Текст книги "Мракан-сити (СИ)"

Автор книги: Евгений Павлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 29 страниц)

– Намерены его арестовать?

– Пока это только мечты. Нужно знать, как подобраться поближе и действовать с максимальной осторожностью, чтобы не попасть под обстрел. Судя по фишке с крестником, преступник необычно умен и так просто не сядет.

– Логично… – лейтенант уже перестал верить в правосудие и подумал, что все их потуги напрасны, как Фредди обнадежил его:

– Не беспокойтесь. Мы все устроим. Нужно переждать ночь. Когда переждем – наступит утро, и вся мразь в один прекрасный миг просто исчезнет с улиц. Уверяю, вы еще успеете заскучать по причине отсутствия работы…

Стриптиз-клуб «Итальянский Жеребец».

Ничем не озабоченные и непринужденные парни и девушки носились под Продажных, бегали за выпивкой и баловались куревом. На диванах сидели, затягивались кубинскими и играли в карты верные друзья Гарсетти, а на теплом мягком кресле посередине клуба сидел Сальваторе. Слушал музыку, вертел головой и параллельно ругался с девушкой…

– Лучше пойдем на балкон! Здесь невозможно говорить! – блондинка пыталась достучаться до своего ухажера, крича, стуча ладонями по его плечам:

– С чего ты взяла, что я хочу, чтобы ты говорила?

Вдруг красотка ушла по неизвестной причине. Сал думал – надулась, пока не заметил знакомый силуэт, расталкивающий толпу обкуренной молодежи. Хозяин подал знак друзьям крестного, чтобы те выпроводили нежелательного гостя, но этим действием лишь спровоцировал потасовку, из-за которой все присутствующие массово выбежали на улицу.

Спаун покатал двух отважных гангстеров на рельсах металлической лестницы, еще одному разбил face, вышвырнув с танцевального подиума, и крикнул стриптизершам немедля освободить помещение. Остальные «псы» не решились пойти в атаку и последовали за бабами.

Потом демон-защитник принялся за Сала:

– Что, не ждал меня? – он взглянул в перетрусившее, униженно молившее лицо Матераццо и схватил неудачного насильника за край позолоченной куртки, – Жеребец…

Департамент.

В кабинет к прокурору постучался человек с высшим воинским званием высшего офицерского состава. Поглядев на одежду вошедшего, Фредди сразу скумекал, кем является гость, но проявил чудовищное спокойствие.

– Чем могу быть полезен, генерал?

– Есть важный разговор, никаких отлагательств не принимаю! – посетитель крикнул достаточно громко, и хозяин сразу же оценил степень серьезности предстоящего диалога.

– Присаживайтесь… – Фредди убрал в стол все лишнее и уставился на милсдаря, – Что вас мучает?

Ничего не говоря, генерал вытащил пакет с довольно вкусной начинкой. Увидевшие приличную сумму глаза Кригера заблестели, хоть, в конечном счете, он не изменил своим принципам, включающим неподкупность.

Прокурора замучил вопрос:

– К чему?

– Ну… – генерал оказался не таким жестким, каким изначально казался, – Вам, можно сказать, повезло. Это презент, так сказать… – он ощущал неловкость и в какой-то мере стыд, – Презент за услугу… – точно ощущал, – За услугу, которую вы, надеюсь, окажете мне.

– Угу – Фредди взял шариковую ручку, – Можно узнать, за какую услугу?

А вот теперь вскрылась истинная причина появления в кабинете окружного прокурора высокопоставленного военного лица.

– Ваша работа не может не нагружать, а я слышал, стараетесь вы очень усердно. Совсем не жалеете себя, что скверно. Как перераспределить нагрузку знаете? Ну, так, чтобы не уставать особо для сохранения жизненных сил…

– Но мне, видимо, нравится не жалеть себя – перебил Фредди, – А вот жалеть – не привык…

– Это все понятно. Но, боюсь, к старости, таким образом, вы накопите уйму болячек, если сейчас не одумаетесь – генерал из грозного и строгого человека за те пять минут, что они общаются, превратился в милую подлизу.

– Конкретнее… – Фредди уже начали надоедать эти попытки «подкатить». Он изначально не собирался продаваться.

Но тут, неожиданно, в голосе гостя послышалась былая грозность.

– Отдайте мне все, что у вас есть на Матераццо и Гарсетти! – приказным тоном потребовал генерал.

Фред догадался, с кем имеет дело.

«Этого было не избежать, увы».

Спаун не стал церемониться с Салом. Заставив посетителей разбежаться в страхе, отмутузив послушников, мститель вышел на балкон – самое подходящее место для проведения душеспасительных бесед и допросов. И там, на четырехэтажной высоте, пригрозил сбросить сеньора вниз, если тот не порадует откровениями.

– Ну, как тебе? Скажу одно, свежий воздух незаменимо полезен для головы, которая так долго принимала шумы металлического рока!

Схваченный боялся, но не настолько, чтобы расплакаться. Толика смелости по-прежнему присутствовала в нем.

– Я уже сто раз извинился перед Барбарой! Не хотел насиловать, не хотел причинять зло, я ничего не помню, черт возьми! – этим признанием Сал лишь усилил гнев справедливости.

– Я пришел не за этим, но… – Спаун решил «не мешало б встряхнуть», – Благодарю, что напомнил.

Преступник полетел вниз. С четырехэтажной высоты.

Фредди надоели «вши», он устал от шестерок на посылках и с бурлящей внутри ненавистью посмотрел на гостя:

«Вспомнилась история многострадального Лондона. Тысяча триста сорок восьмой. Половина населения полегло. Нужно иметь в виду, генеральская крыса, хоть и генеральская, как и любая другая, разносит чуму».

– Представьтесь… – потребовал Фредди.

– А можно без имен? – генерал явно не желал выдавать себя.

Прокурор повторил:

– Ваше имя…? Представьтесь…

– Маркус Файнс – вылетело из задрожавших уст «крысы».

– Сволочь ты, мистер Файнс – возмущенно закричал Кригер, все это время копивший гнев, который он с наслаждением выплеснул, дождавшись подходящего момента.

– Что вы себ…

– Я понимаю, вы спешили! Но вы хотя бы проконсультировались, к кому идете, кого вообще пытаетесь купить! – прокурор усилил напористость и даже встал со стула, а вот гость, не такой уж и смелый, продолжил сидеть, чувствуя, что «купить»-то не вышло, – Я уважаю закон, уважаю армию США, уважаю военнослужащих! Но если в моем кабинете, в, черт возьми, департаменте появляется чума, то я таких вот, простите, грызунов просто прогоняю! – нешуточно возбудившись, Кригер, казалось, возьмет и убьет генерала, сядет, но защитит закон, накажет оборотня, искоренит коррупцию на корню, – И чем выше у этих грызунов звание, чем они жирнее, тем сильнее мне их хочется раздавить! Вот так вот взять и раздавить! – Фредди топнул каблучком.

Более ничего не говоря, не споря, не предлагая денег, Файнс преспокойно вышел из коридора, но уже, стоя там, за дверью, выглянул и попросил:

– Прошу, пусть эта беседа останется сугубо конфиденциальной.

Сал лежал на траве – лицо в земле, руки в ссадинах, но, как ни странно, жесткая посадка не повлекла за собой переломы. Когда он встал, чтобы восстановить ориентировку на местности, прийти в себя и отряхнуться, два смачных удара по лицу вновь повалили его.

Демон-защитник приставил к уху Жеребца диктофон, прокрутил запись недавнего разговора боссов мафии. Удивительно доходчивое объяснение Спауна все прояснило:

– Мне нужен этот отморозок, мне нужен Джерси! Я знаю, ты в курсе его местонахождения!

– Я не знаю, где Джерси – Сал хотел «сохранить верность», – Я сам большой отморозок…

– А где Безумный Джек знаешь? Смотрю в твои глаза и вижу, у тебя есть сведения по этим преступникам!

– Понятия не имею – Жеребец разнервничался, – Я вообще не при делах. Чего я тебе тут объясняю…

– В смысле?

– Не я босс итало-американской банды. Я – подставной, всего лишь актер, если тебе так угодно. Со мной не делятся ничем таким, что тебя интересует, а моя активная театральная языкастость на преступных собраниях – маска, чтобы, те, кто не в курсе, поверили в меня, как в истинного лидера.

– А кто тогда настоящий главарь?

– Гарсетти. У него и спрашивай…

– И ты с такой легкостью сдаешь своего?

– Пожил бы ты хоть немного в моем мире, знал бы, в нем нет своих и чужих. Мы все сами за себя, когда нам выгодно убить – убиваем, когда нет – сохраняем жизнь. И все же я менее испорченный, чем крестный…

Дальнейшее вяканье Сала не заинтересовало Спауна, который растворился в ночи сразу, как узнал о возможной осведомленности сеньора Гарсетти.

Ферноковские копы притащили в отдел двух пьяных драчунов, уничтоживших половину продукции в одном гипермаркете. Их приняли дежурный Саскинс, Уолтер Бёрк и еще не ушедший домой Фредди Кригер.

– Субъекты вели себя крайне агрессивно и оказывали всяческое сопротивление при задержании – доложил полицейский.

Бёрк сделал два шага назад, дав возможность высказаться более опытному человеку – окружному прокурору.

– Не церемоньтесь, в клетку на сутки! Я покажу мразям, как устраивать бардак в моем городе! – голос Фредди прозвучал более жестоко, чем когда-либо.

– Сделаем, мистер Кригер.

Арестантов провели прямо по коридору.

Зайдя в кабинет для подписания последних двух-трех бумаг, Фредди обнаружил там Пэксвелла, сидящего за его столом с каким-то озадаченным выражением лица.

– Это мое рабочее место. Что вы себе позволяете…

– Да бросьте – лейтенант уступил «место» хозяину, – Разумнее считать, что это наше общее место.

– Ладно, закрыли тему… – Кригер всем своим видом давал понять, что закругляется, – Вы по какому поводу зашли?

– Пожать руку.

– ?

– Отшивать негодников, похоже, ваша стезя, господин прокурор – для бывалого вояки Пэксвелл переборщил с лестью, – А не боитесь ли вы, что генералишка расскажет своим и начнется скандал…

– Нет! – Кригер неожиданно снова стал грозным, непохожим на себя, как тогда, когда Файнс вывел его, предложив деньги в обмен на прекращение расследования изнасилования, – Моя методика будет эффективной ровно до тех пор, пока я не буду подстраиваться под преступников, а в данном случае угодить преступнику означает принять эту грязную гнилую подачку – указательный палец возле носа собеседника говорил о чрезмерной возбужденности прокурора, – Но я ее не приму, хоть убейте, хоть на динамите подорвите!

– Ну, а как же мстительность итало-американских банд? Они так просто не спустят…

Фредди чуть сбавил тон.

– Надо чистить кадры. Генералом, между прочим, час назад вплотную занялась проверка. Его раскрутят, если не по полной, то круто! – а затем вернулся к привычной для себя манере «громкого героя», – Не беспокойтесь за цивилизацию, мы уничтожим чуму до ее возвращения в Британию! Остановим очаги эпидемии и в других уголках нашей планеты!

Пэксвелл ненавязчиво предупредил Фреда:

– Осторожнее. Вас заносит.

И тут же лицо оного вновь стало лицом спокойного ботаника:

– Да, меня заносит. Извиняюсь… – а дальше он был уже абсолютно тих и сдержан, – Не волнуйтесь, лейтенант, мне они ничего не сделают, ведь… Ведь я и по закону, и по совести прав!

Вернемся к жизни прилежных сотрудников-полицейских департамента.

Бёрк, который стал для прокурора кем-то вроде стажера, ученика, проявлял все меньше и меньше интереса к приказам Пэксвелла. Из-за этого хромала зарплата. Кригер, хоть и был очень умным консультантом, пожалуй, более умным, чем кто-либо другой из отдела, с его уроков не накормишься.

Из-за этого «хромала» не только зарплата Бёрка, но и самочувствие.

– Как ты? – Дэвид Блейк не отставал от Уолтера с вопросами по поводу его тесного общения с Кригером, – Ни с кем не водишься, ведешь себя замкнуто. Неужели он так действует на людей?

– Ни на кого он не действует – Бёрк скатился по стене и присел на корточки.

– В чем тогда дело?

– В том, что я сам негативно на себя влияю. Не могу определиться. Не могу, хоть и знаю, что надо. Хоть и знаю, что… – Уолтер медленно повернул голову к Блейку и увидел тот понимающий взгляд друга, которого ему так не хватало в последние дни, – Но не могу.

– Понимаю… – Блейк все думал, рассказывать ли ему и вообще кому-нибудь про расстрел молодых бандитов, или промолчать…

– Слишком благородный? Застрелись тогда. Так ты точно никому не сделаешь плохо…

Но Блейк проигнорировал рекомендацию своего начальника.

– Ты с ума сошел? Зачем ты это сделал?

– О морали потом поговорим – несмотря на не самую приятную ситуацию, Фернок сохранял зловещее спокойствие, – Но если вздумаешь стучать, то помни, пострадаешь не только ты, но и твои близкие…

Блейк тоже присел на корточки, чтобы быть на одном уровне с другом.

– Поверь, чувство неопределенности грызет меня не меньше, чем тебя, а, вероятно, еще больше…

– И что с этим делать? Как нам выпутаться из паутины, в которую угодили по собственной глупости? – Уолтер уже понадеялся, что товарищ все «порешит» за двоих, но Дэвид был точно такой же жертвой депрессии, как и он, обмотанной паутиной облигатного хищника.

– Да никак… – подумал Блейк, – Правда, есть один вариант…

– ?

– Подать на увольнение. А что?

– Что стряслось? – спросил Блейк задумавшегося Фернока.

– Ублюдки достали оружие, но мы вовремя успели и, в общем… нам пришлось…

– Да так… Ничего! – Бёрк встал и, более не произнеся ни слова, потопал на второй этаж.

Блейк решил проведать Фернока, прикупившего с утра шесть банок виски. По количеству сосудов полицейский предположил, что шеф кого-то ждет, чтобы выпить вместе с гостем. Но никто возле его кабинета не ошивался, никаких посетителей не было. Дэвид подумал, странно все это. Например, что дверь была открыта. Обычно, покупая выпивку, Эсмонд запирается. Из кабинета доносился еле слышный храп.

«Спит, что ли?»

Заведомо не готовясь ни к чему хорошему, офицер заглянул внутрь.

– Вот тебе и… – только и смог молвить он, увидев перед собой не самое этичное зрелище – пьяного в зюзю начальника, развалившегося на «подогнанном» диване. Отекшее лицо и наличие полупустой банки в свисающей над полом руке поведали о Ферноке больше, чем мог бы рассказать о нем профессиональный психолог.

– Эсмонд? – тихим голосочком Дэвид проверил крепкость его дремоты. Он испуганно дернулся, когда храпящий Фернок открыл рот и с трудом произнес несколько слов, видимо, торопился поделиться маловнятным сновиденьем.

– Не хотел убить… Так плучилось… Не хотел… Я хроший… Хороший человек. Не хотел…

Утром к центральному департаменту подъехал черный лимузин. Через пять минут дверь приоткрылась, и из него вышел старик, аккуратный, во фраке с манжетами. Ему было поручено следить за появлением у входа окружного прокурора. Кое-кто жаждал побеседовать с мистером Кригером.

Благо, старик простоял недолго. Через полчаса ожиданий он увидел вдалеке того, кого ждал. Фредди, как и любой труженик, солидно выглядел, отличался коммуникабельностью, носил чемодан, папку, в карманах держал пару ручек, карандаш, записную книжку, всякие бумажки…

– Здравствуйте – лакей чувствовал неловкость, выполнял чужое поручение, но только поначалу. Его сильно увлек состоявшийся разговор, – Вы мистер Кригер, не так ли?

– Здравствуйте… – прокурор получше натянул перчатку, – Мы знакомы, мистер…? И, раз уже я спросил ваше имя, не скажете ли, откуда узнали, что я перебрался работать сюда? Обычно люди моей должности водятся в прокуратуре.

– О вашем перемещении подробно рассказано в статье – ответил пожилой джентльмен, – Впрочем, вы не должны удивляться, что вас находят.

– Прокурор обязан обладать хорошей памятью, принципиальностью, аналитическим мышлением – Фредди вмиг перечислил все свои достоинства, – А завышенная самооценка – четкая дикция – и сразу перешел к делу, – Времени нет общаться с посторонними. Что вам нужно?

– Один очень хороший человек положил на вас глаз – за короткое мгновение Фредерика охватило непонятное смущение, – При всем моем неоднозначном отношении к правоохранительным органам и вообще к системе, думаю, он прав. И он хотел бы устроить в вашу честь неотдаленное подобие банкета – старик вытащил из кармана пиджака заранее отсканированное приглашение – помятый A3 лист.

– Когда и во сколько?

– Сегодня ночью. Отель Плаза.

– Тот, что построили в центре? Аналогичный нью-йоркскому?

– Там рядом…

Реденькие волосы прокурора и выступивший на лбу блестящий пот прибавляли солидности. Однако ему, несмотря на усердные попытки утаить появившуюся радость, не удалось не улыбнуться.

– Я приду. Не сомневайтесь.

На этой обоюдовыгодной договоренности их разговор завершился.

Пожилой джентльмен немного повертелся возле здания полицейского управления и вернулся в лимузин. Рев мотора отпугнул севших на маленькое дерево птиц.

Через минуту машина отъехала…

Отель Плаза на Блонд-авеню, по словам бывшего английского разведчика – Фредерика Баннера, строился, как ответ одной из старейших пятизвездочных гостиниц, расположенной на Великой армейской площади.

Прибывший по приглашению, Фред Кригер готов был поддержать мнение градостроителя, ответственного за этот проект.

– Мракан не хуже Большого Яблока, следовательно, эти города должны друг у друга периодически заимствовать. Речь идет не только о постройке идентичных зданий, гостиниц. Речь о единстве, о дружбе! – мэр говорил это с едва ли не эпическим восторгом, но, увы, прокурор оказался куда большим пессимистом, чем предполагалось.

– Безумно рад, что вы по сути своей новатор, вы созидатель, любите строить, не боитесь вкладов, не боитесь разорения – выдув бутылку вина, Фредди стал «хорошеньким», веселым и не таким сдержанным, каким был, пока не принял спиртное, – Но о каком, черт возьми, единстве может идти речь, если по телевизорам с утра вещают, что нынешние власти, обещавшие заняться глобальной реставрацией Исторического района, но так и не сдержавшие слово, это уже второй сорт и что они никому не нужны! – Кригера было не остановить, – А и вправду, кому сдались все эти отели для членов высшей элиты, если простым бедным людям негде жить? Квартиры разваливаются…

– Стойте! – мэр решил попытаться успокоить дорогого гостя, – Не нервничайте, все хорошо. Лучше идите и поговорите с кем-нибудь еще. Тусовка продлится до утра…

«Хитрожопый бес, будет мне еще указывать» – прокурор хотел выплеснуть в мэра парочку справедливых, по его мнению, оскорблений, но ограничился негативными мыслями.

Следующим временным собеседником оказался пожилой джентльмен – тот самый дворецкий «очень хорошего человека», которому, по-видимому, поручили раздавать приглашения.

– Фредерик, верно? – Кригер потер лоб, – Премного извиняюсь. Просто забыл ваше имя. Не обращайте внимания – он почувствовал себя неловко и несколько раз попытался улыбнуться, но на порядком уставшем лице появилось лишь отдаленное подобие гримасы, – Со мной такое часто происходит, в особенности, когда выпиваю. Память просто отказывает…

– Ничего страшного – успокоил «народного героя» дворецкий, – Вино полезно для души, знаете ли…

– Но, боюсь, это не про меня.

– Все мы немножко забывчивые…

– Стойте-ка – «народный» кое-что вспомнил, – А где же господин организатор, которому я должен быть премного благодарен за приглашение? Где он? Где очень хороший человек? Неужто задерживается?

Беннер проглотил слюну, чувствуя определенную вину перед прокурором.

– К сожалению, наметились неотложные дела, из-за которых он не сможет появиться. Но я, надеюсь, брюхатые гости – друзья организатора, не дадут вам соскучиться.

«Это не выполнение миссии, черт возьми. В разведке такого бы не поняли».

Прокурор выказал недовольство:

– Уже дали!

Где-то там, на крыше одного из соседствующих зданий, стояли Спаун и Призрачная Тень. Они с явным увлечением друг к другу выясняли отношения, пока господин Кригер знакомился с «элитой», дарил комплименты светским львицам и пятимильными шагами вливался в общество богатейших лиц Мракана и самых доходных бизнесменов.

– Это, чтобы я ушел… – Спаун показал девушке большой дом, где проходил банкет. Она сделала вид, что ей это очень интересно.

– И? – спросила она, – Неужели все парни в этом городе, даже те, кто облачен в резину, скучны и стеснительны?

– …

Спаун промолчал.

За проявленную сдержанность Тень была готова расцеловать таинственного мстителя.

– Подруга говорила «не обнадеживайся». Имела в виду весь ваш пол, сильный только на словах…

– Пытаясь стать сильнее, ты не становишься лучше – кажется, Спаун процитировал статус заурядного студента в соцсети facebook.

– Ты чудной, зачем возлагаешь на какого-то болтуна ответственность за жизни миллионов? Разве не твоя задача защищать?

– Думаю о своем наследии. Ищу приемника…

– Нашел его в лице непроверенного временем юриста?

– Не нашел. Но зато устал.

– От чего ж?

– От ответственности…

Мэри Бэйл потянула руки к верху. Костюм на ней сидел, как влитой, лишний раз подчеркивая бесподобность талии.

– А я устала от городской суматохи, от всех этих машин. Так неромантично…

– Ты позвала меня с какой-то целью. Не просто ради поболтать. Так с какой?

Девушка надула губы и подошла к Темноку впритык, проводя тонкими пальцами по его резиновой груди.

– Отправишь в ад Джеймса Баллука – спасешь много жизней. Лично я – пас. Уже наубивалась, хватит…

В вопросе моральной этики непреклонный Спаун был непреклонен, потому что Спаун это Спаун!

– Я не сделаю этого никогда!

Узнав, чего хочет от него неуемная мстительница, он отошел на три шага.

– Решение твое не огорчило. Дуться незачем. Но, может, сменишь позу?

– Сказал же, нет…

– Ммм, а если я обижусь?

– Если маленькой девочке угодно…

– Кстати, я не маленькая!

– Не возрастом, так сутью…

– Мне кажется, ты груб со мной…

– Как и со всеми преступниками.

– А кто я для тебя? Одна из них, выходит?

– Да.

– Почему не закуешь?

– История твоя мешает. Ты неоднозначна…

– Как и… кто? Или все, кроме меня, в этом городе делятся на черное и белое? А я такой трикстер с грудью, да?

– Шутить горазда…

– А ты скучен…

– Я черный.

– Неттт. Дай подумаю. Ты белый, просто в черном. Ой, понесло в этику…

– Рассуждения о добре и зле полезны. Особенно тебе – красавице с кровью психопата.

– Чем же это? Тем, что обременяют лишними принципами…? Или забивают голову мурой?

– Тем, что приводят к решению о недопустимости убийства.

– Какая глупость…

– Мы не можем убивать. Мы не боги. Твоя положительная сторона отталкивает меня от решительных действий.

– Может, ты просто слаб на передок, Спаун, и давно меня хочешь?

– ?

– Ну, все вы одинаковы. Думаете только об одном. А ты типа особенный? Вот уж не поверю…

– Приятно было пообщаться…

Спаун спрыгнул вниз и потом повис в воздухе на плаще. Так прервался их бессмертный диалог.

Тень издали следила за демоном, как за снижающейся птицей, которая при приближении вырастала из точки в крупного ястреба, а при отдалении, все с точностью до наоборот, превращалась из ястреба в точку.

Фредди сфотографировался с женой мэра, затем – с мистером Беннером, познакомился с небезызвестными персонами – Монтегю Ростоном, Микки Ларсом, Беном Хьюстоном, Норманном Ридвером и другими.

Кроме самых известных богачей, было приглашено еще множество интереснейших персон. Не поленились явиться и дружки Бориса – Медведь с Жуликом, затем средь толпы показались наигранно довольные лица деловых партнеров покойного Максимилиана Шифера, который, ни для кого не секрет, считался самым влиятельным мафиози всего североамериканского континента.

– А что здесь, простите, делают представители фауны? – Фредди пристал с этим вопросом к комиссару полиции Адаму Фросту – человеку, похожему на него лицом, но более вытянутому, менее худощавому.

– Как я вас не узнал, боже… – голос облеченного властью представителя центра был значительно тверже, – Свой вопрос, пожалуйста, вы повторите! – громко попросил он.

– Хорошо, мне несложно. Я видел в этой куче-мале наших нерадивых товарищей. Назвал их фауной, потому что все они под копирку…

– Вы случаем не про начальника безопасности мистера Шифера?

– Да-да! – чуть не подпрыгнул Фредди, – Я о нем!

– А… – Адам понял истоки любопытства прокурора, – Так никого не посадили же.

– Да?

– Да. Суд решил не проводить массовый арест. Видимо, никто не захотел марать руки. Босс-то – мистер Шифер, выражаясь, отбыл. Вот все и успокоились с его смертью… – комиссар излагался максимально доступно, но подвыпивший Кригер любую информацию воспринимал с крайним трудом.

– Почему все так несправедливо? Я б этих сволочей посадил бы. Считаю, что должны ответить за нарушения… – прокурор был уже совсем «никакосовым», язык работал все хуже и хуже, зрачки передвигались прыжками в ограниченном пространстве.

Психиатрическая лечебница Антнидас.

…В одиночной камере томилась черная душа. Черная не от угрызения совести, а от отсутствия ближних, от сплошной, непроглядной занавесы, называемой тоской.

Тоску не вылечишь никакими выписанными доктором лекарствами, никакими беседами со священником и прочими методами. Затяжную тоску, тоску такой стадии, такой формы, можно победить только при появлении в жизни любимого человека, и необязательно парня, того же брата или сестры, или простого друга. Но нет. Узница Антнидаса не хотела нового брата, она все еще не смогла забыть предательство старого…

С утра до ночи узница сидела возле койки и тайно мечтала. Грезить – единственное, чего ей никто не запрещалось делать, да и никто не мог запретить, разве что более сильные препараты, чем те, что она принимает сейчас.

Она днями общалась сама с собой, считая себя для себя лучшей собеседницей. Такое нездоровое состояние, спровоцированное безнадежной обстановкой, длилось уже… несколько лет.

«Помню я свои стенания и вопли души о подобных вещах, которые вовсе не вещи. Помню, как предавалась трауру по никогда не существовавшим в моей жизни друзьям. И все это оказалось полной чепухой. Просто мы не видим некоторые вещи или упорно отказываемся их замечать и брать в расчет. Куда легче страдать и быть никому не нужным, и я это пишу не из злости или желания нахамить самой себе. Просто было и такое…

И не стало…

А в книге «волонтеры вечности» я нашла свой ключик, я переосознала важность своего взгляда на мир. Там так шикарно описан наш мир, и как он на самом деле прекрасен, если идти в него без разрушения себя и окружающего. А люди… от них не нужно ничего ждать. Вообще ничего. Ни того, что они будут друзьями, ни помощи, ни разговоров, ни поддержки, ни обещаний, ни их самих. Порой достаточно того, что ты просто знаешь, что этот человек есть. Или то, что этот человек был. И он всегда с тобой, где бы он ни был. Даже если он вообще никогда не существовал.

Пусть этот таинственный друг продолжает жить во мне. Вечно питать надеждами. От одной, пусть даже ложной мечты, мне становится легче. Как груз с души».

Стук в дверь.

В палату вошел лечащий врач «одинокой узницы».

– Ждите, завтра ваш брат придет, чтобы снова навестить вас.

По лбу Эрне Бартоломью прокатились едва заметные капли пота…

Матераццо не мог выбить из головы маниакальную идею повторно извиниться перед Барбарой. В ходе индивидуального расследования выяснилось, что официантку особо не насиловали, но зато сильно избили. Впрочем, все соучастники преступления были уволены в день выяснения.

Сал редко вел себя правильно. На этот отчасти благородный поступок его побудила не только встреча с Темноком, до смерти напугавшим всех посетителей клуба, в том числе и фейсконтроль, но и что-то вроде пробудившейся в нем совести, к которой сын Гельнандо обращался в трудные минуты.

На улице закапал образующий легкий туман моросящий дождь. Не решаясь позвонить в дверь, возможно, боясь отпора родственников, он долго стоял под окном Барбары с огромным букетом алых роз. Стоял и мок, забив на прическу.

Свет в окнах дома, в котором проживала Лоуренс, прибавлял изюминку ночной картине. Из-за уличного освещения, фонарных столбов, было, скорее, не мрачно, а красиво.

«Буду стоять здесь, пока не вручу цветы. Я хоть и решился помогать дяденьке, создал ложный образ босса, я не такой, как обо мне думают» – парень забивался успокаивающими помышлениями, многочисленными внутренними распрями и нестабильными, как ритм больного сердца, «скачками».

Он так и не решился постучаться…

Через час топтания на одном месте Сал посмотрел на свой уже не очень красивый промокший букет и… надумал выбросить его. Несмотря на обещание не уходить, он автоматически попятился назад и в ту же минуту к нему подскочил незнакомец.

Которого он позже узнал…

– Эй!

– Что тебе? – Сал вспомнил лицо этого человека – новичок из банды Командира.

– Ничего личного – Птенчик вытащил ствол, – Приказано вас ликвидировать – и уже был готов выстрелить, как… кто-то выстрелил в него. Пуля поразила спину и вышла через живот.

Все это случилось столь молниеносно, что Сальваторе застыл. А мгновением позже убили и его – пуля угодила в горло. Выронив потрепанный букет, Жеребец обеими руками схватился за кровоточащую шею, чуть пошатался на тротуаре, потом выглянул на дорогу и…

Попал под проезжающий мимо грузовик. Убийца скрылся в кустах до появления первых свидетелей. Моросящий дождь уже прошел…

Не успев полностью протрезветь, отойти от порочной праздности, Кригер получил еще одно щедрое приглашение – на этот раз в мэрию! Градостроитель проникся воодушевлением прокурора и обещал помочь всем, чем только сможет. Финансами, в конце концов.

Востребованный «юридический мозг» не стал мудрить, а бесхитростно, почти сразу же согласился. Покинув Плазу – самый большой пятизвездочный отель Мракана, Кригер направился к ратуше. Взял такси.

«Скоро я буду самым узнаваемым человеком в этом городе. Поставил задачу и практически добился. Может, поставить задачу стать самым уважаемым в Америке? Или мне это не по зубам? Думаю, мне по зубам все, что только можно разгрызть. А иначе и быть не может. Я же герой» – мысли наглеца, по-другому назвать нельзя, с помощью принятого вина, нежно побулькивающего в желудке, рождались одна за другой.

В Мэрии прокурора приняли как родного, что, впрочем, было нисколько неудивительно, учитывая факт массового ажиотажа в связи с арестом трех десятков опасных сообщников Гарсетти.

– Вы слегка пьяны или мне показалось? Скажите правду! Здесь вам некого стесняться.

– Слегка есть – признался Фредди, – У моего организма выработалась странная реакция на алкоголь. Он дурно влияет на мою, так сказать, иммунную систему.

В кабинете мэра находился интересный человек – Антония Блацковиц. Интересный, но уже немолодой, прославившийся благородным поступком – спасением ребенка от мчащегося кадиллака. Антония, как и любой другой, более-менее высокий мраканид, слышал о бурной деятельности господина Кригера, и, потому что уважал труды честных юристов, жаждал знакомства с ним – с самым честным человеком Мракана, который, по словам впечатлительных присяжных, пойдет на все, но добьется справедливости.

Сет Картер (мэр) попросил Блацковица чуть подзадержаться, но тот отказался, дважды пожаловавшись на собственное здоровье.

В просторном, обставленном со вкусом кабинете градоначальника стояло фортепиано, точь-в-точь такое же, какое было у Фредди в квартире, в Лондоне. Также офис мэра мог похвастаться коллекцией редчайших марок, философской литературой викторианской эпохи и бегающим по полу котом, не лакавшим молоко, казалось, уже трое суток. Животное мяукало достаточно громко, создавалось впечатление, что скулило.