Текст книги "Хозяйка Айфорд-мэнор (СИ)"
Автор книги: Евгения Бергер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)
– Унес вас? Искал только вас?
– Он схватил меня, когда я искала сестру: зажал рот рукой, и от страха я, верно, впала в беспамятство. Когда пришла в себя, он нес меня на руках… Сказал, что Маргарет в добром здравии, забрать он хотел только меня.
– Так и сказал? – Бевин выглядела задумчивой, даже несколько озабоченной. – И нес, говорите, вас на руках? То есть был в образе человека… Может быть, им и являлся? – поглядела испытующе на Аделию.
Аделия, посчитав, что старая травница ей не верит, воскликнула:
– Но я видела его волчью морду. Страшную в свете луны… И слышала голос. Он был явно нечеловеческий…
Старуха подступила к ней и похлопала по плечу.
– Ну-ну, я вам верю, просто хочу разобраться. – И спросила: – Как же вы выбрались? Сами сказали, он унес вас в самую чащу…
– В этом и заключается главная странность, – призналась девушка. – Едва забрезжил рассвет, он снова явился в хижину, перегрыз зубами веревку и вывел меня через лес прямиком к дому…
– Сначала увел, а потом отпустил? – Бевин подперла руками бока. – Вот уж действительно странно. А вы уверены, что это было одно существо?
Аделия удивилась:
– О чем ты? Хочешь сказать, в нашем лесу не один оборотень, а двое?
Старуха затрясла головой.
– Ничего такого я не сказала, – поспешила уверить она, – но согласитесь, госпожа Айфорд, станет ли одно существо вести себя столь непоследовательно: сначала ловить вожделенную жертву, а после отпускать восвояси? Все это кажется очень странным. Неправильным. Вспомните деревенских девушек, что рассказывали об оборотне: он преследовал их в лесу, ловил и желал обесчестить… – Она вопросительно поглядела на собеседницу.
И Аделия покраснела:
– Нет, он не тронул меня. Только веревкой привязал, чтобы не могла убежать… – И спросила неловко: – Так он, действительно, ловит девушек, чтобы… надругаться над ними?
– Одна из них беременна от него.
– От оборотня?!
– От него, если верить бедняжке.
– Но ты в это не веришь? По голосу слышу.
И Бевин сказала:
– Не верю я, чтобы оборотень лишь для того объявился, чтобы насильничать девушек. Неправильно это…
– А для чего же тогда эти чудовища вообще выходят из бездны? – удивилась Аделия. – Они – само порождение зла, разве не так?
Бевин не спешила ответить: глядела задумчиво перед собой и, казалось, решала что-то в себе.
– Идите спать, госпожа, – произнесла наконец. – День был тяжелый, вам отдохнуть требуется. А я пригляжу и за сестрой вашей, и за мистером Шерманом… Проводить вас?
– Нет, моя комната рядом.
– Вот и славно. Доброй ночи, хозяйка!
– Доброй, Бевин.
Аделия еще раз глянула на сестру и ушла в свою комнату, где, едва скинув одежду, уснула без сновидений.
Проснувшись, она долго лежала в постели, вспоминая события минувшего дня… Прокручивала их в голове и задавалась вопросами, на которые не находила ответа. Но был все же один, который мог бы быть разъяснен прямо сейчас, и Аделия, воспользовавшись услугами Керры, отправилась навестить сестру.
Маргарет уже не спала, лежала в постели, глядя в окно, и, увидев сестру, прикрыла глаза.
– Доброе утро, Марго! – сказала Аделия самым приветливым тоном. – Как твое самочувствие?
– Догадайся сама. – Сестра одарила ее пустым, безрадостным взглядом. – Я думала, что умру, и мне жаль, что этого не случилось.
Аделия присела на стул и взяла ее руку.
– Ты знаешь, что с тобой было? – спросила она.
– Я потеряла ребенка… Мне сказала старуха.
– Но ты думала, это яд… Почему… почему ты хотела убить себя? Это ведь грех, и ты знаешь об этом. Если только мама узнает… если узнает отец…
И Маргарет попросила:
– Не говори им, пожалуйста. Ничего им не говори! – И совсем тихо: – Да и не о чем говорить: ребеночка больше нет. Его отца тоже…
– Хочешь сказать, он бросил тебя? Ты потому хотела покончить с собой?
Маргарет, бледная, с синяками под глазами, подняла на Аделию грустный взгляд.
– Он сказал, что не любит меня… Что нам лучше расстаться.
– Каков негодяй! – воскликнула девушка. – Ты сказала ему про ребенка? Про то, что носишь… носила под сердцем дитя?
– Я не успела. Первым, что он сказал мне при встрече, были слова расставания…
И Аделия вскочила на ноги. Все в ней кипело, восставая против обидчика младшей сестры…
– Кто он? – спросила она. – Назови мне имя этого негодяя: я поеду к нему и выскажу все, чего он достоин. Он не смеет бросать тебя, отобрав самое ценное: твои честь и достоинство. Он обязан жениться, хочет он того или нет!
Но Маргарет стиснула зубы и головой помотала.
– Я не хочу, чтобы ты с ним говорила, – заявила она. – Я не стану навязываться тому, кому не нужна.
– Но он обесчестил тебя… Что, если бы ты не потеряла ребенка? – Аделия понимала, что поминать смерть ребенка как благо, было неправильно, даже преступно, но истина была такова, что ошибка сестры, принявшей абортивное средство вместо смертельного яда, послужила им только во благо.
– Но его больше нет, значит и говорить не о чем…
Они замолчали, одна глядя в окно, другая – на собственную сестру, которую перестала вдруг понимать.
И Аделия вдруг спросила:
– Скажи, где ты встретилась с ним, с этим мужчиной? Когда успела сказать, что покинула Дайн? Он приехал сюда за тобой? Еще прошлым утром ты уверяла меня, что он любит тебя и позовет замуж, а к вечеру собиралась покончить с собой. Умоляю, назови его имя! – взмолилась она в тщетной надежде пробиться сквозь упрямство сестры.
– А ты назовешь мне имя того, к кому бегала по ночам прошлой осенью?
– Я не делала этого…
– Не обманывай меня, Дели. Я знаю, что ты была влюблена!
Теперь они глядели друг другу в глаза, словно сошлись в поединке.
– Этот мужчина больше не имеет значения, – в конце концов, выдохнула Аделия.
И Маргарет вскинула брови:
– Вот и мой больше не имеет значения. Я не хочу о нем говорить!
На этом им пришлось закончить свой разговор: в комнату вошла Глэнис с полным подносом еды «для подкрепления сил и здоровья» их подопечной.
41 глава
Несколько дней Маргарет пролежала в постели, пребывая в душевной апатии и тоске. Глэнис носила ей лучшие блюда, но девушка ела без особой охоты и на попытки развеселить себя отвечала грустной улыбкой. В конце концов, заручившись уверением Бевин в том, что свежий воздух и яркий солнечный свет благотворно скажутся на здоровье и настроении ее подопечной, Аделия почти через силу вывела Маргарет из дому и усадила на любимой скамье возле розария.
Нанятый недавно садовник как раз обрезал кусты роз, а новый конюх (Аделия старалась часто на него не глядеть) чистил старую Берту, насвистывая что-то под нос. Удивительно, но он поднялся на ноги еще два дня назад и уверял, что рана в боку почти затянулась и не причиняет ему дискомфорта. Он сам попросил Брэди показать ему дом и конюшню, сказал, что соскучился по работе и сразу же принялся за дела…
Аделия ощущала вину за то, что заставляет его совершать недостойную его ранга работу, но Коллум, кажется, был полностью этим доволен и при встречах одаривал ее теплыми, дружескими улыбками, заставляя сердце невольно сжиматься.
Вот и сейчас она то и дело бросала на него взгляды из-под ресниц, опасаясь в душе, что Маргарет различит ее интерес. Но та, к счастью, сидела полузакрыв глаза и просто нежилась под лучами весеннего солнца…
А конюх все чистил и чистил кобылу, насвистывая под нос, так что крепкие мышцы рук и спины перекатывались под тонкой рубахой, невольно этим зрелищем завораживая. И Аделия, слишком увлекшаяся, как самим этим зрелищем, так и мыслями в своей голове, негромко вздохнула…
Вот если бы в самом деле отец выдал ее не за Айфорда, а за Коллума Шермана, думалось ей… Какая жизнь ждала бы ее в этом случае? Ни скверного мужа, любителя рукоприкладства, ни разорившегося хозяйства и недовольства родителей, как следствие этого… Впрочем, стоит ли травить душу такими вопросами… Здесь она и вздохнула, и удивилась, когда молодой человек, замерев с щеткой в руке, поглядел на нее через двор… Поглядел так, словно знал, о чем она думает, и Аделия, вспыхнув огнем, поспешила отвести взгляд.
Сердце в груди почти оглушило ее самое…
Клокотало неистово, буйно, так, словно желало прорваться сквозь ребра и вырваться на свободу.
– Кто этот конюх? – спросила вдруг Маргарет. – Я не видела его прежде.
– Питер Харрел? – Сердце Аделии все еще клокотало, но девушка постаралась не выказать этого голосом. – Он давно служит у нас. Просто был болен и только недавно вернулся к работе. Почему ты спросила?
– Интересный мужчина, – пожала плечами сестра. – У нас в Дайне таких конюхов нет.
Сказала вроде бы просто, скучающим тоном, но Аделию что-то пребольно кольнуло во все еще неспокойное сердце. Она прежде такого не ощущала… Чтобы вот так, ни с того ни с сего дергалось и трепетало, как рыба на крючке рыболова.
Она ей тогда ничего не ответила, но думать не переставала…
«Интересный мужчина. У нас в Дайне таких конюхов нет».
Таких конюхов, думалось девушке, нет нигде в целой Англии, и за это она поплатится если даже не сердцем, которому и так нет покоя, то своей репутацией точно. Стоит кому-то узнать, что наследник Шерманов жив и работает в ее мэноре грумом… Зачем она только послушалась Бевин? Зачем согласилась на подобную авантюру?
Примерно так она и стенала внутри, стоя у окна кабинета и глядя во двор, где ее сестра Маргарет… как бы совсем ненароком подбиралась к воротам конюшни. С того первого дня во дворе она, кажется, перестала страдать по своей первой несчастной любви и решила развеять тоску общением с конюхом…
– Мыловарня принесла неплохой доход в последние дни, госпожа, – вывел ее из задумчивости голос управляющего. – Если пустить большую часть денег на закупку тех же ингредиентов для мистера Китона, то мы вполне способны управиться в срок и снабдить леди Стэнтон мылом и розовым маслом для ее поездки в столицу. Что вы решили по этому поводу, госпожа?
– Мое мнение со вчерашнего дня не изменилось, – отозвалась Аделия, – нет ничего лучше, чем позволить Амалии Стэнтон расхваливать наш товар в самом Лондоне. Мы должны, пусть даже оставшись ни с чем, снабдить ее всем, о чем она попросила. И даже добавить кое-что от себя… Пусть будет подарком. Я сама скажу это Уэсли, – заключила она, опять глянув в окно.
Так и есть, стратегия Маргарет увенчалась успехом: она, улыбаясь ясной улыбкой, беседовала с Питером Харрелом.
Опять где-то кольнуло… Да так, что Аделия, оглохнув от ударов своего сердца, не расслышала шагов Бенсона, подошедшего сзади. Он тоже смотрел в окно…
– Мисс Маргарет догадалась? – поинтересовался с толикой настороженности. – Не думал, что она так быстро оправится.
– Ей только шестнадцать, – отозвалась Аделия, полагая юный возраст сестры лучшим лекарством от разбитого сердца. – И нет, вряд ли она могла догадаться.
– Но что, если догадается кто-то другой? Что, если тот человек… недруг, как вы его называете, как-то прознает про Шермана, явится в мэнор и…
Девушка вцепилась в портьеру.
– Не надо, пожалуйста, – взмолилась она, – и без того тошно. Разве могу я знать наперед? Я такой же человек, как и ты. Не колдунья или весталка… – И спросила о наболевшем: – Как там мисс Лора, о ней что-то известно?
Бенсон вздохнул и отошел от окна.
– Мисс Лора, как говорят, отойдет под опеку некого Генри Рэндалла, своего дяди. У того небольшой дом в Дартмуре, и он оставит его ради заботы о Шерман-хаусе и наследнице. Это все, что я слышал…
Аделия впитывала слова и глядела в окно, просто не могла отвести глаз от сестры, крутившейся рядом с Коллумом. Тот был сдержан – чистил уздечку и что-то ей отвечал – но даже такой малости, как разговор с конюхом, хозяйка Айфорда не могла позволить себе. Не то, что сестра…
И вдруг эта юла остановилась, замерла, глядя на собеседника пристальным взглядом, а потом – Аделия не успела отпрянуть – глянула на окно кабинета. Казалось, знала, что она наблюдает за ними…
Аделия даже не удивилась, когда ровно через минуту дверь распахнулась без стука и взволнованное личико Маргарет глянуло на нее от порога.
– Этого просто не может быть! – звонко огласила она кабинет своим голоском.
И Аделия, догадавшись, о чем пойдет речь, попросила:
– Бенсон, оставьте нас, будьте добры. Нам с сестрой нужно поговорить!
Бенсон, изобразив глазами сочувствие, вышел из кабинета и прикрыл молча дверь.
– Этого просто не может быть! – повторила сестра и подступила к Аделии с гневным взглядом.
– Чего именно?
– Этого, – ткнула девушка пальцем в окно. – Этого «конюха» просто не может здесь быть.
– Почему?
Аделия все еще продолжала надеяться, что сестра имеет в виду нечто другое, но тем самым лишь распалила гнев Маргарет еще больше.
– Ты считаешь меня глупой гусыней, Аделия Айфорд?! – воскликнула в сердцах Маргарет. – По-твоему, я не понимаю, что обычный трудяги с конюшни не может разговаривать так, как этот мужчина? Выглядеть так… У него слишком нежные руки. Слишком хорошая речь. И сам он слишком хорош для парня с конюшни… К тому же… я узнала его: стоило присмотреться, как мне все стало понятно. Всё, кроме лишь одного: как МЕРТВЫЙ мужчина оказался ЖИВЫМ в твоем доме, да еще на конюшне. И да, – Маргарет сложила на груди руки, словно простолюдинка, – почему он ведет себя так, словно не знает, кем он является? Что происходит, Аделия? У меня голова кругом. – Сестра рухнула на диван, и ее личико расплылось в широкой мечтательной улыбке. – Коллум Шерман… сам Коллум Шерман работает конюхом у тебя на конюшне… и я только что с ним говорила… Он учил меня чистить лошадь. – И снова улыбка сбежала с ее лица: – Так что происходит, сестра? – спросила она. – Ты просто обязана мне рассказать.
И Аделия не стала юлить:
– Коллум Шерман, действительно, жив, – сказала она. – Жив, но не помнит себя. Ради его собственной безопасности нам пришлось убедить его, что он конюх здесь, в Айфорде, и ты не должна ничего ему говорить. Обещай мне! – потребовала Аделия.
– Обещаю. Конечно! – с готовностью отозвалась сестра. – Зачем бы мне лишаться возможности видеть его ежедневно на нашем дворе. Но, объясни, почему, почему вы обманываете его? И кто эти «мы»? Знают все твои слуги?
Аделия покрутила подвеску браслета.
– Только самые близкие, – сказала она. – Глэнис, Брэди и Бенсон, само собой. А еще Бевин… Это она спасла Коллума на дороге и выходила в своей лесной хижине…
– «Коллума», – ухватилась Марго за самое интересное для себя. – С каких пор господин Шерман стал для тебя просто «Коллумом»? Я о чем-то не знаю?
У Аделии снова сердце заголосило: зря она позволила себе вольность мысленно называть его просто по имени. И теперь это прорвалось само по себе, изобличая перед сестрой…
– Мы с господином Шерманом, – сказала она как можно серьезней, – несколько сблизились, пытаясь разобраться в некоторых вещах…
– В каких же? – с улыбкой осведомилась Марго.
И Аделия, чтобы заглушить в ее голове любые фривольные мысли на их с Коллумом счет, рассказала про куклу и платье, про случаи в доме Шерманов и про то, что им удалось выяснить в городке близ Манчестера. Всё это стёрло улыбку с личика девушки и заставило ее с опаской поинтересоваться:
– То есть кто-то в обоих ваших поместьях мстит за погибшую девушку?
– Полагаю, что так.
– А ты не боишься, что человек этот, расправившись с Шерманами, явится в мэнор?
Этим вопросом Аделия и сама задавалась все последние дни: гадала, не сделала ли она хуже, привезя Коллума в мэнор и подставив под удар еще больше. О себе она волновалась в последнюю очередь… Может быть, просто не верила, что с ней действительно что-то случится. Она ведь даже не была женой Айфорда в тот момент, когда всё случилось…
Но и Коллум не участвовал в бесчинствах отца…
– Будет лучше, если ты вернешься домой, – сказала она вместо ответа. – В Дайне с тобой ничего не случится.
– А как же ты? – вскочила с места Марго. – Твой муж должен позаботиться о тебе. Защитить!
– Не думаю, что ему есть до этого дела… – призналась Аделия. – Он ненавидит меня. Как и я его… – Она снова покрутила подвеску браслета. – Мне лучше, когда он отсутствует…
– Но разве ты не боишься?
– Наверное, я просто устала бояться.
Аделия невесело улыбнулась. Это сестра еще не знала про оборотня в лесу, того, самого, что унес ее в чащу леса…
Но об этом Аделия не собиралась ей говорить.
42 глава
Уехать Маргарет, ясное дело, не захотела: как же, сказала она, покинуть мэнор и самолично лишиться возможности видеться с Коллумом Шерманом – это ведь преступление, не иначе.
Но все-таки осведомилась:
– Ты ведь не чувствуешь к нему ничего, даже самую малость?
– Я замужем, – возмутилась Аделия. – С Коллумом Шерманом мы просто друзья.
– То есть ты не станешь ко мне ревновать, если я попытаюсь завлечь его?
– У меня права нет ревновать… Но завлечь его… Маргарет, ты недавно потеряла возлюбленного… и ребенка!
Сестра лишь пожала плечами и побежала учиться чистить кобыл. Мол, «Питер Харрел» сказал, что чистка успокаивает животного и создает между ним и хозяином доверительные отношения». Но судя по словам девушки, выстраивать доверительные отношения она собиралась вовсе не с лошадьми, а с их конюхом, и Аделия, несмотря на все заверения супротив, ревновала до звездочек перед глазами.
До желания надавать сестре по щекам и отправить ее восвояси, но сдерживалась из желания доказать домочадцам и себе в первую очередь, что флирт сестры ее нисколько не задевает.
– Коллум Шерман… ой, прости, Питер Харрел вызвался обучить меня арифметике, представляешь? – сообщила ей Маргарет дня через два. – Он, ясное дело, прекрасно считает, пусть сам не догадывается почему, и когда я сказала, что не сведуща в этой науке, предложил подсобить… Я сразу же согласилась.
– Зачем тебе арифметика? – осведомилась Аделия с кислым видом. – Мне казалось, ты никогда ничем подобным не интересовалась.
– А теперь интересуюсь, глупышка. – Маргарет подскочила на месте, тряхнув юбками. – Подле такого учителя я готова обучаться даже ведьмовству.
– Думай, что говоришь.
– Но это ведь правда. Мы начнем обучение этим вечером на кухне… И не вздумай нам запретить, я тебе не прощу.
– Что люди подумают: он ведь конюх.
– Нет, он законный наследник Шерман-холла и всех близлежащих земель, – возразила сестра и понеслась вприпрыжку по коридору.
Вечером, едва с ужином было покончено, Маргарет убежала на кухню и засела там с Коллумом за обучение вычитанию и сложению. Зоркий глаз Глэнис зорко следил за соблюдением всех приличий, а Аделия, изнывая от ревности и тоски, слонялась по дому, не в силах занять себя даже книгой. Буквы сливались перед глазами… Книга выпадала из рук.
В конце концов, она прокралась к дверям и заглянула через неплотно прикрытую дверь: сестра старательно выводила цифры на листе писчей бумаги, выданной Бенсоном с большой неохотой. Мол, портить добро ради блажи… И кончик ее языка по-детски шевелился меж приоткрытых от старания губ.
– Питер, смотри, я правильно написала? – спросила сестра, глядя на новоявленного учителя с нескрываемым обожанием. – Два плюс два… будет… четыре.
– Все верно. Следующий пример, мисс Маргарет…
– Три… плюс… три, – писала и диктовала сестра.
А Коллум сидел совсем рядом и наблюдал за стараниями ученицы… Аделия же даже словом с ним не перекинулась все эти дни. Только глядела со стороны… Ругала себя. И снова глядела…
Он, между тем, взял руку сестры и помог ей вывести особенно сложную цифру. Возможно, восьмерку… Аделия не могла травить этим душу и дальше: развернулась и выскочила из дому, вдохнув полной грудью пряный весенний воздух.
Влюбилась, она определенно влюбилась, посетовала она, глядя в небо. Влюбилась в Шермана! И истина эта давно перестала быть новой… Но горечь от осознания данного факта не проходила.
Она прошла в темноте до розария и упала в отчаянии на скамью.
Не лучше ли отправить Коллума восвояси, тем самым избавив себя от мук ревности и извечной тоски по чему-то несбыточному? Может, зря она искушает себя, наблюдая за ним из окна снова и снова? Может, надо уже отпустить… Не думать о словах Бевин. Забыть…
Но разве такое забудешь?
– Госпожа Айфорд?
Аделия вздрогнула, услышав голос рядом с собой, но различив его обладателя, ощутила восторг, панику и смятение одновременно.
– Это вы… Питер, – отозвалась она. – Признаться, вы меня напугали!
– Простите за это. Я просто заметил вас… и решил подойти…
Они замолчали. Только стук сердца Аделии наполнял тишину…
– Мне казалось, вы занимались с сестрой. Разве урок окончен так скоро? – наконец, не выдержала она.
Мужчина переступил с ноги на ногу. И сказал:
– Мисс Маргарет старательная ученица, но, боюсь, арифметика не занимает ее в должной мере.
– Отнюдь, она очень желала этих уроков.
Ей показалось, что собеседник в темноте улыбнулся.
– Не ради знаний, я полагаю, – произнес молодой человек, и будь он действительно конюхом, девушку возмутила бы подобная дерзость. Но сейчас она лишь покраснела…
– Маргарет склонна к порывам, – сказала она. – Прошу вас, будьте к ней терпеливы!
И собеседник произнес вдруг:
– Вы снова говорите мне «вы». Почему?
Теперь Аделия совершенно смутилась, ее бросило в жар от макушки до кончиков пальцев.
– П-просто оговорилась, – пролепетала она. И тут же скороговоркой: – Я заметила, Маргарет донимает… т-тебя во время работы, и знаю, какой докучливой она может быть, поэтому… поэтому т-ты скажи мне, если понадобится ее приструнить…
Собеседник сделал шаг ближе и, опускаясь на другой край скамьи, произнес:
– Она забавная девушка и легко увлекающаяся, я понимаю. Но вам незачем о нас волноваться: я ничего к ней не чувствую.
Аделия дара речи лишилась. Так явно, что Коллум посмотрел на нее в темноте, и Аделия различила проблеск зубов…
Неужели он вспомнил, подумалось ей? Неужели все знает, иначе как смеет так вести себя с ней? Теперь уже паника охватила ее. Захотелось вскочить, убежать как можно дальше…
– Не понимаю, причем здесь это, – просипела она через силу. – Ваши чувства меня ничуть не касаются. А мисс Маргарет просто ребенок, ничего в этой жизни не понимающий…
– А вы… госпожа, вы всё понимаете в этой жизни?
Они были так близко, чуть больше фута разделяло их друг от друга, и от близости этого голоса у Аделии мурашки пробежали по коже.
– Я… я управляю хозяйством. Я, по крайне мере, стараюсь… – «не совершать ошибок» хотела добавить она, но голос пресекся. Ее главная и самая сладостная «ошибка» сидела сейчас с ней на скамье и вела провокационные разговоры, словно являлась голосом совести, от которого не отмахнуться. – Я не претендую на мудрость, которой, увы, не имею, но…
– … Но вы волнуетесь за нее.
Аделия вдруг ощутила, как большая ладонь легла поверх ее пальцев, вцепившихся в доску скамьи. Как стало враз жарче…
– Вечер по-летнему жаркий, – добавил мужчина.
Но вечер был очень даже прохладным, и Аделия, сидя одна, пожалела, что не захватила накидки, но теперь… стало действительно жарко. Он, что же, тоже чувствует это? Она шевельнула неподвижными, словно окаменевшими пальцами, но Коллум руки не убрал… Сидел и любовался на звезды, как ни в чем ни бывало.
И она непроизвольно сглотнула.
– Некий мистер Ашмол уверяет, – снова произнес он, – что лягушки, равно как и многие насекомые, часто падают прямо с неба уже целиком сформировавшимися. Абсурдная мысль, вы не находите? Оказаться вдруг на пути у падающей с неба лягушки, было бы удовольствием не из приятных… – Он посмотрел на Аделию и улыбнулся. – Или вам нравятся жабы?
– Меня никто о таком прежде не спрашивал, – отозвалась она. – Полагаю, жабы мне нравятся чуточку больше, чем пауки или змеи… Но все-таки мне б не хотелось, чтобы они падали с неба.
– Как и мне.
Они снова улыбнулись друг другу. И Аделия, понимая, что поступает безвольно, сделала вид, что мужская ладонь не лежит поверх ее пальцев. Что они просто беседуют, а ведь это так и было по сути… Что в целом беседовать с кем-то под звездами – не опаснее ужина в холле.
И тут же от одной мысли о звездах у нее засосало под ложечкой… Она глянула вверх на полог из разноцветных огней и поспешно отвела взгляд.
Она не может снова совершить такую ошибку…
Только не снова… не опять…
Она слишком доверчива, слишком наивна. Слишком верит в возможное чудо!
Какое? Их ведь не существует.
И выдернув руку, Аделия вскочила на ноги. Прижала ладонь к бурно вздымающейся груди, и на мгновение прикрыла глаза…
– Мне… мне надо идти, – пролепетала она. – Спасибо, что составили… что составил мне компанию, Питер.
Он тоже поднялся.
– Не любите звезды? – спросил вдруг ни с того ни с сего. – Мне казалось, к ним невозможно относиться без благоговения.
Благоговения Аделия точно не ощущала, только стыд и вину… Каждый раз, как глядела наверх, эти звезды как будто обличали ее. Насмехались…
Она ощутила влагу в глазах, ресницы затрепетали, пытаясь сдержать ее.
– Мисс Маргарет сегодня сказала, что вы были бы рады присоединиться к нашим урокам, – услышала она слова Коллума. И звезды разом забылись… Не этого ли он и добивался? – Я вовсе не против этого, госпожа. Уверен, ученица из вас выйдет на порядок усидчивей вашей сестры и много способнее…
– Я… я подумаю, Питер. Спасибо за доброту!
– Это мне следует благодарить вас…
И снова они стояли непозволительно близко… Так близко, что дышали одним воздухом на двоих. Как это вышло, Аделия и сама толком не понимала… И слез уже не было, только желание прикоснуться. Ощутить тепло не только рукой, но и телом: прильнуть к теплой груди, уткнуться лицом в ложбинку у шеи – и раствориться в нежности, от которой неожиданно стало трудно дышать.
Она почти подалась вперед, по инерции, против собственной воли (тело, казалось, зажило своей собственной жизнью), но мужчина напротив вдруг отступил… Мотнул головой. И звезды, как Аделии показалось, отразились в его ярких, как будто вспыхнувших светом глазах.
– Простите, госпожа Айфорд, – услышала она хриплый голос, – я забыл задать овса лошадям. – И он почти бросился прочь, но не к конюшням, а куда-то в сторону леса.
– Овса на ночь глядя… – прошептала Аделия, сбитая с толку. И даже немного разочарованная…
И сама, тряхнув головой и разгоняя внезапный туман, опять опустилась на недавно оставленную скамью. Ноги, казалось, совсем не держали… Праведные угодники, что она, в самом деле, творит? Лишилась разума, не иначе… И все из-за звезд. Под ними с ней творятся странные вещи…
Но даже без звезд, при свете яркого дня, Аделия все-таки совершала глупость за глупостью: например, сообщила сестре, что намерена тоже обучаться вместе с ней арифметике. По ее вытянутому лицу поняла, что Маргарет вовсе не собиралась звать ее в их с Коллумом класс – похоже, он сам все придумал. И это открытие окрылило ее…
Заставило целый день напевать себе под нос и улыбаться впервые за долгое время.
