Текст книги "Хозяйка Айфорд-мэнор (СИ)"
Автор книги: Евгения Бергер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)
37 глава
Старая Бевин, казалось, ждала ее, когда Аделия, оставив Бенсона дожидаться в повозке, постучалась в дверь ее дома.
– Проходи, девонька, – сказала она, – знала, что скоро увижу тебя.
– Откуда?
– Звезды и ветер мне подсказали… И звери лесные. Они ведь глаза и уши этого леса, – отозвалась старуха. – А я слушать умею. Не то что некоторые… – Она многозначительно улыбнулась, должно быть, намекая на бегство Аделии, не дослушавшей в прошлый раз ее слов.
– Если ты обо мне, – сказала она, – то теперь я готова. Расскажи мне все без утайки! Какое зло стоит у меня на пути? Что за злой рок преследует по пятам?
Бевин головой покачала.
– Не существует ни доброго рока, ни злого, – сказала она. – Мы сами создаем свое будущее своими делами. Принимаем решения, которые всё изменяют…
– Скажи, в чем же я виновата?! – взмолилась Аделия. – Какое неверное решение приняла? Если б я только могла все исправить…
– Ты можешь… – Голос старухи звучал так уверенно, так спокойно, казалось, она видела то, что сокрыто от глаз простых смертный.
Неужели Глэнис права, и она действительно шарлатанка?
Но Аделии в это не верилось.
Не хотелось верить, вернее…
Хотелось, чтобы хоть кто-то указал ей правильный путь. Вот хотя бы эта старуха…
– Как? – вопрос вырвался криком о помощи. Мольбой такой страстной, что Бевин головой покачала. В такт своим мыслям, должно быть…
И просто сказала:
– Вижу, что с прошлого раза ты многое осознала. Увидела то, в чем самой себе боялась признаться, и теперь рвешься сердцем от боли потери… И кажется, что лишилась всего. Но это не так…
– Не понимаю, – выдохнула Аделия, – ты словно нарочно изводишь меня такими речами. Скажи ясно: я проклята? Мне написано на роду терять всех, кого я люблю?
Старуха вдруг протянула ладонь, и Аделия не без опаски вложила в нее свои холодные пальцы. Бевин повела ее за собой…
– Ты не проклята, Аделия Айфорд, – сказала она, – просто путь к счастью лежит для тебя через тернии. Так бывает, когда господь готовит нам лучшее!
И с такими словами она отдернула занавеску в углу хижины.
Аделия ахнула: на постели за занавеской лежал человек. Мужчина. Она не сразу, но вдруг узнала его…
– Коллум Шерман, – выдохнула, не веря глазам.
И сердце вдруг заголосило в ушах, поплыло перед глазами, а в горле комком встали эмоции.
Бевин придержала ее, не давая неожиданной вести выбить почву у девушки из-под ног… Усадила на табурет у постели.
– Ну-ну, девочка, – молвила успокаивающе, – побереги себя и дитя. Столько выпало на твою долю, что впору на троих поделить… Но ты не одна.
Аделия вряд ли вникала в ее слова: глядела на мужчину перед собой и пыталась уловить признак дыхания. Жив ли он или, может, старая Бевин привела ее обозреть мертвеца?
Но Коллум Шерман вдруг слабо зашевелился…
– Праведный боже! – выдохнула Аделия сдерживаемое, как оказалось, дыхание. – Жив. Но как? – Она поглядела на Бевин заблестевшими вдруг глазами. – Как он здесь оказался? Все говорят, его волки подрали…
Бевин загадочно улыбнулась.
– Мало ли что говорят, – сказала она. – Довольно того, что я нашла его еле живым и сюда принесла. Рана оказалась опасной, пришлось хорошо постараться, чтобы спасти его…
– Значит, он вне опасности?
– Я не была бы так в этом уверена.
– Но ты сказала…
– Я о другом, – произнесла Бевин. – Не о ране, которая скоро затянется, я о том человеке, который нанес ее.
– Что ты хочешь сказать? Разве то были не простые разбойники? Я… – она вдруг замолкла, припомнив их маленькое расследование в Уоппинге. И все странные происшествия в их домах… – Полагаешь, кто-то сделал это нарочно?
Она не могла рассказать Бевин всей правды, но Уоттсы покинули город после гибели дочери, и никто верно не знал, куда те направились. Вдруг выслеживали виновных?
– Твой муж и Верн Шерман имели один секрет на двоих, – ответила Бевин, мотнув головой. – И по глазам вижу, тебе об этом известно. Берегись этого зла, – велела она, – и возлюбленного убереги! Тот человек не отступится, чувствую это.
«Возлюбленный»… Аделия поглядела на Коллума, желая бы возмутиться подобному утверждению, но язык не повернулся. Она ведь, наверное, в самом деле любит его… Его, а не Адэра. Потому-то так сердце и ныло… Так больно кололо.
– Ты потому спрятала его здесь? – спросила она. – Потому не пошла в Шерман-хаус сообщить, что он жив?
Бевин пожала плечами.
– Там он вряд ли бы не выжил… Слишком глубокая рана. Много крови… Мне пришлось… кое-что сделать… – И старуха перевела разговор на другое: – Ты должна забрать его, девочка, увезти к себе в Айфорд. Там ему самое место!
– Увезти в Айфорд?! – удивилась Аделия. – Как ты это себе представляешь? Что я скажу домочадцам… самому Коллуму, едва он очнется?
Бевин сказала вдруг:
– Молодой Шерман не помнит себя. Он забыл, кто он есть…
– Забыл?! – Аделия ощутила, как этот новый удар тараном ударил по сердцу. – Забыл всё и… всех? – прошептала она.
Старуха с готовностью подтвердила:
– Я вижу так: стрела сшибла молодого Шермана с лошади, падая, он ударился головой. Я была там после случившегося и нашла этот камень… А еще извлекла наконечник стрелы, ранивший его в бок. – Аделия так побледнела, что она поспешила добавить: – Но жить он будет, я обещаю. Просто вам придется о нем позаботиться!
– Но я не смыслю во врачевательстве, – всплеснула руками ее собеседница. – Что, если он умрет в моем доме?
– Не умрет, – молвила Бевин с уверенностью. – Теперь его не так просто убить. Но ты должна забрать его! В этом я уверена абсолютно. Так, если хочешь знать, сказали мне карты…
Аделия протянула ладонь и коснулась забинтованной головы спящего человека, отдернула ее сразу, устыдившись подобной вольности. Мужчина казался таким безмятежным… и бледным… У нее сердце захолонуло от мысли о том, что он жив. Что она заберет его в Айфорд…
Боже мой, заберет его в Айфорд. И что?
– Но что я скажу ему самому, когда он очнется? Как объясню, кто он и что делает в моем доме?
– Скажи, что он муж твой… – улыбнулась старуха. Глаза ее засветились лукавством, как при особенно удавшейся шутке…
– У меня уже есть супруг, – возразила Аделия покраснев.
– Тогда придумай что-то другое. Я сделала свое дело, теперь очередь за тобой…
Аделия приложила руку к груди, как бы стараясь унять разбушевавшееся дыхание, и решительно встала со стула.
– Хорошо, – сказала она, – когда мне забрать его?
– Прямо сейчас. Я видела, ты приехала на повозке…
И снова слова старухи взволновали Аделию не на шутку: она надеялась, у нее есть хоть какое-то время. День или два…Старая Бевин заметила это и, отвернув край покрывала на постели больного, извлекла нечто блеснувшее в луче яркого света…
– Это, я полагаю, твое, – сказала она и вложила ей в руку нить блестящих жемчужин.
Аделия в тот же момент узнала любимую вещь.
– Мой жемчуг, – выдохнула она. – Откуда он у тебя?
Бевин кивком головы указала на Коллума Шермана.
– Нашла на поясе в его кошеле. Похоже, он выкупил их, чтобы тебе возвратить!
– Откуда вы знаете, что… я заложила их? – удивилась Аделия.
– Старая Бевин всё знает. Если хочешь, такова моя доля… И да, будь то просто разбойники, этот кашель срезали бы в первую очередь. Подумай сама, такое удивительное везение выпадает раз в жизни! Но его даже не тронули.
Девушка стиснула нить жемчуга в кулаке, поглядела на него с каким-то неведомым доселе чувством, так, словно держала не камни в руках, – сердце лежащего перед ней человека. И кивнула в такт собственным мыслям…
– Я позову Бенсона, – сказала она, – он поможет перенести раненого в повозку.
– Ты доверяешь ему?
– Думаю, да.
– Хорошо. Я пока приготовлю настойки и мази, что вы должны взять с собой… – И старуха добавила: – Я приму твоего малыша, когда придет срок. Ты ведь об этом еще хотела спросить… Он крепкий и сильный, сейчас тебе не о чем волноваться.
Аделия только кивнула, больше не удивляясь осведомленности старой знахарки в тайных, казалось, вещах. И пошла позвать Бенсона… Тот ждал ее, сидя на стволе дерева и покусывая травинку.
– Можем ехать? – спросил он, завидев ее.
– Нам придется вернуться в поместье, – сказала Аделия. – Вернуться и забрать с собой подопечного Бевин. – Управляющий хотел было что-то сказать, но она поспешила добавить: – Он ранен и без сознания, но она обещает, что с ним все будет в порядке. Ты должен дать слово, что будешь молчать…
– Кто он? – наконец спросил Бенсон. Сбитый с толку, заинтригованный, он глядел на хозяйку, чуть сдвинув кустистые брови.
И охнул, когда она отозвалась:
– Коллум Шерман. Он жив, несмотря на догадки шерифа и всех остальных!
38 глава
Новому жильцу Айфорд-мэнор отвели комнату в служебном крыле. Все время в пути от хижины Бевин и до мэнора он ни разу не приходил в себя, лишь слабо стенал, когда повозку подкидывало на кочке или когда Бенсон с Брэди несли его в комнату, не перекинувшись даже словом.
Старый слуга, удивившись, что хозяйка вернулась так скоро, поразился много сильнее, когда заметил в повозке мужчину с перевязанной головой. И узнав его в тот же час, побледнел как полотно…
– Он жив, – сказала Аделия, – но об этом никто не должен узнать. Я позже все объясню! Пусть Глэнис приготовит комнату в служебном крыле.
Еще дорогой она решила сделать именно так: поселить Шермана не в хозяйских покоях, а этажом ниже. На всякий случай… Какой именно, она не знала сама, но мысль показалась разумной. И вот они все: она, Бенсон, Брэди и Глэнис – стоят подле постели якобы мертвого человека и глядят в тревожном недоумении.
– Не разбойники напали на Шерманов на дороге, – решила хоть отчасти объясниться Аделия, – мы полагаем, это был тот, кто желал… отомстить Верну Шерману. Я не могу утверждать этого точно, но есть вещи, которые заставляют меня думать именно так. И я буду весьма благодарна, если вы поможете мне скрыть на какое-то время нахождение Коллума Шермана в нашем доме!
Аделия понимала, что такое расплывчатое объяснение лишь еще больше запутало слуг, но была благодарна, что они не стали выспрашивать больше.
Только Глэнис сказала:
– А как же сам господин Шерман, едва он очнется, как спросит, что он делает здесь. Как нам ему отвечать?
– Об этом не беспокойся, – ответила девушка, – он не станет спрашивать о таком. Господин Шерман, – с запинкой пояснила она, – не помнит ни себя, ни своего прошлого.
– Не помнит совсем ничего?! – ужаснулась служанка. – Бедняжечка, как такое случилось?
– Бевин считает, виной всему рана на голове.
– И что же, это теперь навсегда? Бедный господин Шерман. Бедняжка мисс Лора! – запричитала сердобольная Глэнис. И Аделия вдруг поняла, что действительно не подумала о малышке… Что же с ней теперь будет? И как долго им вообще придется играть этот спектакль?
– Бевин не берется утверждать точно, но уверяет, что память к нему может вернуться. Через время… И чтобы избежать кривотолков, – сказала она, – будет лучше, если мы придумаем нашему подопечному прошлое… Скажем, к примеру, что он… – она задумалась.
– … Наш садовник? – подсказала служанка. – Мы как раз подыскиваем садовника.
Но Брэди покачал головой.
– Вряд ли господин Шерман разбирается в садоводстве. Вот в лошадях, это да. Скажем, он конюх, и его Берта лягнула, когда он стойло ей чистил…
Аделия удивилась, как ловко они это придумали. Сама она о таком даже не думала…
– Мне нравится эта идея, – сказала она и поглядела на управляющего. Бенсон после возвращения в мэнор вряд ли хоть словом с ней перемолвился: был мрачным, задумчивым. – Что скажешь, Бенсон, – спросила она, – получится выдать господина Шермана за слугу?
– Сложно сказать, но может и получиться, – произнес управляющий. – Однако меня волнует другое, – Бенсон поглядел на хозяйку, – если кто-то желал Шерманам смерти, то не лучше ли рассказать об этом шерифу? Пусть он разбирается в этом деле. А мы, укрывая важного господина, не навлечем ли и на себя гнев закона, да и самого этого мстителя? Что, если он прознает о том, что случилось? Если явится в мэнор…
Глэнис охнула и вцепилась пальцами в фартук.
– Помните, эту страшную куклу? – спросила она. – Кто-то ведь тоже ее неспроста оставлял в вашей комнате, госпожа.
Аделии очень хотелось бы рассказать, да было стыдно признаваться слугам в проступках Айфорда, собственного супруга. К тому же, она не знала всего… А вот Коллум должен был знать, только теперь не расскажет.
– Помню. Но, возможно, это была чья-то шутка…
– Никто в мэноре не стал бы шутить такими вещами! – с уверенностью заверила Глэнис.
– Да и доносить на людей в хозяйском овине тоже некому было, – добавил Брэди. – Разве что кто-то нарочно решил нам насолить! Но так это кто-то со стороны. – И головой покачал: – Надеюсь, только не тот же, кто порешил Верна Шермана. Тот хоть и был человеком скверного нрава, такой смерти, однако, не заслужил: стрела угодила прямиком в сердце, как люди говаривают. Вроде и хорошо умереть вот так сразу, но коли не ожидаешь…
Аделии стало не по себе, и она обхватилась руками, вроде как холодком потянуло по коже.
– Давайте просто посмотрим, что будет дальше, – сказала она. – Дадим нашему подопечному заживить раны, а после… будущее покажет!
Когда слуги ушли, и Бенсон с видимой неохотой, Аделия долго сидела у постели Коллума Шермана, глядела в его осунувшееся лицо, не в силах поверить в происходящее. В один день она потеряла и обрела его вновь… Но можно ли потерять и обрести вновь не принадлежащее тебе вовсе? Она ведь даже не знала, что чувствует к нему что-то помимо стыда и обиды… Но то ли давние разговоры сестры об этом мужчине посеяли в душе семя, которое вдруг проросло, то ли она очень долго обманывала себя самое…
– Ах, Маргарет, Маргарет, – выдохнула Аделия, припомнив случившийся разговор и их недавнюю ссору. – Где ты сейчас?
Сказала и встрепенулась, испытав приступ внезапного беспокойство. Она не видела сестру после ссоры и теперь желала бы примириться. Разве ей мало и так свалившихся на голову проблем? К тому же, Маргарет следовало предупредить о новом жильце. Конечно, придется ей многое рассказать, однако, иного выхода не было… Только бы эта болтушка удержала язык за зубами.
Коллум спал, и Аделия, в нерешительности постояв у постели, простилась с ним, слегка коснувшись обросшей щетиной щеки (сердце дернулось и сладко заныло в груди). Вышла за дверь так быстро, словно боялась утратить решимость и вовсе покидать его комнату…
Поднявшись на хозяйский этаж, она подошла к дверям комнаты Маргарет и постучала. Той либо не было в комнате, либо она не желала ответить… Аделия надавила на ручку и позвала: «Маргарет».
В комнате было пусто.
Беспокойство усилилось, и Аделия поспешила на кухню.
– Глэнис, ты не видела Маргарет? Где она может быть?
– Видела. Сразу после того, как вы уехали с Бенсоном, девочка поднималась по лестнице. Я думала, она в комнате. Разве там ее нет?
– Нет, в комнате никого.
– Я не видела, как она уходила, – помрачнела служанка. – Хотите, чтобы ее поискали?
– Да, пожалуйста, Глэнис. Я беспокоюсь о ней… Мы поссорились, и она убежала, ни слова мне не сказав.
Служанка кивнула.
– Сейчас кликну кого-нибудь из мужчин.
Аделия вышла во двор и в волнении огляделась: куда могла пойти Маргарет? Только не в лес. Сама она скрыла от всех случившееся в лесу прошлой ночью, не предостерегла сестру. А ведь они всегда бегали выговаривать свои беды деревьям… Вдруг Маргарет и сейчас сделала то же?
Когда появилась Глэнис с Алланом Гледисом, одним из новых работников, Аделия все еще продолжала корить себя и ругать всеми словами, сказала ему, что беспокоится за сестру. Пусть он поищет ее. Вдруг девушка… заблудилась в лесу…
Глэнис, услышав такое, всплеснула руками:
– Там ведь оборотень, госпожа. Не могла она в лес пойти! – И смутилась, припомнив, откуда явилась сама ее госпожа прошлым утром. – Не стала бы девочка делать такого, – закончила она много тише.
Но уверенности в благоразумии Маргарет у Аделии не было… В сердцах мы много глупого совершаем, в чем потом каемся, сожалеем, но поздно. Последствия настигают нас…
– Аллан, прошу вас, поищите сестру на территории мэнора. Вдруг она где-то с книгой, а мы зря всполошились… – сказала она.
Аллан, невысокий мужчина с седыми висками, молча кивнул и направился первым делом к конюшням. Глэнис вызвалась поискать девушку в доме… И Аделия, не в силах сидеть сложа руки, пошла к овчарне. Обошла ее кругом, клича сестру, направилась по дорожке в сторону мыловарни…
Это было как повторение страшного сна, дежавю произошедшего на дороге: она ищет сестру и оказывается в страшном кошмаре.
И вопросы не отпускают: зачем этот зверь похитил ее, а после вдруг отпустил… Чего он хотел? Почему?
– Миссис Айфорд! Хозяйка! – Тревожные крики вырвали ее из собственных мыслей и заставили оглянуться, Аделия увидела бегущую за ней Керру, запыхавшуюся, с перепуганными глазами. – Хозяйка, Аллан нашел мисс Маргарет… Поспешите, прошу вас, – кричала та на бегу.
Аделия испугалась:
– В чем дело? – спросила она. – Что с ней случилось?
– Сами увидите.
И эти слова испугали Аделию еще больше, заставили подхватить длинные юбки и почти побежать по дорожке в сторону дома.
Слугу с сестрой на руках она увидела издалека. Та с перемазанной… кровью юбкой и покрытыми… кровью руками лежала как будто и вовсе не шевелясь. Казалась мертвой…
Что с ней случилось?
– Боже мой, Маргарет, – выдохнула Аделия, хватая руку сестры. – Что с тобой приключилось? – И глядя на Аллана: – Где ты нашел ее? Чья это кровь?
Девушка слабо зашевелилась, издала мучительный стон и вдруг сжалась, словно боль резанула по телу, и она не могла с нее сладить.
– Она была за овином, хозяйка. Лежала скрючившись на земле и стонала… Все платье было в крови.
– Маргарет, расскажи, что случилось. Чья это кровь?
– Моя, – слабо выдохнула сестра. – Я умираю.
Аделия задохнулась от страха. Она вцепилась Маргарет в руку и строго потребовала:
– Расскажи, что случилось. Немедленно! Ты не смеешь умирать в моем доме.
И услышала тихий голос:
– Я выпила яд, который нашла в твоей комнате.
– Яд… – не поняла девушка.
В этот момент Аллан протянул ей зажатый в ладони флакон, тот самый, который дала Аделии Бевин уже как будто очень и очень давно.
– Ты пила из него?! – почти выкрикнула она. – Зачем ты сделала это?
– Хотела покончить с жизнью, – простенала сестра и снова сжалась от приступа боли, скрутившего все ее тело.
– Глупый ребенок! – не сдержалась Аделия. И приказала: – Несите мисс Маргарет в дом и пошлите за Бевин Кэндалл, знахаркой. Да побыстрее! – Она стиснула руку сестры: – Ты не умрешь, – поглядела в ее испуганные глаза, – я тебе не позволю.
Потом пошла к дому, указывая дорогу.
39 глава
Когда в комнату вошла Бевин, Маргарет продолжала сжимать руку Аделии и метаться на сбившихся, пропитанных кровью простынях. Боль разрывала ее изнутри, накатывала волнами и утихала, чтобы мучить сильнее.
– Бевин, она выпила твой настой, – сказала Аделия, едва только завидев старуху. – Тот самый, который ты дала мне… Я забыла избавиться от него.
Старуха не сказали ни слова, только глянула на пропитанную кровью постель и полезла в корзину за новым флаконом. Достала его, откупорила и насильно влила его содержимое Маргарет в рот. Та выпучила испуганные глаза, забилась сопротивляясь, и Аделия поспешила сказать:
– Не бойся, Бевин поможет тебе. Она знает, что делает!
Девушка, казалось, не соображала от боли, утратив всякое представление о реальности.
– Какой был срок? – спросила старуха. – Она говорила?
– Не знаю, – призналась Аделия. И с мольбой: – Ты можешь помочь? Столько крови… Я не знала, что делать.
Каждый раз, как сестру скручивало от боли, Аделия представляла себя на этой постели с истекающим из ее лона младенцем. С ней было бы то же, не решись она оставить его…
– Я сделаю, все, что смогу, – пообещала старуха. – Но сначала мне надо ее осмотреть. Снимем с девочки платье…
Вошедшая в комнату Глэнис с тазиком теплой воды поспешила помочь ей. Вдвоем они сняли с Маргарет платье, и служанка принялась обтирать ее мокрой тряпицей… Запах крови, к которому Аделия, казалось, привыкла, усилился в несколько раз… Повис туманом, плотным и вязким. Девушку замутило от самой мысли о том, что пахнет кровью сестры, истекающей из нее в таких огромных количествах… Она опустилась на стул и прикрыла на минуту глаза.
Не день, а сплошной непреходящий кошмар…
В дверь постучали, и в комнату заглянуло личико Керры, любопытное, но и испуганное.
– Что случилось? – спросила Аделия. – Тебе что-то нужно?
И та пискнула:
– Госпожа, новый конюх очнулся. Он задает много вопросов и хочет подняться с постели…
Аделия встрепенулась, глянув на Бевин, но та была занята с Маргарет и ничем помочь не могла, только сказала не глядя:
– Иди к нему, девочка, и убеди оставаться в постели. С твоей сестрой все будет в порядке!
И Аделия, разрываясь между возлюбленным и сестрой, все-таки, глянув последний раз на постель, поспешила за девушкой этажом ниже, в комнату Коллума Шермана.
Коллум очнулся от густого, стойкого аромата, пропитавшего комнату до последнего ярда. Он впитался в занавески на окнах, запутался в ворсе коврика на полу, лег словно толстый слой пыли на деревянный сундук и, в конце концов, забил ему нос, мешая дышать…
Казалось, он сейчас задохнется…
Вдох… выдох…
Глаза его распахнулись, и зрение, на секунду размытое, расфокусированное, стало вдруг четче. Яркий свет резанул по глазам… Черно-белые пятна заплясали за прикрытыми веками.
Он лежал, пытаясь сосредоточиться на себе: на том, кто он есть, где он и как попал в это место. Но в голове было пусто… Ничего, кроме девочки с белыми волосами, которая ему улыбалась, и девушки… кажется, перепуганной… От вида обоих его сердце забилось быстрее.
Кто они?
Кто он сам?
Что с ним случилось?
Сам не осознавая того, он шептал слова эти вслух, ощупывая забинтованные голову, тело.
И чем меньше он понимал, тем сильнее пугался… Метался по узкой постели, дышал сипло, с надрывом.
И вдруг услышал шаги, легкие, торопливые, они спешили в направлении его комнаты. Скрипнула, открываясь, дверь, и Коллум увидел… ее, девушку в своей голове. Ту самую с перепуганными глазами… Но теперь она казалась другой: старше, увереннее и… жалела его. Он явственно различил это чувство: жаркую волну жалости, исходившую от нее. Она прошлась по нему, словно горящим факелом по обнаженной коже… И сама девушка словно горела.
– Вы очнулись, – сказала она, приближаясь и глядя как будто с опаской.
Чего ей бояться? Его самого?
– Вы боитесь меня?
– Что? – удивилась она. – Почему вы спросили об этом?
– Вы боитесь чего-то, и я подумал, меня.
Девушка смутилась сильнее: он почувствовал это собственной кожей, когда она полыхнула сильнее прежнего.
– Вовсе нет. Скорее ЗА вас… Вы были тяжело ранены. В этом все дело…
Коллум попытался припомнить, что с ним случилось. «Тяжело ранен». Ни одного проблеска воспоминаний!
– Что случилось? – спросил он свою собеседницу. – Что случилось со мной?
– Вы не помните?
– Нет.
Незнакомка замечательно пахла: сладкими, но не приторными цветами, лесным мхом, корой старых деревьев, шерстью ягнят, прогретой на солнце, свежей корочкой хлеба и многим-многим другим. Он почувствовал это все через полог другого, удушающего до одури запаха, ощутил, как глоток свежего воздуха…
Как отраду.
– Вас покалечила лошадь. Вы попали ей под копыта… – услышал голос и отвлекся от запахов.
– Но я не помню такого… В голове до странности пусто.
– Знахарка сказала, что от удара по голове подчас память мутится. Возможно, вы вспомните позже…
Она солгала. Он ощутил это так же верно, как если бы незнакомка сказала об этом сама… Запах горького миндаля забил ему на мгновение ноздри и растворился.
– Кто я? – спросил он ее.
– Вы… конюх. Работаете в конюшне…
– Мое имя?
Простой, казалось, вопрос, но запах горького миндаля заставил его скривиться от омерзения.
А незнакомка ответила не без заминки:
– Питер Харрел. Вы недавно у нас… Сказали, что явились из Дарема.
– Дарем… – повторил Коллум, надеясь, что в голове вспыхнет хоть что-то. – У меня там семья? Дочь? – заглянул он в глаза незнакомке. – Я вижу девочку с белыми волосами…
– Я… я даже не знаю, – отозвалась она. – Вы мало о себе говорили. Возможно, кто-то из слуг знает больше…
И он вдруг понял, что она из богатых. Отчего-то изначально посчитал себя равным… Не почувствовал разницы. Вот он дурак: откуда сиятельной леди знать о семье какого-то конюха.
– Сколько я так пролежал? – задал он новый вопрос.
– Два дня.
– Долго.
– Знахарка осмотрит вас, как только освободится. Сейчас она занята девушкой…
– … Той, что постоянно кричит?
– Кричит? – Собеседница, он заметил, прислушалась. Тревожная складка пересекла ее лоб.
Неужели не слышит? Эта девица вопит на весь дом. – В доме тихо. У девушки… выкидыш.
Коллум глянул на нее большими глазами: выкидыш. Вот, значит, что за запах саваном повис в воздухе: запах крови. Густой как гороховая похлебка и столь же ядреный, он заставил его сглотнуть, ощутив голодные спазмы в желудке.
– Вы голодны? – осведомилась собеседница. – Я велю принести вам еды.
– Благодарю, – сказал он и снова услышал метания девушки, потерявшей ребенка.
Она то ли плакала, то ли скулила, и звук этот был Коллуму неприятен. Ему очень хотелось перестать его слышать… Побыть в тишине. Подумать и, может быть, вспомнить хоть что-то…
Что-то о том, почему, например, эта девушка рядом, эта леди в дорогом, расшитом жемчугом платье, вызывает в нем странные, неуместные чувства: нежность, желание прикоснуться, откинуть со лба прядку волос. Он что, был тайно влюблен в собственную хозяйку? А в том, что она госпожа этого дома, сомневаться не приходилось.
Коллум тряхнул головой, и в ней загудело.
– Только не поднимайтесь с постели, – сказала девушка с беспокойством. – Вам еще слишком рано.
И он удивился вдруг, что она говорит ему «вы».
– Простите за этот вопрос, но как вас зовут? – спросил он. – Я не помню совсем ничего.
И снова полыхнуло пожаром по коже – девушка покраснела.
– Аделия Айфорд, – сказала она. – Я – хозяйка этого дома.
Он повторил про себя: «Аделия Айфорд», и сердце чем-то особенным отозвалось. Он точно знал эту девушку прежде и чувствовал что-то помимо почтительности простого слуги… Может быть, они были любовниками? Он посмотрел на нее.
Точеный овал белого личика с проступающими веснушками, темно-каштановый цвет волос у корней и совершенно немыслимый рыжий на кончиках. Осветляла, понял он вдруг, и решил, что шатенкой она нравится ему больше. Нравится? Кровь Христова, он точно был увлечен этой женщиной. А она, она тоже была к нему расположена? Потому-то и беспокоится, и краснеет…
– Благодарю за заботу, – произнес вслух. – Ваше участие много для меня значит.
Аделия Айфорд потупила взор, но, взяв себя в руки, кивнула.
– Я велю принести вам еды, – сказала она и поспешила выйти из комнаты. – Поправляйтесь, мы все переживали за вас.
Новоявленный Питер Харрел был абсолютно уверен, что ей бы хотелось остаться, побыть рядом с ним, но причины для этого не было. Девушка вышла, и другая служанка, совсем юная девочка, юркнула в угол на стул.
– Если что-то понадобится, только скажите, – улыбнулась она.
Питер нуждался только в одном: вспомнить, кем был до происшествия с лошадью. А в этом, увы, юная Керра помочь не могла…
Вскоре служанка с внимательными глазами принесла ему целый поднос угощений: пирог с куропаткой, похлебку со взбитыми яйцами и салат из лосося с луком и фиалками. Кажется, ее звали Глэнис… Он услышал, что ее зовут так еще до того, как женщина вошла в комнату: в коридоре к ней обратился мужчина, и Питер подслушал. Еще тот мужчина сказал: «Надеюсь, господин Шерман не прознает о нашем обмане».
О каком господине Шермане они говорили? Что за обман затевала эта на вид благочестивая женщина и незнакомый мужчина? Питер подумал, что надо бы это выяснить ради леди с веснушками на лице.
Что-то подсказывало: она всегда его выслушает и поверит.
40 глава
Аделия задремала у постели сестры. Долго сидела, держа ее за руку и наблюдая, как она спит, а потом задремала… Всё гадала, что побудило ее выпить настойку Бевин, которую девушка посчитала ядом, что заставило захотеть свести счеты с жизнью.
Ее Маргарет, так любившую жизнь, ничто не могло выбить из колеи… По крайней мере, так ей казалось до этого дня. И вот она белая, словно наволочка подушки, лежит чуть живая на этой постели, и Аделия мало чем может помочь.
Только лишь задаваться вопросом: зачем?
– Зачем ты сделала это?
Она не заметила, как задремала, и проснулась от ощущения сквозняка, морозцем пробежавшегося по коже, поежилась и огляделась. Окно было заперто, а вот дверь оказалась открытой… Странно, ей казалось, она ее запирала.
Аделия встала и направилась к двери, но замерла вдруг посреди шага: ей припомнились ночь в лесу и нападение зверя на дом Джорджа Мэдуина. Зверь тогда пробрался через заднюю дверь и, по слухам, убил трех человек… Святые угодники, вдруг он и сейчас в доме? Пришел воротить то, что сам же и отпустил…
«Я хотел забрать только вас».
Девушка отступила было на шаг, подальше от пугающей темноты за порогом комнаты, но устыдилась собственного испуга: что, если зверь убьет кого-то из домочадцев по причине ее малодушия. Она себе этого не простила бы… И переступив через страх, она подошла к двери и выглянула наружу.
Там было тихо и пусто. Почти как в лесу в тот самый вечер… Свет свечи с трудом разгонял тени по обе стороны длинного коридора. Аделия вся обратилась в слух, и вдруг, как ей показалось, уловила шаги…
Тихие.
Неторопливые.
От страха у нее сердце захолонуло, и ноги приросли к полу. Только глаза продолжали глядеть в темноту…
От лестницы медленно ковыляла фигура, обвязанная теплым платком.
– Бевин Кэндалл, – шумно выдохнула Аделия, испытав такое безграничное облегчение, что на миг ноги ослабли.
– Бевин Кендалл, – подтвердила старуха. – А ты кого, девочка, ожидала? – И чуть насмешливо: – Белого волка? Веришь, что он существует?
Аделия глядела на нее большими глазами, но признаться в своем пугающем приключении не решалась. Хотя очень хотела разделить ношу хоть с кем-то… И Бевин с привычной проницательностью как будто догадалась об этом:
– Слыхала я, госпожа, вы заплутали в лесу… Целую ночь провели в темноте… в одиночестве… Страшно было, должно быть?
И Аделия все-таки решилась сказать:
– Я не все время была там одна…
Старуха вскинула бровь, всем видом изображая интерес к словам девушки.
– С кем же тогда?
– С оборотнем, – впервые призналась Аделия вслух. Призналась так тихо, что сама своих слов не расслышала, но у Бевин слух был как у лисицы.
– С оборотнем? – повторила она. И даже не улыбнулась… – Вы уверены в том, госпожа?
– Абсолютно, – зачастила Аделия, которой вдруг стало жизненно необходимо поделиться хоть с кем-то лежащей на сердце тайной. – Я не сама в лесу заблудилась, как думают люди: он унес меня в самую чащу, запер в хижине и сказал, что искал меня.
