Текст книги "Властелины удачи"
Автор книги: Гарольд Роббинс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 29 страниц)
3
Пребывание в «люксе» быстро наскучило Джонасу. Он мог звонить лишь по тем номерам, где стояли дешифраторы. А ему хотелось позвонить в тысячу других мест, и он отдавал распоряжения своим сотрудникам, сидевшим на телефонах с дешифраторами, позвонить таким-то и таким-то, сообщить им то-то и то-то, передать ему ответ, чтобы он мог принять соответствующее решение. В итоге Джонас пришел к выводу, что подобный метод руководства не приносит ни малейшего удовлетворения.
На четвертый день их пребывания в отеле «Семь путешествий» Моррис Чандлер угостил их обедом, который, естественно, подали на верхний этаж.
– Вам нужна симпатичная девчушка, – поставил он диагноз неудовлетворенности Джонаса.
– Мне нужна опытная секретарь, – ответил Джонас.
Чандлер рассмеялся:
– Которая умеет работать и на спине.
– Нет, я серьезно. Именно секретарь. Я не могу привезти сюда своего личного секретаря, но мне нужна женщина, знающая свое дело и заслуживающая доверия.
Чандлер посмотрел на Неваду и пожал плечами.
– Раз вы так говорите, значит, так оно и есть.
За лобстером Невада и Чандлер вспомнили Новый Орлеан. Джонас предположил, что именно там они и познакомились, в Сторивилле, в одном из знаменитых в те времена публичных домов. По крайней мере, оба бывали там в начале столетия. Оба помнили проститутку, которая прятала лицо под темной шелковой маской с белыми кружавчиками и встречала клиентов, улегшись на обитое красным бархатом канапе. Поговаривали, что она – жена известного в Новом Орлеане хлопкового брокера.
Они помнили и музыкантов: пианиста Неда и трубача Чарли. Они говорили о «Herb Sainte», как догадался Джонас, алкогольном напитке, в чем-то сходным с абсентом и ныне запрещенным чуть ли не по всему миру. Они смеялись, рассказывая друг другу какие он навлек на них неприятности.
Внезапно Чандлер оторвался от воспоминаний и посмотрел на Джонаса.
– Вам нужен секретарь? Женщина опытная и заслуживающая доверия? Как насчет честной, опытной, заслуживающей доверия, да еще желающей лечь под вас?
– Сейчас таких не бывает, – покачал головой Джонас.
– Доверьтесь мне. Завтра утром я пришлю к вам возможную кандидатку.
Он прислал. Она прибыла в половине десятого и удивила его в еще большей степени, чем Моррис Чандлер.
– Мистер Корд? Я миссис Уайэтт. Меня прислал мистер Чандлер. Вам нужен опытный секретарь, и он полагает, что я вам подойду.
Такие красивые женщины встречались редко, и Джонас решил, что при первой возможности уложит ее в постель. Золотистые волосы, обрамляющие безупречное лицо, разве что брови у нее были чуть темнее волос. Желтовато-серый пуловер, темно-серая до колен юбка, белые туфли на высоких каблуках, нейлоновые чулки, обтягивающие длинные, стройные ноги. Не девочка. Тридцать два, может, тридцать три года. Много повидавшая, и, судя по всему, не только хорошее.
– Заходите, миссис Уайэтт, садитесь. Я только что позавтракал, но, если хотите, могу попросить прислать кофе.
– Можете не просить.
– Я все-таки попрошу. И сам с удовольствием выпью чашку-другую.
Она грациозно села, скрестив ноги ниже колен, как учили девушек в школе. Юбка чуть поднялась, не приоткрыв ничего лишнего.
Джонас снял телефонную трубку и заказал кофе, зная, что обязательно принесут и пирожные.
– Не сочтите мой вопрос за грубость, миссис Уайэтт, но почему мистер Моррис Чандлер рекомендовал вам обратиться ко мне?
– Он сообщил мне о ваших требованиях, полагая, что я им соответствую. Я с ним согласилась.
– Расскажите, где вы работали ранее?
– Я поступила секретарем в корпорацию «Бойз-Каскейд». Четыре года работала личным секретарем. Потом вышла замуж, развелась…
– Дети у вас есть?
– Нет, сэр. Вновь пошла работать личным секретарем к аудитору штата Калифорния. Секретарем я работала одиннадцать лет, шесть из них – личным.
– А что вы делаете в Лас-Вегасе?
– Меня отсюда не выпускают.
– Как так?
– Я приехала сюда с другом. Он хотел поиграть. Я тоже. Я подписала счет на несколько фишек. Он пообещал оплатить мой счет, когда будет расплачиваться при отъезде, однако проигрался в пух и прах, запаниковал и удрал, оставив меня с неоплаченным счетом. Теперь я работаю официанткой, чтобы отдать долг.
– Сколько?
– Пятьсот долларов. Шестьдесят пять я уже вернула.
Джонас покачал головой и вновь взялся за трубку. Набрал номер Чандлера.
– Моррис, это Джонас. Перепишите долг миссис Уайэтт на мой счет.
– Так вы ее наняли?
– Об этом поговорим позже.
Он положил трубку и посмотрел на женщину. Она хмурилась.
– Так, значит, вы работаете. Быстро принимаете решения. В результате я должна четыреста тридцать пять долларов вам. По-другому я не могу.
Джонас улыбнулся:
– Тогда мне придется взять вас на работу. Иначе вы не сможете расплатиться со мной.
– Ну… вы не лас-вегасское казино. Вы не держите людей под замком, пока они не оплатят свои долги. Или я не права? Надеюсь, вы и не ломаете ноги.
– Вы думаете, Чандлер способен на такое?
Она пожала плечами:
– Он – ваш друг.
– Вы знаете, почему я здесь?
Она кивнула:
– Я также знаю, что никому не должна говорить об этом. В противном случае сломанными ногами дело не ограничится.
– Я так не работаю, миссис Уайэтт, – холодно заметил Джонас.
– Вы, наверное, нет. А вот Чандлер – да. Иначе с чего бы он доверился мне, сказав, кто живет у него на верхнем этаже?
– Может, я ни в чем не виновен.
– Может, и так. Вы бывали в Лас-Вегасе, когда Багси Сигел управлял «Фламинго»?
– Честно признаюсь, нет.
Она кивнула:
– А вот я бывала. Мне всегда нравилось приезжать сюда. Впервые я приехала сюда с мужем. Благодаря ему и пристрастилась к азартным играм. Багси был страшный человек. Он убивал людей. Город изменился с тех пор, как его хозяева избавились от Багси. Им пришлось застрелить его. Он создавал их бизнесу плохую рекламу. Но смертный приговор ему вынесли не за то, что он избивал или даже убивал людей. Дело в том, что он делал это у всех на глазах. По существу нынче ничего не изменилось. Но разборки проходят в более тихих местах.
Джонас покачал головой:
– Я не думаю, что Моррис Чандлер…
Он недоговорил. А хотел сказать, что не верит, будто человек, которому доверяет Невада Смит, способен на такое.
– Не все решения принимаются только им. Он партнер, а не единственный владелец. – Она вздохнула. – Глупо я себя веду. Вам нужен секретарь, который умеет держать язык за зубами, а я болтаю и болтаю.
– Вы же не секретарь Чандлера.
– Не буду вас обманывать. Я бы хотела стать вашим секретарем. Но… Чандлер говорил о… специфических требованиях.
Джонас улыбнулся:
– Скажем так, упомянутое им условие не обязательное. Но желательное.
Она долго смотрела на него. Рот приоткрылся, меж губ появился и исчез кончик языка.
– Вы хотите, чтобы я жила здесь?
– У меня две спальни.
Она усмехнулась:
– Да, ваша репутация известна, мистер Корд.
– Вы приняты на работу, – подвел черту Джонас. – Я был бы вам очень признателен, если при посторонних вы будете называть меня мистер Корд. А наедине… Джонас.
– Меня зовут Энджи, – ответила она.
Глава VI
1
В тот же день Энджи перебралась на верхний этаж. Первую ночь она спала во второй спальне. Следующую – в одной кровати с Джонасом.
Четверо молодых сотрудников, прибывших в Лас-Вегас в течение недели, отнюдь не удивились, что новая секретарь мистера Корда на редкость интересная женщина, которая к тому же и живет в его номере. Как и говорила Энджи, Джонас славился успехами на женском фронте.
Еще какое-то время ушло на утряску последних деталей, но к концу второй недели заточения в Лас-Вегасе Джонас полностью контролировал деятельность своих компаний. Он звонил по телефонам со скрамблерами. Кто-то из четырех его помощников, если возникала необходимость, улетал на «дехавиленде» в Мехико, а оттуда – в любую часть света, куда направлял его Джонас.
Его не разыскивало ФБР. Он всего лишь не желал давать показания сенатской комиссии. Слушания эти считали важными разве что члены комиссии да несколько газет. Последние расценили его побег как насмешку над сенатом. Заголовок на пятой странице одной из них гласил:
«КОРД УСКОЛЬЗАЕТ ОТ СЕНАТСКИХ ИЩЕЕК». Вторая подошла к вопросу более творчески, обратившись к первоисточникам: «НОЙ В КОВЧЕГЕ, ДЖОНАС[9]9
Джонас – английский вариант библейского имени Иона.
[Закрыть] В КИТЕ?»
Его даже не могли обвинить в оскорблении конгресса, поскольку повестки он не получал.
Энджи первой увидела газетное сообщение о том, что Моника подала на развод.
Они с Джонасом завтракали. Джонас, как всегда, плотно, Энджи ограничилась апельсиновым соком, кофе и крекерами. Ночного халатика или пеньюара у нее не было, спали они голыми. Поэтому она вышла к столу в белых нейлоновых трусиках, а он – в боксерских трусах. Джонас читал «Нью-Йорк таймс», Энджи – «Лос-Анджелес таймс».
– О, Джонас!
– Что?
Она протянула ему газету, указывая на заметку:
«КОРДЫ РАЗВОДЯТСЯ
Миссис Джонас Корд подает на развод. Миссис Джонас Корд, урожденная Моника Уинтроп, подала иск в Верховный суд Лос-Анджелеса с требованием развести ее с Джонасом Кордом. Последний обвинен в супружеской неверности, жестоком обращении и оставлении жены. Миссис Корд просит вынести решение о разводе, оставить ребенка под ее опекой, присудить ей часть калифорнийской собственности Кордов, а также уплату алиментов.
Местонахождение мистера Корда неизвестно. Он покинул свой дом в Бел-Эйр за несколько часов до прибытия судебного исполнителя, который намеревался повесткой вызвать его на слушания о деятельности авиакомпаний, проводимые сенатской комиссией, и с тех пор его ни разу не видели. По некоторым сведениям он поселился неподалеку от Мехико. Джерри Джеслер, адвокат миссис Корд, полагает, что отсутствие мистера Корда не помешает началу судебного процесса, поскольку по законам штата Калифорния газетная публикация является извещением для ответчика о вызове его в суд».
Джонас пожал плечами и вернул газету Энджи.
– Супружеская неверность, жестокое обращение, оставление жены, – повторил он. – Она ничего не сможет доказать.
Энджи накрыла его руку своей.
– Я покажу под присягой, что мы никогда не спали вместе.
Он вяло улыбнулся:
– Тебе не придется этого делать, Энджи. Так и должна поступать верная секретарь, но давать показания ты не будешь. Мои адвокаты все уладят. Моника не будет требовать многого. Она женщина благоразумная.
– Ты ее… любил?
Джонас кивнул:
– Дважды. Я дважды женился на ней.
Энджи нахмурилась, указала на газету.
– Это не мое дело. Мне не следует задавать вопросов. Но… там упомянута опека над ребенком.
– Монике нет нужды требовать опеки над ребенком. Девочке скоро исполнится восемнадцать. В конце концов, я же не буду просить ее поселиться у меня. Я хочу, чтобы она приезжала ко мне, и лишь в том случае, если у нее возникнет такое желание.
Он вновь просмотрел заметку, нахмурился, отложил газету в сторону. Губы его превратились в тонкую полоску.
– Мне очень жаль, Джонас, – прошептала Энджи.
– Если ты хочешь пожалеть наш распавшийся брак, жалей. Но вот меня жалеть не стоит. Да и ее тоже.
Глаза Энджи повлажнели от слез.
– Напрасно я задаю тебе личные вопросы. Я с тобой счастлива, что бы ты мне ни ответил.
Джонас поднялся, подошел к ней сзади. Обхватил руками груди, поцеловал в шею.
– Спрашивай, о чем хочешь. Если я не захочу отвечать – просто промолчу.
Энджи обернулась к нему, губы ее разошлись в улыбке.
– Или солжешь.
– Или солгу, – засмеявшись, согласился он.
2
Естественно. Ложь – альтернатива умолчанию. Иногда он ею пользовался. Ему не хотелось досконально копаться в прошлом Энджи. Кое-какие справки он навел и выяснил, что рассказанная Энджи история ее жизни не соответствовала действительности. Он ее не осуждал, понимая, почему она не хотела говорить правду. Главное заключалось в том, что он мог ей доверять. Невада с ним соглашался, а к мнению старика Джонас прислушивался.
Шестого июня 1918 года Эдгар Бурнс умер в Шато-Тьерри от шрапнельных ран. За две недели до этого родилась его дочь Анджела, а двадцать шесть лет спустя погиб ее первый муж. Мать Анджелы сразу же вновь вышла замуж, лишь в двенадцать лет девочка узнала, кто ее настоящий отец. В школу она ходила как Энджи Деймон.
Деймон был бутлегером, оперировавшим в Йонкерсе под покровительством самого Арнолда Ротстайна. Когда Арнолда убили, Деймона пригрел дон Кастелламарезе, и он продолжал гнать джин до отмены «сухого закона». Когда это произошло, дон Кастелламарезе выделил ему долю в букмекерских операциях. В детстве Энджи видела, что живут они ничуть не хуже семей адвоката, дантиста, торговца недвижимостью, их соседей по обсаженной деревьями улице в Уайт-Плейнсе[10]10
Административный центр Уэстчестера, пригородного округа Нью-Йорка.
[Закрыть].
Ее отец, вернее, как со временем выяснилось, отчим, занимался экспортно-импортными операциями. Так думала она. И соседи.
Энджи исполнилось семнадцать, когда ее отца арестовали и газеты написали об его истинном занятии. До суда дело не дошло, прокуратура отказалась от обвинений, но случившееся так потрясло Энджи, что она не вернулась в школу. Она попросила Деймона устроить ее в букмекерскую контору, но получила отказ. Год она ничего не делала. Старых друзей избегала, а новых завела среди безработных и не слишком уважающих законы парней Уайт-Плейнса.
Одного из них звали Джером Лэтем. Симпатичный парень с волевым подбородком и тяжелыми, нависающими над глазами веками, он обычно ходил в соломенной шляпе и никогда не испытывал недостатка в деньгах. Никто не знал, где он их берет, а потому его окружал ореол загадочности и великолепия. Энджи влюбилась в него, а так как Джерри никогда не встречал такой красавицы, он… Она не могла сказать, что и Джерри влюбился в нее. Он позволял ей быть рядом, поскольку такой трофей лишь подчеркивал доблесть охотника. Они сошлись и всюду появлялись вместе. Он тратил на нее деньги. Покупал ей наряды.
Ее мать и отчим невзлюбили Джерри Лэтема. Деймон назвал его бандитом, на что Энджи сердито ответила, что не Деймону записывать в бандиты кого-то еще. В результате она испортила отношения как с матерью, так и с отчимом. Пошла к Джерри и сказала, что хочет жить у него.
Джерри ее впустил. Сначала они жили в одной комнате, потом он снял маленькую квартирку, а в конце мая тридцать седьмого года, когда ей исполнилось девятнадцать, они поженились.
Она узнала, откуда у Джерри брались деньги, которые никогда не иссякали. Он зарабатывал их на поддельных купюрах. Покупал двадцатки у фальшивомонетчика в Нью-Рошелле по восемь долларов каждая. А затем кружил по Нью-Йорку, покупая всякие мелочи и расплачиваясь фальшивками. Обычно его покупка стоила пять долларов. Отдавая двадцатку, он получал на сдачу пятнадцать, то есть чистая прибыль на каждой купюре составляла пять долларов. На автобусе он ездил и в Нью-Джерси, скажем, в Патерсон, в разных магазинах избавлялся от пяти двадцаток и возвращался домой с пятьюдесятью долларами выручки. Он мог бы зарабатывать и больше, продавая купленное в магазинах. Частенько он закладывал свои покупки в ломбард, но никогда не выкупал их.
Его ни разу не поймали. Секрет успеха заключался в том, что он не жадничал. В тридцать восьмом году семье из двух человек ста пятидесяти долларов на месяц хватало с лихвой. Он не работал чаще одного раза в неделю. И никогда не заглядывал второй раз в один и тот же магазинчик, обходил его за квартал.
Легкость, с которой доставались деньги ее мужу, зачаровала Энджи. Она предложила свои услуги. Несколько раз ходила с ним, потом одна. Она приносила немало пользы. Могла заходить в те магазины, где он уже побывал, нагреть их во второй раз.
Но в феврале сорокового года произошла катастрофа. Агенты министерства финансов накрыли типографию в Нью-Рошелле. Фальшивомонетчика упекли в федеральную тюрьму.
Джерри пришлось искать новый источник средств существования. Он начал обчищать почтовые ящики. Она помогала. Письма они потрошили на столике в кухне. Находили деньги, иногда чеки, переводы, сертификаты акций, облигации. Он умел виртуозно подделывать документы. Найдя чек на крупную сумму, выписанный, скажем, на Артура Шульца, он подделывал автомобильное удостоверение бедолаги Артура и получал по нему деньги в банке. Если чек выписывался женщине, обналичивала его Энджи.
Закон об избирательном призыве на военную службу вступил в силу десятого сентября сорокового года, и Джерри Лэтема забрали одним из первых. К концу года он уже учился воевать в Форт-Диксе.
Энджи впала в отчаяние. Она понятия не имела, что зарабатывать на жизнь можно и другими способами, отличными от тех, которым научил ее Джерри. И одиннадцатого марта сорок первого года к ней пришли агенты ФБР и арестовали ее, обнаружив в квартире более четырехсот чужих писем. Они нашли незаполненные бланки водительских удостоверений и даже несколько поддельных двадцатидолларовых купюр. Двадцатого июня она начала отбывать срок в женской тюрьме в Олдерсоне, в Западной Виргинии.
Телеграмму ей принесли в камеру. Сержант Джером Лэтем погиб в бою шестого июня сорок четвертого года. В сентябре ее условно освободили.
За три года тюремного заключения она научилась печатать и стенографировать.
Энджи никогда не работала в «Бойз-Каскейд» или у аудитора штата Калифорния. Когда она вышла из тюрьмы и зарегистрировалась в полицейском участке по месту жительства, ей предложили место секретаря в Совете по распределению дефицитных товаров в условиях военного времени. Вскоре она встретила мужчину, который стал ее вторым мужем, Теда Уайэтта. По характеру своей деятельности он мало чем отличался от Джерри Лэтема: подделывал не водительские удостоверения, а купоны на получение дефицитных товаров. Будучи секретарем Совета, она узнавала заранее, какие купоны будут введены в следующем месяце. Эта информация была поистине бесценной для того, кто печатал фальшивые купоны.
В сентябре сорок пятого года срок ее условного заключения закончился. Энджи вышла замуж за Теда Уайэтта, и они уехали в Калифорнию, где, как они надеялись, никто не знал об их достаточно темном прошлом. Она действительно пристрастилась к азартным играм благодаря Теду, тут она сказала правду. Он брал ее в Рино, потом в Лас-Вегас, и, когда там открылись такие казино, как «Фламинго» и «Семь путешествий», их уже знали у игорных столов.
Уайэтт проиграл. Проиграл много. И исчез. Энджи так и не узнала, то ли он сбежал, то ли его вывезли в пустыню и убили. Как бы то ни было, она с ним развелась, поскольку он ее бросил.
Ее взяли секретарем в автомобильное агентство. Со временем она стала менеджером. А по вечерам подрабатывала в казино у столов, делая ставки для привлечения публики. Но своим телом не торговала. По десять раз на неделе мужчины делали ей самые разнообразные предложения, от наличных до поездок в Европу, она всегда отвечала отказом.
Два года тому назад Моррис Чандлер полюбопытствовал, не хочет ли она стать его секретарем. Энджи ушла из автомобильного агентства, поскольку Чандлер платил больше. Так что Чандлер предложил Джонасу своего секретаря. Естественно, не задолжала ему Энджи и пятисот долларов. Поэтому Чандлер удивился, когда Джонас попросил переписать долг миссис Уайэтт на его счет. Но просвещать Джонаса не стал. Чандлер не предлагал Энджи стать его шпионкой. Лишь намекнул, что интересные сведения, полученные от нее, будут щедро оплачены.
Моррис Чандлер не подозревал, что в работе на Джонаса Корда Энджи увидела шанс не просто подняться на куда более высокую ступеньку, но и сделать это в компании человека, которого нашла бы достойным спутником любая женщина.
3
И еще в одном Энджи ублажила Джонаса. Из многолетнего опыта он знал, что более всего ценит женщин, которые делают ему минет. И не только потому, что ему правился оральный секс, и еще как нравился. Он пришел к выводу, что женщины, согласные на такое, смелы и игривы не только в постели, но и в жизни. Таких вот женщин он любил и уважал более других.
– Скажи, Энджи, – прошептал он ей на ухо однажды вечером, на вторую неделю их знакомства. – В постели ты великолепна, но…
– Что «но»?
– Нет, не «но». Ты великолепна. Я вот думаю, не могла бы ты… не могла бы ты взять в рот?
Она приподнялась на локте:
– Ты серьезно? Не знаю. Действительно, не знаю. Я никогда этого не делала. – Она потянулась, обхватила его член рукой. – Он у меня не уместится. Я задохнусь.
– Весь брать в рот и не надо.
– А как надо? Как это делается?
– Как сосут леденец.
Она рассмеялась:
– Как сосут леденец! Ясно… А тебе очень хочется?
Он глубоко вдохнул:
– Честно говоря, да. Но требовать этого от тебя я не стану.
Она смотрела на него несколько секунд.
– А ты сначала помоешься?
– Конечно.
– Тогда… я попробую.
Она говорила правду. Такого она не делала. Она слышала, как это называется. Слышала, как возмущались подобными просьбами другие женщины. Но… Джонас того заслуживал.
Вернувшись из ванной, он пах мылом и лосьоном после бритья. Взбив подушки, поставил их на попа к изголовью, сел, прислонившись к ним спиной, и замер в ожидании.
Какое-то мгновение Энджи собиралась с духом. Потом улыбнулась, наклонилась вперед, широко раскрыла рот и губами затянула кончик его массивного органа в рот. Подержала там, поглаживая головку языком. Затем отпустила, схватилась у основания левой рукой и начала лизать по всей длине. Шепотом он предложил полизать и то, что ниже, темную, морщинистую мошонку. Она это сделала и изредка возвращалась к ней, но большую часть времени уделила верхней части его пениса, то стягивая, то исследуя пространство между головкой и крайней плотью как губами, так и языком.
Он начал постанывать. Давно уже никто не доставлял ему такого удовольствия. Она удивилась. Чтобы мужчина испытывал блаженство от подобных манипуляций? Но, если ему это нужно… Он будет любить ее за это. Нет, не любить. Ценить. И почему женщины всегда возмущались мужчинами, которые просили сделать им минет. В данном положении женщина полностью держала ситуацию под контролем, чего не скажешь, лежа под мужчиной, бешено скачущим на ней в преддверии оргазма. Делая минет, она управляла мужчиной, и его оргазм полностью зависел от ее желания. С чего же ей полагать себя униженной и оскорбленной?
В оральном сексе Энджи не нашла ничего неприятного, хотя немного нервничала из-за спермы, гадая, что с ней делать, не слишком ли она неприятна на вкус. Ее появления она добивалась минут пять-шесть. Когда же струйка брызнула, Энджи обнаружила, что сперма абсолютно безвкусная. И в этой стадии не нашла для себя ничего оскорбительного. Вот тут, догадалась она, и надо сосать, выбирать всю сперму в момент оргазма. Она вновь обхватила его член губами, которые заработали, как насос. Часть спермы попала в горло. Энджи проглотила ее. Часть накопилась во рту. Она снова сглотнула.
– О Боже, Энджи!
Она довольно улыбнулась. Капельки спермы блестели у нее на подбородке.
– Тебе понравилось?
Джонас привлек ее к себе, прижал к груди.
