Текст книги "Хозяйка Айфорд-мэнор (СИ)"

Автор книги: Евгения Бергер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)

– И все же расскажи мне, – попросила Аделия, а сама присела на стул. И кивнула, позволяя сделать то же и управляющему…

Он сел.

– Я, право, не знаю, с чего и начать, – начал тот с нервной улыбкой, – вы, госпожа, должно быть, не привыкли к таким разговорам…

И вот это Аделии совсем не понравилось: она нахмурила брови и сцепила сложенные на юбке руки.

– Позволь мне решать, на какие темы я хочу и могу говорить – холодным тоном отозвалась она. И спросила несколько мягче: – Ты, я правильно понимаю, желаешь вернуться на прежнее место?

– Если позволите, госпожа.

– Позволяю, – сказала она, выдержав краткую, но заметную паузу. И кивнула: – Так что с делами поместья? Каков у нас годовой доход?

– Чуть больше ста фунтов. Это все, что мы получаем с земли…

– Сто фунтов?! – ахнула девушка и даже в лице переменилась. – Но как? У Айфордов акры земли, почему столь ничтожен доход?

Бенсон кивнул, осознавая, как тяжело принять эту истину с первого раза, это как глотнуть горькой полынной настойки.

– Бывший хозяин, моя госпожа, сделал упор на овец, – начал объяснять он положение дел, – прогнал многих вилланов, огородив земли под овечьи пастбища. И теперь, когда овцы почти все распроданы, земли пустуют, и платить с них оброк некому, как вы понимаете. Те несколько акров, что все еще сдаются в наём, приносят жалкие крохи…

– Как же тогда… – Все эти званые вечера, драгоценности и дорогие подарки, хотелось добавить Аделии, но она не сумела. От ужаса перехватило дыхание… – Как же…

Бенсон понял ее состояние, потому что сказал:

– Летом мы собирали фрукты в саду и продавали их, выручая хоть какие-то деньги. В имении чудный сад, требующий немалой заботы… – пояснил он. – Садовник, отпущенный на зиму, скоро вернется, а значит расходы опять возрастут. Мы платим ему восемь пенсов в день без еды и одежды. А еще течет крыша… Который год уж. Верхний этаж в плачевнейшем состоянии: штукатурка сыплется прямо на голову. Кровельщиков бы нанять, да это тоже обойдется в полкроны, не меньше. А еще скоро стрижка овец… Стригали и телеги для шерсти будут стоить не меньше двух крон. Ну и питание…

– А еще здесь нужно убраться, – присовокупила Аделия, – дом в ужаснейшем состоянии. К тому же проданы многие вещи… – Она взглянула на Бенсона.

Тот замялся.

– Мне пришлось, госпожа. После свадьбы остались долги, а хозяин, уехав в Лондон, на мои письма не спешил отвечать.

– И где они? – спросила девушка. – Все эти вещи…

– В лавке ростовщика.

Аделия губы поджала: нет ничего более стыдного, чем отданные торгашу вещи из своего дома.

– Мы должны их вернуть, – произнесла она тоном, не терпящим возражений.

И все-таки Бенсон воскликнул:

– Как, госпожа? Где взять деньги?

Девушка сделала вид, что задумалась, но на самом деле решение пришло к ней вчера.

– Мы продадим карету, ту, на которой я сюда прибыла. Сколько дадут за нее?

– Вряд ли больше десяти фунтов, – замялся Бенсон, прекрасно зная, каково ее состояние.

– Она сломана, – предупредила Аделия.

– Тогда восемь или того меньше.

– А упряжь?

– Еще фунта четыре сверх того, госпожа.

– Этого хватит, чтобы нанять кровельщиков, стригалей и сносную камеристку?

– Полагаю, что да.

– А выкупить наши вещи?

Бенсон вышел из-за стола и метнулся по комнате.

– Госпожа, я сделаю, все, что смогу, но я далеко не волшебник… – сказал он, схватившись за голову. – Даже если наймем стригалей, после шерсть придется свести в Манчестер и продать по хорошей цене. И даже если вдруг продадим… ваш муж… он может потребовать деньги, и тогда нам снова нечем будет платить. Есть ли смысл выкупать вещи обратно, если придется снова с ними расстаться? – спросил он, дернув растрепанной головой.

Аделия тоже поднялась.

Она прежде не ощущала в себе подобного чувства, но сейчас поняла, что не даст Айфорд-мэнор превратиться в руины. Не для того она столько перенесла: муштру матери с пяльцами и вёрджинелом, унижение Шерманов на свадебном торжестве, пренебрежение собственного супруга и издевательство Валентайан – все это было не для того, чтобы стать хозяйкой нищего дома.

– Я больше не допущу их продажи, – сказала она. – Сделаю все, что придется, но Айфорд-мэнор станет достойным домом для меня и… ребенка.

Бенсон снова взлохматил волосы на затылке, казалось, темные мысли одолевали его.

– Я сделаю, что смогу, – отозвался он наконец и выложил из кармана кольцо, оставленное Аделией в его доме. – Вот, это ваше, мне оно ни к чему.

И девушке пришла в голову новая мысль: можно заложить украшения. На время, чтобы только подняться, а после выкупить их обратно… Как ни крути, ковер в холле важнее каких-то там побрякушек. Он придаст дому уют, которого ему ох как не достает…

– Я сейчас, подожди меня. – И Аделия, выйдя из кабинета, буквально побежала к себе. Открыла шкатулку с украшениями и окинула те внимательным взглядом… Броши, серьги и ожерелья, но лучше всех нитка жемчуга, та самая, которую Джон подарил девушке в день помолвки. И на которую, как оказалось, ушел доход целого года… Будет весьма символично заложить его в первую очередь.

Она схватила длинную нить, заколебалась было (она любила эти жемчужины), а после с решительным видом направилась к Бенсону.

– Заложи их в счет будущего дохода, – велела она управляющему. – Этих денег должно хватить на все ближайшие траты. И привези наши вещи…

– Вы уверены, что хотите с ними расстаться?

– Это только на время, – отозвалась Аделия. – Позже я верну ожерелье обратно. А пока у нас есть более важные нужды, чем украшения…

И Бенсон сказал:

– В таком случае я отправлюсь в Тальбот прямо сейчас. Займусь продажей кареты и зайду в лавку ростовщика…

На том они и условились, и Аделия, направляясь к завтраку, едва могла скрыть нетерпение и восторг, хотелось бежать, подпрыгивая, словно ребенку.

Бенсон вернулся, а значит, наладится и все остальное…

11 глава

– Вижу, у вас отличное настроение, – заметила Глэнис, завидев хозяйку. – Неужели Бенсон взаправду вернулся?

– Вернулся.

– Чудеса, да и только. – Служанка головой покачала. – Он клялся всеми святыми, что ноги его здесь больше не будет… – И поторопила Аделию: – Да садитесь же, госпожа, я вам блинчиков приготовила со сметанкой.

Аделия села

– Ему, должно быть, было непросто нести на себе ответственность за поместье, – вступилась она за управляющего, – вот он и бросил все, полагая, что смысла нет дальше стараться… А теперь… когда у Айфорд-мэнор появилась хозяйка, все станет иначе. Вот увидишь, Глэнис, мы еще заживем!

Женщина хмыкнула, пододвигая к ней блюдце с вареньем.

– Я ж разве против, – сказала она, – сердце болит глядеть на все это. – И указала глазами на стены.

– Кстати, об этом, – тут же, едва успев прожевать откусанный блинчик, подхватила Аделия, – я хотела бы навести в доме порядок. Да и стирка нам тоже не помешает… Не знаешь девушек порасторопнее, что смогли бы помочь нам?

Глэнис задумалась.

– Уборка и стирка… Есть кое-кто на примете. – И тут же спросила: – Но можем ли мы себе это позволить, моя госпожа?

Аделия улыбнулась довольной улыбкой:

– Можем, об этом ты не волнуйся. – Но служанка все-таки волновалась, даже на лбу вспухла морщина. – Что тебя беспокоит? – не выдержала Аделия. – Говори.

– Да я тут подумала, что уборка-то – дело затратное, госпожа, – ответила Глэнис с самым серьезным лицом, – придется прикупить серого мыла, а оно стоит немало. Дешевым-то дорогие портьеры не выстираешь, враз посереют или еще что похуже, разлезутся… Сами знаете, как оно жжется.

Аделия знала: руки у прачек в их доме походили на кусок свежего мяса, столь же красные и воспаленные. И пахло от них отвратительно… Все из-за дешевого мыла, которым стирали одежду для слуг.

– Вчера на ярмарке я купила два куска мыла у старика с белою бородой. Знаешь такого? – поинтересовалась она.

– Это, должно быть, Китан Уэсли, госпожа. Местный чудак… Когда-то он был аптекарем, продавал всякие снадобья, но потом, разорившись, стал варить мыло. Да не какое-нибудь, а чудное, как и он сам.

– Что ты имеешь в виду?

– Только то, что местные бедняги вряд ли станут покупать мыло за пенс, благоухающее розами и лавандой, когда можно заплатить в половину меньше за привычное серое. Другое дело важные господа, но они, знамо дело, в лавку к Уэсли никогда не заглядывают… Им кастильского мыла довольно. Вот Уэсли и прозябает…

Рука с блинчиком так и замерла между ртом и тарелкой, когда от рассказа служанки у Аделии ярко вспыхнуло перед глазами. Словно молнией полыхнуло…

– Ты просто умница, Глэнис! – заявила она, вскакивая на ноги. – Мне нужно сейчас же отправиться в Тальбот. Надеюсь, Бенсон еще не уехал… – И она побежала во двор.

– Вы ж даже позавтракать не успели, – всплеснула руками служанка, но Аделия, ясное дело, не остановилась.

Брэди как раз впрягал в телегу старую Берту, и она поспешила к нему.

– Брэди, я тоже поеду с мистером Бенсоном в город, взнуздай, пожалуйста, Артемиду, – попросила она. – Я сейчас… – И побежала взять плащ.

Бенсон, казалось, ее компании не обрадовался, а может, просто был молчуном по натуре, только ехали они молча. Аделия думала о своем – идея, захватившая ее вдруг, не давала покоя – о чем думал ее управляющий, понять было тоже нетрудно: он то и дело глядел на пустую телегу, которой управлял Брэди, и протяжно вздыхал.

Считал напрасной идеей возвращать проданные из мэнора вещи… Все равно придется снова продать. И уже много дешевле…

– Бенсон, – спросила Аделия, – в мэноре есть мыловарня?

– Само собой, госпожа. Как и все остальное: пивоварня, коптильня и другие хозяйственные постройки.

Аделии показалось, что он несколько оскорбился, посчитав, что хозяйка заподозрила мэнор в отсутствии собственной мыловарни. И она улыбнулась… Подобная щепетильность говорила лишь об одном: поместье небезразлично ему, а значит, они сработаются.

– Замечательно, – констатировала она.

И только на подъезде к городу Бенсон спросил вдруг:

– Позвольте узнать, а почему вы спросили? Мыловарня давно заперта, никто ей не пользуется многие годы.

Аделия с заговорщическим видом и отозвалась:

– Хочу это исправить. Будем варить лучшее мыло на весь Ланкашир! – И получила настоящее удовольствие при виде отвисшей челюсти своего управляющего.

Как раз в этот момент они заметили двух женщин в богатых платьях, вышедших из одежной лавки миссис Кендалл. Они окинули Аделию взглядом, одна шепнула другой что-то на ухо…

– Баронесса Квинсли и леди Стентон, – просветил хозяйку обретший дар речи управляющий. – Они были на вашей свадьбе, как вы, должно быть, помните, госпожа.

Аделия совершенно не помнила: тот день запечатлелся в сознании смазанной кляксой. Отчетливыми оставались лишь глаза Коллума Шермана, глядящие с жалостью и сожалением…

А эти дамы, верно, помнят все преотлично, об этом и шепчутся.

Аделия почти отвернулась, торопясь сделать вид, что не заметила их, но в глазах опять полыхнуло: либо солнце на миг ее ослепило, либо…

– Пойду поприветствую их, – сказала она. – Будет невежливо поступить как-то иначе. А вы поезжайте по делам, Бенсон, – ждать меня ни к чему.

И Аделия направилась к леди, нет-нет да поглядывающим на нее.

– Рада снова вас видеть, – сказала она, легко спешившись перед ними и держа кобылу на поводу. – Какая приятная встреча!

Обе женщины отозвались ответными радостными приветствиями: мол, как они рады этой неожиданной встрече, они-де не знали, что они с мужем вернулись. Не с мужем? Так даже лучше: есть возможность пофлиртовать с местными джентльменами. С какими же? Да вот хотя бы с Коллумом Шерманом… Обе залились румянцем, словно девицы на выданье. Она-де, должно быть, помнит такого…

С трудом, но Аделия улыбнулась: о да, между ними имело место знакомство, отозвалась она. И леди Стентон, прикрывшись веером, вопросила: каким она находит это знакомство, достаточно ли… приятным?

Бесстыдство заданного вопроса заставило девушку внутренне сжаться – они снова бередили больное – но… она не доставит им удовольствия судачить о ней. Уж лучше – о Коллуме Шермане…

Потому и сказала:

– Интересен он скорее лицом, – пожала плечами с многозначительным видом, – а не мужской силой… Увы.

– Кровь господня, – ахнула баронесса Квинсли и заработала веером, разгоняя румянец на бледных щеках, – хотите сказать, что он… недостаточно мужественен?

– Увы.

Обе женщины переглянулись, и Аделия, крайне довольная результатом своей маленькой мести семейству Шерманов, поспешила добавить:

– Извините, что вынуждена откланяться, дамы: меня ждет крайне приятное дело.

Какое же? Обе дамы вскинули бровки. Выбор чудесного туалетного мыла в лавке местного мыловара. Даже в Лондоне, здесь Аделия понизила голос, не нашла она ничего столь же прекрасного. И к тому же, по сносной цене…

Не прошло и минуты, как обе ее собеседницы напросились сопроводить ее в эту лавку, и Аделия, пусть сама не была там ни разу и знала только со слов Глэнис, где ее отыскать, с радостью согласилась.

К счастью, лавка Китона Уэсли отыскалась довольно легко: полуподвальное помещение с двумя маленькими окошками было похоже на подземелье. Правда, пахло в нем много лучшего земляного «мешка», и женщины, было смутившиеся непритязательным видом стен, очаровались их внутренним содержимым.

Целым прилавком премилых брусков самого разнообразного мыла с ароматами столь приятными, что невольно екало сердце. И когда Китон Уэсли, пораженный визитом трех столь родовитых особ, получил деньги с каждой, а Аделия, распрощавшись с подругами, воротилась в полутемную лавку, между ними случился знаменательный разговор.

– Мистер Уэсли – сказала Аделия, – ваш товар достоин того, чтобы быть в каждом богатом доме нашего края. Если согласитесь работать на моей мыловарне, обещаю, что не обижу ни отношением, ни деньгами. Мы составим письменный договор и скрепим его подписями, как полагается. – И глотнув воздуха: – Согласитесь ли вы работать в Айфорд-мэноре, мистер Уэсли?

Старик, седовласый, с внимательными глазами светло-голубого оттенка, глядел на нее, как бы оценивая. Как же, женщина, да еще о делах говорит… Прежде ей и в голову такое бы не пришло, но права была старая нянюшка: у Аделии отцовский характер. Брат, вопреки родительской воле, в церковь подался, а она неожиданно ощутила желание созидать… Столь мощное и стихийное, что назвать это чем-то иным, кроме врожденного дара, назвать было сложно.

«Аделюшка еще всем нам покажет…»

Слова нянюшки явственно прозвучали в ее голове, так, словно она за спиною стояла, и голос Китона Уэсли прозвучал вслед за ними:

– Если позволите, я хотел бы в первую очередь осмотреть мыловарню, госпожа Айфорд.

Аделия, с замиранием сердца дожидавшаяся ответа, расцвела счастливой улыбкой.

– В любое удобное для вас время, – сказала она.

И они с мистером Уэсли по-мужски пожали руки друг другу.

12 глава

У Бенсона все еще голова гудела с похмелья… Он маялся болью с самого пробуждения, и теперь, стоило только поговорить с новой хозяйкой, боль усилилась вдвое. Если ни втрое…

Продать карету, да заложить нитку жемчуга – куда ни шло по сравнению с мыловарней.

Что она себе напридумывала, девчонка сопливая?

Там и стены, верно, прогнили, а чаны покрылись плесенью…

Нет, зря он не понаддал Коллуму Шерману, этому черту проклятому… Зря его забоялся и пошел на попятный. Лучше бы сел на лошадь, да уехал подальше. Пусть даже в Лондон… Жизнь там, конечно, не сахар, но хотя бы сопливые бабы не учат управляться хозяйством.

Вещи-де выкупи и назад привези… А потом что? Растрынькает все, что есть, и опять: «Бенсон, что делать?»

А этот гад загребущий, ростовщик, так называемый, дал вдвое дешевле, чем просит теперь за ту самую вещь.

– Зеркало венецианское… пять шиллингов, четыре пенса.

У Бенсона перекосилось лицо.

– Ты дал за него три шиллинга и три пенса, прохвост. А теперь дерешь вдвое больше! – ударил он по столу.

Но ростовщик, мужчина среднего возраста с солидным брюшком, и не подумал пугаться.

– Так одно дело купить, господин, и совсем другое – продать, – отозвался он с невиннейшим видом. – К тому же зеркало было приведено в должный вид, почищено, отполировано… Это требует денег.

Бесон глянул на список вещей, предпочитая предусмотрительно промолчать и не дать ростовщику в рожу… Руки чесались.

– Где персидский ковер? – процедил он сквозь зубы.

– Да вот же, дожидается в уголочке. – Хозяин лавки предупредительно указал на предмет. И добавил: – Пять фунтов без единой уступки. Ковер превосходного качества!

И Бенсон сверкнул глазами:

– Мне ли не знать, сучий потрох. Я сам продал его тебе в прошлом месяце, получив ровно три фунта и ни черта больше!

Но Бэйб Седи уперся, что годовалый баран:

– Пять фунтов и забирай его в ту же секунду.

Бенсон прикинул расходы, и сердце его облилось кровью. Ну нет, не станет он тратить все деньги на бесполезные зеркала и тканые коврики…

– У меня нет таких денег… – произнес он.

И торговец руками развел:

– Значит, и ковер останется у меня.

В тот самый момент колокольчик над дверью тревожно звякнул, сообщая о визите нового посетителя, и Седи, переключившись с Бенсона на него, поспешил к двери.

– Господин Шерман, входите! Входите. – Услышал Бенсон его приветственные восторги в адрес вновь прибывшего. И не обрадовался… Только Шермана ему и не хватало для полного счастья. Вспомнилось, как его окунали в бочку с водой…

– Мистер Бенсон.

Да будь оно все неладно!

– Господин Шерман, – отозвался он с фальшивой улыбкой.

А тот и спрашивает, вроде как просто из вежливости:

– Решили для дома что прикупить?

– Хозяйка, – на этом слове Бенсон сделал особый акцент, – желает придать уют Айфорд-мэнор за счет некоторых вещей.

Коллум Шерман понятливо дернул бровями, и тема, казалось, могла быть закрыта, но ростовщик, будь он неладен, словно нарочно обратился к управляющему с вопросом:

– Так вы берете этот ковер или нет?

– Три фунта, – выдавил Бенсон вместо ответа.

– Пять, – упрямо настаивал Седи.

– Четыре, – пошел управляющий на уступку. – Четыре и ни пенсом больше.

– Пять.

Если бы только ни присутствие Коллума Шермана, ходить бы Седи с тумаком на весь глаз. Уж как у Бенсона руки чесались, словами не передать… Он бы и с Шерманом посчитался, да с важными господами на равных не поквитаться. Они законом защищены получше господа бога…

– О чем спор, уважаемые? – осведомился заинтересовавшийся Шерман.

Седи и просветил его в ту же секунду:

– Его хозяйка хотела бы получить этот чудесный персидский ковер, мой господин, но Рэд Бенсон не желает платить его полную цену. – Седи даже руки в бока упер, выражая всем видом свое недовольство по отношению к прижимистому слуге.

У Бенсона кончики ушей заалели: он не был скупым по натуре, скорее весьма экономным. И поведение ростовщика возмутило его до глубины души…

Он сжал кулаки.

– Уважаемые, – произнес Коллум Шерман примирительным тоном, – не стоит впадать в крайности из-за банальнейшего недопонимания: мистер Бенсон заплатил бы полную сумму, просто сейчас не располагает такой. К тому же, – он со значением посмотрел на толстого ростовщика, – наш хозяин запамятовал и сейчас как раз вспомнил, что снизил цену до трех фунтов, не так ли?

– Но… – тот открыл рот, явно собираясь воспротивиться такой сумме.

Но Шерман красноречиво коснулся кошеля на своем поясе, и Седи, расплывшись в плутовской, понимающей улыбке, только кивнул.

– Три фунта – и забирай его, коли хочешь, – сказал он Бенсону.

Бенсону хотелось равно другого: например, выйти из лавки, грохнув решительно дверью.

Он был уверен: подачка от Шерманов возмутила б хозяйку до глубины души. Но сэкономленные два фунта – все равно что золотой соверен. Бедным спесь не к лицу…

И он, отсчитав три монеты, отдал их Седи, а сам, подхватив ковер, вышел из лавки.

Даже выдохнул от облегчения, словно выдержал схватку с драконом в его страшном драконьем логове…

Брэди с повозкой ждал его у дверей и понятливо улыбнулся.

– Что, выторговал ковер у этого нехристя? – сказал он. – Хорошо. Хозяйка будет довольна!

Знала б она…

Бенсон поглядел на приятеля – они давно работали в Айфорд-мэнор и невольно сдружились: не рассказать ли ему, но передумал. Лучше не знать никому про участие Шермана в их делах… Ни к чему. Еще не известно, что он запросит в ответ.

Хотя, конечно, дело могло быть в ребенке (и мысль эта все чаще приходила Бенсону в голову): он первым вошел к их хозяйке в первую брачную ночь, а значит, мог быть отцом ее будущего ребенка. И по срокам все сходится… Вдруг и сам Шерман читает так же, вот и крутится рядом, помогает чем может.

К тому же сам факт прибытия госпожи без супруга лишь подтверждает догадку: ее прогнали, чтобы не видеть. Отправили в пустой дом по тряским дорогам с ребеночком в животе… Какой добрый отец в здравом уме сделает это?

Нет, похоже, первому Айфорду быть все-таки кукушонком в этом некогда благородном семействе, и Бенсон, положа руку на сердце, не был уверен, огорчает его этот факт или радует. По крайней мере, у Шерманов была хватка, деловая смекалка, а нынешний Айфорд не обладал ни тем, ни другим.

– Вы тоже, я вижу, управились, мистер Бенсон, – услышал он голос своей госпожи, подъехавшей в этот момент. – Надеюсь, здесь все, о чем я просила? – Она поглядела в повозку, и Бенсон, как раз положивший сверху ковер, кивнул.

– Да, госпожа, все по описи, как и сговаривались.

– Благодарю.

Она показалась Бенсону слишком довольной для девушки в затруднительном положении. Еще только вчера, он готов был поклясться, она едва не расплакалась, услышав, что он не вернется в поместье, сегодня же…

– Бенсон, как долго, вы говорите, не пользовались мыловарней? – спросила она.

– Лет пять-шесть, полагаю, – отозвался тот с самым сумрачным видом. – С тех пор, как умер хозяин, то бишь старший господин Айфорд, хозяйка. – И не сдержался: – Позвольте узнать, к чему вы спрашиваете об этом? Мыловарня вряд ли пригодна к использованию. Нужны добрые руки, чтобы привести ее в должный вид…

И Аделия заявила:

– Так отыщите мне эти руки и поскорее. В ближайшие дни придет человек, чтобы ее осмотреть… И я очень надеюсь, что он найдет мыловарню пригодной к использованию.

– Но, госпожа…

Договорить ему не пришлось, так как дернулся дверной колокольчик, и из лавки появился Коллум Шерман. Хозяйка, мгновенно переменившись в лице, перевела взгляд с него на другого мужчину… И не сказать, чтобы ей это было приятно.

Ему она больше не улыбалась…

– Госпожа Айфорд, еще одна приятная встреча, – сказал мужчина, как показалось Бенсону, ничуть не лукавя.

И хозяйке потребовалось какое-то время, чтобы отозваться негромким:

– Благодарю. Тальбот – маленький городок, и подобные встречи, хотим мы того или нет, будут время от времени происходить.

Так ему, подумалось Бенсону не без радости, пусть не думает, что любая девица готова ковриком перед ним расстелиться. Нет, госпожа Айфорд-мэнор скроена по другому лекалу…

Но Шерман, кажется, был тугодумом:

– Моя дочь была рада познакомиться с вами, – сказал он, глядя на девушку снизу вверх. – И ей бы хотелось, чтобы вы навестили нас в Шерман-хаус и попробовали пирогов нашей кухарки. – Он выдержал паузу, заполнить которую девушка не спешила, и продолжал: – Но я понимаю… сейчас несколько иные заботы занимают ваш разум, однако, если вы все-таки соберетесь…

– Боюсь, я сейчас к визитам не расположена, господин Шерман, – отозвалась Аделия с гордым видом. – Иные заботы, как вы верно заметили, отвлекают меня от праздных разъездов. – И приторно улыбнулась: – Передавайте приветствие своей дочери. Она милая девочка… – и замолчала.

«В отличие от родни», так и звучало подтекстом.

И Бенсон, глянув на девушку новым взглядом, впервые подумал, что она вовсе не так безнадежна, как ему было казалось: у нее был характер. А сильный характер, как ни крути, – первая веха к достижению поставленной цели.

– Так что вы там говорили про мыловарню? – спросил он на обратном пути. – Собираетесь варить мыло?

И девушка вскинула голову.

– Самое лучшее в Ланкашире! – повторила она уже сказанные прежде слова. – И я очень надеюсь, что вы мне в этом поможете.