Текст книги "Победа достается нелегко"

Автор книги: Георгий Свиридов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 30 страниц)

Глава девятнадцатая

1

Друзья снова вместе. После отбоя, когда в казарме наступила тишина и воины поудобнее расположились на своих койках, Зарыка влез на верхний ярус, лег между Коржавиным и Мощенко.

– Ну вот, Корж, ты снова дома, – сказал Евгений Зарыка.

– Да, ребята. Соскучился я по казарме, по дивизиону.

– Свистишь! – Евгений толкнул его локтем.

– Честно, ребята! Все думал, как вы тут. Учения скоро, а у вас на шее этот тип. – Коржавин показал вниз, где лежал Нагорный.

– А он ничего, не такой уж страшный, – ответил Евгений.

– Обкатывается, – добавил Петр Мощенко.

– Сам? – спросил шепотом Руслан.

– Ну не совсем сам…

– Тебе небось он в печенки въелся?

– Парень он ершистый. Но ничего, обкатываем. В общем, у нас все в порядке, без тебя никаких событий не произошло, – сказал Петр.

– А часы?

На руках у Зарыки и Мощенко новые часы.

Мощенко поднял руку. В темноте светились циферблат и стрелки.

– Корж, тебе нравятся?

– Еще бы!

– Это подарок.

– Премия, – добавил Евгений, – от командующего.

– Ну и ну! – Руслан хмыкнул. – Вот тебе и «никаких событий»!

– Ты ведь знал об этом! – сказал Мощенко. – Еще при тебе приказ читали.

– Это за «акулу»?

– За нее.

В отсутствие Коржавина в часть приезжали из инженерного управления. Хвалили изобретение. Говорят, что такое приспособление и в других частях будут делать. Генерал сам вручил Зарыке и Петру часы. Потом беседовал, обещал оказать содействие в поступлении на инженерный факультет военного училища.

– Как видишь, на первое пятилетие наша жизнь уже определилась, – сказал Зарыка.

– И ты тоже в военное училище? – искренне удивился Руслан.

– Да. Мы с Петром вместе. И даже о тебе подумали. Хочешь с нами?

Руслан ответил уклончиво:

– Надо подумать.

– А что думать? Разве плохо быть офицером-ракетчиком? У тебя будет военное плюс инженерно-техническое образование.

– А если всеобщий мир и разоружение?

Зарыка засмеялся:

– Удивил! Да с такими знаниями не пропадешь, на всю твою жизнь работы хватит! Сколько еще неосвоенных пространств! Я не говорю о космосе, и на земле дел хватит. Так что решай!

– Будем вместе служить, – добавил Петро.

Коржавин тихо присвистнул.

– Предложение заманчивое. На пути только одна непреодолимая преграда: целый год службы!

Зарыка толкнул локтем под ребра.

– Дубина! Мы тоже не завтра демобилизуемся.

– Тогда нечего спешить.

– Спешить надо, – задумчиво произнес Мощенко. – За год мы должны подготовиться, повторить курс химии, физики, математики.

– Мы должны пробиться через конкурс. – В голосе Зарыки звучали уверенность и мечтательность. – А для этого должны вооружиться знаниями. Понял?

Коржавин протянул Евгению руку.

– Это дело! Вот моя рука. Против подготовки к экзаменам не возражаю.

2

Жизнь снова вошла в размеренную колею привычных солдатских буден. Занятия в учебном классе сменялись работой с боевой аппаратурой, теоретические собеседования – спортивными тренировками. День был загружен до предела. Даже в часы личного времени необходимо было столько сделать, прочесть, написать, что Руслан с недовольством поглядывал на небо и думал: почему природа создала сутки продолжительностью всего в двадцать четыре часа?

По-разному люди входят в солдатскую жизнь. Одних она угнетает, подавляет своим четким распорядком, твердой дисциплиной. К такой группе относятся люди разболтанные и так называемые «маменькины сынки». Они втягиваются в солдатскую жизнь со скрипом, тяжело. Их мало. Другая категория – это люди труда, они сознают необходимость и понимают правильность солдатских будней. Они быстро входят в ритм жизни и служат добросовестно. Такие воины – основа армии. Есть и третья категория солдат. Это люди, принимающие службу сердцем. Они влюблены в армию, видят во всем поэзию и романтику. Они первыми идут на самые трудные участки, легко и быстро осваивают учебный материал, с первого слова понимают приказ командира, готовы день и ночь, не зная усталости, заниматься на полигоне. Чем больше трудностей, чем серьезнее преграда встает на их пути, тем больше сил рождается в них, тем смелее идут они на преодоление препятствий. Они словно бы созданы для службы, для подвигов. Таких людей не очень много, но они есть в каждой роте, взводе. На них равняются остальные, их часто ставят в пример. Такие воины – гордость и слава боевых подразделений.

К этой категории принадлежал и рядовой Коржавин. На его погонах не было ни одной лычки. Однако это не угнетало его, он высоко и гордо нес звание солдата. Армия вошла в его сердце крепко и навсегда.

Вместе со всеми Руслан вскакивал по сигналу побудки и бежал на зарядку, радуясь солнцу и новому дню. Своим спортивным успехам он не придавал большого значения, не зазнавался и не хвастался ими. Призы и грамоты отдал комсоргу, который поместил их на специальном стенде в клубе, где стоят спортивные трофеи части. Руслану порой даже казалось, что он вообще никогда не выезжал из расположения части, что никаких состязаний не происходило. Хотя слава, которая выросла у него за спиной, все время напоминала о себе. То его неожиданно вызовут в штаб и отдадут в руки корреспонденту местной газеты, который будет часа два подряд задавать вопросы. То пошлют в составе делегации на завод, на встречу с молодежью, будущими воинами. То в воинский гарнизон явятся почетные гости, и сам батя выступит в роли экскурсовода, покажет могучие боевые машины, зачехленные ракетные установки и познакомит с офицерами и лучшими воинами. На такие торжества вызывают, как правило, сержанта Мощенко и рядового Коржавина.

Руслан смущался, не знал, куда деть свои ловкие и послушные руки, которые так добротно выполняли любую солдатскую работу, знали наизусть каждый винтик пускового устройства.

После таких мероприятий он возвращался усталым. А товарищи лишь улыбались.

– От этого не устают!

Только Мощенко, который тоже трудно переносил напряжение торжественных встреч, сочувственно говорил:

– Я после таких мероприятий весь мокрый, хоть выжимай. Словно камни носил в гору.

3

Жизнь шла своим чередом. Капитан Юферов по– прежнему был требовательным и строгим, и Руслану приходилось под его придирчивым взглядом стараться вовсю. Еще бы! Звание призера обязывает быть всегда и во всем впереди.

В короткие минуты отдыха вокруг Руслана собирались воины, засыпали вопросами. Все почему-то заинтересовались боксом. Мощенко дружески посмеивался:

– Когда я выиграл звание чемпиона округа по бегу, тогда всех заинтересовала легкая атлетика. В секцию записалось много охотников. Но после первых тренировок, когда пришлось по-настоящему попотеть, охотников стало заметно меньше.

Боксеры ходили именинниками. Ефрейтор Пушнадян, рядовой Чашечкин каждую свободную минуту на глазах у всех проделывали боксерские упражнения, били кулаками воздух. Смотрите, мол, и мы боксеры!

А рядовой Нагорный долго присматривался к Руслану, потом подсел к нему:

– Тебе везет, в Москву едешь. Красота!

– Да, почти два года не был в столице.

– Да я не об этом. Нам пыхтеть, а тебе веселье – внеочередной отпуск!

– Не понимаю.

– А что тут понимать? Тактические учения на носу. – Нагорный вздохнул. – С полной боевой… И в такую жару!

Руслан недолюбливал Нагорного. Слова Сергея задели его. Он сдвинул брови, хотел наговорить ему грубостей, но сдержался.

– Приказ не я отдавал.

– Вот я и говорю, что тебе повезло. Везет же людям! То одни соревнования, то другие, то тренировочные сборы, а там, глядишь, домой в отпуск. Не успеешь оглянуться, ан служба и кончилась. Не жизнь, а малина!

Вот в чем дело! Руслан положил свою тяжелую ладонь на плечо Нагорного и с силой повернул солдата к себе. Тот попытался было высвободить плечо, да не тут-то было.

– Ты… ты что?

– Слушай, ты, друг ситный. Ты прав лишь наполовину. В отпуск я поеду, это точно. И в Москву, это тоже точно. Только не сейчас. Понял? Поеду после тактических учений. Это уже решено. Понял?

4

Два раза в неделю Коржавин ходил тренироваться на городской стадион, два раза проводил занятия в своем спортивном зале. Он усиленно готовился к предстоящим всеармейским состязаниям. Руслан помнил наставления старшего тренера окружного спортивного клуба и старательно выполнял его указания. Он знал, что скоро его вызовут на месячные тренировочные сборы. Но разве за один месяц можно сделать то, что обычно вырабатывают годами тренировок? И Коржавин не терял напрасно времени.

Тренировки проходили шумно. Просторный зал еле вмещал всех желающих заниматься боксом. Руслану приходилось сразу выступать в двух ролях: тренировать других и тренироваться самому. Разминку, гимнастические упражнения он проделывал вместе со всеми.

Потом воины становились в пары и отрабатывали очередной прием. А Коржавин, надев на руки боксерские лапы, поочередно вызывал к себе боксеров. Он учил их наносить удары в боевом положении, в движении. Подставляя лапы для того или иного удара, он отрабатывал сложные элементы защиты.

Как-то на тренировку пришел Мурко. Его никто не приглашал.

Успех Руслана на окружных соревнованиях заставил Николая по-новому посмотреть на своего соперника. Коржавин вырос в его глазах. Еще бы! Мурко проиграл не какому-то московскому перворазряднику, а второй перчатке Туркестанского военного округа. Это уже звучит веско. Округ большой, в него входит несколько республик. Это почти что чемпион Средней Азии.

Впереди летняя спартакиада республики, и Коржавин наверняка поедет на соревнования в составе сборной области. Мурко тоже наметил поехать на республиканское первенство. Правда, на этот раз в другой весовой категории.

Мурко небрежно приветствовал боксеров:

– Салам труженикам ринга!

Руку подал только Мирзаакбарову и Коржавину. Руслан пожал ее без энтузиазма. Что ему надо? И продолжал прыгать со скакалкой.

– Руслан, поговорить надо, – сказал Мурко.

В его голосе уже не было былой заносчивости и бахвальства.

– Ладно. – Коржавин продолжал прыгать.

Мурко стал рядом, наблюдая за ним. Руслан прыгал легко, ритмично, красиво. Тяжелая скакалка свистела в его руках. Движения были согласованными и непринужденными. Казалось, что он вовсе и не напрягается, что все происходит само собой.

Эта непринужденность бросилась в глаза Мурко. Он-то знал, какой огромный труд кроется за этой внешней легкостью!

– Тайм! – крикнул тренер.

Руслан подпрыгнул и, пока находился в воздухе, трижды молниеносно взмахнул руками. «Три оборота! – мысленно воскликнул Мурко. – Вот это дает!» Но он ничем не выдал своего восхищения.

Коржавин закинул скакалку на плечо, повернулся к Николаю:

– Слушаю.

Мурко широко улыбнулся:

– Прими и мои поздравления!

– Спасибо.

Мурко кивнул в сторону ринга.

– Готовишься?

– Как видишь.

– Я тоже.

– Правильно делаешь. Боксеру, как и пианисту, нужно ежедневно тренироваться.

– Золотые слова и вовремя сказаны. – Мурко взял Руслана под руку: – Послушай, Коржавин, а в Москве ты у кого тренировался?

Руслан, называя своих учителей, заслуженных мастеров спорта, насторожился: зачем пожаловал Мурко? Что кроется за его дружелюбием?

Мурко вздохнул:

– Да, у таких есть чему поучиться. Сами были звездами. А что этот? – Он покосился на Мирзаакбарова. – Лучший его результат – третье место на первенстве республики, да и то по группе юношей. Чему он тебя может научить, когда ты на десять голов выше его?

Руслан пожал плечами. Вот ты куда клонишь!

– Я не согласен. Не каждый мастер ринга может быть хорошим тренером, и не каждый тренер обязан быть мастером ринга. У Мирзаакбарова есть знания и опыт работы. Его советы помогают мне, здорово помогают.

– Не думаю. Ты и сам бы мог отлично тренироваться.

Руслан хотел возразить, но тут его взгляд остановился на рубашке Мурко. Из нагрудного кармана выполз скорпион. Огромный, темно-зеленый. Укус его может оказаться смертельным.

Руслан с силой сжал руку Николая.

– Замри! Не двигайся!

Тот недоуменно уставился на Коржавина.

А Руслан, сделав полшага назад, коротко размахнулся. Резким ударом ребра ладони Коржавин сбил ядовитую тварь. Скорпион отлетел в сторону и шлепнулся на землю.

– Не укусил?

Мурко усмехнулся:

– Ты что?

– Скорпион.

– Скорпион?

– У тебя на рубашке был скорпион. Да нет, он уже на земле. Смотри сюда.

Коржавин шагнул к скорпиону, чтобы прижать его подошвой ботинка. Мурко удержал боксера.

– Не надо давить.

– Жалеешь?

– Он у меня ручной.

– Ручной?!

– Ага.

Руслан ничего не понимал. Разве скорпионы могут быть ручными?

Мурко нагнулся и, взяв скорпиона двумя пальцами, показал его Руслану.

– У него на хвосте нет яда и жала. Видишь? Я их того, отдавил. Вот так. – Он сдвинул ногти больших пальцев. – Теперь он ручной.

На хвосте скорпиона не было темного мешочка с ядом и острого жала.

– Ты не серчай на меня, – сказал Мурко извиняющимся тоном. – Ну прости. Я не хотел… Прости!

– Зачем же ты его так? – Руслан показал на скорпиона.

– От нечего делать. Целый день бродишь в предгорьях. Кругом одни камни, сухие колючки да солнце. Вот от скуки занялся скорпионами.

Руслан вспомнил Гульнару. Та охотится на ядовитых змей. Из их яда делают ценные лекарства и лечат людей. Может быть, и яд скорпионов полезен?

– Ты что, их в аптеку сдаешь?

– Да нет! Просто так. Я же говорю, от нечего делать. – Мурко заглянул Руслану в глаза. – Я вес сгоняю. Целыми днями парюсь на солнышке. Надену два лишних костюма и потею, ворочаю камни, ищу скорпионов. Так время быстрее идет.

– А для чего вес сгоняешь?

– Как для чего? Впереди республиканская спартакиада, и мы с тобой будем выступать в разных весовых категориях. Представляешь, какая у нас будет сборная?

Все ахнут! – закончил Мурко и предложил: – Давай тренироваться вместе?

Предложение Мурко было искренним. Коржавин понял, что Мурко признал его превосходство, отказывался от борьбы, предлагал мир и дружбу.

– Что ж, давай тренироваться вместе, – сказал Руслан, – приходи на стадион в среду и субботу. А насчет веса, так это ты зря. На республиканскую спартакиаду я не поеду.

– Почему? – удивился Мурко. – Если думаешь, что не отпустят, ошибаешься. Секретарь райкома договорится с твоим командиром, можешь не беспокоиться!

Не в этом дело.

– А в чем?

– Совсем в другом. – Руслан запнулся. Он хотел было сказать, что на днях начнутся тактические учения, но вовремя спохватился. – Я уезжаю в отпуск, домой. Понимаешь?

– Нашел причину!

– Для тебя это, может, и не причина, а для солдата – большая. Я дома не был почти два года.

– Съездишь через месяц, после спартакиады.

– Через месяц я поеду на всеармейские соревнования.

В глазах у Мурко засветились радостные искорки. Ему не надо сгонять веса!

– А я думал, вместе поедем. Вот была бы команда!

Глава двадцатая

1

Зарыка неожиданно рано возвратился из увольнения. Вечер только начинался, и ему гулять бы и гулять. Ведь увольнительные не каждый день дают!

Руслан увидел Зарыку, когда шел в солдатский клуб в кино. По взволнованному лицу Евгения Руслан понял: стряслось что-то серьезное.

Они отошли в сторону.

– Что случилось? Выкладывай.

Евгений вместо ответа спросил:

– Где Мощенко?

– У капитана.

– Пошли.

– Сейчас.

Коржавин повернулся к солдатам и, отыскав Пушнадяна, крикнул:

– Займи два места!

– Обязательно!

Коржавин догнал Евгения, зашагал рядом.

– Рассказывай.

Зарыка, не поворачивая головы, буркнул:

– Тут дело серьезное, а ты в кино! Два раза в неделю фильмы смотришь, можно один раз и пропустить.

Руслан пожал плечами.

– Пожалуйста.

Они молча пошли по асфальтированному плацу и свернули к своей казарме.

Дневальный, рядовой Чашечкин, сидя на ступеньках крыльца, читал газету.

– Капитан у себя? – спросил Зарыка.

Чашечкин, не отрываясь от газеты, кивнул.

– Мощенко там?

Дневальный снова кивнул.

– Пошли к нему, – сказал Зарыка.

Чашечкин вскочил и загородил дорогу.

– Нельзя.

– Почему?

– Нельзя. Капитан приказал никого не пускать. Они к занятиям готовятся.

Зарыка попытался было отстранить Чашечкина.

– Нам надо. Понимаешь?

Но Руслан взял Евгения под руку.

– Не спеши. Подождем.

Зарыка поднял руку к глазам и тут же опустил ее. Руслан заметил, что часов не было.

– Время! Время уходит! – не выдержал Зарыка.

– Лучше подождем. Они скоро кончат. Пошли к арыку.

У арыка, под тенью молодой акации, стояла скамейка. Они сели. Евгений сорвал веточку и закусил ее зубами. Выплюнул.

– Горькая. – И повернулся к Руслану: – Корж, деньги есть?

– Есть. Восемь рублей.

– Давай.

– Все?

– Все. И без отдачи.

– Это грабеж, Женька. – Руслан вытащил кошелек и протянул свои рубли.

Зарыка взял деньги.

– Мало. Предательски мало! – Он стал считать. – За часы мне дали двадцать, у Тюбикова взял трешку, твои восемь. Всего тридцать один.

Коржавин не поверил своим ушам.

– Ты… Ты заложил часы?

– Ну что ты на меня уставился?

– Это же подарок!

– Часы, часы… Тут поважнее дело! Судьба человека. Ей надо на билет и на первое время, пока устроится.

– Кому это?

– Кому-кому, – повторил раздраженно Евгений, – как будто у меня их десяток! Сам знаешь кому. Раисе.

Тихая, молчаливая, застенчивая. Как она решилась на это? Руслан взглянул на Зарыку. Неужели их отношения зашли так далеко?

– Жень, а ты все продумал?

– Думать некогда.

– А последствия?

– При чем тут последствия, когда ее вышвырнули на улицу! Понимаешь, взяли и вышвырнули.

– Как вышвырнули? Я что-то тебя не понимаю.

– А тут понимать нечего. Самым обыкновенным образом. Со скандалом и оскорблением. Это подло!

– Успокойся, Евгений. Говори толком, кто ее вышвырнул?

– Рябой шофер. Понимаешь, Корж, он испугался суда. Испугался, что его будут судить за двоеженство. О Раисе узнали на его работе, узнали в горкоме комсомола. Соседи стали пальцами показывать. В общем, его комбинация иметь дармовую работницу провалилась с треском. И он вместе со своей старой женой решил отделаться от Раисы. Устроили скандал. Жена подняла вопль, обвиняя Раису во всех грехах, что она шлюха и тому подобное, что она сама, понимаешь, сама приехала к ним, чтобы отбить у нее мужа! Ну разве это не подлость!

Зарыка сорвал веточку, сунул в рот, скривился.

– Тьфу, горечь какая! Тьфу!

– И не заступился?

– Еще как! Получил увольнительную и пошел в парк. Пошел мимо ее дома. Я всегда так хожу, ты же знаешь. А там – мать честная! Раиса в слезах, на земле ее платья, рубашки, раскрытый чемодан. Кругом толпа. Ну я, конечно, сразу ввязался. Сердце не утерпело.

– Кулаками?

– Нет, обошлось так. Рябой хрен испугался, схватил свою старуху – и за калитку. Успел захлопнуть ее перед моим носом, а то бы я ему дал! Я бы научил его уважать наши законы! – Евгений потряс кулаком. – На всю жизнь бы запомнил!

Руслан положил руку на плечо друга.

– Где Раиса?

– На вокзале. Ей надо уехать. Немедленно уехать. А денег нет. Я вот собрал только тридцать один рубль… Этого мало. Предательски мало!

Коржавин встал.

– Не будем терять времени. Ты жди Мощенко и капитана, а я в клуб. Соберу у ребят. Договорились?

Руслан побежал в клуб.

Кино еще не начали показывать. В клубе было шумно и тесно.

– Руслан, сюда! – Пушнадян замахал руками, – Сюда.

Коржавин пробрался к ефрейтору.

– Деньги есть?

– Рубль.

– Выкладывай.

Спрятав в Карман рубль Пушнадяна, Руслан на миг задумался. До начала сеанса – считанные минуты. Одному не обойти даже солдат своего дивизиона. Надо действовать энергичнее. Руслан встал на скамью для сидения, осмотрелся.

– Тюбиков, Назаров, Стариков, на выход!

Пушнадян удивленно уставился на Коржавина:

– Что случилось?

– Идем со мной.

Пушнадян двинулся к выходу.

Руслан, не теряя времени, вкратце рассказал, зачем он их вызвал. Все вывернули свои карманы. Конечно, денег набралось мало, даже очень.

– Пойдем по рядам, – предложил Коржавин.

Солдаты – народ отзывчивый. Каждый выкладывал все, что мог: пятаки, гривенники, рубли. Сбор продолжался и после начала фильма.

Когда к клубу подошли Зарыка и Мощенко, у Руслана уже было около сорока рублей.

2

После отбоя тишина наступает быстро. Намотавшись за длинный солдатский день, воины с удовольствием занимают свои места. Постель, подушки становятся вроде магнитными, тянут к себе. Разговоры постепенно стихают.

Коржавин и Мощенко не спят. Они ждут Зарыку. Поезд отходит в час ночи. Капитан Юферов разрешил Евгению задержаться, проводить Раису.

В казарме душно. Окна распахнуты настежь, но притока свежего воздуха почти не чувствуется. Парит, как перед грозой. Тяжелые тучи закрывают звездное небо. Вспышки молний озаряют их дымные лохматые края, глухо доносятся удары грома.

Но дождя не будет. Это так называемая «сухая гроза». К утру молнии погаснут, тучи рассеются. И ни одна капля так и не упадет на землю. Всю влагу, которую принесли на своих мохнатых плечах грозовые тучи, поглотит жаркий воздух. Сухие раскаленные потоки поднимаются со дна долины, на краю которой расположен военный городок.

Коржавин подмял подушку, прижался к ней потной щекой.

– Духотища… Дождика бы сейчас!

Мощенко смотрит на часы. Стрелки тускло светятся в темноте:

– Половина второго.

За окном послышались торопливые шаги.

– Идет, – прошептал Руслан.

Он угадал. В казарму, стараясь не шуметь, вошел Зарыка. Он осторожно, на носочках, прошел к своей койке и стал раздеваться.

Руслан свесился вниз и только хотел было задать вопрос, как раздался шепот Пушнадяна:

– Проводил?

– Порядок, – ответил тихо Евгений. – В купированном.

– Евгений, а куда она поехала? – сипло прошептал Чашечкин. – Домой?

Ему ответил Нагорный:

– Черпак обгрызанный, да разве можно ей домой? Мозгами шевелить надо, саксаулина!

Чашечкин тут же отпарировал:

– Закройся с головой. Ты хотя парень и гвоздь, только вот никуда не лезешь.

– Это почему же?

– Потому, что с обеих сторон тупой!

В нескольких местах прыснули со смеху.

– Ну и Чашечкин!

– Вот это да!

Оказывается, не спали многие.

Руслан спрыгнул вниз.

– Ша, братцы!

В казарме снова стало тихо. Зарыка встал и проникновенно произнес:

– Спасибо, ребята!.. Выручили.

Его рассказ был кратким. Когда он пришел на вокзал, около Раисы находились участковый милиционер и инструктор горкома комсомола. Они настойчиво предлагали ей не уезжать, подождать до утра. Участковый, довольный тем, что разыскал ее, держал в руке протокол и просил подписать.

– Это дело так нельзя оставлять. Нельзя! Я вас целый вечер искал. Поймите, даже если вы не подпишете протокол, все равно этим их не спасете.

А девушка-узбечка, инструктор горкома комсомола, упрашивала:

– Останьтесь, Рая-хон! Мы сделаем показательный суд. Заклеймим позором этого любителя феодально-байских пережитков!

Но Раиса повторяла, качая головой:

– Не надо суда… Ничего не надо…

Зарыка купил билет до Кустаная. В Кустанае у Раисы есть подруга, с которой она переписывалась. Подруга работает в совхозе и давно зовет ее к себе.

– Возвращаться в Казань, домой, ей незачем… Да и есть ли у нее дом? Родителей она не помнит, а тетки, которые ее насильно выдали замуж, ясно, как встретят. Они ей проходу не дадут, изведут упреками. – Зарыка сел, снял сапоги, стянул через голову гимнастерку. – А в Кустанае – целина, там рабочие руки в цене. Да! Обещала написать. Посадил я ее в вагон, билет она взяла, а деньги – ни в какую. Уже гудок тепловоза, а она упирается: «Не возьму и не возьму!» Тогда я сунул их в карман и сказал, что это, мол, даю взаймы. Тогда она заставила меня адрес написать. С первой зарплаты, говорит, вышлю.

3

Руслан долго не спал, ворочался с боку на бок, думал о Зарыке, о Раисе, о жизни. Сухая гроза постепенно утихала. В разрывах туч проглянули крупные, словно вымытые, звезды. С гор подул легкий ветерок. Он принес прохладу, настоянную на луговых цветах. Дышать стало легче.

Руслан не заметил, как уснул.

Перед рассветом, когда сны сладки, когда, кажется, никакая сила не разомкнет веки, вдруг протяжно завыла сирена: «Тревога!»

Дневальный вскочил в казарму, включил свет.

– Тревога!

Все сразу пришло в движение. Казарма ожила. Руслан тряхнул головой. Неужели он спал? Ведь, кажется, только закрыл глаза.

– Коржавин, тебе что, особое приглашение надо? Тревога!

Руслан спрыгнул вниз, быстро натянул штаны, сунул голову в гимнастерку.

– Быстрей, ребята! Тревога!

В коридоре, возле вделанного в стену шкафа, стоял старшина. Дверцы шкафа были распахнуты. Старшина следил, чтобы каждый взял свой автомат, не перепутал в спешке.

– Торопись, ребята! Тревога!

Руслан схватил автомат, перекинул через плечо сумку с противогазом и побежал к выходу.

День только зарождался. На бледно-сиреневом небе черным силуэтом вырисовывались зубчатые вершины гор. Горы, казалось, плыли в молочных волнах тумана, который стелился у подножия.

Поеживаясь от прохлады, солдаты выбегали из казармы и строились на плацу. Капитан Юферов в походном снаряжении стоял в стороне, смотрел на часы и улыбался: солдаты его дивизиона успешно состязались с бегом секундной стрелки, намного опередили график.

Через несколько минут подошли бронетранспортеры. Старшина вручил каждому НЗ (неприкосновенный запас), пакет с сухими продуктами на два дня. Торопливо наполнили водой фляги.

– По машинам!

Солдаты заняли свои места. Тут снова взвыла сирена.

– Химическая тревога!

Коржавин привычным движением раскрыл сумку, вынул противогаз. «Ну, держись, – подумал он. – Денек будет что надо!»

– Рядовой Зарыка!

Евгений в противогазе, застегивая на ходу накидку, подбежал к офицеру.

– Назначаетесь старшим на вездеход с продуктами!

– Есть, быть старшим на вездеходе с продуктами, товарищ капитан!

– Машину не гоните, но и не отставайте. В ваших руках наша жизнь – продукты и вода.

– Слушаюсь, товарищ капитан!

Зарыка козырнул и побежал к вездеходу. Водитель распахнул дверцу:

– Садись, начальство!

Загудели моторы. Машины одна за другой, соблюдая интервалы, двинулись в предрассветный туман.

4

Так начались тактические учения. К ним долго готовились, их ждали. Капитан Юферов был доволен началом. Все идет согласованно, солдаты действуют сноровисто, команды выполняются четко. Он знал, что солдаты волнуются. Но это не только не мешало им выполнять свои обязанности, а, наоборот, помогало, мобилизовывало.

«Начали хорошо, – подумал Юферов, – а хорошее начало – это удачный старт!» Он знал по личному опыту, что любая мелочь, оплошность, неточно выполненная команда могут нарушить ритм, внести нервозность, развеять тот подъем духа, который придает учениям боевую атмосферу.

Отсутствие подлинной опасности понижает внутреннее напряжение. Но романтика боя, пусть учебного, имитированного, рождает у каждого воина взлет сил и энергии. Надо уметь эту энергию правильно использовать. Тогда и любые полевые занятия, не говоря уже о тактических учениях, превратятся из сложной напряженной игры в правдоподобие фронтовой обстановки.

Капитан Юферов взглянул на часы: пора вскрывать пакет.

Он раскрыл планшет, вытащил плотный конверт, сорвал сургучные печати. Пробежал глазами приказ. Дивизиону надлежало находиться в заданном районе и быть готовым к выполнению боевой задачи. Никакой радиосвязи. Координаты будут передаваться по условному коду.

Юферов дважды прочел приказ. Он не обратил особого внимания на пункт, в котором категорически запрещалось посылать в эфир сигналы, ибо «противник» сможет засечь и обнаружить дивизион. Такие пункты были каждый год, на всех учениях. К ним он привык, к ним приучил подчиненных. Трудно сосчитать, сколько раз на полевых занятиях воины вели огонь по принятым координатам!

Капитан раскрыл карту. Район, где нужно было расположиться дивизиону, внушал опасения. С одной стороны – сыпучие пески, с другой – глиняные такыры и солончаки. Места не из лучших. Окопаться, подготовить боевые позиции для стартовых установок, соорудить укрытия будет не так просто. А времени отпущено в обрез. Надо торопиться. Он посмотрел на спидометр. Скорость была приличная. Водитель спокойно и уверенно вел боевую машину по выжженной солнцем степи.

– Как самочувствие?

– Отличное, товарищ капитан!

– А мотор?

– Работает как положено, товарищ капитан.

– Прибавь скорость.

– Есть, прибавить скорость.

Капитан выглянул в окно. За головной машиной устремились остальные. Сильнее взвихрились облака пыли, и бронированные машины, казалось, идут окутанные дымом.

«Надо выиграть время за счет марша, скорее прибыть на место, – думал Юферов, – тогда сможем добротно оборудовать боевую позицию». Его мысли были уже там, в заданном районе. Место ему было хорошо знакомо. Всматриваясь в карту, он мысленно намечал стоянки машин, располагал боевые позиции стартовых установок, укрытий.

Работы, конечно, будет много. Солдатам придется попотеть основательно. Где-то в глубине души Юферов чуть-чуть позавидовал командиру соседнего дивизиона. Тому будет немного лучше! Он располагается значительно севернее, там и заросли саксаула и местность более рельефная.

Юферов перевел взгляд на свой район. Надо уметь приспосабливаться к любым ситуациям, к любой местности. Ведь в конечном итоге успех дела решают не счастливые случайности, а слаженная и безошибочная работа всего коллектива. А в свой коллектив он верил.

Юферов спрятал пакет. Отдал приказ об отбое «Химической тревоги». «Пусть отдохнут, – подумал он, – впереди дел много». Достал походный чемоданчик. Вместе со всем необходимым жена умудрилась втиснуть пакет с домашними пирожками. И когда только она успела их испечь? Капитан улыбнулся. На душе было тепло и радостно.