Текст книги "Ошибка архитектора (СИ)"

Автор книги: Эйлин Торен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 26 страниц)

Глава 19 Рэндан

Рэндан был из тех, кто умел и любил работать, бездействие его даже раздражало. На войне, во время затишья, когда ждали в укрытиях, он всё равно находил себе дело. Парни из его отряда смеялись: “командир, надо же отдыхать или ты не человек?”, но Рэндан лишь хмыкал на это – говорить он не любил. И сна хватало пары-тройки часов, а четыре или пять были роскошью, сколько он себя помнил.

– Ну, что, Рэндан, умеешь мосты строить? – спросил герцог, когда они стояли перед тем, что когда-то было мостом и пытались понять, что им с этим делать.

– Понимание есть, ваша светлость, – ответил мужчина. – Но я только понтонный мост наводил и пару раз подвесные приходилось мастерить. А тут не пойдёт это.

Старший Шелран кивнул.

– Хорошо, что столбы остались, – проговорил он, хмурясь.

– Там ниже, я нашёл переправу. На лошадях вполне можно на эту сторону попасть, – сказал Рэндан. – Людей бы из города, тогда и мост можно будет быстро сладить.

– Это не проблема, лишь бы тот, что в городе, не снесло, – ответил герцог.

– Не снесёт, – повёл головой конюх. – Я вчера в городе был, видел его. Выглядит не очень, но основательный. Ещё несколько лет простоит и не шелохнётся.

– А вот глава городского совета считает иначе, – герцог глянул на слугу.

– Преувеличивает, ваша светлость, – честно ответил Рэндан. – Но работа у него такая.

– Да… – ухмыльнулся Шелран. – В доме есть книга инженерная, там есть раздел про мосты, со схемами и указаниями.

– Так отлично. Тогда вообще хорошо.

– Я тебе не смогу помочь, я в схемах ничего не понимаю. Я по части расходов и доходов больше, – заметил на это герцог.

– Я разберусь, ваша светлость, – ответил слуга.

– А есть что-то в чём ты не разбираешься, Рэнд?

– Так вот в ваше дело я бы не полез. Дальше сметы.

Верон усмехнулся.

– Боюсь материала в городе не будет, – кивнул он в сторону Хиита.

– Это можно лес с вашего разрешения проредить, – заметил Рэндан.

– В этом тоже понимаешь?

– Отец лесником был, ваша светлость.

– Что-то говорит мне, что ты не только лесник, конюх, коваль, строитель… – и Шелран посмотрел на Рэндана вопросительно приподнимая бровь на не покалеченной части лица.

– Могу землю возделывать, могу егерем, могу лесорубом, охотником, рыбаком, мельником, пекарем, – просто ответил он.

– Проще сказать чего ты не можешь, – усмехнулся Верон. – И ты в пехоте служил?

И вопрос был внезапным, но смысла врать не было:

– Да, ваша светлость.

Со стороны города к ним приближался всадник.

– Это Бэлт? – спросил герцог.

– Он, – ответил Рэндан. – Надо показать, где переправиться.

Его светлость прищурился, задумавшись о чём-то, потом спросил:

– Тогда завтра начнём? Руками я с войны не работал, но выбора нет. Скажешь какая погода будет завтра?

– Пасмурно, но без дождя, – сказал конюх, посмотрев в небо и в сторону гор.

– Даже не хочу знать откуда ты это знаешь, – ухмыльнулся Шелран, поведя рукой.

Бэлт остановил лошадь у разрушенного моста с той стороны реки.

– Ваша светлость, доброго дня, – он учтиво склонил голову и Рэндан в очередной раз фыркнул про себя на манеры товарища.

– Ну, не такой он и добрый, – герцог кивнул на место, где ещё вчера был мост.

– Переправы нет? – поинтересовался Бэлт.

– Есть, ниже, – ответил Рэндан, – я покажу.

– Стой, – и слуга обратился к герцогу. – Там, ваша светлость, ваш брат, ваша супруга и священнослужитель, но у него карета с вещами.

– Что? – словно поперхнулся Шелран. – Какой ещё священнослужитель?

Рэндан для себя заметил, что герцог кажется едва сдержался, чтобы не выругаться вслух.

– Не знаю, ваша светлость, из гостиницы.

– И он жив? – поинтересовался Верон.

– Простите, ваша светлость? – не понял Бэлт.

– Герцогиня его не сожрала? – пояснил герцог. – Она ненавидит святош. Если закрыть её в одной комнате со священнослужителем, то она определённо доведёт его до могилы.

Бэлт замер, переваривая сказанное старшим Шелраном, а Рэндан не удержался, рассмеялся в сторону.

– Простите, ваша светлость, – буркнул он, но тут уже рассмеялся и хозяин, а за ним и второй слуга.

– Ничего, – махнул он рукой. – А где Яци?

Бэлт ещё улыбался, но вопрос ввел его в замешательство. Вполне возможно он и не знал об этом ничего.

– Яци? Повариха? – перестроил молодой мужчина.

– Да, она тоже была в городе, – ответил герцог, недовольно вздыхая.

– Давайте я отправлюсь с ним, – предложил Рэндан, спасая Бэлта. Тем более, что видел вчера Яци и скорее всего Сэмэл знал, где искать женщину. – Заодно переправу покажу.

– А изучать книгу? – поинтересовался Верон.

– Я справлюсь, ваша светлость. Если дадите – я за ночь прочитаю.

– Можешь в библиотеке читать, – кивнул тот. – А в Хиите заодно прижми от моего имени главу городского совета. Можешь пригрозить, что я не буду участвовать в восстановлении городского моста, если он не примет участие в восстановлении этого.

– Понял, ваша светлость, – склонил на военный манер голову Рэндан.

– Торговаться ты тоже умеешь, как я понимаю? – улыбнулся хозяин.

– Да, ваша светлость.

– Тогда удачи, Рэнд.

В библиотеке было тихо и пахло книгами. Почти настала ночь и Рэндан сидел изучая схемы, выписывая на листок нужную информацию и делал для себя заметки. Он уже давно прочитал всё о мостах, теперь ушёл дальше – книга была отличной, на вес золота.

– Читаешь? – вырвал его от изучения Бэлт.

– Да, – кивнул он, не поднимая на мужчину головы.

– Кажется это уже не о мостах, – товарищ подошёл ближе. Из-за присутствия в доме святоши, его к госпоже Ниилле не пустили, хотя она очень расстроилась из-за этого. – Дома на сваях? Серьёзно?

– Отвали, Бэлт, – рыкнул Рэндан.

– Даже свою занозу не заметил, – ухмыльнулся тот, читая заметки на листках.

– Что? – он поднял голову, нахмурился, встретившись с поддевающим взглядом голубых глаз приятеля.

– Да Эйва стояла в дверях, поулыбалась и ушла, – ответил молодой мужчина.

– Да чтоб тебе, Бэлт! – прорычал Рэндан, а внутри всё скрутило, потому что какого низшего подошёл Бэлт, а лисичка не подошла! – Иди спать, засранец!

– Управишься за ночь?

– Да, – как же это раздражало. – Свали отдыхать – завтра работать надо.

Как только Бэлт вышел, Рэндан оторвался от записей и с тоской посмотрел в дверной проём.

Эйва рвала его на части.

Сначала думал, что это оттого, что давно не было у него женщины – последний раз, ещё прошлым летом, мял в поле вдовушку из селения, где они жили и работали с Бэлтом. Здесь не хотелось никого – в доме девки малые все, а Янра явно была несвободна, да и держалась от них поодаль, остерегалась. Когда выбирался в город, был осторожен и вообще мыслей не было найти кого-то себе.

Приезда хозяина дома они с Бэлтом ждали в напряжении и были готовы, чуть что снова рвануть в дорогу, хотя, конечно, его друг по несчастью очень уж привязался к вдовствующей графине. Рэндан был недоволен, потому что привязанности такие ничего хорошего не приносят, но с другой стороны бегал же по сути он, а не Бэлт.

Сам Рэндан хотел уйти, как сошёл снег, но старый дворецкий его невероятно напрягал и мужчина не хотел оставлять с ним девушек наедине.

Однажды зимой, почти сразу, как вернулся после болезни, старик напился до такого состояния, что всех их на мороз выгнал в платьях и туфлях домашних – гонял в доме приспешников низших богов, чтоб его нихры извели! Тогда, конечно, если бы не Рэндан и Бэлт, то было бы бедняжкам плохо, потому что тут негде спастись, да и госпожа в доме осталась с этим пьянчугой.

Рэндан был рад, что Киннан устроил скандал на глазах у герцога и остальных господ. А уж, что попытался руку поднять на Эйву, так вообще, хоть и скверно, но замечательно. Понятно же было, что герцог должен быть человеком адекватным и не мог бы позволить настолько невменяемому слуге находиться рядом со своей душевнобольной сестрой.

Что до горничной, то поначалу, конечно было непонятно, что к чему. Шрам Рэндан увидел, ещё когда заслонил её от удара разгневанного дворецкого. Но когда она на него посмотрела почему-то внутри появилось убеждение, что блудницей она не была. И дальше он только в этом убеждался. Единственно его мучил вопрос, что у неё было с герцогом – уж слишком тот с ней был приветлив, хотя на деле видно было, что человек старший Шелран жёсткий.

Но Эйва была такая, Рэндан даже не знал – не простая. И тогда, когда ругалась с Яци в первый день, а потом курила с ними на заднем дворе, и когда выдворяла его из комнаты с ворохом этих тряпок герцогини в руках… и потом поймал её и застрял в ней, сам не понял, но впервые так захотелось девицу, что свело всё. В кладовой вообще вывернула наизнанку и главное, что знала об этом, шельма, чувствовала, что он её хочет прижать, но, как назло, больше не попадалась и он даже жалел, что, как засранец Бэлт, не работает в доме.

В городе видел, как она говорит с бывшим конюхом, и внутри прям низшие грызлись. И тут она сказала, что скорее всего через две недели уедет в столицу и Рэндан запаниковал.

И не надо было так жать её, не надо было нахрапом брать, но не стерпел, не удержался. И обидел её тоже очень зря, но мутило от этого подозрения об отношениях с герцогом, сам не понимал причин, но словно ревновал.

Да и плевать, что не понимал, потому что пришла и у он голову потерял напрочь. И задела она его, потому что закрыться пыталась, сбежать.

И понятно, шрамы эти её – когда увидел остальные, с таким трудом унял себя, потому что Эйва так их робко закрывала… ему выть хотелось, что где-то тварь такая есть, которая такое с девочкой сделала, и даже представить было страшно, как она всю жизнь теперь с этим. Ведь все, понятно что, как Киннан, видели одно, но только потому что не встречали настоящих девок меченных, а Рэндан встречал – уж за свою жизнь с кем только не пересекался, с кем только дел не имел.

И теперь, после ночи той, тянуло к ней нещадно, злился, если был рядом, а она на него не смотрела. Хотелось её тепло почувствовать и волосы рыжим водопадом стояли перед глазами.

Но вот мост этот… а Рэндана брал азарт, он должен был всё сделать, как надо. Такую возможность научится, построить, получить знание, он упустить не мог.

Но ведь и ничего, что уставал – если бы Эйва пришла, у него были бы силы на неё, да он бы просто был счастлив прижать её к себе, уткнуться в неё, потому что вкусная была, мягкая такая, нежная. Но она не приходила и поймать у него не получалось – несколько дней видел только мельком.

Уходя через зимний сад с обеда, направляясь к мосту, чтобы проверить как идёт работа и, если надо, помочь, Рэндан наконец-то поймал Эйву – она копалась с этими помидорами, которые захотела вырастить госпожа Ниилла.

Прислушавшись, понял, что никого нет, поэтому сделал шаг.

– Рэндан? – обернулась Эйва, замечая его присутствие. Но уже в следующий момент он смял её, прижимая к стене и к себе. Словно голодный прижался к губам. – С ума сошёл?

– Сошёл, – ответил он честно, задыхаясь как и она. – Ты от меня бегаешь.

– Я не бегаю, – ответила она шёпотом, слабо протестуя, против его рук, и губ, целующих её лицо и шею.

– Бегаешь, шельма, избегаешь изо всех сил. И не приходишь.

– Потому что ты уставший, работаешь весь день, потому что священнослужитель здесь. Да и я уже не говорю о том, что вообще-то ты не один спишь, дуралей.

И Рэндан конечно понимал, что она права, всё было правильно, но так прижимала его тяга к ней, действительно как умалишённый был. Он поставил её ногу на кадку с деревом, задрал юбки.

– Рэндан, – поймала его руку Эйва. – Нельзя тут…

– Нет никого, – ответил он, снова целуя и с удовлетворением чувствуя, как она прогнулась под ним, хоть и держа его за руку, что уже беспрепятственно дала пальцам добраться по внутренней части бедра, до взмокшей плоти. От прикосновения она слабо застонала и Рэндан стал настойчивее, грубее, наслаждаясь ею, чувствуя, как поддалась.

Эйва была невероятно красивой женщиной. Эти её рыжие волосы, глаза светлее, чем его, сейчас подёрнутые туманом, брови рыжие, и длинные ресницы тоже, губы распухшие от поцелуев, мягкие черты лица, тела…

Она отпустила его руку и расстегнула ремень, потом пуговицы на штанах, тёплые пальцы скользнули внутрь и он с тяжестью втянул воздух, когда рука легла на его возбуждённую плоть.

Эйва не отводила взгляда и Рэндан с каждым её движением и всхлипом чувствовал себя всё безумнее и безумнее. Больше всего не хотелось кончить раньше неё, хотелось вместе, или пусть она, а он уже дойдёт за ней.

– Шельма, – хрипло рыкнул он, держа за талию свободной рукой, чувствуя, что она уже перестала себя контролировать, движения стали ещё более жёсткими, а он и сам был готов сдаться ей на милость. – Давай, ну же…

И Эйва сжалась, потом захлебнулась, втягивая воздух, а он почувствовал, как под его пальцами забилось её естество и отпустил себя. Придержал её коленом, она уткнулась ему в грудь, тяжело дыша. Он облизал пальцы, но не среагировал, как она сделал так же, дёргая снова в болото обжигающего возбуждения.

– Чтоб тебе, шельма! – притянул он её к себе. – Пожалей меня, Эйва!

Рэндан пьянел от неё. Поцеловал и было так мало того, что между ними произошло.

– Приходи сегодня в сенник, – прошептал он ей в губы. – Я буду ждать, Эйва.

– Рэндан, ты устаёшь, я же вижу за ужином…

И он как дурак стал счастливым, что видит, что смотрит всё-таки.

– Всю ночь буду ждать тебя, шельма, – прижал сильнее и она снова застонала и как же было сложно уйти от неё.

Почему-то казалось, что Эйва не придёт.

Он, как назло, заснул, когда вернулся после ужина, и его разбудила обнаглевшая Киля, старушка-пони умудрялась попадать в сенник, когда ей в голову взбредало поесть, а есть она хотела кажется всегда.

– И? – спросил разбуженный и раздосадованный своим сном Рэндан глядя на животное. Значит Эйва не придёт, а если приходила, а он проспал? И он тяжело вздохнул и, протянув руку, потрепал пони за уши.

– Я думала ты меня ждёшь, – спросила Эйва, стоя в дверях. – Но ты нашёл мне замену. Не буду мешать.

И конечно сделала эту попытку уйти, но была поймана.

– Нет, Эйва, нет, – и Рэндан выставил обиженную Килю вон, не выпуская горничную из рук, а потом прижимая к себе, изголодавшись по ней до одурения.

– Янра сказала, что ты в королевском театре работала, – спросил он, лёжа рядом и накручивая её локоны на пальцы.

– Работала, – ответила Эйва, не открывая глаз.

– И что делала? Играла?

– Шутишь? – рассмеялась она. – Играла… нет.

– Почему? – он глянул на неё. – Ты красивая.

– Я сцены боюсь, – Рэндан нахмурился, а Эйва хихикнула и открыла глаза. – Вообще это странно. На самом деле я в театре родилась.

– Родилась?

– Да, – она развернулась и легла на живот, опираясь на руки, чтобы видеть его. – И я там всё делала. Всё. Убирала, готовила, делала декорации, шила костюмы, помогала с образами актёров и актрис. Даже как-то пришлось быть суфлёром. Но сцена…

Она склонила голову, задумалась чему-то своему.

– Я даже, когда убирала на ней, то поворачивалась к залу спиной. Потому что, если видела зал, даже пустой, то в моей голове он заполнялся людьми и это меня ужасно пугало, – пожала плечами Эйва. – Мастер Одэйн всегда хвалил мою память, даже пытался побороть мою боязнь, потому что считал, что актрисой я буду неплохой, но увы…

– Стой, Одейн? – уточнил Рэндан. – Драматург?

– Да. Знаешь его пьесы?

– Конечно, – ответил он. Да все знали кто это – один из самых известных писателей в их королевстве. Его пьесы ставили как в Королевском театре, так и во всей стране, комедии порой играли даже в захудалых трактирах странствующие артисты.

– Видел? – спросила она.

– Читал, – ответил Рэндан.

– Читал? – она склонила голову набок.

– В театрах как-то не довелось побывать, – он пожал плечами.

– И как тебе?

– Ну… "Кукловод" хорош, а так… – он нахмурился, пытаясь вспомнить, что там ещё читал достойное.

– Подожди, Рэндан, "Кукловод"? – удивилась Эйва. – Трагедия Одеэйна "Кукловод"?

– Да, а что?

– Она тяжёлая, сложная…

– А я слишком туп, чтобы сообразить?

– Нет, нет, – она помотала головой и стукнула его. – Дуралей! Нет! Просто ты знаешь, что её никогда не ставили на сцене? Лайнан, ну Одэйн, считал, что она не для всех, а что до руководителя театра, графа Рийна, то он вообще сказал, что это слишком.

– По-моему, отличная пьеса, – хмыкнул он. – Как в жизни всё.

– В ней все были несчастны и умерли! – заметила Эйва.

– Я ж и говорю – как в жизни.

Она усмехнулась.

– Где ты её читал?

– У Бэлта были две книжки Одейна – одна с комедиями, а другая с трагедиями. И понятно, что парни на войне не хотели читать трагичное что-то, хватало вокруг – брали комедии. Оставалась вторая.

Эйва рассмеялась.

– А ещё мне нравилась "Восстание короля", – сказал Рэндан, вспоминая название другой пьесы и Эйва кивнула. – И там была маленькая рыжая девочка, неунывающая такая. И она выжила, хотя не была главным персонажем в очевидном понимании, но на деле была. И кажется я знаю, кто эта девочка.

– Брось, – она мотнула головой и опустила её вперёд, отчего волосы закрыли её лицо. – Он писал про всех. Все герои были в театре. И я просто одна из многих.

– Конечно, Эйва, конечно, – и он запустил руку в её волосы, чтобы открыть лицо.

– Правда, Рэндан, – улыбнулась она, и прижалась к руке, которая погладила её щёку. – Но мне нравилось смотреть, как он пишет. Я хранила черновики и рисовала на них костюмы героев.

И вот это его тоже в ней сводило с ума – такая робкая скромность, пугливая. Словно её слишком много били, что она каждое такое проявление тепла и участия принимала с такой благодарностью, что щемило внутри до боли. Он потянул её на себя, стараясь доказать, что она заслужила тепло и нежность.

– Что вы с Бэлтом сделали, что бегаете? – спросила Эйва, когда его голова лежала на её коленях.

– Ну, Киннан же сказал, что дезертиры, каторжники… – попытался отшутиться Рэндан хотя безумно захотелось ей рассказать, несмотря на то, что никому не рассказывал.

– Перестань, я в это не поверю, – она мотнула головой, её пальцы гладили его голову и кажется он сейчас урчать начнёт от удовольствия… дожил!

– Почему? – спросил он.

– Ты не похож на человека бегающего от войны и воинской службы, и от работы, даже, если она каторжная, – пояснила Эйва. – Что случилось, Рэндан?

Он вздохнул:

– Хм… – зажмурил один глаз, – после войны уже, в одном кабаке, два служивых поругались между собой. Случилась потасовка, как это бывает обычно – начали двое, а закончили с десяток. И в этой потасовке, те двое – один убил второго. Нечаянно, правда. И убитый был мерзким человеком. Но, тут правда одна.

Он пожал плечами, потому что на деле всё было правильно.

– Разбираться стали, а концов найти не смогли. А я был в том кабаке, и впервые кажется в драке не участвовал, – и Рэндан ухмыльнулся. – Хотя я всегда за, морды-то почистить – милое дело.

Эйва повела головой и улыбнулась.

– Но так получилось, что с убитым у меня ещё в войну закус был, вот мне и припомнили. Взяли меня и повесили убийство.

– А тот человек? – спросила она. – Кто убил?

– Ну, а кто ж на себя будет наговаривать? Так-то в расследовании всё шло не очень – все свидетели пьяны были, никто ничего не помнил, а я не сознавался. Следователи посчитали, что хотя меня знало человека два из свидетелей, но они все меня выгораживают – в полку уважали меня. Но гончие не сдавались, – он поморщился, вспоминая тюрьму и допросы. – Обмяли меня всего, а в итоге ничего – ни признания или того, чтобы кто-то на меня показал. Ну и решили – лет десять каторги и хорошо.

Она вдохнула, нахмурилась и прикусила губу в сожалении.

– Это ничего, я бы справился, ты права – от работы никогда не бегал. А на каторге, разве что еда так себе, а условия не хуже, чем на войне.

– И что случилось?

– А почти перед вынесением приговора приехал в расположение следователь уже из королевской гвардии. Проверяли работу военного трибунала тогда, было серьёзно. И моё дело прям под руку ему и попало. Снова дознания начались, но хотя не поменялось ничего, меня на трибунал привели и приговорили к расстрелу.

– Что? – и шокирована она была так искренне, что ему стало забавно. – Но, а тот, что был виновен? Он знал, что тебя должны расстрелять вместо него?

– Знал.

– И ничего не сказал?

– Я его понимаю, – ответил Рэндан очень сдерживаясь, чтобы не улыбаться, но Эйва была такой милой в своём гневном удивлении.

– Понимаешь? – нахмурилась она ещё больше.

– Ну, у него дом, супруга, детки, есть куда возвращаться, надо дальше жить. А я перекати-поле – не было ничего и… – мужчина привёл, по его мнению, весомый довод, – он мне помог сбежать.

– Потрясающе! – взвилась Эйва. – Какое благородство! То есть из-за того, что он успел до войны девице какой-то детей сделать, его жизнь цениться больше твоей?

– Ну, ему надо детей поднимать, воспитывать.

– Чему он их научит? А? Как быть хорошим честным малым? Да? Или как свалить свою вину на другого ни в чём не повинного человека? О, да, он помог тебе сбежать! Какой молодец!

Рэндан смотрел на её такое искреннее и праведное негодование и сдерживать смех уже не мог, а на сердце стало так хорошо, уютно, словно дома оказался, вот так лёжа головой на коленях женщины, которая въелась в сердце. И больше ничего не хотелось. И ничего и не было кажется теплее.

– Что ты смеёшься? – продолжала гневаться Эйва. – Что смешного?

– Ты смешная, – ответил он и перевернувшись потянул её под себя.

– Перестань! И ты бегаешь четыре года?

– Три с половиной, – ответил Рэндан, – полгода они там следствие вели.

– Вели следствие они, – фыркнула она. – А Бэлт?

– Он просто командиром моим был, тоже помог мне сбежать. Я был против того, чтобы со мной в бега пустился, но уж как вышло… с тех пор в связке, – он погладил её щёку, потом провёл пальцами по морщинкам на лбу. – Да и не такой уж я хороший, Эйва. Я всё думал, что надо сдаться. Нам же не всегда честно получалось жить – воровали, где разбойничали откровенно, да и двоих, кажись, я убил всё же. Ну, не считая войны.

– На войне все убивали, а "кажись" твоё… – она фыркнула и закатила глаза.

– Мальчишка, который меня охранял, я его приложил сильно, скорее всего…

– Может быть… – иронично уточнила она.

– И один мошенник на севере, он нам документы должен был сделать, чтобы мы границу перешли, а в итоге сдать нас хотел, шантажом денег пытался вытянуть. Я его пырнул. Мы его оставили. Ушли.

– И он может быть умер? – уточнила Эйва, язвительно.

– Да, – кинул Рэндан, улыбаясь ей.

– А может не умер?

– Эйва… – покачал он головой и прижался к ней, чтобы поцеловать, но она тоже мотнула головой.

– Рэндан… – потом спохватилась: – И это не твоё настоящее имя?

– Моё. Я осенью, в горах сдал сильно, думал, что у меня хнийка, не хотел к людям идти, а потом оказалось, что простуда просто. И мы сюда вышли. Думал, если не пустят на постой, то я пойду в город сдамся. И когда меня Янра спросила, как меня зовут, я был не в себе, и сказал настоящее имя.

– Вы хотели уйти? С началом весны?

– Бэлт не хочет, он к графине прикипел, переживает за неё. Да и… – он почесал за ухом, склонил голову, – я не хотел оставлять девок домашних с безумным пьяницей. Думали герцог прогонит. Но не прогнал.

Эйва задумчиво кивнула.

– Веришь мне? – почему-то ему отчаянно хотелось, чтобы она поверила.

– Я знаю, что ты не плохой человек, – ответила она.

– С чего ты решила?

– Из-за лошадей.

– Лошадей? – удивился Рэндан.

– Да, если бы ты не ценил жизнь человека, то жизнь животного вообще ничего бы не стоила.

Эта женщина… кажется отцепить себя от неё будет невозможно.

– Иди спать, шельма, – проговорил он, целуя её нос.

– А ты?

– А я посплю здесь, – прошептал он ей в губы.

– Ты замерзнешь, ночью ещё холодно.

– Зато умру счастливым, – улыбнулся Рэндан.

– Дурак! – и Эйва стукнула его, но что ему до этого, он был счастлив, как мальчишка.

– Угу… – и он хотел снова поцеловать её, но в конюшне занервничали животные, а пёс, что там спал, начал лаять.

– Что такое? – спросила Эйва, хмурясь и прислушиваясь.

– Подожди здесь, – приказал ей Рэндан и вышел.

В одном из денников нервничал конь.

– Что с ним? – она выглянула из-за плеча Рэндана и понятно, что не послушалась.

– Эйва, а подождать? – шутливо возмутился он. Но она недовольно фыркнула, не хуже норовистой лошадки. – Колит его, надо ходить, – пояснил мужчина, надевая на коня недоуздок.

– Ходить?

– Да, пока не отпустит. Ляжет – помрёт.

– И сколько надо ходить? – уточнила Эйва.

– Пока не отпустит, – повторил Рэндан и улыбнулся её озадаченному виду. – Тут лекарства были, дам, надеюсь до утра полегчает.

– До утра? То есть всю ночь будешь с ним ходить?

– Да, – улыбнулся он, приобняв её и отодвигая в сторону, чтобы вывести коня.

– Это же… – Эйва повела головой.

– Это работа моя, – и как же не хотелось её отпускать, но понятно, что если до того мог хотя бы спать рядом с ней, то сейчас ей надо было бежать в теплую кровать, а не сидеть с ним неизвестно сколько времени. – Беги, Эйва, беги лисичка.

И она, поцеловав его, ушла, но дойдя до калитки, что вела в сад дома, вернулась почти сразу обратно

– Ты чего? – спросил Рэндан.

– Там закрыто, – развела руками Эйва.

– Закрыто?

– Да.

– Вот же, проклятье, – и он ума не мог приложить, как такое могло случиться. – Бэлт рано встаёт – откроет. Иди спать в сенник.

– Не пойду, одна не пойду, – поёжилась она и, обняв себя руками, опёрлась спиной на перекладины внутренней площадки для выгула. Потом посмотрела на него и буркнула: – Там в сене мыши.

– И? – не понял Рэндан, ведь с ним же она там была. И тогда, когда он её в сеннике видел и еле сдержался, потому что уже тогда был готов смять, несмотря на то, что знал всего ничего. – Ты что мышей боишься?

– Не то, чтобы… – она пожала плечами, – просто в театре было сено, чтобы черновой пол посыпать, и, когда я была маленькой, то однажды пошла, распотрошила тюк, а там мышка родила и были мышата. И я…

Рэндан рассмеялся в голос.

– Не шуми! – шикнула на него Эйва, но ей тоже было смешно.

– Ты испугалась мышат?

– Их было много и они копошились, мне показалось, что их там было штук двадцать.

– Двадцать? – и он рассмеялся ещё сильнее.

– Перестань, Рэндан! – надулась Эйва и стало совсем не сложно представить её маленькой. – Если тебе нравится, когда по тебе мыши бегают, то мне нет!

– Иди одеяло возьми, трусишка, – сказал он ей, потому что действительно переживал, что замёрзнет.

Но не успела Эйва сделать шаг, как к ним вышел герцог. Конюх напрягся, да собственно как и горничная.

– Эйва? Рэндан? Что случилось? – кивнул он на коня.

– Кишки колит, – ответил конюх и опережая другие вопросы, кивнул на горничную. – Эйва услышала и вышла спросить, что случилось, а дверь захлопнулась.

Шелран, хмурясь, кивнул.

– Тебе помочь? – уточнил он.

– Нет, ваша светлость, я справлюсь. Не переживайте и простите, что побеспокоили.

– Ничего, – мотнул головой Верон. – Эйва?

И хозяин дома указал ей рукой в сторону калитки.

– Да, ваша светлость, – женщина кивнула.

И пошла следом, потом обернулась на Рэндана, он подмигнул ей, хотя внутри кольнула ревность к герцогу. Почему-то никак не отпускала мысль, что у старшего Шелрана с Эйвой что-то было… а может есть. И Рэндан взвился гневом, конь мгновенно среагировал, дёрнулся в сторону и пришлось успокаивать не только себя, но и животное.