режиме. Были видны очерченные светом силуэты кричащих и бьющихся тел, но это были всего лишь тени тех, кто сгорел подобно свечам в адском сиянии. Энергетические орудия прорвали кольцо кабалитов Векта, на миг показалось, что силы пришли в равновесие.

Какой-то «Рейдер» отважно попытался подлететь к Нартеллиону и вынести его из боя. Из зиккурата вылетели копья темной энергии и пронзили изящный транспорт, прежде чем он успел хотя бы приблизиться. Дезинтеграторы Нартеллиона нацелились на зиккурат, пытаясь то ли отогнать его, то ли хоть как-то отомстить за погибший «Рейдер».

Огненные зеленые искры высокоэнергетической плазмы срикошетили от непроницаемого темного металла, даже не оставив следов на поверхности. Несмотря на отсутствие видимого эффекта, эта слабая атака, видимо, стала последней каплей, переполнившей чашу терпения Векта. Дезинтеграторы и темные копья, усеивающие зиккурат, вдруг обрушили свою мощь на террасы с яростью разгневанного божества. Дождем посыпались энтропические лучи темного света и плазменные заряды, испепелив поле боя. Все, что осталось от Нартеллиона, его свиты и воинов Черного Сердца, которые с ними бились – черная патина на рваных дырах, выбитых в камне. Эта внушающая благоговение демонстрация огневой мощи порядком поумерила пыл остальных сражающихся на других трибунах. Снова появился лик тирана и взглянул на последствия побоища с жестокой улыбкой на губах.

– Какая жалость, – сказал ледяной голос без малейшего намека на сожаление. – Теперь нам придется ждать, пока Нартеллион не возродится, прежде чем мы сможем повеселиться вместе. Наслаждайся остатком своего представления, Кселиан. Я надеюсь, что не слишком его испортил.

Черный металлический зиккурат безмолвно поднялся и улетел прочь. С ним ушла и тень, покрывшая песок арены, и стало видно разорванные в клочья тела жителей мира смерти. Кселиан снова склонилась в поклоне, пытаясь сохранять спокойное лицо, в то время как внутри бурлила бессильная ярость. Имелась вероятность, небольшая, но вероятность, что рабы оказались случайными жертвами перестрелки, но Кселиан была уверена, что в их гибели не было ничего случайного. Вект рассчитал время прибытия и устроил бой именно так, чтобы прервать кульминацию представления худшим из всех возможных способов.

Кселиан медленно повернулась к двум своим союзникам. Иллитиан без колебаний встретил ее взор, с трудом сдерживая улыбку превосходства. Когда она была в таком убийственном настроении, ее лучше было не дразнить. Крайллах же, увидев ее глаза, отшатнулся, откинувшись на спинку трона.

– Больше никаких игр. Никаких споров и манипуляций. Мы немедленно приступаем к исполнению плана Иллитиана.

– Я… я… – заикнулся Крайллах.

– Если ты не с нами, значит, против нас. Крайллах, ты против нас? – с холодной четкостью проговорила Кселиан.

Если бы Крайллах возразил, то не покинул бы кафедру живым, несмотря на телохранителей, и он это знал. Сморщенный старый архонт мудро промолчал. Кселиан обернулась и оглядела дымящуюся разрушенную террасу.

– Вект должен умереть. Все, кто поддерживают его, должны умереть. Плевать, если для этого придется сжечь весь город. Тирана нужно уничтожить.

Глава 4. ОХОТНИКИ

«Говорят, что во времена до падения Шаа-дома у любимой наложницы Эль’Уриака, Диреддии, было семь непревзойденных фрейлин, юных и чистых. Каждая помогала любовнице Эль’Уриака в одном из искусств, и с их нежной помощью Диреддия всегда могла возжечь огонь в сердце своего господина. Некоторые говорят, что, когда Шаа-дом постигла катастрофа, души фрейлин были унесены прямо к Той, что Жаждет, столь восхитительными и лакомыми они были. Другие говорят, что Она была в таком восторге от их многообещающего изящества, что прижала их к своему лону и превратила в нечто столь же темное, сколь светлыми они были когда-то. Некоторые даже верят, что фрейлин унесли не демоны, но Темная Муза Лилиту, которая спасла их из развалин Шаа-дома, чтобы сделать частью своего странного пантеона. Все легенды сходятся на том, что самая хитроумная из фрейлин спряталась, наглухо зашив себе глаза и рот, и демоны ее не нашли. Адские прислужники вернулись к своей госпоже и со стыдом признались, что не уловили ни дыхания, ни взора той, кого называли Анжевер».

Веслайин Затворник, «Внезапный крах Шаа-дома»

Через несколько дней после событий на арене Клинков Желания Беллатонис призвал одного из своих слуг – развалину по имени Ксагор, усердно изучающего искусства боли и подающего большие надежды. Вскоре тот явился, едва дыша и весь внимание, не понимая, почему хозяин решил вызвать его лично. Без маски можно было увидеть его бледное, грубое лицо с красными пристальными глазами, тяжелой челюстью и упрямо нахмуренным лбом, который, видимо, навсегда застыл в таком виде. Лысый череп поблескивал, густые брови съехались вместе от беспокойства. Длинный рубчатый плащ из темной шкуры захлопал за спиной развалины, когда тот с неподобающей торопливостью вбежал в тесные покои Беллатониса и распростерся перед ним.

Беллатонис был занят тем, что кормил коллекцию плотоядных растений, последних выживших гибридов, над которыми он много лет назад экспериментировал по заданию архонта Пирлливина. Хотя сами эксперименты оказались одним из многих разочарований, Беллатонис успел привязаться к получившимся у него мелким мясистым чудовищам. Разговаривая с Ксагором, он продолжал ронять кусочки сырого мяса в щелкающие пасти с терновыми шипами вместо зубов, которые постоянно норовили ухватить его слишком быстрые и уверенные пальцы.

– А, Ксагор, вот и ты. Все в порядке? Ты выглядишь немного… запыхавшимся, – улыбнулся Беллатонис. Ему нравился пыл юных, и он любил мучить их за это. В действительности развалины имели веские причины бояться его. Каждый из них поклялся отдать себя в полную власть гемункула в обмен на возможность учиться у него искусствам плоти. Ученичество включало в себя обязанность испытывать жестокие таланты Беллатониса на собственных телах. Как он всегда говорил им, будущий гемункул должен сначала познать боль, прежде чем навлекать ее на других.

– Х-хозяин, ваш верный слуга Ксагор явился, как только смог! – пробормотал развалина, уткнувшись лицом в толстый ковер.

– О, не бойся, Ксагор, я вызвал тебя не для того, чтобы наказать. Вставай. Наоборот, у меня для тебя есть награда. Разве это не хорошо?

– Да-да, очень хорошо! – смущенно проскрипел Ксагор, поднимаясь на ноги.

– Да, ты был так прилежен в последнее время, что я решил дать тебе особое задание. Выполни его так, чтобы удовлетворить меня, и получишь мою благосклонность, понятно?

Ксагор хорошо понимал, что это на самом деле значит. Если ему не удастся выполнить задачу так, что Беллатонис будет совершенно доволен, последуют боль и смерть. Развалина быстро закивал.

– Прекрасно. Во-первых, ты не должен никому рассказывать об этом задании, ни сейчас, ни потом. Ты пойдешь на рынки плоти Метзух в Нижней Комморре и направишься в одно из самых известных тамошних заведений, Красный Дом, что недалеко от улицы Ножей. Ты знаешь это место?

– Да-да, хозяин! – зачастил Ксагор. – Ксагор много раз там был. Гурман Матсильер из Красного Дома – мой брат по пробирке.

– Замечательно. Я доволен, что ты не попытался солгать мне, отрицая это, – пробормотал Беллатонис и уронил еще одну мясную подачку в напряженно раскрытую пасть. – В Красном Доме тебя дожидается очень важная посылка, которую нужно доставить мне лично. Ты заберешь посылку – это сосуд – и принесешь в башню невредимой и нераспечатанной. Эта часть задания очень проста, но критически важна. Невредимая и нераспечатанная, ты понял?

Ксагор послушно кивнул. Беллатонис практически видел, как слова «невредимая и нераспечатанная» впечатываются в мозг развалины огненными буквами. Гемункул удовлетворенно кивнул в ответ. Он придумал подходящую «легенду», которая также могла сослужить двойную пользу.

– Другая важная часть задачи: пока будешь на рынках плоти, держи ухо востро и слушай. Мне нужна информация, которую можно добыть только в Нижней Комморре. Выясни, что говорят шарлатаны и гадалки, когда пытаются увидеть будущее, узнай, какие бредовые слухи ходят в последнее время среди рабов. На дне каждой сплетни кроется зерно истины. Что-то будет, Ксагор, я это чувствую!

Ксагор закивал с едва сдерживаемым возбуждением, заслышав несколько выспреннюю речь Беллатониса. Одна фраза превратила его из курьера и потенциальной жертвы в соучастника заговора, что в его возрасте было удивительным взлетом.

– Все ясно? Очень хорошо, тогда беги. Принеси мне сосуд и свежие сочные слухи, я голоден до новостей.

Когда Ксагор ушел, мастер-гемункул послал тайные сообщения своим агентам в Нижней Комморре, чтобы они следовали за развалиной и удостоверились в самом важном – что сосуд с подарком Иллитиана прибудет целым и нераспечатанным. Единственный слуга не должен чрезмерно возбудить внимание ковенов, и Беллатонис ставил на этот факт, надеясь, что посылку не перехватят по пути. И все же ветхий лабиринт улиц и аллей, окружающий рынки плоти, населяли всевозможные и многочисленные хищники, которых надо было принимать в расчет. Обычно слуга гемункула мог чувствовать себя до какой-то степени защищенным, но вездесущий пульс насилия и отчаяния в последнее время становился сильнее. Приближалось нечто плохое, и массы это ощущали.

Беллатонис едва закончил раздавать распоряжения и вернуться к клиентам на столах, как его вызвал к себе Маликсиан. Сумасшедший архонт слегка притих после встречи с Иллитианом, и гемункул задумался, не стал ли этот промежуток бездеятельности причиной нового взрыва маниакальной активности Маликсиана. Поразмыслив мгновение, Беллатонис отправил еще одно сообщение, прежде чем уйти. Оно предназначалось агентам в Аэлиндрахе, услугами которых он пользовался с большой неохотой. Цена будет высока, но Беллатонис хотел быть абсолютно уверен, что получит плату Иллитиана.


Один из временных агентов и информаторов Беллатониса находился на заброшенной рабской фабрике и прижимался к потолочной балке, наполовину съеденной коррозией, когда получил призыв. Он уже несколько дней скрывался в этом полуразрушенном здании глубоко в беспорядочно застроенном центре Нижней Комморры, ожидая, когда появится его цель. И теперь, когда надзиратель наконец пришел на встречу со своими приятелями, сигнальное устройство вспыхнуло, шепча о новом и потенциально прибыльном задании.

Агент, стройный молодой эльдар по имени Харбир, тихо проклял свое невезение. Надзиратель и его маленькая банда были просто рабами, обычной грязью в глазах Харбира. Но все же кто-то объявил небольшую награду за убийство этого надсмотрщика, и, несмотря на гордость, Харбир к тому же был очень, очень голоден. Наверное, другие рабы, которые слишком часто попадали под плеть, собрали все свои убогие накопления, чтобы раз и навсегда избавиться от угнетателя. Плата за убийство предлагалась скромная, но Харбир несколько дней не утолял жажду крови и очень не хотел упускать добычу. Одна жертва в руках лучше двух в бегах, как гласила поговорка.

Глядя вниз, на небольшой круг рабов, эльдар представлял себе, как можно убрать их всех разом. Двух из пистолета, трех ножом, и все закончится еще до того, как с их лиц исчезнет изумление. Но его удержала редко используемая, осторожная часть разума. Рабы были настороженные, крупные, с грубыми, но эффективными металлическими дубинками и ножами-скребками. Он не мог поручиться, что одному из них не посчастливится ранить его, и тогда остальные возьмут его числом. Он разочарованно погладил любимый клинок. Полметра изогнутой бритвенно-острой стали не попробуют сегодня теплой крови, как и сам Харбир не утолит свою бесконечную жажду.

Пока Харбир думал, собрание закончилось. Надсмотрщик и его друзья разделились, каждый пошел наружу своей дорогой. Сердце убийцы запело от радости, и он легко побежал по крыше, обросшей бахромой ржавчины, опережая свою цель. Через разбитое окно он наблюдал, как жертва покинула заброшенную фабрику, перешла через грязную, заваленную мусором аллею и исчезла в обветшавшем ряду складских помещений на противоположной стороне. Харбир последовал за ним мягко и безмолвно, как тень.

На складе было пусто, только сновали крысы. Часть помещения с облупленными стенами была отгорожена листами дешевого, похожего на резину материала. В некоторых местах стены расслоились, где-то были повалены, в результате место походило на ветхий разваливающийся лабиринт. Харбир крался вдоль стены, внимательно прислушиваясь к своей добыче. Он был уверен, что надзиратель все еще не покинул здание, но не слышал ничего, кроме собственного тихого дыхания. Зайдя за угол, он обнаружил шаткие с виду ступени, идущие наверх. Убийца полез по ним, тихо ругаясь, когда доски скрипели и стенали под ногами.

Когда его голова оказалась на уровне пола, он остановился и осмотрелся. Насколько было видно, там ничего не было, этаж пребывал в полной разрухе. Если надсмотрщик пошел сюда, решил Харбир, то он бы услышал, как тот поднимается по лестнице. Он повернулся и так легко, как только мог, спустился на первый этаж.

Легкий скрип заставил его обернуться. Надсмотрщик был прямо за спиной! Этот крупный раб тихо прокрался вниз по ступеням и протянул руку, готовый всадить в незащищенную спину Харбира ржавый нож-скребок. Поняв, что раскрыт, надзиратель тут же взмахнул ножом, но из такого положения удар получился слабым и неуклюжим. Взятый врасплох внезапной переменой ситуации, убийца отскочил назад и в мгновенной панике забежал за угол. Надсмотрщик с ревом вскочил и помчался за ним.

За третьим поворотом раба неожиданно остановил выставленный вперед клинок Харбира, по рукоять погрузившийся в живот. Давясь кровью, жертва попыталась было поднять собственный нож, но стальные пальцы крепко схватили его за запястье.

– Это не так-то просто, верно? – прошептал Харбир и рванул полметра острой стали вверх, до самой грудины раба. На остроносые ботинки хлынули кровь и внутренности, и он снова выругался. Харбир все время забывал отступить назад в нужный момент. Не обращая внимания на грязь, он алчно впился в уходящую душу, страдающую от смертельной раны. Это пригасило, но не утолило вечную жажду.

При помощи сигнального устройства он выжег свою метку убийцы на подергивающемся трупе. Не было времени вытащить тело куда-нибудь, где его скорее найдут, оставалось только надеяться, что кто-нибудь обнаружит его и сообщит куда надо. Он уже почти забыл, что надо забрать награду, так как уже получил, что хотел, когда убил жертву. А вот работа на гемункула, если только Харбир сможет найти курьера первым, обещала практически невообразимые богатства. Он задумался, стоит ли ему забрать «важную посылку» и доставить ее самому, или же посмотреть, можно ли продать ее кому-то еще.

Харбир решил, что надо сперва найти курьера и убить его, а потом уже думать, что делать с посылкой, и облизал губы в предвкушении.

Изящный гравитационный транспорт поджидал Беллатониса рядом с его башней, чтобы отнести его в небеса, к гнезду Маликсиана. Сфера на вершине невероятно высокого серебряного пика походила на центр возбужденного улья. Здесь толклась небольшая армада воздушных судов, вокруг кружился нимб из мечущихся геллионов и парящих бичевателей. Беллатонис подумал, что, видимо, весь кабал Девятой Хищницы поднялся на крыло.

Его машина не влетела в само гнездо, но поднялась выше и зависла рядом с большим узким «Рейдером», где, судя по всему, расположился сам архонт. Боевой корабль Маликсиана напоминал скелет, собранный из полированных хромированных костей какого-то воздушного гиганта, и состоял по большей части из открытого пространства, нежели из сплошных материалов. Воины Маликсиана с удивительной ловкостью перемещались по рангоутам шириной в ладонь и изгибающимся клинкам, чтобы как можно быстрее занять свои места.

Беллатонис давно уже изгнал все следы эмоций, близких к страху, из своего строго упорядоченного рассудка, но даже это не уберегло его от неприятного головокружения, когда он перешагнул через многокилометровую бездну между двумя машинами. Транспорт, от которого он оттолкнулся, опасно покачнулся, но «Рейдер» Маликсиана был тверд и неподвижен, как скала. Сам архонт беспечно свесился за борт рядом с носовым парусом корабля, жадно упиваясь зрелищем всех своих сил, собравшихся вместе. И он был не один. Беллатонис с профессиональным отсутствием учтивости пристально оглядел новоприбывшего. Круглое, как луна, лицо Сийина невинно заморгало в ответ. Горбатый гемункул был полностью занят тем, что цеплялся за один из тонких поручней «Рейдера» и старался не смотреть вниз.

– Ах, Беллатонис, мой мастер-ваятель! Я так рад, что ты смог прийти! – радостно пропел Маликсиан, очевидно, забыв, что Беллатонис слишком ценил свою жизнь, чтобы проигнорировать приказ своего архонта. – Ты знаешь Сийина, резчика по плоти, который работает на Иллитиана? Он пришел, чтобы поздравить тебя с замечательной работой, проделанной над бичевателями, и я решил пригласить с собой и его!

– Сердечно благодарю за вашу милость, мой архонт, – ответил Беллатонис, несколько демонстративно поглядывая на Сийина. – Могу ли я поинтересоваться, что за мероприятие происходит?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю